Текст книги "Один год Ольги Денисовны (Невыдуманные истории, о которых нельзя молчать)"

Декабрь: возвращение из европы

К концу напряженного года Ольга Денисовна почувствовала себя уставшей, а главное – она пала духом, лишилась оптимизма. И не только из-за квартирного вопроса. Дело в том, что дела в горах Дагестана на любимой плотине, возведение которой недавно закончилось, тоже переставали радовать. Строительные дефекты не исправлялись, ходить по мокрым подземельям стало тяжело, в республике повсюду стреляли, Надо срочно сменить обстановку, решила она, возвращаясь из последней командировки. Вот сдам отчет и уеду в спокойное без стихийных и прочих катаклизмов место. Как славно несколько лет назад она провела в декабре день рождения школьной подруги Нонны, которая жила в Берлине, а заодно и католическое рождество (weihnacht) в Европе! Не повторить ли это чудное время?

Задумано – сделано! Ольга Денисовна оформила отпуск на две недели, позвонила друзьям и запаслась по Интернету сложным авиабилетом: Хельсинки – Рига – Берлин – Гамбург – Хельсинки. Спрашивается, почему Хельсинки? А просто виза у нее была получена в финском консульстве, надо было ее использовать. Для доставки себя из дома в аэропорт Хельсинки и обратно путешественница заранее заказала маршрутное такси.

Культурную программу продумали и без сбоев осуществили берлинские подруги Нонна и Женя, дамы архиактивные, хорошо знающие Берлин. Отличная морозная погода со снежком способствовала ежедневным прогулкам. Застолья у знакомых хотя и не давали возможности покупать сосиски и сладости в ярмарочных киосках, но не исключали дегустации горячего глинтвейна около ярко подсвеченных вечерних аттракционов. Встреча в клубе с ветеранами Ленинградцами растрогала до слез, а сексуальные сцены в современной постановке оперы «Риголетто» во время арий Джильды и герцога «Сердце красавицы склонно к измене…» развеселили до колик.

Сразу после weihnacht Ольга Денисовна с Нонной и ее детьми отправились на север в чудный город Шверин к любимым соседям по Питерской даче – Кате и Саше. Четыре дня хлебосольная Катерина накрывала скатерть-самобранку («ешьте-пейте, ребята, на здоровье!»), спортивный Саша («я на велосипеде каждый день в любую погоду делаю десятки километров по берегу») прогуливал компанию вдоль живописного озера («Как вам наши озера?!!! Обалдеть!!!»). Старинный ленинградский поклонник Ольги Денисовны, а ныне заслуженный мастер спорта по академической гребле Шверина, показывал интерьеры красивейшего герцогского замка («Это, конечно, не Эрмитаж, но вполне достойное место!»). На четвертый день, когда Нонна с детьми уехала в Берлин, Катя повела гостью выбирать сувениры в многолюдных супермаркетах («Ольга, неужели тебе ничего не хочется купить? Я бы почти все приобретала! Примерь кофточку! Не хочешь, а я примерю! Цену же скинули наполовину, bitte, я беру!»).

К концу отпуска все неурядицы и проблемы были забыты, настроение у гостьи из Питера стало элегически прекрасным, ничто, казалось, не могло его испортить. И вот он наступил – последний вечер чудесного десятидневного отпуска. Завершающий аккорд в прямом и переносном смыслах был сделан на испанской гитаре. Уже третий диск с лучшими мелодиями друг Саша переписал дорогой гостье из Питера.

– Ольга, на какое время ставить будильник? – спросил он, выключая компьютер.

Она соображала медленно, в ушах еще звучала зажигательная гитара.

– Наверно, на 4.40.

– Ты успеешь собраться?

– Уже все уложено. Кофе утром пить не буду, зарядку сделаю по сокращенной программе.

– Давай повторим путь до аэропорта. Или мне ехать с тобой?

– Ни в коем случае. Говори.

– На вокзале Шверина ты садишься в вагон ближе к тому концу, который к нам. Выходишь в Гамбурге на платформу № 6, как написано на билете. У тебя есть 7 минут, чтобы перейти на платформу № 3. Видишь, стоит время? Обходишь поезд со стороны последнего вагона, спускаешься по лестнице, поворачиваешь налево до указателя № 3 и идешь на «S-bahn» S-1, там садишься в один из первых трех вагонов, так как другие в аэропорт не пойдут, их от этого поезда отцепят. Только первые доходят до аэропорта, поняла? Приезжаешь ты довольно рано, так что времени, чтобы найти терминал № 2 достаточно. Все запомнила?

– Думаю, да.

Спали плохо. Саша и Катя вообще не уснули, боялись проспать. В 4 часа утра, не дождавшись звона будильника, гостья встала.

Сонная хозяйка в 5 часов утра сварила кофе и сделала в дорогу пару бутербродов, Саша еще раз повторил путь. Ольга в это время спрашивала себя:

– А вдруг трамвай не придет в 5.40? На следующем я опоздаю в аэропорт. Волнения ее были прерваны.

– Ольга, ты все взяла? Не забыла ничего?

– В крайнем случае, привезете летом.

– Сразу позвони, когда приедешь. Нет, лучше мы будем звонить.

Гостья поцеловалась с Катериной и вышла с Сашей в тьму. Судя по отсутствию света в окнах, жители мирно спали, хотя через 10 минут на трамвайной остановке собралась изрядная группа пассажиров.

– И куда они едут? Неужели на работу? Все-таки немцы очень рано начинают, а после 7 вечера на улицах никого нет, видимо, готовятся ко сну.

Трамвай пришел точно по расписанию, опровергая мнение, что немцы с приездом тысяч эмигрантов перестали быть пунктуальными. Саша быстро внес чемодан в вагон, чмокнул Ольгу в щеку, рукой указал на билетную кассу и вышел со словами:

– Бывай. Молодец, что приехала. Всего тебе.

В темном окне Ольга Денисовна с трудом различила высокую чуть сутулую фигуру заботливого друга – многолетнего соседа по питерской даче, а ныне гражданина Германии. Защипало в носу, а в голову пришли грустные мысли. Увидимся ли мы еще? Тьфу-тьфу, дурища!

В Шверине она, помня наказ, сознательно села в предпоследний вагон, а когда через час и пятнадцать минут вышла на платформу в Гамбурге, обошла последний вагон в одиночестве. Весь народ устремился в сторону первого вагона, именно оттуда поднимались эскалаторы в здание вокзала, они ползли вверх, а не вниз.

– Bitte, wo ist platform drei С-1, (где платформа 3 С-1)? Задавала Ольга Денисовна вопрос встречным, посылали они в противоположные стороны, одна по бесконечному переходу налево к табло 1–2, а другой – направо – к табличкам 4015-7. Из 7 минут до отхода поезда в аэропорт, которые значились на билете, уже оставалось 5 минут, потом 3 минуты, а она все металась по высокому переходу над путями. Вдруг, о радость, увидела фрау с чемоданом. Вот уж она, конечно, едет туда же.

– Bitte, sie fahren nach aeroport? (Вы едете в аэропорт?)

– Ya, – фрау улыбнулась, и Ольга Денисовна припустила за ней вниз по лесенке, а потом вбежала в какой-то вагон. Двери за ними закрылись и С 1 тронулся. Уф! Успела!

В вагоне сидело человек 7, трое с чемоданами. Через минут 15 голос по внутренней связи стал произносить длинные фразы, из коих Ольга Денисовна поняла, что вагоны ein, zwei, drei не то дойдут до аэропорта, не то, наоборот, останутся на ближайшей станции. Ох, ведь Саша ее предупредил, что садиться надо в определенные вагоны. Она задергалась. На этой станции вышли практически все.

– Bitte, wir fahren nach aeroport? (Мы едем в аэропорт?)

Дама с чемоданом улыбнулась.

– Ya.

– Значит села правильно.

Терминал 2 нашелся минут через 10 хождения по бесконечному километровому внутреннему переходу. В стеганом пальто и шарфе стало жарко, но чемодан весом 15 кг и сумка на нем весом 5 кг катились легко. Удивило ее то, что на нескольких табло «departure», которые встречались по пути, рейса на Хельсинки в 10.10 не значилось. Так как рейсов на табло было несметное число, они двигались вверх-вниз, так что рябило в глазах, видимо нужный пропустила.

Ольга Денисовна протянула интернетовскую билетную распечатку в окошечко информации.

– Heute ist keine Ihre flugnummer. Сегодня ваш рейс отсутствует.

– Was ist das? Российская путешественница задала любимый когда-то на уроках немецкого языка вопрос. Потом добавила: – Warum? Welche flight is to-day?

– 12.50.

Девушка из «информации» послала любознательную фрау выяснять детали подальше, в конец длинного зала, непосредственно в представительства авиакомпаний. От волнения фрау забыла, какая компания указана на ее билете. Кажется, «Airberlin». Ткнув молча девице из этой компании распечатку, она ждала реакцию. Реакция последовала незамедлительно.

– Ваш билет на 30 декабря. Kommen sie morgen. Приходите завтра и полетите.

– Wie, on 30 december? Здесь написано 29. Возмущению пассажирки не было границ.

– Heute ist keine Ihre flugnummer. Сегодня ваш рейс отсутствует. Повторяла гнусная девица и показывала в мониторе фамилию пассажирки на рейсе 30.12.2009.

– Но почему никто не сообщил? Nobody told me. Niemann shprich mir. Мне нужно сегодня.

Ей даже не хотелось задумываться, где можно провести сутки, если не посадят в самолет на Хельсинки.

– А что это за рейс в 12.50?

– Ya, hier sind 12.50 und 19.50, aber Finnair. (Да, есть рейсы в 12.50 и 19.50, но не наша компания, a Finnair). Видимо на лице фрау было написано такое волнение, что она обратилась к девушке из соседнего представительства, на счастье оказавшемся Finnair. Они начали что-то обсуждать, а Ольга Денисовна повторяла: Nobody told me. Никто мне не сообщил. Nobody call me. Y must fly to Helsinki. Мне надо в Хельсинки.

– Bitte, warten sie 10 minuten. Подождите минут 10, Wir hoffen helfen sie. Мы постараемся помочь вам.

Растерянная дама присела неподалеку в кресло, но не сводила глаз с окошечек этих авиакомпаний. Впрочем, нет, она быстро подошла к табло отправления и присмотрелась, нет ли там Санкт-Петербурга, вдруг можно поменять билет домой без пересадки в Финляндии. Не тут-то было. Среди множества пунктов назначения был лишь один рейс в Домодедово – Москву, СПб и другие российские города не значились. Обидно. Даже если они переделают билет на 12.50, как она доберется из Хельсинки до Питера? Маршрутка не будет ждать три часа, это ясно. Надо срочно послать SMS диспетчеру. Нет, пожалуй, сначала надо дождаться билета. Вдруг не поменяют? Прошло 10, 15 минут, через полчаса подошла с извинениями девица из «Airberlin» и вручила билет.

– Bitte, flug 12.50, Helsinki – 15.40. Hier ist voucher nach restaurant.

– Когда Ольга Денисовна в обалдении на нее уставилась, девушка пояснила, что компания приносит извинения и дает возможность пострадавшему пассажиру позавтракать за их счет на сумму 6 евро. Теперь можно было расстегнуть теплое пальто, снять шарф и дать SMS диспетчеру питерской маршрутки:

«Рейс из Гамбурга задерживается, прилет в Хельсинки в 15.40. Как быть?»

Через пять минут пришел ответ: «Водитель будет ждать». Не так все плохо. Регистрация на рейс должна была быть через 2 часа, до тех пор передвижения пассажирки по аэропорту проходили с увесистым чемоданом на колесиках, на котором гордо высился полиэтиленовый мешок с тем, что следовало брать в салон. С багажом она по лестнице поднялась в туалет (не нашла лифта), а потом спустилась в кафе, где на халяву перекусила.

За окнами аэропорта тьма сменилась солнцем, потом солнце закрылось тучами, пассажиры прилетали и улетали, а Ольга Денисовна нервно ходила по безлюдному проходу перед выходом № 11, над которым на табло давно значилось «Hamburg» AY852.

Полет Гамбург-Хельсинки проходил нормально, сели под аплодисменты пассажиров точно в 15.40. Сведения о погоде, которые передавали в салоне по радио, заглушили сигналы из сумки, их посылал по мобильной связи водитель Святослав:

– Вы приземлились? Жду на парковке у терминала 2.

– Только что сели. Ждите.

– Слава богу, ждет. Получу багаж и вперед! – размечталась наивная дама, но тут же была наказана за лихой оптимизм.

В зале разгрузки багажа около трех неподвижных транспортерных лент толпились пассажиры. Невооруженным глазом их количество можно было оценить в несколько сотен. Где будет разгружаться багаж рейса 852? Где растворились пассажиры из гамбургского самолета? Ольга Денисовна, человек ненаблюдательный, испуганно оглядывалась по сторонам, но не могла никого опознать. Пометавшись некоторое время по залу и присмотревшись к надписям, она поняла систему выдачи багажа. Над каждым транспортером висели маленькие табло с номерами рейсов и пунктами отправления, в каждом табло значилось по шесть городов. Гамбург был последним пунктом над первым транспортером, он стоял в очереди за Осло, Женевой, и еще тремя незнакомыми городами. Все рейсы прибыли давно, но не разгружались, видимо из-за снегопада. Наконец, через 15 минут поплыли лыжи и большие тюки, а на табло зашевелился первый пункт. Нетерпеливо зазвенел мобильник.

– Машина у терминала 2.

– Жду чемодан.

Ольга Денисовна не стала пояснять по мобильной связи, что ожидание, по-видимому, затянется надолго.

Еще через минут 15 вместе с первым пунктом на табло задергался следующий, пассажиры спортивного вида выхватывали длинные пакеты и большие сумки и расходились. Рядом с нервничающей стояла дама, терпеливо ожидавшая багаж из Осло. Ее, судя по беседе по мобильнику, на своей машине ждал муж.

– Y must go to hotel in Helsinki.

– And Y – to S-Peterburg.

– ОУ!

– Где вы? Я стою уже три часа.

– Задержка с разгрузкой багажа.

За час с табло ушли еще два рейса.

– Му luggage from Oslo! Дама заулыбалась и вскоре сняла свой небольшой чемоданчик. Гамбургцев осталось человек 5, сбоку толпы тоже поредели. Нервозность Ольги Денисовны возрастала.

– Если через 10 минут вас не будет, я уезжаю.

– Она приготовила ответ «Выхожу», пока что держала палец на слове «Отправить». Когда, наконец, в 18.10 выплыли вещи из Гамбурга, схватила свой увесистый чемодан и нажала кнопку мобильника. В ответ с ужасом прочла:

– Мы уже уехали.

В опустевшем зале стало вдруг жарко. Что делать? спрашивала она себя. Одновременно, как радистка во вражеском тылу, отстукивала текст диспетчеру маршрутной фирмы:

– Машина ушла, что делать?

И дочке Кате, которая внимательно следила за маминым передвижением, отправила письмо такого же содержания. В ответ незамедлительно получила:

– Что у вас случилось?

– Задержали багаж.

– Ждите.

Катя сразу же позвонила:

– Мама, советую ехать в город, там от отеля «Президент» по вечерам около 20 часов обычно отходят автобусы в СПБ. Или иди к отелю (название прозвучало непонятно), может быть, кто-нибудь тебя заберет.

В этот момент она уже приняла решение и выходила на темную площадь перед терминалом 2, где загружался пассажирами какой-то большой автобус. Сильнейший снегопад и непривычные минусовые градусы дали о себе знать уже на подходе к автобусу.

– Nach Helsinki? Bitte, my luggage.

Водитель быстро отправил чемодан в багажное отделение и оторвал билет, Ольга Денисовна взгромоздилась на свободное место около читающей книгу девушки и весь путь до центра города принимала и отправляла SMS.

– Еду на автовокзал.

– Вас будет ждать Сергей, серебристый форд, телефон 358993796212.

– Где он будет ждать?

– Вы с ним сами договоритесь.

– Меня будет ждать водитель.

– Это точно? Может подойдешь к Президенту?

– Сказали, что водитель будет, правда, пока не знаю, где.

– Сергей, где вы будете ждать меня?

В ответ было долгое молчание. За это время автобус подъехал к конечной остановке. Все вышли. Ольга Денисовна спросила у девушки – соседки:

– Wo ist busbahnhof? Где автовокзал?

– Hier. Здесь. И развела руками.

– Где, где?

Здание отсутствовало, вокзал представлял собой ряд платформочек, у некоторых среди сугробов стояли автобусы. Машины подъезжали и отъезжали, люди садились, и все это в темноте, чуть освещаемой уличными фонарями. Поскольку слово автовокзал у людей вызывало удивление, следует спрашивать по другому:

– Bitte, wo sind kassen? Где кассы?

– Ticket fuhrt in bus. Билеты продает водитель.

В поисках здания вокзала Ольга Денисовна пошла с чемоданом вдоль стоянок автобусов, где между сугробов были протоптаны тропинки. Далеко вокруг сверкали огни высоких современных домов, где-то среди них был отель «Президент» с автобусами до Питера. Рядом, наверно, существовал автовокзал, где можно встретиться с водителем маршрутки, если она приедет. Надо туда добраться! Колесики буксовали, чемодан с укрепленной на нем сумкой переворачивался, приходилось тащить вес 15 + 5 кг почти на себе. Пока добрела до середины окружности, взмокла и устала.

– Please, where is hotel President? Где отель Президент?

– Not so far. Недалеко. Дама указала рукой сначала прямо, потом налево и направо. Нет, на колесиках к нему не докатиться. Ольга Денисовна со злостью выдернула чемодан из снега и отправилась обратно к автобусам. И тут в кармане зазвенели сигналы.

– Жду вас у железнодорожного вокзала.

– А вы не можете подъехать к автовокзалу? Я стою около него.

– Там нельзя останавливаться. Идите скорей.

– Bitte, where is railwaystation? Где железнодорожный вокзал?

– Неге. Парень показал здание напротив, откуда она только что с трудом перебралась.

– О, господи! Пришлось тащиться во второй раз туда. Странно, но перед светящимся входом в вокзал не было машин, ни темных, ни серебристых.

– Сергей где вы?

– Я стою у входа.

– Здесь нет ни одной машины.

– У другого входа, где шары.

Она вбежала в здание, с легкостью пронеслась по гладкому полу насквозь и вышла на площадь, где справа и слева между сугробов стояло несколько машин. Водитель первой же светлой «газели» ответил по-фински, других авто похожих на маршрутные такси у вокзала просто не было. Она кинулась влево, потом вправо. Никого.

– Почему не идете? Мне надо уезжать.

– Сергей, где вы? Не вижу.

– Я же сказал, под шарами.

Несчастная путешественница посмотрела вверх, никаких шаров. Да где же они? И какие? Дядька с шарами или они сами по себе? Спросить у Сергея было стыдно, к тому же замерзли руки, шарф размотался, ноги промокли, было жалко себя безумно. С другой стороны – деньги и паспорт есть, можно до утра устроиться в отель, а утром при дневном свете все будет не так безысходно. Женщина себя успокаивала, а ноги двигались обратно в вокзал и в третий выход. Пробежав еще раз мимо ресторанов, ларьков, магазинов, выхода на платформы к поездам слева, она оказалась на ярко освещенной огромной привокзальной площади. Ага, раньше здесь не была! Среди десятков машин отыскать нужный форд было еще сложней. Ну почему водители маршруток всегда сидят держась за руль и не могут выйти на поиски бестолкового пассажира? Ольга Денисовна стояла в центре пространства, заполненного автомобилями, и слезы закипали в душе. Где дурацкие шары, у которых Сергей меня ждет? Может быть эти! Над входом в здание стрелки на часах, показывающие 20.20, освещались двумя громадными круглыми светильниками. Когда рука автоматически начала набирать SMS с привычным вопросом:

– Где вы?

Вдруг слева среди темных авто она разглядела светлый крупный автомобиль, похожий на маршрутку. Со злостью выдернув чемоданчик из вязкой снежной каши, Ольга Денисовна устремилась к нему.

– Наконец-то вы дошли! А раньше не могли увидеть шары, о которых я написал русским языком?! Голос парня, стоявшего у передней дверцы, был свиреп, но это уже не имело значения. Он тут, он дождался…

Пассажирка, бросив надоевшую поклажу, радостно смотрела на своего спасителя.

– Сергей, я сажусь?!

– Конечно, мы торопимся, столько времени потеряли. Привязывайтесь. Вперед!

– Я села в маршрутку. Ура! Напишу с границы.

– Спасибо. Сергей встретил.

Это были последние SMS. Нет, последнее она послала подруге.

– Обдумываю рассказ о последнем дне путешествия.

Через минуту мегафон прекратил соединять счастливую Ольгу Денисовну с внешним миром, но ей было уже все равно. Безумный день закончился. Оказалось, что за сутки она наговорила и написала на 1200 рублей, т. е. лимит закончился. Но об этом узнала на следующий день уже дома.

Дома же само собой сформулировалось резюме после такого удивительного дня. Нервотрепка с плотинами куда привычней, надо поскорей выходить на работу.

Январь: глобальное потепление

Природа решила доказать людям свою непредсказуемость. Ишь, чего вообразили – какое-то глобальное потепление! Несколько теплых зим напугали ученых и бизнесменов разных стран, они собрались в Брюсселе на всемирное обсуждение вопроса: существует ли глобальное потепление и если существует, к чему оно приведет. Точку зрения противников потепления для Ольги Денисовны скороговоркой на высоких нотах озвучила по «Эху Москвы» журналист Латынина. Всезнающая Юля, перелопатив накануне в Ленинке подборку журналов, а может быть, прослушав лекцию доцента на географическом факультете, сообщила слушателям как бы давно известную закономерность. Периоды оледенения и потепления на земном шаре происходили как миллион лет назад, так и в более близкие человечеству эпохи. Но их периодичность постепенно сокращалась при сохранении стабильной амплитуды температурных изменений. В христианскую эру циклы «похолодание-потепление» происходили чаще (просто этот период лучше изучен – вспомним холодные зимы 1812 года и 1941 года, недавние 70-е, и т. д.). Именно к вышеназванным циклам приурочены возникновения государств в Европе, войны и техногенные катаклизмы. Соответственно потепления были, есть и будут, человек развитием научно-технических средств только чуть нивелирует амплитуду экстремальной температуры.

В качестве иллюстрации отсутствия начала таяния льдов Ледовитого океана, зимой 2009/2010 года в северном полушарии ударили неожиданные морозы, да еще какие. Но главный ущерб человеческим поселениям принесли не морозы, их можно пережить, а сопровождавший их снег, который валил сутками, не переставая. Самое интересное, что снегопад начался в преддверии десятидневных рождественских каникул, объявленных в России повсеместно. А что такое у нас 10 дней праздников, знают даже дети – спим, гуляем, пьем, едим и отдыхаем от дел.

Эффект «глобального потепления» ощутился не сразу. Ольга Денисовна, соскучившись по работе, в первый послепраздничный день двигалась по бульвару в сторону метро. На улице и в окнах отсутствовал свет, мороз приближался к -20°, одинокие фигуры медленно продвигались по плохо протоптанной тропинке среди снежных сугробов. Она, блокадный ребенок, впервые в своей взрослой жизни представила Ленинград тех лет: замерзшие фигуры в снегу, очередь за водой к рядом находящейся Неве, – 40° на улице и промерзшие дома, а еще нет продуктов… Вот когда ей стало жутко!

Январским вечером Ольга Денисовна ждала молодого сотрудника, который обещал установить пару программ в домашний компьютер. Для своего солидного возраста она уже много чего освоила в современной электронной технике, но быстрое развитие технических возможностей явно опережало способности недостаточно опытного компьютерщика. Как конвертировать один формат в другой, как переписывать файлы в DVD, как извлекать из интернета нужную информацию? Вопросов было много, молодой сотрудник Костя отличался от прочих продвинутых ребят желанием быть понятым старшими, но неопытными товарищами, поэтому объяснял довольно медленно. В ответ благодарная Ольга Денисовна вовлекала толкового парнишку, недавно защитившего диплом магистра, в решение интересных проблем, с которыми сталкивалась на плотинах в горах. За два часа общения они установили программы и обсудили разные вопросы, после чего Костя ушел, а довольная хозяйка дома устремилась к другому виду техники, чтобы посмотреть задуманную передачу по телевизору.

В отдельной, казалось бы, тихой квартире старого петербургского дома постоянно одни звуки сменялись другими. На кухне и в ванной громко пели трубы в ее соседней квартире. В гостиной через стенку слышались разговоры, правда, без деталей, их общая интонация. А сейчас, когда она включила телевизор, к словам диктора добавились звуки, напомнившие что-то давно знакомое и профессионально изученное. На плотинах явление начинающейся фильтрации называется «капеж», как правило, за ним следует «сильный капеж», за ним «струйная фильтрация». Ольга Денисовна быстро включила верхний свет и внимательно начала изучать потолок над окном. Кажется, капало оттуда, на голову упала одна, потом другая капля. Вспомнилась единственная известная ей с детства поговорка на латыни. Гутто коватто ляпидемо, но виц е сепо каверно (капля точит камень не силой, а частым паденьем).

Теперь капеж слышался и в глубине комнаты, он становился интенсивнее с каждой минутой. Ольга Денисовна побежала к двери на лестницу, потом передумала и решила обезопасить пол. Из ванной она притащила пару тазов и тряпок, прислушалась и определила места истечения воды, туда поставила емкости после чего побежала в верхнюю квартиру. Нет, пожалуй, туда надо было пригласить сантехника Славу, чтобы перекрыл прогнившие трубы, он живет на четвертом этаже по ее лестнице. Но Слава категорически отказался перекрывать трубы.

– Не из труб течет, это крыша. У меня уже сутки льет с потолка, ходил в домоуправление, они говорят, что у многих домов потекли крыши.

Действительно, у соседки трубы были в порядке, в ее комнате намок потолок непосредственно над окном, причем не над тем, с которого просачивалась вода вниз. Это было удивительно. Внизу же, то бишь, в квартире Ольги Денисовны, капеж усилился, на полу между тазами и тряпками образовались лужи, на потолке от окна в центр комнаты поползла трещина. Она позвонила дочке.

– Катюшка, меня сверху заливает, что делать?

– Позвони в аварийную службу. По телевизору передавали, что в городе под тяжестью снега протекла кровля во многих домах. Скорей звони, они обещают ремонт и компенсацию.

– Мне от этого не легче.

– Мамуля, поставь тазики, уже поздно, я приду утром, что-нибудь придумаем.

В аварийной службе заявку на очистку от снега кровли дома приняли на понедельник. В этой службе не было кровельщиков, в них до сих пор просто не было надобности. Пока что шел вечер субботы, следовало запастись терпением, все равно ночью никто на помощь не придет.

Ольга Денисовна перетащила постель в другую комнату, где при придирчивом осмотре потолка и прислушивании протечка пока не началась. Прикинув возможное развитие явления здесь, она отодвинула столик с телевизором и прочую мелкую мебель с обводняющейся половины комнаты, вытащила из кладовки ведерки из под краски, старые полотенца и тряпки, укрыла пол и ушла спать в другую комнату, оставив двери закрытыми, дабы не возбуждаться звуками «капежа» переходящими в «струйную фильтрацию».

Сон, естественно, не приходил, вместо него вспоминалась любимая вода в разных ипостасях. Она, гидролог по образованию, много лет исследовала скорости, расходы и температуру воды, поступающую из водохранилищ в плотины Советского Союза, позже России. Ни одного сооружения в гидротехнической природе не существовало, где бы вода не нашла себе лазейку и не напрягала бы строителей и исследователей борьбой с ее проявлением и быстрым увеличением. Не всегда человек побеждал стихию. На даче у Ольги Денисовны с водой тоже были тридцатилетние проблемы. В очаровательном рукотворном водоеме в саду, откуда вода не должна была вытекать, она таки вытекала. В результате, в выкопанный водоем вкопали резиновый бассейн. Только решили эту проблему, как возникла новая. На веранде и в доме, который обязан был быть сухим, периодически протекала крыша. В дождливую погоду, а ее достаточно летом в Питере, струи воды заливали помещения, столь любовно отделанные хозяйкой, и портили настроение. После долгих раздумий и советов с соседями два года назад она решила крышу перекрыть. Приобрела современный кровельный материал ондулин, вдвоем с соседом перетащила увесистые листы из магазина сначала на багажник его машины, а потом к дому. Презрев предложения снующих по дачному поселку таджикских гастарбайтеров, заключила договор на перекрытие крыши дачного дома с юридически оформленной гатчинской фирмой. И что бы вы думали? При первом же обильном дожде веранда потекла словно решето. Исправлять дефектную работу ребята из фирмы приехали в сухую погоду, шастали по крыше, что-то приколотили и ретировались со словами:

– Все, теперь течь не будет!

Не тут-то было! Следующий ливень дал понять, что бедная Ольга Денисовна выбросила псу под хвост 40 тысяч рублей. На любимую дачу не хотелось приезжать, как нарочно, лето в прошлом году по причине глобального потепления выдалось теплое и дождливое. Спасла положение семья умельцев из садоводства, они с помощью шланга определили места протечек и залили их герметиком, вычитав в инструкции к нему, что гидроизоляция будет сохраняться до 10 лет. Столько лет жизни на своей даче Ольга Денисовна не планировала, поэтому успокоилась.

А теперь вот вода в квартире. Всю ночь она выходила в соседнюю комнату, проверяла. Все развивалось по гидротехнической науке, а именно, трещина на потолке расширилась вокруг нее разрослось мокрое пятно в форме туши животного, сначала мелкого, а под конец похожей на доброго теленка. В середине ночи к звуку текущей воды добавился звук чего-то падающего. Мокрый теленок оторвался от потолка и с грохотом рассыпался по полу и тазикам. На потолок смотреть стало страшновато, и она ушла.

Утром, дождавшись часа, когда будить дочку в выходной уже можно, Ольга Денисовна позвонила.

– Катюшка, не знаю, что делать. С потолка течет, приходите на помощь!

– Ты вызвала аварийную?

– Они приняли заявку на понедельник.

– Мы узнали телефон частной фирмы, которая занимается чисткой кровель. Позвонить им?

– Давай, давай и приходите сами.

По пути к маминому дому Катя встретила парней-верхолазов, которые сообщили, что у ее дома они остановились в пятницу, ушли на обед и теперь по плану придут завтра… Когда дочка вошла в квартиру и увидела мамину спальню, она воскликнула: «Ого! Я и не предполагала, что так плохо. Бригада из домоуправления ушла на другой объект, благо объектов полно. Звоню частникам, пусть немедленно приезжают. А что наверху?»

– Вечером было не так страшно, как у меня. Странно, что над ними непосредственно протекает, но мокро только над окном, а у меня весь потолок течет. Как инженер я не понимаю, неужели вода идет по межэтажному перекрытию? Правда в этом доме все стены с уклонами, значит и потолки тоже.

Объяснялось все просто. Когда они поднялись в верхнюю квартиру, соседка сообщила, что ей удалось открыть дверь комнаты уехавшего на неделю ее жильца-студента. Они с ужасом увидели полные тазы, в которые вода лилась с потолка потоком, весь остальной пол представлял собой довольно глубокое озеро.

– Скорей дайте тряпку и ведро! Я буду осушать пол, ты, мама с этой старушкой постарайтесь выливать воду из тазов, чтобы она не заливала пол! Гена, пойди на чердак и подставь корыто под дыру в кровле! Пожалуйста, приезжайте скорей, здесь действительно, аварийная ситуация! Эти слова уже относились к парням из частной фирмы.