Текст книги "Транзит"

Ольга Викторовна Васильева
Транзит
Сборник стихов

От автора

Вторая книга более цельная по композиции по сравнению с «Легкой лирой», где объединены и первые стихотворения, и недавние с очень разной тематикой. Стержень структуры – несколько географический. Старая Ладога, Крым, Кавказ, Петергоф.

Но это ни в коем случае не описание путешествий, хотя так может показаться на поверхностный взгляд. Это разные этапы жизни, развития души, связанные с определенной точкой в пространстве. Неслучайно включено в эту цепочку и стихотворение «Транзит», обусловленное пребыванием в больнице. Это тоже перекресток дорог с противоположными направлениями в жизни человека. За бытовыми деталями проглядывает вечность.

Цикл «Петергоф» вызван глубоким потрясением, смертью человека, который сыграл определяющую роль в жизни автора. И потрясающие сады и парки Петергофа помогали пережить этот трагический уход. Своеобразная терапия.

«Старая Ладога» – соприкосновение с корнями, мы все листья… Взгляд в прошлое, которое тоже часть нас самих, какое бы оно ни было.

«Кавказ» – и прекрасный, и трагический… Создан для поэзии. Там и детство, и море, и солнце, и смерть близких. Рай и ад на земле.

«Крым» – часть любовной истории, которая не осуществилась каким-то таинственным образом. Невозвратимость мгновения потерянного.

Путешествие по американским горкам жизни…

Несколько слов о стихосложении. Очень свободное, что и соответствует мышлению, которое плохо переносит ограничения разного рода. Точная рифма – большая редкость. Склонность природная к ассонансам. Нельзя игнорировать и влияние испанской поэзии, к которой автор так пристрастна. Сквозные приблизительные рифмы на протяжении всего стихотворения, например. Не белый стих и не классический… Золотая середина. Хочется надеяться, что такая манера не оттолкнет читателя и он сможет оценить своеобразную прелесть ритма и несколько отрывистой мелодии.

Старая Ладога. Истоки

«Езжу на экскурсии…»

 
Езжу на экскурсии
Со школьниками.
И разговариваю
С покойниками.
С вещим Олегом
И Рюриком.
Но они меня игнорируют
Прилюдно.
Я, однако, не обижаюсь
И все равно общаюсь.
 

«Серые небеса…»

 
Серые небеса.
Пространства ровные,
Ледником выглажены.
Трава
Бледно-зеленая.
Деревья без листьев —
Обиженные.
И иголки на елки
Нанизаны.
Это земля,
Где умирать не больно.
И курган,
Готовый
Для тризны.
 

«Варяги плывут на ладьях…»

 
Варяги плывут на ладьях
По Волхову.
Спрятаться, что ли, от них
Мне за елками?
А то устроят охоту
Или облаву
Ради чужих богатств
Или славы…
Что это я несу
Без смысла и толку?
Лучше глаза закрою —
И очнусь в Петербурге.
 

«Березы дрожат в эмоциях…»

 
Березы дрожат в эмоциях.
Ели невозмутимы.
Что им создания глупые
И слезливые?
Водитель угрюмый —
Всю дорогу ни слова,
Из Синявино родом.
Лешего из болота
Напоминает породой.
Да ладно,
Лишь бы ехал
И довез до дома.
 

«Экскурсия в Старую Ладогу…»

 
Экскурсия в Старую Ладогу
Со школьниками.
Я беседую про себя
С покойниками.
С вещим Олегом и Рюриком…
Но они меня игнорируют
Стойко.
Стоя с щитом и мечом
На берегу Волхова.
А мы копошимся внизу
С фотками.
 

«Душа русича…»

 
Душа русича —
Темная,
Словно дерево,
Неуклюжая.
Впала в дрему.
Не буди ее —
Будет хуже.
Выскочит нечисть
На свет божий,
Заверещит, залопочет.
Придется искать волхва
Или воина,
Чтоб успокоил.
 

«В крепости…»

 
В крепости —
Рабочие-монголы
Лопочут.
Тележку катят
Со строительным хламом.
А вокруг школьники
Восхищаются храмом
Двенадцатого века.
Но внутрь не пускают.
Фрески боятся влаги и народа.
Зато
Есть иллюстрация
У экскурсовода
Святого Георгия.
Дева ведет на веревке
Дракона.
И все довольны победой
И иконой.
 

«Чучело викинга…»

 
Чучело викинга
Стоит в огороде.
То ли насмешка,
То ли идол.
 

«Я еду со школьниками…»

 
Я еду со школьниками
В Старую Ладогу
По президентской программе.
«Дай бог ему здравия!» —
Восклицает осетинская мама.
 

«Бледно-оранжевая полоса…»

 
Бледно-оранжевая полоса —
На горизонте.
Избушка на курьих ножках —
На болоте.
Обойди ее стороной,
Странник божий.
Там нет ничего хорошего.
 

«Надену…»

 
Надену
Языческое колье
В символах солнца.
И станет в моей судьбе
Всё просто.
 

«Три чахлых березы…»

 
Три чахлых березы
Перекосились вместе.
Не почва,
А болото.
Гиблое место.
Серые-серые духи
Несутся по поднебесью.
Зачем они это делают —
Спрашивать неуместно.
 

«Скелеты жалкие палок…»

 
Скелеты жалкие палок
Торчат из болота.
Светло-рыжая плесень
Позолоты
Травы сухой и ломкой
Ползет полосою
Вдоль дороги.
И туман
Пожирает предметы
Вверху и сбоку.
Лапы темных елей
Захватывают небо.
Что здесь я делаю,
На краю света?
Но никогда не дождешься
От Бога ответа.
Небесные нити,
Земные спицы…
Плетешь стихи —
Бессмысленные вереницы.
До бесконечности.
Зачем всё это было —
Узнаешь у Вечности.
 

30.10.2016

Возвращение в Текос

 
Уеду на Кавказ,
Где в зарослях
Черкесские могилы,
Или дольмены.
Буду бродить я по горам,
Не тяготясь уделом,
Выделенным
Немезидой.
Только в компании
С соседскою собачкой
Белой.
Подозревая, что это
Отец мой
В таком виде
Гуляет со мной рядом,
Словно раньше,
При прежней жизни.
Перебирая события
Несобытийные
Романа неудавшегося,
Утешаясь тем,
Что все-таки
Здесь не Испания.
 

22.05.2017

 
Здесь всё пронизано тобой:
И солнца свет, и щебет птичек,
И этот старый-старый дом,
Который уж никто не чинит.
И на рассвете петуха
Крик одинокий и отважный.
И тишина… И тишина —
Словно божественная стража.
 

31.06.2017

 
Черешен сад огромный.
Заброшенный.
Ветки на земле сломанные.
Плоды желто-розовые
И бордовые,
Со вкусом забытым.
Не садовым.
Два бомжа
С бутылем обрезанным
Из пластмассы.
Здороваются,
Усевшись на обочине
Дороги.
В отличие от цивилизованного
Семейства,
Увлекшегося сбором
Черешни
Задаром,
С перспективой продажи
В дальнейшем
На пляжном базаре
Отдыхающим, алчущим
Приобщенья к раю.
А ребенок кричит:
«Когда домой, мама?»
Не отвечает.
Увлеклась
И тянется
За очередной ягодой.
 

 
Травы буйствуют
На раздолье.
Больше их не поливают
Химикатами.
Ромашки мелкоресничные
Строят глазки
Редким прохожим.
Ежевика ползет змеей
И царапает
Что есть силы
Зазевавшегося.
Главное – не дергайся.
Будет хуже.
Обращайся с ней ласково —
И отпустит.
 

 
Я иду дорогой проселочной
К черкесским могилам,
Обходя лужи
После дождя щедрого.
Лягушки туда прыгают
С испугу.
Зря.
Я не цапля
Белокрылая.
 

 
Иду за скумпией.
Она тебе нравилась.
Ну и пусть ядовитая.
Посажу у твоей могилы,
Поселянам на диво.
И, почесав затылок,
Кто-нибудь скажет:
«Яблоко от яблони…»
А дальше сами
Комментируйте.
 

 
Сводчатые деревья,
Шатер темно-зеленый.
Пень на поляне
Для отдыха.
Я знаю,
Что меня здесь знают
И отца тоже.
Поэтому не пугают
И не трогают.
Только смотрят
Листьями
Тысячеглазыми
Духов знакомых
И лучами мигают.
 

 
В речке вода
То спрячется, то вынырнет.
Иду в шлепанцах
По привычке.
Так удобнее,
Когда жара в полдень.
Лопухи вымахали выше
Человеческого роста.
Сухое дерево
Улеглось
Посредине русла
И руки-ветви вытянуло
Небу укором.
Но его не смутишь
Воплем.
Оно сегодня в лазурите
Ровном.
Эмаль лиможская —
Стойкая.
 

 
Сад грушевый.
Сразу не узнать.
Заросший.
Нет больше
Собак-овчарок
И сторожей ночью,
Чтобы пугать поселян
С мешками и ящиками,
Тружеников непрошеных…
 

 
Вот объявленье
О запрете охоты
Без лицензии
На табличке
Простенькой.
Теперь, что ли,
Меня подстрелить
Можно,
Приняв за кабана
Неосторожно?
А впрочем, неплохо —
Уйти из этого мира
Так экзотично.
Может придумать
Кто-нибудь
Еще один миф,
Как про Адониса,
Только наоборот?
Романтично.
 

 
Не ловится «Эльдорадио»,
Хотя вокруг пейзажи
Похожи на фантазии.
Зато повсюду
«Дорожное радио»,
Переполненное пошлостью.
Но мне нравится.
В кои-то веки
Не отрываюсь от человечества
И наслаждаюсь
Мазохизмом
Вне очереди.
 

 
Арка
Шиповника на дороге.
Нет, нагибаться не буду.
Не хочу цветов, и колючек,
И славы.
Подарю кому-нибудь.
Для забавы.
 

Кавказ

 
Скумпия нависла
Над оврагом,
Размытым в приступе
Природного экстаза.
Цветные нити
Пропитаны ядом,
Вместе связаны —
Для красоты наряда.
Я – не в силах
Оторвать взгляда.
Чем страшней —
Тем радостней.
Почему?
Тайна.
 

 
По речке с белой галькой
Идти, дивясь на корни
Деревьев, вырванных
В остервененье бури,
Переступая бревна,
Ободранные
До гладкости,
И козы отбирают
Мои цветы собранные,
Хвостиками помахивая
Ласково.
 

 
Сдавшись усталости,
Сидеть у водопада,
От жары сухого,
И есть помидоры
С терпким ароматом
И хлебом черным
И груши помятые.
 

 
Рассеянным взглядом
Следить за ястребом,
Что над поляной горной
С одичавшей яблонею
Круги чертит просторные,
Мышь высматривая.
 

 
И отыскав проворный
Холодный и кристальный
Ручеек, блестящий
Между камнями,
Пить, не насыщаясь,
Бессмертие руками.
 

Крым

Крым

 
На горизонте появился Крым…
Как белый парусник
В тумане белом.
Сарай Бахчисарайский —
Как фонтан
Эротики несмелой…
И Ифигения в Тавриде
Почему-то
Всплыла, как жертва.
Солнце, море,
Плен и басурманин…
Всё манит.
Очередная авантюра тянет
В неведомый
То ль ад, то ль рай.
 

Телеграмма

 
Срочно
Точка
Воочию
Ночью
Точно
Порочно
Неурочно
Заочно
Впрочем
Не морочить
Многоточие
Очень.
 

Путешествие во времени

 
Созерцать интерьеры
Семидесятых
В крымских пансионатах…
Ничего, что потрепанные.
Возвращение в молодость.
Путешествие во времени.
Да и сами мы,
Как бы сказать, испортились.
Зато —
Восходы, и закаты,
И лазурь эмалевая.
Душа юга.
Погружение в воды —
С возвратом?
Конечно, не Куба…
Зато родное, исконное.
Ты здесь в гармонии
С тем, что от тебя осталось.
Нажитое трудом непосильным,
В единственном экземпляре.
Или помолчать мне, что ли…
Чтоб не сглазили.
Выпасть из обоймы
Современности.
Остановить карусель
Повседневности.
Это ли не радость?
А если утонуть?
Или лучше
На территории
Российской Федерации,
То бишь в Краснодарском крае?
На Кавказе —
И стать памятником
На набережной
В Геленджике,
Вместе с Лермонтовым?
Слава богу,
Это не Турция и не Ницца.
Оглянуться назад —
И прослезиться…
Что это у меня за мания —
Возвращаться
В первоначалие…
А будущее —
Мечтами роится.
Неисполняемыми?
Как пчелы в ульях.
А мед – фальшивый.
Почему прошлое
Всегда в блестках?
И так уж ли
Мы были счастливы?
О Господи!
Пошли ты нас в селения
Благоустроенные,
Даже если и не заслужили.
Но мы раскаялись.
 

Ажиотаж

 
Перекрутило.
Перевернуло.
Подбросило.
Опустило.
Опалило.
Залихорадило.
Водой облило.
Отпустило.
Афродита!
Помилуй!
Не слышит даже.
В ажиотаже.
 

Кампоамор

 
Писать стихи на юге
Невозможно.
Тем более в курортном месте.
Тебя лучами мощными солнца
Превращают в растение,
В чайку, рыбку,
А волны – в каменья.
Горы не разглядеть в отдаленье,
Сколько ни напрягай зрение,
Тонут в дымке
Из испарений и блеска
Моря…
Конец мучений,
Потому что на юге
Они ничего не стоят,
Ни копейки,
И чувствуешь не счастье,
А покой
На фоне
Чернеющих кипарисов.
Вот абрикосы —
Решение всех вопросов
И недоумений,
И Кампоамор
Со своими заявлениями
Неинтересен…
 

Красный конь

 
Лестница Петергофа
Меркнет
Перед лестницами Алушты.
Хотела бы я посмотреть,
Как ты будешь
Взбираться кверху.
Или ты отречешься от пляжа?
Вульгарно и пошло?
Овны любят вершины,
А не полоскаться
В воде простодушно.
Хотя лошадям по нраву
Водные процедуры.
Вспомни коня красного
Петрова-Водкина.
Ты тоже можешь
Стать таким,
Если хочешь.
 

Козни

 
Здесь Интернет ловить —
Как будто комара.
Вот только что он был —
И нет уже следа…
Зевс обрубил все провода
И обесточил вышку.
С Дионисом хлебнул вина.
Излишку.
 

Алушта

Зевс в Крыму

 
Зевс в кучу согнал тучи
И пролил ведро воды,
Наверно, зацепился
Ногою неуклюже.
Разозлился.
Громом пригрозил
И молнии метнул
В кого не нужно.
Ворчал и бормотал.
Лениво удалился.
И золотое покрывало
С небес упало.
Веселая богиня Афродита
Прокралась
К нам.
 

Сердцебиение

 
Сердцебиение твое я слышу.
Голос дрожит,
Как лира разбитая,
Мы были дети…
И остались ими
Навеки.
Потерянные
Неизвестно кем,
Когда и где.
 

Лестницы Алушты

 
Лестницы Алушты,
По которым поднимаются
Самые простодушные…
Потом задыхаются
И шлепаются на скамейки,
На панораму озираются
И райские видения
С высоты птичьего полета,
Пытаясь унять сердцебиение.
Чернеющий кипарис,
Море синее
И маленький белый кораблик,
Почти бумажный сверху.
Вокруг скамейки —
Розы, лианы.
И тут выходит
Рыжий кот
И говорит:
«Мяу!»
 

Фуршет

 
Фуршет изысканный…
Вкус превосходный.
И видно,
Что руку приложил художник
И знаток.
И крымский вечер
Тихо расползался,
В низину тек.
В сердце бродили тени.
Не будем углубляться
В причины мы,
Которые всегда найти легко.
Был просто легкий сумрак,
Вот и всё.
Вдруг солнечных лучей
Фонтан взметнулся,
И Индии душа,
Веселием и счастием дыша,
Явилась неожиданно
В чудесном блеске,
В вечном танце,
Что сразу всё исчезло,
Лишь она одна
Царила в целом мире,
Заворожив цепочкой воплощений,
Без конца
И без усилий.
Дух веет там, где хочет
И когда.
 

Догадайся

 
Он – дон, она – донья.
Она – внизу, он – на балконе.
 

Дети вечности

 
Задернуть шторы.
Закрыть все окна, двери.
Чтоб не сбежал никто в безверье.
И в темноте найти друг друга.
Или старание пустое?
Мы так и будем
Ходить по кругу?
Мы – дети вечности,
Нам некуда спешить.
И на Олимпе
Будем богов
Смешить.
 

Чиж

 
При чем твой чиж?
Причина, что молчишь?
И ос гнездо, что на балконе
У меня висит, как приз
Богов в законе?
А если прыгнуть вниз
С причала в море?
В воду головою или ногами?
А вдруг там есть
Подводный камень?
Совсем не то, что прыгать ввысь.
А вдруг ты скажешь что-нибудь такое:
«О ради бога!»
И не забуду это я до гроба.
И вот
Предпочитаю я тебя не трогать.
Энтузиазм мой скис.
 

Днесь всяк

 
Всё получается не то, не так…
И попадаешь ты всегда впросак,
Жизнь под откос идет,
Наперекосяк.
Зачем, Господь,
Перечишь нам
Днесь всяк?
 

Скорлупки

 
Увы!
Мы совсем одичали
В своих скорлупках.
Не пробить дырку на выход
Клювом.
Хоть бы кто-нибудь сверху
Стукнул.
Но не сильно
И не больно.
 

Почти хайку

 
Иногда любовь —
Не удар молнии,
А состояние комы.
 

«Вернули мне тебя…»

 
Вернули мне тебя
После пустыни
Долгих мытарств,
Пускай не до конца,
Ты воплотился,
Но не надо спорить,
То или не то,
Много иль мало.
Право – божество,
Как море, право,
А не волна…
Косившая налево
К переправе.
 

Воспоминание об Алуште

 
Ты, кажется, вообразил себя пингвином
На льдине,
А был июль в пансионате Крыма.
Существенная разница внутри нас
И в натуре.
В температуре.
А я два дня искала вход
Туда, где должен рай быть
(А не наоборот!),
И лестницу нашла —
Она в него ведет…
И, слава богу, код
Калитки сломан…
Но ступенек счет
Меня чуть не угробил.
Всё развивалось дальше
Как в трагедии —
Неузнавание, переодевание,
Недоумение, неразумение…
Не помогло
Даже вино «Массандра».
Оно, скорее, подействовало
Как на Кассандру
Притязанья Аполлона,
То есть противоестественно.
По-простонародному —
Стремительное бегство.
А впрочем, получилась
Не трагедия,
А одноактная драма.
Антракт.
Когда же следующий акт?
Через год
На том же месте?
 

Невозможная встреча

 
Увы, наша встреча невозможна.
Тебе жалко денег на кофе и мороженое.
 

Post Mortem Петергоф

Памяти М.

 
О бесконечный Петергоф!
Предвестник рая…
Душа напрасно ищет вход,
Но дверь не знает.
 

 
Нырнуть в волны зелени…
Пускай несут
К другому берегу,
Заповедному.
 

Бабочка в сентябре

 
Ты еще летаешь?
Благословенна будь!
Белое чудо
Послал Господь.
 

«Уточки в тростнике…»

 
Уточки в тростнике,
Большие и малые.
Клевер окрасился
В цвета яркие.
А вдалеке собор
В саване.
Я круги делаю
Вокруг пруда квадратного.
Утро раннее…
И думаю,
Что ты рядом,
Неосязаемый.
 

Непостижное

 
Ешь то черешни, то вишни,
Но не помогает…
И льются слезы
О непостижном…
И сердце изнемогает
От тоски по мертвым,
Что дороже жизни.
 

«Только поверишь в любовь…»

 
Только поверишь в любовь —
Как тут же она исчезла.
Вот тебе урна с пеплом
Вместо надежды.
Вот тебе ангел железный —
Нежный-нежный.
Спасибо, Господи мудрый,
За щедрость!
 

«Ты возвратился к Богу…»

 
Ты возвратился к Богу.
Я сорвалась в бездну.
Вот наши итоги
За препиранья с жизнью.
Или за своеволье
Моих стихов расплата…
Но разве я говорила,
Что мне это надо?
 

«О неподвижность сада…»

 
О неподвижность сада,
Только дрожание роз…
Я сбежала из ада,
Ища утешенье слез.
 
 
Чаек крикливых ссоры,
Хохот сменяет плач.
Чаек, покинувших море,
Ждет терпеливый палач.
 
 
В невозмутимость яблонь
Моя превратилась страсть.
Чего тебе еще надо,
Мой божественный страж?
 
 
От созерцания розы
Глаз мне не оторвать.
О милосердный Боже,
Как мне тебя понять?
 
 
Журчание струй фонтанных
Льет на сердце бальзам.
Улетает прощальный
Души твоей фимиам.
 

Покров

 
Бродить среди дворцов, садов,
Цветов, прудов, беседок.
И под дождем, и без дождя,
Не оставляя следа.
И о любви звучат стихи
С каждым порывом ветра.
Стихи тебе и для тебя…
И золотые купола
Уводят в небо.
И средь аллей
В воскресный день
Звучат колокола.
Что ты хотела бы еще?
И так на свете хорошо.
Как к смертным милостив Господь,
И как рука Его щедра!
Но на твое лицо покров
Наброшен —
И смотреть нельзя.
 

«Господь, как всегда…»

 
Господь, как всегда,
Оказался прав.
Это я поняла,
Сорок дней прорыдав.
 
 
Это я поняла,
Бродя, как тень,
По тем местам,
Где тебя нет теперь.
 
 
Господь поставил
На любви моей крест.
И хватит спорить
С волей небес.
 

Сорок дней

 
Я хотела бы быть с тобой
Все сорок дней,
Бродить вместе,
Моя любовь,
Среди садов и полей.
И смотреть на тростник,
И пруды,
И плакучие ивы.
Делать то,
Что мы не могли
И не смели.
Давай вместе смотреть на мир,
Что потеряли.
Так друг друга любили мы
И не знали.
 

«Замер рыбак в лодке…»

 
Замер рыбак в лодке.
Ловись, рыбка!
Тебе не больно.
Нисколько…
 

«Ветер рисует рябью…»

 
Ветер рисует рябью
Твое изображенье,
Но оно исчезает,
Чуть посильней дуновенье.
 

«В воде – отраженье деревьев…»

 
В воде – отраженье деревьев.
Такие и не такие…
Лист, кружась, припадает
К поверхности в ностальгии.
 

«Ну вот, теперь стрекоза…»

 
Ну вот, теперь стрекоза
С золотыми крыльями
Принесла привет
Из другого мира,
Усевшись у пруда
На ствол дерева,
Что, дугой изогнувшись,
Смотрит в темные воды,
Листья бросив
Язычками острыми.
О теплый ствол дерева!
О кора шершавая!
Что же мне делать
С необратимостью времени?
 
 
Вот еще две стрекозы, сцепившись,
На ладонь сели.
Не двигаюсь. Не шевелюсь.
Где ты теперь, милый?
За какой божественной линией
Я тебя найду?
 

«На месте нашей невстречи…»

 
На месте нашей невстречи
Цикута цветет вечно.
 

«Никто не вынес…»

 
Никто не вынес.
Никто не понял,
Что Бог хотел.
Мы все сердились
То на препоны,
То на законы,
То на предел.
То отрицали,
То бунтовали,
Мстили за зло.
И не прощали,
И не желали
Взять ничего.
И вот расплата,
Так нам и надо.
Прости, Господь!
Любви подарок
Мы превратили
Просто в ничто.
 

«Ты рисуешь на небе…»

 
Ты рисуешь на небе
То ангела, то сердце.
В сияющем облаке
Мы снова вместе.
 

«Только твои сияющие глаза…»

 
Только твои сияющие глаза
В небесах вижу…
Как же могла я жить
Столько лет без жизни?
 
 
Как же могла я жить
В беспамятстве и безвременье?
Чтобы вернуться туда,
Где снова ты – как спасение?
 
 
На небесах – облака
Серебристые,
Зачем я тогда порвала
Нити лучистые?
 

«То подымается занавес…»

 
То подымается занавес,
То опускается.
То рассвет чистый,
То мутный.
Начинается утро,
Развертывая свиток,
Но тебя там нет.
Ты здесь мертвый.
Ты не включен в список.
Ты просто выше
И струишься
В лучах солнца
В других формах.
Чайки, ветра, мысли.
Поцелуя.
И тебя люблю я.
Вечно.
Оставьте меня в покое.
Я тоже лишняя.
И хочу только плакать в поле.
 

Жесть

 
Я просто хочу к тебе,
Но тебя – нет.
Можно попасть туда,
Только шагнув в смерть.
Лучи рассвета несут
О тебе весть.
Или изнемогать
Без тебя здесь…
Или Бога просить
Забрать меня в высь…
Только Он это сочтет
За грех или месть.
Вот и смотри вверх —
За что мне такая жесть?
Чтобы писать стихи,
Благодаря за честь?
 

«Откроешь дверь на балкон…»

 
Откроешь дверь на балкон —
А там воробей: «Привет!»
А ты опять за свое —
И отвечаешь: «Нет!»
 
 
Вот и пиши стихи
От судороги души.
 

«Играют атомы в воздухе…»

 
Играют атомы в воздухе
И в твой портрет слагаются.
Что же мне делать, Господи,
Если душа не смиряется?
 

«Мы боялись, боялись, боялись…»

 
Мы боялись, боялись, боялись,
А жизнь шла не останавливаясь.
И сколько бы мы ни жаждали,
Встреча не состоялась.
Даже на кладбище.
 

«Листья, словно щитами…»

 
Листья, словно щитами,
Тебя от мира укрыли,
Пруды водой переполнены
От бесконечных дождей…
Бродишь как привидение
И ждешь какую-то весть.
Но только утка крякает,
Жизнью своей довольная,
Что у праздношатающихся
Выпросила снедь.
 

«Колокольный звон…»

 
Колокольный звон
Повис в воздухе влажном.
Моя любовь умерла,
Не утолив жажды.
 
 
Вот и льют дожди
Целое лето,
Не напиться воды
На том свете.
 

«Листья затмили…»

 
Листья затмили
Цветов яркость.
Лишь золото куполов
С ними спорит.
Ты ушел в синеву,
А я осталась,
Но в этом саду
Нас – двое.
 

«Заполыхали деревья…»

 
Заполыхали деревья
Огнем предсмертным.
Душа отозвалась мгновенно
Таким же светом.
 

Уточка

 
Ныряй, ныряй, уточка!
Может, найдешь жемчужину.
Или лягушечку
К ужину.
 

Петергоф деревянный

 
Очарование деревянное,
Такое тихое, такое скромное…
Почти развалины.
Почти покойники.
И окна сломаны
На все стороны.
Лишь утка крякнула
В пруду заброшенном,
Водой наполненном
До невозможности.
Душа печальная,
Душа замершая…
В конце аллеи —
Фигуры черные.
 

«Идешь неслышно…»

 
Идешь неслышно,
Спугнуть боишься
Тень или призрак
В пожухших листьях.
 

«И похоронные…»

 
И похоронные
Кортежи движутся,
Везут на кладбище
Всё лишнее…