Текст книги "Наследник для магната"

Он почти не смотрит в мою сторону. Его внимание сосредоточено на дороге, так что уже через минуту я забываю, что он мой начальник. Мы непринужденно обсуждаем сегодняшний день. А в мою голову закрадывается предательская мысль: смогла бы я так же непринужденно разговаривать с Жаровым, сидя в его суперкаре?

– Ой, можно, пожалуйста, здесь меня высадить? – указываю на поворот к моему дому, который мы едва не проехали.

– Конечно, – Вадим пожимает плечами.

“Ленд Ровер” съезжает к обочине. Щелкает дверца.

– До завтра, Марина. Не проспите.

– До завтра, Вадим Александрович. Спасибо, что подвезли!

 Не успевает автомобиль тронуться с места, как у меня за спиной раздается сердитый голос:

– Марина, кто это был?

Резко оборачиваюсь.

Позади стоит недомуж с недовольным лицом. И смотрит на меня так, будто я ему что-то должна.

– А, это ты, – говорю с облегчением.

Глава 5

Похоже, Толик сидел на детской площадке, но подошел, когда увидел, что я выхожу из машины.

– Ты уже нашла мне замену? – он сверлит меня обиженным взглядом.

– А ты разве нет? – с вызовом смотрю на него. – Зачем ты пришел?

– Поговорить.

– Вот завтра в суде и поговорим.

– Марина! – он двигается ко мне.

Но я успеваю отшатнуться.

– Не прикасайся ко мне! – цежу сквозь зубы.

– Да послушай же меня!

– Поздно. Надеюсь, завтра нас разведут, и я больше никогда о тебе не услышу.

Отвернувшись от него, иду к дому.

– Ну нет. Развода я тебе не дам, – он тоже идет за мной.

Я ускоряю шаг, но Толик забегает вперед. Перерезает мне путь.

– Я хочу все вернуть. Я был мудаком, Марина, и хочу начать все сначала, – говорит он, расставив руки, чтобы я не могла его обойти. – Дай мне еще один шанс.

Это он сейчас серьезно про еще один шанс? Ну не может же человек быть настолько наивным!

– Ты вообще о чем? – возмущенно смотрю на него. – Ты спал с другой бабой на нашей кровати! На простынях, которые я купила!

Говорю, а сама внезапно понимаю, что по большому счету мне на это плевать. Уже все отболело. Смотрю на Толика – и не чувствую ничего, кроме легкой брезгливости.

Он как-то осунулся за то время, что вы не виделись, похудел. Стоит, небритый, нестриженый, руки в карманы. Воротник куртки и манжеты засалены, кроссовки замызганные, будто он в них не по асфальту, а по болоту ходил. А ведь еще пару месяцев назад я следила, чтобы муж был одет с иголочки. Дорогие бритвенные наборы ему покупала, брендовые вещи, обувь. Хотелось, чтобы мой мужчина выглядел лучше всех…

А это, оказывается, был не мой мужчина, а общего пользования.

Ну вот, пусть ему теперь любовницы сбрасываются на одежду.

– Ты всегда думаешь только о тряпках! – заявляет он таким тоном, будто это я ему изменила.

Хочет сделать меня виноватой?

Я едва не рычу от злости. Нет, он не стоит моих нервов, поэтому просто обхожу его. Не хочу его ни видеть, ни слышать. Пусть валит к своей блондинке.

– Тебя беспокоят только материальные вещи, – бросает Толик мне в спину.

– Да, беспокоят! – резко оборачиваюсь к нему. – Я замуж выходила для создания семьи, потому что хотела прожить с тобой всю жизнь, а ты мне изменил. Приволок другую бабу в нашу постель! Плюнул на все, о чем мы мечтали. Так что просто отпусти меня.

Бывший смотрит на меня исподлобья.

– Так ты семью хочешь, Марина? – делает шаг ко мне. – Хорошо. Я согласен. Хочешь детей – мы заведем. Как планировали.

Я замираю в ступоре. Ну спасибо за щедрость. Ребенок у меня уже есть.

– С тобой уже не хочу, – говорю устало и тру переносицу.

– Марина, теперь все изменится, – довольно и с гордостью отзывается бывший. – Я ее бросил!

Ага, достижение. Скорее всего, она его бросила.

Я качаю головой и пытаюсь обойти Толика, но он, похоже, возомнил себя шлагбаумом и опять преграждает мне дорогу. Вот же козел!

Мы уже у крыльца, когда он умудряется схватить меня за руку. Дергает на себя – и я, споткнувшись, влетаю в его объятия.

– Пусти меня! – упираюсь ладонями ему в плечи.

– Марина, давай начнем все сначала? Вот увидишь, я изменился!

Он прижимает меня к себе. Его губы оказываются напротив моих. Когда-то я таяла от его поцелуев, но сейчас, стоит ему наклониться ближе, как к горлу подкатывает тошнота. Запах его дыхания – смесь лука и табака – вызывает во мне отвращение.

Если он меня сейчас не отпустит, то меня вывернет прямо ему на куртку!

– Толя, все, хватит, – бью его по щеке.

От неожиданности он ослабляет хватку.

Делаю последний рывок, отталкиваю его от себя и вбегаю в подъезд.

Дверь со стуком закрывается у меня за спиной. Хорошо, что кодовый замок сломался, иначе мне пришлось бы с ним повозиться, чтобы открыть. Да и от Толика он бы не защитил: бывший знает код от подъезда. Остается только надеяться, что у мужа хватит ума не ломиться в квартиру.

Я прыгаю через две ступеньки. Боюсь, что он догонит меня. Сердце бешено колотиться, готовясь вот-вот выскочить из груди. Но кругом тишина. Толя не следует за мной, и я выдыхаю.

Немного успокоившись, захожу домой. Мама выглядывает из кухни на шум в прихожей, но, видя мое лицо, даже не пытается спросить, что случилось. Ждет, пока я сама расскажу.

А я понимаю, что мне все еще больно. И не потому, что не могу забыть свои чувства к мужу. А потому, что верила ему, а он меня предал. Хочется вырвать его из памяти. Но нет, мне придется жить и каждый раз вспоминать, что он врал мне три года. Как после такого я смогу кому-то поверить?

***

Мама стучит кастрюлями, готовит ужин, а рассказываю про первый день и про то, что встретила Толю под домом. Странно, что он там ошивался. Неужели не додумался подняться в квартиру? Или не хотел с тещей встречаться? Еще и увидел, как я выхожу из машины Вадима. Хотя мне это только на руку: пусть думает, что у меня есть любовник, может так быстрее отвяжется от меня.

– Вот видишь, – мамин поучительный тон внедряется в мои мысли, – а я тебе говорила! Такой золотой мужчина!

– Мам, ты о ком? – удивленно поднимаю взгляд на нее.

– О муже твоем конечно! – она в сердцах бьет половником по столу. – Вы такая красивая пара. Марин, ну вспомни, вам на свадьбе даже друзья завидовали, как идеально вы друг другу подходите. Толик с тебя пушинки сдувал!

Ага, есть у него такое. Всегда на людях вел себя как образцовый сердцеед: и дверку откроет, и ручку подаст, и заплатит за даму. Умеет производить впечатление, в этом ему не откажешь. И ухаживает красиво. Романтично. Всегда на свидания приходил с цветами. Поэтому и влюбилась.

Только все это куда-то пропало, когда мы поженились. Букетно-конфетный период плавно перетек в серые будни. Я с головой погрузилась в работу, думала о карьере, о новой квартире, о будущем. Планировала нашу жизнь. А он нашел новый объект для романтических встреч.

– Пусть теперь сдувает пушинки с других, – бормочу, колупая салфетку.

– Так сама виновата! – жестко припечатывает мама. – Зачем по командировкам моталась? Вот хорошего мужика и увели!

– Да что ж он, бычок на веревочке, чтоб его уводить? А своя голова?

– Какая там голова! – она машет рукой. – Мужик и есть бычок. Помани его симпатичной мордашкой, попкой покрути – и он твой. Поэтому хорошего мужика на короткой цепи надо держать! Шаг вправо, шаг влево – и все, уведут!

– Ой все, – закрываю уши. – Мама, если Толик кобель по своей натуре, то никакая цепь не поможет. Да и не хочу я постоянно думать, с кем он и где мне изменяет. Понимаешь? Есть такое слово “доверие”. Я хочу доверять своему мужчине.

– Ну и дура ты, Маринка, – мама разочарованно вздыхает. – Доверия она захотела. Вот останешься одна на старости лет, тогда вспомнишь мои слова!

– А чего это я одна останусь? У меня, вообще-то, ребенок будет.

– Ох, а ты Толику-то сказала?

– Мам, давай потом, после ужина. Это долгий разговор.

Она недовольно ворчит, но я поспешно ретируюсь в ванную. Пусть даст хоть поесть спокойно.

К моей радости, мама не успевает вернуться к этому разговору. Ее вызывает соседка: опять давление подскочило. Тетя Люда не доверяет никаким докторам, кроме Галочки (моей мамы).

Пока родительницы нет, я быстро съедаю ужин и сажусь за работу. Глаза слипаются, но я упорно рыщу по стокам, ищу подходящие материалы: нужно собрать трехминутный рекламный ролик для студии ногтевого дизайна и запустить рекламную акцию в инстаграме. Заказчица – владелица сети салонов красоты в нашей области. Под ее началом кабинет лазерной эпиляции, аппаратная косметология, тайский массаж, стилисты, визажисты и куча всего, что делает женщину красивой. Если моя реклама увеличит приток клиентов, то у меня будут не только новые заказы, но и рекомендации для портфолио.

Но сегодня мне не нравится то, что я делаю. Сильно вымоталась на работе. Начинает болеть голова, и яс сожалением выключаю компьютер. Сижу, уставившись стеклянным взглядом в погасший экран.

– Марина? – в комнату заглядывает мама. – Ты еще не спишь?

– Нет еще.

Я даже не слышала, как она пришла.

– Так что там Толя? Ты сказала ему?

Надежды не оправдались, она не забыла.

– Нет, – морщусь. – Завтра у нас назначено слушанье. Не хочу, чтобы он знал.

– Марина, ну так надо сказать ему. Ты что, одна будешь воспитывать ребенка?

Я со вздохом потираю ноющие виски.

– Да, буду одна воспитывать ребенка.

Родительница поджимает губы.

– Слушай, у ребенка должен быть отец, – бурчит она. – И вообще, кому ты будешь нужна с прицепом, ты об этом подумала?

Я прекрасно понимаю, почему так мама говорит. Она всеми силами пыталась сохранить полноценную семью, даже зная о похождениях отца. Много раз хваталась: вот, мол, подружки-то все развелись, и Лилька с первого этажа, и Тамарка с шестого – обе в сорок лет уже разведенками куковали, никому не нужные. А она, как порядочная, при муже была. И с мужем по гостям, по ресторанам ходила, не то, что они.

А сейчас на меня проецирует свои убеждения. Но я – это не она. Я не считаю что брак – это до гроба. Вернее, не с Толей.

В общем, для мамы мой развод – самое ужасное, что вообще могло произойти в жизни.

– Хорошо, – соглашаюсь, лишь бы не спорить, – у моего ребенка будет отец. Но скажу Анатолию только после развода! – добавляю с нажимом.

Еще бы понять, кто отец. У мамы точно инфаркт будет, если она узнает, что я беременна от случайного мужчины. Ох, лучше ей об этом не знать. Еще тот разрыв шаблона.

– Ладно, – ворчит она. – С тобой бесполезно общаться. У всех дети как дети, одна ты у меня как неродная. И в кого только уродилась такая упрямая?

– Спокойной ночи, мам, – тут же говорю я, не желая больше общаться на эту тему.

– Спокойной.

Дверь в мою комнату закрывается.

Уже лежа в кровати, я влезаю на форумы. Ищу на тему – матери-одиночки. Читаю и восхищаюсь мужеством этих женщин. Плачу и смеюсь с историй, понимая, что у меня еще все не так плохо и вообще грех жаловаться. У одних нет крыши над головой, у других – другого дохода, кроме пособия. А я хоть с мамой живу, и работа есть. Точно голодать не придется.

О, а некоторые девочки и с детьми нашли себе нормальных мужиков. Значит, не все потеряно для матери-одиночки.

От изучения форумов меня отвлекает СМС с неизвестного номера. Сначала я думаю, что это опять от Толика, и хочу удалить. Но вижу первую строчку, и мои глаза расширяются:

 “Не спишь? Я вспомнил, где мы встречались…”

 Телефон выскальзывает из рук. Внутри все обрывается.

Дима? Это он написал?!

Сердце замирает от паники.

Неужели вспомнил? И что же дальше… Уволит меня? Кому в коллективе нужны случайные связи?

Хватаю телефон дрожащими пальцами, пытаюсь открыть СМС. Трусливый голосок шепчет, что надо его удалить, не читая, а номер заблокировать. И вообще сделать вид, что ничего не было.

Только как это мне поможет?

Наконец, нажимаю нужную кнопку. Глаза впиваются в скупые строчки:

“Не спишь? Я вспомнил, где мы встречались. На твоей свадьбе! Я была с одним из гостей”.

Чего-о-о?!

Не в силах осознать прочитанное, таращусь в экран.

“Я вспомнил” и “я была”. Это как понимать? Опечатка? Но кто мне написал?

Телефон вибрирует. Я нервно вздрагиваю. Мне звонит тот самый номер.

Бросаю взгляд на часы. Почти одиннадцать. Может, не стоит брать трубку?

Нет, я же тогда вообще не усну! Измучаюсь за ночь! Лучше сейчас расставить все точки над “i”.

Телефон прекращает звонить. Но я, стиснув зубы, нажимаю ответный звонок. Если это Дима, то я…

– Алло, Марин, – слышится в трубке женский голос, – извини, что так поздно. Не разбудила? Я тут просто вспомнила, где тебя видела раньше.

– К-кто это? – выдаю сиплым голосом.

– Катя! Ты что, не узнала меня? – в тоне собеседницы появляются обиженные нотки.

– Катя? Какая Катя?

– Из “Родена”. Ты к нам сегодня на работу пришла.

– Ох…

Нервы в желудке скручиваются в тугой узел. На меня наваливается такая слабость, что я едва не роняю телефон во второй раз. Но теперь не от страха, а от облегчения.

Это не Дима, можно выдохнуть и расслабиться.

– Мне сразу показалось, что я тебя где-то видела, – тараторит она. – Весь день думала, не могла вспомнить. А сейчас полезла старые фотки в архиве смотреть – и вспомнила! Три года назад, у тебя на свадьбе. Я тогда с Игорем встречалась. Ну, помнишь, блондинчик такой, который потом в Канаду уехал.

– Игорь? – тихо переспрашиваю.

– Ага, Тихомиров. Они с твоим Толиком вместе учились. А мы тогда только встречаться начали, и он меня взял с собой на вашу свадьбу. Вспомни, он еще на гитаре играл.

Выдохнув, закрываю глаза.

Нет, я не помню эту Катю. Но если честно, на свадьбе было много людей, которых я тогда видела первый и единственный раз. После ЗАГСА, фотосессии и скромных посиделок с родителями, мы поехали к Толику в общежитие (он тогда на последнем курсе учился), и гуляли там до утра. Нам даже разрешили арендовать зал в столовой. Варили пунш, швыряли в толпу конфеты, устраивали разные конкурсы. Было шумно и весело. Ну и людно, конечно. Пришли все сокурсники моего жениха.

И тот смазливый блондинчик Игорь, которого все называли Гошей. Он наигрывал на гитаре “Металлику”. Что-то смутно припоминаю. Была с ним какая-то девушка… пухленькая, с роскошной русой косой и веснушками…

– Катя… прости, я тебя не узнала, – говорю в свое оправдание.

– Ничего, мы же виделись один раз. К тому же я имидж сменила. Подстриглась, волосы перекрасила, кожу вот отбеливаю круглый год, чтобы веснушки не лезли. Ну и похудела на десять килограммов, – она заговорщицки хихикает в трубку. – На фитнес хожу. Меня многие узнать не могут, с кем я давно не виделась. А ты совсем не изменилась. Как твои дела? Как муж?

Я теряюсь, не зная, что на это ответить.

– Нормально все, – мямлю, лишь бы что-то сказать.

Как-то нет желания выкладывать этой Кате всю подноготную.

– Ой, ладно, – она вдруг сама сворачивает беседу, – поздно уже, завтра поговорим. А то еще проспим на работу.

Я вяло прощаюсь с ней. Смотрю на темный экран, а затем решительным жестом полностью вырубаю телефон. Чтобы больше никто из случайных знакомых не писал, не звонил и вообще не портил мне нервы!

Засунув телефон под подушку, закрываю глаза.

Эта Катя меня здорово напугала. Я вдруг осознала, в каком положении нахожусь: если Дима вспомнит ту ночь, он может меня уволить. Я останусь без работы. А если он узнает, что я, возможно, беременна от него…

Вряд ли такому мужчине нужен ребенок от случайной любовницы.

Отправит меня на аборт?

От этой мысли мне становится по-настоящему страшно. Нет, буду держаться от него подальше. Отработаю до декрета и тихонько исчезну.

Никто ничего не узнает…

Глава 6

Не успеваю я отойти от вечернего стресса, как утром меня встречает еще один неприятный сюрприз.

Выхожу из подъезда и натыкаюсь на мужа. Тот стоит с огромным букетом цветов. На этот раз одет в чистое, гладко выбрит и благоухает парфюмом.

– Толя, ты что творишь? – подозрительно смотрю на цветы.

– Марина, – Толик широко улыбается, демонстрируя не только мне, но и бабулькам у подъезда, свои белоснежные зубы. – Это тебе!

Я закатываю глаза и прохожу мимо.

– А куда ты собралась? – прищуривается он, когда я обхожу его.

– На работу, – отвечаю сердито.

– Ты что, серьезно? – он идет рядом со мной, заснув букет подмышку. – Зай, давай все забудем. Ты спокойно можешь вернуться и сидеть дома, клепать свои картинки в соцсетях.

Вот я смотрю на него и не понимаю, чего он так ко мне прицепился? Ощущение, что он взял огромный кредит и теперь его жизнь зависит от того, будет он женат или нет.

Но я так подозреваю, что все дело в имуществе. В квартире, в которой мы жили, и машине.

– Толь, – говорю со вздохом, – если ты боишься раздела имущества, то успокойся. У меня есть работа, есть жилье, мне ничего от тебя не надо.

– Жилье? – напрягается он. – Это ты про новостройку, в которой мы планировали жить? Сколько там до сдачи дома осталось?

– По договору еще год, – пожимаю плечами. Да, планировали там жить, а его однушку – сдавать. Только теперь все поменялось. – Но обещали быстрее. Пока поживу с мамой, заодно на новую мебель накоплю.

Мысли несутся вскачь, рисуя прекрасное будущее. Хорошо, что я послушалась маму и купила двухкомнатную, а не однушку. Так у меня будет спальня и детская.

Ну и что, что дороже? Мне повезло: почти половину стоимости квартиры удалось погасить теми деньгами, которые дали за бабушкин дом, да и брала я ее на стадии котлована, когда цены еще были мизерными. А потом ипотеку оформила.

Помню, в тот день, когда сообщила мужу про ипотеку, он долго молчал, а потом признался, что его фирма еще неделю назад обанкротилась и он теперь безработный. Я поначалу к этому легкомысленно отнеслась: найдешь другую работу. Но прошла неделя, месяц, год – а Толик все сидел дома и в танчики резался. Стоило мне завести разговор о работе, как у нас начинался скандал: я черствая, ничего не понимаю, он не может работать грузчиком или водилой с двумя “вышами”, и не его вина, что все хорошие места куплены, а у нас ни денег, ни связей.

Я первой замолкала и уходила. Не хотела портить отношения из-за такой ерунды. Это же просто деньги, бумажки, отношения намного важнее.

К тому же моя мама помогала. Даже не знаю, как бы мы справились без нее. Она почти год давала мне деньги на коммуналку и ипотеку. А порой помогала с продуктами и одеждой. Только потом муж устроился к другу тренером в фитнес-центр (недаром же спорт-институт закончил!)

Родители Толика участия в этом не принимали. Они сразу сказали, что у них есть дочь и трое внуков. Сестре Толика сильно не повезло: ее муж погиб в автокатастрофе, оставив беременную на тот момент Иру и двухлетних близнецов. Я очень сочувствовала ей и поэтому никогда не упрекала мужа, что его родители не помогают.

Но сейчас даже рада, что все так получилось. Если бы мы вместе выплачивали ипотеку, то квартиру пришлось бы делить, а так Толик знает, что не имеет к ней никакого отношения. Ему останется его однушка и автомобиль, я на них не претендую.

– Ладно, – быстро сворачиваю разговор, – мне на работу. Не забудь, что в три часа надо в суд.

– Садись, подвезу, – Толя показывает на свою иномарку.

Но я прохожу мимо, игнорируя этот жест. Автомобиль плетется за мной до самого офиса. Букет где-то по дороге улетел в урну. Но, собственно, мне на это плевать.

У крыльца бизнес-центра Толик снова заводит шарманку: бубнит что-то о том, я должна хорошенько подумать, что мы семья, что нельзя вот так взять и перечеркнуть целых три года.

Не выдержав, разворачиваюсь на каблуках.

– Но ты же как-то перечеркнул? – бросаю ему.

– Марина! – меня окликает женский голос.

Оглядываюсь. К нам спешит Катя и машет рукой.

– Доброе утро! – киваю.

Она подходит ко мне.

– Ну что, вспомнила меня? – она косится на машину Толика.

Потом переводит взгляд на него самого, и ее глаза расширяются от восторга.

Ну да, он ведь теперь работает тренером в фитнес-центре и выглядит соответственно: подтянутый, в меру накачанный. Наконец-то нашел работу своей мечты! Все восемь кубиков пресса может продемонстрировать на бис.

– Ага, – бодро отвечаю.

И намереваюсь исчезнуть в дверях.

Но останавливаюсь, услышав, как она говорит:

– Анатолий? Это ты? Не узнала…

В ее голосе звучит неприкрытое восхищение.

– М-м-м… А мы знакомы? – Толик явно озадачен.

– И ты меня не узнаешь? – она смеется. – Я – Катя. На свадьбе у вас была с Гошей Тихомировым.

– А, да… припоминаю.

– А ты изменился. Вот Маринке повезло: муж красавец, хоть на обложку.

Меня коробит от ее слов.

– Бывший муж, – сообщаю, едва сдерживая неприязнь.

– Я еще нынешний! – возражает Толя. – Не надо торопить события!

И, прежде чем я успеваю хоть что-то сделать, хватает меня за талию.

– Детка, я встречу тебя после работы, – он по-хозяйски прижимает меня к себе, а затем чмокает в щеку.

Я густо краснею и пытаюсь вырваться. Катя недоуменно смотрит на нас.

– Пусти, – толкаю Толю, но продолжает мусолить мою щеку, в явной надежде завладеть губами.

– Доброе утро, – внезапно говорит Катя и переводит взгляд мне за спину.

– Доброе, – слышится низкий бархатный голос.

Я замираю, а мимо нас проходит Жаров собственной персоной.

Дима смотрит на меня так пронзительно, что моя кожа покрывается мурашками. Но он уже перевел взгляд на Толика, скользнул по нему равнодушно, затем глянул на Катю и улыбнулся краешком рта.

Катя краснеет, а Жаров переступает порог. За ним идут два амбала в костюмах – охрана, наверное.

Я продолжаю смотреть ему вслед, даже когда стеклянные двери отрезают его от нас.

– Это кто? – настораживается Толик.

– Наш начальник, – Катя испуганно смотрит на меня.

Да у меня у самой ни с того ни с сего все сжимается внутри. Он же все видел!

 Кое-как выпутываюсь из объятий Толика, и мы с Катей бежим в холл бизнес-центра. Хорошо, что пришли раньше, за минут пятнадцать до начала рабочего дня.

У меня настроение ниже плинтуса. Умеет же Толик его испортить.

– Точно все в порядке? – спрашивает Катя, когда мы уже входим в наш кабинет.

– Да, – усмехаюсь нервно. – Просто развод это такая нервотрепка…

– Развод? – она делает большие глаза. – А чего это вдруг? Вы же…

– Вот только не надо про красивую пару, – обрываю ее.

– Ясно. Значит, твоя инициатива? – догадывается она. – Есть за что?

Я молча киваю. Не хочу продолжать эту тему, но Катя прилипла как банный лист:

– Ох, ну да, он такой красавчик, горевать долго не будет.

С раздражением ставлю сумку на стол и до боли сжимаю пальцы на ручке.

– Хочешь себя предложить?

– Нет, что ты, у меня есть, – Катя внезапно смущается. – А как же ты одна? Дети есть?

– Нет, – отвечаю сухо.

Кожаный ремешок врезается в пальцы. В сумке лежит уведомление из суда. Точно такое же сегодня получил и Толик, но почему-то вел себя так, будто это его не касается. Надеюсь, он появится на слушании. Не хочу, чтобы развод затянулся.

– Ну хоть детей нет – и то хорошо. Одной тяжело, у меня сестра одна с ребенком осталась, так что я знаю, о чем говорю, – вздыхает Катя. – Искренне тебе сочувствую.

– Не нужно, – натянуто улыбаюсь.

– И чего же вам не нужно, Марина? – в кабинет входит тимлидер.

Мы с Катей здороваемся с Вадимом Александровичем, а следом за ним в двери вваливается вся толпа: похоже, девушки ехали в лифте вместе с начальством.

– Да это я так, о своем, – пытаюсь отмазаться.

Вадим внимательно смотрит на меня, будто что-то решает, потом говорит:

– Тогда, бегом за работу.

Хочу спросить, можно ли мне сегодня пораньше уйти, но он уже отвернулся и отвечает на вопросы Тани. Я же остаюсь стоять с открытым ртом.

Ну ладно, слушанье на три часа. Успею еще отпроситься.

Народ постепенно рассаживается по своим местам. Я изучаю новое задание. Поднимаю голову и замечаю, что Катя ободряюще улыбается мне.

Может, мы с ней подружимся. Она не выглядит сплетницей и не лезет в душу. Еще и с работой помогает все время.

Плохо только, что все мысли витают в облаках, и я больше думаю о разводе, чем о том, что нужно делать. Пытаюсь сосредоточиться на задании, но меня постепенно захватывает эйфория: сегодня я стану свободной!

Фантазия уже рисует, как я заживу: какую мебель куплю, какие обои выберу в детскую…

***

Вскоре работа поглощает мое внимание. Я сейчас на двухмесячном испытательном сроке. Значит, должна трудиться в два раза больше обычного, чтобы показать себя с лучшей стороны. С первой частью задания – подыскать и закупить нужные референсы – справляюсь довольно быстро. Затем меня отправляют в бухгалтерию с кипой бумаг. Там приходится ждать, потому что конец квартала, и к главному бухгалтеру паломничество, как в Иерусалим перед Пасхой.

– Марина, – зовет Вадим, едва я возвращаюсь к нам в кабинет.

– Да? – спрашиваю, косясь на свой стул.

Хочется присесть и отдохнуть. Я уже полтора часа на ногах!

– Отнеси эти документы Дмитрию Назаровичу, – он показывает на папку у себя на столе. – Все остальные заняты важным заказом, так что ты сегодня вместо курьера.

Действительно, все девушки с напряженными лицами вглядываются в мониторы, слышится сухой треск клавиатуры. Даже не щелканье – именно треск, беспрерывный.

– Хорошо, – беру папку в руки. – Вадим Александрович…

– Да? – он хмурится, потому что уже перевел все внимание на свой монитор.

– Вы можете отпустить меня пораньше? Мне очень нужно.

Он переводит взгляд на меня:

– Насколько “очень”?

– В суд, – признаюсь со вздохом, – у меня на три часа слушанье.

– И что ты уже натворила?

– Развожусь.

Он прищуривается:

– Не с тем парнем, который тебя вчера встретил?

Ох, так он вчера видел Толю?!

Я невольно краснею.

– Да, именно с ним.

Тимлидер минуту думает, постукивая пальцами по столу, затем кивает:

– Хорошо. После обеда можешь быть свободна, но я отправил тебе задание на почту, его нужно сделать до завтра.

– Тогда я вернусь после суда и все сделаю. Задержусь подольше, если придется.

– Договорились, – он вдруг подмигивает и кивает на папку в моих руках. – Главное документы не забудь занести занеси. Дмитрий Назарович их очень ждет.

***

На часах уже два. Надеюсь, не заблужусь по дороге в кабинет начальства. Времени до начала слушания не так уж и много осталось, мне ведь еще дойти надо.

Я торопливо вбегаю в приемную. Оставлю документы Денису – и все, он же секретарь, вот пусть и передаст Жарову.

Но в приемной биг-босса пусто. Странно. Катя говорила, что Денис тут сидит аки коршун. Ну, может и в туалет вышел человек. У всех есть потребности.

Оставить папку?

Оглядываю заваленный бумагами стол. Там похожих папок пять штук лежит. Нет, плохая идея, лучше сама Диме отдам.

Так странно, я его то Димой называю, то Жаровым. Не могу определиться, как к нему отношусь. Вроде обидно, что он не вспомнил меня, но и страшно до колик: а вдруг вспомнит?!

Я подхожу к двери в кабинет и стучусь. В ответ звучит тишина. Все страньше и страньше.

Куда все ушли? И что теперь делать?

Я стучу еще раз, не особо рассчитывая на ответ. И опять тишина.

Не может ведь секретарь уйти надолго и бросить приемную открытой? Значит, вот-вот вернется. Подожду пять минут.

Пока обдумываю, как поступить, моя ладонь жмет на ручку двери. Щелчок – и дверь распахивается внутрь кабинета. А я влетаю следом за ней.

Утыкаюсь носом в прохладную синюю ткань.

– Ой! – только и успеваю выдать, когда мой локоть сжимают чужие пальцы.

– Осторожнее! – слышу знакомый голос, от которого сердце начинает быстрее стучать.

С трудом восстанавливаю равновесие и поднимаю глаза.

На пороге стоит Жаров собственной персоной и смотрит на меня с любопытством. Кошмар! Это ж я налетела на босса! Теперь он решит, что я под дверью подслушивала!

– Это вы стучали? – спрашивает он.

– Да, – пытаюсь справиться с эмоциями.

Ну почему при виде него у меня мурашки по телу и ладони становятся мокрыми?

– А где Денис? – Жаров переводит взгляд на пустое место секретаря.

– Вышел, – озвучиваю свою версию. – Ой, у меня тут для вас документы. Вадим Александрович просил передать.

– А-а, рекламный отдел, если не ошибаюсь?

Дима переводит сосредоточенный взгляд на меня. Точнее, на мою грудь, обтянутую белым пуловером.

Очень такой внимательный взгляд. Не сдержавшись, я опускаю глаза на грудь: а вдруг испачкалась? Но нет, все нормально, только сквозь тонкий трикотаж просвечивает кружево бюстгальтера и…

Ой, мама!

Хочу прикрыться руками, но папка мешает. А я вспоминаю, что взрослая женщина. Чего мне стесняться? Нормальной реакции тела? Может я это… замерзла!

Жаров отрывает взгляд от моей груди и смотрит мне прямо в глаза.

Я делаю шаг к нему. Прижимаю папку к груди, а руки дрожат. И чувствую, как эта самая папка начинает съезжать. Листы в нее просто вложены, даже не скреплены ничем.

Перехватываю папку удобнее, но уже поздно. Листы все равно выскальзывают и летят мне под ноги как осенние листья.

– Вы бумаги рассыпали, – говорит хрипло Дмитрий.

У меня все лицо начинает гореть.

Я быстро опускаюсь на корточки, чтобы собрать бумаги, и чтобы он не увидел моей реакции. Меня накрывает тень.

Бам!

– Ай, – потираю лоб.

– Простите, я не хотел, – тут же извиняется начальник. – Больно?

Я поднимаю голову и натыкаюсь на внимательный взгляд. Чувствую, как голова начинает кружиться. Я словно тону в этих глазах, а Дима прищуривается. Его ладонь касается моего лба. Осторожно и аккуратно. Он отодвигает пальцами прядь волос.

– Нужно приложить лед, – говорит босс низким, вибрирующим тоном и пристально смотрит на меня. – Чтобы не было синяка.

– Ерунда, я больше испугалась, – отвечаю и потираю ушибленное место. – Простите, что разбросала документы.

Я продолжаю завороженно смотреть в его глаза. Кровь бьет в ушах колокольным звоном. В памяти оживают картинки нашей совместной ночи. А его взгляд будит во мне странное чувство, похожее на томление, только с примесью адреналина.

– У меня стойкое ощущение, что мы с вами встречались раньше, – хмурится он. – До того, как в лифте столкнулись. Уже второй день думаю только об этом.

Я нервно сглатываю. Признаться или нет? Нет, очень страшно…

– А… д-да…

Дверь в кабинет открывается.

На пороге стоит Денис, держа в каждой руке по стаканчику с кофе.

Увидев нас, сидящих на полу, секретарь недвусмысленно улыбается:

– Мне попозже зайти?

– Нет! – я подскакиваю как ошпаренная. – Я просто занесла документы!

А самой от стыда хочется провалиться сквозь землю

– В общем, я пойду, – несусь на выход. – Разводиться.

Только стоя в лифте, понимаю, что последнее слово сказала вслух. И снова краснею.

Что обо мне теперь подумает Жаров? А Денис? Я безнадежна!

***

Уже из лифта, набираю такси. Машина подъезжает через десять минут. К этому времени я успеваю затосковать и все время нервно оглядываюсь на окна Диминого кабинета. Мне кажется, что я чувствую его взгляд. Воображение подкидывает картинки: вот он стоит у окна, заложив одну руку за ремень брюк, а второй задумчиво потирает чисто выбритый подбородок и все смотрит, смотрит на меня, пытаясь вспомнить, где мы раньше виделись…

Я с облегченным вздохом запрыгиваю в автомобиль.