Текст книги "Проклятие Эдварда Мунка"

3

Повыдергивать бы юзерам их блудливые ручонки. Чтобы не терзали «клаву», ставя под сомнение гениальность великого изобретения человечества – персонального компьютера…

Всех сотрудников журнала «Искусство» Саша Сулимский характеризовал коротко – юзеры.[12]12
  Перевод с английского «пользователь». На сленге программистов – человек, посредственно знакомый с компьютером.


[Закрыть] Или ламеры.[13]13
  От английского lame – хромой, неубедительный. Смысл аналогичный – «чайник».


[Закрыть] Один черт – бестолочи.

И вот одна из таких юзеров… Или юзерш? Впрочем, не суть важно. Никогда он не мог формулировать мысли в соответствии с нормами великого и могучего, ну и ладно. Юзерша стоит за спиной, хлопает голубыми глазищами и канючит:

– Саша-а, ну я только одну программку поставила. Бухгалтерскую, честное слово. И что, вот из-за нее теперь компьютер не работа-а-ет?

– Из-за нее. Бухгалтерша ты моя дорогая. Что я вам всем объяснял? Если нужны какие-то программы – скажите мне. Сам инсталлирую. На самодеятельность потянуло?

Танечка виновато шмыгнула носом.

– Так девочки знакомые ставили, и все в порядке.

Девочкам повезло. А бухгалтеру журнала «Искусство» нет. Ее машина принимать нелицензионную программу отказывалась. Так, удалим эти файлы и перезагрузимся… Все в порядке.

– Больше так не делай! – назидательно сказал Саша.

Он отшутился от Танечкиного предложения зайти в гости на кофеек – а девушка, кстати, замужем – и направился в свой кабинет. Скорее надеть наушники и досмотреть, наконец, скачанный по сети боевик. И самое главное – не думать о Марине…

Не тут-то было, мобильник ожил, высвечивая на дисплее короткое «шеф».

«Марина с ним тоже спала. А с кем она, собственно говоря, не спала? Стоп, это пройденный этап», – приказал себе Саша и нажал на кнопку ответа.

Разумеется – предстать пред светлы очи руководства. Кто б сомневался! У юзеров одна цель – распускать блудливые ручонки, осложняя жизнь сисадмину…

Шеф – это вообще тот еще типчик. Жмот ужасный. По-хорошему ведь Саша предупреждал: выдели пятьдесят баксов на покупку источника бесперебойного питания. Квартал старый. Дом, где находится редакция, полуразвалившийся. Коммуникации вообще при царе Горохе проводили. Перепады напряжения в сети – дело обычное. Источник бесперебойного питания кровь из носу как нужен, иначе свич[14]14
  Оборудование, позволяющее объединять несколько компьютеров в сеть.


[Закрыть] вылетит. Не поверил Виктор Сергеевич Лукашов сисадмину. И вот результат – Фоме неверующему пришлось отстегивать уже пару соток. Микросхемы свича обуглились, восстановлению и ремонту не подлежали. И как раз накануне сдачи номера, когда все бегают как ошпаренные – и корректоры, и журналисты, и верстальщики. Под всеобщий плач «где же сеть, где Интернет?!» шеф осознал, что был не прав, и все проспонсировал – и новый свич, и аккумулятор. Так жмотам и надо…

Редактор сидел за своим столом. Его круглые щечки полыхали румянцем, и Саша с трудом сдержал улыбку. Он догадался, что сейчас скажет Виктор Сергеевич.

– Саша, клянусь, я совершенно не понимаю, что происходит. Включаю компьютер, а там… Посмотрите, пожалуйста.

М-дя, такого добра он уже столько перевидал! Красивые девушки. Голенькие и соблазнительные. И все клиенты в один голос: «Не знаем, откуда к нам девчонки поналезли, мы порносайты не открываем…»

– Я вам объясню, где можно скачать такое видео. Заходите в сеть p-2-p, там аналогичной продукции – море, – забормотал Саша, борясь с голенькими девчонками, заполонившими компьютер шефа. – А вот если вы будете продолжать лазить по порносайтам, проблем не избежать. Многие из них созданы хакерами. Они просчитывают ваш ай-пишник, залазят в сеть и делают, что хотят. Не удивляйтесь, если не обнаружите свои папки со статьями.

Виктор Сергеевич смущенно кашлянул и поинтересовался:

– Саша, а зачем хакерам наши статьи? Они что, ценители искусства?

Сулимский пожал плечами. Другими категориями эти люди мыслят, другими. Их цель – взломать систему и напакостить. И только потом они прикидывают, можно ли извлечь из информации хоть какую-нибудь пользу. Им лично ни статьи, ни банковские реквизиты не нужны вовсе. Иное мышление. Если коротко: сделал гадость, на душе радость. И чувство юмора у них странное. Обожают послать в чужую машину какой-нибудь «back door»,[15]15
  Компьютерный вирус.


[Закрыть] а потом отправить на рабочий стол оптимистичную надпись: «Завтра ты умрешь…» Веселые ребята, одним словом.

– Насчет искусства ничего сказать не могу. Сегодня мы еще легко отделались. Но в следующий раз вы подцепите «root kit»,[16]16
  Компьютерный вирус.


[Закрыть] и даже я его не сразу обнаружу, и делов в системе наворотят – мало не покажется. Так что, объяснить подробно про сеть, где можно безопасно скачать порно? – Саша вопросительно посмотрел на шефа.

Тот от консультаций вежливо отказался.

Ликвидировав еще несколько разрушений, являвшихся следствием не в меру активных юзерских действий, Саша добрался, наконец, до своего кабинета, сел за компьютер и решительно себе напомнил:

– Я могу без нее. Я буду жить, как обычно. Я смогу…

Фильм он так и не досмотрел. Полчаса тупо смотрел в монитор, потом поймал себя на мысли, что так и не понимает, кто кого метелит и за что. Он сходил на специализированный форум, едко высмеял там некоего знатока программирования, потом зашел в чат, перекинулся парой реплик со знакомыми. Тоска… Все разломалось, разрушилось. Реанимировать систему под названием «Саша Сулимский» системный администратор был не в состоянии…

Собственная жизнь всегда представлялась ему стрелой, тянущейся вверх. Цель ясна и понятна – разработать самое крутое программное обеспечение. Он способный – красный диплом о недавнем окончании радиотехнического университета характерное тому подтверждение. К системе «Windows» предъявляется все больше претензий, альтернатива детищу Билла Гейтса «Unix» также далека от идеала. Так что спрос есть. Нужны нормальные условия для работы – конечно, не в России. Но для того, чтобы твои мозги кто-то захотел «утечь» за границу – требуется опыт и репутация. Поэтому Саша хватался за любую работу и старался делать ее так хорошо, как только можно в условиях постоянного контакта с юзерами и ламерами.

Все было просто отлично. Две работы и куча заказчиков с разными проектами, спортзал три раза в неделю и на тренировку же похожий секс с девчонками из чата.

Да, все разломалось, разладилось, утратило смысл. Стрела больше не мчится ввысь. Лежит, растоптанная Мариниными каблучками.

В ней было что-то непостижимое. Даже не столько красота. Красивых женщин много. Ими восхищаешься. Повосхищался – пошел дальше. И сердце не выстукивает счастливую дробь: «Моя, моя, моя…»

Он начал пугаться самого себя. Откуда это желание упасть на колени перед хрупкой фигуркой в черной одежде и провести так всю жизнь? В ее ладонях – его счастье. Только она об этом не знает. Она ничего не замечает. Ее взгляд скользит сквозь него, но ведь женщины никогда так не делали. Наоборот – всегда называли красавчиком, пытались затащить в постель…

Рассудок честно пытался высветить предупреждающую надпись «Warning!». Марина почти вдвое старше его. Популярная писательница, нестандартная притягательная внешность, мужчины так и липнут. Зачем ему лишние проблемы? Зачем быть одним из многих, когда можно задушить ее в себе, и найти обычную девочку, и получить все. Вот они, поручни, за которые можно схватиться и не утонуть. Саша их видел. И тонул, и ничего не мог с этим поделать.

Да, наверное, он заразил ее машину вирусами. Не помнил. Хотелось лишь одного – прижать ее руку к сердцу, она там жила. Там было очень больно, невыносимо. Пусть просто поймет – он сделает все для нее.

Напиться ею, пресытиться – невозможно. Целовать каждую клеточку прекрасного тела. Невольно хотеть вывернуть ее наизнанку и прижаться губами к каждому сосудику, каждый из которых сплетается во что-то фантастическое, нереальное, изматывающее и сладкое.

Его аналитический мозг все рассчитал. Ребенка надо заводить сразу, у Марины уже не тот возраст, когда с этим можно тянуть. Долой спортзал, долой клиентов, которым он чинит компьютеры за спасибо. Продать или сдать свою квартиру. Этого хватит, пока Марина будет сидеть в декрете. Потом что-нибудь придумают.

Черта с два! Она пускала его к своему телу, но не позволяла войти в ее жизнь, а там кишмя кишели какие-то другие мужчины, и непонятные принципы, и страхи.

Их последний вечер взорвался неуправляемой страстью. Саша сбегал в душ, положил на зеркало в прихожей дубликат ключей от своей квартиры и прокричал:

– Приходи в гости. Буду рад тебе всегда.

– Это вряд ли, – Марина удовлетворенно потянулась. – Я слишком ленива для того, чтобы ходить в гости…

Динамик ее сотового телефона никогда не делал тайны из содержания разговора. Саша сооружал на кухне бутерброды, когда раздался звонок.

– Моя кошечка по мне скучает? Она меня хочет?

– Давай завтра, – отозвалась Марина. – Сегодня думаю поработать…

«Она ему врет. Мне – никогда. Так и заявляет прямым текстом: не твой день, мальчик. Если врет – значит, он дорог? Она его любит? Что же делать?» – в отчаянии думал Саша.

Он опомнился у дверей кухни. Рука сжимала нож, еще пару секунд и…

Уйти, чтобы не убить. Уйти, потому что просто больше нет сил на все это смотреть. Уйти и жить. Жить? Но разве это жизнь?!

Саша вскочил со стула и бросился к окну. Темно-синий «БМВ» Марины на редакционной стоянке отсутствовал.

К ней. Быстрее, скорее, только бы простила. Пусть делает, что хочет. Он больше так не может. Два дня без ее голоса – вечность.

Набросив куртку, Сулимский выбежал на улицу. Ноги понесли его к станции метро «Китай-город». В переполненном вагоне какая-то девушка в коротенькой дубленке явственно прижалась к нему грудью, и, расталкивая пассажиров, Саша удрал в дальний конец вагона. Есть только одна женщина, которая может к нему прикасаться. Только одна!

У Марины на этот счет имелось другое мнение…

Ее окна были без занавесок, только жалюзи она иногда опускала.

Не опустила. Яркие, освещенные прямоугольники. Не скрывают теней, извивающихся на стенах в танце любви.

Саша сел на скамейку. Нервно высыпал в рот полпачки клубничной жевательной резинки и, посматривая на окна Марины, стал обдумывать план предстоящих действий. Покончить со всем этим прямо сейчас? Дождаться, пока ее любовник уйдет? Или сбегать на Арбат, там Интернет-кафе. Скачать уголовный кодекс, просмотреть соответствующую статью. А впрочем, какая разница, на сколько лет его посадят? Значение имеет лишь одно. Марина Красавина прекратит его мучить…

4

– Норвежский художник Эдвард Мунк родился 12 декабря 1863 года в семье военного врача. Мать Эдварда была моложе мужа на 20 лет. Родив пятеро детей, она умерла от туберкулеза, когда ей исполнилось 33 года. С юных лет смерть внушила Эдварду глубокий страх перед жизнью, преодолеть который он так и не смог…

Василий Михайлович Бубнов читал лекцию по истории экспрессионизма, и сегодня склоненные над конспектами головы студентов художественной академии его особо радовали. Такая тема – творчество Эдварда Мунка. Гениальный художник. Любимый. Рассказ о нем – долгожданный праздник.

Переведя дыхание, Василий Михайлович продолжил:

– В возрасте 17 лет Эдвард пишет в своем дневнике: «Я решил стать художником». Он изучает основы художественной грамоты у скульптора Юлиуса Миддельтауна, посещает ателье художника-реалиста Кристиана Крога. Болезнь, смерть, страх – вот тема его произведений. Художник сознательно не желает достигать схожести с реальными объектами. Главной целью Мунка является выражение в рисунке человеческих чувств и переживаний. Вихри тяжелых цветов, необузданные линии – его техника полностью противоречит популярному среди буржуазии академизму… Ребята, выключите свет в аудитории, пожалуйста!

Слайды не очень качественные. Работы Мунка надо смотреть если не в музее, то хотя бы в альбомах с приличной полиграфией. Они ведь живые – его краски, закручивающие цунами эмоций.

Сейчас… Василий Михайлович сладко зажмурился в предвкушении. Диапроектор высветил на экране одну из самых его любимых работ – «Созревание».

– Мы видим обнаженную девочку-подростка, сидящую на кровати. Композиция построена на сочетании горизонтальных (линия кровати) и вертикальных (фигура девочки) линий. В почти болезненной хрупкости девочки, ее скрещенных на груди руках и широко распахнутых глазах мы угадываем первое пробуждение сексуальности…

Его перебил тонкий девичий голосок. Не разобрать в полутьме, чей он:

– А что за странный черный комок справа?

Бубнов аж задохнулся от возмущения. Боже мой, и это говорят будущие художники! Комок… Ну, как они не понимают!

– Огромная черная тень, отбрасываемая фигурой девушки, предрекает ей зловещее будущее. Созревание – это сложная фаза перехода от детства к юности, и тень символизирует все страхи и опасения девочки.

Настырная девица все не унималась.

– Простите, это «Созревание» похитили грабители?

Василий Михайлович быстро сменил слайды. Восхитительно. Кроваво-красный, пугающий, словно вибрирующий «Крик» и нежная, заломившая в экстазе руки «Мадонна». Именно эти картины были похищены в Норвегии в 2004 году. Средь бела дня двое преступников в масках ворвались в музей, сорвали полотна. Редкостная беспечность со стороны норвежских властей. Творения гениального художника даже не были застрахованы. Но этот аспект совершенно не волновал Василия Михайловича. Тревожило другое: по горячим следам полиции не удалось найти ни преступников, ни картин. Только рамы, из которых варвары вырезали полотна, обнаружили через пару дней после ограбления на окраине Осло. Шедевры словно растворились в воздухе. Позже появилась информация о том, что полицейские Норвегии не исключают: и «Крик», и «Мадонна» могут быть сожжены.

– Я расстроился, если бы это было так. Но ничуть бы не удивился, – вырвалось у Василия Михайловича.

Аудитория зашумела.

– Почему?

– Как можно жечь картины?

– Да, наверное, их похитили по заказу какого-нибудь фанатика-миллионера. Сидит теперь богач дома, любуется втихаря Мунком!

Преподаватель быстро ответил:

– Не сидит! Недавно картины были обнаружены. Состояние полотен требует реставрации. И это практически все, что говорят представители официальных властей! Кто похитил работы, где они находились – неизвестно… Как вы помните, шедевр Леонардо да Винчи, картину «Джоконда», находящуюся в Лувре, также неоднократно пытались уничтожить. Хотели даже облить серной кислотой. С полотнами Мунка, как мне кажется, произошла аналогичная история. Я лично не сомневаюсь: кто-то просто пытался самоутвердиться, уничтожая творения выдающегося художника. Но гениальным произведениям суждено не только пережить своих творцов. Они, как свидетельствует факт обнаружения картин, оказываются сильнее даже преступных намерений!

И он опять защелкал рычажком диапроектора. Поглощенные созерцанием работ, студенты не заметили, как преподаватель облегченно вытер платком выступившую на высоком лбу испарину.

«Вот ведь черт за язык потянул, – ругал себя Бубнов, что ничуть не мешало ему продолжать чтение лекции. – Разоткровенничался, старый идиот. Понимаю, почему могли быть сожжены… Да, понимаю. Мунк – художник, сила таланта которого эквивалентна силе безумия. А оно заразительно. Даже через десятилетия. И я знаю, что произойдет в этой аудитории после окончания пары…»

Он распорядился включить свет и пустил по рядам альбом с репродукциями Эдварда Мунка, а также несколько комплектов открыток. И продолжил объяснения:

– Обратите внимание на сочетание красок, их насыщенность. Кстати, в это сложно поверить, но Эдвард Мунк никогда не пользовался черной краской, предпочитал темно-синюю.

Оглушительный дребезжащий звонок оторвал Василия Михайловича от любимой темы. Вечно спешащие студенты не торопились прощаться.

– Можно мне написать курсовую работу по творчеству этого художника?

– И я хочу!

– Василий Михайлович, а где можно более подробно прочитать про Эдварда Мунка? Биографии его существуют?

Ответив на все интересующие молодежь вопросы, Василий Михайлович захватил свои вещи и направился в деканат. Еще по дороге, пролистывая альбом, заметил: «Больную девочку» аккуратно вырезали из книги. За своим столом он пересчитал открытки. Нескольких штук не хватало.

И так было на каждом курсе после лекции о творчестве Эдварда Мунка. Им было очень просто заболеть. А вот выздороветь – нереально. Василий Михайлович пробовал. Не получалось.

5

Среду Наталья Александровна Перова не любила больше прочих дней недели. Именно по средам она убирала квартиру Сергея и Лены Ивановых, и простым это занятие назвать сложно. Квартира у них большая, четырехкомнатная. Мебели много. Пока под каждый диван с тряпкой залезешь – поясницу так ломит, что и разогнешься не сразу… Шестьдесят лет – все-таки возраст. Спина болит, и ноги, и простуды не отпускают. А еще у Ивановых много полок с сувенирами. Каждую статуэтку и шкатулку сними, каждую протри. Только с этими полками – два часа работы. Моющие средства у Лены почему-то заканчивались аккурат накануне прихода домработницы. Наталья Александровна уже и замечания делала, и даже ругалась как-то. А все без толку. Жадноватая хозяйка Леночка. Направляясь к ней, приходилось захватывать с собой и чистящий порошок, и жидкость для мытья окон.

В понедельник – легче. Понедельник – квартира Марины Красавиной. Жуткое местечко, пентаграммы на стенах, какие-то странные предметы повсюду, горы книг. Зато – минимум мебели, никаких сувенирных побрякушек. И окна каждую неделю мыть не заставляет. Писательница, творческая личность. Ей вообще, кажется, безразлично – есть ли комочек пыли под креслом, нет его. Никогда не придирается. Платит всегда вовремя, не жадничает.

Пятница с точки зрения уборки – проще простого. «Однушка», парень-холостяк живет. Раз– два – и уже порядок. Но у Леши и другие пожелания имеются. Рубашки надо ему гладить. Да так, чтобы не единой складочки. И суп иногда просит сварить. А еще за продуктами сбегать. И вот получается – уборки вроде бы немного. Но всю пятницу Наталья Александровна как белка в колесе вертится. Ни присесть, ни отдохнуть.

А что тут поделаешь? Жить-то надо. Пенсия крошечная, ее едва хватает на оплату коммунальных услуг. Вот и есть в ее жизни эти понедельники, пятницы. Или среды. Как сегодня…

Наталья Александровна вошла в подъезд Ивановых, перекинулась парой слов с консьержкой и заторопилась в квартиру. Работы очень много. Среда.

Она открыла дверь своим ключом, перекрестилась, прошептала: «С богом».

В раковине на кухне – ох уж эти Лена и Сергей! – высилась гора посуды. Даже на кромке раковины хозяева умостили пару чашек. Остатки жидкости в них уже подернулись пленкой плесени. А стоять на этом месте должна была бутылочка моющего средства. Пустую Наталья Александровна еще на прошлой неделе отправила в мусорное ведро.

Когда она доставала из своего пакета средство для мытья посуды, невольно вспыхнула раздражением. Для Леночки десятка-другая рублей – мелочи, она и не заметит этой траты. А Наталья Александровна всю жизнь каждую копейку считает. Почему она должна за свои деньги покупать эти несчастные порошки? «Не нравится – уходите», – сказала Лена. А куда пойдешь в шестьдесят лет?! Да теперь даже для того, чтобы унитазы драить, очередь из молоденьких девчонок стоит. Так что надо держаться за это место, другого не будет.

«Прости, господи, – думала Наталья Александровна, отмывая жир с тарелок. – Грешна. Мысли мои, раздражение – все это грех. Конечно, я прощаю и Лену, и Сергея. Ибо не ведают они, что творят. Поклоняются золотому тельцу, а ведь сказано в Евангелиях: легче верблюду проскользнуть в игольное ушко, чем богатому войти в царствие небесное. Я верую, ты не оставишь меня. Будет день – будет и пища».

Она навела порядок на кухне, вымыла туалет и ванную, пропылесосила ковер в прихожей. В поясницу вонзились первые иголки боли, и домработница решила: сначала уберет комнату Светланки. Это будет почти отдыхом. Девочка все равно там не живет. Родители отправили шестилетнюю кроху в английскую школу и, кажется, ничуть не страдали от отсутствия дочери.

В комнате Светланки хорошо. Обои с героями диснеевских мультиков, манеж завален плюшевыми игрушками. Вот ведь Лена… Светланка уже большая девочка, манеж ей без надобности, второго ребенка, как призналась хозяйка, заводить не планирует, для себя пожить хочет. Так отдай же манеж подругам, знакомым с маленькими детьми. Нет. Стоит зачем-то до сих пор в Светланкиной комнате.

Вот и все, пожалуй. Вытерта пыль с компьютера, вычищен коврик, вымыт пол, в том числе и за диваном.

«Ой, шкаф же еще! – вспомнила Наталья Александровна. – Лена всегда проверяет, все ли наверху чисто. Как-то забыла протереть – и хозяйка ругалась».

Возле шкафа вилась моль. Домработница ловко хлопнула в ладоши, уничтожая зловредное насекомое, и отодвинула дверцу. Неужели в одежде Светланки завелась моль? Да ведь и нет в шкафу почти никаких вещей…

Ах, вот в чем дело. Леночка повесила здесь свою норковую шубку. Все понятно: мех натуральный, шкаф Светланкин она убирает редко, потому что пустой. Не забыть бы в следующий раз принести средство от моли.

Наталья Александровна достала шубку, убедилась в отсутствии личинок, хотела уже вывесить ее на балкон на пару часов и… горько зарыдала.

Носочек. Белый, с синими полосками. На нижней полке шкафа.

У Кирюши были точно такие же носочки. Она до сих пор помнит всю его одежду, и школьный ранец, и сбитые коленки. Темные непослушные прядки падали на глаза ее сыну, а он не давал их стричь, хотел длинные волосы, как у Д Артаньяна…

Ее мальчику теперь исполнилось бы 18 лет. Он беззаботно улыбается с фотографии на кладбищенском памятнике, десятилетний ребенок, ему было всего десять лет, ее солнышку, ее радости, Господи, ну за что?!

В Библии есть ответы на все вопросы. «Кто любит отца и мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня…»

Наталья Александровна знала эти строки. Но принять их своим сердцем не могла.

Да, в ее жизни было так много грязи, что теперь вполне закономерно убирать грязь за другими. Но когда под ее сердцем появился Кирюша, ей казалось – все счета оплачены.

«Зачем ты его забрал? – думала домработница, прижав к лицу белый носочек с синими полосками. – Как же больно терять детей. Господи, как же это больно…»