Текст книги "Найти бога. Фантастический роман"

– А чем они отличаются?

– Можно отдать Вею любую команду. Но золотые не отменяют команды друг друга, а платиновая отменяет любую команду золотых карт. Есть ещё алмазный «паук», но его активизировать могут только все остальные «пауки» вместе взятые. И у него одна единственная функция.

– Какая?

– Самоуничтожение Станции.

Таян присвистнул. Он хотел ещё поговорить с дедом о «пауках», но Капитан закончил давать распоряжения Вею и, повернувшись в их сторону, загадочно улыбнулся.

– Зануда, чему ты радуешься? Посадил своего заклятого приятеля под замок и душа поёт?

– Дедуля, ты зря не смотрел, как Вей выпроваживал Пьеро из лаборатории. С него опять свалились штаны.

– Ну-ну. Впадаете в детство, господин Кортни. Запиши в дневник, маразм у тебя начался на четыреста семидесятом году жизни. Стыдно обижать Научного руководителя Станции.

– Маразм говоришь? Пусть будет маразм. Но Пьеро не выйдет из своих апартаментов, пока мы не разберёмся с гостями. Ты послушай, что он кричит мне в камеру. Вей, выведи трансляцию на экран.

– А может не надо? Здесь молодой человек…

– Он уже не молодой человек, а Старпом и член Совета. Пусть послушает Пьеро Рише в оригинале. Вдруг больше не доведётся.

На экране появился Советник Рише. Вид у него был комичный. Брюки окончательно сползли, куртка расстегнулась, взлохмаченные волосы и налитые кровью глаза делали его похожим на злодея из ужастика средней руки. Он кричал не своим голосом.

– Кортни, ты ещё положишь на стол своего «паука»! Дай мне время, я соберу Большой Совет, и мы лишим тебя полномочий! Я Научный руководитель и имею право принимать решение о телетрансляциях! Да, я подслушивал, о чём вы говорили на Совете после моего ухода! Зачем тратить время на какой-то ролик, и так уже всё готово! Пусть смотрят всё как есть, а не прилизанное стариной Мадуком! И это я их всю жизнь искал, мне и налаживать контакты!

– Ты всё сказал? Вспомнил про полномочия? Хорошо! Сейчас у тебя будет достаточно времени, освежить в памяти изначальный Устав Станции, а не твой высосанный из пальца Кодекс. Только Капитан Станции имеет право принимать решения о внешних сношениях! Ты не заметил, что сегодня заседание Совета проводил не Мадук – его председатель, а я – Капитан Станции? Глава восьмая, пункт пятый Устава гласит: «При встрече с инопланетным разумом, все полномочия по принятию решений относительно контактов, передаются единолично Капитану. Во избежание фатальных ошибочных решений либо их минимизации всю ответственность за внешние сношения несёт Капитан. Члены Большого и Малого Советов имеют право совещательного голоса».

Какого чёрта ты включил эту трансляцию в космос, если гости об этом не просили? Может они не имеют возможности её принять, поэтому заказали обзорный ролик к их прибытию на Станцию. Пока не знаешь о гостях ничего, нечего торопиться с инициативами. Зато ты сдвинул термоакустику и засветил Станцию для других сил возможно присутствующих в Солнечной системе! Отдохни денёк, другой, а там решим, как с тобой быть. Заодно и форма твоя будет готова. А то бегаешь по Станции полуголый, и жалуешься всем встречным, что вынужден так ходить, раз Зануда распорядился в служебное время носить форму!

Выслушав Капитана, Пьер Рише уселся на диван и гордо отвернулся. А Капитан, отключившись от апартаментов Научного руководителя, продолжил:

– Вей, вспрысни Пьеро успокоительную воздушную смесь. Он после своих анабиозов то впадает в панику, то агрессивен, как мартовский кот, то плаксив как баба. Эверт, вы подтверждаете согласие семьи на обследование вашего отца в лаборатории доктора Мэя?

– Да, Билл! Только бы отец не мог общаться там с Лайзой.

– Безусловно! Пока там Лайза, Пьеро будет сидеть у себя взаперти. Пусть пишет мемуары.

– Капитан, дельфины сигнализируют, гости подлетают и через пятнадцать минут земного времени выйдут на связь доступными для нас средствами. К сожалению, наши сигналы принять не смогут. Несовместимая техническая система.

– А как же они будут передавать свой сигнал нам?

– Ретранслятором будет Кецей.

– Каким образом?

– Он примет их передачу, и передаст на нашу антенну дальней космической связи как телесигнал.

– А наш передать не сможет?

– Он его и принять не в состоянии. Но почему-то может передавать сигналы гостей.

– Спасибо! Почему и как потом разберёмся. Главное сделать дело. Уже не успею на мостик. Продублируешь мой пульт здесь?

– Не вопрос!

– Спасибо, Мерлин! – Кортни удобно устроился в кресле, в котором только что сидел Таян. Остальные расположились по бокам от Капитана. – Внимание, Станция! Слева по борту искусственное тело! Через пятнадцать минут ожидается сеанс связи с так называемыми гостями. Прошу всех быть предельно внимательными.

Вей, выведи на большой экран передачу обзорной камеры.

– Частенько мы стали произносить: «Внимание, Станция!». Может, на этот раз стоило провести переговоры с гостями в закрытом режиме?

– Брось, Мадук. Опять спорить с Советниками. Они же настояли на открытом режиме контакта…

На экране появилось грандиозное сооружение чужого корабля. Капитан замер, не договорив, и всё население Станции прильнуло к экранам.

В приглушённом мощными фильтрами свете Солнца, к Станции приближался гигантский правильный квадрат, диагональные углы которого были подняты вверх как крылья. Было понятно, что он больше Станции раза в три и, тем не менее, легко маневрирует. Корабль обошёл Станцию и оказался со стороны космоса. Эверт Рише восхищённо прошептал:

– Наверное, они хотят, чтобы мы его хорошо разглядели без солнечных фильтров.

Корабль замер, потом начал медленно вращаться, показывая себя во всей красе. Он был белоснежный и походил на гигантскую птицу. Обернувшись вокруг своей оси корабль снова замер, и через мгновение «крылья» начали опускаться вниз. Затем плоский четырёхугольник «встал» на один из углов, и начал демонстрировать чудеса трансформации. Сначала получилась гигантская юла, затем сложилась четырехгранная пирамида, далее шар, овал, торпеда. И вот снова перед изумлёнными землянами первоначальная форма – квадрат с поднятыми как крылья углами.

– Я думал, что готов ко всему! Но это! Интересно, сколько лет существует цивилизация построившая такое чудо техники?

– Дельфины сказали, что шестьдесят тысяч галактических лет.

– Не может быть! Нашей вселенной всего-то тринадцать миллиардов земных или около того. А шестьдесят тысяч галактов, это уже триллионы! Сколько точно, Вей?

– Пятнадцать триллионов, Капитан.

– Они, наверное, уже выродились в лучистую энергию чистого разума.

– Не думаю, Капитан. Системы дальней космической связи Станции приняли устойчивый телевизионный сигнал пришельцев. Смотрите!

На экране появились улыбающиеся люди. Высокие, белокурые. Они стояли полукругом в помещении, напоминающем подземную базу идонов. Женщина в центре протянула вперёд руки, и что-то сказала.

– Вей, можешь перевести?

– В моей базе нет идентичного языка, Капитан. Но есть похожий.

– Какой?

– Латынь, Билли. А если подтянуть её слова к латыни, то перевод довольно странный: «Здравствуйте те, которых нет!»

– Ответь в том же духе: «Здравствуйте те, которые есть».

– Брось сарказм, Билли, пусть Вей просто поприветствует их от имени людей Станции Время, – не удержался Мадук.

– Вей, именно так и ответь.

– Я, кажется, понимаю, почему они говорят про нас – те, которых нет. Мы же из будущего. – Сказал Старпом.

– Ты опять прав, Таян, это молодые мозги. Вей, дальше. – Командовал Капитан.

– Они готовы к прямому контакту. Их устраивают условия жизнеобеспечения Станции, значит и нас устроят условия их корабля. Они тоже дышат кислородом. – Отчеканил Вей.

– Надо же, как нам везёт в последнее время! Все встречные пришельцы дышат одним с нами воздухом. И разговаривают, одни на древнем языке Месопотамии, другие на латыни. Назначай свидание! Поболтаем! Какое время их устроит?

– Через два земных часа. Гости подготовят переходной трап и подойдут вплотную к Станции.

– То есть нам беспокоиться не о чем?

– Нет. Только подготовить соответствующее помещение и открыть малый шлюз.

– Вот и займись, а я на мостик. Не провожайте меня! – Капитан стремительно направился к выходу.

Как только за ним закрылась дверь, Советник Рише откинулся в кресле.

– Ну и денёк сегодня, Мадук. У тебя ещё остался чай от Лины?

– Не просто остался. Лина недавно прислала мне новый урожай! Заварить?

– Сделай одолжение. Пока Зануда тут командовал переговорами, я подумал, что всё новое это хорошо забытое старое.

– Ты о чём, Эверт?

– О языках пришельцев! Видимо всё-таки не всё в порядке с теорией происхождения видов. Старик Дарвин где-то упустил самое главное. И история человека на Земле совсем другая история.

– Да. Извини, пойду за чашками, – и Мадук вышел в свои апартаменты. Там зайдя за ширму, он вполголоса проговорил:

– Вей, ты зачем морочил голову Капитану?

– Ты о чём?

– Про твою силу и мощь, которая не нужна для такой передачки.

– Она и в самом деле не нужна.

– Нет, дорогой, ты сейчас же свяжешься с Капитаном и объяснишь ему, что малый аквакерпласт это всё, на что хватило полномочий «паука» Рише. И попросишь Билли заново просмотреть инструкции станционного ранжира. Он видимо его подзабыл. А тебе не стыдно при каждом удобном случае хвастать своей мощью! Разве этому тебя учила Хун?

Вей молчал.

– И про латынь. Почему ты не сказал, что это Ники передает тебе сообщения гостей в переводе на латынь?

– Прости, старик. Я давно так плотно не работал с людьми. Переиграл. Сейчас всё объясню Капитану.

– Принято. Теперь отключись, чай я заварю сам.

После ухода Рише младшего дед и внук долго молчали. Когда к Таяну подъехал маленький робот и вежливо попросил отдать пустую чашку, он вздрогнул.

– Ты откуда здесь, малыш?

– Это проделки Вея. У него таких малюток целая армия. Только работают они в отсутствии людей. Лекс зовёт их Домоводы и мечтает, вернувшись домой, стянуть у Вея парочку. Уже больше четырёхсот лет всё мечтает. Странно, Вей выпустил «официанта». А! Он сегодня провинился и наверняка обиделся, ведь я его отругал. Не хочет лично говорить и на что-то намекает появлением робота. До прибытия гостей больше часа, – Мадук включил связь с Веем.

– Говори, какие проблемы.

– Советник Мадук, у меня конфиденциальная информация!

– Ты предлагаешь Таяну уйти?

– Не обязательно. Пройдите сами ко мне в лабораторию.

– Ну вот, только отключил гравитатор.

– Я его уже включил.

– Точно, – Мадук тяжело поднялся с кресла. – Ты уж не обессудь, внучек. Вею приспичило посекретничать.

Таян растянулся на диване. Хотелось немного вздремнуть, но он понимал, что всё равно разбудят. Встал, и прошёлся по дедовым апартаментам. От нечего делать начал разглядывать фотографии на камине. Дед Мадук уже объяснял кем ему, Таяну, доводятся эти люди. Вот это жена Таяна старшего, её зовут Ирина. Это дочь с мужем его прапрапрабабка и прапрапрадед. Вот родители самого Мадука. На момент старта Станции они были живы, и как сказал дед, у них с Эрной есть все шансы навестить супругов Мадук на его родине в Карпатах, и отведать бабушкиного борща. Они пробовали задать программу модулятору, «сварить» борщ, Таяну понравилось. Дед же ворчал, что это просто капустный суп, а у его матери получается объедение. Она варит его по старинке – из заквашенного буряка и копчёной буженины. Модулятору так не смодулировать. Они с Эрной на досуге собирались подсчитать, сколько национальностей было в их роду. Дед Мадук чистокровный гуцул. Были поляк, много немцев, даже грек и еврей. Дед рассказал историю имени Таян, оно появилось только на Станции. Здесь кроме русского Панкратова никто не мог правильно выговорить имя Мадука. Все говорили не Тарас, а как кому в голову взбредёт. Вот дед и вычислил средний для всех акцентов вариант – Таян.

Сидеть одному не хотелось, и Старпом решил пойти на мостик. Всё равно через час начиналось дежурство. Нажал на иероглиф, но дверь не открылась.

– Вей, – тихо позвал Таян, – я хочу уйти на мостик, выпусти меня.

– Минутку, посоветуюсь с Мадуком.

Вот это да! Что такого могло случиться, раз его не выпускают из апартаментов деда? Но тут раздался голос Мадука:

– Таян, иди сюда, Вей, зря секретничал.

Створки двери разошлись, и сразу бросилась в глаза картина на большом экране. Пьер Рише сидел в кресле, завернувшись с головой в плед, рыдал навзрыд и пел какую-то песню.

– Вот полюбуйся на нашего Научного руководителя. С горя достал припрятанную бутылку коньяка и теперь горланит Марсельезу.

– Это кажется гимн Французской революции!

– И государственный гимн Франции. Бедный Рише. Если это увидит Кортни ему несдобровать. Отправит на нулевую палубу. А там теперь невесомость настоящая. И зайти к нему нельзя без Капитанского допуска.

– Он пьяный?

– А ты никогда не видел пьяных?

В это время Научный руководитель сменил репертуар. Он пытался спеть какую-то мелодию, но она ему не поддавалась.

– Это «Затмение сердца». За неё на нулевую палубу уже не загремит.

– Почему?

– На Станции строжайше запрещено использовать без уважительной причины знаки государственности стран участниц проекта «Станция Время». Исполнение гимна в нетрезвом виде грубейшее нарушение этого запрета.

– А я подумал за употребление алкоголя. Почему он так разошёлся?

– Чудит. У него вообще появились странности после того как стал коротать время в анабиозах. Эверт долго сопротивлялся, но сейчас дал согласие на сканирование мозга своего отца. Ден Мэй подозревает у Рише старшего какую-то патологию передних долей мозга. Я же думаю, он просто со скуки бесится. Разгуляться негде, королевство маловато.

– Королевство?

– Старая шутка. Так говорили, если человеку было мало поле деятельности. В нашем случае, Станция хоть и огромна, целый город по земным меркам, но Пьеру всё равно простора нет. Он привык купаться в славе и быть человеком мира. А вот стать человеком вселенной не очень получается. Смотри, уснул!

Рише старший свернувшись клубочком на полу своей гостиной сладко спал.

– Вей, присмотри за ним. Проснется, сообщи мне. Попробую уговорить Зануду, дать мне допуск в апартаменты Пьеро. Может, удастся вразумить беднягу отключить эгоцентризм3131
  Эгоцентризм – (от лат. ego «я», centrum «центр круга») – неспособность или неумение индивида принять чужую точку зрения. Восприятие своей точки зрения как единственной существующей. Термин введён в психологию Жаном Пиаже для описания особенностей мышления, характерного для детей в возрасте до 8—10 лет. По различным причинам такая особенность мышления в разной степени выраженности может сохраняться и в более зрелом возрасте.


[Закрыть] и включить коллективизм.

Резкий аккорд срочной связи и взволнованный голос Капитана:

– Ребята, по местам. Гости уже установили переходной трап. Сдаётся мне, он сделан из чего-то подобного нашему аквакерпласту, только в динамике.

– Как это в динамике?

– Старпом, ты не знаешь что такое динамика?

– Знаю. Поэтому и удивился, что вы так сказали про аквакерпласт.

– Наш отлит в готовой форме раз и навсегда. У них он гибкий и самостоятельно подстраивает свою форму под нужный объект, пристыковался к малому шлюзу, как родной.

На капитанском мостике собралось много людей. В обычное дежурство бывало не больше шестнадцати человек, а сейчас присутствовали все члены Совета и координаторы палуб. Сотрудники лингвистической лаборатории со своим «звуковиком», прибором который был призван идентифицировать язык, если таковой был в его базе. Все всматривались в экраны, на которых транслировалось, как группа из пяти человек едет на «комарах» по эстакаде нулевой палубы. Как сказал Капитан – парламентёры Советник Мадук, Старпом Шехем, аналитик Мартин Блюм, Советник Рише младший и сотрудница космологической лаборатории Кармен Санчес. Капитан лично попросил Кармен отправиться с парламентёрами мужчинами на первую встречу с гостями у малого шлюза. Когда Мадук его спросил, почему Кармен, ведь она ещё молода и неопытна, Кортни отрезал:

– Зато первая красавица Станции. Гости и так испугаются, если увидят ваши ро…, то есть лица. Пусть глядя на Кармен, их глаза отдыхают.

– Зануда и есть зануда.

– А ты считал себя красавцем? – Но Мадук уже отвернулся от Капитана и беседовал с кем-то другим.

Таян Шехем снова оказался на одном «комаре» со своим дедом Мадуком. В первую поездку он чувствовал себя рядом с ним не в своей тарелке. А сегодня они непринуждённо болтали. Красавица Кармен ехала вместе с Рише младшим, и тот говорил с ней по-испански. Прислушавшись, Таян понял, Великий Магистр рассказывает о своей матери – испанке. Замыкал колонну «комар» Мартина Блюма. Сейчас у всех, как у Мадука, ноги стояли на гравитаторах, никто и не почувствовал невесомости нулевой палубы. До малого шлюза оставались считанные минуты пути, и Мадук проговорил вполголоса: «Вей, пора!», и «комары» остановились.

– Я остановил наше движение, чтобы сообщить вам подробность, которую не стали разглашать при всех. Во время контакта с гостями между ними и нами будет прозрачный защитный экран. Это изобретение доктора Панкратова и его сотрудников. Они сумели по-особому настроить лазерную установку Станции. Лазер, проходя через плазменные линзы, генерирует прозрачную завесу, через которую проникает свет и звук, но физический контакт невозможен. Завесу испытали, но в действии применяют впервые. Её свойства до конца не изучены, поэтому прошу вас быть предельно внимательными во избежание травм. А теперь продолжим наш путь.

– Зачем нужна какая-то дополнительная защита, если гости не собираются сегодня проходить на Станцию, и останутся в своей смотровой камере?

– Эверт, Капитану показалось подозрительным, что дельфины так упорно настаивали на безопасности контакта. Даже если их об этом не спрашивали. Он и напряг русскую палубу соорудить щит. На всякий случай.

Вот и малый шлюз. «Освещение полное, как на генеральной проверке систем», – подумал Таян. Все поднялись, и «комары» деловито жужжа, откатились в сторону. Люди обменивались шутками. Большинство первый раз встали на гравитаторы, и не обошлось без курьёзов. Кто-то чуть не упал, кто-то чувствовал себя на гравитаторе уверено только присев на корточки, кто-то всё время размахивал руками, боясь потерять равновесие. Мадук с улыбкой наблюдал, как Эверт Рише пытается станцевать танго с Кармен Санчес, смеётся и уверяет, что танец лучшее упражнение для обучения передвижению на гравитаторе. Резкий аккорд громкой связи, и все замерли, повернувшись к экранам.

Капитан выглядел озабоченным.

– Не знаю открывать ли шлюз. До встречи тридцать секунд, а смотровая камера гостей пуста. Переходной трап около километра. Чтобы успеть во время им придётся лететь со скоростью звука. Погодите, от корабля по трапу движется какая-то капсула. Точно! В ней шесть человек. Приготовились! Гости выходят из капсулы и идут в смотровую камеру. Открываю шлюз.

Створки медленно поползли в разные стороны.

– Ого! Это смотровая камера? Целый танцевальный зал. – Сказал Великий Магистр.

– Эверт, тебя сегодня на танцы потянуло. К чему бы это? – Улыбнулся Мадук.

В зоне видимости появились гости. Выглядели они совершенно иначе, чем на картинке переданной дельфинами. Низкорослые, бочкообразные тела венчали круглые, лишенные всякой растительности головы. Короткие кривые ноги и узловатые трёхпалые руки. Но самыми удивительными были глаза. Круглые чёрные зрачки обтянутые чешуйчатой кожей, вращались в разные стороны, как у хамелеонов. Гости дождались, пока створки шлюза разойдутся до конца, построились полукругом и вытянули вперёд руки. Таян оглянулся на деда.

– Что они делают?

– Понятия не имею. Что-то отражается от защитного экрана.

Защитный экран заискрился в двенадцати точках, как будто на него попали какие-то лучи.

– Закрыть шлюз в аварийном режиме! – Взревел Мадук. И створки шлюза практически захлопнулись. – Кортни, показания приборов?

– Видимо вас хотели убить. Посмотрите на гостей.

На экране появилась смотровая камера гостей. Все они валялись на полу в немыслимых позах.

– Это сработал наш экран. Предназначенное вам, вернулось отправителям и сразило их. Возвращайтесь, контакт окончен.

– Капитан, что вы задумали?

– Переход во времени, Эверт. Надо только стряхнуть этот их трап. Сейчас попробуем тупо «попятиться», может, оторвёмся.

Станция медленно «поплыла» назад. На экране было хорошо видно, что трап растягивается как резиновый. Смотровая камера расплющилась, придавив тела гостей. Но всё равно крепко держалась за стыковочный узел. И тут Капитан скомандовал:

– Лекс, давай!

Тонкий луч лазера отрезал трап гостей от Станции. На секунду экран погас и когда он снова включился, все ахнули. Вместо красавца корабля, перед людьми была уродливая посудина, напоминающая земной дирижабль с обрубленными носами. С неё, словно паутина, свисали искореженные конструкции. По бокам раскрыты крылья солнечных батарей, такие же, как на спутниках окружавших Землю, только огромные. Они тоже были искорежены. Переходной трап повис как хобот.

– Внимание, стартуем!

Станция слегка дрогнула.

– Вот и всё. Мы в поясе Койпера на двадцать лет тому вперёд, – голос Капитана был спокоен.

Советник Мадук и Старпом Шехем, прогуливались вдоль прозрачного бортика Большого бассейна Станции. Уже прошло трое суток, как Станция переместилась в пояс Койпера. Всё случившееся до и после перемещения казалось страшным сном. Через час после неудавшегося контакта начали погибать животные в Большом бассейне и Зверинце. Умирали те, кто являлся доминирующими особями или вожаками своих стай. Первым умер Ники – Кецей. При вскрытии оказалось, что у него было кровоизлияние в мозг. И все остальные животные погибли по той же причине. Остальные затаились, почти не ели и не выходили из своих укрытий. Вей попытался поговорить с дельфинами, но те ничего не помнили про контакт и не понимали, почему погиб их вожак.

Сейчас два Таяна пришли к дельфинам, выразить соболезнования стае, и всем животным Станции потерявшим своих сородичей. На этом настаивал Вей. Он считал, что животные оказались жертвами внеземного теракта, который был направлен против людей Станции. Совет согласился с доводами Вея, признав свою вину. Ведь животные оказались на Станции не по своей воле, а люди не сумели их защитить. Сейчас дельфины выбирали нового вожака. Вей предупредил, что дельфинам нелегко выбрать нового предводителя. В стае нет подходящего по возрасту и опыту самца. А самки не соглашаются. Стая медленно плавала в дальнем углу вольеры.

– Дед, а что мы им скажем?

– Что обычно говорят в таких случаях.

– Признаем свою вину?

– Никто ни в чём не виноват, – звонкий женский голос раздался за их спинами.

Мадук и Шехем оглянулись. Перед ними стояла Лайза Блюм под руку со своим отцом. Девушка опиралась на трость.

– Извините, что вмешалась в ваш разговор. Я дружила с Ники, его подругой и детёнышами ещё со школы. Вот пришла навестить…

– Лайза, доктор Мэй сказал, что тебе вредно волноваться.

– А кому полезно, Таян? Полчаса назад я закончила разговор с Капитаном Кортни в присутствии своих отца и деда. Вей никак не мог с вами связаться.

– Мы отключились, чтобы не тревожить стаю.

– По этой же причине Капитан не воспользовался громкой связью. Теперь вам придётся просмотреть запись моего рассказа, затем мы снова соберемся на мостике. Капитан хочет услышать ваше мнение. Соболезнования принесёте в другой раз. Думаю, дельфины не скоро освободятся.

В апартаментах Советника Мадука хозяина ждал Капитан. Он сидел за прозрачной «столешницей» Вея, положив голову на руки.

– Извини, дедуля, за визит без приглашения. Я хотел вместе с тобой и Таяном посмотреть запись разговора с Лайзой.

– Можно подумать, Билли, ты уйдёшь, если я не соглашусь.

– Ладно. Вей, включай!

На этот раз Вей снова воспользовался большим экраном, на котором появилась Лайза крупным планом.

– Капитан Кортни, я попросила о срочной встрече с Вами, как только узнала о событиях, произошедших на Станции, пока я была без сознания. Но Вы были заняты встречей гостей, обернувшейся таким разочарованием. Пропущу момент обрыва троса подъёмника, я не помню этого. И о том, как подъёмник падал вниз тоже.

– Конечно, Лайза, рассказывай, так как считаешь нужным.

– Когда подъёмник подплыл к развилке канала, из круглого отверстия вылетел маленький самолётик, в нём никого не было. Он подлетел вплотную, завис и открыл дверцу. Я тут же получила мысленный приказ – залезть в него. Я подчинилась. Мне было страшно и не понятно, где я и как там оказалась. Самолётик влетел в зал, в котором вы тоже побывали, прилетев на том летательном аппарате.

– Он называется шатл. – Отозвался невидимый на экране Рише младший.

– Дедушка, я знаю. Самолётик приводнился и подплыл к входу в идонскую базу. Дверца открылась, мне снова мысленно приказали выходить. Я стояла, не решаясь идти дальше. Тут из тоннеля вышли два великана закутанные в плащи, лица тоже были скрыты платками. Один из них приблизился и положил руку мне на голову. Тут же последовал мысленный приказ снять шлем. Я повиновалась. Великан снова положил мне руку на голову, и я отключилась. Не знаю, сколько времени я была без сознания, да и дальнейшее состояние, сознанием не очень назовёшь. Я пришла в себя, вернее осознала себя в какой-то капсуле напоминающей стеклянный гроб, и могла видеть окружающее пространство. Но не глазами, их я открыть так и не сумела. Я осознавала происходящее вокруг меня, в голове возникала соответствующая картинка, но не могла пошевелиться.

Сначала идонов было двое, вернее две женщины. Не говоря ни слова, они работали около меня с какими-то приборами. Пару раз открывали крышку капсулы, надеть мне на голову обруч с проводами и прикрепить на грудь очень тяжёлую металлическую пластину. После этого, я провалилась в тяжёлый сон, в котором появился седой старик, он как будто просматривал всю мою жизнь на экране и задавал вопросы, если чего-то не понимал. Особенно тщательно он расспрашивал о Станции. Сколько там людей и как она попала в разлом. Старик засмеялся, когда я сказала, что это подводная лодка потерпевшая крушение в океане. Потом он сказал женщинам – она не велайка, и видимо скоро её начнут искать соплеменники, и велел приготовить куклу. Потом одна из женщин сделала мне укол, довольно болезненный и я очнулась. Они подвели к капсуле мою точную копию и, глядя на меня, корректировали её внешность. Например, изменили цвет волос, и подогнали детали снаряжения на комбинезоне. Укрепили пульт и медальон связи, они были как настоящие. Я видела на экране летящий по разлому шатл. Старик спросил, кто эти люди в шатле. Я узнала Таяна и Артура, Капитан Кортни был мне не знаком. Потом старик сказал, что он пока не может вернуть меня на Станцию, и вынужден пойти на хитрость, отправляя туда куклу. Он не собирается из-за каких-то туземцев срывать свою миссию. Я попыталась спросить, тоже мысленно, какая это миссия, и не являются ли они подземной цивилизацией. Чем снова вызвала его смех. Но тут прилетел шатл и идоны вышли в соседнее помещение.

Странно, я тоже как бы вышла вместе с ними, была на вашей встрече с идонами, и вернулась с вами на Станцию. Моё сознание было внутри этой куклы-робота, она пользовалась им как своим собственным. Все мои попытки сопротивляться были тщетны. Сразу начиналась нестерпимая головная боль, а идоны вкалывали мне болезненный укол, и воля к сопротивлению пропадала. Потом идоны ушли из помещения с капсулой и больше не вернулись до того, когда одна из женщин выкинула меня из капсулы. Я по-прежнему неподвижно лежала, но знала, что прошло несколько суток, и что-то случилось с куклой на Станции. Она перестала использовать моё сознание.

Меня удивляли странные видения, как будто я принимала телепередачу. Снова и снова повторялось одно и то же – темнокожая женщина в зёлёном костюме обращалась к Камту с просьбой отозваться. Она просила его не упрямиться, его нашли какие-то туны и уже летят к Эгану. Через сутки они достигнут цели и при помощи своей спутниковой сети перекроют пути отступления. Она повторяла это снова и снова.

Потом пошла другая передача. Она предназначалась для меня. Эта же женщина, называя меня Виц, спрашивала, как я попала на Эган к Камту. Я отвечала, что я не Виц, и пыталась объяснить кто я, и откуда. Но она видимо не понимала или не слышала. Сказала, что для меня накопилось много почты, и включила видеопослания для этой самой Виц от её отца, сестры и маленького племянника. Но мне не была понятна их речь. Ещё удивилась, как я могла понимать ту женщину. Дальше всё произошло на ваших глазах. Последнее воспоминание – Капитан убирает тяжёлую пластину с моей груди. Уже в лаборатории Ден Мэя мне снились странные сны. Женщина в зелёном снова и снова выходила со мной на связь. Сначала она обращалась ко мне как к Виц, и просила образумить Камта. Потом, наконец, поняла, что я не Виц и пообещала настроиться так, чтобы слышать меня. Мы долго «беседовали», и её рассказы не укладывалось в голове. Она представилась капитаном корабля велайцев. Её «Мистерия» из особой группировки ведущей поиски оставшихся в живых идонов.

То, что вам рассказывал Камт, отчасти, правда. Но он умолчал о гибели Идоны. Идоны не успели накопить звёздной плазмы для освобождения планеты из пут чёрной дыры эпсилон Лиры. Последняя энергия ушла на отражение нападения тунов – паразитирующее население седьмой планеты Тун погибшей звезды Лум. Туны воинственная раса, перелетающая из системы в систему в поисках энергетических источников. Идоны считали, что туны вообще не из нашей вселенной, они очень отличаются от всех рас в обозримом пространстве. Их главное оружие мощные экстрасенсорные способности, которые они используют, вступая в контакт с разумными существами других систем. Они вычисляют слабое место той или иной расы, показываясь в самом привлекательном образе, потом просто убивают всё живое. У них нет ничего своего. Корабли, на которых они летают, украдены у других народов. Захваченные планеты они уничтожают вместе с населением.

Идону и Велу ждала та же участь. Но пока туны грабили природные ресурсы планеты Тун, Лум взорвался, а Идона была уже далеко. Выжившие туны бросились в погоню. Из-за них Идоне пришлось лавировать в межзвёздном пространстве, пока она не угодила в систему эпсилон Лира. Там произошло главное сражение. Отбросив тунов мощным лучом антиматерии, Идона не удержалась на орбите, и ушла в чёрную дыру. Выжили только те, кто находился на космических кораблях велайцев. Но незадолго до катастрофы, идоны отправили несколько экспедиций на поиски планет богатых звёздной плазмой. Их теперь ищут велайцы по всей галактике. Идоны древнейшая раса вселенной и если дать ей бесследно исчезнуть, канут накопленные за миллиарды лет бесценные знания.

Я не знаю как, но капитан Ваат, так она назвалась, с моей помощью осмотрела Станцию и сказала, что, скорее всего, это космический корабль, а не подводная лодка. Но не смогла установить теперешнее местоположение Станции. Выйти за пределы Станции мешало какое-то механическое препятствие.

– Термоакустической чулок Терри Лайсона!