Текст книги "Щит и меч Венеры"

Орел тюкнулся бронзовым носом в противоположную стенку и, оставив в обоях выбоину, с грохотом упал на пол.

В комнате никого не было, рояль молчал, а со старой афиши, украшавшей проем между окнами, на меня укоризненно смотрела молодая, красивая, с высокой прической из гладких черных волос, моя бабушка. «Мариэтта Евграфова – великолепная исполнительница русской классики» – было написано на афише.

– Если это ты шалишь, бабуль, то шали, когда я на работе, – пробормотала я, рассматривая слой пыли на черной крышке.

Наверное, у меня крыша поехала, потому что вдруг показалось, что бабка на афише удивленно приподняла брови.

Пересилив свой ужас, я пальцем нарисовала на пыльной поверхности крышки скрипичный ключ. Этот ключ благополучно просуществовал неделю, пока его не накрыл новый слой пыли. Всю неделю, каждую ночь, рояль бренчал, бормотал, стонал, наигрывал и издевательски весело тренькал. У бабки на афише сохранялся недоумевающий вид, из чего мне нужно было сделать вывод, что она здесь ни при чем.

Я сходила к врачу, проверилась на вменяемость и начала пить успокаивающие таблетки.

Рояль замолчал, но всего на тринадцать дней. На четырнадцатый он сбацал нечто невероятное, от чего соседи возмущенно заколотили в стенку.

Тогда я объявила роялю войну.

Привела священника, чтобы он освятил углы. Написала заявление в милицию, чтобы они «приняли меры». Переставила мебель в квартире.

Рояль продолжал играть.

Я отдала приличную сумму лучшему в городе магу, чтобы он пассами и заклинаниями изгнал из рояля бесов.

Рояль продолжал играть.

Я устроила засаду с фонариком и баллончиком слезоточивого газа.

Рояль подождал, когда я засну и ... заиграл.

Я поставила ему бутылку шампанского, бутерброды с икрой, нарезку из сервелата, семги и осетра.

Рояль продолжал играть.

Я заменила шампанское на коньяк, икру на шоколад, сервелат на креветки.

Роль продолжал играть!

– Тогда я тебя продам, – мстительно сказала я инструменту.

Бабка на афише нахмурилась, но я сделала вид, что не заметила этого.

Покупатели нашлись быстро. Пока они искали, на чем перевезти инструмент, я вдруг поняла, что не смогу жить без этого ночного бормотания клавиш, как не могу жить без цокота копыт за окном, без странной песенки Бубона, без регулярно заполняющего квартиру запаха горячего хлеба, без трамвайного грохота, без гула взлетающих самолетов, без тополиного пуха и прелестей шумного перекрестка...

Я расторгла сделку, чем очень расстроила покупателей.

Но чтобы последнее слово осталось за мной, я протерла черного паршивца от пыли и перекрасила в оранжевый цвет.

По-моему, пока я ползала вокруг рояля с кисточкой и ведром краски, бабка ухохатывалась на афише.

Теперь это бесценный рояль. Он ярко-оранжевый и играет сам по себе. Он будит меня, когда ему заблагорассудится, и молчит, когда мне не спится, и я умоляю его поиграть. Я абсолютно уверена, такого рояля ни у кого нет.

Быть может, когда-нибудь, я тоже оставлю его в наследство своей внучке.

* * *

Утром, прежде чем пойти на работу, я заглянула в салон красоты.

– Сделай из меня что-нибудь среднестатистическое, – попросила я своего мастера, усаживаясь в кресло.

– В смысле? – не поняла Марина.

– Ну, обчекрыжь волосы, покрась их в какой-нибудь серый цвет, а макияж сделай такой... такой... чтобы Катя Пушкарева рядом со мной красоткой казалась.

– Ты головой ударилась? – удивилась Марина.

– Нет, я голову берегу. Стриги!

Марина взяла мои густые волосы в горсть и, пропустив между пальцев, сказала:

– Ася, я не собираюсь потакать тебе в пессимизме. Если у тебя на данный момент все в жизни хреново, это не означает, что так будет всегда и что в честь этого нужно уродоваться. Давай отложим твое решение на недельку? А сегодня я сделаю тебе тонизирующую масочку, легкий массажик и этим мы ограничимся. А если через неделю твой порыв не пройдет, так и быть, сделаю из тебя Фредди Крюгера. Но учти, возьму очень дорого, так дорого, что у тебя скорей всего и не хватит.

Я глянула в зеркало на свою хмурую физиономию и кивнула.

– Ладно, уговорила. Давай масочку, давай массажик. А в серый цвет через неделю, – сглотнула я подступившие слезы.

– Эх, Аська, мне бы твои проблемы! – вздохнула Марина, укладывая меня на стол и разводя в склянках какие-то профессиональные препараты. – С жиру ты бесишься, ну ей-богу! Вот посмотри на меня: вес сто двадцать, рост тоже сто двадцать, возраст опять же – практически сто двадцать. Детей иметь не могу, так как моя медицинская карта толще и занятнее детективов Донцовой всех вместе взятых. И что?! Все равно мужика себе нашла. Живем уже десять лет, он на руках меня носит, грыжу нажил, а носит! Черт его подери!! – Марина обмазала мне лицо какой-то липкой, вонючей массой. – А ты?! – продолжила она. – Ну какие такие у тебя беды, что ты хочешь краситься в серый цвет?

– У меня рояль по ночам играет, – еле шевеля губами, пожаловалась я.

– Тьфу! Рояль у нее играет! Он у тебя уже два года играет, а изуродоваться ты решила только сегодня. Ой, чует мое сердце, мужик в твоих страданиях замешан, а никакой не рояль. – Марина глянула на часы, засекая пятнадцать минут, нужные для действия маски.

– Он, сволочь, сказал, что у меня на колготках затяжка, – неожиданно призналась я ей в причине своей депрессии.

Марина замерла и уставилась на меня сверху.

– А на мне и колготок-то не было! – выкрикнула я, чувствуя, как слезы пробивают дорожки в маске.

Неожиданно в моей сумке запиликал мобильник. Марина без церемоний достала его и, включив, приложила к моему уху.

– Да, – вяло откликнулась я. Звонить в это время мне имела обыкновение только Кирка, подружка, которая торчала по утрам в пробках по дороге на работу.

– Басова! – гаркнул в трубке голос Константина Жуля. – Ты почему не на рабочем месте?

– Я... Константин Эдуардович, до начала рабочего дня еще полчаса, я зашла тут в одно интимное место...

– Аська! – сбавив начальственный гонор, весело заорал господин Жуль. – Аська, у нас первый клиент!! Я только что по электронной почте получил от него запрос, мы созвонились, и он через десять минут будет здесь, у нас! Аська! Давай, немедленно выбирайся из своего интимного места и дуй на работу! Нару, как назло, черт унес кормить черепаху, тебя нет, я один – это несерьезно!! Тебе пять секунд на дорогу!

Я вскочила со стола, схватила сумку и ринулась к двери.

– Маска! – крикнула мне вслед Марина. – Маску сотри, а то в психушку загребут! И помни, если на тебе нет колготок, а мужик говорит, что на них затяжка, значит, ты ему нравишься и он «дергает тебя за косички»!..

* * *

Машины бесконечным потоком неслись по улице, не давая мне перейти дорогу. От нетерпения я приплясывала и постукивала ногой. Можно было рискнуть броситься наперерез транспорту, но подвергать свою жизнь опасности в триумфальный момент появления в нашем агентстве первого клиента мне не хотелось.

– Тпр-р-ру! – послышалось сзади.

Оглянувшись, я увидела Корчагина и восседавшего на козлах Бубона.

Повозка была пустой.

– Бубон, миленький, я тебе двести рублей заплачу, перевези меня на ту сторону! Машины тебя всегда пропускают, а мне на работу позарез надо!

– Ой!! – закатил нарисованные глаза клоун. – Что у тебя с лицом? Конкурентки постарались?

Я заскочила в повозку.

– Маска! Для красоты в «Нифертити» сделала, а смыть не успела. Гони, Бубон, миленький. Но-о! – крикнула я Корчагину.

– Пошел! – Бубон подхлестнул коня и направил его наперерез движению. Все машины и даже трамвай уважительно притормозили, давая расписной повозке пересечь улицу. Не нашлось ни одного недовольного, который бы сигналом поторопил клоуна, сквозь лобовые стекла я видела, как водители улыбались и приветственно махали нам рукой.

– Держи! – из широких клоунских штанов Бубон достал носовой платок и кинул его мне. – Вытри лицо, а то отбираешь у меня кусок хлеба! Все смеются над тобой, а не надо мной! Знаешь, какого цвета у тебя физиономия?

– Черная, – посмотрела я на платок, которым вытерла лицо.

– Верно. Эх, Аська, ты красавица даже с черной рожей! – Бубон выхватил из кармана губную гармошку и сыграл на ней «Симона, девушка моей мечты». Пока он играл, мы оказались на той стороне улицы.

– Аська, а ведь ты никогда в жизни на работу не торопилась!

– Клиент, Бубон! Представляешь, у нас появился первый клиент! – Я выскочила из повозки и достала кошелек.

– Неужели в городе нашелся паршивец, готовый платить за фальшивое алиби? – удивился клоун.

– Нашелся. – Я засмеялась и протянула ему двести рублей.

– Держи! – он забрал деньги и протянул мне желтый воздушный шарик. – Удачи тебе, мисс Вселенная!

Я побежала в подъезд.

* * *

– Леш, привет! – крикнула я на бегу Чесалову.

Чесалов сидел в коридоре на одном из пластиковых стульчиков, предназначенных для больных, и смачно курил, зажав в толстых пальцах тоненькую сигарету.

Чесалов был зубной врач, он арендовал комнату под стоматологический кабинет, которая находилась напротив нашего офиса. Несмотря на внешность мясника, Леша слыл хорошим врачом, и частенько в коридоре к нему сидела очередь из страдающих, держащихся за щеку людей. Свой кабинет Чесалов назвал «Зуб дарю!». Наверное, Леша думал соригинальничать, но кто-то решил подшутить, стер на вывеске букву «р», подставил впереди «в» и получилось устрашающее «В зуб даю!». Учитывая двухметровый рост Леши, огромный живот, толстые красные щеки, маленькие прищуренные глазки и вечно засученные рукава не слишком белого халата, шутка удалась, и парочка клиентов на моих глазах удирали от Чесалова вниз по лестнице. Чесалов, хохоча, догонял их и орал, что он самый добрый, самый замечательный, а главное – самый дешевый доктор на свете.

Во всяком случае, Леша оценил чей-то черный юмор, вывеску менять не стал и развлекался тем, что, высовываясь из кабинета со зверской гримасой, грозно спрашивал: «Эй, кто там следующий?». Но как только больной оказывался в кресле, Леша становился душкой, улюлюкал, сюсюкал, лечил хорошо и не больно. В отличие от агентства «Алиби», стоматологический кабинет «В зуб даю!» имел много постоянных клиентов.

– Стой! – Чесалов схватил меня за руку. – Аська, что за хрень? С утра зуб полечить некому. – Спросил он меня.

– Зато у нас ... – я осеклась. Мне пришла в голову мысль, что наш первый клиент не обрадуется, если о его визите будет хоть кто-то знать, пусть даже и добрейший зубной врач Леша Чесалов.

– Да ты что?! – удивился Чесалов. – А ты направь его ко мне опосля вас! У любого приличного человека всегда есть, что во рту расковырять. Я инструментики новые прикупил, опробовать надо... – Он отобрал у меня шарик и привязал к ручке своей двери. – Ась, ну какая же ты красивая! – без всякого перехода воскликнул Леша и, обращаясь почему-то к желтому шарику, предложил: – Может, пойдешь за меня замуж? У меня ведь только сегодня клиентов нет, а так я парень востребованный, душевный, посуду сам за собой мою...

– Пойду, Леш, – засмеялась я, открывая дверь в агентство. – Только в следующей жизни.

– Вот так всегда! – объявил Чесалов воздушному шарику. – Все хорошее – в следующей жизни. Э-эх!!

* * *

– Басова! Басова! – Константин метался в приемной, бегая из угла в угол.

Таким я его первый раз видела – волосы растрепаны, рубашка застегнута на все пуговицы, а на шее неумелым узлом завязан сиреневый галстук. – Басова, ты чего в коридоре зависла? – Жуль запустил пятерню в волосы и попытался пригладить их.

– Да вот, Чесалов замуж позвал, – ответила я, бросая сумку на стол.

Может, у Жуля, как у всякого нормального мужика, проснется чувство соперничества и он попытается доказать Чесалову, что ловить ему нечего?..

– Аська, на столе пыль, на подоконнике пыль, а вот здесь... под столом, мертвые мухи! – Шеф низко наклонился и застыл, разглядывая кучку дохлых мух под столом. – Нарайян, как назло, еще вчера вечером ушел кормить свою черепаху и до сих пор не вернулся! Сейчас придет клиент, а в конторе никого нет!! Никого! Только замученный делами начальник и эти... – Он показал на мух, разогнулся и уставился на меня. Его взгляд красноречиво вопрошал: «За что я вам деньги плачу?»

– Я пришла вовремя, – пожала плечами я и, постучав по наручным часам, напомнила: – До начала рабочего дня еще десять минут.

– Ась, Ась, ну это же порнография! Ну какие к черту десять минут? Ну есть работа – работаем, нет работы – гуляем! Ну разве задумывался я когда-нибудь платить вам или не платить, если работы ни фига нет, а? Задумывался?

По-хорошему, следовало сказать: «Я больше у вас не работаю», развернуться и уйти, хлопнув дверью. Но я достала из сумки вывеску, взяла кнопки и, подняв гордо голову, пошла к двери.

Жуль аллюром шел где-то сбоку и чуть позади.

– Ась, ну извини, – пробормотал шеф, когда я с остервенением начала вдавливать кнопки и дверь. – Насчет порнографии я того... идиот. Распсиховался просто. Ты должна меня понимать. Первый клиент! Восемь месяцев ждал! Почти как ребенка. – Он засмеялся. – Прости, а?!

Я отрешенно кивнула.

Понимаю. Прощаю. Первый клиент, как никак. А я – так, какая-то мисс, какой-то там всей России, и гожусь только на то, чтобы рисовать и крепить таблички.

– Ась, ну и за пыль, ты, конечно, не отвечаешь, и мухи не в твоей компетенции и вообще, цвет лица у тебя сегодня такой замечательный!

Я снова кивнула, прошла за свой стол и зачем-то включила компьютер, невесть зачем тут стоявший.

Жуль смотрел на меня услужливо-вопросительно, словно не я у него была секретаршей, а он у меня.

– А вы уверены, Константин Эдуардович, что он придет?

Шеф схватился за голову. Покраснел, потом побледнел. Открыл рот, хотел что-то сказать, но не смог, махнул рукой, мол, будь что будет.

Сказать ему, что ли, что я Мисс Россия-2004?

Я было открыла рот...

И тут он пришел.

Наш первый клиент.

* * *

Он был маленький, щупленький, с пшеничного цвета усами, чересчур пышными для его габаритов.

Глупая широкополая шляпа из желтой соломы скрывала его лицо. Костюмчик был, правда, льняной, дорогой и сильно помятый, как и подобает быть льняному, дорогому костюму.

Жуль мгновенно сменил маску смятения на лицо делового и чрезвычайно занятого человека.

– Ася Борисовна, два кофе, пожалуйста, – небрежно бросил он мне и указал клиенту на дверь своего кабинета. Клиент нырнул туда с проворностью мыши, скрывающейся от кошки. Я успела заметить только его льняную измятую спину и подметки ботинок.

Кофе! Хорошенькое заявление. Где я его возьму? Я кофе пила в «Трех поросятах», Нара употреблял только колу, а Жуль... Что, где и когда пил Жуль, я не знала, во всяком случае приготовить кофе он меня никогда не просил.

Я пожала плечами и заняла излюбленную позицию у закрытого кабинета шефа, приложив ухо к двери.

– Я правильно понял, ваше агентство фабрикует алиби? – спросил довольно противный фальцет, показавшейся мне отчего-то знакомым.

– Пожалуй, вы будете первым, кто правильно это понял, – ответил приятный баритон шефа. – Правда, я не стал бы употреблять слово «фабрикует». Я сказал бы – «организовывает».

– Извините, – пробормотал фальцет, – ну да, конечно, организовывает. Видите ли... – Клиент замолчал.

– Я слушаю вас, не стесняйтесь, – мягко и убедительно, словно врач-венеролог, произнес господин Жуль. – Не бойтесь обозначить свою проблему. Мы работаем анонимно, вам вовсе не обязательно называть свое настоящее имя. Кстати, у вас ус отклеился.

– Э-э-э... – последовала заминка, видимо, клиент приклеивал ус. – Э-э-э... – попытался продолжить он свое повествование.

– Вы хотите скрыть от жены свои маленькие похождения на сторону? С удовольствием поможем вам сохранить семью! – Жуль сбился на пошлый зазывной тон рекламных девочек, проводящих в магазинах презентации новых товаров. – Что пожелаете? Подставной телефонный номер? Ваша жена позвонит по указанному вами стационарному телефону, допустим, это будет спортзал, в котором вы тренируетесь, а моя секретарша ответит, что да, это именно спортзал, но вы сейчас в душе и не можете подойти к телефону. Или можно купить месячный абонемент на конференц-связь. Если ваша жена захочет проверить, правда ли вы находитесь в том месте, которое ей назвали и позвонит по стационарному телефону, то моя секретарша мигом перекинет звонок жены на ваш мобильный. Комар носа не подточит! Жена будет звонить по городскому номеру, и разговаривать с вами, не подозревая, что вы говорите с мобильного и вовсе не из того места, куда она звонит! А?! Как вариант? Или, например, вы говорите ей, что поехали на рыбалку, а сами бежите по девочкам. Так вот, мы предоставим в доказательство вашей жене и мокрую одежду, пропахшую костром, и рыболовные снасти, испачканные илом, и улов живой рыбы, и даже фото с рыба...

– Заткнитесь! – невежливо перебил фальцет воодушевленное тарахтение Жуля. – Простите за резкость. Волнуюсь. Вы тут несете всякую чушь про рыбалку и обманутую жену. Если бы мне понадобилось надуть супругу, я не стал бы платить за это. Да я вообще не женат! Мне нужно, чтобы определенные люди, в определенное время застали меня в постели с самой красивой женщиной нашей страны...

Шеф закашлялся.

Фальцет замолчал.

– Отлично, – наконец, не очень уверенно произнес господин Жуль. – Отлично, если, конечно, вы знаете эту самую красивую женщину нашей страны. Нам останется только разыскать ее и уговорить участвовать в нашем мероприятии. – Он снова сильно закашлялся, видимо от понимания полного идиотизма того, что он нес.

– Эта женщина работает у вас! – Фальцет как будто бы искренне удивился, что Жуль не знает такого общеизвестного факта.

– Да? – глупо удивился господин Жуль. – И кто же это?

– Ваша секретарша!

– Да?!

Не сказать, чтобы я испытала триумф. Скорее, я испытала шок.

– Я хочу, чтобы пятнадцатого июня, в семнадцать часов дня трое моих друзей застали меня с вашей секретаршей... то есть с самой красивой женщиной страны в номере люкс частной гостиницы «Апофеоз». Мы должны лежать с ней в постели и пить шампанское. Это и будет мое алиби. Я хорошо за него заплачу. Простите, но мне не хотелось бы уточнять, зачем это надо. Скажу только, что ничего криминального.

– Извините, но мы не салон интимных услуг, – твердо сказал Константин Жуль. – Мне кажется, вы обращаетесь не по адресу. – Послышался звук отодвигаемого кресла, видимо, Константин встал, показывая клиенту, что разговор закончен.

Я мысленно сказала шефу спасибо. Я простила ему стрелку на колготках.

– Вы неправильно меня поняли, – мягко возразил фальцет, и я услышала, как шеф с готовность придвигает кресло обратно. – Речь не идет об интиме! Я пальцем не дотронусь до секретарши! В конце концов, она может даже не раздеваться до конца, просто лечь со мной рядом в легком халатике. Я даю слово, что не буду к ней прикасаться. Я даю слово, что побрею подмышки, почищу зубы, и буду хорошо пахнуть.

Послышались звуки сморкания, и я не могла бы поставить и дохлую муху, что это сморкается не Константин Жуль.

– Я хорошо заплачу, – закончил свой монолог фальцет.

Повисла минутная пауза. Было слышно, как жужжит и бьется в окно полусонная муха.

Мне стало нехорошо. Что ответит господин Жуль на предложение за хорошие деньги подложить меня в постель к этому таракану? Откажет своему первому «золотому» клиенту? Представляю, чего это будет ему стоить...

Шеф снова начал кашлять как старый туберкулезник.

– Это очень странное предложение, – выдавил он сквозь кашель. – Я буду вынужден сказать вам «нет». Да, я буду вынужден вам сказать это! – твердо повторил он.

– Я очень хорошо заплачу!! – с ноткой истеризма воскликнул фальцет. – Вы не представляете, как я хорошо заплачу! Вашей секретарше ничего не грозит! Я подмышки побрею, зубы почищу, я пальцем ее не коснусь... только бокал шампанского в руки дам!

– Не-ет! – взвыл Константин Жуль.

Я распахнула ногой дверь.

– Я согласна! Только никаких фотографий и видеосъемки. Составьте подробный контракт, Константин Эдуардович, пусть он его подпишет, – я указала на клиента.

– Отлично! – потер руки таракан с накладными усами и жадно осмотрел меня с головы до ног из-под полей своей шляпы.

– Ась, – растерянно пробормотал Константин Жуль, – ты хорошо подумала?

– Нет, я вообще не подумала. Но не упускать же нам первого клиента.

– Тогда вот, – Жуль придвинул ко мне по столу бумажку, где была написана пятизначная сумма с значком доллара на конце. – Ты получишь половину от этих денег.

Я плохо рассмотрела сумму, только кивнула и вышла из кабинета, прикрыв за собой дверь.

Они там посовещались еще минут десять, и клиент покинул агентство, мелькнув мятой спиной и подметками ботинок.

– Ася, – подошел ко мне Константин Жуль. – Подслушивать нехорошо. Я выглядел полным идиотом, когда ты с самоотверженно-героическим видом ввалилась в кабинет и с пафосом заорала: «Я согласна!».

– Вы выглядели полным идиотом, Константин Эдуардович, когда безостановочно кашляли и пискляво орали «Нет!». Лучше бы спасибо сказали. Дело сдвинулось, наконец, с мертвой точки и у нас появилась работа.

– Спасибо, Ась! Но согласись, деньги хорошие и... работа непыльная – выпить бокал шампанского под одеялом с вполне приличным дядькой, который, кстати, побреется, надушится и зубы по...

Я смахнула со стола пластмассовую подставку для карандашей и ручек. Подставка раскололась на две части, карандаши и ручки покатились по полу в разные стороны. Жуль покраснел как рак и бросился подбирать все с пола.

– Ну извини, Ася, если я некорректно выразился, ну ты же сама согласилась!

Интересно, почему Константин не спрашивает, отчего наш первый клиент называет меня первой красавицей страны? Жулю это не интересно, Жуль все-таки знает о моем титуле, или Жуль просто не заметил, что меня так назвали?

Сказать ему, что ли, что я Мисс Россия – 2004?..

– Ты не беспокойся, в гостиницу с тобой пойдет Нара. Он снимет соседний номер. Я дам ему пистолет.

– Нет, – отрезала я, запуская пасьянс в компьютере.

– Да! Ася Борисовна, там все-таки незнакомые мужики будут, мало ли что. Кстати, кого-то мне этот хмырь усатый напомнил!

– И мне тоже, – призналась я. – Голос больно знакомый. Но Нару в соседний номер с пистолетом садить я не советую. Нара зависнет без своего компа, а учитывая, что у него в ушах вечно нудит Б.Г., то с пистолетом он вряд ли справится.

– Ась, кто здесь начальник? – ни с того, ни с сего вдруг решил уточнить шеф. Он рывком расслабил узел на галстуке и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Ответить я не успела.

Дверь открылась и на пороге возникла женщина с мокрыми каштановыми волосами. На ней был молочного цвета брючный костюм из струящегося шелка, и почему-то не было обуви. Я не сразу заметила, что босоножки болтаются у нее на мизинце, подцепленные за тонкие ремешки.

– Дождь пошел, – смеясь, сказала босая дама и взъерошила мокрые волосы. – Представляете, впервые за все это лето наконец-то пошел настоящий дождь!

У Жуля отвисла челюсть и он уставился на неприлично яркий педикюр дамы.

Конечно, она в подметки мне не годилась, но сердце екнуло где-то в районе желудка, и я брякнула:

– У нас тут не богадельня. Дождь можете переждать в кафе «Три поросенка».

– Мне нужно алиби, – улыбнулась дама, словно давая этой улыбкой понять, что посещение нашего агентства для нее всего лишь милое баловство.

– Так проходите же! – Жуль бросился к ней, на ходу застегивая ворот рубашки и возвращая галстук на место. – Ася Борисовна, два кофе, пожалуйста! – кинул он мне через плечо, не оборачиваясь.

* * *

Они просидели в его кабинете тридцать две минуты и восемь секунд. Я следила за временем по часам на компьютере.

Я уговорила себя не подслушивать.

На черта мне это надо?!

Она в подметки мне не годится.

Когда они вышли из кабинета, у Жуля были шальные от счастья глаза, как у кота, который объелся ворованной сметаны. Она оказалась обута, а в карих глазах у нее прыгали веселые черти.

– Всего хорошего, – сказала она Константину и протянула ему холеную руку. – Я рада, что нашла здесь профессионалов.

Жуль припал к ее ручке как пошлый повеса.

Я почувствовала тошноту.

– Мы обязательно еще встретимся, чтобы обсудить все детали...

– Я позвоню вам.

– Буду ждать. Вы самая красивая наша клиентка.

Тьфу!

Я нажала на брюхо игрушечного Крейзи Фрога, стоявшего у меня на столе, и лягушонок разразился неприлично громкими звуками заводящегося мотоцикла.

– До свидания! – перекричал Жуль игрушку.

– Пока-пока... – Пальчики игриво помахали в воздухе, отсвечивая бриллиантами.

Дверь за ней закрылась.

– Ася, у нас второй клиент за одно утро! – восторженно прошептал Константин Жуль.

– Да что вы говорите? – умилилась я. – Надеюсь, на сей раз залезть под одеяло с бокалом шампанского придется вам, а не мне?

– Ась, ну не ерничай. Вторая клиентка! И какая! – По-моему, Жулю хотелось подпрыгнуть, но он сдерживал себя изо всех сил.

– Что ей нужно? – буркнула я, пялясь в экран компьютера. Пасьянс не сходился. Он никогда у меня не сходился, если я загадывала желание, чтобы Жуль был со мной.

– У нее потрясающая история! Представляешь, она хочет сделать пластическую операцию, чтобы получить роль!

– Роль? – удивилась я. – Она актриса?

– Певица. Поет в ресторанах, но мечтает получить главную роль в мюзикле «Бал в поднебесье», который собирается ставить американский режиссер-постановщик Стюарт Карленд. Стюарт устроил кастинг по всем городам мира, в нем могут принять участие все желающие профессиональные актеры и актрисы, которые хорошо поют и танцуют. Скоро Карленд приедет в наш город! Но на главную роль он ищет определенный типаж и, чтобы соответствовать ему, наша клиентка решилась на операцию. Она хочет немного изменить форму носа и овал лица, чуть подправить разрез глаз, увеличить грудь. По-моему, у нее и так все прекрасно, но ее решение непоколебимо. Она уверена, что, имея новую внешность, непременно пройдет кастинг и получит главную роль.

– При чем здесь мы?

– Видишь ли, она не хочет, чтобы ее друзья, близкие, а в особенности пресса, прознали про то, что она специально сделала эту операцию. Ей нужно алиби, что она попала в автокатастрофу. Понимаешь, она выйдет из клиники преображенная, но все будут думать, что изменения в ее внешности вынужденные, а не специальные!

– Бред, – пожала плечами я.

– Ась, ты не творческий человек, тебе этого не понять. А у нее от этой роли вся жизнь зависит! Ее ждет слава, Голливуд, выгодные контракты...

Я снова ткнула пальцем в брюхо Крейзи Фрога, и он затарахтел, как мотоцикл, набирающий обороты.

Не нравился мне этот разговор. Не нравилась мне эта актрисулька с малиновым педикюром. И история с главной ролью не нравилась. Куда понятнее, когда папик с накладными усами заказывает себе «брудершафт» под гостиничным одеялом с Мисс России, чтобы выпендриться перед другими папиками. Я не гордая, я пожалуйста, лишь бы господину Жулю хорошо было...

Константин вежливо подождал, когда игрушка заглохнет, и продолжил:

– Понимаешь, ей нужны свидетели этой аварии, причем свидетели из ее ближайшего окружения, поэтому дело будет обстоять так. Пятнадцатого июня на пять часов дня у нее назначена операция у лучшего пластического хирурга нашего города. За полчаса до этого наша клиентка на своей машине и в сопровождении своей лучшей подруги поедет на юбилейный вечер одного известного в городе актера, который будет проходить в загородном Доме творчества, и на котором будет присутствовать вся городская тусовка. На пятнадцатом километре Андреевской трассы произойдет несчастье – наша клиентка не справится с управлением,... слетит в кювет и врежется в некое сооружение. Сработает подушка безопасности, но клиентка не будет пристегнута и... Ну, в общем, визг, вопли, – подружка с очень слабыми нервами, она, скорее всего, потеряет сознание, или будет орать как резаная. У нашей клиентки будет с собой баллон с красной краской, она сумеет измазать себе лицо «кровью» так, что не возникнет никакого сомнения, что она получила серьезную травму, несмотря на подушку. Такой трюк нашей клиентке ничем не грозит, потому что, во-первых, она очень хорошо водит машину и сумеет все рассчитать, а во вторых, сооружение, в которое она врежется, будет чистой воды профанация – мы соорудим его из картона и шин. Дальше дело техники. Андреевская трасса довольно безлюдная, в том направлении ездят только немногочисленные жители элитного поселка Андреево, ну, и тусовщики из Дома Творчества. К машине нашей клиентки сразу же подъедет случайно проезжающая мимо «Скорая помощь». Как ты догадываешься, это будет наша машина. Врач – наш человек – немедленно заберет «окровавленную» клиентку в больницу, сунув подружке под нос нашатырь. Подружку подхватит наша машина, якобы просто попутная. Она отвезет ее в Дом Творчества, где она с ужасающими подробностями расскажет всему городскому бомонду о несчастье, произошедшем с нашей клиенткой на трассе. Клиентка тем временем будет уже на операционном столе. А ее слегка побитую машину мы отвезем на стоянку, где она дождется косметического ремонта. Ну, что ты молчишь, Ась?

– Странно все это. Мне кажется, может возникнуть много накладок. А вдруг подружка ее с перепугу коньки откинет? Или начнет оказывать первую помощь пострадавшей и увидит, что это не кровь, а краска?

– Не начнет! Не успеет. Мы будем рядом. А вообще, конечно – это филигранная операция! Но в этом-то и проявится наш профессионализм. Я сам займусь подбором надежных людей для этой операции.

– А ГАИ? Вдруг вмешается?

– Не успеет! Мы быстренько все растащим! Ась, ну почему ты такая ...

– Какая?

– Приземленная.

– Не нравится мне все это. Особенно то, что алиби ей нужно тоже на пятнадцатое июня, на пять часов дня.

– Это грубое совпадение, Аська! Грубейшее! Так в жизни бывает и говорит только о том, что провидение наконец-то повернулось к нам передом, а не задом. Наконец-то началась работа! Трудная! Настоящая! Интересная!!! – Жуль все-таки подпрыгнул, сделав в воздухе какое-то па.

– Странная эта певичка какая-то. Зачем, ну скажите, Константин Эдуардович, зачем такие сложности для того, чтобы подправить кое-что в своей внешности? Сейчас пластикой никого не удивишь и себя не скомпрометируешь... Не понимаю.

– Ты не актриса, тебе не понять. Понимаешь, в таком сценарии изменения своей внешности есть некий драматизм, судьба, трагедия, неизбежность, обновление... Это подогреет интерес публики к ее персоне, а так, пластика на пустом месте – фу, пошло! Она потрясающая женщина! И имя у нее потрясающее – Милда!

– Врет! – фыркнула я.

– Она потрясающе врет! – Константин Жуль блаженно прикрыл глаза.

Нужно было встать и сказать: «Я больше тут не работаю!», но я снова запустила пасьянс, загадав свое единственное в жизни желание, на которое ни один пасьянс никогда не сходился.