Текст книги "Эскортница"

Ольга Вечная
Эскортница

Пролог

В вип-ложе ночного клуба приглушенное освещение. Музыка достаточно тихая для того, чтобы вести доверительные беседы, но при этом не настолько, чтобы проходящие мимо посторонние могли уловить даже обрывки фраз. Хотя откуда здесь взяться посторонним?

Трое мужчин в безукоризненных костюмах устроились на диванах, обсуждают дела. Алкоголь льется рекой. Голоса веселые, то и дело раздаются смешки или хохот.

– Товарищи бизнесмены, чиновники и прочие жулики, – пафосно начинает Михаил. Прерывается на глоток виски и продолжает: – А где, мать его, наша надежда и опора, его величество Артём Истомин? Ему кто-нибудь звонил?

Понимающие кивки из-за «опоры» и «величества».

– Так Артём в Москве, квартиру ищет. Ты не в курсе? Его перевели и повысили. Зазнается скоро, увидишь.

– Да ладно? Когда? Вот же сукин сын! Я два месяца в стране не был, а он уже свинтил! Про свадьбу в курсе, про отпуск – да. Про повышение – нет.

– Свадьба под большим вопросом: Маша утром укатила в Милан.

– Откуда знаешь, Петь?

– Лично отвозил в аэропорт. Она была так зла, что лезть не стал, себе дороже. Визжала, что летит без обратного билета. Бабы! – Пётр закатывает глаза. – Да и кто я такой, чтобы мне хоть что-то объяснять, – добавляет с иронией.

– Действительно, кто ты? Подумаешь, бизнесмен, три яхты.

– Вообще-то одна. Маленькая. Вечно ты преувеличиваешь.

– Наш Артём, получается, один-одинешенек в Москве грустит перед собственным днем рождения?

– Получается, что так.

– Хм. Подарок ему надо сделать. Сюрприз.

В ходе беседы выяснятся, что поддержать такого замечательного человека хочется всем, но поехать не может никто: работа, семьи, планы. Люди взрослые, занятые, так легко в середине недели не сорваться.

– Есть у меня идейка. Щас, погодь. – Михаил достает телефон, набирает номер. Минуту слушает гудки. – Адель, милая, не побеспокоил? – Смеется. – Да нет, я в Питере, пока не собираюсь в гости… Соскучился, конечно. Адель, у нас тут проблема. Другу надо настроение поднять… А-ха-ха, да, во всех смыслах. Невеста укатила без обратного билета. – Михаил вновь смеется и обращается к присутствующим: – Брюнетку или блондинку, парни?

– Брюнетку! – требует Степан. – Или блондинку. А двоих можно?

– Артём тебя убьет, – цедит Пётр. – В прямом смысле. Михай, заканчивай, идея дрянь.

– Тихо. Адель, у нас глаза разбежались. Вес, рост, цвет волос… Стопэ, ты же знаешь, я на слух не воспринимаю, мне щупать надо. Бляха-муха, нам бы что-то особенное. Для лучшего друга, крайне влиятельного человека. Чтобы ему понравилось, нужен алмаз. И разумеется, полная анонимность… Да, я поэтому тебе и позвонил… Что?.. О. А такие есть? Хрена себе, хоть сам лети.

Михаил обращается к друзьям:

– У них есть студентка юрфака, отличница. Чиста как слеза, в глазах ум, попа орех. Занималась балетом. – Бросает взгляд на Степана. – Брюнетка, девятнадцать лет. Либо она, либо две блондинки. Надо выбрать. В паре девственница не работает. Стесняется, – ржет громко.

Степан крепко задумывается. Разводит руками.

– Не знаю! Хоть разрывайся.

– Петь, твое мнение? Целку или двух? Ты лучше всего Артёма знаешь.

– Поэтому я и говорю, что никого! Блть, Мих, я его Машку увозил утром в аэропорт! Какие шлюхи?

– Машка в Милане, это далеко. Силком ее туда не тащили. Итак? Быстрее.

– Студентку. – Пётр делает движение рукой, дескать, гори всё огнем.

– Мы выбрали целку, Адик… Да, на завтра… Адрес скину, ага. Там перевяжи ее бантом или в коробку посади. – Хохот. – Да-да, подарочек же.

Михаил сбрасывает вызов и выглядит довольным.

– Артём нам бошки открутит. Мать твою, Мих, ты реально собрался притащить к нему домой шлюху? Ты вообще в курсе, чем он сейчас занимается? – Пётр касается пальцами лба и качает головой.

Он яхточку свою заимел не без помощи Артёма и ссориться желает меньше всего на свете.

– Расслабься. Адель – профи, у нее элитные девочки. На них не написано, чем промышляют. Стоят, правда, как крыло самолета. Ну что, скидываемся?

– Я за, – поддакивает Степан. – Петь, угомонись, будто первый раз. Никто не узнает.

– У Адель всё четко. Ее красавицы – чистый кайф. Всё делают по высшему разряду. Ты царь и бог. Царь и бох, вообрази на минуту. О, звонят.

Михаил вдруг подбирается. Вновь прижимает телефон к уху.

– Артём, привет пламенный! Как раз о тебе говорим, ты как чуешь, мать твою! – Нервно хохочет. – Да, контроль, помню. Ты у нас по части контроля. Говорят, не проставился за повышение и умотал. Как так-то?.. А скинь-ка мне адрес, где остановился. Хочу посылку на днюху отправить.

Глава 1

Алина

Я вытираю капли пота со лба и перехожу на медленный бег. Подставляю лицо весеннему солнышку, впитывая тепло каждой клеткой. Та-ак соскучилась! Несмотря на конец мая, пробежка в парке все еще причиняет неудобства: кругом лужи, слякоть, да и ветер то и дело заставляет замереть и поежиться.

Но это лучше, чем зимой. На фитнес денег пока нет, поэтому я занимаюсь спортом прямо на улице. Не могу жить без физических нагрузок.

Позади раздается громкий смех подруги.

– Ага! Выдохлась?!

Наира звонко припечатывает пятерней по моей заднице и устремляется вперед. Я широко улыбаюсь и догоняю. Некоторое время мы бежим ровно, затем останавливаемся у турников и начинаем растягиваться.

– Расскажи подробнее про ту женщину, – начинаю издалека.

Слова даются с трудом, что для меня редкость. Я вовсе не нежный цветок, учусь на юрфаке, планирую стать успешным адвокатом. Бескомпромиссным, где необходимо – жестким. Неженок среди коллег нет. Конкурировать с мужчинами непросто, это их территория. Недаром слова «адвокат», «судья», да и «юрист» – мужского рода. И мы, женщины, все еще доказываем свое право находиться среди них. Действовать на равных.

Получить образование – моя мечта и цель.

На что ты готова ради мечты? Я – на многое.

И все же далеко не на всё. Отвожу глаза.

– Какую женщину? – Наира закидывает ногу на турник и тянется к ступне. – Помоги-ка.

Я наваливаюсь на подругу, заставляя ее наклониться сильнее, пока не слышу возмущенный писк. Затем повторяю стойку. Мурлычу, почувствовав, как приятно тянутся связки. Мазохистское удовольствие. Наира нажимает на спину, я шиплю, максимально расслабившись. Пробегающие мимо парни свистят, но мы демонстративно игнорируем.

– Аш-ш! – тяну. – С которой работаешь, Наир. Ну иногда. Ночами, – понижаю голос.

– Ты про Адель, моего менеджера? – уточняет Наира привычно громко, не скрываясь. Давит сильнее.

Я зажмуриваюсь и снова шиплю.

– Да. Про нее.

Менеджер. Новое слово для обозначения старой должности «сутенер». Мы ж не в девяностых, это не криминальная драма. Все должно быть славно и симпатично.

– Что тебе сказать? По телику показывают дичь, в жизни всё совсем по-другому. Адель – приятная женщина. Можно сказать, настоящая подруга. Ей немного за сорок, выглядит исключительно. Внимательная, щедрая. Заботливая. На нее можно положиться. Помнишь, я болела этим модным вирусом месяц назад? Который от китайцев пришел. Она лично нашла врача, оплатила лечение, ни копейки потом не взяла. Не знаю, что бы я без нее делала. Адель – это семья. Давай другую ногу.

Я меняю позицию. Пытаюсь расслабиться, но дело или в правой ноге, которая всегда давалась сложнее, или в возмущении, что испытываю… Боль лишь усиливается. «Настоящая подруга»? Серьезно?!

– Получается, она сама находит тебе… эм, клиентов?

– Да. Всегда. Если заключаешь договор, то за ее спиной нельзя. Узнает – вышвырнет. Адель обычно пишет, когда и кто. Предпочтения. Забирает сорок процентов.

– Немало, – фыркаю.

Наира наконец оставляет меня в покое и приступает к наклонам.

– Иначе опасно, Алин. С виду мужчины могут казаться безобидными, а как за закрытой дверью окажешься – хоть в окно сигай. Были случаи у девочек. – Наира хмурится, я по инерции следом. – С Адель – никогда. У нее база проверенная, только по рекомендациям. Сплошь бизнесмены, чиновники, судьи. Полная анонимность что с их, что с нашей стороны. Проблемы никому не нужны.

– Ясно.

– Надумала?

– Я? Не-ет.

– Шестьдесят процентов – отличные деньги. Мужчины нашего уровня щедрые. Я соглашаюсь минимум на два часа, но чаще всего сам секс длится минут пятнадцать. Остальное время мы пьем вино, разговариваем. Счет на них, разумеется. Иногда они убегают по делам сразу после. Халява.

– Не понимаю, зачем столько бабла тратить на секс! Его же везде полно! Начни встречаться с девушкой. Вряд ли у богатых козлов дефицит поклонниц. Хоть шестьдесят им, хоть восемьдесят.

– Дефицита нет, Алька. Но сама понимаешь, встречаться с двадцатилетней девчонкой втайне от жены решится не каждый мужчина. Легко нарваться на неадекватную. Эти дядечки приходят к нам за эмоциями, которые в их возрасте и при адовом темпе работы бесценны. Всё намного сложнее. Интереснее. Дело там даже не в самом сексе.

Во рту резко пересыхает, и я делаю глоток воды из бутылки. Потом еще один.

– Я про тебя скажу Адель, вы встретитесь, поужинаете. Ничего больше. Не понравится – уйдешь в любой момент. Тут никто никого не держит.

– Ты тоже можешь уйти?

– Конечно. Когда захочу. Я так и сделаю через год, вот только куплю квартиру.

– В Москве?

– Ну не в моем же Зажопинске! – прыскает Наира.

Мы понимающе переглядываемся.

Наира из какого-то поселка в Казахстане. Высокая красивая девушка. Примерно год назад мы совершенно случайно оказались в одном плацкартном вагоне, когда ехали поступать, и разговорились. Понравились друг другу. Кроме нее у меня в Москве только дядя по матери. А у Наиры… судя по всему, лишь менеджер.

– Как ты вообще нашла эту Адель? Или она нашла тебя?

– Я работала промоутером на косметике, идеально подобрала ей помаду. Адель сказала, что я могу зарабатывать больше, и оставила номер телефона. Ты же знаешь, родители не присылают ни копейки, ждут, что я буду помогать со стипендии. – Она мрачнеет. – Я бы, может, и помогала, но отец пропьет. Заработаю денег и заберу мать с сестрой сюда. Это будет весомее.

– Они же не знают?..

– Нет, разумеется! И не узнают. Только ты знаешь и Ади. Еще пара лет, и я завяжу с этим. Пойду работать по специальности, найду мужа, рожу детей. Это все временно.

– Конечно, – соглашаюсь я, не заостряя внимание на том, что еще минуту назад Наира говорила об одном годе работы. Откуда-то взялся и второй.

Качаю головой. Не то чтобы я ждала от секса чего-то восхитительного. У меня был парень, с которым мы пробовали несколько раз, но было настолько больно, что я останавливала, едва он начинал, хм, процесс. Даже и не знаю, формально я девственница или нет. Потом мы поссорились. Чуть позже расстались.

Смогла бы я перетерпеть боль и дискомфорт за деньги? Категорическое – нет. На самые отчаянные подвиги мы, девушки, решаемся исключительно по любви.

Я столько сил потратила, чтобы получить высокие баллы и золотую медаль, а потом поступить в один из лучших вузов страны. Сдавала на отлично экзамен за экзаменом. Трудилась в поте лица, чтобы стать кем-то. И уж точно не для того, чтобы торговать телом.

– Так что? Я встречаюсь с Адель завтра в обед, упомянуть тебя?

– Не нужно. Я изучаю Уголовный кодекс и знаю, что это противозаконно. А спрашиваю, потому что за тебя беспокоюсь.

Наира смеется.

– Вы, юристы, нужны не для того, чтобы знать законы. Зазубрить способен любой дурак. Вы должны помогать простым людям эти законы обходить!

Тоже смеюсь.

– Я буду честной. Крутой. С идеальной прической, в костюме. На шпильках. Буду заходить в здание арбитража, как к себе домой. Прошлое шлюхи точно ни к чему. Ой! – спохватываюсь. – Ты только не принимай на свой счет.

– Алиночка, успокойся, у меня нет комплексов. Я не какая-то там дешевая шалава. Мои клиенты – известные мужчины, которые платят за то, чтобы ко мне прикасаться. Ты же чуть не сделала это за бутылку пива!

– Эй! Я вообще-то любила Динара! И то, что он угостил меня пивом, не значит, что купил!

– Я тоже всех люблю! Просто обожаю! Завтра бежим?

– Я бы с радостью, но у меня собеседование в юридической фирме «Осадчий и партнеры». Мечтаю попасть туда на летнюю практику.

– Это круто?

– Очень! Хотя шансов мало. Думаю, они равняются нулю, учитывая, что я пока никто.

– Тут ключевое слово «пока».

– Да, именно. Опыт будет хороший. Подышу с ними одним воздухом, напитаюсь умом. Поглазею. И… ты не против, если я надену тот твой брючный костюм? – Свожу брови вместе. – Буквально на пару часов.

Наира упирает руки в бока, хмурится. А затем смягчается и смеется:

– Конечно, можно, моя честная «не шлюха»! Тетя Наира поможет и одолжит одежду, купленную на грязные деньги. Тетя Наира насосала!

– Перестань! – смеюсь я, тоже развеселившись. – Я так не думаю.

– Знаю. Давай уже заканчивать и ко мне! Устроим показ мод.

Глава 2

В кабинете довольно прохладно, я зябко потираю плечи и ежусь. Зубы стучат, мышцы сокращаются в попытке согреть тело. Борюсь с собой, опасаясь показаться невежливой. Дверь резко распахивается, заходит мужчина. Я вижу крупный силуэт, но лицо остается в тени. Тут же вскакиваю и представляюсь:

– Драгунская Алина Мирославовна. Добрый день. Я жду Андрея Евгеньевича, я его новый ассистент.

Пульс частит. Андрей Евгеньевич Осадчий – мой абсолютный кумир, я со школы мечтала попасть в его юридическую фирму. Обычный человек из простой семьи учителей, как и я. Он добился невероятных высот уже к тридцати. Я об стенку разобьюсь, но сделаю так же.

– Привет, Алина. Знаешь, в чем будут заключаться твои обязанности?

Распечатка, сканирование, разбор доков по папкам?

– Да, вполне.

– Это хорошо. Раздевайся.

– Что?

– Глухая? Или ты думала, будто способна на что-то большее? Снимай платье или выметайся отсюда.

Швыряет в пот, тело покрывается ледяной испариной. Я тянусь к молнии на платье, пронзает дикий страх. Открываю глаза в полной темноте и пялюсь в черноту. Холодно. Трясет от холода! Где одеяло? Никак не могу нащупать.

Это ж надо такому присниться! Бедный мой разум. Видимо, сказалось нервное перенапряжение: прошлый вечер с Наирой, ее истории из жизни наложились на утреннее собеседование в юридической фирме, где все прошло быстро и банально: я переговорила с помощницей Осадчего, оставила контакты и ушла, находясь в полном восхищении от здания и атмосферы в его стенах. Самого Андрея Евгеньевича не видела, разумеется. Меня дальше приемной не пустили. А тут такое! «Раздевайся».

Треш.

Но как же некомфортно! Неужели я от страха настолько вспотела? Трогаю простыни – они мокрые и ледяные. Натурально мокрые. Соскакиваю с койки и включаю свет: Вера и Соня делают вид, что крепко спят. Трясет. Отопление в городе выключили еще на той неделе, и в комнате дубак. Одеяло валяется в дальнем углу.

Матрас пропитался насквозь.

Меня опять облили во сне.

Слезы наворачиваются. Время – полночь, обычно я рано встаю и рано ложусь. Сплю крепко как сурок. Створка моего шкафчика закрыта неплотно. Сердце рвется.

– Алина, выключи свет! Сколько можно издеваться?! – жалуется Вера, невинно потягиваясь. – Я жалобу на тебя накатаю!

Я кидаюсь к шкафу, открываю, щупаю ткань дико дорогого костюма, что взяла у Наиры. Черные пиджак и брюки в белых мокрых разводах.

Накатывает отчаяние.

– Боже, за что? А если с вами так?

Решительно открываю соседний шкаф, чтобы так же испортить их одежду, но соседки махом спохватываются. Соскакивают с кроватей и вдвоем кидаются на меня.

Через час я сижу в комнате коменданта и потираю исцарапанные плечи и шею. Голова трещит, они мне чуть волосы не проредили.

Глубокая ночь. Это не первая наша стычка. На второй неделе учебы меня связали простынями и разрисовали лицо маркером. Тогда я допустила ошибку – пожаловалась. С тех пор меня невзлюбили. А второго шанса произвести первое впечатление не бывает.

Комендант врывается в кабинет и падает в скрипящее кресло.

– Драгунская, что опять?

Он устал, хочет спать и злится. Кажется, мы перебудили всю секцию.

– Лев Леонидович, переселите меня в другую комнату, – шепчу я. Моргаю. Добавляю с жаром: – Лев Леонидович, переселите, пожалуйста! Хоть к кому. Хоть к пацанам, блин. Мне по фигу уже. Не могу больше.

Старшекурсницы и лучшие подружки не обрадовались, когда к ним в комнату отправили третью. Началась травля. То спать не дают перед экзаменами, то конспекты испортят, листы повыдирают тайком, я перечитываю и понять ничего не могу. То продукты выбросят или пересолят так, что невозможно есть. Обычно я справлялась. Но сегодня нервы сдали, сессия усилила восприятие.

– Куда я тебя переселю? Битком всё! Ты новенькая, постарайся найти общий язык с более старшими девочками. Подружись.

– Я пыталась!

– Алин, ты ведь сама все понимаешь. Я и так пошел навстречу и подселил тебя в комнату, рассчитанную на двоих. Место тебе не положено. Я сжалился, а ты словно не ценишь.

Краснею.

– Я благодарна вам, но…

– Ты учишься на коммерции. Если можешь позволить себе платить за учебу такие деньжища, то и на жилье должно хватать.

Качаю головой.

– Алин, постарайся больше не привлекать внимания. Дойдет до деканата, мне сделают выговор, что пустил нелегала. Ты вылетишь из общаги быстрее, чем в ладоши хлопнешь. Без шансов на возвращение.

– Я поняла. Простите.

Поднимаюсь с места и выхожу в коридор.

В комнате по-прежнему холодно. Закрываю форточку, переворачиваю матрас, перестилаю простыни.

– Алин, всё нормально? – Егор чуть приоткрывает дверь, но зайти не решается. Широко зевает.

Он неплохой парень, предлагал прогуляться пару раз. Но после опыта с Динаром я предпочитаю не заводить интрижки там, где живу.

– Норм, спасибо за беспокойство.

– Они опять херней маются? Дуры.

Быстро качаю головой. Глаза режет, нос щиплет, но плакать я не стану. Не дождутся. Всхлипываю и хмурюсь. Андрей Евгеньевич – не тот, что из моего сна, а нормальный – в одном из интервью сказал, что нельзя показывать слабость. Особенно тем, кто сильнее.

– Если хочешь, приходи к нам ночевать. Ромки нет, он будет не против, если займешь его койку.

Кусаю губу.

– Спасибо. У меня всё в порядке.

Осталось немного. Закрою эту сессию и переведусь на бюджет – места появились, я уже узнавала. Получу законную койку в общаге!

Все равно, блин, мокро. Двигаюсь на самый краешек. У Наиры прекрасная квартира. Было бы удобно снимать с ней вместе. Я улыбаюсь, вспоминая, как прошлым вечером мы дегустировали шампанское и дефилировали по очереди в ее платьях. Фотографировались. Открываю в телефоне галерею, листаю. Красиво вышло. Наира шутила, что с такими глазами и губами я была бы нарасхват.

Нервно хихикаю.

Интересный она человек, конечно. Позитивный. И онлайн в два часа ночи. Пишу просто так, на всякий случай:

«Наир, а сколько ты платишь за квартиру?»

«Что, опять? Приезжай ко мне прямо сейчас».

Глава 3

Вдох-выдох. Я чувствую, что бледнею. Страшно.

Девчонки хлопают по плечам.

– Алинка, давай! Удовлетвори старика полностью.

Пробивает смех. Дурочки. Парни смущаются, они у нас те еще скромняги. Глаза отводят. Нервишки шалят у всех: сдать историю государства и права профессору Савченко сложнее, чем выбиться в космонавты. О его предвзятости ходят легенды. Пока стоим в коридоре, о чем только не трещим.

Что ж, пошла!

Открываю дверь и попадаю в огромную аудиторию. Профессор предпочитает принимать экзамены строго по одному. Ответы устные. Ни шанса списать.

– Драгунская Алина, – вежливо представляюсь я и присаживаюсь за стол, готовая тянуть билет.

Волнение адреналином горячит кровь, достигает максимума, а затем исчезает, лопнув, как мыльный пузырь.

Оно больше не уместно. Время действовать.

Савченко протягивает зачетку:

– Свободна.

– Что? – не понимаю.

Он вздыхает. Складывает руки перед собой и объясняет будто нехотя:

– Я знаю, что вы готовы. Вы знаете, что я знаю, что вы готовы. Предлагаю нам обоим не тратить время, а заняться своими делами.

Я хмурюсь. С места не двигаюсь. Чувствую подвох. Дрожащей рукой беру зачетку, открываю.

Савченко хрипло смеется.

– Нравится мне ваше упорство, Драгунская. Серьезность на грани фола. Но иногда стоит просто поблагодарить за доверие. Не все в этом мире хотят вас подловить или подставить.

Там высший балл. Вот теперь улыбка касается губ, я все еще запрещаю себе радоваться, но сердечко вновь пускается вскачь.

– Спасибо! Спасибо вам огромное! Тогда я иду деканат. Если меня переведут на бесплатное, то увидимся в сентябре. Тьфу-тьфу-тьфу. – Стучу по столу.

– Увидимся. Это пятый или шестой автомат за мою карьеру. – Савченко повышает голос: – Не вздумайте подвести меня, девушка. Например, влюбиться и выскочить замуж за предстоящее лето. Дал же Боженька внешность. К сожалению.

– Не в ближайшие годы! – Я поднимаюсь на ноги и напоследок делюсь: – Мне позвонили из юридической фирмы Осадчего, предложили подработку после зимней сессии. Представляете? – Пританцовываю на месте.

– Осадчий? Аплодисменты, Драгунская!

Я хлопаю в ладоши, делаю эффектный пируэт по всем балетным правилам и, осознав, что переборщила, изрядно смущаюсь. Прошу прощения, рассыпаюсь в благодарностях и поспешно покидаю аудиторию. Прижимаю к сердцу зачетку, выбегаю в коридор и обнимаю девчонок. Буквально падаю в объятия! Нервы сдают, плачу. Не верю, не верю!

– Что там у нее? – Подруги отбирают, смотрят. – Сдала! Сдала! Чего ревешь-то, глупая?!

Волнение возвращается, теперь оно приятное.

Первым делом пишу маме: «Сдала на пять».

Я сумасшедшая. Два года назад закончила школу и поступила в местный вуз. Дедуля подарил машину, чтобы ездить в универ. Но, проучившись пару месяцев, я поняла, что это не то, о чем мечтаю. Бросила. Поехала на юг работать барменом, накопила денег, продала дедулину старую «Волгу», оплатила первый год учебы. Не хватило двух баллов до бюджета. Цена этим баллам – все, что у меня было. Даже больше: подарок любимого дедушки.

Через три часа мы с девчонками закрываем сессию, и я пишу заявление на перевод. Впереди грандиозные планы – сон и поход в ночной клуб.

Выходим на улицу, я делаю несколько шагов в сторону широченной дороги и застываю.

– Алин, там нет перехода! Ты куда?

– Сейчас! Минуту. Идите, я догоню.

Вновь смотрю на трассу. Развожу руки в стороны, диковато, безумно-возбужденно улыбаюсь. Машины снуют с бешеной скоростью. Взгляд приклеивается к строптивому порше, пролетающему мимо. Вау! Обдувает горячим сухим воздухом. В ушах стоит приятный гул мегаполиса. У всех этих людей важные дела. Бизнес. Деньги. Любовь.

Что ж, столица. Я Алина Драгунская, я существую. И я остаюсь здесь.

Утром просыпаюсь с дикой головной болью. Что-то невообразимое. Больше никогда, ни за что, никаких коктейлей!

Погуляли, правда, славно. Танцевали половину ночи! Потом Наира подъехала, и мы переместились в ночную забегаловку, где пили кофе и болтали до утра обо всем на свете. В основном, конечно, о сексе. И о мужчинах, симпатичных и не очень. Богатых и бедных. Опасных.

В общежитии атмосфера значительно комфортнее: последние две недели я живу в другой комнате. Проситься было неудобно, но вариантов не осталось, и я решилась. Поняли, посочувствовали. Тайком от коменданта взяли четвертой. Девчонки собираются на экзамен, разговаривают вполголоса, чтобы меня не тревожить. Мысленно желаю им крепкого здоровья и долгих лет жизни. София и Вера бы спецом врубили «Металлику» на полную, чтобы обеспечить соседке «счастливое» похмелье.

Переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в подушку. Улыбаюсь. Один очень симпатичный парень взял мой номер телефона. Кстати, о нем! Проверяю мобильный – есть сообщение! Класс!

Еще парочка от родителей, с поздравлениями. От брата, его жены. Тети… Отлично. И пропущенный из деканата.

Я резко сажусь, чуть не перевернув несчастную раскладушку! Ладони потеют. Так быстро готов ответ?

Галопом в душ, потом чистить зубы. Причесываюсь. Хочу переодеться, а то несолидно, но сотовый вновь вибрирует.

«Деканат».

Ох. Мысленно я призываю себя к спокойствию. Как есть, в полотенце на голое тело, принимаю звонок.

– Да?

– Алина Мирославовна Драгунская?

Сердце колотится.

– Да-да. Это Алина, то есть я Алина. Слушаю вас.

– Деканат. Мы рассмотрели вашу заявку по переводу на бюджетную форму обучения…

А дальше происходят странные вещи. Секретарь продолжает говорить как обычно, это что-то с моими барабанными перепонками приключается. Смысл с трудом пробивается сквозь слои отрицания и протеста.

– Как нет мест? Они же были еще вчера, я узнавала, – начинаю спорить.

– Увы. Не расстраивайтесь, вы теперь первая в очереди. После зимней сессии будут все шансы… Она сложная… частые отчисления… продолжайте так же стараться… все получится… увидимся в сентябре.

Бормочу что-то сдавленно. Какое-то «спасибо» жалкое или что-то в этом роде. Спорить бессмысленно. Хлопает дверь – соседки ушли на экзамен. Я остаюсь одна. Пялюсь в одну точку. Под ногами пол трескается, я делаю последний в жизни вдох и проваливаюсь под лед.

Прямо в ледяную воду отчаяния.

Захлебываюсь. Остываю. Не существую.

Так не бывает. После прошлой сессии освободились места. Декан лично сказал, что нужны пятерки. Я всё сделала правильно. У меня нет пропусков. Как и денег. Ни копейки.

Представляю, как забираю документы. Глаза бегают. Результаты ЕГЭ больше не действуют, и пересдать уже не успеваю. Придется возвращаться домой к родителям. Вновь учить, терять еще один год. Работать в баре. Все с самого начала.

Вдох – и я захлебываюсь пониманием, что, если так сделаю, Москва даже не заметит. Никто не заметит пропажи девчонки из провинции. Может быть, Савченко цокнет языком, на этом всё.

Телефон начинает пищать. Там вереница фоточек со вчерашнего дня, где мы отмечаем.

Девчонки останутся и продолжат учиться.

А я вернусь на исходную. Руки дрожат.

Быстро вытираю щеки. Колбасит. Мне нужна новая идея. Какой-то план Б. Остаться работать в Москве, допустим, официанткой. Копить деньги. Какое там! Хотя бы на жилье зарабатывать! Пытаться копить. Но не ехать домой.

Зимой меня ждут в компании Осадчего!

Эта мысль ножом врезается в спину. Я опускаю руки, прекращая сопротивление. И падаю на дно.

Прижимаю ладонь к груди. Воздуха не хватает, пульс на разрыв долбит. Я лежу на дне. Меня окутывает ил.

Второго шанса может не быть.

Больно. Так больно! Давным-давно в своей жизни я надеюсь только на одного человека – себя саму. Тому есть причины, и менять я ничего не собираюсь.

Но сегодня понадобится помощь еще кое-кого. Беру трубку и ищу в списке заветный номер.