Текст книги "Талисман Михаила Булгакова"

Глава 3

Любовь Белозерская-Булгакова, 1925 год, Москва

– А это чья такая толстая жопка? Чья это такая красивенькая сладенькая жопочка?

Мишина ладонь нежно хлопает меня пониже спины, и я заученно бормочу:

– Это Любина жопочка.

Теперь уже мой черед хлопать Мишу.

– А это чья худенькая крепкая жопка?

Миша притворяется спящим, но его губы невольно расплываются в улыбке, длинные ресницы дрожат.

Мне нравится его лицо – выразительное, с пронзительными синими глазами, мгновенно берущими в плен женскую душу.

Мне нравится его тело – сильное, неутомимое, ненасытное. Мы можем день не выходить из постели, лаская и целуя друг друга.

И все-таки, конечно, я просчиталась, выйдя замуж за Мишу. Не такого мужчину мечтала я видеть рядом с собой! Даже наши коты[7]7
  Вторая жена Булгакова обожала животных, в их квартире жили два кота и собака.


[Закрыть] обладают большим характером, чем Мака[8]8
  Домашнее прозвище Булгакова.


[Закрыть]. Если котов не покормить – не беда. Выскочат они через форточку на улицу и были таковы, найдут себе еды, не пропадут. Если не покормить Мишу, то он натурально погибнет. Как-то я забегалась, сначала пошла к доброй моей подруге на чай, потом встретила знакомого журналиста, потом надо было уже идти к портнихе. Вернулась вечером, и что же? Мака сидел (точнее, лежал на кровати со страдальческим лицом) голодный! А ведь под носом у него стояла тарелка с бифштексами, и чаю можно было бы тоже легко согреть.

И так – во всем.

«Любанга, где моя сорочка?»

«Любочка, ты куда положила мои бумаги?»

«Ох, Любушка-голубушка, прости, денег нету, гонорар не выплатили».

Он – просто бедный мальчик.

Мальчик, мальчишка – не мужчина.

А мне надобен мужик, чтоб в кулаке меня держал, чтобы как глянул – у меня сердце в пятки падало.

Но только что-то никто, похожий на такого мужчину, мне не встречался. Пришлось окрутить Маку.

Конечно, если бы не нашел он для нас сначала комнаты, а потом квартиры, ничего у нас с семьей не сложилось бы.

У меня в Москве – полкомнаты на птичьих правах у родственников. Долго там оставаться было нельзя, и так косо поглядывали. Я, когда спрашивала позволения у них остановиться, говорила: «На месяц только, мне бы с Не-Буквой развестись, а потом болгарин мне мой вызов пришлет, и я опять уеду за границу».

Развод мне Не-Буква дал быстро.

В принципе, жилось мне с ним плохо. Журналист, получал он мало, иногда нам натурально приходилось голодать по несколько дней. Муж писал в Париже для эмигрантских газет, я в кабаре танцевала – русская балетная школа, которую я окончила, в Париже ценилась высоко. Потом перетащил меня муж в Берлин. Сказал, работа у него там, деньги. Я не верила – так он мне шубку подарил, диковинную. Сказал – дорогая, любимая, вот тебе шикарный подарок, редкий ценный мех. Я подумала и согласилась: а может, и правда не врет и жизнь свою устроил. Шубка та через три недели стала лезть, аж жуть, и с черной сделалась вся отчего-то буро-зеленой. Работы в Берлине, конечно, никакой у мужа не оказалось, опять жили впроголодь. Да еще и еда эта немецкая гадкая – суп из пива, капуста тушеная с сосисками. Русский человек на таком питании долго не выдержит!

К счастью, пока Не-Буква бегал в поисках места, подвернулся мне один болгарин. Женатый, правда, но закрутилось у нас. Он обещал: разведется со своей немкой, меня в жены возьмет и увезет к морю. А у него там свой огромный дом с белыми колоннами.

А тут Не-Буква как раз в Москву подался. Письмо мне прислал: в Москве нэп, всего вдоволь, красные уже дворян не убивают.

Я в Москву тоже рванула: развод оформлять. Не-Буква быстро меня отпустил. Я даже обиделась – ревновал меня африкански, а тут на пару месяцев уехал – и влюбился в другую, чистый срам!

Мы развелись, я письмо от любовника получила.

Только никакого вызова не случилось – прощался он со мной, навсегда бросал.

Конечно, поплакала. Теперь уж точно за границу выехать не удастся: не с кем, не к кому!

Не-Буква старался, как мог, судьбу мою устроить, то с журналистом познакомит, то с писателем.

Серьезно только Булгаков загорелся.

И я обрадовалась: не старый еще, видный из себя, печатается, пьесы его в театрах идут, и я при нем буду как сыр в масле.

Все оказалось иначе, конечно.

Пишет он неплохо, спору нет (хотя и не Достоевский он, и никогда не станет им).

Но вот устраиваться хорошо не умеет.

Я бы ушла, если бы было к кому.

Впрочем, все еще может измениться. Надо только следить за собой, бывать на людях. Вырваться от Мишиных сорочек и обедов…

– Придется пойти мне к Таське, – пробормотал Мака, обнимая меня за талию. – Сегодня же вот решусь и отправлюсь!

Прижимаясь к нему, я улыбнулась.

Бывшая жена недавно швырнула ему в лицо журнал с первой частью «Белой гвардии».

Мака начинал писать эту вещь, еще когда жил с Тасей, и, должно быть, обещал посвятить роман именно ей.

Татьяна Николаевна открыла журнал и прочитала: «Любови Белозерской-Булгаковой». Ну и кинула журнал Маке, и выгнала своего бывшего мужа в шею.

Роман-то Мишин в печать взяли, а вот гонорар не выплатили.

Мака говорит: есть у Таси чудесная золотая браслетка, он ее как наденет – все проблемы мигом решаются.

Уже не первый раз все собирается к ней зайти, попросить браслетку. Деньги у нас на исходе, есть скоро будет нечего.

И хочется, и колется. Мака боится скандала. Говорю же – мальчишка он. Смотришь – вроде видный мужчина. Но по сути – мальчик…

* * *

Она собиралась сказать Диме множество вещей.

Во‑первых, что он лопух – это же надо было так вляпаться в странную, непонятную историю с обвинением в убийстве.

Во‑вторых, хотелось бы прояснить ситуацию с детектором. Что за ерунда? Почему не удалось пройти проверку?

Ну и, конечно, возникало желание пожаловаться Димке на то, что его криминальное бытие дорого обходится. К следователю с просьбой о свидании обращаться было изначально бессмысленно. Семенов и раньше-то не очень горел стремлением помочь. А уж после безуспешной проверки на детекторе несложно догадаться, что он ответит: «Пока идет следствие, свидания запрещены. Если что-то изменится, я вам сообщу». Пришлось искать другие возможности организовать встречу. Общих знакомых, которые замолвили бы словечко и попросили бы начальника СИЗО устроить встречу с задержанным в обход всех правил, не нашлось. Сочувствия к родителям – судебным медикам, чей сын попал в конкретный переплет, у него не возникло. Но начальник СИЗО оказался мужиком корыстным и прямым текстом дал понять – в этом мире все продается и покупается, в том числе и встречи с теми, кто находится в камере. А то, что нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги. Алчность этого человека оказалось феноменальной – за свидание пришлось отдать львиную долю сбережений.

Наталия, ожидая Диму в мрачной комнате, где задержанные общаются с адвокатом, собиралась задать сыну множество вопросов. Но когда она увидела его потухшие глаза, услышала, как конвоир со щелчком снимает наручники, – в горле застрял комок.

– Мать, прости меня, – Дима бросил на Наталию виноватый взгляд и вздохнул. – Я все тебе объясню. На этой проверке я не мог говорить всей правды, потому что прикинул, что именно после всех этих откровений начнется. Мои показания будут проверять, Ольга все узнает. А я не хочу, чтобы она напрягалась, и…

…Жена умна. Очень красива. В постели – огонь. Готовит – пальчики оближешь. Отличный журналист, хорошая мать. В ней все нравится, все устраивает, и, с одной стороны, это приносит счастье. Но с другой – у этого предсказуемого счастья слишком известный вкус.

И хочется… Нет, не отказываться от своей семьи, конечно. Развод, новая женщина – все это исключено. Дочь должна воспитываться обоими родителями. Ну и терять Ольгу просто глупо. Кто же откажется от красивой, сексуальной, умной и надежной жены? Другой такой не найдешь, это и ежику понятно. Но что если попытаться так все устроить, чтобы и волки были сыты, и овцы целы? В конце концов, так все мужчины живут. Семья, жена – это святое. Но можно же завести и любовницу – так, чтобы изредка, для души и тела, встречаться, проводить время вместе.

Хорошо бы найти такую девушку, которая ни на что не претендует, любит секс, на которую приятно посмотреть…

Впрочем, такие мысли имели в основном теоретический характер. На практике изменять Ольге было трудно. Командировки? Но ведь там репортер находится, как правило, не один – с коллегами из других СМИ или фотокорреспондентом того же издания. Так что в поездках особо не разгонишься – жене все доложат.

Иногда Дима с приятелем устраивал вечеринки в сауне, куда приглашались барышни легкого поведения. Но с проститутками секс удовольствия не приносит. Это как минное поле, по которому идешь и не знаешь, что предстоит, рванет или все-таки в очередной раз пронесет.

Мужики в редакции рассказали про нормальную тему – знакомиться с девушками через Интернет. Да, отчасти это тоже стремно, таких приключений можно на свою пятую точку поймать, что потом и мыслей о «левом» сексе никогда не возникнет. Вон как Данилова из «Коммерческого вестника» развели. Нашел девушку через сайт, встретились в кафе, все пучком, понравились друг другу. Девушка не стала делать вид: «Я не такая, я жду трамвая», а сразу же пригласила Данилова в гости, тот радостно согласился. Решил: а чего время на романтические посиделки терять, и так понятно, чем все закончится, взрослые же люди. На следующий день девчонка звонит мужику и нежно заявляет: «Я все записала на видео, хочешь, чтобы файл не попал в Интернет, – гони деньги». И Данилов погнал, как миленький, выбора не было. Его кандидатура как раз тогда обсуждалась на пост зама главного редактора, и скандалы плюсов в его пользу явно бы не добавили.

И все-таки анкету на сайте знакомств Дима сделал. Понимал, что это может вызвать ссору с женой, что можно попасть в переделку. Но очень уж хотелось, чтобы голова кружилась, чтобы сердце зашкаливало от волнения, чтобы, наконец, в объятиях оказалось новое, совершенно неизведанное тело.

Впрочем, до объятий дело все никак не доходило.

Дима пару раз выбирался на свидание в кафе и убеждался: велика сила фотошопа и девичьей неискренности. Дамы, размещавшие на сайте знакомств анкеты, оказывается, дружно забывали правильно указать собственный возраст и так же в унисон обрабатывали фотографии, ретушируя дефекты внешности и фигуры. Обалдев от Диминой красоты, они еще долго писали ему сообщения, объяснялись в любви. Но, даже изнывая от предсказуемости семейной жизни, ни к кому из этих женщин не хотелось хотя бы прикоснуться…

На сообщения Зайчонка Дима сначала отвечал без особого энтузиазма.

«Очередная толстушка, скопировавшая в анкету фотографии профессиональной модели, – думал он, любуясь снимками молоденькой длинноволосой брюнетки, напоминавшей актрису Пенелопу Крус. – Видел я уже в реале парочку таких «зайчиков» – им бы больше подошел ник «слоники»». Стала бы по-настоящему эффектная девушка на сайте знакомств сидеть? Да у нее в реальной жизни от кавалеров бы отбоя не было!»

Но Зайчонок оказалась своеобразным философом.

«Мне нравится заниматься сексом с разными мужчинами. Очень редко партнер оказывается настолько мне подходящим, что я хочу встретиться с ним несколько раз. Меня возбуждает новизна. Меня заводит, когда я не знаю, какое движение и какой поцелуй меня ждут дальше. Первый раз всегда круче всего… Потом, после того как любовники лучше узнают друг друга, может, оргазм даже получится ярче. Но первый раз – он единственный…» – писала она Диме.

О себе девушка рассказывала неохотно. Студентка, учится на платном отделении в МГУ, обеспеченные родители, особых хобби не имеется. Вот, в общем, и все, что удалось из нее вытащить.

Ей было неинтересно рассказывать о себе. Она обожала писать только о сексе.

«Я мечтаю о том, как ты возьмешь меня. Твои пальцы будут сжимать мои соски слишком болезненно. И я робко попрошу тебя быть со мной нежнее. Чтобы я не болтала, ты заткнешь мне рот своим членом и еще сильнее сдавишь грудь. Но я вдруг почувствую, что меня это заводит, что я перелетела за ту грань, где боль уже приносит удовольствие. И вот я уже хочу-умираю, чтобы ты поимел меня, как последнюю шлюху. Хочу, чтобы мне было больно, чтобы ты матерился, чтобы я стала просто послушной куклой, созданной для твоего бесконечного удовольствия. Но я постесняюсь тебе об этом сказать. Хорошие, приличные девочки так себя не ведут. Хотя мои слова тебе не нужны. Ты проведешь рукой у меня между ног, и все поймешь, и резко войдешь в меня…»

Вообще-то она воровала эти свои пошлые рассказики с порносайтов.

Дима как-то скопировал текст в поисковик, и ссылки привели его на соответствующий ресурс. Плагиат оказался неполным, хорошо отредактированным и переработанным. Неизвестно, что там у девушки с внешностью и сексуальностью. Но неплохие филологические способности наличествовали – это было очевидно.

Да, Зайчонок начинала его интриговать и возбуждать все больше и больше. Она словно чувствовала, как можно легко заманить журналиста в сети из орфографически правильных бесстыдных сообщений.

После длинного многообещающе-сладкого сочинения на тему минета, чуть не закончившегося оргазмом прямо на рабочем месте, Дима сломался.

И назначил Зайчонку встречу на парковке возле гипермаркета, располагавшегося в двадцати минутах езды от дачи. «Если вдруг дело дойдет до интима, нам будет где уединиться, – думал Дима. Потом сразу же начинал ругать себя: – Не смей тащить незнакомую девку на дачу, где бывают твоя дочь и жена. Если не имеешь совести в принципе, имей совесть хотя бы не гадить там, где живешь».

Он приехал на свидание в твердой уверенности, что никакого адюльтера не будет, что круче его Ольги никого нет, а встреча эта – ну просто для расширения кругозора. В конце концов, разве журналисты не должны стремиться изучать жизнь во всех ее проявлениях?

Девушка оказалась невероятно красивой, с завораживающим лицом, великолепной фигурой. В анкете действительно были размещены ее настоящие фотографии. Пробормотав «привет», красотка обняла Диму, прижалась к нему упругой грудью и запечатлела на его губах такой страстный поцелуй, что у него потемнело в глазах.

Казалось, она легко могла бы заняться сексом прямо на стоянке возле гипера, совершенно не комплексуя по поводу людей, деловито снующих вокруг с тележками, заполненными продуктами.

– Зайчонок, я так не могу. Подожди немного, давай хотя бы отъедем от магазина, – взмолился Дима, с трудом переводя дыхание. У него от возбуждения настолько сильно задрожали руки, что он даже не смог с первой попытки завести двигатель.

И вот уже машина припаркована в укромном месте.

Раскидистые ели машут зелеными лапами, и весело галдят птицы, и медовый запах цветов заполняет салон автомобиля.

Ее сладкие губы.

Ее гладкие длинные загорелые ножки.

Животик – плоский, мягкий. Красивые темные соски. Такие детские ключицы, на них посмотришь – и задыхаешься от нежности…

Дима не помнил, сколько времени они провели в машине, наслаждаясь телами друг друга.

Наверное, все это продолжалось бесконечно долго.

Встретились они в шесть вечера – а когда Зайчонок попросила подбросить ее к остановке маршрутного такси, было уже совсем темно. В июне темнеет поздно, ближе к полуночи.

– Ты хоть скажи, как тебя зовут? Зачем тебе ждать маршрутку? Давай я тебя в Москву отвезу. Ты в Москве живешь? – он сыпал вопросами, но в глубине души понимал, что ответов не будет.

Эта странная красивая девушка, похоже, ведет себя в своей обычной манере. Она обрубает все концы, не оставляет ни малейшего шанса на вторую встречу.

Подвозить к подъезду? Нет, она этого не позволит.

У него даже номера ее мобильного нет – они договаривались о встрече через личные сообщения.

Зайчонок, как ни странно, была искренна. Ее действительно интересовал только разовый секс без обязательств. Но какие тут претензии? Она честно об этом предупреждала.

– Ты очень красивый. Спасибо тебе, – она улыбнулась ему на прощанье и помахала рукой.

Дима добрался до дачи и уснул, как ему казалось, даже раньше, чем голова коснулась подушки…

– …Мам, я не могу вспомнить, оставляла ли эта девушка в машине сверток с украшениями и нож. Или, тоже вполне возможно, мне его подкинули позже, когда я спал. Я так вымотался, что, наверное, даже тачку забыл закрыть. И вот представь – я рассказываю всю эту сексуальную историю во время проверки на детекторе. Следователь начинает искать и опрашивать свидетелей. По его поручению опера будут говорить с журналистами в редакции, с соседями по даче. Так или иначе, до жены все дойдет. Я не хочу делать Ольге больно. И терять ее не хочу. Да, я козел. Но при всем этом я люблю свою жену!

– А в камере ты сидеть хочешь? – холодно поинтересовалась Наталия.

Откровенность сына произвела на нее оглушительное впечатление.

Она уже открыла было рот, чтобы прочитать лекцию на тему нравственности, но потом подумала: «А что это изменит в конкретной ситуации? Ничего. Просто будет потеряно время на пустые разговоры. Рассуждениями в контексте «изменять нехорошо» ситуацию не прояснишь. И потом, Дима сделал свой выбор – будет сидеть за решеткой, лишь бы Ольга не узнала о его девице. Это его выбор, его право. Мне надо относиться к такому решению если не с уважением, то, по крайней мере, без нравоучений. И потом, строго говоря, не мне читать лекции о супружеской верности. Не так давно у меня случился бурный роман фактически с Димкиным ровесником. Конечно, те отношения были спровоцированы ритуалом черной магии, и я не искала приключений, а наоборот – очень сожалела о произошедшем. Но суть от этого не меняется: я так же далека от идеала, как и мой сын…»

– Давай мне пароль к своему мейлу и анкете на сайте знакомств. – Наталия достала из сумочки красивый блокнот в кожаной обложке и стильный золотистый «Паркер».

На красивом лице сына появилось выражение полного отчаяния:

– Мать, а может, не надо? Там очень личная переписка. Мне стыдно даже думать о том, что ты все это прочитаешь.

Наталия пожала плечами и протянула сыну сотовый телефон:

– Пожалуйста, зайди на свою страницу и сотри все, что посчитаешь слишком личным. Я хочу посмотреть на фото этой секс-бомбы – только и всего.

Дима взял аппарат, защелкал кнопками. И через полуминуты выругался.

– Блин, она удалила анкету! Ее фотографий у меня не сохранилось, я их не копировал.

Наталия вздохнула:

– Что-то вроде этого я и предполагала. Когда же наши бутерброды прекратят падать маслом вниз!

Искоса поглядывая на сына, она нервно забарабанила пальцами по столу.

– Мать, это ничего, что она анкету удалила. Я напишу тебе телефон своего компьютерщика. Он – настоящий хакер, ему любой банк обчистить – дело нескольких минут. Он найдет эту девчонку. Не оставить в Интернете никаких следов невозможно.

– Хорошо, пиши, – Наталия пододвинула к Диме блокнот и ручку. – Я обязательно с ним свяжусь. Дим, знаешь, еще вот какой вопрос. В твоей машине нашли только часть украденных у родителей Тима Козлова вещей. Пропала золотая браслетка, принадлежавшая, возможно, писателю Михаилу Булгакову. Может, тебя это на какие-то выводы наталкивает?

– На какие выводы? Я не знал убитого парня, его имя мне ничего не говорит. Я понятия не имею, какие украшения нашли в моей машине. И потом – где я и где Булгаков? Нет, конечно, он – хороший писатель. Но я особо не интересовался его творчеством. Я никогда о нем не писал. Это все не мои темы, не мой круг общения.

– А по журналистским делам с тобой не могли таким образом разобраться?

– Исключено. Я на рожон не лез. Давно не попадалось мне такой фактуры, за которую голову бы оторвали.

– Говорят ли тебе что-то имена Сергея Власюка и Ангелины Павловской?

Дима поднял взгляд к потолку, потом пожал плечами:

– Впервые слышу. А кто они?

– Не совсем вменяемые булгаковеды.

– Не пересекался с такими. Да, у меня полно знакомых со странностями. Но именно этих людей я не знаю. Мать, я тут вот до чего додумался. Человек, который меня подставил, так или иначе в мой круг входит. Он мог познакомиться со мной где угодно – на даче, в редакции, в спортзале. Все равно, для того, чтобы такое устроить, надо было знать о моем раздолбайстве. О том, что я общаюсь с кучей народа. О том, что у меня дача есть, где автомобиль стоит сиротинушкой в неосвещенном дворе, – это, конечно, при условии, что машину все-таки вскрывали, чтобы подбросить те вещи. Их и Зайчонок могла в тачке оставить…

– Дело ясное, что дело темное.

Сын улыбнулся:

– Ничего, прорвемся. Помнишь, в одном неплохом кино говорилось: сила – в правде. Я никого не убивал и ничего не воровал. Совесть моя чиста. И доказать все это – просто вопрос времени…

* * *

– Наталия Александровна, день добрый. Мне ваш телефон дала Марина Козлова. Я – Олег Николаевич Петров, частный детектив. Знаете, разговор с вами произвел на Марину впечатление. Вы – молодец, попали в сложное положение, но не сдаетесь, боретесь за своего ребенка. Марина поняла: ей важно, чтобы был задержан истинный убийца Тимофея. Она решила, что это – то немногое, что она еще может сделать для своего сына. А мы с Мариной и ее мужем Сашей давно дружим. Я им рассказывал часто, что качество расследования уголовных дел в последние годы упало ниже ватерлинии. Они не верят в то, что следователь найдет убийцу. И правильно делают, между нами говоря. В общем, они – мои друзья и попросили помочь. Я бы хотел с вами встретиться. Мне кажется, это и в ваших интересах. У меня много знакомых, есть определенные возможности… Мы идем в одном направлении, правда?

– Диктуйте адрес, – коротко бросила Наталия, поглядывая на часы.

– Вам будет легко найти мой офис. Он в двух шагах от Патриарших.

– Ваша фамилия не Воланд? Вы – иностранный консультант? – мрачно осведомилась Наталия, отметив в блокноте номер дома.

Частный детектив рассмеялся:

– Ничего от вас не скроешь, Наталия Александровна.

– Это точно, – пробормотала она, засовывая мобильный телефон в сумочку. – Патриаршие пруды… Опять Булгаков! Вот и не верь после этого в совпадения!

Наталия вставила ключ в замок зажигания, но проворачивать его не стала, опять достала мобильник и защелкала по кнопкам.

– Леня, привет! Со мной тут хочет встретиться некий частный детектив Олег Николаевич Петров. Позвони своему Вадику, пожалуйста. Хочу навести справки. Вадик тоже детективит, и ему будет легко проверить, есть ли у Петрова лицензия и какие отзывы.

Муж перезвонил буквально через минуту. И заверил, что все у Петрова в порядке и с лицензией, и с качеством работы.

Наталия завела двигатель, но трогаться с места не стала – в сознании начали мелькать какие-то расплывающиеся смутные картинки.

Наталия зажмурилась, рассчитывая, что видение прекратится. Но изображение, наоборот, становилось все четче. Через пару секунд она поняла, что видит, похоже, кишечник частного детектива. А в нем значительный участок поражен полипами довольно внушительных размеров. Продемонстрировав полипы с разных ракурсов, медицинское кино наконец прекратилось.

«Как бы помягче объяснить этому человеку, что ему надо обратиться к врачу и сделать операцию? Я вижу, полипы лучше удалить хирургическим путем, – думала Наталия, быстро маневрируя на «тушкане» в довольно плотном автомобильном потоке. – Вообще странно – первый раз мне пришла картинка вот так, дистанционно. Я не знаю, какое лицо у этого человека, но видела полипы в его кишечнике. Впрочем, что толку от этих странных способностей! Я бы предпочла увидеть другое – кто именно зарезал Тима. Ох, Димка такой бледный, такой похудевший. Скорее бы его вытащить из-за решетки!»

Внешность Олега Петрова Наталии понравилась. Подтянутый, с широкими плечами и умными карими глазами, он был именно таким, каким полагается быть хорошему частному сыщику, – энергичным, выдержанным, располагающим к себе, но вместе с тем не слишком приметным.

Единственным минусом, который она отметила, оказался рост мужчины. Он не превышал 165 сантиметров, а Наталия, со своими 175, все-таки любила смотреть мужчинам в глаза, а не в макушку.

А еще частный детектив слегка злоупотреблял украшениями – массивный перстень, крест с бриллиантами на шее, браслет на запястье – все это было слишком ярким и броским.

– Вы будете чай или кофе? – Олег отошел в сторону, давая возможность Наталии пройти в свой кабинет. – Я‑то сам больше по кофе.

Она едва удержалась, чтобы не сообщить: «С вашим диагнозом вам лучше воздержаться от кофе». Все-таки не комильфо делать первой темой для обсуждения состояние кишечника.

– Мне чай, пожалуйста, – Наталия с одобрением осмотрела хорошо подобранную, удобную и при этом не вызывающе-китчевую мебель.

В кабинете Олега оказалось очень уютно.

На подоконниках стояли красивые горшки с бонсаями и кактусами. Судя по бодрой зелени растений, на недостаток ухода они пожаловаться не могли. На стенах висела пара пейзажей – в спокойных тонах, они были написаны восхитительно, передавали всю красоту и гармонию природы.

– А с вами работает красивая помощница? – поинтересовалась Наталия, отметив, что в кабинете оборудовано два рабочих места – в центре комнаты и у окна. – В фильмах у частных детективов всегда есть очаровательные спутницы. Такие, с внешностью модели и навыками суперагента.

Суетившийся в кухонной зоне мужчина рассмеялся:

– Увы! Моя модель-суперагент недавно меня бросила.

– Вышла замуж? Вы в печали?

– Что вы, какая печаль! Я философ: нет ничего вечного, все течет-изменяется. Но, кажется, семейная жизнь пока в планах девушки не значится. – Олег налил в чайник воды, щелкнул кнопкой, взял с сушилки пару симпатичных белых чашек с яркими вишенками. – Я совсем не печалюсь, я рад за нее – она открывает свое агентство. Доросла до самостоятельной работы. Кстати, должность моей помощницы вакантна. По внешним данным вы подходите – красавица!

Неожиданный комплимент заставил Наталию покраснеть.

Олег был очень симпатичным мужчиной. Наталия сразу же обратила внимание на его красивые чувственные губы, аристократические руки. Терпкий сексуальный парфюм, которым пользовался частный детектив, тоже кружил голову. Теперь еще и эти слова, и многозначительный взгляд…

«Слышишь, ты нашла время на мужиков пялиться. У тебя вообще-то муж любимый дома и сын в тюрьме, – разозлилась на себя Наталия. – Морали собралась Димке читать: адюльтер – плохо. А сама о чем думаешь?!»

– Как ваши успехи в расследовании? – поинтересовалась Наталия, сделав глоток ароматного чая. – Есть предположения, кто убил парня?

Олег покачал головой:

– Я еще не встречался ни с кем из его друзей. Марина с Сашей тут тоже плохие наводчики. Они имели слабое представление, с кем именно общается их сын.

– Это я поняла. Между ними и Тимофеем была довольно большая дистанция. Скажите, а они знали, что в их коллекции находится браслетка Михаила Булгакова?

– Что?! Вещь, принадлежавшая самому Булгакову?! Нет, конечно! Иначе они бы мне обязательно сказали! Я очень хорошо знаю их коллекцию. Мы с ними на этой почве и подружились – я тоже собираю антиквариат, и они много лет назад покупали у меня старинный перстень… То есть получается, что тот простой золотой браслет-цепочка принадлежал Булгакову? Но я помню, там еще гравировка была; если не ошибаюсь, женское имя.

– Украшение принадлежало первой жене Булгакова, Татьяне. Но Михаил Афанасьевич считал его своим талисманом. Я уже успела потерзать на эту тему поисковики. Действительно, в биографической литературе много упоминаний об этом. Вроде бы Татьяна (Михаил называл ее Тасей) долгое время хранила эту браслетку даже после развода. И Булгаков, когда ему срочно требовалась удача, ее у бывшей жены заимствовал. Но потом Тася разозлилась и продала талисман. А Булгаков через много лет увидел украшение в ломбарде и выкупил его. Правда, удачи больше талисман ему не приносил. Как я поняла, его довольно скоро изъяли при обыске сотрудники ОГПУ. Вместе с рукописью «Собачьего сердца» и украшениями уже третьей на тот момент жены, Елены Сергеевны Шиловской. И все, след талисмана теряется. Ничего из изъятого тогда Булгакову не вернули. «Собачье сердце» он восстановил, а драгоценности так и пропали на Лубянке.

Олег отодвинул пустую чашку, повернулся к монитору, включил компьютер и пробормотал:

– Что ж, в какой-то степени эта информация объясняет, как именно в коллекцию Козловых попал такой артефакт. Там целая династия, все в КГБ работали, кроме Сашки.

– И я об этом подумала. Представляете, как я обалдела, когда узнала, что у вас офис на Патриарших?

– Представляю. Действительно, мистическое совпадение…

– Еще мне удалось познакомиться с двумя специалистами по творчеству Булгакова, Ангелиной Викторовной Павловской и Сергеем Петровичем Власюком.

– Наталия, вы меня поражаете. Вот это хватка, ну напор! – красивые тонкие пальцы Олега забегали по клавишам. – Мне все больше хочется вас видеть в качестве моей помощницы. Мы бы сработались. Я умею договариваться. И мне кажется, я совсем не вредный.

Наталия покосилась на монитор и улыбнулась:

– Конечно, сам себя не похвалишь… А вы не скромничайте. Еще в качестве достоинств можно привести доступ к эмвэдэшным базам. Откуда он у вас?

Олег присвистнул:

– Вот это да! Сколько у нас Власюков и Павловских, оказывается, мама дорогая!.. Что вы спрашивали? Откуда доступ? Из прошлой жизни. Тогда я был зеленым глупым следователем, который верил, что жизнь может пройти без взяток и сомнительных поручений руководства. Потом я слегка подрос и понял: эту систему не сломать, но она легко может сломать меня. А мне бы этого все-таки не хотелось. Жить, знаете ли, – это хорошо… И тогда я придумал свою контору. Да, как правило, мне скучно – в основном шпионю за неверными женами и мужьями. Но и обычные следовательские будни не намного веселее. Вы же знаете, что там – в ходе распития спиртных напитков возникла ссора на почве личной неприязни, и тогда пострадавшему нанесли несколько ножевых ранений… Зато ко мне никто не придет и не скажет: «Тебе надо уголовное дело спустить на тормозах, родители подозреваемого – большие начальники…» Наталия, а вы знаете, сколько примерно лет этим вашим булгаковедам? Я бы тогда хотя бы часть списка сократил, он огромный.

Наталия задумалась. Сколько же им лет? Ангелина выглядит шикарно, лет на тридцать пять максимум. Но ее сыну Мише, судя по виду, немного за двадцать. Значит, даже если Ангелина родила сына в очень молодом возрасте, ей никак не меньше сорока пяти, а скорее всего – даже сорок семь – сорок восемь. Сергей Власюк выглядит лет на пятьдесят – пятьдесят пять. И, кстати, он ведь довольно высокий. Его рост составляет сто восемьдесят семь сантиметров. Получается, теоретически он мог быть убийцей Тима. Стоял чуть выше парня – поэтому траектория ударов на теле получилась именно такой.