Текст книги "Приют Казановы"

16

Утром уже не впервые позвонила мама.

– Сыночек, ну ты как? Как чувствуешь себя? Чем занимаешься? Что покушал? – с материнской заботой допытывалась София Михайловна.

От колких ответов ее спасало его хорошее настроение и снисходительное отношение.

– Все хорошо, мамуль! Здоров, сыт, занят делами. Собираюсь на зачет, – и, чтоб совсем успокоить мать, добавил: – Дома полный порядок, мусор вынесен, цветы политы. Ты лучше расскажи, как там наши ветераны Второй мировой? – отчитавшись, едва сдерживаясь от сарказма, Алекс не забыл поинтересоваться о близких, оставшихся в родном городе.

Так сложилось, что после окончания Великой Отечественной войны народ, разбросанный по всей стране, ринулся осваивать новые земли. Не всегда это были простые люди. Многие, убегая, уезжая, скрываясь от репрессий, несправедливых, но от этого не менее страшных, попав в Калининград, оставались там. Они заново отстраивали бывший Кенигсберг, разрушенный после бомбежек, и устраивали свои судьбы.

Однажды услышав песню «Не стареют душой ветераны, ветераны Второй мировой», Алекс с юмором, не исключающим уважения, часто называл так старшее поколение своих родственников. Он гордился своим происхождением, как и всеми своими родными, особенно по отцовской линии.

– Здравствуй, сын! Тебе все наши привет передают и ждут в гости, – теперь он услышал голос отца. – Дед сделал новый макет корабля. Впечатляет. Вот ждет тебя, чтобы похвастаться.

Дед прослужил долгие годы на флоте и ушел на заслуженный отдых в звании капитана второго ранга. На пенсии он писал мемуары и мастерил макеты кораблей. Характер у Бориса Александровича был сложный. Но, несмотря на противостояние с сыном из-за того, что тот прервал военно-морскую династию, внука обожал. Да и Александр любил деда и гордился им.

– Бать, передай деду, что я обязательно приеду! Причем в скором времени. И скажи, что я скучаю по нему! – в словах Алекса была чистая правда.

Думая о своем выдающимся деде, Алекс всегда испытывал самые теплые эмоции. Он вспомнил, как этот суровый мужик при виде его расплывался в улыбке, как подтрунивал над ним, стараясь сильно не задеть самолюбие. А когда Алекс давал отпор, дед чуть ли в ладоши не хлопал, довольный смекалкой и подвижным умом внука.

Закончив телефонный разговор с родителями, Алекс отправился в университет.

Еще один экзамен остался позади. Небольшая компания из парней и девушек его группы отправилась в кафе. Алекс не любил подобные сборища, считая все это впустую потраченным временем. Но, зная наверняка, что, если он откажется и в этот раз, Жанна непременно обидится, пошел вместе со всеми. Тем более их отношения стали другими. Обижать он ее не хотел. Да и не заслужила она этого. К тому же весомым аргументом в пользу сложившейся компании было то, что с ними идет Валентин.

Несмотря на то что они практически не общались наедине, общество Валентина его всегда радовало. Александр видел в нем родственную душу. У него никогда не было настоящего друга. Вернее, был один – девочка, к которой он испытывал чувства намного сильнее, чем просто дружеские. Но боль расставания с ней осела в нем глубоко, не позволяя привязываться к кому-либо. Алекс, не желая испытать новое разочарование, выбрал для себя роль стороннего наблюдателя. А наблюдать за Валькой было интересно.

Валентин был странный. Но его любили все ребята. Долговязый, с длинными руками, сутулый, с подростковыми прыщами на лице, он, казалось, сам себя стеснялся. Когда все внимание сосредотачивалось на нем, Валя, готовый исчезнуть, смешно вжимал голову в плечи. При этом он был очень умным и начитанным, мог ответить на любые вопросы. Удивительно, стесняясь самого себя, он никогда не отстранялся от ребят, а наоборот, всегда был с ними. Его необыкновенная доброта, граничащая с простотой, подкупала всех, кто начинал с ним общаться. Но, возможно, только Алекс видел в нем много больше других. И то, что Валентин не был простачком, знал наверняка.

Валька обычно мало говорил, больше слушал. Иногда отпускал интересные реплики и остроумные шутки. Он никогда ни над кем не подтрунивал, был внимательным, ненавязчивым, но ни одно его слово не оставалось без внимания. С ним считались, его уважали. И в этом они были очень похожи. Ведь к Алексу так же все испытывали уважение, но это происходило больше автоматически, подспудно, без оценки его действий и слов…

Когда шумная компания покинула заведение, Алекс предложил Жанне отвезти ее домой.

– Алекс! Что-то произошло?

– А с чего ты это взяла? – немного раздраженно ответил он вопросом на вопрос.

– Я же вижу, что тебя что-то беспокоит. Вроде вчера все было нормально, а сегодня ты какой-то чужой. Что за эту ночь могло произойти такого, отчего сегодня я чувствую холод от тебя? Если я тебе не нужна, ты так и скажи. Я пойму. Наверное, пойму, – слезливо произнесла девушка.

Он не хотел никаких разборок, объяснений и выяснения отношений, тем более не видел повода для этого.

– Все хорошо, детка! – констатировал он и привлек Жанну к себе.

Она отстранилась.

– Детка? Мне не нравится такое обращение! Так выражаются только самовлюбленные папики! – крайне возмущенным тоном она попыталась поставить Алекса на место.

– Папики? – с сарказмом переспросил Алекс. – А что, детка, у тебя был опыт общения с папиками? – он специально еще раз использовал задевшее ее слово.

– Не говори ерунду! Фильмы смотрю, книги читаю – вот и весь опыт, – примирительно ответила она. Но он заметил, что девушка растерялась и покраснела.

– Фильмы – это хорошо! Многие, наверное, и девственность теряют именно так, просматривая фильмы, – тон его был язвителен.

– Алекс! Что с тобой? Откуда столько злости? – совсем тихим голосом задала Жанна уже бессмысленный вопрос.

– Опять двадцать пять! Что со мной? Со мной-то ничего, а вот ты начинаешь придираться. Все, все. Успокойся. Я не хотел тебя обидеть. Я просто не люблю лишних вопросов, – с улыбкой произнес он и опять притянул девушку к себе.

Жанна не собиралась ссориться и тем более расставаться. Поэтому, несмотря на обиду, сделала вывод, что никогда больше не будет разбираться с настроением своего парня и копаться у него в голове. Он же, довольный победой, отметил, как надо уходить от прямых ответов на неудобные вопросы. Лучшая защита – нападение. В этот день Алекс вернулся домой в отличном настроении, а Жанна – расстроенной.

Уже дома, чтобы окончательно привести себя в состояние душевного равновесия, Алекс решил поупражняться. Переодевшись, он несколько раз подтянулся на турнике, закрепленном в просторном холле, надев перчатки, побоксировал с грушей, подвешенной на крепкой цепи рядом с турником, отжался от пола, а потом перешел к главному. Выполнив несколько упражнений, напоминающих танец, Алекс подумал о том, что пора бы и здесь, в Москве, найти своего сенсея и продолжить занятия карате. Он вспомнил, как отец где-то достал книги про восточные единоборства. На прилавках книжных магазинов подобные книги были редкостью. Алекс взахлеб прочитал их и понял главное: восточные искусства – это целая философия. Здесь дело не только в интенсивных тренировках, но и в духовном развитии – ментальных упражнениях, способствующих самосовершенствованию, усмирению эго и освобождению от злобы. Судя по недавнему высказыванию Жанны, злоба в нем была. А если совсем откровенно, то и эгоизма было хоть отбавляй. Значит, предстоит работа над собой, и здесь без тренировок никак не обойтись.

После интенсивной практики Алекс принял душ, несколько минут внимательно смотрел на себя в зеркало, находясь во внутреннем диалоге с самим собой, и, выйдя из ванной с полотенцем на бедрах, подошел к книжному шкафу. Взглядом отыскал нужную книгу, автором которой был японский мастер Фунакоси, взял ее с полки, полистал и положил на прикроватную тумбу, решив перечитать позже. Надев наушники, направился в гостиную и завалился на диван. Так и уснул. Проснулся ночью от того, что сильно затекла рука. Алекс встал, размял руку и, чтобы не сбивать сон, сразу отправился в свою комнату. Постель еще хранила тепло и запах секса, смешанного с едва уловимым ароматом духов Жанны. Подумав о ней, он улыбнулся. Возникший недавно холод исчез.

Он проснулся ближе к обеду. Тут же прозвучал сигнал об уведомлении. Алекс потянулся к тумбочке за мобильником, стоящим на зарядке. Пришло смс-сообщение.

Жанна: «Привет! Как дела?»

Алекс: «Привет! Только проснулся».

Жанна: «Ничего себе! И чем же ночью занимался?»

Алекс: «Не поверишь – читал».

Жанна: «Ну ты даешь! Какие планы? Может, в кино сходим?»

Он хотел написать «Не хочу кино! Хочу тебя!», но, решив потомить ее, ответил неоднозначно: «Ну не знаю, не знаю. Посмотрим. Я тебя позже наберу, детка!»

Помня о том, как из-за этого слова они чуть не разругались, Алекс специально, не без ехидства вновь использовал его. Уж слишком бурно Жанна тогда отреагировала, сделав ему замечание. А замечания от кого-либо он не любил получать.

Жанна, немного помедлив, видимо, обдумывая, стоит ли вновь заострять внимание на дурацком слове, ответила:

– Ок. Буду ждать твоего звонка. Пока.

Ожидаемой реакции не последовало. Алекс еще раз отметил, что девушка не глупа и, значит, провоцировать ее дальше неинтересно.

Он собирался встретиться с Жанной сегодня. Ведь они неплохо провели время. Перед внутренним взором начали всплывать будоражащие картинки – он и стонущая от удовольствия девушка. Тело откликнулось. Захотелось немедленно удовлетворить желание. И опять в мыслях возник притягательный образ Марго.

«Ну все! С этим пора заканчивать. Надо избавляться от этого наваждения, но как?» Ответ пришел быстро. «Ведь она сама дала свой номер телефона и просила позвонить! И что мне мешает? – лихорадочно размышлял он. – А! Будь что будет». Влекомый нестерпимым желанием, Алекс нашел в телефоне нужное имя, нажал и замер, дожидаясь ответа.

Строгое и отрывистое «Да!» прозвучало быстро. Он растерялся. Молчал. Услышав требовательное «Алло! Говорите!», уже готов был передумать и отключиться. Мысленно обозвав себя трусом, сосредоточился и, подавляя дрожь в голосе, как можно спокойней заговорил:

– Привет, Марго! С Новым годом! – В трубке повисло молчание. А он больше не мог ничего добавить к сказанному. Не мог и все тут.

– Алекс? Это ты? – приятно удивленным голосом спросила Марго.

Она узнала его! Это был хороший знак. Главное, он понял, что позвонил не напрасно.

– Да, Марго! Это я! – Алекс довольно улыбнулся. Совсем успокоившись, с окрепшей уверенностью продолжил: – Как поживаешь? Как настроение? – спросил первое, что пришло в голову. Он тысячу раз с момента их встречи пытался выкинуть из головы все мысли о ней. Но, решившись позвонить, не стал планировать свою речь заранее.

Она, в его же манере игнорируя вопрос, задала свой:

– Ты куда пропал, вредный мальчишка? Почему не звонил?

– Я не пропал. Я здесь, дорогая, – ответил Алекс и приложил руку к груди, чтобы Марго не услышала бешеный стук его сердца.

– Ты чем занят?

– Вообще или в частности? – игривым тоном решил уточнить он. Сердце не успокоилось, похоже, оно собиралось выскочить через горло.

– В частности, дорогой! Сегодня чем занят? – требовательно задала Марго прямой вопрос.

– Да особо ничем, – как можно спокойней ответил Алекс и, не удержавшись, добавил: – Я очень хочу тебя увидеть! Очень.

Повисла пауза. А затем в ответ он услышал те слова, которые так долго ждал:

– Немедленно приезжай! Просто немедленно! Чем быстрей, тем лучше!

Сексуальная хрипотца в ее голосе взволновала его еще больше. Но это было приятное волнение – то, от которого ноги стали на мгновение ватными. И если бы не вспомнил слова Марго, где она приписала его к потомку Македонского, сделав акцент на завоевателе, упал бы.

– Я еду, дорогая! Просто лечу к тебе! – вот и его голос дал трещину, в нем появилась похожая хрипотца.

– Адрес помнишь? – уточнила Марго. – Ты на такси или как?

– Или как, – улыбаясь, ответил Алекс. – Я на своей машине.

– Ого! И какая машина? Номер? Мне надо охране сообщить, чтобы тебя пропустили.

– Лексус! – ответил он и продиктовал госномер машины.

– Отлично! Давай, быстренько собирайся. Я тебя жду.

Закончив разговор, Алекс первым делом ринулся на кухню. Достал из винного шкафа бутылку шампанского – выбрал дорогое французское. Как-то отец сказал, что если пить шампанское, то желательно сухое. Внимательно изучив этикетку на бутылке, увидел нужную надпись – брют. К шампанскому добавил коробку конфет. Этого добра в доме скопилось немало, поэтому не было нужды отправляться в магазин. Мысль о том, что неплохо было бы прихватить еще одну коробочку духов из маминых запасов, он сразу отверг. Во-первых, это уже было неприлично. Во-вторых, вспомнив, как умопомрачительно пахла Марго, решил, что в любом случае не угодит ей. А угодить, чтобы выглядеть в ее глазах достойно, хотелось. Определившись с презентом, бросился в душ, раздумывая, стоит ли побриться. Не стал, решил, что с небольшой щетиной выглядит взрослее, брутальней. Стал размышлять, как лучше одеться. Выбор пал на черные брюки и белоснежную рубашку. И никакой куртки! Только кашемировое длинное пальто и модельные ботинки на тонкой кожаной подошве. Наплевать, что не по погоде, зато вид презентабельный, да и не пешком же в конце-то концов. На сборы ушло меньше часа. Окончательно забыв про Жанну и про то, что обещал позвонить ей, новоявленный Казанова двинулся в путь.

17

Марго только недавно вернулась в Москву. Десять предновогодних дней, проведенных с Федором на горнолыжном курорте в предместьях Зальцбурга, прошли незабываемо. Марго не любила кататься на лыжах, в отличие от своего любовника, но зато с удовольствием выгуляла новый спортивный костюм и себя красивую. Солнце в горах было необыкновенным, а воздух таким чистым, что голова кружилась, и от перенасыщения кислородом клонило в сон. Но, побеждая зевоту, она вставала на лыжи и с личным инструктором – рослым, крепким на вид парнем – осваивала самую безопасную трассу. Федор Михайлович в это время был недосягаем, предпочитая экстремальные спуски. Очарованная белозубой улыбкой инструктора, чем-то напоминающего ей Алекса, Марго переспала с ним на третий день, но была разочарована тем, каким неумелым любовником тот оказался. Чтобы убить время в отсутствие Федора, она много времени проводила на спа-процедурах и в многочисленных ресторанчиках вблизи отеля, где, наслаждаясь видами альпийских гор, медленно потягивала горячий глювайн. После обеда или ближе к вечеру они вместе с Федором отправлялись в Зальцбург. Оба азартные по натуре с удовольствием проводили время в казино, устроенном во дворце Клессхайм, бывшей резиденции Гитлера.

Марго уже не впервые с ехидством отметила про себя, что у ее Федора двойные стандарты и часто, ссылаясь на высказывания известных философов, он адаптирует их в угоду обстоятельствам.

Однажды в Москве они провели время, много занимаясь сексом. Казалось, их желание было обоюдным всегда. Устав под вечер, когда Федор засобирался домой, она, не дав ему одеться, повисла у него на шее и голосом, похожим на тягучий мед, произнесла:

– Котик, я буду скучать. Может, еще разок на дорожку?

Федор Михайлович тогда рассмеялся, но возражать не стал, зная бешеный темперамент своей любовницы. У него всегда получалось полностью удовлетворить ее, и, получив ответное удовлетворение, он мог спокойно заниматься делами, какое-то время не думая о сексе. Восприняв слова Марго как призыв к действию, он сбросил с себя халат и тут же, в гостиной на диване, подняв подол ее пеньюара, попытался овладеть ею. Но уже не было азарта, страсти, как несколько часов назад. Марго не ощущала его в себе. Оттолкнув Федора, она едва удержалась от сарказма. Стараясь подавить неприятное ощущение стыда и оправдать свое фиаско, Федор Михайлович не нашел ничего лучше, чем процитировать Парацельса. Не глядя на Марго, он медленно и задумчиво произнес: «Азарт должен быть, но в меру… Все яд, все лекарство; то и другое определяет доза». Со стороны это выглядело как наставление профессора взбалмошной студентке.

– Я и не знала, что подобное изречение относится к сексу, – ядовито произнесла она.

– Оно относится ко всему, девочка! – мягко ответил Федор.

Марго лишь улыбнулась в ответ и, поднявшись с дивана, направилась в свою королевскую купальню, бросив на ходу:

– Тебе и правда пора, Феденька. Позвони, как захочешь меня, – она сделала небольшую паузу, – увидеть.

Несмотря на то что через неделю Федор Михайлович сполна реабилитировался в постели, явившись к ней с огромным букетом и дорогим подарком, осадок от его единственного поражения остался у обоих. Он все чаще переживал о своих сексуальных возможностях, понимая, что время играет против него и двадцатилетняя разница в возрасте рано или поздно скажется на качестве секса. Марго тем временем решила срочно найти молодого и сильного любовника, но расставаться с Федором не собиралась. Да и невозможно это было. Он не отпустил бы ее…

В казино Федор Михайлович забывал обо всем на свете, продолжая делать крупные ставки то за рулеткой, то в покере. У Марго были свои принципы, которых она придерживалась: жить себе в удовольствие и получать от всего максимальное удовлетворение. К счастью обоих, удача сопутствовала им. Без сожаления проигрывая большие суммы, они все равно покидали казино с выигрышем. Деньги их интересовали в меньшей степени. Азарт, драйв, адреналин – вот за чем они возвращались сюда вновь и вновь.

Им нравилось бывать в Зальцбурге, особенно в дни празднования католического Рождества. Повсюду звучала музыка, по улочкам разъезжали кареты с лошадьми, работали традиционные рождественские рынки, где морозный воздух смешивался с ароматами жареных каштанов, миндаля и свежей выпечки. Народ в эту пору устремлялся на ярмарки и базары, с радостью скупая изделия местных ремесленников. Здесь все напоминало новогоднюю сказку. Поэтому, отдохнув в отеле после утреннего катания на лыжах, Марго и Федор вновь уезжали в город, наполненный весельем и радостью. Они гуляли, перекусывая на ходу, пили ароматный пунш, делали бесчисленные, порой ненужные покупки, посещали концерты и праздничные представления. Они были похожи на счастливую семейную пару, хотя таковой не являлись. Федор Михайлович оставался женатым, а Марго – свободной и не приемлющей брак.

Вернувшись в Москву, Марго, получив немалое удовольствие от совместного отдыха, тем не менее выдохнула. Она не любила надолго впускать кого-либо в свое личное пространство. То, что ее любовник собирался опять отправиться в путешествие, но уже с супругой, ее никак не напрягало. Никакой ревности, никаких претензий. Федор Михайлович ее полностью устраивал, особенно тем, что был женат и не посягал на ее свободу.

Засыпая в новогоднюю ночь, Марго представляла Алекса. Он будоражил ее воображение. Марго казалось, что она до сих пор чувствует древесно-мускусный запах его молодого крепкого тела, его сильные руки, жадно блуждающие по ее телу, чувствует его мягкие влажные губы, едва касающиеся ее груди, и, наконец, его всего, немного нерешительного, но мощного до содрогания. Все больше проникаясь притягательным образом, Марго быстро возбуждалась и начинала сначала медленно, потом неистово себя ласкать. Позже, предавшись блаженной неге, незаметно засыпала, стараясь привлечь в свой сон полюбившийся образ.

Марго искренне недоумевала, почему Алекс так и не позвонил. Мысль, что она могла ему не понравиться, не приходила ей в голову. Она помнила в мельчайших подробностях их встречу и была уверена, что парень был на седьмом небе от счастья. Потому тем более было непонятно, почему пропал, почему не ищет встречи с ней.

Когда Марго услышала в телефоне голос Алекса, она почувствовала себя так, словно сорвала приличный куш в казино, сделав правильную ставку. Теперь надо было выпроводить подругу, которая явилась к ней с поздравлениями. Вечером они собирались в клуб, но теперь планы менялись.

Марго и Лиля подружились еще в студенчестве. Когда-то обе мечтали об одном и том же: окончить университет, устроиться на хорошую работу, сделать карьеру, встретить мужчину мечты, выйти за него замуж, родить детей и жить-поживать да добра наживать. В результате каждая получила то, чего больше всего хотела на самом деле: Марго – власть, деньги, секс, а Лиля – интеллигентного парня из хорошей семьи, вскоре ставшего ее законным мужем. Супруг боготворил Лилю и, несмотря на свой невысокий рост и худощавое телосложение, буквально носил ее на руках. Ни дня не проработав по профессии, Лиля через год после замужества родила девочку, через три – вторую. Сейчас она жила в большом доме, имела няню, прислугу, личного водителя и банковскую карту с приличным счетом. Немного наивная, очень открытая и простая в общении, Лиля, несмотря на то что Марго ее обижала, иногда специально, но чаще ненароком, никогда не сердилась. Но самым главным в их дружбе было безграничное доверие.

Лиля искренне любила Марго и старалась проводить с ней как можно больше времени. Услышав разговор по телефону, она кинулась с вопросами:

– Это кто? Это он? Да? Тот самый? Ведь ты назвала его мальчишкой! Он? Да? – казалось, поток ее вопросов не иссякнет.

Марго молчала и интригующе улыбалась. Видя подругу в таком состоянии, Лиля уже хотела броситься на нее и потрясти как следует за плечи, чтобы та пришла в себя.

Трясти не пришлось. Вдохнув глубже, Марго затаила дыхание и, набрав побольше воздуха в легкие, на медленном выдохе произнесла:

– Да, Лилюш. Это он. Алекс. Тот самый мальчик!

– Ну вот! Я ж тебе говорила, сто раз говорила, что никуда он не денется от такой как ты. Ты же у меня богиня! Точнее, королева! Ну вот, а ты не верила, – затараторила Лиля. – Только ты решаешь, кого приблизить к себе, а кого отдалить.

Марго знала: подруга говорит, что на самом деле и думает – такой уж была ее Лилюша, все эмоции тут же отражались на ее лице. Потому не смогла не заметить, как мгновенно изменилось настроение той. Теперь она выглядела печальной.

– Ты чего, зайка? – решила выяснить Марго, направляясь в спальню, чтобы привести себя в надлежащий перед свиданием вид.

– Не знаю, – расстроенно ответила Лиля, с опущенной головой проследовав за подругой, – ты прямо светишься сейчас. Такой я тебя давно не видела. Хочешь правду услышать?

– Конечно! Правду и только правду! Но все, что вами, девушка, будет сказано, запомню и, возможно, использую против вас, – игриво, с нескрываемой иронией произнесла Марго, расположившись за туалетным столиком. Она мысленно уже распрощалась с гостьей, но та, усевшись в уютное кресло, напоминающее по форме раскрытую ракушку, видно, не думала об уходе.

– Маргошенька, мне кажется, ты можешь сильно увлечься этим парнем.

– И что? Я хочу увлечься. Очень хочу! Давно у меня никто не вызывал таких эмоций. У меня прямо-таки кровь закипает от одной только мысли о нем. Он потрясающий, Лилюш, необыкновенный, поверь мне.

– Конечно, верю! Не в этом дело, дорогая.

– Ну а что же тогда? Что тебя беспокоит? Ты про Федора, что ли, думаешь? Типа он узнать может? Или что? – Марго начала раздражаться. Лиля, несомненно, мешала ей сейчас, будто специально сбивая с романтического настроя.

– Да при чем здесь Федор? Мне кажется, он простит тебе все, что бы ты ни сотворила! Он прирос к тебе. Я просто боюсь, что ты… – обреченно произнесла Лиля и опустила глаза.

– Что я? Ну, говори! Лилька, я тебя сейчас прибью, если будешь мычать как корова. Быстро выкладывай!

Лиля всеми силами пыталась побороть в себе ревность. При этом она никогда не ревновала Марго к Федору. Она была единственной подругой, которой Марго безгранично доверяла и с которой делилась всеми своими горестями и радостями, рассказывала о своих похождениях в пикантных подробностях, словом, всем, чем жила и дышала. А сейчас, видя, как Марго реагирует на Алекса, этого мальчишку, Лиля встревожилась.

Осмелившись взглянуть на Марго, Лиля поняла, что сейчас разразится гром и в нее полетят молнии. Чтобы не ввергать Марго в страшный гнев, она решилась закончить фразу:

– Ты меня забудешь! Меня! Понимаешь? Вот влюбишься в этого мальчика и плюнешь на нашу дружбу! – выпалила Лиля и, словно испугавшись собственной тирады, вжалась в кресло и снова уставилась в пол.

Не успев приступить к макияжу, Марго повернулась и со зловещим прищуром посмотрела на Лилю. Ей невыносимо захотелось послать подругу ко всем чертям и немедленно выпроводить. Но, подумав, что такую верную, преданную, такую добродушную и бескорыстно любящую Лилюшу она вряд ли еще найдет, быстро сменила гнев на милость. С натянутой улыбкой Марго подошла к Лиле, присела на корточки рядом с ней и, облокотившись на ее колени, с игривой нежностью произнесла:

– Ну что ты, зайка! Чтобы я? Тебя? Забыла? Да ты же мой самый родной человечек! Ближе тебя у меня никого нет и не будет!

– Солнышко мое, ты знай, если тебе когда-нибудь понадобится почка, я тебе отдам ее без всяких раздумываний! И кровь отдам, помни это, – обрадованная признанием подруги, возбужденно выкрикнула Лиля.

– Зайка, ты с ума сошла? На хрен мне твоя почка? И кровь вряд ли пригодится! – Марго не знала, смеяться ей или плакать от такого оригинального предложения. Подумала, что смеяться не стоит, как, впрочем, и плакать. – Пусть наши органы останутся у каждой при себе, и мы будем друг у друга в полном здравии, так-то лучше будет! – серьезно добавила она и взглянула на часы.

Как только Марго удалось успокоить Лилю, она стала деликатно намекать, что неплохо было бы той уйти.

– Ну Маргошечка! Ну можно я хоть одним глазком взгляну на него и быстренько исчезну? Пожалуйста, пожалуйста! – умоляла Лиля, хитро прищурившись и сжавшись, как мышка, будто намекая, что гость даже не заметит ее присутствия.

Меньше всего Лиля походила на мышонка, впрочем, и на зайку не тянула. Но в своей душевности она была для Марго именно доброй зайкой и нежной мышкой. На самом деле Лиля была высокой, плотной, широкоплечей и к тому же мастером спорта по академической гребле. Блондинка с креативной короткой стрижкой, крепкой, совсем не женственной шеей, с маленькой грудью, но с широкой грудной клеткой, Лиля, предпочитающая спортивный стиль, была полной противоположностью Марго – и по характеру, и по манерам, и по внешнему облику. Но они отлично ладили и их общение было комфортным.

– Хорошо, мышонок! Уговорила. Тебе невозможно отказать! Ну только без разных там штучек-дрючек, договорились? Мальчик может не понять наш юмор.

– Да я все понимаю! Будь спокойна, детка! Не трону я твоего мальчика.

Когда раздался звонок в дверь, Марго жестко выругалась, раздосадованная тем, что из-за пустых разговоров и никчемных признаний она так и не успела привести себя в порядок. Ей хотелось предстать перед Алексом, о котором одна лишь мысль заводила, в ослепительном виде. Пристально рассмотрев себя в зеркале, она ловко собрала волосы в хвост, улыбнулась своему отражению, решив, что и так неплохо выглядит, и пошла встречать гостя, забыв о Лиле. Та, прежде чем покинуть будуар своей королевы, подошла к туалетному столику и с восхищением рассмотрела его содержимое. Задержав взгляд на одном, самом красивом, флаконе духов, не удержалась, открыла его и нанесла несколько капель себе на запястье.

Через некоторое время Алекс стоял на пороге. Он смотрел на Марго и не верил своим глазам. Неужели судьба предоставила ему еще один шанс увидеть ее – королеву? Чувство влюбленности распирало его изнутри. Любовь ли это или что-то иное? А если не любовь, то почему от одной только мысли о ней у него замирает дыхание, а сердце начинает так биться, что через горло готово выскочить? Если это не любовь, то почему сейчас снова робеет и вновь сомневается? Он, всегда такой уверенный, смелый, независимый, легко общающийся с девушками чуть насмешливо и немного свысока, сейчас слаб и не уверен в себе. Ни в чем не уверен. Как он мечтал и одновременно боялся увидеть свою королеву. Боялся стать зависимым от нее и от своего чувства к ней. Но теперь отчетливо понял, что не сможет жить без нее и готов на все, даже подчиняться ей, но при этом и властвовать только над нею. Что это, если не любовь? Мысли лихорадочно сменяли одна другую, пока Алекс не услышал ее голос:

– Привет, дорогой! Рада видеть тебя, – с улыбкой, скрывающей много разнообразных эмоций, произнесла Марго и поцеловала Алекса в щеку, сразу почувствовав легкое головокружение. Никогда прежде с ней не случалось такого и тяги сильнее, чем к нему, она не испытывала. Из-за несвойственного ей смущения Марго излишне засуетилась.

Стараясь выглядеть спокойным, Алекс, вручив Марго свой джентльменский набор, разделся и, прежде чем пройти в гостиную, мысленно отметил, что сегодня Марго какая-то другая. В просторном ярком, цветастом блузоне и черных лосинах, без косметики и собранными в высокий хвост волосами она выглядела проще и моложе. Доступней.

Оказавшись в гостиной, Алекс на мгновение растерялся. На диване сидела дама, показавшаяся ему совсем не симпатичной, но самое главное, лишней на этой встрече. Он сдержанно поприветствовал гостью.

– Ой! Ты и в самом деле красив как греческий бог, – выпалила Лиля, выдав то, что первым пришло в голову. – Простите мою прямоту, – добавила она, подумав, что Марго была права, назвав парня необыкновенным.

Услышав такое оригинальное приветствие своей Лилюши, Марго, не найдя сил рассердиться на нее, просто улыбнулась.

– Познакомься, Алекс! Это Лиля – моя самая близкая и давняя подруга.

– Очень приятно! Александр, – представился он и подошел к Лиле.

От неожиданности та привстала. Алекс, стараясь выглядеть взрослее, галантно поцеловал гостье руку и сразу ощутил знакомый аромат духов. Странно, но теперь этот аромат не показался ему чарующим. «Какого черта эта тетка пахнет как Марго? Никто не вправе так пахнуть и вообще… На хрена она здесь!» Раздражение нарастало, как и желание побыстрее остаться с Марго наедине. Стараясь скрыть свое недовольство, Алекс с достоинством, не придав особого значения лестным словам странной дамочки, расположился в кресле напротив нее, ответив надменным взглядом на ее восхищенный.

«Вот тебе и одним глазком, – подумала Марго, – у самой сейчас оба глаза из орбит вылезут! Вот Лилька! Неисправимая чудачка».

– Лилюш! Ты так опоздаешь. Тебя в салоне ждут. Ты не забыла? – обратилась Марго к подруге, тем самым пытаясь напомнить об уговоре.

– Ой, точно. Все. Я вас покидаю, – встрепенулась Лиля, вспомнив про свое обещание. – Приятно было познакомиться. Надеюсь, это не последняя наша встреча, молодой человек! – произнесла она, подмигнув Алексу, тем самым приведя его в очередное замешательство. Ему же ничего не оставалось, как сказать ей вслед «счастливо» и выдохнуть с облегчением.