Текст книги "Люди и драконы"

– Марья Антоновна?

– Да. А кто говорит? – в трубке послышался знакомый металлический голос.

– Это Василиса. Вы уже на работе? – задала она идиотский вопрос.

– А где я могу быть? Что за глупый вопрос? Ты куда позвонила?

– Простите, ради Бога, я не в себе. У меня муж пропал. Я хочу написать заявление в милицию. Можно я возьму выходной? – Василиса зарыдала в трубку.

На том конце провода на мгновение воцарилась тишина. Видимо, Марья была ошарашена неожиданной новостью и не сразу нашлась, как на нее реагировать.

– Да, милая, успокойся, – голос прозвучал сочувственно, – ты уверена?

– Да, его нет уже три дня. Я пробовала искать, но никто ничего не знает. Я не знаю, что мне делать! – Рыдания сотрясали Василису, и она не могла остановиться.

– Не плачь, деточка, что ты! Он обязательно найдется. Наверное, запил с дружками на даче. Мужчины на это способны. Я оформлю тебе выходной.

– Спасибо, Марья Антоновна! – Василиса зашмыгала и положила трубку.

Теперь маме. Это труднее, но она справится. Нельзя все время скрывать от нее пропажу сына. Она потом не простит ей. Василиса набрала домашний номер родителей Германа. В как можно более осторожных выражениях она объяснила матери, что произошло. Сказала, что собирается в милицию. Обзвонила все морги и больницы. Свекровь слушала ее молча. Василиса даже забеспокоилась, не упала ли она в обморок. Но после информации о больницах, та ответила:

– А у вас все нормально? Он такой скрытный. Никогда не скажет, если что не так. Мне он показался чрезмерно возбужденным в последнее время. Я даже спросила его, в чем дело? Он сказал, что нашел преинтереснейший материал. Да, так и сказал – преинтереснейший. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Василисе стало очень стыдно, но в последнее время она мало интересовалась делами мужа. Он что-то пытался ей рассказать, но она слушала вполуха, занятая своими мыслями.

– Да, он что-то такое говорил, но не хотел рассказывать раньше времени, чтобы не сглазить. Очень трепетно относился к этому материалу. Вы думаете, это как-то связано между собой?

– Не знаю, все может быть. Возможно, он уехал туда. Ты, кстати, не знаешь, где это?

– Понятия не имею. Он все скрывал. Говорил, что это будет сенсация. Не хотел проболтаться раньше времени. – Василиса опять заплакала.

– Не стоит рыдать, девочка, этим ситуацию не исправишь. Я знаю, что мой сын жив. И это главное. Если ты будешь все время рыдать, то не сможешь ему помочь. Прекрати! Иди в милицию, пиши заявление. Потом зайди к нему на работу, поговори с коллегами. Ну все, давай, я сама тебе потом позвоню. – Свекровь держалась очень достойно. В глубине души Василиса была удивлена и обрадована. Если бы она закатила истерику, Василиса тоже могла бы сорваться. Она снова натянула туфли и плащ, взяла сумку и вышла из дома.

В милиции следователь долго и нудно расспрашивал ее, записывал показания. Она автоматически отвечала. От многочисленных ответов у нее пересохло в горле. Его просто жгло, как огнем. Она попросила стакан воды. Следователь внимательно взглянул на нее, подал воду и быстро свернул беседу, пообещав сделать все возможное.

Василиса вышла на воздух. Втянула ноздрями запах прелой листвы. Ей вдруг захотелось пройтись по лесу. Пожалуй, на сегодня хватит. На работу к Герману она зайдет завтра. Сейчас она совсем лишилась сил. Она проскользнула за руль машины, включила зажигание и поехала, набирая скорость, за город. Нельзя было в таком состоянии садиться за руль, но она почему-то была уверена, что все будет в порядке. А если и не будет, то ей все равно. Она очнулась только за городом. Оставила машину на обочине и потихоньку побрела в лес. Никого не было вокруг, и Василиса успокоилась. Она шла по тропинке, углубляясь все дальше и дальше, нисколько не беспокоясь о безопасности. Сняла туфли. Ступила ногами в чулках прямо на землю. Листва под ступнями приятно пружинила. Земля отдавала телу приятную прохладу. Василиса свернула с тропинки вглубь леса. Чулки порвались о ветки и сучья, но она продолжала идти. «Как здесь чудесно! – подумалось ей. – И столько звуков! Не то что в квартире. Я сойду там с ума». Она выбрала большое дерево и уселась на подстилку из листвы. Закрыла глаза. Звуки наполнили ее голову. Тихие и громкие, они приносили истинное наслаждение, как и легкий ветерок, ласково касающийся щек и открытого лба. Она вспомнила разговор со свекровью. Что-то показалось ей фальшивым. Почему она была так спокойна? Ей сообщили о пропаже сына, а она ведет себя как стойкий оловянный солдатик. Странно. Возможно, она что-то знает? Но не хочет говорить? Но почему? Семейная тайна? А что она вообще знает об их семье? Василиса вспомнила историю своего замужества, и вдруг удивилась легкости, с которой она согласились на этот брак. Как будто им было все равно и они не могли дождаться, чтобы избавится от него. Но что он им сделал? Как могла убедиться Василиса за десять лет их совместной жизни, он был обычным человеком. Хотя что она знала о нем? Они работали, приходили домой, разговаривали. Сначала Герман увлеченно рассказывал ей о своих изысканиях, но потом, видя, что она слушает только из вежливости, постепенно перестал. У нее были свои проблемы. Банк, сплетни. Потом все это сводилось к разговорам о детях. Об очередных процедурах, врачах, целителях. Новых методах оплодотворения и так далее. Почему у них нет детей? Ведь оба они здоровы. Они помешались на этом. Постоянно бегали по врачам. Секс, вспомнила Василиса, вот что по-настоящему их объединяло. Только в постели они становились единым целым, даже спустя десять лет после свадьбы. Только там их тела и души проникали друг в друга, возвращаясь к первородному состоянию, когда человек был един, не разделяясь на мужчину и женщину. Поэтому он не мог изменить ей, это очевидно. Василиса была уверена в этом.

Он жил один, когда они познакомились, и, очевидно, уже не один год. И это более чем странно. У его родителей огромная квартира, чем он мог помешать им? Они очень редко виделись с родителями. В основном все общение сводилось к звонкам и дежурным вопросам. Никто не проявлял рвения. Разве это теплые семейные отношения? Но к чему она сейчас об этом думает? Какие бы ни были у них отношения, Герман действительно пропал. Он не позвонил и не оставил записки. Может, он что-то сказал матери, и поэтому она так спокойна? Но по каким-то причинам не хочет делиться с Василисой. Даже позволила ей заявить в милицию. Или уверена, что они его не найдут? У Василисы закружилась голова. Голова кружилась все сильнее и сильнее, ей показалось, что ветер усилился и подхватил ее, как пушинку. И вот она, раскинув руки, подобно крыльям, поднялась над лесом, над самыми верхушками деревьев. Она парит высоко-высоко, лес под ней сливается в разноцветный ковер, она видит далеко-далеко впереди, сбоку, почти сзади себя…Еще немного, и она найдет Германа, он где-то здесь, недалеко, она чувствует…

Резкий укол заставил ее вернуться на землю. Она открыла глаза. Муравей заполз ей под блузку и укусил ее. Василиса встала на ноги и отряхнулась. Начинало темнеть, и пора было возвращаться. Бесшабашность покинула ее, и Василисе стало немного жутко. Обратно она почти бежала, прижав к себе туфли. Возле дороги она натянула туфли прямо на рваные чулки и нырнула в машину. В машине страх прошел, она включила фары и развернулась. Домой ехать не хотелось, и Василиса, доехав до города, зашла в первый попавшийся бар.

В баре было темно и шумно. Сигаретный дым висел в воздухе, окутывая все вокруг сизым покрывалом, так что казался отдельным живым существом. Он протянул свое щупальце к Василисе и всосал ее в помещение. Василиса прошла вглубь и села за первый попавшийся свободный столик. Официант вырос из сизых клубов, как джинн из лампы.

– Что будете заказывать?

Василиса задумалась. Что она будет заказывать? Странное слово – «заказывать», удивилась Василиса, а вслух произнесла:

– Водки со льдом и сок на ваш выбор.

– Сколько водки?

– Бутылку. – Она перехватила недоуменный взгляд официанта. Чтобы избежать осложнений, добавила: – Я жду друга.

Тот кивнул, растянувшись в улыбке.

– Может, что-нибудь еще?

– Нет, пока все, у моего друга своеобразный вкус, боюсь, не угожу.

Официант испарился, видимо отправился в лампу, исполнять заказ. Василиса закурила, добавив к имеющейся дымовой завесе свою лепту. Хорошо. Когда она так позволяла себе расслабиться в последний раз? Наверное, никогда. Что ж, сейчас самое время попробовать запретного.

В ожидании, когда принесут заказ, она рассматривала помещение. Людей было довольно мало, особенно женщин. Она различала лица за соседними столиками, некоторые с интересом поглядывали в ее сторону. В ней тоже проснулся интерес. Вдруг очень захотелось секса, она нахмурилась, пытаясь прогнать желание, но только укрепилась в нем. Взгляд ее стал ищущим и зовущим. Из противоположного угла отделилась фигура и направилась к ней. Фигура оказалась довольно молодым крепким мужчиной, на вид рокером или что-то вроде того. Длинные волнистые волосы, черная куртка. Василиса улыбнулась.

– Можно присесть? – Парень не выглядел наглым.

– Пожалуйста.

– Скучаете?

– Отчасти.

– Как вас зовут?

Василиса немного помешкала, прежде чем назвать имя, сама не зная почему. Ей не хотелось портить свое. Здесь находилась другая часть ее, поэтому и имя следовало придумать другое. Но в голову быстро ничего не приходила, и она сказала:

– Васса. – Так, во всяком случае, ее никто никогда не называл.

– Прекрасно. Очень красиво. Не хотите узнать мое?

– Хочу. – Василиса выпустила дым изо рта.

– Павел.

– Тоже неплохо.

Павел уже сел на соседний стул, но разговор не клеился. Василиса молчала, рассматривая его исподтишка и окутывая себя клубами дыма. Довольно молод, на вид около тридцати. Может, чуть больше. Почти как она. Симпатичный. Открытый, честный взгляд. Парень ей определенно нравился. Видя его смущение, она решила нарушить молчание первой:

– Вы тут один?

– Да, практически. Мы с друзьями уже вышли на улицу, но я вспомнил, что забыл зажигалку и вернулся. А тут вы. Не знаю почему, захотелось познакомиться. Вы не против?

– Нет, что вы. Я – за. Тоже, знаете ли, очень захотелось с кем-нибудь поговорить.

Павел открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут официант принес заказ. Василиса попросила еще рюмку для водки.

– О! Да вы, я вижу, не промах! – Павел был удивлен.

Василиса засмеялась.

– Нет, вы не так поняли. Я вообще не пью, просто у меня большие проблемы. Я бы никогда столько не выпила. Но теперь, надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию? Ненавижу пить одна.

– С удовольствием. Может, закажем закуски?

– Как хотите, мне не хочется есть. Я сейчас и кусочка не проглочу. Извините.

– Бог с вами, я как вы.

Павел налил в рюмки Василисе и себе, и разлил сок по стаканам.

– За знакомство.

Они чокнулись. Василиса выпила, сразу ощутив, как горячая волна обожгла ее изнутри.

– Давайте еще по одной. Хочу сразу стать немного пьяной.

– О’кей.

Вторую они выпили, не чокаясь. Василисе показалось, что горячая волна внутри нарастает, у нее зашумело в ушах. Она испугалась, что сейчас взорвется, как паровой котел, и быстро отхлебнула соку из своего стакана.

– Знаете, Павел, – Василиса проникновенно посмотрела на него, – у меня появилась идея. Надеюсь, вы не спешите? Вас не ждут дома жена, дети? – Она вопросительно подняла бровь.

– Нет, я абсолютно свободен, женой, увы, не обзавелся.

– Прекрасно. Мне что-то здесь не очень нравится. Нет, нет, здесь отлично. Обстановка и все такое. Но мне хотелось бы познакомиться поближе. Вы не возражаете? – Василиса не узнавала себя. Ей показалось, что Павел смутился, но она предпочла не заметить этого. Вернее, ей было все равно.

– Хорошо, но какие будут предложения?

– Проводите меня домой. Там очень тихо, и мы спокойно поговорим. Я сварю вам кофе. А эту бутылку мы заберем с собой. Идет? – Василиса даже не подумала, что Герман может вернуться. В тот миг она была абсолютно уверена, что в ближайшее время она его не увидит.

– Как будет угодно даме. Но может, ко мне? Я снимаю квартиру неподалеку с другом на двоих. Его как раз сегодня не будет.

«Почему бы и нет? – подумала Василиса. – Завтра я пойду на работу, и это приключение закончится. Я больше не могу выносить ту тишину». А вслух она сказала:

– Хорошо. Можно и к вам. Тем более что это близко.

Она позвала официанта, расплатилась, засунула бутылку в сумку и встала из-за стола.

Шли они, и в самом деле, не долго. Дом, конечно, оставлял желать лучшего, но Василису это не испугало. Какая теперь разница? Они поднялись на третий этаж, потому что лифт не работал, и остановились у обшарпанной двери.

– Не хоромы, конечно, но сами понимаете. – Павлу было немного стыдно за убогий вид жилища.

– Ничего. Я не в претензии. – Василиса усмехнулась. Хмель понемногу прошел, пока она шли по улице, но желание не пропало.

Она зашли в прихожую, и Павел зажег свет. Квартирка была хоть и бедной, но довольно чистой и милой. Василисе даже показалось, что он обманул ее и снимает квартиру не с другом, а с подругой. Но она не стала вдаваться в подробности.

– А у вас тут уютно.

– Да бросьте.

– Нет, правда. Куда идти?

Он проводил ее прямо в комнату, которая оказалась единственной. Женских вещей нигде не было, и Василиса подумала, что ошиблась насчет девушки. Она села на диван, оказавшийся весьма мягким и удобным, поджав под себя ноги. Юбка немного задралась, обнажив круглые колени, но Василиса и не подумала ее одернуть. Сердце ее стучало часто-часто. Павел подвинул к дивану журнальный столик, бросая украдкой взгляд на ее колени, потом принес из кухни рюмки, пачку сока, стаканы, коробку конфет и фрукты в вазе. Василиса оценила заботу. Она вытащила бутылку из сумки и поставила на стол. Павел принес вина. Оно было красным, как кровь, которая ударила Василисе в голову. Она еле справлялась с волнением.

– Тебе вина или водки? – Павел застыл с рукой в воздухе.

– Пожалуй, вина будет достаточно. Что-то водки я уже напилась, больше не хочется.

Павел согласно кивнул и плеснул темно-красной жидкости себе и Василисе в стаканы. Василиса взяла стакан в руку и повертела его перед глазами. «Надо же, какой цвет, – подумала она, – никогда не замечала, чтобы вино имело такой глубокий цвет. Как капли засохшей крови». Она отхлебнула из своего стакана, погрузившись в раздумья. Павел тоже отпил немного вина и положил руку Василисе на колено. Она вздрогнула от неожиданности. Поставила стакан на стол. Ей стало нестерпимо жарко. Она расстегнула пуговицу на блузке, потом еще. Дыхание у нее участилось, она слышала биение собственного сердца, как будто это молотом ударяли по наковальне. Положила руки на плечи Павла и мощным рывком притянула его к себе. Впилась губами в его губы, одной рукой держа его за голову, будто боясь, что он вырвется, другой лихорадочно срывая с себя одежду. Жар усиливался. Уже все тело у Василисы горело, и был только один способ снять этот жар. С таким исступлением Василиса никогда не занималась сексом. Сейчас ей было все равно, стар ее партнер или молод, красив или безобразен. Она вертела им, как хотела, она просто неистовствовала, пытаясь получить удовлетворение.

Когда наконец все закончилось, она, до крайности утомленная, села на диване и сразу начала одеваться. Павел лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Теперь это было для Василисы просто тело. Первое подвернувшееся под руку мужское тело, которое она использовала по своему усмотрению. Она окинула его равнодушным взглядом. Губы ее партнера пылали на бледном лице, и он поминутно их облизывал. Взгляд Василисы спустился ниже, она с удивлением обнаружила, что живот и то, что ниже, тоже неестественно красного цвета, как будто его облили кипятком. «Странная реакция, – вяло подумала она, – а впрочем, его дело».

Павел приподнял веки.

– Кто ты? – голос прозвучал неожиданно хрипло и тихо. – Я думал, что голым спустился в жерло вулкана или в доменную печь. – Он едва шевелил распухшими губами. – Никогда не забуду этой ночи. Буду вспоминать до старости. Боже, как все горит!

Василиса молчала. Она не понимала его. Да, секс был бурным, но не более того.

– Мне пора, завтра на работу. Только такси вызову. Ты в порядке? – Василиса вдруг забеспокоилась. Ей показалось, что что-то не так, но она не могла понять, что.

– Иди. Я в порядке, если можно быть в порядке после путешествия голым в печь. Но это ничего, это было божественно. Все остальное по сравнению с этим пресно. Теперь будет пресно. Но второго раунда мне не пережить. Прости.

Василиса пожала плечами. Ну вот, стоит только им встретить настоящую женщину, как они пугаются и прячутся в кусты. Тоже мне, мужики! Она невольно скорчила презрительную гримасу. Павел заметил.

– Может, ты вампирша? Но тогда ты бы пила кровь. – Он накинул на себя халат и ждал, пока Василиса уйдет.

Звонок телефона по поводу такси не заставил себя ждать, и Василиса, взяв сумочку, помахала хозяину квартиры рукой и захлопнула за собой дверь.

Дома ее встретила все та же тишина. Но теперь она не показалось Василисе такой страшной. Она даже обрадовалась ей. Быстро прошла в ванную, долго стояла там под струей прохладной воды, смывая следы и запах чужого мужчины. Она совсем не чувствовала угрызений совести. Просто ей нужно было сбросить напряжение. Вот и все. Ей подумалось, что Герман бы понял ее и даже не стал бы осуждать. Потому что это не измена. То, что случилось, это совсем не измена. Это акт милосердия к себе, к своему телу, к своей плоти.

После душа Василиса свалилась на кровать и быстро уснула, успев завести будильник.

А в это время ее нечаянный друг подошел к зеркалу в ванной и, немного страшась, взглянул туда. В общем-то лучше, чем он ожидал. Губы болели и уже начали покрываться волдырями, но вид был не таким страшным. Он потрогал их рукой. Боль обожгла. Волдыри появились и на теле, и внизу живота, и на самом органе. Павел поморщился. Как будто перегрелся на солнце. «Вот так женщина! – подумал он. – Невероятно, но это ожоги». Он достал мазь от ожогов и осторожно стал намазывать ее на особенно зудящие места. Стало немного легче. Он запахнул халат и пошел в комнату.

«Боже, кто она? Странная особа». Он вспомнил случаи, виденные по телевизору, когда люди сгорали внезапно, прямо на улице, и от них оставалась только горстка пепла. «Может, она из таких? Чего только не бывает. Ну да пусть горит без меня. С меня достаточно воспоминаний об этом». Он лег на диван и включил телевизор, предполагая, что уснуть с такой болью ему все равно не удастся. Наверное, стоит показаться завтра врачу. Скажет, что облился кипятком случайно. Он закрыл глаза, слушая монотонный голос, раздававшийся с телеэкрана, и немного задремал.

* * *

С утра Василису разбудил звонок будильника. После вчерашней ночи она чувствовала себя значительно лучше. Как будто открылось второе дыхание. Апатия прошла, и настроение Василисы начало немного улучшаться. Она выпила кофе, съела бутерброд, оделась и вышла из дома. Уже на лестничной площадке она вспомнила, что машина осталась на стоянке возле кафе, и решила вызвать такси, чтобы ее забрать. Она не чувствовала себя что называется с похмелья, да и негоже оставлять машину там. Ее форд хоть и не последней модели, но все же… Чтобы не возвращаться, она вызвала такси с сотового, и вышла на улицу. Утренняя прохлада еще больше взбодрила ее. Такси не заставило себя ждать, она сказала название кафе и села на заднее сиденье. По пустым улицам доехали быстро – Василиса вышла раньше на полчаса, хотела посидеть в машине, подумать, что делать дальше, покурить. Возле кафе она расплатилась, немного переживая, на месте ли ее крошка, и отпустила такси. Красный бок своей машины она увидела издалека и вздохнула с облегчением. Все хорошо, что хорошо кончается. Жаль, посидеть не удастся, уже пора на работу. Ну да ладно, она подумает в обед. Выйдет на улицу, чтобы не мешали ей разговорами, и подумает. На милицию мало надежды, она сама должна его найти. Вероятно, он ждет ее, ждет, чтобы она нашла его, а она мается дурью. Василисе вдруг стало стыдно. Нет, не того, что вчера произошло, а своего бездействия. Она ведь даже не попыталась ничего узнать толком. Не ходила к нему на работу. Бесчувственная эгоистка! Василиса вела машину, ловко перестраиваясь из ряда в ряд. «Господи, что это со мной? – внезапно подумалось ей. – Что за стиль вождения? Как возомнивший из себя лихого драйвера юнец, которому папа вчера купил новенькую иномарку. Старая дура!» Она славилась аккуратной ездой, без вывертов и показного лихачества. Поймав себя на этом, Василиса снизила скорость, встала в ряд и до работы уже доехала совершенно спокойно.

Марья встретила ее сочувственным взглядом.

– Ну как дела?

– Нормально, если так можно выразиться.

– Заявление написала?

– Да, вчера.

– А сама как? Может, еще три дня за свой счет возьмешь?

– Нет, нет, – Василиса испугалась, что ее сейчас выдворят домой и она опять впадет в спячку, и поэтому добавила: – Я не могу одна. На работе мне лучше. Все равно сейчас от меня мало проку. Милиция ищет, если что-то будет известно, они позвонят.

– Да, да, конечно, – Марья закивала, – прости, я не подумала. Ну, иди.

Василиса прошла на место, включила компьютер. До начала рабочего дня еще оставалась пара минут, и она вышла покурить. «Надо зайти к нему на работу, – подумалось ей, – Макс может что-то знать. Он ему все рассказывал. А может, к Максу домой? Лера не будет ревновать, все уже знают». Она затушила сигарету и села на место. Все потом. Рабочий день начинался. С утра посетителей было мало, и Василиса не особенно напрягалась. Договоры, счета, все было привычно и знакомо. Она машинально нажимала на клавиши, быстро находя нужное, дежурно улыбалась.

Это случилось после обеда. Мужчина, подошедший к ней, выглядел очень респектабельно. «VIP-клиент», – вспомнила Василиса. Она протянула руку за бумагами, и мужчина подал ей целый ворох. «Господи, сколько возни», – Василиса почувствовала легкое раздражение – она не любила возиться с VIPами. Но все-таки улыбнулась и попросила подождать. Привычно нажала на клавишу, но экран вдруг стал серым, и на нем появилась надпись: «Я найду тебя, грязная тварь! Не думай, что ты улизнешь!» Василиса посмотрела на клиента, он о чем-то говорил по сотовому, потом опять в компьютер. Зажмурила глаза. Когда она их открыла, надписи не было, экран привычно мигал знакомыми строчками счетов. У Василисы отлегло от сердца: «Я схожу с ума. Нервы ни к черту. Может, взять отпуск?» Она продолжила работу с бумагами. Клиент прекратил разговор по телефону и попросил Василису поторопиться, многозначительно бросив взгляд на часы. Василиса взглянула на него, оторвавшись от экрана, а когда повернулась обратно, там опять была надпись: «Что ты молчишь, сучка, когда я с тобой разговариваю! Где ты, дрянь? Говори! И ты умрешь спокойно». Василиса потеряла дар речи. Она вымученно улыбнулась клиенту, пролепетав что-то про компьютерный сбой. Но тот не хотел успокаиваться. Он начал кричать на Василису, употребляя нецензурные выражения, ей даже показалось, что он хотел ударить ее, и она невольно отстранилась. Он вырвал бумаги из ее рук, они упали и рассыпались по полу. Он, бормоча проклятия, стал собирать их, но, как выяснилось, только затем, чтобы бросить их Василисе в лицо. Такого она уже не смогла терпеть и крикнула на него, чтобы он успокоился. Мужчина стал пунцовым, Василисе даже показалось, что кожа на его лице сейчас не выдержит напора крови и лопнет. Она с недоумением рассматривала его. Что он так разошелся? Ничего ведь не случилось особенного. На крики и шум прибежала Марья, а может, ее кто-то вызвал. Она собрала бумаги и начала громко извиняться. До Василисы дошло, что извиняется она за ее поведение. Ее поведение! Подумать только! Марья увела мужчину к себе в кабинет, и дальнейшего разговора Василиса уже не слышала. Он вышел оттуда минут через двадцать. Марья засеменила к ней, и Василиса молча ждала ее приближения. Экран компьютера невинно сверкал рабочей информацией.

– Что случилось, Василиса? – Чувствовалось, что Марья в шоке и от удивления даже не может как следует рассердиться. – Ты как себя ведешь? Ты знаешь, кто это? Господи!

– Знаю, VIP. Ну и что? – Василиса нахмурилась. – Он грубил мне, как трамвайный хам. Я только попросила его успокоиться. Ну, может, несколько громко.

– Василиса, да ты в уме? Это ты хамила ему и швыряла бумаги. Девочки подумали, что ты собираешься его ударить. Они испугались. Ты прямо неистовствовала. Что он тебе сделал? Просто попросил поторопиться.

– Просто попросил? Он чуть не убил меня. Я сказала ему, что у меня сбой, а он разорался, как сапожник.

– Василиса, ты больна, ты не ведаешь, что творишь, и поэтому я не наказываю тебя. История с мужем, очевидно, возымела на тебя большое влияние. У тебя сдали нервы. Это ты первая нахамила клиенту, чуть не ударила его. Мне стоило огромного труда его успокоить. Я сказала, что у тебя нервный срыв, из-за личных проблем, и он обещал не поднимать шум. Пришлось пойти ему на уступки. Василиса, дорогая, возьми отпуск. Недели на две, иначе это плохо кончится. – Марья умоляюще смотрела на Василису.

Василиса начала что-то понимать. Боже, что с ней? Так расшатались нервы! Эти надписи, ругань. А вслух сказала:

– Да, Марья Антоновна, вы правы. Простите, я, и правда, не в себе. Сама не знаю, что со мной. Как глупо вышло! Я сейчас напишу заявление.

– Вот и хорошо. Можешь сейчас идти домой. А отпуск я оформлю с завтрашнего дня.

– Спасибо, вы мне очень помогли. И за клиента отдельная благодарность. – Василиса чувствовала себя виноватой, и правда, была очень признательна Марье.

Она написала заявление, собрала вещи, хотела попрощаться с сослуживцами, но передумала, переживая происшествие с клиентом, и вышла из банка. Доплелась до машины, села в нее и закурила. Теперь в ближайшие две недели она абсолютно свободна и предоставлена самой себе. Странное ощущение. Она никогда не проводила отпуск одна, в пустой квартире. Герман все время был рядом, они почти всегда куда-нибудь уезжали. Ей стало грустно. Кстати, вдруг вспомнила она, что это за идиотские надписи? Может, кто-то перепутал электронную почту? Хотя вряд ли. Она ничего не понимала. Что за выражения он или она употребляли? Почему она грязная тварь и должна сдохнуть? Насколько ей помнилось, она никому не причинила зла в такой степени. Да и вообще, кто это мог быть? Ладно. Василиса выбросила сигарету в окно. Хватит, возможно, ей это просто привиделось. Наваждение. Так бывает. Не стоит придавать этому такое большое значение, во всяком случае, сейчас. Она завела машину и отъехала со стоянки. Ей пришло в голову съездить к Герману на работу, пока не закончился рабочий день и там еще можно кого-то застать. Макс наверняка там, и она сможет без помех с ним поговорить. Институт Германа находился недалеко от банка, и Василиса добралась быстро. Привычно взбежала на второй этаж, где у Германа был небольшой кабинетик. Потом сообразила, что вряд ли там кто-то есть, и прошла в общую лабораторию, где у Германа тоже был свой стол. Макс был на месте. Ей повезло даже в том, что он был совершенно один.

– Привет, – Василиса старалась казаться спокойной, – ты один?

Макс кивнул.

– Я хотела поговорить с тобой. О Германе. Ты знаешь, он пропал.

– Знаю, но не знаю, чем смогу помочь. Все было, как всегда. Совершенно обыденно. Рутина. Да ты садись, я сейчас чай налью.

– Да, буду рада выпить чашечку. – У Василисы внезапно пересохло в горле. Она устало опустилась на стоящий рядом стул.

– Ну а ты как? – Макс принес чай и подал чашку Василисе. – Что-нибудь известно?

– Пока нет. Я написала заявление в милицию вчера, обещали позвонить, если будет результат. А я в порядке. Взяла отпуск на две недели, буду искать сама.

– Как ты это себе представляешь?

– Пока не знаю, но, возможно, что-то прояснится. Во всяком случае, работать я не могу.

– Понятно. Ну а что ты хотела у меня спросить?

– Трудно сказать. – Василиса отхлебнула из чашки. – Хороший чай. Откуда такой?

– Он с травами, Лера где-то купила пучок. Кажется, в деревне, у знахарки. Не знаю, зачем. Та сказала, очень вкусный и полезный. Для поддержания сил и все такое.

– А-а. Ну да ладно. Лучше скажи мне, не могла ли здесь быть замешана женщина?

– Женщина? Ну и ну! – Макс выглядел очень удивленным. – А с чего ты взяла?

– Это я просто. Надо же с чего-то начать. Эту версию я тоже исключить не могу, потому и спрашиваю. Хотя, надо признаться, сама в нее слабо верю.

– Нет, женщиной здесь и не пахнет. Он и до женитьбы был не особенно охоч, а уж после…

– Может, особо ретивая студентка? Влюбилась, добивалась?

Макс засмеялся.

– Нет, нет, нет. Студентки его боялись, он их попросту игнорировал. Да и часов у него было мало, ты же знаешь. Он был поглощен научной работой.

– Вот. Это ближе к делу. Какой работой? Что он искал?

– А ты не знаешь? Я думал, он тебе все рассказывал.

Василисе стало немного неловко.

– Этим он со мной не поделился. В последнее время он стал очень замкнут, у него часто поднималась температура. Я просила его отдохнуть, уйти на больничный, но он отказывался. Итак, над чем он работал? Кстати, ты не знаешь пароль его электронки?

– Нет, а зачем он тебе?

– Пока не знаю, но у меня есть подозрения. Хотелось проверить. Ну ладно.

Василиса подошла к столу Германа. Все бумаги были аккуратно разложены. Василиса перебрала их. Ничего интересного. За монитором компьютера заметила необычную фигурку, вырезанную из дерева. Фигурка была сделана грубо, очевидно ножом или чем-то вроде того. Она почернела от времени, но сохранилась хорошо. Напоминала человека, но с каким-то странным лицом, похожим на китайского дракона. У него были руки и ноги, кривые и короткие, заканчивающиеся острыми когтями, наподобие звериных, а широкая спина фигурки была украшена крыльями и хвостом. Крылья были не очень большие, они были сложены, и их можно было принять за горб, если не особенно присматриваться. Но то, что сзади был хвост, сомневаться не приходилось. Кончик хвоста был треугольным, фигурка опиралась на него, и именно это придавало ей устойчивость.

– А это что за чудовище? – Василиса вертела фигурку в руках.

– Вот именно, чудовище. Это как раз и ответ на твой вопрос, чем он занимался.

– Что, этим?

– Ну если так можно выразиться. Это Саня привез с каких-то раскопок. Точнее, с древнего славянского захоронения. Герман как увидел, так просто потерял покой. Практически отобрал фигурку у Сани. Прямо фетиш из нее сделал. Он же верованиями интересовался, это-то ты знаешь. А такое в первый раз подвернулось. Саня предлагал ему поехать летом туда с ним, он вроде соглашался. А пока перерыл кучу литературы. Нигде ничего. Что за божок? Может, просто сатир такой? Фавн или еще кто? Но Герман был уверен, что это не фавн. У того копыта на ногах и коленки вывернуты. Но знаешь, племен много было, у каждого свои причуды, так сказать. Могли и такого фавна выдумать. Но он не верил. Искал, искал, но тщетно. Но в последнее время, ты права, стал какой-то сам не свой. Поставил входной ключ на компьютер, чтобы никто не заглядывал. У нас с этим просто. Зачем ему это? Ума не приложу. Не мог дождаться лета, чтобы туда ехать. Это, знаешь ли, у черта на куличиках, какая-то заброшенная деревня в глухой тайге. Но Саня знает, где. Это не тайна. Вот, пожалуй, и все. Может, он что-то нащупал? Но не хотел говорить? Ученые ревностно охраняют свои открытия.