Текст книги "Смерть Арлекино"

Часть вторая
Творение донны Вивьен

Палаццо дона Джузеппе Фрегозо выглядело великолепно! У самого входа дородный осанистый швейцар в роскошной золотой одежде с достоинством раскланивался перед всеми гостями, а затем величаво провожал их в зрительный зал, к своим местам. Оказалось, что в этом дворце кроме большой уютной террасы, устроен восхитительный небольшой театр, где все сиденья были обиты бордовым бархатом, все перила – позолочены, а широкий комфортный балкон очень удобным полукругом возвышался напротив сцены. Роскошные люстры со множеством свечей были приспущены от потолка почти до самого пола – они сверкали, переливались струящимся стразами и разбрызгивали вокруг искры света, притягивая взгляд и завораживая своей красотой.

Безмолвно скользящие слуги разнесли подносы с шампанским и лёгкими закусками и быстро стих лёгкий шум в зале. Затем заиграли музыканты оркестра, раздвинулся бархатный занавес, и представление началось.

Действие первое.

Сцена представляет собой край поля, лесную опушку и тёмный лес чуть вдалеке.

Красавица Коломбина вышла на сцену, драматично заломив руки в глубоком отчаянии. Изображая вселенское страдание, она начала трагическим голосом:

 
Моя запретная любовь,
Когда тебя я встречу вновь?
Страдаю я – о, где же ты?
От горя высохли цветы
И все поникли головой,
А ты… а ты ушёл к другой!
Себе я места не найду, —
Всё брошу, за тобой пойду!
О, Арлекино, жизнь моя,
К тебе взываю я, любя!
Меня услышь, любимый мой,
И поскорей вернись домой!
 

После этой пламенной тирады Коломбины на сцене появился Ворон, демонически вскинув над головой свои огромные чёрные крылья, и пафосно заговорил:

– О, прелестная Коломбина! Я – твой любимый, я – твой жених, это меня призываешь ты исстрадавшимся сердцем своим! Расколдуй же меня скорее чарами своей любви, сними с меня заклятье дьявола, и тогда мы будем с тобой – навсегда!

Коломбина «испугалась»:

 
– О, кто ты, чёрный Ворон? Я не знаю!
Что за судьба – летать с тобой над лесом,
словно призрак?
Твои слова страшны мне, чёрный Ворон!
И твой приход велит бежать мне вон отсюда!
Кто твой хозяин? Уж не сатана ли?..
 

Ворон разозлился оттого, что обман не удался, и уже не притворяется женихом взволнованной Коломбины:

 
– Забудь ты Арлекино, Коломбина!
Весь мир получишь, коль меня полюбишь!
И на крылах любви с тобою вознесёмся —
над лесом, облаками и землёю!
Кто сможет помешать нам, о, голубка?
Ведь даже демон сам в любви твоей не властен!
Бессилен он пред чувствами твоими!
Так дай же, дай мне руку, Коломбина!
Отправимся мы вместе в наше царство,
где вечный Рай и вечное блаженство!
– Боюсь тебя! Мне страшно, чёрный Ворон!
К тому же Ангел мне сказал – идти не надо!
Твой рай неведом мне, как остров среди моря!
А посмотри, там – кто идёт из леса?
 

На сцену из «леса» вышли монахи. В руках одного из них корзина с кроликом.

 
– Это лесные духи зла, моя голубка!
И просят они жертву, для того лишь —
желание твоё исполнить, Коломбина!
Так возжелай меня, моя голубка!
 

Ворон падает перед Коломбиной на колени и протягивает к ней руки, но Коломбина в испуге отбегает в сторону.

 
– Но что за жертва?.. Я не понимаю!
– Простая жертва! Это – серый кролик,
его убей, и кровью ороситься
наш жертвенник любви, любви бессмертной —
лишь имя назови избранника… моё!
Так не робей, смелее, Коломбина…
Скорей возьми и кролика убей!
 

Злой дух услужливо подаёт Коломбине корзину, и она неохотно вытаскивает из неё живого кролика. Затем несколько мгновений смотрит на него, после чего разжимает руки, и кролик падает на пол сцены.

 
– Нет! Не могу невинного убить! —
 

кричит она и закрывает лицо руками.

 
– Ну почему? Ведь это так несложно!
 

Ворон делает шаг навстречу Коломбине и подаёт ей пистолет:

 
– Стреляй быстрей, и всё закончится тотчас же!
Мы вместе быть должны, о, Коломбина!
Тебя – не уступлю я никому!
 

Коломбина начинает догадываться:

 
– Сказал ты – никому?.. Нет, я не буду!
Покинь меня, оставь меня, уйди!
 

На сцене появляется Пьеро с горящим факелом в руке:

 
– О, чёрная душа! Всегда ты там, где горе
и где душа томится от печали.
Лети отсюда! Прочь от Коломбины!
 

Ворон не хочет уходить, тогда рассерженный Пьеро выхватывает револьвер из рук Коломбины и стреляет в Ворона, но тот успевает скрыться в лесу.

Пьеро поворачивается к Коломбине и хватает её за край платья:

 
– Любимая моя, как ты прекрасна!
Тебя ко всем ревную! Нет покоя…
Любовь моя как раненая птица,
и без тебя не может воспарить!
Забудь про Арлекино – будь со мною!
Я раб у ног твоих, о, Коломбина!
Я буду след твой целовать и птицам певчим
спою о радости своей, моя голубка!
И слух твой насладится моим пеньем —
лишь будь со мною, сказочная нимфа!
 

Но Коломбина с досадой отворачивается от Пьеро:

 
– Тебя я не люблю, ты это знаешь.
Так для чего ты мне терзаешь душу?
Ведь ты совсем, Пьеро, любви не знаешь!
И слёзы ревности твоей меня не тронут!
Уйди, Пьеро, не буду я с тобою!
 

Поняв, что уговоры бесполезны, Пьеро вспылил:

 
– Я – не уйду, а ты – моею будешь!
И наш союз любовный
в душе твоей растопит лёд сомнений!
Нам с неба сами ангелы споют
симфонию любви и силы страсти!
Да будет так!
 

На сцену с «небес» опускается Ангел:

 
– Кто звал меня, Пьеро, скажи, – не ты ли?
– Да, я! Молю – соедини
Меня и Коломбину! Я весь сгораю
от любви к ней! Ангел, помоги!
– Да рад бы я помочь, но Коломбина
Тебя не любит, быть с тобой не хочет!
С другою лучше счастье поищи!
– О, бессердечный Ангел! Позабыл ты —
Ещё недавно эта Коломбина
Меня любила страстно, без остатка!
А ныне – плачет по тому, кто ей
Ничуть в подмётки даже не годится!
Верни ей, Ангел, прежнюю любовь!
Верни, молю тебя, мне Коломбину!
– Нет, извини, такому уж не быть!
Я слышу зов, Пьеро, – и я прощаюсь с вами!
 

Ангел «вознёсся», а вместо него из тёмного неосвещённого леса выступил Демон.

 
– Ужели кто тебя обидел, Коломбина?
– Тебя не знаю я… Скажи – кто ты такой?
– Я тот, кто может подарить
Тебе что хочешь, что душа желает!
Что хочешь получить ты, Коломбина?
Вернуть назад ушедшего к другой?
Ты правда хочешь этого? Ответь мне!
Твоё желание – закон, скажи лишь,
И сразу всё по-твоему случится!
– Но что тогда потребуешь в замен?
 

С испугом вопрошает демона Коломбина с дрожью в голосе, понимая, что за всё – надо платить.

 
– Потребую? Нет, нет, краса-голубка!
Всё в дар тебе – прекраснейшей из женщин!
Всё в дар бери, прелестница! В подарок!
– Не верю я тебе… Ты, верно, Демон?
– Не веришь – и не надо! Не неволю…
Ты лишь желанье вслух скажи —
И успокойся… И спать ступай…
– Но если ты и вправду исполнить можешь всё —
верни мне Арлекино!!!
– Твоё желанье – для меня закон, о Коломбина!
 

Коломбина удалилась, раздираемая сомнениями и противоречиями, а с другой стороны сцены вышла «венецианская дама», громко рыдающая и утирающая слёзы большим платком.

 
– О, горе! Призываю все проклятья
Я на тебя, неверный Арлекино!
Так растоптал мою любовь, неблагодарный!
О, Ангел, как вернуть мне Арлекино?
 

Опять сверху на тонких шнурах спускают вниз ангела в белых одеждах:

 
– Зачем, Лукреция, меня ты призывала?
Зачем тебе понадобился я?
– Меня предал неверный Арлекино,
И я тебя прошу – убей мерзавца!
– Так всё-таки – убить или вернуть?..
Я – не убийца! Полюби другого!
– Другого не хочу! Верни мне Арлекино!
Или смори его смертельным сном навечно!
 

Ангел в притворном ужасе хватается за голову:

 
– Ну что за женщины? О, милосердный Боже!
То любят без ума, то ненавидят!
А мне как быть потом – убить его и плакать
Горючими кровавыми слезами?
 

Дама упрямо топнула ножкой:

 
– Убей или верни! Другого – быть не может!
– Несносная! Несчастная – опомнись!
 

В конце концов, Ангел понимает, что ему не переубедить упрямую женщину. Он безнадёжно взмахивает рукой и удаляется со сцены, сокрушённо покачивая головой. Сразу же появляется Ворон, настороженно оглядываясь по сторонам, и подходит к Лукреции:

 
– О, дева – ты одна? А где твой Арлекино?
– Ушёл к другой! Тебе-то что за дело?
– Ушёл? Опять? Да что же в нём такого,
Что все о нём рыдают дни и ночи?
Но дело поправимо, если хочешь!
– Хочу ли я??? Да лишь о том мечтаю —
Вернуть его любовь, или – пускай умрёт!
– Любви его тебе не обещаю,
Но если жертву принести сумеешь,
То смерть его получишь непременно.
За это я, Лукреция, ручаюсь!
– Какую ещё жертву? Что такое
Ты говоришь мне, чёрный дух изгнанья?!
– Да пустяки! Лишь кролика убей ты,
Что тут на поле прячется в пшенице!
Как кровь его на жертвенник прольётся,
Умрёт изменщик – всё, как ты хотела!
– И всё?..
Ты всё ли мне сказал, прекрасный Ворон?..
– Конечно, всё, красавица! Решайся!
 

И чёрный Ворон, широко расправив крылья, взмыл над лесом. Оставшись одна, Лукреция внимательно смотрит по сторонам и вскоре замечает кролика, сидящего на краю сцены. Она достаёт из кармана морковку, привязывает к ней верёвочку и подбрасывает кролику, двигаясь тихонько в сторону леса, к жертвеннику. Кролик послушно следует за морковкой.

 
– Ах, как мне жаль несчастную зверушку! – восклицает она и окончательно скрывается.
 

На опустевшую сцену выходит грустная Коломбина и видит Арлекино, одиноко сидящего на пеньке в противоположной от неё стороне. Он тихонько перебирает струны гитары и вполголоса напевает:

 
Померк весь свет в очах,
Любовь меня забыла…
Мне холодно в ночах,
Где лишь луна светила,
Пытаясь растопить любви замёрзшей лёд.
Я так хотел любви,
И что теперь – не знаю…
И яд в моей крови —
Живу и умираю…
Ведь кто-то пожелал – пусть он скорей умрёт!..
– Арлекино!!!
 

Коломбина с нежной радостью тянет к нему руки, но Арлекино явно не доволен этой нечаянной встречей:

 
– Иди, иди! Не милы мне твои признанья!
Не греют душу – только стынет кровь!
Разлучница, забудь мою любовь!
– Но я тебя люблю! Ведь ты ко мне вернулся?..
– Нет! Разлюбил тебя, Лукрецию, весь мир!
– Так снова полюби, о, Арлекино!
– Нет, не могу! Я как капканом скован —
Померк весь свет, и только тьма вокруг.
Прощай же, Коломбина, круг замкнулся…
– Не уходи! Мы вместе будем вечно!..
– Не будем, Коломбина! Нет, не будем!
Разорваны мелодии любви!
Меня ты погубила, Коломбина…
 

Арлекино, понурившись, уходит, а Коломбина плачет. На сцену выходит Демон:

 
– Так что же плачешь ты? Желание сбылось, и
Друг твой милый – Лукрецию оставил навсегда!
– О, нет! Напрасно всё! И их разлука
Его мне не вернула – всё напрасно!
Как я страдаю – ты не знаешь, Демон!
Любви хочу, а он любви не знает…
– Да полно, не грусти! И новая любовь
Твоё наполнит сердце жаркой страстью,
И снова засияет взор голубки!
– Но как его забыть? Скажи мне, Демон!
– Его забыть ты сможешь – обещаю!
Но только вот… Скажи мне, Коломбина —
Ты в самом деле этого желаешь?
– Желаю всей душой! Желаю к жизни новой
Скорее возродиться, вновь любить!
Но вот кого любить – увы, не знаю…
– Желание твоё я принимаю! Иди, поспи,
А завтра Арлекино покинет разум твой,
И это – навсегда, прекрасная из женщин, Коломбина!
 

В полу сцены открывается люк, и Демон исчезает в «подземелье». Коломбина с несчастным видом уходит в правую сторону сцены, и сразу же вслед за этим с левой стороны медленно выходит Лукреция, она всё ещё тащит за собой верёвочку с привязанной морковкой. Почувствовав присутствие Лукреции, Демон тут же опять возникает из «ада». Лукреция встревожена:

 
– Зачем явился, чёрный дух геенны?
– Пришёл служить, Лукреция, тебе
И предложить хочу заманчивое дело.
Меня ты полюби – тогда я сразу
Весь мир преподнесу к твоим ногам!
– Весь мир не нужен мне, коварный искуситель!
– А что желаешь? Только лишь скажи!
– Хочу, чтоб мне служили света
И всей земли, чтоб их питаться силой!
– Лукреция, я лучше предлагаю:
Лишь заключи со мной союз навечно —
Все злые духи пред тобой склонятся!
Так как?..
– Уговорил! Согласна!
 

Демон торопливо разворачивает свиток с договором и подаёт Лукреции большое перо, которым она решительно скрепляет свой с ним союз, поставив на договоре подпись. Она поднимает глаза на Демона:

 
– А дальше что?
– Смотри, что дальше – духи, отзовитесь!
 

Демон несколько раз хлопает в ладоши. На его призыв из леса выходят злые духи в образе монахов и встают перед Лукрецией на колени.

 
– Приказывай нам, наша госпожа! – говорят они хором.
 

У Лукреции разгораются глаза и по красивому лицу блуждает злая ухмылка:

 
– Желаю, чтоб отныне Ангел Божий
Всегда рыдал кровавыми слезами!
 

Монахи склоняются до пола в знак подчинения и уходят со сцены.

 
– Лукреция, всегда об этом помни:
Залог союза нашего теперь – твоя душа! – напоминает Демон.
– Всё поняла, и я об этом помню. Да только —
Зачем душа, где нет любви? Лишь ненависть осталась!
Любовь других мне нестерпимой тоже стала,
Смерть их удел – так пусть же все умрут!
Нет счастья мне – не будет никому!
 

Лукреция уходит со сцены, а за ней скачет кролик, пытаясь поймать привязанную морковку. Демон долго смотрит вслед Лукреции. Затем он с довольным видом сворачивает свиток и с громким шумом проваливается в «преисподнюю».

Действие второе.

На этот раз сцена представляет собой большую лесную поляну, в середине которой находится огромный пень-жертвенник. Возле пня стоит палач с топором. Рядом растёт раскидистый дуб со стволом в три обхвата, с нижней толстой ветки дуба свисают двое повешенных.

На поляну выходит Лукреция. Она наклоняется, быстро хватает кролика и отдаёт его палачу. То кладёт его на пень и моментально отрубает голову. Весь зал дружно ахает, хотя кролик – это всего лишь игрушка! Палач бросает обезглавленного кролика в чёрный мешок. Лукреция с интересом наблюдает за всеми действиями палача. Ей немного страшно, но очень любопытно!

 
– Ну, вот и всё, неверный Арлекино, —
Твоя душа взлетела к небесам! —
 

с удовлетворением говорит Лукреция.

Как только на сцене в первый раз появилась морковка, Сапфо начала внимательно следить за развитием событий этой, в общем-то, неинтересной постановки. А уж когда ещё и бедному кролику отсекли головёнку ни за что ни про что – ей и вовсе стало не уютно, и она почувствовала некоторое раздражение. Но постаралась отогнать от себя неприятные ощущения, успокаивая себя тем, что это всего лишь не очень удачная пьеса, а они с Аннет здесь случайные зрители – и ничего более!

Лукреция взволнованно расхаживает по поляне, палач молча наблюдает за ней. Из леса выходит Ворон, за ним следуют монахи. Ворон обращается к Лукреции:

 
– Он умер – ты ведь этого желала!
Не хочешь ли «спасибо» мне сказать?
– Ах, Ворон, Ворон, я – его любила…
 

Лукреция горько рыдает на груди у Ворона, потом уходит с монахами. На сцене остаётся один палач с двумя висельниками. Выходит Коломбина:

 
– О, Ангел! Что случилось? И за что же
Здесь умертвили этих двух несчастных?
– За преступленье – надо отвечать! – холодно пояснил палач.
– А в чём вина их? Рассказать мне можешь?
– Они виновны в смерти Арлекино!
– Убили Арлекино??? Быть не может!!!
– Так убедись сама – вон там под дубом
Лежит в тени убитый Арлекино!
 

Коломбина обходит дерево и замечает Арлекино, лежащего на траве.

 
– Убит! Но как?..
– Да так – задушен просто!
Теперь же уходи и не мешай работать!
– Нет, нет! Позволишь мне забрать его с собою?
Хочу похоронить я Арлекино…
– Ну что за женщины? Никто их не поймёт!
 

Палач уходит со сцены, а Коломбина склоняется над неподвижным Арлекино. С другой стороны появляется Ворон и останавливается перед Коломбиной.

 
– Теперь уж нечего рыдать, поскольку
Ему ничуть слезами не поможешь!
– А чем помочь? О, как я заблуждалась!
Ведь он – любовь моя! Как будто я скончалась…
– Ах, прекрати! Всё это просто глупость!
Лишь он один в своих виновен бедах!
 

В эту минуту на сцену выскакивает Пьеро и со всей силой бьёт дубинкой Ворона по голове. Ворон замертво падает рядом с Арлекино. Коломбина в отчаянии:

 
– Глупец! Глупец! Да что же ты наделал?
Зачем, Пьеро, ты Ворона убил?
– Я не хотел, чтоб он тебя обидел!
Ведь я люблю тебя! А это ещё кто?
– А это – мой убитый Арлекино!
– Смотри-ка, вправду мёртв! И что с того?
– Несносный ты, Пьеро! Уйди, ревнивец!
Ты почему преследуешь меня?
– А с дуба кто повис?
– Его убийцы!
 

На сцену опускается Ангел, подходит к Пьеро и Коломбине и смотрит на повешенных.

 
– Я души двух несчастных забираю,
Им быть уже положено на месте!
– О, Ангел мой, возьми и Арлекино! —
 

с мольбой в голосе восклицает Коломбина.

Ангел подходит и, горестно покачивая головой, смотрит на Арлекино.

 
– Вот три души на небо воспарили!
Прощайте же, Пьеро и Коломбина!
Вернусь я скоро, только не для вас!
 

Ангел воспаряет, а из подземелья появляется Демон. Коломбина падает перед ним на колени, с мольбой протягивая руки:

 
– Верни мне Арлекино, дух изгнанья!
Лишь одному тебе под силу это!
– Вернуть?.. Но что взамен ты предлагаешь?
– Я отрекусь от Ангела и Бога
И всей душою полюблю тебя —
Лишь только оживи ты Арлекино!
– Ты правду говоришь ли, Коломбина?
– Клянусь тебе бессмертною душою!
 

И Коломбина бросается Демону в объятья. Демон страстно обнимает Коломбину, но Пьеро хватает свою дубинку, которой убил Ворона, и ударят Коломбину. Она падает без сознания. Демон возмущён:

 
– Ты что, глупец, – совсем ума лишился?
– Она твоей не будет никогда!!!
– Дурак ревнивый! —
 

отвечает Демон и уходит в своё подземелье.

Пьеро хлопочет над Коломбиной, она приходит в себя и с нежностью обращается к Пьеро:

 
– О, боже! Это ты! Пьеро, какая радость!
Пьеро, я так скучала по тебе!
– Какое счастье – ты вернулась, Коломбина!
– А почему мы здесь, Пьеро?
Скажи мне – что случилось?
– Потом всё расскажу, моя голубка!
 

Они обнимаются, как после долгой разлуки, и не обращают внимания на Ворона.

Действие третье.

Декорации те же, что и в первом действии. С одной стороны поле, с другой – лес, между ними – неширокая дорога. Крайние деревья вырублены, и вместо них видны несколько пней. На опушке леса стоит задумчивый Ангел.

Из леса выходит палач и бросает к ногам Ангела мешок с жертвенным кроликом. Ангел наклоняется над мешком, и вот уже кровь кролика течёт по его рукам. От горя он закрывает лицо руками и без сил опускается на небольшой пенёк. Теперь уже всё его лицо перепачкано кровью, и от этого кажется, что он плачет кровавыми слезами. Появляется Лукреция.

 
– Кому ты нужен, грязный глупый Ангел?
Иди, своей поплачься Коломбине!
 

Из леса выходят Пьеро с Коломбиной, Коломбина с непониманием глядит на всех троих и обращается к Лукреции:

 
– Лукреция? Ты здесь? И что рыдает Ангел
Горючими кровавыми слезами?
Случилось что?..
– Да! Да, случилось, жалкая голубка!
 

Лукреция показывает всем свой договор с Демоном и продолжает:

 
– Что может быть, скажи, прекрасней силы?
Опять ты с этим глупеньким Пьеро —
Насколько же смешна ты, Коломбина!
 

Появляется Демон и преклоняет колени перед Коломбиной:

– Прости меня, голубка Коломбина,

 
Любовь моя…
– Простить тебя? За что?
– Прости за то, что я тебя сейчас
Люблю сильней, чем прежде, чем вчера…
Закончилась на кролика охота…
 

Занавес закрылся.

На край сцены, перед самым занавесом, вышел шут в ярком костюме и колпаке с бубенчиками. Он был великолепен, поскольку своими гримасами, ужимками и телодвижениями без слов мог выразить всё, что угодно! Напоследок он прекрасным звонким голосом исполнил завершающую песню, подыгрывая себе на скрипке, и весело со всеми раскланялся, посылая в зал прощальные воздушные поцелуи.

В зале сразу возникло оживление, зрители вставали и на ходу переговаривались, обмениваясь мнениями об увиденной пьесе. Взгляд Аннет невольно задержался на мешке с кроликом – мешок так и остался лежать на краю сцены, – и она непроизвольно поёжилась. Взглянув на Сапфо, она почувствовала, что и у подруги тоже какое-то нервное настроение. Стараясь отбросить мрачные предчувствия, шевельнувшиеся в душе, Аннет заспешила к выходу из зала, но Сапфо незаметно для окружающих задержала её лёгким сжатием пальцев, и Аннет замерла.

По многолетней привычке к «закулисной жизни» Сапфо и здесь машинально заглянула за сцену, тем более что в хаотичном движении многолюдия зала никто не обратил на это никакого внимания. Однако она за несколько секунд успела заметить немало очень даже интересных вещей! А именно: на стене небольшого коридорчика, который выходил на террасу, в виде декоративного украшения была прикреплена выразительная голова гипсового льва с раскрытой пастью. И в тот момент, когда Сапфо взглянула за кулисы, в этом слабо освещённом коридорчике рядом с этим львом мелькнул силуэт человека.

От цепкого взгляда Сапфо не укрылась гибкая фигура Арлекино, который явно избегал света немногочисленных свечей. Да и одет он был по-прежнему в сценический костюм – ярко синий, с нашитыми треугольниками жёлтого, красного и зелёного цвета. И ничего бы не было в этом странного, если бы сразу же не прошла туда Маргарита, которой, в общем-то, там совершенно нечего было делать. Но её кто-то перехватил, и она не смогла быстро отделаться от этого человека, а лишь изредка бросала обеспокоенные взоры в сторону маленького коридорчика. Причём Сапфо увидела, как Марго торопливо раскрыла свой веер из страусиных перьев и прикрыла им своё «лицо» – лишь на мгновенье сверкнули бриллианты в слабом пламени свечей.

Во все времена веер считался непременной составляющей женского кокетства. Язык веера имеет много вариаций, и то, что сейчас быстро проделала Маргарита, было молчаливым выражением согласия, и этот жест не укрылся от внимательных глаз Сапфо. Та-а-ак… это уже становится весьма занимательным! Сапфо оглянулась на Аннет, но той стало душно под маской, и она тоже раскрыла свой веер и теперь энергично обмахивалась им.

Вскоре появилась Марго, уже переодевшаяся в другой карнавальный костюм, и смешалась с толпой гостей.

Все развлекались, с удовольствием танцевали и кокетничали, бесшумно сновали слуги с подносами, словом – весь дом дона Фрегозо был наполнен праздником и весельем!

Разгорячённая Верочка с сияющими глазами подошла к Сапфо и наклонилась к самому её уху из-за громко звучащей музыки:

– Стелла Руслановна, Вы пойдёте на площадь Сан-Марко? Там есть чудесное кафе, и в нём сегодня будет выступать театр кукол!

– Спасибо, дорогая! Я должна подумать, – неопределённо ответила Сапфо.

– В таком случае я покидаю Вас и мадемуазель Аннет – у меня приглашение покататься на гондоле!

– Если не тайна – с кем? – улыбнулась Стелла.

– Вон с тем господином, – она чуть кивнула в сторону статного «знатного испанца», – мы поплывём в сторону отеля «Ca Del’ Campo», чтобы с воды полюбоваться на фейерверк! Этот отель располагается в старинном дворце буквально в ста метрах от площади Сан-Марко.

– Что же, желаю удачи! – от души ответила Сапфо, – мы с Аннет постараемся присоединиться к вам так быстро, как только сможем.

Вера ушла, и Сапфо смогла, наконец, увлечь Аннет в сторонку, подальше от галдящей суматохи и весёлой кутерьмы.

– Аннет, я хо+чу тебя попросить… – не успела она договорить, а Аннет уже согласно закивала головой.

– Пожалуйста, пройди в тот коридорчик за сценой и пошарь незаметно в голове льва!

И она подробно объяснила подруге, что успела увидеть и что надо сделать.

Без лишних вопросов – дома поговорим! – Аннет отправилась в нужное место, усердно делая вид, что она просто любуется убранством дома. А к Сапфо подошёл вышколенный слуга в расшитой золотом ливрее и чёрной маске, скрывающей лицо, и учтиво подал ей маленький конверт, лежащий на подносе. Сапфо взяла письмо, поднесла к лицу и чуть глубже вдохнула – послание, несомненно, источало аромат мужского одеколона. Скорее всего – это от графа Валуева! Но вскрывать конверт Сапфо не стала, а просто быстренько сунула его за лиф корсета, ожидая возвращения Аннет.

Аннет быстро вернулась, не прошло и десяти минут. И сразу незаметно вложила в руку Сапфо записку, небрежно нацарапанную на тиснёном листе с каким-то гербом в правом верхнем углу. В записке было буквально несколько слов – «Отель „Традо“, в 12 часов ночи, на углу улицы Марсемо, под ангелом с чашей».

– А что теперь? – коротко спросила Аннет, понимая, что они влезли в чужую историю.

– А теперь как можно быстрее верни записку на место!

Аннет неторопливо отошла от Сапфо и опять пропала из вида. Сапфо посмотрела на часы – до назначенной в записке встречи оставалось ещё три часа.

Шум в огромном зале усилился – Сапфо оглянулась и увидела, что в помещение вошли актёры, участвующие в спектакле. Тут были и Ангел с Демоном, и Палач, и Лукреция, и другие персонажи пьесы, но узнать кого-либо было невозможно, так как условия этого званого приёма запрещали на весь вечер снимать маску. Именно их так шумно приветствовали благодарные зрители, обсуждая наиболее понравившиеся моменты постановки и бурно восхищаясь игрой актёров.

Сапфо отметила про себя, что, даже не снимая масок, артистам каким-то образом удавалось передавать мимику лиц – и это было очень похвально, но особым интересом она рассматривала великолепного Ангела:

– Надо будет зарисовать его сразу, как только вернусь домой, – вполголоса сказала Сапфо сама себе.

Вскоре вернулась Аннет и успокоительно кивнула Стелле головой, давая знать, что всё в порядке – записка на месте! А вслух она спросила:

– Мы пойдём смотреть фейерверки? Все говорят, что здесь это простое восьмое чудо света!

– Аннет, я думаю, что было бы неплохо наведаться нам с тобой по указанному в записке адресу – вдруг Маргарите устроена там какая-нибудь ловушка? А она у нас девушка всё-таки замужняя, тем более – из такой известной фамилии! Можно было бы, конечно, обо всём рассказать графу, но зачем же мы будем раньше времени волновать всех? Ведь там у неё может быть даже свидание с собственным мужем! И как мы тогда будем выглядеть? А сейчас мне хотелось бы взглянуть на сад этого дома.

– Я тоже с тобой пойду. Хоть свежим воздухом подышим!

Сегодняшний день выдался мягким, было около десяти градусов выше нуля и совсем не было ветра – это примерно как тёплый конец марта в средней полосе России, поэтому девушки просто накинули на плечи яркие шали и вышли в сад.

Уже набухли почки, и миндальные деревья готовы были к цветению – с каждым днём весна становится всё ближе, и совсем скоро этот сад превратится в волшебную чарующую сказку! По всему обширному саду расходились в разные стороны узенькие тропинки и довольно широкие дороги, усыпанные гравием. Но что девушкам показалось странным – с одной из дорог доносился скрип колёс и дробный стук конских копыт. Причём, судя по звуку, коляска быстро приближалась к дому.

– Интересно – это кто же из гостей настолько припозднился? – удивилась Аннет.

– Подожди секунду, я пойду – взгляну, что там? – и Сапфо вышла на освещённую садовую дорожку.