Текст книги "Волчьи люди"

Глава 10

В поезде Кристина включила детям мультики и с беспокойством поглядывала на младшую сестру. Ольга была непривычно тихой и грустной, отвечала невпопад, не играла с детьми. Крис знала, что эмпатия – не её сильная сторона, но всё-таки спросила:

– О чём задумалась? Всё в порядке?

Ольга отвела взгляд от окна:

– Я не хочу возвращаться. Крис, ты такая молодец! Муж, работа, дети. А у меня всё ненастоящее, понимаешь?

– Ты же любишь свою работу, – возразила Кристина.

– Люблю. Но не будет меня – будет кто-то ещё. В Питере клиник больше чем грибов в лесу. Иногда мне кажется, что я нужна где-то ещё!

– Комплекс бога? Ну, ты даёшь! Деньги платят – и ладно. Это всё, что тебя беспокоит?

Ольга задумчиво кивнула и взяла в руки электронную книжку. Поняв, что сестра пялится в экран, не переворачивая страницы, Кристина вздохнула.

– Ну, хватит! Давай-ка я тебя накрашу, всё равно делать нечего! Макияж всегда поднимает настроение, увидишь, какую красотку я из тебя сделаю.

Максим после отъезда гостей вёл себя странно, и Раиса Ивановна не понимала – радоваться ей или пугаться. Он перестал спускаться в подвал и постоянно работал во дворе. Отделил забором огород от птичника, подрезал взрослой птице крылья. Металлический хлам под окном куда-то исчез, а в ванной красовался новый выключатель вместо старого, сыпавшего искрами. Сын перестал часами сидеть за книгой или компьютером, отказывался поговорить и не улыбался, даже когда возился с утятами.

Макс не давал себе отдыха по двум причинам. Во-первых, стало ясно, что его дни сочтены, и следовало облегчить матери жизнь после ухода. Во-вторых, физический труд помогал отвлечься и сконцентрироваться. После того, как он проводил Кристину с детьми и сестрой на поезд, его волк словно взбесился. Одноглазый никогда не вёл себя так раньше. Казалось, его вполне устраивает независимая жизнь.

Старый вожак был силён и настойчив. Он дожидался удобного момента и, когда Максим начинал витать в своих мыслях, вторгался в его разум, пытаясь взять контроль на себя. Несколько дней Макс малодушно надеялся, что волк оставит его в покое. А потом позвонил своему куратору:

– Вольдемар, у меня проблемы.

– Рад тебя слышать, жаль только, повод нерадостный. Уверен? Только что отмечался, всё было хорошо.

Максим молчал, и Владимир изменил тон:

– Хорошие новости, старик, в том, что перед смертью ты послужишь науке. А может, и помирать рано, кто знает! Я скину координаты, приезжай как можно быстрее. И твой волк. Где он? Север приведёт его.

– Нет, – возразил Макс. – Я сам найду его.

Владимир недовольно оскалился, пользуясь тем, что собеседник этого не видит, повесил трубку и отправился искать тестя.

– Андрей Вячеславович, приедет ещё один. Этого пока достаточно?

Профессор занимался йогой, разложив коврик на просторной веранде. Это выглядело нелепо, как и сама мысль, что загадочные скручивания способны остановить дряхление тела.

– Это прекрасно, Володя! Секунду, секунду, я должен всё записать. Ты принёс его досье? Нет? Распечатай по возможности. Что-то интересное?

– Волк появился поздно, около двадцати пяти лет. И удивительная выдержка. Они оба существовали так, словно никакой связи нет, но недавно всё изменилось.

– Чудесно, чудесно, – бормотал старик, надевая круглые очки обратно на нос и накидывая полотенце на плечи. – Время для формирования группы ещё есть, до зимы два месяца.

Владимира неприятно царапнул энтузиазм старого учёного, для которого, кажется, все люди вокруг были просто любопытными объектами, а если повезёт – то и подопытными. Но он промолчал и только проверил, получил ли Максим его сообщение. Зима обещала быть весёлой.

Раиса Ивановна сидела за столом, поджав губы. Она давно научилась доверять своим предчувствиям и специально не смотрела на вошедшего сына, пытаясь оттянуть разговор. Максим опустился на пол рядом и положил голову ей на колени.

– Мам! Мама, я тебя очень люблю, ты же знаешь.

– Что опять натворил, ирод?! – ворчливо отозвалась пожилая женщина, стараясь сдержать слёзы, подкатившие к глазам. Вспомнилось, как мальчишки прибегали к ней и крепко обнимали со словами: «Мама, ты только не ругайся!». Давно ли это было? Кажется, будто вчера.

– Мне уехать надо. Может быть, надолго. Сосед Кирюха, поможет с коровами, я уже договорился. А потом Ромка приедет. В Питере дела закончит – и к тебе. Хорошо?

Раиса Ивановна смотрела сыну в глаза и хотела только одного – чтобы из них исчезло болезненное беспокойство.

– Ты за меня не волнуйся, за собой присматривай, понял? – грубовато ответила она, а рука потянулась взъерошить короткие тёмные волосы. – Надо – значит надо. Позвони, когда сможешь.

Максим рассеянно кивнул, словно на смерть собирался, и Раиса Ивановна крикнула:

– И пчёл своих забирай! Иначе все подохнут!

Мрачное выражение на миг исчезло с лица сына. Он посмотрел на неё с изумлением:

– Как я их повезу! Хотя… Можно изучить вопрос. Если понадоблюсь – я в подвале.

– Кому ты теперь понадобишься, поезд ушёл, – печально прошептала пожилая женщина, когда входная дверь захлопнулась.

Когда всё было решено, Максима вдруг охватило потрясающее чувство свободы. Теперь, когда то, чего он боялся годами, случилось, ему стало легко и только самую капельку грустно. Макс позволил себе погрузиться в воспоминания, но на ум лезли только последние несколько дней, словно он и не жил до этого.

Вот он достал ведро майского мёда, и мама кричит девчонкам «Щас все обляпаетесь!». Ольга ловит капли, стекающие с бутерброда и, смеясь, облизывает липкие пальцы, как маленькая. Его удивляло – как в одном человеке могут сочетаться такая серьёзность и детская восторженность.

Да что говорить, она восхищалась, впервые в жизни увидев, как растут грецкие орехи, а потом соревновалась с Даней – кто быстрее наберёт целое ведро. Сам Максим тогда не удержался и показал, как колоть орехи прямо в ладонях. Повторить фокус у благодарных зрителей не вышло, но развеселились все от души, и Макс был благодарен матери, подсказавшей отвезти гостей в посадки.

Вспомнилось и то, как он столкнулся с Ольгой ночью на кухне. Девушка тряслась от холода, мокрые волосы рассыпались по плечам, и Макс покачал головой:

– После молочной посуды в бойлере остается горячей воды на пару минут, не больше. Не лучшее время, чтобы мыть голову.

– Йа-я уже намылилась, когда это поняла, – сердито ответила Ольга, и Максим обратил внимание, что трясущаяся нижняя губа намного больше верхней. Странным образом, девушку это не портило. Он тогда принёс ей тёплую шаль и поставил чайник на газ, а потом завязался разговор, и они болтали до полуночи. Максим затопил печку, хотя на улице было не так уж и холодно – просто чтобы она посмотрела на огонь. И пока Ольга заворожено смотрела на пламя, он мог украдкой рассматривать её.

Воспоминания были пугающе яркими, и внезапно Макс понял, что его волк успокоился и выражает некое удовлетворение. «Так что тебе от меня надо?» – мысленно крикнул мужчина, но его вопрос остался без ответа.

Глава 11

После долгой дороги Максим стоял перед могилой на кладбище деревни Мостовки. Бабушка улыбалась ему с выцветшей фотографии на эмали, и на душе стало тепло и печально одновременно. Детство давно осталось позади, оставив горький осадок – здесь, в деревне, Макс впервые услышал, что он «Райкин крапивник». Тогда многое встало на свои места – и внешняя несхожесть с братом, и неприязнь отца, которую тот даже не пытался скрывать.

Бабушка, вздыхая, рассказала старшему внуку, что Раиса вышла замуж беременной. Кто снасильничал её в городе – осталось неизвестным, да и в милицию тогда обращаться не стали, опасаясь позора. Вспомнился ласковый бабушкин голос: «Не думай ни о чём, ты же всё равно наш, родной». Дед же на слова был скуп, зато научил Максима всему, что умел сам – тачать обувь, разводить пчёл, ухаживать за скотиной и рыбачить.

Здесь, в окрестностях Тавды, он встретил своего волка. Двенадцать лет назад, после похорон бабушки, Максим ушёл в лес сразу после поминок. Бабушкина сестра что-то тревожно кричала ему вслед – куда, мол, собрался, навеселе и на ночь глядя! Но Макс не слушал. Его тянуло всё дальше и дальше от деревни. Невидимая ниточка звала, обещая избавить от одиночества и унять тоску в груди. А потом он споткнулся и упал на мягкую хвою. Хотел подняться, но спину неожиданно придавило ощутимой тяжестью. Послышалось рычание, Макс ухом почувствовал горячее дыхание зверя и прикосновение влажного носа. Испугаться не успел – волк сам спрыгнул с него и остановился неподалеку, ожидая, пока неуклюжий человек встанет на ноги.

Тогда у Одноглазого ещё не было шрамов на морде, это был красивый, крупный молодой волк. Максим почувствовал прикосновение чужого разума и в ужасе бросился прочь. Он надеялся, что ему всё это лишь почудилось, но день за днём связь с волком не исчезала, а только крепла. После возвращения в Питер его нашёл один из старших волков – Владимир.

– Забавно, как жизнь ходит по кругу, – усмехнулся Максим, вскинул на плечи туристический рюкзак и направился вглубь леса. Долго ждать не пришлось. Одноглазый сам вышел навстречу. Стая держалась в стороне от человека, не понимая, почему старый вожак ведёт себя так странно. Максим медленно опустился на землю. Он никогда не был так близко к своему волку, и ощущения были необычными – видеть его и одновременно себя со стороны.

«Мне нужно, чтобы ты пришёл ко мне. Далеко отсюда», – мысленно обратился Макс к своему двойнику. Волк в ответ слегка вздёрнул верхнюю губу. Пришло ощущение ответа от зверя: «Одиночке не выжить зимой. Я нужен своей стае».

– Они справятся без тебя, – вслух возразил человек. – Всегда есть кто-то, готовый занять место вожака.

Одноглазый подошёл и ткнулся широким лбом в руку Максима. Он согласился покинуть родные места, и это было удивительно. Волк словно объявил перемирие, прекратив посягать на его разум, но надолго ли – Макс не знал.

В небольшой квартире на окраине Петербурга Ольга с искренним недоумением смотрела на мужчину с раскрасневшимся лицом. И это с ним она прожила больше двух лет?

– Дима, мне очень жаль, что так получилось! Но свои решения я не меняю.

– Изменила мне! Так и знал, что с этой поездкой что-то нечисто!

– Я не… Хотя знаешь, ты прав! Я всегда была уверена, что не умею влюбляться. Есть же люди без этой функции! А теперь оказалось, что просто не там искала.

Ольга не хотела ничего объяснять Диме, но когда тот закатил сцену – не сдержалась, и теперь сердилась сама на себя. Она сбежала вниз по ступенькам, нагруженная вещами, и с облегчением вдохнула холодный сырой воздух.

– Как всё прошло? – сочувственно спросила Кристина, когда Ольга вышла из подъезда с сумками. – Ты в порядке?

– После того, как Дима сказал, что не отдаст мне кофеварку, трагедия как-то сразу превратилась в фарс.

– Вот гад, он же её тебе на день рождения дарил! – вскипела Крис, но младшая сестра махнула рукой и улыбнулась, дав понять, что вопрос закрыт.

– Девчонки, куда вас отвезти? К родителям? – уточнил муж сестры, заводя мотор.

– Да, – кивнула Ольга. – Мама сказала, я могу жить у них сколько понадобится.

– А ты сомневалась? – возмутилась Кристина. – Они даже комнату твою не трогали, всё как было. А Соня как будет рада! Круглосуточный присмотр врача ей не помешает.

Ольга улыбнулась. Она притащила домой грязный трёхцветный комочек когда училась в третьем классе. Кошка выросла необычайно пушистой и с суровым характером, но детей не царапала. Скоро Соне должно было стукнуть двадцать, и, хотя кошка изрядно похудела, помирать пока не собиралась.

По дороге Ольга, отчаянно краснея и старательно подбирая слова, спросила:

– Крис! Ты ведь каждый год отправляешь посылку Раисе Ивановне? И сейчас собираешься?

– Ну да, – сестра красила губы, поглядывая в зеркало на солнцезащитном козырьке. – Пока я собираюсь, как раз к Новому году дойдёт. А что?

– Хочу отправить туда кое-какие медикаменты. Спрей с антибиотиком, глистогонное, средства от блох, для коров репеллент на лето и витамины. Максим в курсе, мы это обсуждали.

Сестра закрыла козырёк и обернулась, внимательно всматриваясь Ольге в глаза, а потом мягко ответила:

– Максим уехал оттуда. Придётся тебе проинструктировать Раису Ивановну.

– Уехал? Но куда? – Ольга старалась выглядеть бесстрастной, но судя по сочувствующему взгляду Кристины, получалось плохо.

– Никто толком не знает. Сказал – позвонит, когда устроится. Раиса Ивановна теперь боится, что пчёлы не переживут зиму. Она к ним и не подходит, у неё вообще аллергия на укусы!

У Ольги внутри что-то оборвалось, и она отвернулась к окну, чтобы никто не заметил навернувшиеся на глаза слёзы. «Почему меня вообще это волнует? Мы виделись один раз в жизни. Даже телефонами не обменялись. Он ни разу не дал понять, что я ему нравлюсь. Ничего про него толком не знаю! Так сорваться с места – может там уголовная история какая-то», – уговаривала себя девушка, но глупое сердце продолжало ныть.

В Белорецке Максима встречали. Туристический сезон давно закончился, и найти друг друга на маленьком пустынном вокзале не составляло труда.

– Виктор, – протянул руку немолодой мужчина и завистливо покосился на сигарету, когда Макс закурил. – Ехать около часа.

Максим молча кивнул, и тогда сопровождающий добавил:

– Если что, я в курсе всей волчьей байды. У меня зять из ваших.

– Зять? – переспросил Макс, нахмурившись.

– Долгая история. Хотя, как раз по дороге расскажу. Мы уже полтора месяца тут.

Максим закинул объемный рюкзак в багажник зелёного уазика. Разговаривать не хотелось, но коренастый мужик был настроен иначе:

– На фоне остальных ты выглядишь слишком адекватным.

– И сколько здесь остальных?

– Четверо, не считая тебя и Владимира. Ты последний, и это радует. Я опасался, что ваш старейшина решил собрать личную армию.

– Серьёзно? – Максим внимательно посмотрел на водителя.

– Посуди сам. Все пацаны ему жизнью обязаны. Он учит их работать в команде. Использовать возможности зверя. Самбо, стрельба. Говорит, что всё это часть психотерапии. Но ведь могли бы и корзины вязать, так нет же.

– Спасибо, – искренне поблагодарил за информацию Максим. Перспективы открывались тошнотворные, но этот человек ему нравился, да и с остальными он сможет ужиться при желании.

Нужно поговорить с Владимиром с глазу на глаз, прежде чем делать какие-то выводы. Именно он был наставником Макса в школе для молодняка, и взаимное уважение, возникшее тогда, лишь окрепло за прошедшие годы.

Глава 12

Не дожидаясь зимы Владимир неожиданно уехал с базы. Ушёл и его волк – Север. Только после этого Одноглазый присоединился к маленькой стае, претендуя на звание вожака. Остальные не оспаривали его лидерство, а людям была безразлична иерархия волков.

Андрей Вячеславович разговаривал с каждым из них раз в неделю и что-то записывал в свои блокноты. Денис, парень немногим старше Серго, любил подшучивать над пожилым психологом, но со временем изменил точку зрения:

– Мужики, я стал спать нормально! – поделился он с остальными.

– Дрова коли почаще – закрепишь результат, – посоветовал Виктор Богданович, но Денис покачал головой. После последней поездки в зону боевых действий внутри словно что-то сломалось. Бессонница и панические атаки почти довели его до отчаяния, но теперь Денис чувствовал себя таким же, как прежде.

– У тебя хоть проблема человеческая была, – вздохнул Андрей – он страдал от провалов в памяти и уже был судим за драку, которую толком не помнил.

– А где Саня? – спохватился Виктор Богданович, и Максим мысленно зарычал от раздражения. Александр не просто выпивал, он был настоящим, глубоко несчастным алкоголиком, и зачем Владимир притащил его сюда – оставалось загадкой. Рыжевато-серый волк Александра был каким-то болезненным, плешивым и тощим. Оставалось надеяться, что он не заразит ничем остальных зверей.

А в феврале погиб Денис – просто не проснулся. Его волк пострадал от копыт молодой лосихи: очевидно, были сломаны рёбра и задето лёгкое. Оправиться после травмы зверь не смог, мужчины нашли его окоченевшим в лесу.

Вскоре после похорон вернулся Владимир.

– Ты сообщил родственникам? – спросил Максим, но старейшина пожал плечами:

– Он в детдоме рос. Были друзья, но искать их не стану. Как дела у Серго?

– Стал чаще ходить в лес. Жалуется на медленный интернет. Что именно ты хочешь узнать?

– Не даёт покоя его история. Денис мог бы жить, окажи его волку помощь, как Чёрному тогда.

– Не уверен, что это было правильно, – задумчиво ответил Максим и затянулся сигаретой. – Как и то, что ты согнал нас всех вместе. Волки не сбиваются в стаи. Это всегда семья. А у нас – не пойми что.

Максим надеялся на продолжение разговора, но Владимир молча похлопал его по плечу и отправился искать Серго. Он жил в отдельном доме с тех пор, как на базу приехала его Алёнка. Молодая пара сидела прямо на крыльце с дымящимися кружками чая в руках. После приветствия и короткого обмена новостями, Владимир перешёл к делу:

– Вопрос долголетия заботил предков. Пробовали даже держать волка в неволе или самим жить в лесу и подкармливать зверя. Но связь образуется со взрослым зверем, его нельзя одомашнивать.

– Разве волки старейшин не живут дольше обычного? – поднял брови Серго.

– Так и есть, – почесал аккуратную бороду Владимир. – Мы делимся с ними своими сильными сторонами в ответ на их умения и способности. Но проблема насильственной смерти остаётся. В заповедниках спокойнее, но сама природа бывает сурова.

Владимир с благодарностью кивнул, принимая кружку с чаем из рук Алёны. Отхлебнул чай, сильно пахнущий чабрецом, и добавил:

– Слышал, вы обсуждали скорую помощь для волков. Но это утопия.

– Моего Чёрного лечила прекрасная девушка, – пожал плечами Серго. – И я рад, что сейчас сижу здесь с вами.

– Я почти ревную! – в шутку упрекнула его Алёна, но было видно, что она говорит не всерьёз. Когда жена скрылась в доме, Серго повернулся к Владимиру и признался:

– Когда пришло время снимать швы, я уже не мог держать Чёрного под контролем. Он вырвался, когда ветеринар была у нас, но не пытался ей навредить. Мне показалось, что он, наоборот, тянется к ней.

– Что ты сказал? – Владимир вдруг развернулся всем телом и схватил парня за отвороты куртки. Серго резко ударил ему по рукам, спокойно выдержав взгляд сузившихся зрачков старейшины.

– Я сказал, волку понравилась ветеринарша.

– Надо было сообщить раньше, – рыкнул Владимир, но тут же взял себя в руки. – Может быть, это неплохой вариант. Дай мне её данные – как зовут, где работает, номер телефона.

– Вряд ли она поедет в эту глушь, – осторожно возразил Серго, но Владимир только улыбнулся в ответ:

– Вопрос мотивации, малыш. Каждого человека можно заинтересовать.

Вечером, оставшись один, Владимир позвонил старому другу и с напускным равнодушием поинтересовался:

– Сможешь пробить одного человечка для меня? Интересуют главным образом родители, но на всякий случай можно и следующее поколение зацепить. Нет, не срочно.

Сотруднику ФСБ не составляло труда получить доступ к любой информации, и скоро у Владимира на электронной почте лежала папка с документами. Однако даже служба безопасности была не всесильна. Мать Беляевой Ольги Анатольевны была удочерена в младенчестве, и установить её биологических родителей не представлялось возможным. Чудо, что сохранился сам акт, но копать дальше было некуда. Согласно правилам усыновления, ребенку могли дать не только другое имя, фамилию и отчество, но и придумать дату рождения. Владимир ещё раз внимательно перечитал документ и пробормотал:

– Киев шестьдесят первого? Да быть не может!

В том году погибла пара старейшин и их новорожденная дочь. Владимир слышал эту историю от отца: он потерял в Киеве близкого друга, а не просто собрата. Разрушение дамбы и грязевой вал, затопивший город, унесли множество жизней, но Куренёвская трагедия замалчивалась властями, информации по ней было мало.

Удочерение безымянной девочки через два дня после катастрофы могло быть совпадением. Но в совпадения Владимир не верил и сейчас чувствовал, как его охватывает упоительный азарт. Если дочь старейшин не погибла, а оставила потомство… Он посмотрел информацию о детях. Две взрослые дочери, Кристина и Ольга. Старшую сестру с семьей и детьми можно не брать в расчёт, но младшая – совсем другое дело.

Для себя Владимир уже всё решил, и на следующий день, столкнувшись с упорным сопротивлением Андрея Вячеславовича, с трудом сдерживался, чтобы не нагрубить профессору.

– Любое медицинское вмешательство нарушает естественный ход событий, – стоял на своём учёный. – И потом, почему именно эта девушка? Не лучше ли найти мужчину-ветеринара широкого профиля?

– Я уверен, что она – метис первого поколения. Редчайший случай.

– Даже если так, зачем она тебе?

Владимир недобро усмехнулся:

– Видите ли, профессор, если волков становится слишком мало, они могут скрещиваться с собаками и давать жизнеспособное потомство. В дальнейшем, если популяция восстановится, от гибридов постепенно избавляются.

– Но какое отношение…

– Самое прямое, – отрезал Владимир. – Я получу у совета разрешение на брак с ней.

Седые брови старика взметнулись вверх, а глаза недоверчиво расширились:

– Ты хочешь предать память моей девочки! Я не допущу!

Неуловимым движением Владимир оказался прямо перед ним, и от пристального взгляда профессору стало не по себе.

– Правда в том, Андрей Вячеславович, что вас никто не спрашивает. Я уважал Диану, так же, как она меня. Но хоронить себя заживо из-за её гибели я не собираюсь, – он вышел, не закрыв за собой дверь, и холодный воздух ворвался в домик.

– Ты никогда не любил её, – прошептал пожилой учёный, оставшись один. Снял очки и смахнул слёзы из уголков глаз. – Не о такой судьбе для дочери я мечтал. Выбор! Вот что должно быть у человека, Владимир! Свобода воли. Иначе ничто не имеет смысла.

Дыхательная гимнастика помогла Андрею Вячеславовичу успокоиться, но незнакомое ранее чувство продолжало сжимать сердце ледяной змеёй. С удивлением он осознал, что ненавидит Владимира с той самой ночи, когда Диана плакала накануне свадьбы, бледная, но решительная, его смелая принцесса.

– Я не защитил тебя тогда, – пожилой мужчина достал из нагрудного кармана маленькую фотографию. – Должен ли повлиять на события сейчас?