Текст книги "Психиатрический дискурс во французской философии XX века"

Все идеологи реформирования придерживались органической гипотезы происхождения психического заболевания. Если Эскироль настаивал на том, что в начале заболевания поражается именно мозг, то Пинель исследовал наследственную предрасположенность к психическим растройствам. Однако Пинель также дополнял свою теорию идеей отчуждения как одной из причин психического заболевания, в то время как Эскироль развивал терапевтическую теорию «исправления» больных. Без социальных элементов в теории происхождения и течения помешательства невозможна была трансформация самого понятия в болезнь и совершенно невозможна терапия, появление лечебных учреждений нового типа было бы лишено всякого смысла.

Под влиянием реформирования возобновились дискуссии о причинах помешательства [Каннибих, 2012]. Французские психиатры XVIII в., как их коллеги в других странах, были заняты обсуждением природы психического заболевания. Именно так рождалась научная теория психиатрии. В Германии подобные споры, которые, правда, там случились несколько позже, принято обозначать как споры «психиков» и «соматиков». Эти наименования многое проясняют, и их можно использовать и по отношению к французской психиатрии. «Психики» – это, как правило, философы или изрядно увлекавшиеся философией врачи-теоретики, которые мало соприкасались с практикой. Они считали, что помешательство есть болезнь души и воздействие на него должно быть чисто психическим. «Соматики» чаще были практиками и были убеждены, что к помешательству ведет либо нарушение функционирования мозга, либо расстроенная деятельность каких-то других органов. По прошествии веков, мы знаем, что, как и в других странах, битву «психиков» и «соматиков» выиграли последние. Однако ситуация в психиатрии XX в. еще оживит эти споры в новом антураже.

Приверженцем дуализма был Буасье де Соваж, по мнению которого расстройства психики – это следствие болезни мозга, повреждения его волокон, однако психическое тоже играет свою роль: развитие заболевания зависит и от способности человека контролировать свои страсти. «Психическую» теорию развивал психиатр Ле-Камю. Внешняя среда влияет на человека: климат, воспитание, место проживания формируют не только характер, но и болезнь. «Соматической» гипотезы придерживался Дюфур, но для него источник болезни не мозг человека, а совсем другие органы. Патологические процессы в кишечнике, печени, селезенке вызывают расстройства психики.

Однако XIX в. сохранил эти споры. Родоначальники французской психиатрии, разумеется, придерживались «органической» гипотезы (психическая болезнь – это болезнь мозга). Эскироль говорил о том, что болезнь начинается в мозге, причем сначала нарушаются его психические процессы, а затем поражения касаются нервной ткани. Развитие анатомии продвинуло исследования причин и динамики психических расстройств на новую ступень, выведя на обсуждение во Франции проблему прогрессивного паралича. Прогресс в психиатрии стимулировали открытия А. Л. Ж. Бейля, который представил доказательства того факта, что некоторым формам помешательства предшествует воспаление мозговых оболочек и связал этот процесс с прогрессирующим параличом. Психиатрическое сообщество раскололось: одни (Бейль) считали, что паралич является обязательным спутником помешательства, что доказывало мозговую природу последнего; другие (Кармейль) – что это два независимых расстройства и что их причины и динамика различны. Споры провоцируют рост патологоанатомических исследований в психиатрии, что только способствует становлению научной психиатрии.

Значительно увеличилось количество анатомических исследований помешательства благодаря учению австрийца Франца Йозефа Галля. На основании динамического изучения различных отделов и слоев мозга он пришел к выводу, что мозг неоднороден и включает ряд независимых, но взаимосвязанных отделов. Он выделил более примитивные и более дифференцированные структуры, а также высказал ряд предположений о связи конкретных отделов с реализацией разных психических функций. Основанное им учение – френология – хотя и снискало множество противников и было впоследствии названо псевдонаукой, в целом способствовало пересмотру гипотезы о связи помешательства с нарушением деятельности мозга и усилению внимания к соотношению функционирования отдельных его областей.

Ян Гольдштейн в своей работе по истории французской психиатрии [Goldstein, 1987, p. 240–276] рассуждал о значении философии в реформе психиатрической системы, показывая, что философы XIX в. обращали пристальное внимание на психиатрию как науку, способную оказать определенную помощь философии. Так, Кондорсе настаивал на том, что мы должны уделять ложным ходам разума не меньше внимания, чем нормальным его способностям, ибо это также ведет нас по дороге исследования разума и обнаружения истины. Врач-идеолог Моро де Ласарт побуждал философов к посещению тех учреждений, в которых обитали душевнобольные, дабы расширить узкие границы метафизики: болезнь обращает нас к принципам функционирования и здорового человека. Эскироль в 1816 г. высказал желание увидеть такого философа, который обратится от суматохи мира к исследованию сумасшедших, где этот мир предстает во всей его наготе и незащищенности. Гольдштейн называл эту жажду психиатров обратить философов к безумию общим мотивом французской психиатрии того времени.

Гольдштейн показал, что во Франции психиатрия развивает свои отношения с философией в двух направлениях (эти же направления другие авторы выделяют применительно к философии и психологии). С одной стороны, философия пыталась закрепить свои позиции как метафизики, в том числе исследующей метафизику патологической душевной жизни. С другой стороны, эволюционировало экспериментальное направление психиатрии и психологии. Новая философия конца XVII–XIX в. балансировала между двумя возможными путями. Все связи между науками – философией, психологией, психиатрией – есть следствие сохранения хрупкого равновесия в промежуточном пространстве.

Первое направление, связанное с экспериментальными исследованиями, развивалось в работах психиатров-реформаторов. Они были врачами и, разумеется, придерживались медицинской гипотезы, что, как подчеркивал Гольдштейн, способствовало формированию позитивистских оснований психиатрии. Пинель и Эскироль, конечно же, были приверженцами «органической» гипотезы, и с них как флагманов начался отход психиатров от метафизики, стимулированный и анатомическими исследованиями.

Философы, естественно, сопротивлялись этой волне, по-прежнему держась метафизической интерпретации безумия. Теодор Жуфруа, ученик Виктора Кузена, в 1830 г. говорил о том, что мы не можем ничем заменить метафизический анализ чистого разума, поэтому психология является исключительно философской наукой, и психиатрия как психология патологического должна также черпать из нее. Уже через восемь лет после этого выступления доктор Бруссе пытался доказать, что философия должна взаимодействовать с физиологией, встав на путь позитивизма. В пример он привел популярную тогда френологию, называя ее самой позитивной философией, которая только и могла существовать. Френология закрепляла, по сути, отход психиатрии от метафизической традиции.

Второе направление, чисто метафизическое, всячески пыталось связать философию, психологию и психиатрию. Центральной его фигурой был Пьер Поль Ройе-Колар – врач и одновременно философ-метафизик, последователь Виктора Кузена. В начале XIX в. он был преподавателем первого учебного курса по психиатрии (психической медицины) в Парижском университете, одним из первых, кто двигал становление научной психиатрии. По его убеждению, психическое заболевание нуждается в «нравственном лечении». Ройе-Коллар и его коллеги, психиатры-метафизики, указывали на тот факт, что, несмотря на обилие физиологических исследований, их явно недостаточно, чтобы объяснить все многообразие психических заболеваний, поэтому в их происхождении, течении и лечении закономерно предположить роль и нефизиологических факторов. Философы и врачи начали в этом случае говорить о расколе, расщеплении психического, расщеплении памяти и воображения – словом, о двойственности психического, и это учение впоследствии вылилось в теорию психического автоматизма.

Попыткой найти компромисс и снять конфронтацию между двумя направлениями является психосоматика, а также сочетание метафизического и физиологического компонентов в лечении (одновременно моральное перевоспитание и лечение кровопусканием и прочими физиологическими методами). Однако в психиатрии метафизика XIX в. не смогла конкурировать с нарастающим позитивизмом и стала сдавать свои позиции. В конце концов первое направление все-таки взяло верх.

В начале XX в. философские дискуссии в поле психиатрии подкреплялись популярными и многочисленными исследованиями антропологов [Devereux, 1970, p. 215–247]. При изучении первобытных племен обнаружилось, что в культурах с неразвитой цивилизацией нет психических заболеваний, т. е. психически больные люди по тому статусу, который им придается в цивилизации, не встречаются в примитивных культурах. В рамках обсуждения проблем этнографии философы начали говорить о том, что психическое заболевание является болезнью цивилизации, в которой душевнобольные вытесняются за пределы общепринятой морали. Эти исследования окажут сильнейшее влияние на французских философов науки, на эпистемологов, которые будут трактовать социальную изоляцию психически больных как обязательный элемент цивилизованного общества и через практики вытеснения и отчуждения безумцев будут пытаться подобраться к ядру общественной морали и культурного сознания европейского общества.

Предыстория французской психотерапии: исследования магнетизма и терапевтический гипноз

Психотерапия в своих исходных формах развивается независимо от развития научной психиатрии. Она имеет древние корни в различных формах врачевания души, не раз описанных в специальной литературе. Французская психотерапия в качестве ближайших предшественников, таких как практика психического воздействия, выросла из практики магнетического внушения и лечения.

У истоков этой практики, возникающей в конце XVIII – начале XIX в., стоят Франц Антуан Месмер и маркиз де Пюисегюр. Месмер считал, что ряд недугов можно исправлять путем воздействия на психику через внушение. Тело заболевает, когда в нем неправильно распределяется психическая сила, флюид, и если его функционирование вновь привести в норму, симптомы исчезнут. В своей практике Месмер не ограничивал свои методы чистой силой внушения, он действовал через прикосновение или использовал переходные предметы, подобно тому, как сейчас ведется детская психотерапия. Он передавал силу флюида через разные предметы, широко известен был, в частности, «чан» Месмера. Наблюдательный Месмер заметил, что после прикосновения многие люди впадают в измененное состояние сознания, в сомнамбулизм, а после выхода из этого состояния выздоравливают. Он уже описывал ситуации, когда человек даже в этом своеобразном полузабытьи сохранял способность общаться с магнитезером, и это общение было в высшей степени продуктивно. Последователь Месмера маркиз де Пюисегюр продолжил развивать его практику и сосредоточился на теории искусственно вызванного сомнамбулизма. Он поставил диалог с больным в центр лечения и настаивал на том, что именно вербальный контакт с доктором является обязательным элементом для исцеления.

Далее развитие терапевтической практики лечения гипнозом шло в рамках двух школ. Во-первых, это школа Нанси, в которой гипноз понимали как внушенный сон, с которым нужно работать путем психического воздействия. Во-вторых, это сальпитриерская школа, во главе которой стоял Жан Шарко. Его приверженцы вслед за идейным вдохновителем трактовали гипноз как результат физического воздействия. Последняя школа стала колыбелью многих психиатров и психологов, в частности она взрастила Пьера Жане, да и, можно сказать, самого Зигмунда Фрейда.

Психоанализ можно назвать столь же французским, сколь и немецким детищем. Его родоначальник З. Фрейд слишком многое взял у своих предшественников. Д. Анзье отмечает, что «понятие бессознательного – не новость для тех, кто воспитывался в традициях немецкой культуры» [Шерток, Соссюр, 1991], подчеркивая тем самым неноваторский характер введенного Фрейдом термина и самой теории. Не новостью учение о бессознательном психическом было и для французской традиции.

Наблюдение за феноменом бессознательного происходит в рамках магнетической традиции. Еще Месмер писал, что после выхода из состояния сомнамбулизма многие его пациенты забывали свои магнетические переживания. Он предположил обратный механизм работы мозга: во время эпизода сомнамбулизма у человека открывались новые возможности памяти по сравнению с состоянием бодрствования. Его ученик маркиз де Пюисегюр, наблюдая сходные явления и, в отличие от учителя, умело работая с ними, стал разделять два вида памяти: той, которая свойственна нам в обычной жизни, и той, которая открывается нам в состоянии гипноза. В начале XIX в. все чаще и чаще стали звучать утверждения о том, что иногда наши решения принимаются под влиянием скрытых от сознания факторов. Однако именно во Франции речь идет не о бессознательном, а об автоматизме. О нем писал родоначальник спиритуализма Мен де Биран, этот термин употребляли и в медицинских работах того времени.

Жюльен-Жозеф Вире заметил, что ночью или в состоянии сомнамбулизма нам могут вспоминаться некоторые впечатления и мысли, которые кажутся забытыми днем. Жозе Куштодиу Фариа говорил о сходных неосознаваемых мыслях, а также, что весьма значимо, указал на то, что подобные мысли могут становиться пусковым моментом образования камней и других болезней тела. О неосознанных воспоминаниях писал Рише, подчеркивая тот факт, что они свойственны всем людям, однако не всем открывается возможность переместить их в сознание. Он также описывал неосознаваемое как активный элемент личности, впрочем, тогда (с середины XIX в.) уже было представление о том, что эмоции не уходят в никуда. Детские эмоции хранятся в глубоких слоях сознания, и их можно актуализировать в ходе гипноза. Мори писал о том, что подавляемые в бодрствовании эмоции выражаются во сне. Теория вытеснения воспоминаний развивается в дальнейшем в процессе экспериментов с постгипнотическими приказами.

Своего апогея развитие теории неосознаваемого психического достигло в работах Пьера Жане [Элленбергер, 2001], которого по полному праву можно считать французским предшественником Фрейда. Его внимание к патологическим, в частности невротическим состояниям было обусловлено характерным для французов стремлением исследовать нормальное через патологическое и пониманием того, что нормальное и патологическое открывают нам одни и те же законы функционирования психического.

Жане разрабатывал многоуровневую теорию психического, в которой высшие функции надстраиваются над низшими и их синтезируют в психическую целостность. В структуре личности Жане три уровня: ощущения, память и «я», при этом первый уровень отличается автоматизмом функционирования, а последний уровень – «я» – как раз и страдает в болезни. В заболевании происходит так называемое сужение поля сознания (образы, которые могут находиться в сознании одновременно), и некоторые образы, мысли, воспоминания выходят на его периферию либо покидают его вовсе. Они обладают всеми теми свойствами, которыми обладают те, что находятся в сознании, за исключением того, что не осознаются человеком. Поддерживает работу сознания психическая сила (способность к сознательной реализации психических функций), которая концентрируется личностью посредством психического напряжения. При невротических расстройствах баланс нарушается и наблюдается гипернапряжение личности с одновременной психической слабостью.

Невротические расстройства Жане прорабатывал посредством специфической практики. Он использовал гипноз для того, чтобы ввести больных в сомнамбулическое состояние, общался с ними, подталкивал их к воспоминаниям, с которыми в последующем работал. Немаловажную роль при этом играли сами больные. Словом, как теория, так и практика Жане во многом послужили фундаментом психоанализа Фрейда. Вместе с теорией и практикой его учителя Жарко они послужили для Фрейда импульсом для формирования собственной теории. Поэтому психоанализ в полной мере можно назвать детищем как немецкой, так и французской традиции.

Вопросы и творческие задания:

1. Проанализируйте представленный список «Философские вопросы “псинаук”»: а) какими вопросами и разделами философии вы ее можете дополнить? б) в каких работах поднимаются указанные вами вопросы?

2. Составьте хронологию развития французской психологии в ее отношениях с философией. Включите в хронологию институциональные события, теоретические работы. Можно ли проследить по ней какие-либо закономерности развития психологии как новой науки? Какие параллельные процессы (в психологии и философии) вы наблюдаете?

3. Проанализируйте зарубежные журнальные публикации последних тридцати лет. Выделите те из них, которые касаются философских вопросов истории французской психиатрии, психологии, психоанализа. Какие из них (по психиатрии, психологии, психоанализу) преобладают? Почему? Каковы актуальные темы, с чем связана эта проблематика? Составьте аннотированные (аннотация – 2–3 предложения) библиографические обзоры.

4. Обратитесь к картинам Тони Робера-Флери «Доктор Филипп Пинель снимает наручники с умалишенных» Чарльза-Луи Мюллера и «Пинель освобождает умалишенных». В чем их достоверность и в чем художественный вымысел с точки зрения оценки психиатрической реформы во Франции?

5. Оцените отечественные публикации по философской проблематике психиатрии, психологии, психоанализа: а) какие темы в них поднимаются? какие наиболее актуальны? б) составьте хронологию философских исследований истории психиатрии, психологии, психоанализа; видите ли вы какие-либо закономерности? в) назовите имена ведущих специалистов в этих областях. С чем связан их интерес? г) составьте аннотированные (аннотация – 2–3 предложения) библиографические обзоры.

6. Исследуйте ситуацию с русскоязычными переводами работ представителей французской психологии, психоанализа, психиатрии. Составьте библиографический список, проранжировав его по отраслям и по датам выхода.

7. Составьте издательский план переводов трудов представителей французской психологии, психоанализа, психиатрии. Выстройте публикации по степени важности. Какие работы и почему должны быть переведены в первую очередь?

8. Составьте библиографию франкоязычных критических монографий, касающихся философских вопросов истории психиатрии, психологии, психоанализа. Какие темы наиболее актуальны у исследователей? Какие недостаточно изучены?

9. Проведите сравнительное исследование вопроса институционализации психологии (и развития ее отношений с философией) во Франции, Германии и России. Какие работы посвящены данной проблематике? Достаточно ли их для подобного исследования? Каких работ не хватает и почему?

10. Какие события, подготовившие почву для развития психотерапии и психоанализа во Франции, кроме освященных в лекции, вы можете назвать?

11. Проанализируйте различные философские критические оценки реформы Пинеля (Фуко, Кастель, Дернер, Гольдштейн и пр.) во Франции, Германии, США, России. С чем связана разница критического восприятия и в чем сходство трактовок?

12. Составьте план лекций «Философские вопросы психиатрии», «Философские вопросы психологии», «Философские вопросы психоанализа» для студентов соответствующих специализированных факультетов. Какие вопросы вы бы осветили в первую очередь? В чем разница преподнесения материала?

Критика психологии и философско-психологические проекты

Научная психология во Франции в ее отношениях с философией

Во Франции познание психологических феноменов всегда было неотъемлемой задачей философского постижения мироздания. Мен де Биран считал прояснение первоначальных фактов сознания главной задачей и фундаментом метафизики. Его ученик Виктор Кузен разработал метод внутреннего наблюдения и верил, что психология может и должна выступить основанием метафизической онтологии [Кротов, 2003, с. 121–127]. Эти спиритуалистские идеи были развиты А. Бергсоном, преподававшим психологию и сделавшим ее частью своей теории [Блауберг, 2003]. Возможность институционального развития для психологии также была дана спиритуалистами. В 1832 г. Кузен участвовал в реформе системы теологического образования. Ранее она включала преподавание логики, метафизики и морали, теперь ее блоками стали психология, логика, мораль и история [Carroy et al., 2006].

Одновременно во Франции развивались психологические исследования в медицине. Так, в последней трети XIX в. в рамках философии и медицины постепенно окрепла психология, и только потом, значительно позже, начался процесс становления психологии как науки.

Психология, входя в XIX в. в университетские стены как философская специальность, очень скоро выбрала путь позитивной, экспериментальной науки. Конечно, она не очень нравилась самим позитивистам. Крупнейший французский мыслитель того времени, родоначальник философии позитивизма Огюст Конт, предлагая свою типологию наук, не отнес психологию ни к одному из типов и считал ее ненаучной дисциплиной, акцентируя ее «смехотворность», о чем неоднократно будут вспоминать французские философы. Поэтому психологии еще предстояло доказать свое право называться позитивной наукой, и она только начала всячески приближаться к физиологии: появились многочисленные исследования психических процессов (внимания и эмоций, памяти и мышления). В последней трети XIX в. психология начала свое обособление от философии. Первая его фаза, фаза первичной институционализации, продолжалась до сороковых годов XIX в.

В этом процессе были свои пионеры, первые кафедры, лаборатории и печатные органы. У истоков психологии во Франции как нефилософской дисциплины стояли профессиональные врачи. Одна из важнейших фигур – выпускник медицинского факультета Сорбонны Теодюль Рибо [Няголова, 2016, c. 44–48]. Он служил в Сорбонне, затем в Коллеж де Франц, где специально для него организовали кафедру экспериментальной психологии, одну из первых психологических кафедр во Франции. Рибо участвовал в выпуске первых психологических журналов, организовал общество физиологической психологии, и в целом, как знаковая фигура в истории науки, вполне сопоставим с немцем Вильгельмом Вундтом. Это человек, благодаря которому во Франции психология стала экспериментальной наукой: он исследовал память, восприятие, аффекты.

Рибо находился под влиянием спиритуализма и был убежден в том, что философия основывается на психологии, а психология должна опираться на эволюционные принципы и экспериментальные данные. Психические состояния для него есть результат деятельности головного мозга, поэтому психология как экспериментальная наука должна изучать нервные процессы и может получить данные, которые могут быть полезны как медицине, так и философии. Кроме того, он был одним из тех, кто принес во Францию новые веяния. В работах «Современная английская психология» (1870) и «Современная немецкая психология» (1879) он дал обзор зарубежных исследований и критиковал англичан с позиции спиритуализма, по отношению к немецкой психологии показал, как она может стать основанием для развития собственно французской традиции.

Еще одной значимой фигурой стал педагог и социолог, доктор медицины и права Альфред Бине. В 1894 г. была издана его работа «Введение в экспериментальную психологию», в которой он с уверенностью первооткрывателя разъяснил вектор ее дальнейшего развития. Он основал первую во Франции лабораторию экспериментальной психологии и участвовал в создании журнала «Психологический ежегодник». Там публиковали отчеты о психологических экспериментах – журнал стал трибуной развития экспериментальной психологии во Франции. Интерес экспериментатора Бине был направлен на сознательную рассудочную деятельность, первоначально на мышление, сознание, интеллект, а не на исследование души в целом. Бине стремился развить экспериментальный метод как метод тестирования, который позволил бы схватить эту рассудочную деятельность. Затем на основании этих исследований вместе со своим сотрудником Теодором Симоном разработал методику исследования интеллекта, послужившую праобразом тестов на IQ.

Кроме экспериментальных исследований, во Франции одновременно развивалось другое направление, которое пыталось сблизить психологию с социологией и занималось исследованиями общества и социальных групп. Это направление было связано с именами Эмиля Дюркгейма и Габриэля Тарда. Дюркгейм повлиял на психологию, выдвинув тезис о необходимости изучения общества и своей теорией общества и социальных представлений. Он показал, что общество состоит из индивидов, но представляет собой не их сумму, а специфическую целостность, наделенную совсем другими характеристиками, чем входящие в нее люди. Для него индивид возникает под влиянием общества, а не общество под влиянием индивидов.

Эти идеи развивал психолог Габриэль Тард, дополняя их идеями Шарко о внушении. Он настаивал на первичности индивида и утверждал, что в основе общества стоит человек и при формировании социальной группы большое значение играет подражание, имитация и гипнотизация [Тард, 2011]. В социальной группе люди подражают друг другу либо сопротивляются подражанию, так они вступают в общество и исключаются из него. Эти идеи Дюркгейма и Тарда легли в основание французской социальной психологии и психологического исследования социальных групп. Дилемма «индивид – общество» становится также важной дилеммой социальной критики середины XX в. во Франции.

Накопление исследований в 70-е – 80-е гг. XIX в. привело к оформлению потребности в институциональных органах новой науки: кафедрах, журналах, обществах.

В 1876 г. Рибо основал журнал «Философское обозрение», в котором освещались главным образом психологические проблемы. В 1895 г. Анри Беано и Альфред Бине начали издавать «Психологические анналы», первый психологический журнал во Франции. В 1885 г. было учреждено Общество физиологической психологии, председателем которого стал Шарко, а вице-председателями Поль Жане и Рибо. При содействии Поля Жане в Сорбонне открылся профиль «сравнительная и экспериментальная психология», Рибо возглавил кафедру экспериментальной психологии в Коллеж де Франс. Философы начали уступать психологам свои посты. В 1889 г. Рибо вместе с Анри Беано открыли первую психологическую лабораторию. В 1900 г. открылся институт психологических исследований, и началась первая фаза институционализации.

На заре XX в. происходит экстенсивное развитие психологических исследований. В 1900 и 1902 гг. был основан журнал «Архив психологии», в 1903 г. начинается рецепция «Толкования сновидений» З. Фрейда и развитие психоанализа, в 1904 г. начинают издавать журнал «Нормальная и патологическая психология». В 1925 г. вышел значимый для Франции журнал «Психиатрическая эволюция». В 1920-е гг. Анри Валлон стал директором Лаборатории детской психологии и начал свои исследования, которые лягут в основании психологии Жана Пиаже и философии Жака Лакана и его теории стадии зеркала. Эти процессы продолжались вплоть до 1940-х гг.: постепенно развивалась психология, открывались институты и кафедры, стали публиковать специализированные работы. Экстенсивное развитие психологии к концу 1920-х гг. спровоцировало критический отклик со стороны философии: в 1928 г. вышла работа Жоржа Политцера «Критические основания психологии».

Эти процессы, в отличие от таковых в Германии, сопровождались всплеском междисциплинарного интереса: медики, психологи, психиатры взялись (пока без конфликтов) возделывать новое предметное поле. Критицизм нарастал постепенно, только к 40-м – 50-м гг. XX в., во вторую фазу институционализации психологии как науки и специальности.

Уже были созданы лаборатории и кафедры, публиковали работы, появились признанные пионеры: Жане, Бине, Рибо, Тард. Началось развитие психологии как специальности, которое будет не менее долгим (с 1940-х гг. и до конца XX в.). Философия начала ощущать угрозу своему основополагающему статусу. В то время она переживала кризис методов и теорий, развивалась преимущественно в критическом модусе. Она уже не могла конкурировать с естественными науками, однако еще сохраняла центральное положение среди гуманитарных наук. Новая и стремительно развивающаяся наука психология, несомненно, составила философии достойную конкуренцию.