Текст книги "Крупицы Хаоса. Магия и меч"

– Мы поняли, дейрис Литте. – Легкая усмешка на лице Тейл меня успокоила. Она просто пошутила. Но настолько редким явлением это было, что каждый раз успеваешь испугаться, прежде чем поймешь, что лишняя двойка на самом деле тебе не грозит. – Можете вернуться на свое место. Порадовали.

И я под собственный шумный вздох облегчения прошагала вдоль рядов и шлепнулась за парту рядом с Сиарой, непроизвольно заметив, что чего-то не хватает.

– Староста! Решила к бродяжникам податься? – зычным шепотом изрек Линас и продемонстрировал… куртку магистра Шакса. На весь класс.

– Что за шум? – тут же вскинулась Тейл, а я едва не провалилась сначала под парту, потом под пол и, наконец, под землю. – Дейр Далин?

– Право, магистр, ваши подозрения мне точно нож в сердце. Почему если шум, то сразу «дейр Далин»? Может, это дейрис Литте буянит на радостях?

Сиара открыла рот в полной готовности выпалить что-то в мою защиту (или подлить масла в огонь под Лином), но я предусмотрительно ущипнула ее под партой за бок. Она распахнула глаза и издала тихий, но очень прочувствованный возмущенный звук, которым передала всю любовь ко мне, уважение к моей семье вплоть до пятого колена и даже, кажется, пожелала всего самого светлого и доброго в моей короткой оставшейся жизни.

– Прости, – пискнула я. В надежде, что я еще успею объяснить, что это ради ее же блага, я неуверенно подняла руку.

– Да-да? – отозвалась Тейл, тут же переведя взор с Линаса на меня.

– У меня одна вещь… сбежала. Случайно! Позвольте…

– А голову вы, моя дорогая, у доски не обронили? – по учительскому обыкновению, немного невпопад хмыкнула она. – Кончится урок – заберете. Никуда она не денется.

Легко ей было утверждать. Это ведь не у нее из-под носа (даже из-под двух носов, Сиара ведь тоже не заметила, как плавно утек мой сверток) утащили чужую, да еще и мужскую вещь. Лин самодовольно хмыкнул и сделал вид, будто собирается надеть куртку на себя, а я стиснула зубы. Не буду его, дурака, в следующий раз перед Сиарой защищать.

Взгляд мой заметался между учительницей и одноклассником, а руки так и зачесались соорудить какое-нибудь маленькое незаметное заклинание, чтобы отвадить местного шута чужое без спроса хватать, но ничего не придумывалось.

– Отдай, – грозно прошипела я, отчаявшись. Правда, вид у меня был в этот момент такой смущенный, что Линас мало того что не испугался, так еще и умилился.

– У-тю-тю, – также шепотом донеслось в ответ. – Чья курточка-то, а, староста?

– Не твое дело! – почти строго отрезала я.

Линас усмехнулся:

– Неужто завела себе кого-то?

– Морскую свинку. Отдай немедленно!

– Дейрис Литте! – прервала наш змеиный диалог магистр Тейл. – Не вынуждайте меня разочаровываться в вас. И ради всех святых, не заигрывайте вы с дейром Далином.

Если после демонстрации куртки я еще недостаточно залилась краской, то сейчас щеки так вспыхнули жаром, что я наверняка превратилась в помидор в парике. Спрятав лицо за черными прядями, я молча принялась отсчитывать мгновения до конца урока. А текли они так медленно, будто кто-то глупый наложил на время заклятие замедления, и поэтому кристаллики-секунды в песочных часах вальяжно перекатывались по стенкам, задумчиво замирали перед падением, а после плавно, кружась, словно перышко на ветру, опускались на дно нижнего сосуда…

Монотонный звон колокола разлился по коридорам школы самой прекрасной мелодией, что был усладой для сотен ушей приговоренных коротать свои дни в этих стенах. Я уже было вскочила из-за парты, даже мысленно взмолилась, чтобы Линас не успел убежать из кабинета раньше меня вместе с курткой, как…

– Звонок у нас для кого? – хмуро поинтересовалась прерванная на полуслове Тейл.

– Для учителя, – в унисон вздохнули несколько ребят, тоскливо возвращаясь на свои места.

– Тогда куда спешим?

– У нас сейчас урок боевых искусств! – с нескрываемым предвкушением выпалил Ферн, ходивший в любимчиках у прежнего магистра магии и меча. – Не успеем же переодеться!

Тейл вздохнула. Это был аргумент. Поэтому домашнее задание она хоть и продиктовала, но половина класса с убеждением «потом у кого-нибудь спрошу» уже застряла в дверях в стремлении выйти самыми первыми. И эта заминка оказалась для меня спасительной, поскольку Линаса мы с Сиарой нагнали у самых истоков пробки.

Взгляд парня обреченно пробежался по товарищам, что были слишком заняты попытками вырваться на волю, не нашел поддержки, не придумал, куда забросить куртку, а оттого нехотя вручил ее мне.

– Дарю, – буркнул он. И вновь оживился. – А все-таки? Ну не твоя же она. Может, расскажешь своему лучшему другу?..

– Лучшему другу – обязательно расскажу, – гордо сообщила я и прицельно стукнула тетрадью прямо Лину по носу. Тот обиженно принялся ощупывать кончик, проверяя, на месте ли, а я с видимым облегчением отошла в конец очереди.

– Эх, знала бы, что ты решишь к рукоприкладству перейти, подсунула бы тебе кирпич вместо тетради, – проворчала Сиара.

Простая мысль, что куртку вернуть Шаксу среди учебного дня не удастся, а вот вляпаться с ней я еще ой как успею, далась мне не сразу, а оттого вместо раздевалки я кинулась в нашу комнату. Махнула рукой Ири, кинула сверток на кровать и опрометью бросилась на следующий урок. Пока сменила одежду и обувь на более подходящую для подвижных занятий, собрала непослушные волосы в высокий хвост, добежала до тренировочной площадки с восточной стороны замка, колокол, разумеется, уже прозвенел, оповещая о начале урока. Но, к великому счастью, весь мой класс вместе с параллельным стояли возле ограждения, о чем-то перешептываясь и с неподдельным интересом разглядывая что-то в центре площадки. Точнее, кого-то – магистра Шакса… в одних лишь брюках.

Шакс, потеряв чувство времени, самозабвенно вычерчивал мечом фантастические фигуры, рассекая со свистом воздух. С места на место он перемещался молнией, моим глазам оказалось не по силам уловить каждый его шаг. Только что он был у одного тренировочного столба – серебряная вспышка, удар сердца – и грозный силуэт производит свой замах над другим. Полувздох – и вот он, уже развернувшись, наносит удар с другой стороны.

Единственное, что удалось мне разглядеть в редкие секунды, когда производилась серия ударов с выкручиванием рукояти либо же особо затяжной выпад, это охваченную бинтом грудную клетку и правое плечо. Интересно, он правда участвовал в настоящих сражениях или просто ушибся где?

Белоснежные пряди упали на глаза, Шакс отбросил их назад небрежным движением руки и заметил нас, стоящих у входа на площадку.

– И чего ждем? – поинтересовался он. Голос его был ровным, словно он только что отлеживался на мягком диване, а не вертелся юлой в паре с тяжеленным мечом.

– А нас вы так научите? – выпалил Ферн. Глаза парня вспыхнули ярче солнечного зайчика, пробежавшего по сияющему клинку.

– Для начала, милейшие юные дарования, – с усмешкой проговорил магистр, – мне бы хотелось убедиться, что мой коллега вас научил хоть чему-то…

Ферн открыл рот, чтобы начать активно перечислять все, чему нас научил магистр Торрин, но Шакс язвительно завершил фразу:

– Полезному. Итак, недолгая разминка и вперед. О, утопленница, как настроение? – внезапно подмигнул он, а я, не издав ни звука, юркнула за спину Ферна, лишь бы скрыться от насмешливых каре-зеленых глаз. Одноклассники с интересом принялись озираться, пытаясь понять, кого имел в виду новый учитель, но коли уж стояли все в куче, определить это оказалось невозможно. К счастью. Лишь бы только он сам меня не выдал!

Десять кругов легким бегом по площадке дались не всем. Я выдохлась примерно кругу к седьмому и едва перешла с полубега на быстрый шаг, как почувствовала чей-то настойчивый взгляд на себе.

Осторожно боковым зрением я попыталась разглядеть, чем же занят магистр Шакс. Он продолжал вальсировать с мечом в центре площадки, но внимание его на этот раз было рассредоточено. Ни один отлынивающий от разминки не смог избежать пристального изучения. Вот сейчас, например, он, прищурившись, смотрел на Линаса, который встал среди круга, упершись ладонями в колени и свесив язык. Казалось, Шакс делал в уме какие-то пометки, чтобы припомнить и отыграться в удобный момент. Например, заставив отжиматься. Или чем еще наказывают мастера боя своих недисциплинированных подопечных?

– Закончили! – с хлопком дал команду он, едва последний ученик завершил десятый круг позора. К тому времени даже я почти успела отдышаться, а заодно стать невольной слушательницей беседы Тьерры с подружками. И хоть в разговоре я не участвовала, но чувствовала себя категорически неловко, будто совершаю что-то противозаконное. Хотя отчасти обсуждение учителя, да еще и в людном месте, и так слабо попахивало какими-либо моральными принципами. Точно девушки специально хотели, чтобы их услышали и обратили внимание.

Тьерра без малейшего смущения назвала магистра Шакса «красавчиком», выпалила эмоциональное «о да-а-а» в ответ на реплику подружки о рельефе его мышц, а после со всем присущим ей нахальством заявила, что перед ней ему не устоять.

Впрочем, взгляд магистра исподлобья в нашу сторону заставил меня втянуть голову в плечи. Он будто слышал малейшие перешептывания в толпе, но старался не подавать виду. А оттого на месте Тьерры я бы уже лопнула от стыда. Но она кокетливо покусывала нижнюю губу и бросала на него пламенные взоры, теребила кончик волос и переминалась с ноги на ногу, будто пытаясь продемонстрировать сразу все плавные изгибы своей фигуры в подробностях.

– У нас здесь два класса, верно? – вернув меч к стойке для оружия, спросил магистр.

Мы нестройным хором отозвались:

– Да… верно… два…

Все звуки сложились в какофонию, и Шакс хмыкнул:

– Старосты! Прошу подойти ко мне.

Из толпы протиснулись я и Брисен Шанраль, что была по совместительству самой преданной подружкой и пособницей Тьерры. Не знаю, чем удостоилась я такой чести, но Брисен прошлась по мне сверху вниз надменным взглядом, словно только что получила золотой кубок в соревнованиях, обставив меня по всем пунктам.

– Будьте любезны, доложите об отсутствующих.

– В классе восемь дробь один отсутствуют Тара и Мара Лейн и Вард Амнелл, – вновь сверкнула на меня ореховым взглядом Брисен.

– Причины? – Шакс скрестил на груди руки, внимая ответу.

– Сестрам дейрис Лейн пришел вызов от родителей в связи с кончиной родственника, директор отпустил их домой на неделю, Вард Амнелл находится в лечебном отделении с отравлением. – Брисен вся лучилась, будто не отчитывалась о тех, кого нет на уроке, а виртуозно парировала у доски сложнейшие вопросы по теории магии.

– Благодарю. Вернитесь на место. Теперь вы, дейрис Литте. – По лицу магистра скользнула легкая усмешка, и мне стало неловко от ощущения, что он вот-вот что-нибудь еще скажет о происшествии на реке.

– Отсутствуют тоже трое, – пробормотала я. – Эральд Ревейн – его отпросила госпожа Денлард, чтобы помог ей в библиотеке. Матисса Лик простыла…

– Тоже ночью водные процедуры на свежем воздухе принимала? – ухмыльнулся Шакс. Хоть и произнес он это тихо, уши мои начали гореть.

– Не знаю, просто простыла. Нам так сказали. И почему отсутствует Лайан Дерк, я не знаю. Могу я вернуться к остальным? – наверное, излишне жалобно спросила я.

– Можете, благодарю. Передадите дейру Дерку, что тридцать кругов по нашей чудесной площадке будут ждать его на следующем занятии.

– Но за что? – хлопнула ресницами я.

– Старост ведь всегда предупреждают, если причина у ученика уважительная? – Рейвелл Шакс отвернулся от меня, точно потеряв интерес, и вновь подхватил со стойки меч. – Значит, я смею предположить, что у дейра Дерка таковой не имеется. Нет, если вдруг у него появится доказательство, что он был, например, очень занят чисткой русалочьего грота под командованием двух-трех особо разъяренных особей, я, возможно, его и прощу. Вот теперь мо… А нет. – Рейвелл вдруг хитро прищурил глаза, усмехнувшись при этом жутко самодовольно. – Чего зря туда-сюда бегать. Вы-то мне и поможете продемонстрировать пару приемов.

– Я? Но за что? – Брови мои скорбно изогнулись, наверняка придав мне вид совершенно трагичный.

– Не съем. И бить тоже не буду, не переживайте. – Шакс легко подбросил небольшой меч острием к земле. Я успела ухватить его за рукоятку и чуть не опрокинулась вперед, носом в землю. Он ведь говорил, что девочкам мечи полегче раздает!

Пока он размечал периметр для упражнения, я любовалась ехидной улыбкой, играющей на его лице. Вздохнула, приняв к сведению, что наше знакомство не самым лучшим образом сказалось на его ко мне отношении, и подняла меч, выставив острие вперед. Хоть и был он тяжеловат для меня, но пару раз доводилось держать в руках оружие и крупнее.

У Картера в детстве была хрустальная мечта – поступить на службу к королю. И даже будучи еще совсем крохой, он махал игрушечной сабелькой и представлял, как будет защищать правителя и потом получать за это хрустящие и блестящие награды… Хрустящие, потому что в качестве награды он всегда использовал конфеты в фантиках. Или только фантики, если конфеты к тому времени успевали закончиться.

И когда я приезжала на каникулы к тетушке, Картер показывал мне все, чему научился, пока меня не было. Иногда просил помочь отработать какое-нибудь движение. Так непроизвольно я запоминала действия, шаги, хитрости, которые иногда братишка применял… А когда однажды во время прогулки Картер отбежал за мороженым, оставив меня у фонтана, и уличный воришка попытался утащить мою последнюю серебрушку, я так ловко отходила его подвернувшейся под руку палкой, что даже подоспевший братец удивленно пробормотал: «Горжусь!»

Особенно он обрадовался тому, что я не одарила парня каскадом молний, тем самым не выдав себя Ордену, и самодовольно заметил, что не зря он каждые каникулы меня тренировал. Знал ведь, что я не соглашусь внимать искусству битвы добровольно, однако ни за что не откажусь помочь ему с оттачиванием умений. Как оказалось, братишка мой вырос тем еще хитрюгой… и я была ему очень благодарна. Знания эти пригождались мне нечасто, к счастью, но даже пара-тройка раз, когда мне удалось без помощи магии спасти содержимое своего кошелька либо даже себя саму в темном переулке, наглядно демонстрировали, что старался Картер не зря.

В Арлантаре магам и чародеям жилось тяжело. Настолько под запретом были колдовские таланты, что по городу целыми днями расхаживали патрули Ордена Белых Хранителей, высматривая нарушителей. И если на одной площади одновременно происходило бы вооруженное ограбление с криками и дракой и там же неподалеку какой-нибудь отважный маг демонстрировал детишкам, как красиво сверкают магические нити в солнечных лучах, рисуя ими в воздухе силуэты разных зверюшек, хранители, ни секунды не сомневаясь, направились бы к магу. Нас не любили и боялись, считая главной опасностью для горожан, и откровенно терпели наш волшебный маленький мирок у границ столицы, скрытый горами и магическими заклятиями. А мне иногда страшно хотелось побыть нормальной, чтобы взглянуть, как выглядит наша школа глазами людей без дара. Действительно ли, как рассказывают, она полностью невидима для немагических глаз, а может, у нее контур поблескивает как-нибудь? И если шагать вперед без остановки, то стукнешься носом о колдовской защитный барьер или же пройдешь насквозь, так ничего не заметив и не почувствовав? И может ли быть такое, что я сейчас стою здесь, а «по ту сторону» магии на этом же самом месте прогуливается одинокий путник?..

– …Ставите вот сюда, и… Дейрис Литте?

Я, ойкнув, вскинула глаза на магистра Шакса. Он стоял напротив меня с мечом, насмешливо улыбаясь.

– Ну что, вижу, вы готовы?

– А… – растерянно проговорила я. – Задумалась. Простите, пожалуйста, повторите, что мне нужно сделать?

– Слова, слова… На практике разберетесь. – В глубине каре-зеленых глазах мелькнула задорная искра, после чего Шакс без предупреждения ухватил меня за талию, развернул лицом к одноклассникам и, не убирая рук, проговорил: – Главное в деле защиты – это правильно перенесенный центр тяжести. Обратите внимание на постановку ног дейрис Литте. – И он похлопал меня ладонью по бедру, а я ощутила, как щеки вновь заливает помидорного оттенка румянец. – Если она так и будет стоять, знаете, что произойдет?

Талия моя была выпущена из захвата цепких пальцев, магистр занял позицию напротив, предупреждающе взмахнув мечом. Я робко повторила его действие и невольно отступила на пару шагов назад.

– Следите внимательно.

Сверкнула сталь, воздух взрезал оглушительный звон, когда встретились наши клинки. Я отшатнулась в сторону, парируя удар и выставив перед собой лезвие, и едва успела увидеть грандиозный замах магистра… после чего потеряла равновесие от банальной подножки!

Кончик волос подмел площадку, я зажмурилась, ожидая болезненного удара о землю, но… ничего не произошло. Я повисла в воздухе, неуверенно приоткрыла один глаз и обнаружила прямо над собой самодовольное лицо учителя, спокойно держащего меня одной рукой на весу.

– Как видите, если бы дейрис Литте расставила ноги чуть шире, развернув стопу, это могло бы спасти ее от падения. Никогда не рассчитывайте, что противник, даже если это учитель, будет играть по правилам и, взявши меч, орудовать только мечом.

– Не буду, – заверила его я.

С ужасом представляя, как выглядит наша поза со стороны, я поерзала, стараясь ослабить его хватку. Да лучше пусть уронит, чем оставаться вот так, нос к носу, чувствуя запах скошенных трав… горного родника… тропинки вдоль берега реки прохладным летним вечером, когда ярко-рыжая дорожка заходящего солнца крадется по некогда кристально-лазурной водной глади к песчаным границам…

Вторая рука подхватила меня под колени, и магистр, словно задумавшись на пару мгновений, ронять или не ронять, склонился ко второму варианту и, едва я ощутила почву под ногами, как ни в чем не бывало поднял с земли брошенный меч и вернул его на стойку.

– Разбираем оружие, – скомандовал он одноклассникам. – Девочки налево за деревянными, мальчики направо… Сами понимаете, – усмехнулся он и учтиво кивнул мне: – Благодарю вас, староста, за помощь.

– Не стоит, магистр, – ответила я и бросилась к стойке следом за остальными девочками.

– Это было… впечатляюще, – шепнула мне Сиара, едва толпа вокруг нас рассосалась. – А какие у него ручищи…

Я недовольно фыркнула, прокрутив в ладони меч легче того, которым мне довелось орудовать несколькими минутами раньше, раза в три, и, наставив его на Сиару, с шутливым вызовом проговорила:

– Защищайтесь, сударь!

– Победа будет за мной! – достойно подыграла Сиара, мягко отступив в сторону и убедившись, что лишние уши слишком заняты своими делами, прошептала: – Но признай же, тебе понравилось с ним… э… ему помогать.

– Нет! – гордо задрала нос я.

Вслух – ни за что не признаю! Но понравилось.

Глава 3

– Ты бы видела, что они вытворяли. Да еще на глазах у всех!

У меня был особенный дар – возвращаться в комнату вовремя. Хотя не сомневаюсь, что Сиара не постеснялась бы вещать Ири о моих подвигах и при мне, но от столь внезапного вторжения на секунду стушевалась. Махнула мне приветственно рукой и без малейшего стеснения вернулась к воодушевленному повествованию.

– Между ними так искрило!.. Нет, правда, искрило. Айла от волнения случайно пару молний накликала, благо обошлось.

До чего любопытно мне стало – если сказать Сиаре, что иногда можно обойтись без преувеличений, она покрутит пальцем у виска или сначала разразится возмущенной тирадой о том, что я не позволяю свою скучную жизнь делать чуть менее скучной хотя бы в «легендах»?

Лучше бы она рассказала о том, как красиво я поставила на место Тьерру Магнет, которая поймала меня после занятий и, тыча пальцем в нос, доказывала, что у меня просто нет шансов. Усложняло ситуацию то, что я не до конца понимала в чем. Нет шансов получить пятерку по боевым искусствам? Выучить защитную стойку? Выиграть у нее в честном поединке? В последнем я могла сомневаться более чем объективно. Дейрис Магнет до конца урока так и не запомнила, как нужно держать рукоять меча, чтобы он не выпадал из рук.

Или, если уж она имеет в виду непосредственно самого магистра Шакса, то о каких шансах вообще идет речь? Он учитель, она ученица, и даже думать об этом мне кажется неправильным.

Правда, руки у него надежные, если это сравнение вообще применимо к рукам. Кажется, до сих пор спиной ощущала его хватку. Такой точно никогда не уронит, если только не решит это сделать специально.

А потом Тьерра, так и не услышав от меня вразумительного ответа, просто ушла, громко цокая каблуками по полу. Поэтому тут талант Сиары меня бы очень выручил. Хотя бы в глазах Ири.

Призрак висел в воздухе, сложив ногу на ногу, и задумчиво поглаживал подбородок, глядя на меня.

– Хорошо, – протянула она. – Очень хорошо… Значит, еще не все потеряно.

– Ты о чем? – с опаской поинтересовалась я. Мало ли что она там уже придумала!

– Ну, точно не о туфлях, – хмыкнула Ири. И перекувыркнулась в воздухе, когда вдруг за спиной хлопнула дверь.

– Прошу прощения, – прозвучал до боли уже знакомый голос, и я непроизвольно вжала голову в плечи. – Я собирался постучать, но дверь открылась сама… Доброго дня.

– Доброго, – злобно захихикала Ири и медленно утекла сквозь стенку шкафа. Воспитание не позволяло ей сидеть и подслушивать в открытую, как Сиаре, поэтому шкаф прекрасно подошел.

– Магистр Шакс?

Я одновременно удивилась и насторожилась. Не каждый день учителя ходят по ученическим комнатам. Да еще какие учителя!

– Хотел вернуть их утром, да, увы, не застал… Вот. На берегу нашел. Это ведь ваши? – И он невозмутимо явил моему взору… туфли!

Из шкафа раздался не то кашель, не то смех. Вот надо же ей было именно сейчас про них вспомнить! Глядишь, и не накликала бы магистра на мою голову.

– Мои, – со вздохом созналась я. – Но как вы…

– О, девочка моя, это был сложнейший мыслительный процесс. Я не спал ночами, сопоставлял факты, чертил схемы… И вот однажды нити из этого запутанного клубка сложились в четкую картину и привели меня сюда, – усмехнулся Рейвелл.

Я хлопнула ресницами.

– Да решил, что вряд ли у вас вторая самоубийца водится, если только это по традиции тут не принято. – Внезапно голос его стал низким, даже зловещим, и он проговорил: – Каждый год, именно в день, когда магическое население всего мира празднует день колдовского равновесия, добровольно должны утопиться две юные девы…

– Почему именно две? – отчего-то озадачилась я.

– Ну ты и абстрактная владелица туфель. Или что, еще кого-то не досчитались? – откровенно веселился Шакс. Такая открытая улыбка на суровом лице смотрелась довольно странно, хотя, если честно, она у него была красивая. Даже очень!

И у Сиары красивая улыбка. И у Ири. А у Тьерры – просто потрясающие брови! Яркие такие, очень ровно очерченные. Ради собственного успокоения я решила, что просто люблю отмечать в людях какие-то милые внешние черты, и было совершенно не важно, приятель это мой, неприятель или вообще – учитель.

Да даже взять того же Линаса. У него не глаза, а глазищи! Миндалевидные, васильковые, ух!

– А это вам! – вовремя очнулась я, подхватив с кровати учительскую куртку. – Тоже хотела отдать, но…

– Властью данной мне… – вдруг негромко, нараспев, точно храмовник во время ритуала, заговорила Сиара и, заметив наши слегка озадаченные взгляды, выпалила: – Можете обменяться одеждой! – и, гаденько посмеиваясь, нырнула в тетрадь с домашним заданием.

– Обручальная куртка? – хохотнул Шакс. – А ты забавная. Засим откланиваюсь. До скорого, миледи.

Сиара даже ухом дернула нервно.

– До скорого, магистр…

И едва дверь закрылась, на меня уставились сразу две пары глаз. Одна прозрачная, вторая – солнечно-желтая.

– Вы сами все видели, – пробурчала я. – И не смотрите на меня так.

– Неспроста это все, – с неким удовлетворением в голосе протянула Ири. – Ох, неспроста. Помяни мое слово!..

Ради удовлетворения подруги я согласно покивала, мол, конечно, неспроста, конечно, помяну. И убрала обручальные туфли на самую верхнюю обувную полку. А не в дальний шкаф, как раньше.

Больше всего в нашей школе мне нравилось, что все прилегающие территории были превращены в маленький город для юных магов. Иначе, несмотря на то что нас отпускали в Азарий по средам, общепринятым праздникам и на каникулы, сидели бы мы в четырех стенах, будто тыквы в борозде.

Если шагать в сторону Южных гор, то можно обнаружить парк Семи легенд. Змеями петляли по нему дорожки, вымощенные камнем, роса на ярко-зеленой траве сверкала от малейшего касания солнечных лучей, в пруду, украшенном маленькими аккуратными кувшинками, голосисто распевали свои мелодии лягушки, а толстые утки, подкармливаемые учениками, покачивались на воде, будто ленясь сдвинуться с места, да изредка косились глазками-бусинками на шумливых соседей и гостей.

Свое наименование парк получил в честь мага, на старости лет вдруг ставшего вещать, словно бы именно здесь он в одиночку победил семерых легендарнейших чародеев, и утверждать, будто не может умереть, пока не убедится, что подвиг его не будет забыт. Выбор был за магом, и он окрестил его «скромно» – парк Великого Рубуса. Но едва маг отчалил в дальние земли, а не в мир иной, название плавно благодаря слухам начало меняться. Сначала его насмешливо называли парком Врунов, потом более добродушно – парком Сказок… Наконец общество сошлось на устроившем всех варианте – парк Семи легенд. Ровно по числу якобы побежденных великим Рубусом чародеев.

Жив ли сейчас Рубус, истории неизвестно. Равно как и то, сильно ли бы он шумел, узнав, какая участь постигла место его славы. Но одно можно сказать точно – подвиг его по-прежнему помнят, хоть и рассказывают о нем учителя истории магии исключительно в шутливом контексте.

Но от чего я была в полном восторге, так это от небольших, обвитых плющом беседок по разные стороны пруда. Нам рассказывали, что их должно быть пять, по количеству магических стихий и задумке ремесленника, их сотворившего, но у пруда красовались лишь две. Третья стояла на берегу Эйфы, вокруг четвертой вырос маленький торговый уголок. Именно туда по воскресеньям завозили вкусности из города, оптом закупаемые многоуважаемым господином Денлардом, и там же устраивались школьные ежемесячные ярмарки с конкурсами, где любой ученик мог выставить творения рук своих.

Сиара, например, в прошлом месяце заняла первое место со своими фантастическими пирожными. Не знаю, каким колдовством она их создавала, но вкуснее я не пробовала ничего. Посоревноваться с ними могла разве что шоколадная паста с мороженым. Причем не красиво выложенные на тарелочку, а самые остатки пасты на стенках и дне, которые уже ничем не достать, с добавленным к ним прямо в банку мороженым. Но это «блюдо» имело для меня особенное значение. Было в нем что-то родное, хулиганское, из детства. Родители считали это баловством и говорили, что мы «зря переводим еду», но для нас с Картером это был просто праздник. Целой банке с пастой мы так не радовались, как той, где уже почти ничего не осталось.

Пасту мама делала сама и закатывала ее в баночки. В такие дни по дому витал аромат ванили, а мы бегали на кухню каждые две минуты и переспрашивали: «Ма-ам, ну скоро? Ну скоро уже, мам?»

Письмо брату уже дошло до третьей страницы. Воспоминания о нашем шоколадном мороженом заняли примерно треть, а еще столько всего хотелось написать. Больше, конечно, мечтала наведаться в гости, но каникулы еще только через месяц, а в его школе в отличие от нас по средам не выпускают. Зато там отправляют домой на выходные, а нас – нет, поэтому приходилось довольствоваться письмами.

Капли дождя постукивали по крыше беседки, сбегали вниз, с шорохом прячась в траве, и чем громче они звучали, тем быстрее пустел парк. Мне же в школу возвращаться не хотелось совершенно, поэтому я лишь убрала письмо подальше от ограждения, чтобы бумага несильно мокла от брызг, а сама поджала ноги, упершись спиной в опору, и продолжила писать.

Под напевы школьного колокола я ворвалась в кабинет практической магии. Магистр Один, уже вставший приветствовать учеников, бросил на меня хмурый взгляд, и я поняла, что все. Вроде не опоздала, пришла секунда в секунду, но меня из всего класса он уже выделил и запомнил. Поэтому мы и старались обычно появляться группами, к шумной массе он относился более спокойно, чем к тем, кто выделялся хоть чем-то. Например, появлением в дверях ровно по колоколу.

– И где у нас староста? – откашлявшись, произнес он, когда по кивку его головы все с грохотом расселись по местам.

– Я здесь! – вскинула я руку, второй одновременно вытряхивая на парту тетради и учебники.

Один скользнул по мне взглядом, медленно перевел его на Сиару, затем на соседний ряд… Я потрясла в воздухе рукой, чтобы учитель меня заметил, но он вновь лишь прошелся по мне глазами, как по пустому месту.

– Повторяю, где ваша староста?

Сумка повешена на спинку стула, тетрадь, учебник и перо на месте. Конверт спрятан, после занятий отправлю. Я выдохнула и вновь пискнула:

– Ну вот же я!

– О, дейрис Литте… – с ноткой фальшивого удивления изрек он. – Рад вас наконец-то увидеть. Какие важные дела заставили вас опоздать?

– Но я ведь с начала урока здесь, – обиженно ответила я, чувствуя подвох.

– Нет, что вы, это я с начала урока на своем месте, а вы, готовая меня слушать и фиксировать важные сведения, только что появились. Хотя если вы хотите спорить, то давайте сделаем это у доски. Готовы ли вы продемонстрировать нам воздействие печати эалон на гексаграмму Айзека со смещением к наарду?..

Наверное, у магистра Одина очень болела голова, и потому он был даже суровее, чем обычно. Само воздействие эалон я показала. А вот когда попыталась вспомнить, где находится наард, чтобы сместить символ к нему, носком туфли случайно задела и стерла самый край начерченной эффу, и кабинет так завалило дымом, что, кажется, даже сам великий маг-практик решил, что пред нами во всей красе вот-вот предстанет один из демонов мироздания.

Но демон не явился. Дым повисел в классе еще полчаса, потом развеялся, оставив лишь выжженные символы на полу, которые после уроков мне пришлось оттирать. А это оказалось вовсе не так просто, как сообщил мне магистр Один. Сославшись на терзающую его головную боль, он положил ключ на свой стол, чтобы я закрыла сама, когда все доделаю, и ушел, оставив меня в большом кабинете наедине с эхом и огромной горелой кляксой размером с человеческий рост.

Три часа и тринадцать минут мне понадобилось, чтобы управиться. Я устало потерла рукавом лоб, вздохнула и выглянула в открытое окно освежиться. После дождя вечер был наполнен прохладой и удивительным запахом. Умытая природа всегда пахла по-особенному, и оттого соблазн выбежать во двор, несмотря на усталость, был крайне велик.