Текст книги "Невероятные приключения Брыся в пространстве и времени. Часть 5. Брысь, или Один за всех и все за одного"

Глава пятнадцатая.
Госпожа Буанасье

Комната опустела. Д’Артаньян взял упирающегося кота на руки и поднялся в квартиру – обдумывать план розыска госпожи Буанасье.

Тем временем Рыжий, выполняя приказ Брыся, во все глаза таращился по сторонам. Он очень переживал, что не справится с заданием, поскольку не спросил, что означает таинственное слово «шатенка». Мудрого Савельича рядом не было, так как пушистый эрмик самонадеянно решил, что остановить даму плевое дело, только бы с выбором «объекта» не ошибиться!

К счастью, на пустынной улице появилась лишь одна особа женского пола, подходящая под описание «красивая». Она быстро шла, кутаясь в легкую накидку с капюшоном, и постоянно оглядывалась, словно опасалась преследования. Ее облик показался смутно знакомым, но Рыжий не располагал временем на размышления, а потому просто бросился навстречу и… упал замертво, раскинув пушистые лапы и закатив желто-зеленые глаза-блюдца.

Девушка всплеснула руками и так низко склонилась над котом, что ее теплое дыхание слегка подсушило мокрый розовый нос помощника «секретного агента». Любопытство взяло верх над профессионализмом, и Рыжий «вернул глаза на место», чтобы рассмотреть лицо красавицы.

– Слава Богу, ты жив! – нежной музыкой прозвучал ее голос, а большие синие глаза, оттененные длинными густыми ресницами, с ласковой жалостью оглядели зверька, пытаясь обнаружить причину внезапного обморока.

Убедившись, что все в порядке, молодая женщина поспешила дальше, а Рыжий отправился следом, гадая, достаточно ли он помог.

Девушка скрылась за дверью лавки. В ту же минуту от стены дома напротив отделились две фигуры.

«Кажется, рановато возвращаться домой», – подумал бывший эрмик и занял выжидательную позицию неподалеку от входа.

Брысь первым услышал, как скрипнули плохо смазанные петли, и заглянул в дырку, которую проделал в полу мансарды Планше, разобрав доски паркета во время драки мушкетеров с солдатами кардинала. Слуге Д’Артаньяна не терпелось узнать, кто побеждает в схватке, а то вдруг пришлось бы срочно искать нового хозяина?!

Гасконец решил сохранить отверстие – могло пригодиться в будущем! Ждать момента долго не пришлось, и Д’Артаньян последовал примеру кота.

В лавку вошла молодая женщина. Прелестные черты ее лица заставили кадета вскочить и броситься вниз по крутой лестнице. Брысь «тактично» остался наблюдать за происходящим сверху…

Красавица вскрикнула от неожиданности, когда к ее ногам буквально скатился симпатичный юноша. Правда, искушенное ухо бывшего Придворного кота уловило в нежном голосе больше кокетства, чем испуга.

Вблизи личико незнакомки показалось Д’Артаньяну еще обворожительней, и от смущения, которое внезапно сковало язык, молодой гасконец не смог вымолвить ни слова.

«Ну, вот! Так торопиться, чтобы стоять теперь истуканом, то краснея, то бледнея!» – недовольно подумал Брысь, разглядывая онемевших героев сценки.

– Вы кто? – наконец нарушила девушка неловкое молчание.

– Я? – с глупым видом переспросил Д’Артаньян. – Я здесь живу!

– А, так вы наш новый квартирант! – облегченно выдохнула незнакомка.

– А вы – госпожа Буанасье?! – гасконец и представить не мог, что у галантерейщика почтенных лет может быть такая юная красавица-жена. – Вас же похитили! – воскликнул он, с трудом приходя в себя.

– О, да! Но мне удалось бежать! – прелестница взмахнула длинными ресницами и обожгла юношу ослепительной синевой пленительных глаз.

Тут она заметила серо-белого кота, почти наполовину свесившегося из дыры в потолке.

– Это же тот самый, что помог мне! – девушка подняла белоснежные ручки и поманила, сопроводив жест ласковым:

– Котик, котик!

Брысь не стал утруждать себя спуском по ступенькам и спрыгнул вниз через «смотровое отверстие», его место тут же занял проснувшийся Планше.

– Помог вам?! – поразился Д’Артаньян, все больше веря, что хвостатая компания послана небесами.

Выяснению подробностей похищения и побега помешали двое солдат, вломившихся в комнату с воплем: «Откройте именем кардинала!», что прозвучало довольно нелепо, поскольку находились они уже внутри…

Глава шестнадцатая. Поручения

– Планше, шпагу! – вскричал отважный гасконец, используя пока для защиты массивную табуретку, которой благополучно оглушил обоих нападавших еще до того, как нерасторопный слуга принес оружие.

– Тащи веревку, болван! – весело потребовал Д’Артаньян, усаживая гвардейцев на пол спиной друг к другу.

Крепко связав солдат и заткнув рты кляпами, юноша обернулся, чтобы полюбоваться реакцией прекрасной госпожи Буанасье на проявленные им силу и ловкость. Однако его ждало разочарование – прелестница лежала в глубоком обмороке, а над ней хлопотал серо-белый ангел-хранитель.

Брысь изо всех сил терся о курносый носик усатыми щеками, пытаясь вернуть даму к жизни, но, хотя веки ее подрагивали, синие глаза упорно не открывались. Д’Артаньян тоже склонился над девушкой и прошептал:

– Божественно хороша!

И коснулся губами пухлого розового ротика.

В то же мгновение длинные ресницы красавицы разлепились.

– Ах, я так испугалась! – молвила она и поднялась, опираясь на протянутую руку.

Брысь заподозрил, что жена галантерейщика лукавит, но вмешиваться в разговор не стал.

– Что у вас происходит? – услышал он знакомый голос.

В дверях возник Рыжий.

– Помощь нужна?

– Без тебя справились! – гордо ответил искатель приключений, скрыв от приятеля, что тоже не успел принять участие в драке из-за ее скоротечности.

– Де Жюссак не так глуп – оставил солдат наблюдать за домом и задерживать всех, кто придет! – догадался Д’Артаньян и, обращаясь к девушке, воскликнул:

– Вам нужно бежать! Вы знаете, что вашего мужа арестовали?

Констанция Буанасье опечалилась, чем весьма расстроила пылкого гасконца (его сердце уже безраздельно принадлежало синеглазой чаровнице).

– Жаль, я рассчитывала на него! – грустно сказала молодая женщина.

– На господина Буанасье? – изумился Д’Артаньян (галантерейщик не производил впечатления человека, от которого можно было бы ожидать помощи!) и горячо продолжил:

– Доверьтесь мне! Я сделаю все, что в моих силах, и даже в тысячу раз больше! Слово дворянина!

Девушка кокетливо помялась, но решилась принять услуги храброго незнакомца. Наклонившись к самому уху галантного кадета, она принялась о чем-то шептать. Брысь, как ни напрягал изумительный кошачий слух, разобрать смог лишь обрывки: что-то про Лувр, потайную калитку, пароль… От этих слов приятно пахло тайной!

Рыжий в это время сидел возле гвардейцев, еще не пришедших в себя от удара табуреткой, и с интересом рассматривал узел на веревке, которой они были связаны. Он вспомнил, как мучился, чтобы перетащить раненого товарища из прошлого в будущее. Пожалуй, кое в чем люди все-таки превосходили котов. Своей мыслью он поделился с Брысем.

– Да, умением плести интриги! – тут же отозвался приятель, лихорадочно соображая, как бы поучаствовать в затевающемся приключении.

Вот уже несколько минут он безуспешно терся о начищенные Планше сапоги юного гасконца, но тот внимал рассказу жены галантерейщика, позабыв обо всем на свете!

Наконец девушка замолчала, и взгляд Д’Артаньяна встретился с янтарно-желтыми вопрошающими глазами. Чуточку поколебавшись, новоиспеченный кадет обратился к необычному помощнику:

– Очень нужно, чтобы Атос, Портос и Арамис собрались в кабачке «Сосновая шишка», здесь неподалеку, и дождались меня, если вдруг задержусь! Сможешь?

– Слово дворянина! – щегольнул Брысь намотанной на ус фразой и тут же бросился вон из лавки, на ходу позвав Рыжего:

– Вперед! У нас есть дело!

Коты исчезли за дверью, а Констанция Буанасье уважительно спросила:

– Дрессированные? У меня такое впечатление, что вы друг друга понимаете!

– У меня тоже! – пробормотал Д’Артаньян, а затем со словами:

– Вам нужно укрыться в надежном месте, здесь небезопасно! – увлек девушку вверх по лестнице. Из его мансарды был отдельный выход, что оказалось весьма кстати в сложившихся обстоятельствах, ведь перед магазином могли находиться еще солдаты Ришелье!

Ученик мушкетеров наказал Планше выждать четверть часа, и лишь потом «освободить пленных», а сам отвел напичканную дворцовыми тайнами красавицу в квартиру Атоса, где доверил ее заботам молчаливого Гримо. Сам же устремился в Лувр – исполнять поручение. Правда, пока оно заключалось лишь в том, чтобы вызвать камердинера королевы, сообщив привратнику пароль, и рассказать о похищении, побеге и местонахождении госпожи Буанасье. Но гасконец надеялся, что это только начало и вскоре ему доверят секрет поважнее, который позволит чаще видеться с прекрасной Констанцией!

Тем временем посланники разделились: Брысь побежал к особняку капитана королевских мушкетеров, куда ушли Атос с Мартином, а Рыжий – к Савельичу. Им предстояло без знания французского втолковать Арамису и Портосу, где будут ждать друзья…

Глава семнадцатая. У Ришелье

Благородный Атос оставил увязавшегося за ним пса на площадке широкой мраморной лестницы, и Мартин застыл каменным изваянием, напряженно вглядываясь в двери, за которыми скрылся «хозяин». Мимо то и дело проходили люди, задевая развевающимися голубыми накидками. Кто-то отваживался гладить его по голове, но Мартин не шевелился, лишь белый кончик хвоста подрагивал, делая сходство со скульптурой не совсем полным.

Де Тревиль сразу принял своего любимца, однако пришел в ужас от просьбы разузнать о пропавшей кастелянше королевы. Безошибочным нюхом опытного придворного он почувствовал, что дело тут политическое, затрагивает интересы противоборствующих сторон: кардинала и ее величества, а потому лучше в него не соваться. Он предостерег Атоса о последствиях, грозящих в лучшем случае Бастилией!

По низкому вежливому поклону, который уходя отвесил мушкетер, капитан королевских солдат понял, что Атос, а вместе с ним и трое его друзей, не послушаются и накличут на себя, а значит и на него, их командира, гнев сильных мира сего!

Де Тревиль вздохнул. Эх, когда-то он тоже был молодым и горячим, отважно бросался в авантюры, по малейшему поводу выхватывая шпагу и безжалостно разя противников, хотя эдикты о дуэлях существовали и тогда… А уж сколько безумств совершено ради прекрасных женских глаз… не счесть!

Воспоминания взбодрили старого вояку, и он решил переговорить с его величеством, тем более что завтра ему предстояло сопровождать короля на охоту.

***

Большой прямоугольный двор перед особняком господина Де Тревиля казался голубым от обилия мушкетерских накидок: здесь маршировали, фехтовали, гарцевали на лошадях, со всех сторон звучали громкие команды, шутки и смех.

Эта суета могла бы смутить кого угодно, но только не путешественника во времени – Брысь даже не стал красться вдоль стены, чтобы не попасть под копыта или чей-нибудь сапог, а промчался прямиком к главной лестнице, на которой нос к носу столкнулся со спускающимся Мартином. Точнее, нос к нижней части лапы…

– Что-то опять случилось? – встревоженно спросил пес.

Тот же вопрос задал себе Атос, увидев серо-белого знакомца, и ускорил шаг.

– Все не так плохо, – попытался успокоить Брысь обоих, но к нему не прислушались.

Атос почти бежал, рисуя в голове страшные картины, как его юный друг отбивается в одиночку от кучи гвардейцев кардинала, а возможно, уже ранен или даже… впрочем, последнюю мысль он от себя поскорее отогнал.

Мартин, целью жизни которого было преданное служение Людям, несся впереди, рассчитывая «уладить дело» до прибытия на место сражения благородного мушкетера (того все еще мучила боль в плече).

Брысь вприпрыжку мчался следом и почти нагнал быстролапого соратника, когда вдруг из-за угла вылетела карета, запряженная парой гнедых. Она распугала прохожих, заставив их жаться к домам и проклинать лихого возницу.

Штора в окошке экипажа на мгновение шевельнулась, но этого мига оказалось достаточно, чтобы опытный «секретный агент» узнал пассажира. Граф Рошфор!

Не колеблясь, Брысь сменил маршрут, уверенный, что Мартину и Атосу ничто не угрожает, и надеясь, что Планше растолкует остальное.

Со стороны могло показаться, будто кот соревнуется в скорости с лошадьми, причем весьма успешно!

Карета застучала колесами по знакомому мосту, а на улице Добрых Детей свернула во двор какого-то особняка. Чтобы не попасть на глаза «фиолетовому» и не быть узнанным, Брысь решил не заходить внутрь через кованые ворота, хотя в ажурном орнаменте имелось достаточно отверстий, куда поместились бы его упитанные бочка, а перебрался через каменную ограду.

Он очутился в саду, примыкающему к стенам здания, и среди обильно цветущих розовых кустов принялся искать открытое окно. Таковых нашлось даже несколько, поскольку день был жаркий. За одним из них, занавешенным красными портьерами из плотного шелка, велась беседа, и «секретный агент» навострил уши.

Негромкий спокойный голос задавал вопросы, а отвечал кто-то, неразборчиво мямля и заикаясь. В этом втором Брысь неожиданно узнал арестованного домовладельца. Более того, к своему собеседнику господин Буанасье обращался: «Ваше высокопреосвященство!»

Пришельцу из будущего ужасно захотелось посмотреть на знаменитого кардинала – он бесшумно вспрыгнул на подоконник и осторожно выглянул из-за шторы.

Почти всю середину просторного кабинета занимал огромный письменный стол, возле которого стояло кресло с прямой спинкой и подлокотниками, украшенными львиными головами из позолоченной бронзы. В нем сидел худощавый мужчина лет сорока, с длинными темно-русыми волосами, тонкими чертами лица и большими карими глазами. Высокий лоб прорезали глубокие морщины, видимо, хмуриться ему приходилось чаще, чем улыбаться. Нос чуть изогнутый. Тяжелый подбородок заканчивался остроконечной, по моде тех времен, ухоженной бородкой. Одет человек был в алую сутану, а макушку покрывала шапочка такого же цвета.

На коленях его высокопреосвященства лежал… белый котенок! Другой, с серым пятнышком на спинке, увлеченно ловил хвостик, кувыркаясь на ковре возле камина, но короткий меховой отросток в лапы не давался. Там же дремала мама котят, а в ее теплый рыжеватый мех уткнулись еще трое малышей.

«Уф! Хорошо, что проявил предельную осторожность и действовал тихо! Да и кошка, вероятно, расслаблена безопасной жизнью и утомлена заботой о детях, а потому не прислушивается к посторонним звукам! – облегченно подумал „секретный агент“, снова прячась за портьеру. – Чуть было бездарно не провалил задание!»

Глава восемнадцатая. О кардинале и кошках

Кардинала интересовало все, что связано с женой лавочника. Выяснилось однако, что господин Буанасье ничтожно мало знает о супруге, но пообещал следить отныне за каждым шагом Констанции. Вознаградив галантерейщика авансом за «труды», его отпустили, а в кабинет вошли двое: де Жюссак и «фиолетовый», граф Рошфор.

Брысь снова обратился в слух.

– Потрудитесь объяснить, каким образом герцог Бекингэм избежал ловушки? – раздраженно спросил у вошедших Ришелье.

Граф долго мялся, прежде чем ответить:

– Простите, ваше высокопреосвященство, но на нашу засаду напали, и во время стычки этой интриганке Буанасье и англичанину удалось скрыться!

Брысь не верил в простые совпадения, а потому догадался, что речь идет об их ночном приключении. Вот тебе и «турист»!

– Сколько убитых?

– Э-э-э, нисколько.

– И кто же оказался столь силен и ловок, что вынудил моих бравых гвардейцев спасаться бегством? – не скрывая сарказма, обратился кардинал к командиру своих солдат.

– Начальник отряда уверяет, что лиц в темноте они не разглядели, но нападавших было четверо и дрались они не по правилам!

– Что это значит?

– Царапались и кусались, ваше высокопреосвященство!

Брови кардинала поползли вверх, и он в изумлении заставил де Жюссака повторить сказанное, а затем несколько минут молча расхаживал по кабинету.

– Арестовать! – отрывисто бросил он наконец. – Всех, кто участвовал в засаде! За трусость и государственную измену!

– Слушаюсь, ваше высокопреосвященство! – де Жюссак поклонился.

Вообще-то это он посоветовал начальнику отряда не указывать в рапорте истинную причину неудачи, полагая, что упоминание о трех котах и собаке, разрушивших расставленную Бекингэму ловушку, сильно отразится на дальнейшей служебной карьере гвардейцев. А после столь сурового приговора он, тем более, поостерегся высказывать свои, основанные на печальном опыте, подозрения по поводу «личностей» нападавших.

Было и еще кое-что, не позволившее де Жюссаку высказаться, – кардинал Ришелье славился любовью к представителям мяукающего племени, а потому никто не отважился бы бросить хотя бы одно обвинительное слово в их адрес. В особняке проживало не менее десятка котов и кошек всевозможных мастей, и кто-то из них постоянно крутился вокруг длинной сутаны или лежал на каминной полке, или сидел на столе среди важных бумаг, или цеплял проходящих из-за портьер. Окружающим при этом вменялось в обязанность гладить кардинальских любимцев и умиляться их шалостям.

Вот и сейчас командир гвардейцев вынужденно улыбнулся, когда один из котят стал карабкаться по нему, протыкая острыми коготками ткань. Малыш остановился, лишь добравшись до плеча, после чего двинулся вниз тем же маршрутом.

Сочувственно покосившись на де Жюссака, граф Рошфор продолжил доклад:

– Верная интересам Франции камеристка королевы уверяет, что герцог увез с собой драгоценности ее величества – двенадцать алмазных подвесок!

Ришелье опять надолго задумался.

– Вызовите ко мне Миледи!

Неужели ту самую?! Знаменитую шпионку! Подушечки лап «секретного агента» взмокли от предвкушения встречи с профессионалом. И надо же было так удачно «зайти»!

***

Пока Брысь выслеживал, подслушивал, вынашивал планы и мечтал о встрече с настоящей шпионкой, Рыжий добросовестно исполнил порученное ему дело. Сначала – ту его часть, что касалась Савельича.

Домчавшись до дома Арамиса, он воспользовался обильными побегами, услужливо развешанными плющом, и перемахнул во внутренний садик. Философа долго искать не пришлось – он черным бугорком возвышался среди травы в центре солнечного пятна и дремал. Однако по дрогнувшим кончикам ушей приятеля Рыжий догадался, что его появление не прошло незамеченным.

Открывать глаза Савельичу было лень, тем более что после возвращения с ночной «экскурсии» поспать не удалось – в гостиной звучали голоса: мужской, принадлежащий мушкетеру, и женский. Сначала-то он подумал, что красавчик Арамис привел сердечную подружку, но по отдельным узнаваемым французским словам понял, что беседа касается не любви, а политики, точнее – некой дворцовой интриги, в которой замешаны королева Анна Австрийская и английский лорд – герцог Бекингэм. Молодая женщина являлась доверенным лицом и подругой ее величества, а потому ей грозила опасность со стороны кардинала, и, судя по дорожному костюму, путь ее лежал за пределы Парижа…

Глава девятнадцатая, в которой Рыжий и Савельич выполняют задание

«Ах, как жаль все-таки, что не дочитал роман!» – в очередной раз посетовал Савельич, пытаясь сложить картинку из разрозненных кусочков знаний о Франции, обнаружившихся в его умной голове. Он даже вспомнил их источник – «зубрилку» Свету, студентку исторического факультета Петербургского государственного университета.

Все пять лет учебы она готовилась к летней сессии в его Саду. Видимо, жила неподалеку. Общество философа ее не обременяло, и девушка всегда делилась с любознательным котом принесенными из дому бутербродами. И если бы не дожди, которые периодически мешали их занятиям, в памяти Савельича вообще не было бы пробелов, касающихся человеческой истории.

По всему выходило, что период царствования Людовика XIII пришелся на солнечную погоду, поэтому и всплывают столь необходимые сведения. Наверняка хорошенькая гостья Арамиса – герцогиня де Шеврёз, участница многих заговоров при дворе короля и ярая противница его высокопреосвященства.

Про лорда Бекингэма Савельич помнил лишь, что тот был поочередно министром двух королей: Якова I и Карла I. Что связывало высокородного англичанина с французской королевой – вот вопрос, над которым размышлял философ, греясь в лучах солнца и вдыхая пряные ароматы земли и травы (как будто и не отлучался никуда из Летнего сада!).

Неожиданное появление Рыжего книгочей воспринял сначала как досадную помеху и даже хотел притвориться спящим, но пушистый приятель разгадал его маневр и начал говорить, не дожидаясь, когда Савельич откроет глаза. Впрочем, рассказ о похищенной квартирной хозяйке Брыся, ее чудесном освобождении, драке с гвардейцами и поручении Д’Артаньяна заставил философа вскочить на все четыре лапы – оказывается, кроме него никто и не думал отдыхать!

– Скорее, пока Арамис снова не ушел! – воскликнул Савельич, мгновенно сбросив остатки дремы.

Надо сказать, что мушкетер довольно мало времени проводил дома, занятый какими-то секретными делами. И сейчас он уже надевал шляпу, чтобы отправиться к Д’Артаньяну и поведать ему о том, что удалось узнать о жене галантерейщика и ее причастности к тайной встрече ее величества и лорда Бекингэма в Лувре, под самым носом короля и кардинала, а также предостеречь юного гасконца от необдуманного вмешательства в судьбу девушки.

Увидев преградивших путь котов, Арамис задумался – питомец и его рыжий приятель словно хотели сообщить нечто важное. Он осторожно открыл входную дверь – зверьки выскочили на улицу и, отбежав на несколько шагов, оглянулись.

Решив довериться новым друзьям, мушкетер двинулся за ними и вскоре оказался у дома Портоса. Богатырь скучал в одиночестве от отсутствия новостей, а потому с радостью согласился последовать за необычными проводниками, тем более что те привели не куда-нибудь, а к любимому кабачку «Сосновая Шишка»!

– Вряд ли они хотят, чтобы мы угостили их бургундским! – проворчал не любящий загадок Портос.

– Да, думаю, нам предстоит дожидаться здесь наших товарищей! – предположил Арамис, усаживаясь за их обычный стол.

Не успел Портос сделать то же самое, как в зал вбежал слуга Д’Артаньяна, за которым понуро вышагивал пес.

– Не к добру все это! – одновременно подумали мушкетеры.

И оказались правы – задыхаясь от волнения, Планше сообщил, что гвардейцы арестовали Атоса!

– Как это произошло?! – хором вскричали друзья.

А Савельич и Рыжий укоризненно обратились к Мартину:

– Как ты такое допустил?!

Несчастный пес поведал, что возле дома галантерейщика их поджидала засада. Правда, гвардейцам был нужен Д’Артаньян, но его благородный хозяин почему-то позволил солдатам себя увести, приказав Мартину не вмешиваться!

– Может, ты его неправильно понял? Ты же еще плохо знаешь французский! – горячился Рыжий.

Мартин вздохнул – эта мысль ему самому не давала покоя, но Атос так выразительно покачал головой, когда он оскалил пасть и собрался перекусать всех, на ком была красная накидка, что пришлось сдержаться и разрешить гвардейцам забрать красивую шпагу мушкетера, а затем и его самого…