Текст книги "Школа темных. Наследница молний"

Глава 4

– Что ты здесь делаешь?

Резкий ледяной голос вырвал меня из сладкого сна и привнес в жизнь боль. Болело все: голова, шея, спина, затекшие руки и ноги. Я проспала половину ночи, опустив голову на руки и кое-как подложив пальто. И если думала, что с утра Брина все равно будет выглядеть хуже, после такой-то заварушки, то глубоко ошибалась!

Сестра Бастиана была идеальной. Идеальная укладка, идеальный макияж, идеально выглаженное форменное красное платье. Идеальное презрение во взгляде. Как ей это удалось, суперспособности у нее, что ли? Женщина-опохмел? Женщина-бодун?

– Я спросила, что ты здесь делаешь. Отвечай немедленно!

Зевая, я поднялась. Честно, ненависть уже не удивляла, я бы скорее ошалела, если бы Брина кинулась мне на шею и заявила, что отныне будет моей самой лучшей подружкой.

– Я здесь сплю. Ты нажралась как скотина и чуть не дала половине факультета. А я тебя уберегла от ранней беременности, ЗППП, глубокого раскаяния и отвратительного секса с бухими неудачниками. Можешь не благодарить.

Брина рассмеялась.

– Совесть замучила, да?

– Что, прости?

– Брось, остальные, может, и идиоты, но не я. Ты – Деллин Шторм, это из-за тебя Бастиан одной ногой в могиле. А Эйген обеими. Тебя должны были убить, но ты вовремя смылась. Удобно, да, прятаться за чужими спинами? Приносить в жертву чужих родных?

Я молчала, закусив губу. Мне хотелось, видят боги, больше всего на свете хотелось ей ответить, но я не могла добивать и без того лишившуюся родных девчонку. Она имела, в конце концов, право винить меня в своих бедах. Глупо было предполагать, что истинные мотивы Оллиса останутся тайной.

В глазах Брины ди Файр не полыхал тот безумный огонь, который я видела в ее брате, но, несомненно, девушка ненавидела меня всей душой. Должно быть, сейчас она ненавидела весь мир, и я бы не сказала, что без оснований.

– Думай что хочешь, – устало махнула я рукой. – Это не мои проблемы. Можешь поискать дружков своего братика и компенсировать им обломавшуюся оргию. Обещаю, что не сдам вас директору. Приятного дня.

Выходя, не удержалась, хлопнула дверью и сама вздрогнула от громкого звука. После быстрого душа стало немного полегче, но все равно я спала на ходу. Чтобы избавиться от головной боли, пришлось растереть крупицу. Практически на автомате я покидала в сумку учебники и канцелярию, собрала волосы в небрежный пучок, который развалился еще на половине пути к столовой, и направилась грызть. Сначала завтрак, потом гранит науки.

– Адептка Шторм! – услышала я голос Кеймана.

– Я ничего не сделала, я не виновата, но клянусь, что больше не буду.

– Похвально, – усмехнулся Кейман. – Признание проблемы – первый путь к ее решению. Что с тобой? Ты спишь стоя.

Дабы не спалиться на ночных похождениях, решила для разнообразия сказать правду (ну или полуправду):

– Храм снился половину ночи. И Акорион. Очень выматывает.

– Возьми у лекаря снотворное.

– И все? – Даже глаза открылись от удивления. – Не расскажете, почему мне снится это место? Как Акорион проникает в сны?

– Не он, а ты, твоя сила создает сновидения, она делала это, еще когда Акорион не вмешивался в твою жизнь. Снотворное поможет. К слову, о здоровом сне… не знаешь, по чьей вине вчера ночью была разрушена часовня Кроста? Я был, знаешь ли, очень удивлен, когда обнаружил треснувшую крышу, обвалившуюся лепнину и обломки некогда великолепного образчика алтаря Кроста. Ну и пьяная компания под всем этим мусором, конечно, тоже немного удивила. Хотя чего я ожидал в первый день нового семестра? Ну так что, есть что сказать на этот счет?

– Нет.

– Правда? И ты не знаешь, что случилось с адептами огня третьего курса?

– Ну… может, их покарал Крост? Нельзя пить в часовнях бога, это невежливо. Меня и за меньшее током дернуло.

Кейман скептически хмыкнул, но допытываться, к моему удивлению, не стал. Хотя вполне мог наказать и без доказательств, он явно был уверен, что без меня в ночных приключениях не обошлось.

– Что-то ты не слишком опечалена потерей часовни.

– Может, я, как наследница Кроста, не одобряю осквернение святынь?

– Крост милостив к детям стихий.

– Он же их не убил. Очень милостиво.

– Я не сказал, что никого не убили.

– Мне думается, в этом случае у вас бы был более мрачный вид.

– Значит, ты всю ночь провела в комнате?

– Да.

А что? Почти всю ночь, почти в своей комнате. Почти и не соврала, да и Кейман все равно не собирался меня наказывать, я уже научилась улавливать оттенки его настроения. Так, разминался с утра.

Он вдруг схватил мое запястье и заставил поднять руку. Я инстинктивно нервно огляделась, но в коридоре больше никого не было.

– А если пересчитаю крупицы?

– У меня болела голова, я использовала парочку.

– Хорошо. – Кейман выпустил руку, но кожу там, где он прикасался, все равно покалывало. – Можешь идти.

На самом деле я бы тоже с удовольствием позадавала вопросы. Например, почему меня за драку с Бастианом наказали крыльями, хотя мы и подраться толком не успели. А его дружки спокойно бухают в часовне Кроста, между прочим, действующего бога, устраивают там оргии и еще и возмущаются, когда им мешают. Неужто Кейман не в курсе, как развлекаются его подопечные? Или считает такое поведение нормальным?

Невольно вспоминалась первая встреча. Не стоило забывать, что Кейман Крост – не заботливый и справедливый магистр. Педагогический талант совершенно необязательно следует рука об руку с порядочностью. В конце концов, он ближе к ним, к хозяевам магии и жизни, чем к таким, как я.

Аннабет уже ждала меня в столовой, а напротив подруги сидел Бастиан. Но она его не видела и с безмятежным видом жевала вафлю.

– Ну и как тебе с соседом? – усмехнулась я.

Аннабет тут же поперхнулась.

– Он… он здесь? Это так странно.

– Могу только посоветовать переодеваться в шкафу.

Бастиан был непривычно тих и все кого-то высматривал. Этот «кто-то», сверкая бриллиантовыми серьгами и гладкими локонами, явился к самому концу завтрака. Брина лишь выпила чашку кофе, ни с кем не говорила, не общалась, только мельком взглянула на расписание. Ее, похоже, совсем не мучило похмелье, а еще не интересовала судьба огневиков, которые вчера помогали ей скоротать вечер.

– Шторм, – окликнул меня какой-то парень, – сегодня после занятий пробы в команду по крылогонкам. Ты записана, не забудь.

– Но я же… не умею, я всего раз пять успела полетать в прошлом семестре!

– Они экстренно набирают команду, – пояснила Аннабет. – Новый капитан с факультета воды, я слышала, как он вчера ругался, что с тремя новичками в команде мы продуем даже дебилам из закрытых школ. С Надин были две подруги, они все были в команде.

Отлично. Акорион убил трех членов школьной команды по крылогонкам и невольно (или наоборот?) освободил мне место.

– Что у тебя сегодня?

– Основы артефакторики, две пары. Потом Яспера. Потом обед, после него зельеведение и физподготовка, ну и пробы в команду. Плотненько.

– Да, – Аннабет тоскливо ковырялась в каше, – у меня тоже засада. И так весь блок! Радует, что потом будет больше месяца на подготовку к экзаменам. А вот то, что нельзя ходить в город, – это плохо.

Как посмотреть. По мне уж лучше сидеть в защищенной школе, чем бродить по улицам, зная, что Оллис на свободе. При мысли о встрече с бывшим магистром на какой-нибудь темной улице волосы дыбом вставали.

Но один плюс в насыщенном расписании все же был: пары здорово отвлекали от самокопания и самобичевания. Семестр обещал быть сложным. Первый блок заканчивался праздником Земли, а учебный год – выпускным для старших курсов, праздником для всех остальных, соревнованием по крылогонкам и представлением программ. Если пройду в команду, помимо полосы препятствий на крыльях придется еще и разучивать что-то красивое, шить специальное платье и позориться перед всей школой.

Кажется, к лету я приползу с языком на плече. И все два месяца каникул буду лежать, причем неважно где: в школе, в доме Кеймана, в съемной комнате с тараканами и трактиром на первом этаже. Просто буду лежать и чувствовать, как болит мозг.

– Вынужден с сожалением пр-р-ризнать, что вы – будущая элита общества.

Так началась лекция по основам артефакторики, которую вел тот же магистр, что и зельеведение. Это стало неприятным сюрпризом для некоторых одногруппников.

– И р-р-раз уж пр-р-рогр-р-рамма пр-р-редусматр-р-ривает изучение вами основ ар-р-ртефактор-р-рики, давайте постар-р-раемся сделать наши занятия хоть немного полезными. Могу вас обр-р-радовать: экзамена по этой дисциплине не будет. Но и огор-р-рчить: будет семестр-р-ровая р-р-работа. Твор-р-рческая.

– Р-р-р-радостно-то как! – вполголоса передразнил магистра Корви.

Элита. Элитная, я бы сказала, элита. Самый сок.

– С ар-р-ртефактами можно сделать две вещи. Сломать и потер-р-рять – в вашем случае, использовать и создавать – в случае нор-р-рмальных магов. Отличительная особенность ар-р-ртефактов в том, что они подвластны магам всех видов. Создание ар-р-ртефакта – сложный пр-р-роцесс, доступный далеко не каждому. Если магистр-р-р Кр-р-рост пожелает, он обучит вас этому на стар-р-рших кур-р-рсах. Я же кр-р-ратко р-р-расскажу об использовании и научу такой интер-р-ресной вещи, как использование объединенных ар-р-ртефактов. Итак, записываем. Ар-р-ртефакт – пр-р-редмет, наделенный магической силой и опр-р-ределенным, как пр-р-равило, известным зар-р-ранее, магическим потенциалом.

Об артефактах говорил Бастиан, когда рассказывал об Оллисе и о том, что случилось в школе. Я слушала очень внимательно, любая деталь, способная пролить свет на те события, была полезна. Артефакты, как я поняла из рассказа, могли создавать сильные маги. Они буквально накачивали предмет силой и, с помощью серьезных ритуалов, наделяли его определенными свойствами.

– Существует множество законов, – сказал магистр. – Вы не можете создать ар-р-ртефакт исключительно по личному желанию. Фактически все возможные ар-р-ртефакты давно созданы и откр-р-рыты. Да, адепт Р-р-ренсен. У вас вопр-р-рос?

– А существуют темные артефакты? Смертельные?

Я поежилась. По школе явно ходили соответствующие слухи.

– Р-р-разумеется. Лишь некотор-р-рые маги способны сделать смер-р-ртельный или любой др-р-ругой запр-р-рещенный ар-р-ртефакт. Но это пр-р-реследуется по закону и жестоко кар-р-рается. И более того, – магистр обвел нас суровым взглядом, – даже малейшая попытка может стоить вам жизни.

Оллис не делал артефакты сам, ему их передал Акорион. Надо думать, у темного бога достаточно и сил, и умений.

– Запр-р-рещенные ар-р-ртефакты мы изучать не будем. А вот р-р-разр-р-решенные и безопасные – да. И мы плавно подходим к вашему твор-р-рческому заданию, а именно использованию объединенных ар-р-ртефактов. Что это значит, кто-нибудь попр-р-робует догадаться? Адептка Штор-р-рм, давненько я вас не слышал.

– Ну… – Я смутилась, как всегда, когда требовалось выступить перед публикой. Особенно готовой при малейшем косяке смешать тебя с грязью. – Возможно, если объединить два артефакта, получится некий третий, с другими свойствами.

– Довольно обобщенно, но напр-р-равление вер-р-рное. Действительно, объединенный ар-р-ртефакт – сложносоставной магический пр-р-редмет, действующий в едином магическом поле. Записали? Зачер-р-ркивайте.

Определения, виды, возможности, история создания. Артефакторика отличалась от моих представлений чуть более чем полностью. Это было не просто махание заколдованной ложкой, это оказалась сложная и серьезная наука. К следующей паре надлежало прочесть и изучить добрую треть одного из новых учебников, а еще определиться с темой семестровой работы.

Седовласый и пожилой магистр с неожиданной силой вытащил из-за кафедры здоровый ящик с кучей всякого хлама. На первый взгляд это был просто мусор: потертые полупрозрачные пластины, множество самых разных камней, украшения, перья и прочая чепуха.

– Это – набор-р-р пр-р-ростейших ар-р-ртефактов. Активир-р-ровать такие получалось даже у последних остолопов. Так что и у вас не возникнет тр-р-рудностей. Ваша задача: семестр-р-ровая р-р-работа. На основе доступных ар-р-ртефактов, список котор-р-рых вы получите, нужно р-р-разр-р-работать, создать и опр-р-робовать составной ар-р-ртефакт. Иными словами, вы бер-р-рете сигнальный бр-р-раслет, объединяете его с самор-р-размешивающей ложкой – и получаете столовый пр-р-рибор-р-р, котор-р-рый ор-р-рет каждый р-р-раз, когда вы слишком много едите. Пр-р-ринцип понятен?

Раздался нестройный хор голосов.

– Тогда тр-р-ренир-р-руемся. Бер-р-рем список ар-р-ртефактов и пр-р-ридумываем свой. Пока на бумаге. Я хочу удостовер-р-риться, что вы понимаете, как сочетаются свойства тех или иных пр-р-редметов. К следующему занятию я хочу от вас заполненное задание на семестр-р-ровую. Пр-р-ровер-р-рять буду всех. Стр-р-рого. Потр-р-рудитесь освоить р-р-раздел в учебнике, на котор-р-рый я указал.

– Ну, – Бастиан появился, как только я получила листок со списком доступных артефактов, – что будем делать?

Я стиснула зубы. Не болтать же на паре с невидимым соседом!

– Давай что-нибудь интересное. Эротическое?

Я украдкой показала идиоту под партой кулак.

– Жаль, у меня в свое время была парочка таких идей… тогда предлагаю самораскуривающийся кальян. О, смотри, здесь есть уловитель темной магии. Повесим тебе, как колокольчик на козу?

– А отпугивателя проекций здесь нет?..

– Ты сама – один большой отпугиватель проекций.

– Так что же ты никак не отпугнешься!

– А я храбрый. – Бастиан довольно усмехнулся и со смаком потянулся, словно мог уставать. – У нас Джейн делал забавную пищалку, которая издавала истошные звуки каждый раз, когда чувствовала приближение магистра Кроста. Экзамен был очень ржачный. Правда, Джейна потом отчислили. Ладно, Шторм, мой тебе совет: делай артефакты связи. Это просто и эффектно. Два артефакта с возможностью изменения связываются друг с другом. Один у тебя, второй у подружки, меняешь что-то на своем – меняется и у нее. Условный знак.

– Что это с тобой? Ты мне подсказываешь?

– Так, личная выгода.

Личная выгода от моей хорошей оценки? Или это привидение съело Бастиана, или где-то здесь подвох. Однако, пораскинув мозгами, я подумала, что вполне можно вписать его идею в пробное задание. Оно на то и пробное, что если Бастиан предложил чушь, то мне лишь объяснят, почему так. Да, наверное, это было жульничество, но интерес во мне горел неукротимым огнем.

Поэтому я быстренько сверилась со списком артефактов и набросала вариант двух медальонов с красивыми, немного напоминающими готические, буквами. Когда буквы изменяли на одном, они приходили точно в такое же положение и на втором.

Магистр собрал работы за десять минут до конца пары и углубился в чтение.

– Ну что ж, интер-р-ресно. Адепт Кор-р-рви, ар-р-ртефакт, избавляющий от похмелья, – это банка с р-р-рассолом, а совмещенные исцеление и устойчивость – это ар-р-ртефакт пр-р-ротиводействия ядам. Подумайте не только о том, чтобы совместить магию, но и чтобы ее пр-р-равильно назвать. Адептка Штор-р-рм, я не сомневаюсь, что вы все взяли у стар-р-рших кур-р-рсов ответы на мои задания, но лично от вас я р-р-рассчитываю получить что-то более интер-р-ресное, нежели обычные ар-р-ртефакты связи. Магистр-р-р Кр-р-рост создал вам опр-р-ределенную р-р-репутацию. Не р-р-роняйте его автор-рритет.

– Ну, – хмыкнул Бастиан, – я сделал все, что мог.

Похоже, на этот раз он был прав. Надо же… даже не знаю, чему удивляться: тому, что огненный король мне помог, или тому, что Кейман разрекламировал меня перед преподами. Пожалуй, удивлюсь всему и, по заветам Алисы, мне останется поверить еще в четыре невероятные вещи.

Одна из таких – пробы в команду по крылогонкам, возвращение которых стало чудом.

В назначенный час, пережив пытку конспектированием у Ясперы, зельеведение, которое закончилось лишь составлением плана зелий на блок, и физподготовку, я пришла в зал, трепетно сжимая в руках новенькую колбу с крыльями.

При виде ее новый капитан присвистнул.

– Шторм, ты что, любовница олигарха?

– Племянница.

Помимо меня кандидатов было еще пятеро: одна девушка, длинноногая рыжеволосая адептка воды, и четверо парней. Двое огневиков, темный и воздушник. Значит, двое уйдут ни с чем.

Я молилась всем богам сразу (даже, на всякий случай, помянула Акориона, правда, не очень цензурно), чтобы меня взяли. Мне очень, очень хотелось попасть в команду! И если Бастиан сейчас влезет… я его лично добью!

– Итак, – капитан вышел вперед, – мое имя – Палики Грейсон, я – новый капитан команды крылогонок в Школе темных. Сегодня мы с вами проведем пробы на свободные места в команде. Поскольку они освободились вследствие трагических событий и у вас не было времени на подготовку, я осознаю, что результаты могут быть не блестящими. Но думайте о том, что защищаете честь школы. И сделайте все возможное, чтобы в прямом и переносном смысле не ударить в грязь лицом. И еще.

Он обвел нас хмурым взглядом. У капитана были светлые курчавые волосы и темные широкие брови, которые он сильно хмурил, когда думал о чем-то своем.

– Напоминаю, что все участники команды без исключения должны поставить и продемонстрировать изящную программу на Воздушном Балу. Поэтому, если у вас нелады с музыкальностью и пластикой, – не тратьте мое время. За недостаточно изящную программу магистр Крост лично лишает стипендии.

Я чуть было не подавилась от этих слов. И тогда капитан впервые с начала встречи улыбнулся, правда, улыбка вышла какой-то едкой.

– Шучу. Но правда в том, что, хотите вы того или нет, парить над сценой в блестящем костюме вам придется. Учитывайте это, пожалуйста. А сейчас, если все готовы, Шторм – вперед, начнем с тебя.

Внутри все сжалось от страха и волнения. Крохотные крылья трепетали у меня на ладони, словно в нетерпении перед первым полетом. Мои личные крылья, мой подарок, один из немногих в жизни.

Крупица рассеялась, и спиной я ощутила тепло, а потом – силу, способную одним легким движением поднять в небо. Я вопросительно посмотрела на Палики и, когда тот кивнул, взмыла в воздух, дрожа от нетерпения, смешанного с абсолютным чистым счастьем. В лицо ударила прохлада, крылья в три движения подняли меня под потолок. Потрясающее, почти забытое ощущение!

Я сделала круг, привыкая к крыльям. Они отличались от тех, на которых я летала на тренировках в начале года. Школьные крылья напоминали учебные автомобили. Неповоротливые, неуклюжие, плохо слушающиеся и изрядно потрепанные предыдущими поколениями.

Мои крылья были идеальны. Они слушались малейшего движения, иногда мне казалось – предугадывали мысли. Вот, казалось, я только подумала о том, что надо чуть опуститься – а крылья уже чуть сложились, и вот я неподвижно вишу посреди зала в ожидании указаний.

Для испытаний тренер наколдовал уже знакомые мне круги и лабиринты. Палики заставил каждого из нас пройти все, и я сделала это, просто наслаждаясь моментом. Дважды задела силовые линии в лабиринте и один раз не вписалась в кольцо. Сначала я садилась немного расстроенная, но, увидев, что остальные едва смогли пройти хотя бы половину, успокоилась.

Капитан уныло качал головой и выглядел расстроенным.

– Это даже не треть трассы! – Он едва не рвал на себе волосы, и мне даже стало жаль парня. – Хорошо! Спускаемся!

Мне хотелось еще полетать, без посторонних взглядов, но это я решила сделать позже.

– Значит, так. – Палики записал что-то в блокнот. – Шторм, Риз, Глау – вы в команде. Остальным спасибо за потраченное время. Расписание тренировок получите завтра, завтра же получите расписание консультаций для постановки изящных программ. Всем спасибо, все свободны.

Я снова чувствовала на себе недовольные взгляды, но сейчас они меня совершенно не волновали. Весь вечер, принимая душ и переодеваясь в пижаму, я улыбалась, как дурочка. Хоть что-то у меня получается пусть не идеально, но близко к хорошему. Даже перспектива читать целую главу учебника по артефакторике, сражаясь со скачущими буквами, не пугала.

– И что? – Бастиан появился, как черт из табакерки. Впрочем, как всегда. – Это все?

– Что – все? – не поняла я.

– Ты просто ляжешь спать? А где же хваленая распущенность темных адепток?

– Полагаю, все в твоей голове, нам ничего не осталось. – Я закатила глаза.

В мире вечны три вещи: смена дня и ночи, закон подлости и зацикленность ди Файра на «горячих темах». Я уже хотела было посоветовать огневику обратиться к врачу, как вдруг появилась отличная идея.

– Так, настало время расплаты.

– В смысле?

– В прямом. Я сделала, что ты просил? Вытащила Брину, демонстрировавшую хваленую распущенность?

– Ну.

– Не ну, а пришло время платить.

– И как же я с тобой расплачусь, если сквозь стены прохожу? – ухмыльнулся огненный гад.

Ну неужели он всерьез считал, что я об этом обстоятельстве забыла?

– Вот. – Я положила перед ним учебник. – Переворачивать страницы тебе силы хватит, раз хватило опрокинуть стул или подпалить мне штаны. Читай.

– Что читать? – не понял он.

– Главу первую читай.

– Да я это два года назад сдал, на кой мне это еще раз читать?

– Вслух читай! Мне. У меня дислексия, я не люблю читать и делаю это с трудом. Вот послужишь на благо моему табелю и почитаешь мне артефакторику. Давай, только с выражением.

– Ты что, серьезно?

– Да, Бастиан, я очень серьезно. Ты сказал, что будешь мне должен…

– Это ты сказала.

– Ты согласился.

– Я не буду читать тебе дурацкий учебник, я тебе не мамочка!

– Ладно, тогда я пойду и расскажу Брине, что она совершенно напрасно на меня злится, и предложу пообщаться с тобой лично…

– Ладно! Стой. Вернись в койку и прикуси язык, Шторм.

Испепеляя меня взглядом (к счастью, безуспешно), Бастиан опустился в кресло и склонился над книгой. Я, удовлетворенная победой, легла поверх покрывала и приготовилась внимать.

Не то чтобы я ему доверяла. У ди Файра хватит ума нести всякую чушь, делая вид, что он читает. Но ведь я потом смогу перепроверить. Надо учить золотую молодежь помогать ближнему. Оно очеловечивает и вообще… к слову, у Бастиана оказался красивый голос. Когда он не коверкал его, издеваясь, когда не включал презрительные ледяные тона, а просто спокойно читал, голос звучал мягко и уверенно.

Но, к сожалению, он редко им пользовался.

«Ну и дурак», – подумала я и… уснула.

С таким рвением к учебе дурак из нас явно не Бастиан…

* * *

Скоро я начну бояться ложиться спать. Об этом я подумала, открыв глаза и увидев на столе открытую книгу. Похоже, Бастиан успел прочитать несколько страниц, прежде чем заметил, что я отрубилась. И обиделся, ибо в комнате его не было. Зато мне не снился Акорион, мне вообще ничего не снилось, и я на удивление отлично выспалась.

Одеваясь, рассматривала расписание. Сегодня там красовались бои, первое занятие должно было пройти после всех пар. И еще пара Кеймана, который теперь заменял Оллиса. День обещал быть интересным.

Еще интереснее он стал, когда я, зевая и на ходу заплетая косу, проходила через общую гостиную и мельком глянула в окно. Увиденное заставило замереть.

– Делл? – Аннабет подкралась так бесшумно, что я даже вздрогнула.

– Что здесь делает Рианнон?

Леди Найтингрин действительно выходила из экипажа, остановившегося перед школой. Две ее служанки с трудом тащили три здоровенных сундука. При виде статной и роскошной пожилой леди меня пробрала дрожь. Платье из ее коллекции в какой-то мере стало приговором для Эйгена и остальных. И хоть Рианнон утверждала, что понятия не имела о делах своего племянника, я все равно при виде ее испытывала странное чувство тревоги.

Оно только усилилось, когда часом позже, по дороге на занятия, я столкнулась с Рианнон в коридоре. Растерялась, как всегда терялась в непонятной ситуации.

– Здравствуй, Деллин, – улыбнулась леди Найтингрин.

– Доброе утро.

Хотя за то, что оно было добрым, я бы не поручилась.

– Как ты? Все в порядке?

– Да, спасибо, все хорошо. Что вы здесь делаете?

– Кейман Крост просил меня найти специалистов, которые помогут адепткам школы с платьями на выпускной. Я решила, что это меньшее, что я могу сделать.

– Очень щедро с вашей стороны.

– Мне бы хотелось поговорить с тобой.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Деллин…

– Леди Найтингрин, – оборвала ее я, – извините, но мне пора. У меня занятия.

– Я хочу, чтобы ты снова на меня работала. Я смогу договориться, чтобы Марьона пустили в школу для отрисовки…

– Исключено.

– Не отказывайся сразу, подумай, – попросила Рианнон. – Я в долгу перед тобой. Работа пригодится.

– Леди Найтингрин, ваш племянник, или кто он там, триггернул на образ Таары и устроил бойню. Как вы думаете, если я еще раз выйду, одевшись темной богиней, что придет ему в голову в этом случае? Даже в моем мире есть правило не провоцировать буйных.

– О Тааре нет и речи, Деллин. Мой дом занимается множеством вещей, модели требуются не только на новые коллекции. Господин Крост строго контролирует теперь каждый шаг адептов, он не позволит втянуть тебя во что-то рискованное. Подумай, пожалуйста. Мне хочется сделать для тебя хоть что-то хорошее.

– Хорошо. Я подумаю. Извините, мне нужно идти.

– Удачи, Деллин.

Встреча с Рианнон нарушила хрупкое душевное равновесие, напомнила об Оллисе и Акорионе. Надо быть сумасшедшей, чтобы снова влезть в шкуру Таары. Хотя теперь Акориону все равно, во что я одета, он уже одержим.

Вся школа, особенно женская ее часть, бурно обсуждала появление Найтингрин. В особом возбуждении были немногочисленные малообеспеченные девушки, которые впервые в жизни получили шанс на наряд от модельера. В основном народ обсуждал, во сколько школе обошлась работа Рианнон и какие платья им предложат, но была еще одна группа девиц.

– Я надеюсь, магистр Крост еще не впал в маразм и не допустит, чтобы дом Найтингрин шил платья всякому отребью, – говорила какая-то длинноволосая брюнетка подружке.

Я видела ее в школе, в основном в свите Бастиана, но ни разу не интересовалась именем.

– Это уронит репутацию леди Найтингрин к самому плинтусу! Посуди сама, разве может элитный дом моды шить платья каким-то оборванкам.

Рядом со мной раздался смех – Бастиан, косясь в сторону брюнетки, ржал. И что же так развеселило наше огненное божество?

– Эллен – эскортница, – пояснил он. – Очень странно слышать речи об элитности от шлюхи.

– Эскортница в школе?

– Ну да. Она из обеспеченной, но небогатой семьи, ее чудом отправили в эту школу. Быть среди бедных не хотелось, поэтому нашла способ монетизировать внешность. Но ее часто берут, она умеет себя вести и как аксессуар для богатого лорда идеальна.

– И ее принимают в ваших кругах?

– А она врет о богатстве родителей. Все же адепты не пересекаются с лордами на мероприятиях. Но я ее встретил на похоронах отца.

– На похороны берут эскортниц? – Я открыла рот от изумления.

Аннабет еще не было, поэтому мне приходилось разговаривать осторожно, дабы никто не подслушал и не увидел, как я беззаботно болтаю сама с собой.

– Душевные страдания порой настолько глубоки, что утешить может только физическое расслабление. Разве можно отказаться от повода выйти в свет? Там мы и встретились. Она взяла с меня обещание никому ничего не говорить.

Я с подозрением сощурилась.

– А ты?

– А что я?

– Что попросил взамен?

– Да какая разница? Ты опять скажешь, что это отвратительно и я мудак.

– Я думала, тебе плевать, что я скажу.

– Да, но ты отвратительно нудно гундишь. Кстати, как ты планируешь проверить, прислали ли мою посылку в город?

– Очень просто. Ты сам проверишь, прислали ли твою посылку в город, а потом я напишу твоей матери письмо, чтобы она ее забрала.

– А ты не любишь напрягаться, да?

– Ради тебя – особенно не люблю.

Бастиан, надувшись, исчез. Он что, всерьез считал, что я через забор полезу в город, чтобы проверить, не пришла ли ему книжка? Надо быть самоубийцей, чтобы отважиться на такое нарушение правил.

Пока не было Аннабет, я занялась тем, что рассматривала расписание. Денек обещал быть не легче предыдущего: две пары у Кеймана, пара у Ясперы, зельеведение, пара физподготовки и первое занятие по боям. Индивидуальное, но – хоть какая-то радость! – не у Кеймана. Нас загрузили по полной программе, не оставив и шанса на личную, общественную, культурную (и некультурную) жизнь.

– Делл, мне нужна твоя помощь. – Аннабет так стремительно влетела в столовую и грохнулась на стул, что я вздрогнула и напряглась.

Что опять случилось?

– Когда я ездила с магистром Ленардом, я много думала о том, кто я. Видела этих людей в приюте. Ты знала, что большинство выходцев из закрытых школ бросают родственники? Они никому не нужны! Неудивительно, в таком-то состоянии. Но я тогда думала, а почему бросили меня?

– Может, не бросили? Умерли?

– Это я и хочу выяснить. Если родители умерли, я бы хотела знать, кем они были. Понимаешь? У тех, кто погиб здесь, есть родные, а теперь еще есть и мемориал. А я как будто из воздуха появилась.

Мне было жалко подругу. Как и для многих сирот, тема родителей была для нее болезненной. Я, хоть и знала мать, все равно задавалась вопросом об отце и другой родне в этом мире. Но то были мои фантазии, а вот Аннабет ЗНАЛА, что где-то есть (или была) частичка ее крови, история ее появления.

– Ну и как мы все это раскрутим? – спросила я.

– Не знаю. Но я подумала, стоит написать в приют, где я выросла. Может, они ответят теперь, когда я не воспитанница, которой лишнего знать не положено, а адептка престижной школы? Поможешь мне написать? Я почитаю, а ты скажешь, нормально ли вышло?

– Конечно, – ободряюще улыбнулась я. – После занятий приходи ко мне, сочиним вместе.

– И я еще хотела спросить… ну, – Аннабет замялась, – ты ведь его племянница. Магистр Крост будет злиться, если я начну искать правду о родителях?

– Магистр Крост будет злиться – это непреложный факт. А вот из-за чего, понятия не имею. Но знаешь, все же твоя семья – не его дело.

И моя тоже… хотя это спорно.

Уже на паре, когда я сидела на непривычном месте (мое теперь пустовало из-за крышки котла, воткнутой в потолок), мне в голову пришла безумная идея. Она, конечно, была непродуманной, слегка опасной и нарушала все мыслимые и немыслимые правила. Но зато ничему (кроме моей задницы, по которой непременно пройдутся ремнем, если поймают) не угрожала и, возможно, могла помочь Аннабет приоткрыть завесу тайны происхождения.

– И о чем это вы задумались, адептка Шторм? – ласково спросил Кейман.

«О том, что хочу влезть в ваш кабинет и покопаться в личном деле Аннабет», – подумала я. А вот интересно, если попрошу честно, даст?

Взглянув в его глаза, я на миг испугалась, что он может читать мысли.

– Что я только что сказал?

– Что сегодня мы повторим пройденное за прошлый семестр, а на следующей паре будем учиться обращаться с крупицами воды.