Текст книги "Оляна. Игры с Артефактами"

– Жаль, что ты обрезала волосы. Они были очень красивые. Классическая внешность девушки из Тригора.

– Зато они мешались на тренировках, – пожав плечами, сказала я.

И снова солгала. Длинная коса или тугой пучок мне нисколько не мешали. А вот эта странная длина – постоянно. Правда, если бы я сказала об этом Альдреду, получила бы дополнительный круг на пробежке или еще чего похуже.

– Хочешь, я налью тебе вина?

– Нет, спасибо. Я сейчас доем и пойду спать, я устала, голова болит. И вы бы не увлекались.

– Это точно. – Виктор одним глотком допил содержимое бокала и отставил его в сторону. – Знаешь, я бы хотел, чтобы ты обращалась ко мне на «ты». Может, не сейчас, со временем, как привыкнешь.

– Зачем? Я не понимаю всего этого. Зачем мы вам нужны? Зачем вы нас обучаете?

– Ты поверишь, если я скажу, что хочу изменить ситуацию? Я хочу понять, что нужно Тригору. А без вас это сложно сделать. И мне нужны талантливые ребята. Прошлый король вкладывал в войну. Он боролся с никтами, оборонял границы. А я хочу вкладывать силы и деньги в образование.

– Но нападений никт ведь стало больше. При… прошлом короле… – у меня едва не вырвалось – моем отце, – просто так на деревни они не нападали.

– И ты тоже считаешь, что в этом есть моя вина? Нет, Оляна, патрулей за последнее десятилетие стало больше едва ли не вдвое. Проблема в том, что и никт стало больше.

– Кто они, эти никты? Откуда берутся? Что им нужно?

– Поздно уже, – показал Виктор на часы. – Доедай торт, и я провожу тебя спать. Мы успеем обо всем поговорить, а по никтам я даже приготовил вам лекцию.

– После вручения Артефактов?

Король улыбнулся:

– Ты не представляешь, как Артефакт влияет на владельца. Многое становится очень простым. Скоро увидишь сама.

– А как…

– Довольно вопросов. Если у тебя болит голова, забить ее новой информацией – не лучшая затея.

Что ж, в этом он был прав.

– Спокойной ночи, – сказал Виктор, когда мы очутились у дверей моей комнаты.

Он вдруг подался вперед, а я отступила к самой двери, даже перестав дышать.

– Спокойной, – едва нашла в себе силы ответить.

Я отвела взгляд и прошмыгнула в комнату. Лишь когда до меня донесся звук удаляющихся шагов, я позволила себе перевести дух и начать готовиться ко сну.

Утром меня кто-то тряс так неистово, что одеяло совсем сползло на пол и стало холодно. Нехотя я открыла глаза.

– Дарька? Ты чего творишь? Выходной же!

– Оляна, где Альдред?! – В голосе Дарьки слышалась паника.

– Под кроватью! – не выдержала я. – Альдред, вылезай, к тебе Дарька пришла, хватит жевать мои тапки!

Потом все-таки успокоилась и поднялась. Дарька была одета в том, в чем обычно спала, в бесформенной зеленой пижаме. Ее смешной хвостик растрепался, а ноги были босыми.

– Слушай, нам надо Альдреда найти, он должен быть где-то на территории замка! Гевиргу плохо!

– А Риран?

– Ее он не подпускает. Говорит, что будет говорить только с Альдредом.

– Ничего не поняла.

Я действительно ничего не понимала. Гевирг болен? И никого не подпускает к себе?

– А где Виктор и остальные?

– Виктор и Сомжар уехали в город, Сибил взяла Сеславию, и они отправились на прогулку верхом. Сошта и Корт поехали с Виктором. В замке я, ты и должен быть Альдред! Но его нигде нет!

– Ладно, пошли.

Я огляделась, чтобы найти, что накинуть поверх тонкой короткой рубашки, в которой спала. Увидела большой свитер, присланный мамой в ответ на первую посылку, и, не раздумывая, набросила его. Остались, конечно, голые ноги, но если Дарька выскочила в пижаме, то дело серьезное.

Она вела меня наверх, что было странно. Мы туда почти не ходили, только с Сомжаром, на занятия по астрономии. Да и то два раза. Ну и еще по лестнице бегом меня гонял Альдред как-то раз, когда не было возможности тренироваться снаружи.

Но вообще-то нам наверху делать было нечего. Так что же там забыл Гевирг?

Мои худшие опасения подтвердились. Я не могла точно сказать, что же происходит, но ощущала неладное, как чувствовала неприятности много раз в своей жизни. С самого детства я была связана со смертью, будучи дочерью лекарки, видела эту смерть много раз. Но, признаться, не думала, что столкнусь с ней в Королевском колледже, так быстро и так близко.

Гевирга мы нашли на той самой башне, где занимались астрономией. Здесь стояло восемь столов, на каждом из которых располагался небольшой магический телескоп, а поверхности столов были расписаны в виде карты звездного неба. Я мельком, совершенно непонятно, зачем, отметила, что на некоторых столах карты стерлись, несмотря на то, что были новыми. На ближайшем к Гевиргу столе, к примеру, Солнечную систему не разобрать.

– Гевирг, – пробормотала я, опасаясь подходить ближе.

Потому что парень стоял на самом краю площадки, перелез за ограждение и недвусмысленно намеревался прыгнуть.

– Я сказал, – сквозь зубы процедил он, – что буду говорить только с Альдредом.

– Мы не можем его пока найти, – как можно спокойнее ответила я.

И кивнула Дарьке: мол, беги искать.

Я протянула к нему руку, ладонью вверх, недвусмысленно давая понять, что нахожусь на его стороне. Но Гевирг, похоже, плохо понимал, кто перед ним. Мы совсем мало общались, но все же мне казалось, я ему нравлюсь. Этот парень учился в лучшем колледже Тригора, у него была девушка, у него было все. Что могло привести его на крышу башни?

– Гев, – медленно сказала я, – слезай оттуда. Любую проблему можно решить.

– Я сказал, что буду говорить с Альдредом! – Гевирг даже покраснел. – Пусть он разрешит ей оставить ребенка!

Я застыла. Девушка Гевирга беременна?

– Альдред заставляет ее избавиться от ребенка? Гев, такого не может быть, он сам отец, он сам…

– Он час назад отвел ее к лекарю! – рявкнул Гевирг так, что я подскочила. – Приведи его, Оля! Приведи немедленно!

– Дарька пошла за ним. Гевирг, он согласится, слезай. Мы не допустим ничего, пойдем к Виктору, он-то уж точно не даст ничего сделать. А если ты спрыгнешь, хуже сделаешь всем. Тем более ребенку. Послушай меня, я сирота. Мои родители умерли давно, меня вырастили чужие люди. Я отдала бы все на свете, чтобы увидеть настоящих маму и папу, которые не смогли меня воспитать. И твой ребенок будет чувствовать то же самое.

Я подошла к Гевиргу и, преодолевая страх, уселась рядом, на перила. Внизу была такая высота, что захватывало дух. Сорвешься – мгновенная и страшная смерть. Гевиргу нужна была поддержка. Стоять и рассуждать о высоком в безопасности бессмысленно. Он явно не в себе, он должен знать, что я действительно на его стороне, а не притворяюсь. Так, во всяком случае, я решила.

– Виктор не зверь. Он не заставит вас избавляться от ребенка. Я не знаю, продолжишь ли ты учебу, но, скорее всего, тебе придется жениться. Как ее зовут?

Гевирг ответить не успел.

– Поздно, – раздался холодный голос Альдреда.

Он стоял в дверях, хмуро наблюдая за нами. И взгляд его не предвещал ничего хорошего. Как для меня, так и для Гевирга. Но я упрямо отвернулась, готовая уговаривать Гевирга.

Я почувствовала, как меня обхватили за талию и дернули. Я почти не ударилась, когда падала, но услышала оглушительный визг Дарьки. И даже могла не оборачиваться, понимая, что Гевирг спрыгнул. Несколько секунд я приходила в себя, совершенно растерянная.

– Зачем?! – Я посмотрела в лицо Альдреду. – Я не собиралась прыгать. Это он хотел спрыгнуть. Надо было вытаскивать его, а не меня. Зачем ты это сделал? Он почти послушал меня!

– Дура! – рявкнул Альдред, поднимая меня на ноги. – Он бы и тебя за собой утянул! Я спасал того, кто еще сохранил остатки разума.

– Надо было прыгнуть вслед за ним! – Я вырывалась, но мужчина меня не отпускал. – Потому что у тебя разума ни на грош! Что сделал ребенок? Он что, тебе лично мешал?

– Вон! – бросил Дарьке Альдред.

Его, казалось, совершенно не волновало, что только что погиб его ученик.

– Успокойся. Слышишь меня? Прекрати истерику! Гевирг был идиотом с поехавшей крышей. Он связался с уличной бездомной девкой. Она умоляла меня дать ей денег, чтобы избавиться от ребенка. Этот дурак таскал ей все деньги, что у него были, и еду. А она пользовалась его наивностью. Она счастлива, что избавилась и от ребенка и от Гевирга. А этот идиот устроил истерику и показательный протест. И ты туда же! Думай собственной головой…

– Может, он ее любил! Об этом ты не подумал? Может, он хотел вытащить ее с улицы?

– Да что ты знаешь про любовь! И напоминаю: я – твой преподаватель. Не смей со мной фамильярничать!

– Что я знаю про любовь? А что вы о ней знаете? – Я намеренно сделала ударение на слово «вы». – Ваш сын…

И умолкла, понимая, что, кажется, зашла слишком далеко.

Альдред заставил меня поднять голову.

– Говори, что хотела, Оля. Что это значит?

Теплые руки давали невероятное ощущение… что Альдред может легким движением рук свернуть мне шею.

– Не знаю. Не знаю я, ничего не знаю, но Гевиргу можно было помочь! А вы не захотели.

– Что ты хотела сказать о моем сыне? Говори!

– Не надо, я не собиралась…

– Что мой сын меня ненавидит? Что он сбежал, лишь бы меня не видеть? Что я ломаю ему жизнь, не давая учиться тому, чему он хочет? Ну?

– Отпустите меня!

– А если не отпущу? Здесь ведь никого нет. Никто не может тебя защитить. Никто не вступится. Никто не увидит…

Его лицо было совсем близко. И мне было страшно, очень страшно.

– Что… что вы сделаете? – Я с трудом нашла в себе силы спросить.

Лучше бы не находила. Голос надломленный и тихий, очень испуганный.

Он наклонился. Нарочито медленно, будто впитывая страх, который окружал меня, лишая возможности сопротивляться. И прикоснулся своими губами к моим. В груди как будто взорвался фейерверк, и я вцепилась ногтями в его руку, то ли пытаясь сбросить ее с шеи, то ли просто удержаться на ногах. Необычное чувство чужих губ сбивало с толку, и я вздрогнула, когда его язык проник глубже, заставляя меня сползать по стене. Руки Альдреда переместились с шеи на плечи, не давая упасть, а поцелуй стал очень грубым. Он прикусил мою нижнюю губу. Боль немного отрезвила, и я попыталась вырваться.

– Нельзя, – вдруг прохрипел он, прижав меня всей тяжестью тела к стене. – Нельзя.

Я хотела было что-то сказать, одернуть его, но только хватала ртом воздух и обессиленно цеплялась за его руки, которые все еще были на моих плечах.

– До вечера чтоб не высовывались, – сказал Альдред. – Поесть вам принесут.

И ушел, оставив меня в растерянности, в полнейшем шоке.

– Оля! – Дарька ворвалась на площадку башни. – Что он тебе сказал? Что сделал?

– Пошли в комнату. Хочу есть и переодеться.

Ближе к обеду вернулись Сеславия и Сибил. Мы с Дарькой к тому времени сидели у меня, играли в карты и обсуждали то, что случилось утром. Наше решение было единогласным: Альдреду мы не верим.

– Скорее всего, – сказала Сеславия после того, как нас выслушала, – Альдред не сказал тебе всей правды. Может, девчонка и просила дать денег после беседы с ним. Можешь представить, как его речь о том, что она ломает Геву жизнь, что ребенок умрет в нищете и так далее, повлияла на беременную девушку. Думаю, он ограничился полуправдой, ты ведь его ученица.

И с этим мы тоже были согласны.

– Ладно хоть не ударил. – Дарька поежилась. – Я думала, он ее убьет.

– А он меня поцеловал, – тихо сказала я.

Но сразу же воцарилась звенящая тишина.

– Альдред? – уточнила Сеславия.

Я кивнула.

– Зачем?

– Не знаю, – пожала плечами. – Отвлечь? Разозлился? Не знаю.

Дарька осторожно поинтересовалась:

– И как?

– Странно. Ну… страшно и странно, понимаешь?

– Брр! – Сеславию даже передернуло. – Альдред… самый страшный мой кошмар! Вот Виктора я бы позлила ради такого дела!

И даже мы с Дарькой улыбнулись. В этом вся Сеславия, она накрепко вбила себе в голову идею стать женой короля.

– Девчонки, тут еще одна проблема, – вздохнула я. – Мне надо в город. А Альдред велел не высовываться.

– Зачем тебе в город? – поинтересовалась Сеславия.

– Встретиться с Эртаном.

Дарька от удивления выронила карты и тем самым запорола всю партию.

– Ты знаешь, где Эртан? А что с ним? Почему он ушел?

– Так, мы идем все вместе, – решительно сказала Сеславия, вставая. – Вы без меня умудряетесь находить самые шикарные приключения. За мной!

– А как мы выберемся из замка? – Я сомневалась, что наш уход останется незамеченным.

– На этот счет не волнуйся. Есть план. Так…

Она выглянула в коридор.

– Никого. Пошли!

Меня терзали смутные подозрения, что этот побег нам еще аукнется. Но с Эртаном встретиться нужно. И попробовать уговорить его вернуться. Может, втроем мы сумеем это сделать. Правда, я не была уверена, что он вообще придет, если увидит нас втроем.

– Когда я только сюда приехала, – сказала Сеславия шепотом, – сразу выяснила, как сбежать, не привлекая внимания. У Виктора есть кошки. Огромные, лесные, живут в вольере. Он располагается на улице, но когда непогода, кошки заходят во внутренний вольер, а в него уже есть вход из замка, чтобы кормить их.

– Кошки? – Дарька испуганно взглянула на Сеславию. – Лесные кошки опасны! У нас в деревне в лес в одиночку ходить категорически запрещалось.

– Ой, деревня… – Сеславия даже поморщилась. – Этих Виктор выдрессировал. Они людей не трогают. Если к ним не лезть. Не бойтесь, я так уже два раза тайком выбиралась.

– А зачем? – не удержалась и спросила я.

– Дела были. Незаконченные. На старом месте учебы.

Мы перешли в сам замок, свернули в какой-то небольшой и совсем не благоустроенный коридор. Он был таким узким, что нам пришлось идти друг за дружкой. И заканчивался этот коридор дверью. Незапертой, к моему величайшему удивлению.

Сеславия уверенно вошла в вольер и поманила нас за собой. Здесь не пахло, вопреки ожиданиям, чем-то специфическим. За животными очень хорошо ухаживали. Они лежали в углу вольера, две красивые кошки с кисточками на ушах, сонно нас разглядывали и лениво шевелили длинными гибкими хвостами.

Ну, хоть не мяукали и не шипели, и на том спасибо.

А Сеславия, пока мы с Дарькой разглядывали кошек, уже отперла шпилькой замок на двери в вольер и вышла наружу, под моросящий противный дождик. Я услышала доносящиеся откуда-то издалека раскаты грома и пожалела, что не взяла куртку.

Дальнейшее уже было делом техники. Мы перелезли через довольно высокий забор вольера и бегом рванули в город, через восточные ворота, чтобы нас не узнали стражники, охраняющие территорию замка.

– Эртан вряд ли выйдет, если увидит нас всех, – сказала я, когда до храма остался один квартал. – Спрячьтесь где-нибудь. Я попытаюсь его убедить, что вы хотите помочь и никому ничего не расскажете. Дам знак.

Сеславия и Дарька согласно кивнули.

– Не позволяй ему сбежать, – попросила Дарька. – Сегодня Гевирг… Эртан сбежал. Нас осталось пятеро.

– Даже не верится, – поежилась Сеславия. – Никогда не думала, что в колледже, у Виктора под боком может случиться что-то страшное. Почему Альдред его не спас, я не понимаю?

– Я тоже задала этот вопрос. Я вообще не собиралась никуда прыгать, а он стащил с перил именно меня. Странно все это.

– Странно, – эхом откликнулась Дарька. – Знаешь, здесь есть неподалеку таверна на крыше, я видела в прошлый раз. Кажется, оттуда должен быть виден храм. Оляне достаточно отойти на пару шагов и махнуть нам рукой.

– С ума сошла? – недовольно скривилась Сеславия. – Дождь идет!

– Зато для дела полезно, – с небывалой категоричностью отрезала Дарька. – Пошли! Там глинтвейн есть вкусный.

Она едва не силой утащила Сеславию в сторону еще до того момента, как нас можно было заметить из любого укрытия в пределах площади. Так что если Эртан и был там, увидел он лишь меня, будто бы прогуливающуюся по площади, а потом улучившую момент и нырнувшую под лестницу.

Но Эртан не наблюдал за мной. Он уже ждал меня. И выглядел еще хуже, чем при прошлой встрече. Но вот что странно: был он чистым и сухим, хоть и несколько неопрятным.

– Привет, – сказала я и села. – Как дела?

– Денег дашь? – Голос у него был хриплый.

– Дам. Может, пойдем, выпьешь чего-нибудь горячего? Мне кажется, ты простыл.

– Нет. Не простыл. Давай.

Я отдала ему почти половину стипендии. Как он собирается жить на улице?

– Свободна, – сказал Эртан.

– Ну уж нет! Эртан, объясни мне, что происходит? Когда ты вернешься? Твой отец с ума сходит! Сегодня Гевирг… погиб.

– Погиб? – Парень вскинул голову. – Плохо. Очень плохо.

И прежде чем я успела ответить, звонкий голос Сеславии заставил Эртана подпрыгнуть на месте:

– Да уж, ничего хорошего! Знаешь что, паршивец? Ты пойдешь с нами!

Она вцепилась мертвой хваткой в рукав рубашки парня и попыталась вытащить его из укрытия.

– Твоя мать с ума сходит! Она ночами не спит! Ты сегодня же вернешься и…

Она взвизгнула и отскочила. Эртан перевел затравленный взгляд на меня:

– Беги отсюда. Из Тригора. Беги так далеко, как сможешь, принцесса!

А потом он толкнул меня с такой силой, совершенно несвойственной молодому парню, что я отлетела на пару метров и врезалась спиной в стену храма. Сверху посыпались мелкие камни и пыль. Когда я откашлялась и подняла голову, Эртана уже не было в пределах видимости. Сеславия прижимала к себе руку, словно обожглась, а Дарька не знала, к кому кинуться, то ли ко мне, то ли к ней.

– И что это было? – первой спросила я.

– Он холодный, – прошептала Сеславия. – Нереально холодный.

Она отняла руку от груди, и мы с Дарькой едва сдержались, чтобы не отскочить. На ладони расплывалось черное пятно с неровными краями, похожими на узоры снежинок на окнах зимой.

– Это надо показать Риран, – сказала Дарька.

– И что мы ей скажем? Про Эртана? Они нас убьют!

– Или меня убьет это, – дрожащим голосом проговорила Сеславия. – Мы не поможем Эртану сами. Надо идти к Виктору.

Мы все согласно кивнули, но я, в отличие от Дарьки и Сеславии, не торопилась в замок.

– Девчонки, просьба к вам, – наконец сказала я. – Не говорите Виктору, что Эртан назвал меня принцессой.

Дарька и Сеславия переглянулись.

– А это важно? – спросила Дарька.

– Похоже, что да.

Виктор прошел за этот вечер несколько стадий настоящего шока. Сначала он не понимал, что происходит. Потом не поверил. А потом разозлился. Я впервые в жизни видела Виктора таким рассерженным. Он не орал, конечно. Но, признаться, лучше бы орал.

Сеславию трясло, не то от жара, не то от страха. Она выглядела довольно бледно и, в отличие от нас, не стояла, а сидела на кожаном диванчике в многострадальной библиотеке.

– Девчонки, – устало произнес Виктор, – вот за что вы так, а? Я пытаюсь быть вам не только преподавателем, но и другом. Я надеялся, вы будете если не советоваться, то хотя бы доверять мне. А вы? Я приезжаю в замок, узнаю, что один студент погиб. Вы сбегаете, и мы вместо того, чтобы заниматься похоронами Гевирга, ищем везде вас. А теперь выясняется, что вы виделись с парнем, которого мы ищем уже давно. С сыном вашего преподавателя, твоего, Оляна, куратора. И говорите вы мне об этом только сейчас, когда одна из вас получила травму. Вот скажите мне, что я такого сделал?

Я закусила губу. Дарька уже давно ревела. Сеславию мучили жар и лихорадка. Я пыталась убедить себя, что Виктор – мой враг, что это он должен передо мной отчитываться, а не наоборот. Но все-таки понимала, что поступили мы глупо.

– В общем, я устал. Решение о вашем наказании или исключении будут принимать ваши кураторы. Сеславия – иди в больничное крыло. Оляна – к Альдреду. Дарька – прекрати реветь и проводи Сеславию. На ужин никто не пойдет. Не хотите по-хорошему общаться, будем взаимодействовать в общепринятой системе наказаний. Все, свободны.

Виктор, конечно, наказания придумал славные. Дарька уже впечатлилась до слез, Сеславии хватит болезни, а мне достанется Альдред, про сына которого я скрывала информацию. Может, ну его, этот колледж? Сбежать, и с концами. Как советовал Эртан.

Откуда, ну откуда он знает, что я принцесса?

Прежде чем войти, я постучалась. И, затаив дыхание, ждала, когда Альдред позволит войти. Нехорошее предчувствие мучило меня. Мужчине наверняка уже сообщили обо всем. Я видела, как они обменивались посланиями. Небольшая вспышка – и записка из руки Виктора исчезала, а появлялась у Альдреда. Так что он меня уже ждет.

– Войди, – раздался голос из-за двери.

– Добрый вечер.

Вместо ответа Альдред указал на глубокое кресло. Я уже была в этой комнате, когда выбрала его направление. Тогда, помнится мне, тоже было не очень уютно.

– Рассказывай.

– Что рассказывать? – пробормотала я.

– Все рассказывай. Когда ты видела моего сына, где, что он говорил, как выглядел, что делал, почему ты скрыла это ото всех. А еще – как можно смотреть в глаза родителям, у которых пропал сын и знать о нем информацию, как можно быть такой дрянью, чтобы сбежать, когда погиб твой товарищ. Ну и, наконец, откуда в деревенской идиотке такая неблагодарность ко всем, кто пытается вытащить ее из нищеты и обучить управляться с собственной силой.

Да, список внушительный. Если перед Виктором было стыдно, то сейчас мне хотелось провалиться сквозь землю. От Альдреда я никогда не слышала таких слов. Казалось бы, от него я смогу стерпеть любую грубость. Ан нет, оказывается, когда ты точно знаешь, что все, что он говорит – неправда, что он намеренно тебя выводит, это одно. А когда правда глаза колет, это совсем другое.

Начать я решила с самого простого. С Эртана и всего, что с ним связано. За исключением его последнего предупреждения.

Я повторила то, что говорила после ярмарки, рассказала, как Эртан просил у меня денег на базаре и как я назначила ему встречу, решив выяснить, почему он сбежал. И как пришла с девчонками, намереваясь уговорить его вернуться. Как он коснулся Сеславии и сбежал.

– Это все правда, – закончила я. – Больше я ничего не знаю и уж тем более не понимаю.

– Видишь, какая незадача. – Альдред заставил меня поднять голову. – Ты в своей жизни совершила две ошибки. Первую – когда родилась. А вторую – когда пошла ко мне учиться. Надо было стоять на своем и идти к Виктору. Он более мягок, нежели я. А еще не обладает некоторыми способностями. Так я, Оляна, чувствую ложь. И ты врешь. Или недоговариваешь. Я не собираюсь тебя пороть или с тобой беседовать. Но ты не выйдешь из этой комнаты, пока не расскажешь все.

– Я все рассказала!

Вот попала так попала! Если Альдред не врет и он действительно чувствует ложь, у меня серьезные проблемы.

– Нет, не все. Что ж, я дам тебе время подумать. Впереди долгая ночь, потом день. Рано или поздно тебе, дорогая, надоест здесь сидеть.

Ага. А может, рано или поздно Виктор потребует отчета о нашем разговоре и заставит меня отпустить. Потому что лишить меня ужина и запереть в одной комнате с не совсем нормальным преподавателем – это жестоко. Это, кажется, противоречит законам Тригора. Хотя я не уверена, написано ли там что-то о закрытии студенток в комнате.

Альдред с минуту наблюдал за мной, а я старательно отводила взгляд. Потом он пожал плечами и отправился в кабинет.

Его можно было понять. Он думал, что информация как-то поможет найти Эртана. А в мое положение кто войдет? Для меня признание, что я принцесса, равносильно подписанию себе приговора. Виктор, конечно, выглядит добрым и всепрощающим, но давайте решим задачку: что сделает король, если вдруг объявится потомок того, кого он сверг? При условии, что народ Тригора хоть и смирился с новой властью, от нее не в восторге.

Так мы и сидели. Я в кресле, Альдред в кабинете. Оба молчали. И, похоже, так могло продолжаться вечно. Я завороженно глядела на капли дождя, стекающие по стеклу. На улице снова начался дождь. Он-то меня и убаюкал. Уснула сидя, свернувшись калачиком, жалея себя и безуспешно пытаясь выбраться из западни, в которую сама себя и загнала.

Мне казалось, человек, заснувший в неудобной позе, не сможет спать долго и крепко. Но, видимо, прошедший день стал таким богатым на события, что я очень устала. Ибо спала так крепко, что пробуждение было мучительно болезненным. Я ожидала, что придется слезать с неудобного кресла и разминать затекшие ноги, но, к собственному удивлению, обнаружила, что лежу головой на подушке, укрытая одеялом. И мягко так было, и лежать удобно, что я готова была уже продолжить сладкий сон. Если бы не звук чьего-то дыхания рядом.

Сердце забилось быстрее, когда я поняла, что это была не моя комната. Должно быть, Альдреда. Он же обещал, что не выпустит меня из комнаты. Похоже, обещание сдержал. И что, наблюдает?

Я села на постели и повернулась, чтобы сказать Альдреду все, что я о нем думаю. И вскрикнула, потому что фигура в темной комнате разительно отличалась от Альдреда. Просто черный силуэт… даже не человека, какого-то существа с огромными ушами, скрюченного и тяжело дышащего.

Вспыхнул свет. Я зажмурилась.

– Оляна? – В дверном проеме появился Альдред.

И все, кроме него и меня, в комнате никого больше не было.

– И чего ты так орала…

Он не закончил предложение, уставился на пол, явно сдерживая ругательства. Потому что вентиляционная решетка была вырвана с мясом изнутри. И повсюду валялись комья грязи.

– Что здесь было? – спросил он.

– Не знаю. Кто-то стоял… не знаю кто. Я проснулась, а он стоял у постели, и ничего не делал. Наверное, меня разбудил грохот.

– Исключено, – отрезал Альдред. – Я бы слышал, я спал в кабинете. Поднимайся, пошли. Через вентиляцию у нас еще не лазили. Не замок, а дом для умалишенных!

Из вентиляции снова донесся какой-то грохот и, кажется, смех. Тут мои нервы уже не выдержали. Пока Альдред всматривался и прислушивался, я использовала любимый прием и отправила в темноту хода парочку электрических восьмерок. Почти сразу же грохот стал явственно различимым. Как и нецензурщина, почему-то произнесенная голосом Виктора.

– Ой! – Под взглядом Альдреда мне как-то не хотелось смеяться, хотя ситуация вроде бы располагала.

– Что у вас там происходит? – В апартаменты вошел заспанный и злой Сомжар. – Виктор какой-то грохот слышал, поднял меня. Я ни черта не понимаю, Виктор полез проверять, а его бьет током. Оляна!

– Что? Это Виктор был у меня в комнате?

Вопрос был глупым. Виктор и то… существо несколько различались по комплекции. Да и по манерам, кстати, тоже.

– Все, я запутался, – объявил Альдред. – Пошли в обеденный зал, мне нужен кофе. Диван крайне неудобный, к слову.

– Виктор предлагал положить Олянку к себе, – напомнил ему Сомжар.

– Что? – Вот тут уже я запуталась.

– Пошли. – Альдред даже подтолкнул меня вперед. – Разберемся. Хотя, конечно, могу оставить тебя в комнате. Хочешь?

– Не очень, – ответила я, вспомнив крышку вентиляционной шахты, вырванную буквально из стены. – Я тоже кофе хочу.

– Тогда вперед, вопросы потом. Ты Виктора-то откачал? – Это он уже Сомжару.

– Да чего с ним будет, – отмахнулся тот. – Ему иногда полезно получить. В целях профилактики. Хуже, что мы весь замок перебудили. Сибил пошла успокаивать Дарьку, а Сеславия еще в больничном крыле. Корта и Сошту я загнал обратно в комнаты по дороге сюда.

– Надо бы запереть, – сказал Альдред.

– С ума сошел? Мы так друг друга поубиваем.

– Но откуда они знали, что Оляна останется у меня?

– Может, объясните, что происходит? – не выдержала я. – Я думала, Альдред хочет, чтобы я ему что-то рассказала.

– Альдред-то хочет, – заметил Альдред. – Но из той информации, что у него уже есть, следует, что Эртан или кто-то из его шайки за тобой придет. И поэтому ты спала у меня, а в твоей комнате дежурили Виктор и Сомжар.

– То есть вы поняли, что случилось с Эртаном? Почему он меня преследует?

– Кофе, – напомнил Альдред. – Пока не выпью кофе, я не человек.

В обеденном зале, как и ожидалось, уже был накрыт стол. Кофе, бутерброды, какие-то сладости и фрукты. Меня, к слову, лишили ужина, но об этом я решила не упоминать и с удовольствием взяла предложенную Сомжаром чашку. И запустила зубы в огромный бутерброд с сыром.

Вскоре пришли и Виктор с Сибил. Король не выглядел помятым или больным после моего удара, и я окончательно расслабилась. Сидела, отходила от переживаний. И вроде как все забыли, что я провинилась. А может, только сделали вид. Виктор то и дело подкладывал мне на тарелку вкусные кусочки колбасы, а Сомжар подливал кофе. Хорошо было вот так сидеть со взрослыми, слушать их разговоры…

– Как ты уже, наверное, поняла, Эртан превращается в никту. Он сбежал, как только мы это поняли. Но что-то его держит рядом с замком. Почему-то это «что-то» – ты. Он говорил с тобой три раза после побега. А побег случился как раз накануне ярмарки. Мы подумали, что после сегодняшнего, когда пострадала Сеславия, он придет к тебе. Решили устроить засаду, но почему-то промахнулись.

– Сеславия теперь станет никтой? – Я закусила губу.

– О нет, – отмахнулся Виктор. – У нее всего лишь сильнейшее обморожение. Чтобы стать никтой, надо немного больше.

– А как становятся никтами? Как никтой стал Эртан?

Виктор, прежде чем ответить, помедлил.

– В принципе, – наконец произнес король, – слухи не врут. Чтобы стать никтой, можно съесть зараженное мясо. Думаю, дело в этом. Как ты уже знаешь, Эртан связался с некой группой лиц, которые хотели устроить провокацию на ярмарке. Не думаю, что здесь дело в политических мотивах, скорее, сыграло роль желание в суматохе поживиться чем-нибудь. Но факт есть факт: Эртан каким-то образом с ними связался. А такие группы, они частенько промышляют охотой. Сама понимаешь, риск велик. Плохо, что мы не можем найти Эртана. А вот он, похоже, неравнодушен к тебе. Мы думали его поймать, но ошиблись.

– А главное, умные какие, паршивцы! – Сомжар в сердцах хлопнул по столу. – Ежу понятно, что Оляна или осталась бы у себя, или, если бы мы заподозрили что-то, спала у Виктора. Ну как они ее нашли, не понимаю!

– Почему это ежу понятно, что я должна была остаться у Виктора? Мне вот непонятно.

– Ну, так ты и не еж, – хмыкнул Альдред. – Надеюсь.

– Олян, – Виктор снова подлил мне кофе, – у меня – самое безопасное место во всем замке. Если хочешь что-то защитить – оставь в моих покоях. Там и охрана, и защитные заклинания. Мы решили, что как наживку тебя использовать не будем и отправили к Альдреду. Но каким-то образом эти товарищи вычислили, где ты.

– Значит, кто-то в замке, – мрачно сказал Сомжар. – Скорее всего, кто-то из стражи. Они уже крали форму, чтобы остаться незамеченными.

– Погодите, – прервала их я. – Но зачем им нужно за мной охотиться?

Тут, конечно, хорошо вписывалось предупреждение Эртана. Но Виктор о нем не знал. Может, удастся раздобыть еще хоть какую-то информацию. А вообще, скверно, конечно, получалось. Сама я плохо могу защититься, а рассказать никому нельзя.

– Не знаем, – ответил Виктор. – Ход мыслей никт предугадать сложно, хотя какой-то логикой они явно руководствуются. Я предполагаю, что, быть может, они хотят достать меня, превращая моих студентов. Но в это верится слабо. Разведка работает, рано или поздно мы их найдем. А тебе уже хватит кофе, пора в кровать. Завтра занятий не будет, но все равно не дело так мало спать. Ляжешь у меня в покоях, там есть вторая комната.