Текст книги "Принцесса Востока"

Глава 3

Наверху в большой, прохладной спальне горничная Каро складывала ее вещи. На кровати лежала целая гора платьев, завернутых в белую пену папиросной бумаги. Весь пол был уставлен коробками, картонками и чемоданами различных размеров.

Нагнувшись над коробкой, в которую она укладывала туфли, Сариа наблюдала исподтишка за своей госпожой. Она всегда была безупречно одета, безупречно вежлива и спокойна. Ее шелковистые волосы отливали медью. Она была очень привязана к Каро и прекрасно знала цену ее мужу.

Бросив пытливый взгляд на Каро, она поднялась с пола, подвинула стул к зеркалу и предложила ей сесть. Когда Сариа начала расчесывать темные, блестящие волны ее волос, Каро нагнулась к зеркалу, разглядывая свое отражение. При мягком свете горящих свечей почти не было видно следов слез на ее лице.

Рассеянно Каро неожиданно произнесла:

– Как приятен свет от свечей.

– Да, конечно, но свечи устарели, – согласилась Сариа. – Если их все же употребляют, несмотря на прогресс, на изобретение электричества, это только доказывает, что многим приятен их свет и что многие хотят отдохнуть от всего нового и вернуться к старому, хотя это иногда невозможно.

Она внезапно остановилась, словно боясь сделать какой-нибудь вывод из своих слов, и быстро добавила:

– Заколоть волосы бриллиантовыми шпильками?

– Нет! – почти резко ответила Каро.

Она не хотела носить те украшения, которые ей подарил Джон.

Когда Сариа помогала ей надеть платье, Каро незаметно сняла все свои кольца и быстро спрятала их в ящик…

Обед в Савой-отеле прошел очень удачно. Ни Каро, ни ее отец не вспоминали больше о Джоне. Они говорили о знакомых, живущих в различных городах, в которых Каро должна была останавливаться во время своего путешествия.

Протанцевав до одиннадцати часов, они покинули отель и решили отправиться в гости к Рите.

– Я рад, что она свободна и может сопровождать тебя, – сказал сэр Джорж, – но я бы не мог путешествовать с ней. Ее голос! Я думаю, что многим ее голос нравится, но я предпочел бы, чтобы он был более ясным и звонким. Иногда мне кажется, что только благодаря ее голосу Тэмпест стал исследователем таких дальних стран.

– Он стал им еще до того, как узнал Риту, – ответила Каро.

– Насколько я знаю, он продолжает путешествовать, – сказал сэр Джорж.

Их провели в гостиную, которая была вся уставлена сиренью и цветами миндаля. Миссис Тэмпест пела у рояля.

Несмотря на то что ее голос многим не нравился, она пела очень хорошо. Она с восторгом встретила сэра Джоржа и Каро.

Они попросили ее, чтобы она окончила свою песнь, и Рита исполнила их просьбу. Затем она встала и подошла к камину, украшенному цветами.

Рита была маленького роста, стройная и темноволосая. У нее были красивые глаза и умное лицо, которое так прекрасно поддается фотографии и в жизни кажется более красивым, чем многие хорошенькие лица. У нее был мальчишеский вид, придававший ей больше очарования, и она носила великолепные украшения.

Рита была дочерью канадского миллионера, и ее замужество с бедным исследователем вызвало много толков, особенно то обстоятельство, что Барри Тэмпест продолжал путешествовать и после женитьбы. Когда ее жалели по поводу долгого отсутствия мужа, Рита выслушивала дружеские соболезнования и в душе смеялась над ними. Она вышла замуж после тридцати лет, потому что заранее нарисовала себе идеал мужа, которого она хотела бы иметь. В таком муже она могла быть уверенной и сумела бы хранить ему неизменную верность.

В Барри Тэмпесте она нашла свой идеал. Это был человек необычайной доброты и кротости, не замечавший ее слабостей, не мешавший ее затеям и совершенно не заинтересованный в ее богатстве. Он был необыкновенно честен по натуре, совершенно чужд мелочности и тщеславия и считал Риту непогрешимой. Во всем он видел прекрасное и возвышенное. У него была необыкновенно красивая наружность, и он считался одним из лучших ученых по естествоведению. Его любили все: женщины, дети и даже животные. Сын их учился в университете. Они оба обожали его. От матери сын унаследовал ум, от отца – наружность.

Когда Каро попросила Риту сопровождать ее во время ее путешествия, Рита тотчас же согласилась.

– Конечно, я поеду с вами во Францию, Италию, Египет и даже дальше. Если же Барри вернется во время моего отсутствия, он поедет за нами и привезет с собой Тима, у которого начинаются каникулы.

Она не спросила даже, какая причина побуждает Каро оставить свой дом на неопределенное, долгое время как раз в начале сезона; она также не поинтересовалась, что по этому поводу думает Джон. Рита многое знала о Джоне и о многом догадывалась. В этот вечер она говорила обо всем, только не упомянула о дне отъезда. Хотя сэр Джорж и находил, что у нее неприятный голос, но, по мнению Каро, она, очевидно, нравилась ему, потому что он продолжал сидеть с ней, смеясь и разговаривая. В действительности голос миссис Тэмпест не был неприятным, а скорее странным – низким и тихим.

Было уже поздно, когда Каро наконец вернулась домой, но она только была рада этому. Она отворила дверь ключом – слуги уже спали, и в доме царила мертвая тишина.

Ей казалось странным, что она возвращается так поздно. Раньше она всегда ожидала Джона. О, как это случилось? Почему Джон увлекся Сильвией Беннет? Почему? Как жестока жизнь!

Она заперла входную дверь и с болью в сердце поднялась по лестнице в свою комнату. Завтра она будет в Париже, и эти стены, окружающие ее, и все эти предметы и привычки, заполняющие ее жизнь, исчезнут навсегда.

Прохладный ветер раздувал мягкие занавеси на окнах ее комнаты. Маленькая лампа под темным абажуром горела около ее кровати. В прохладном воздухе носился запах духов и пудры. Она сняла платье, накинула легкий капот и распустила волосы.

Последняя ночь… на целый год. Где был Джон? Словно откликнувшись на ее зов, он появился около нее. В неясном освещении она увидела его глаза, гневные и умоляющие, полные любви и страдания.

Он обвил ее руками, прежде чем она успела произнести слово, и его губы искали ее рот. Прерывистые слова, произнесенные шепотом, достигли ее слуха:

– Моя… ты моя… ты не можешь забыть… клянусь тебе… я сдержу свою клятву. Вернись ко мне, Каро, Каро!..

Однажды он уже звал ее так, после первой ссоры.

Как далекое эхо, в ней проснулось воспоминание о прошедших годах, разрывавшее ей сердце. Невольно она смягчилась, и с интуицией влюбленного Джон понял ее минутную слабость. Униженное смущение, испытанное им раньше, сменилось чувством торжества.

– Я люблю тебя… я люблю тебя… – прошептал он.

Звук его голоса, такой знакомый и родной, звал Каро, словно манил во сне, далекий, еле слышный. Но ее душа на этот раз осталась холодной.

Она высвободилась из его объятий быстрым движением.

– Джон, пожалуйста, пожалуйста, уходи.

– Уйти?.. – повторил он.

И подлинная его натура проявилась в следующих словах:

– Было бы смешно, если бы я это сделал.

Он снова пытался обнять ее, но она его оттолкнула:

– Не трогай меня, я не потерплю этого.

Затем слова ее полились быстрым потоком:

– Джон, будь великодушным хоть раз. Ведь наступил конец. Дай мне уйти, дай мне унести светлую память о тебе на всю жизнь. Если бы я могла, я бы все начала сначала. Но я не могу. Моя душа разбита. Может быть, я недостаточно добра, чтобы все простить. Может быть, я могла бы простить, но забыть – никогда! Воспоминания останутся в моей душе и не дадут мне покоя. Дай мне уйти, дай мне свободу. О, Джон, будь добр ко мне, не забывай меня…

Джон схватил ее за руку.

– Перестань, – начал он, – ради бога перестань. Хорошо, ты уедешь. Я это заслужил. Я знал, что ты никогда не поймешь. Можно изменять, но сохранить любовь в своем сердце. Ты думаешь, что это не так? Тебе непонятны мои слова. Иногда я думаю, хочу думать, что неизменная любовь, наполняющая сердце человека, и есть наивысшее проявление верности. Мои воспоминания о тебе останутся навсегда прекрасными и незапятнанными. Вот и все. Может быть, это и глупо… Прощай!

Он подождал мгновение, затем вышел.

Входная дверь захлопнулась за ним внизу, и вслед за тем раздался звук отъезжающего автомобиля.

Глава 4

Переезд по Каналу оказался спокойным. В Кале пришлось долго ждать, и остаток пути до Парижа был необыкновенно скучным.

Раньше Каро всегда думала, что путешествие является лучшим развлечением, отвлекающим от воспоминаний и тягостных мыслей. Теперь же оно ей показалось нескончаемым.

Под конец жаркого, пыльного дня в розовом закате показался Париж, чарующий, шумный и яркий.

– Каждый раз, когда я подъезжаю к Парижу, мне кажется, что это мое первое посещение, и в то же самое время я рада, что знаю Париж так хорошо, – сказала Рита.

Очутившись одна в большой комнате отеля, Каро устало начала ходить взад и вперед. Теперь только она поняла, что она свободна, что все осталось позади, и чувство безграничного одиночества овладело ею. Она села на диванчик в стиле Рекамье, покрытый кружевным чехлом, и взяла свою собачку на руки. Появившаяся Сариа с мягкой улыбкой объявила, что ванна готова. Каро встала, обрадовавшись ванне, что вполне естественно после пятичасового путешествия в летней пыли.

Когда Каро оделась, Рита вошла из соседней комнаты:

– Мы отправимся пообедать к Фуке, на террасу. Сегодня чудная ночь.

Автомобиль быстро повез их по шумным улицам, и Каро перестала себя чувствовать такой одинокой. Но ресторан оказался переполненным, и они поехали в другой, где их повели к столику, стоявшему около плетеных перил террасы, с которой открывался вид на Булонский лес, темную феерию переплетающихся теней, мягких, мигающих огней города и далеких звезд.

Рита заказала обед с умением распоряжаться, свойственным ей. Как большинство женщин, много путешествовавших в своей жизни, она прекрасно знала обычаи чужих стран и всюду имела много знакомых. Она раскланялась с некоторыми дамами и заговорила с молодым человеком, вскочившим с места, когда она и Каро прошли мимо его столика.

Козимо Лиар низко поклонился и подошел к ним. Рита знала его давно. Он был дипломатом, типичным представителем этого круга: ленивый и вежливый, очень легкомысленный и довольно красивый, с безупречными, любезными манерами.

– Куда вы отправляетесь сегодня? – спросила миссис Тэмпест.

– Я еще не знаю. Думаю, в какое-нибудь место для увеселений, но не по собственному желанию, а по долгу службы.

– Вы слишком много работаете, – улыбнулась Рита. – Вы выглядите усталым, Козимо мио.

Светлые, красивые глаза Лиара искрились смехом.

– Смейтесь надо мной сколько угодно, но эту неделю я действительно много работаю. Я должен развлекать его светлость, Гамида эль-Алима; это очень трудная задача, поверьте мне. Он силен, как Геркулес, и любопытен, как мальчишка.

– Где он? – спросила Рита с интересом.

– Вот там, за моим столом, господин с темными волосами. Привести его к вам? Можно?

– Конечно, но расскажите нам прежде, кто он.

– Кто и что? Его светлость представитель молодого Египта. Он учился в Итоне, и в нем соединяются восточная лень с энергией европейца. Он путешествует по свету, желая ознакомиться с ним. Он хитер, умен и очень интересная личность. Я приведу его.

Лиар ушел и скоро вернулся с очень высоким, необыкновенно красивым человеком. Египтянин был еще молод, но выглядел уже вполне зрелым. Его загорелая кожа золотистого цвета казалась еще темнее из-за прозрачных голубых глаз под густыми черными ресницами, которые придавали его взгляду странное выражение. Словно утомленный всем, он резко выделялся среди всей окружающей обстановки. У него был красивый, смеющийся рот с прекрасными зубами и изящные, тонкие руки, которые, несмотря на холеные, блестящие ногти, казалось, таили в себе огромную нервную силу. На его левой руке блестел золотой браслет, и обращали внимание жемчужные запонки большой ценности. Говорил он с живостью, подчеркивая свои слова легкими движениями руки. Красота его придавала очарование всем его движениям. Он смотрел на Каро, почти не отрывая глаз, пока Рита разговаривала с Лиаром, и Каро чувствовала на себе его тяжелый, пристальный взгляд, заметив с некоторой долей раздражения, что она невольно покраснела. Гамид увидел это и сейчас же сказал откровенно, не отводя взора от ее лица:

– Смотреть на вас – словно видеть цветок, солнечный закат, драгоценный камень или что-нибудь другое совершенное и прекрасное.

Она быстро спросила:

– Как долго вы предполагаете оставаться в Париже, ваша светлость?

Гамид пожал плечами:

– Пока не начну скучать. Оставаться после этого безрассудно, не правда ли?

Выражение презрительного разочарования обострилось в его глазах. В этот момент он показался ей типичным представителем Востока, усталым фаталистом, разочарованным во всем.

Внезапно лицо его изменилось и посветлело. Быстрым движением он наклонился вперед:

– Вы, наверно, ездите верхом? Не хотите ли со мной завтра покататься? У меня прекрасные лошади. Я предоставлю вам одну из них завтра утром. Хорошо? Рано утром, в восемь часов. Начинающийся день так прекрасен, так молод, так чист. Асфальтовые улицы города умыты, на деревьях блестит роса, и все так красиво кругом. Вы поедете со мной. Не правда ли?

Он просил, как ребенок, и весело рассмеялся:

– Скажите, вы поедете?

– Я думаю, что поехала бы охотно. Посмотрим! Миссис Тэмпест и я останемся здесь недолго. Видите ли, я скоро уезжаю в Италию и оттуда в Египет.

Гамид развел руками, а затем сложил их.

– Это судьба, конечно, – сказал он серьезно. – Вы уезжаете в Египет, в мою страну, куда еду и я очень скоро, – задумчиво продолжал он. – Мы встретимся там, и я покажу вам многое. Конечно, это судьба, что мы познакомились с вами сегодня. Что будет дальше, кто знает? Я покажу вам Египет.

Он посмотрел на Каро, прищурив глаза.

– Вы читали о нем так много. Не правда ли? О, конечно, читали, я знаю. И слышали много? Об очаровании пустыни, о горящем костре каравана, о громкой молитве туземцев, воспевающих славу Аллаху, молящихся солнцу и вечно просящих милостыню. Я знаю, что вам все известно. Вы слышали о ярко-голубой дали неба, о золотых звездах, об ослепительных потоках жаркого солнца, о широком Ниле, сверкающем между песчаных берегов. Это тот Египет, о котором вы слышали, который вы видите, глядя из окон Шепхэрд-отеля или из автомобилей Кука. Кроме этого Египта, описанного туристами и случайными путешественниками, такого Египта, каким его себе представляет большинство приезжих (то же самое, если вообразить себе, что Темза, Вестминстерское аббатство и Вест-Энд представляют собой всю Англию), я покажу вам Египет настоящий, Египет романтический и странный, с его горячей золотой пылью, выжженными солнцем пустынями и плодоносными полями.

Он умолк внезапно, когда Лиар обернулся к нему, вопросительно взглянув на него.

– Поедем куда-нибудь танцевать, – предложил он.

Он увел их из этого укромного уголка, перила которого были обвиты белой и розовой геранью, и с головокружительной быстротой повез их в своем автомобиле по Булонскому лесу.

– Я люблю быстроту, – сказал он Каро, сидевшей около него, – люблю силу!

Он ускорил ход, и машина покатилась бесшумно со скоростью шестьдесят километров в час.

– В такие ночи в Египте все кажется огромным, величественным, здесь же все игрушечное, словно не хватает места, – проговорил он…

Танцевал он прекрасно, совершенно не уставая, как большинство крупных людей. Он совершенно не разговаривал во время танцев.

Рита очень устала, когда они вернулись в отель.

– Его светлость Гамид эль-Алим – очень красивое молодое животное, – заметила Рита, зевая и докуривая последнюю папиросу. – Он вам нравится? Козимо смеется над ним.

– Не знаю! Принц – оригинальный тип. Мне нравятся его наружность, его молодость.

– Ему около тридцати лет, – сухо заметила Рита. – По крайней мере двадцать семь.

– Он собирается показать нам настоящий Египет.

– Неужели? – воскликнула Рита. – Каро, вот так удача!

Она направилась к двери и дружески кивнула ей головой:

– Спокойной ночи, моя дорогая.

Когда она ушла, Каро начала медленно раздеваться. Сариа спала уже давно. Раздевшись, она потушила свет и подошла к открытому окну, через которое вливался прохладный ночной воздух.

Вандомская площадь лежала перед ней, широкая, строгая и красивая. Каро подумала о том, как Гамид жаловался, что здесь, в Париже, мало места. Ей самой казалось, что кругом было мало простора. Неясная тоска давила ее. Она не могла уйти от своих мыслей, своих воспоминаний о Джоне, уйти от себя самой. Противоречивые мысли приходили ей в голову. Отец ее был прав: когда пройдет этот год, что будет тогда? Полная свобода? Но даст ли ей свобода то счастье, которое она не могла найти в любви?

Она снова вспомнила о Гамиде, который, по словам Козимо Лиара, не знал преграды в своих желаниях и был свободен во всех своих действиях.

На вид Гамид не отличался от большинства молодых людей. Он одевался у лучших лондонских портных, прекрасно владел иностранными языками, был очень богат и пользовался всеми благами жизни. Но в нем было что-то странное, не совсем обычное, что поразило ее.

Легкий шум заставил ее вздрогнуть. Она быстро обернулась.

У входа стояла Рита.

– Я не могла уснуть и снова пришла, – сказала она и медленно прошла по большой неосвещенной комнате.

Ее шелковый халат светло-лимонного цвета в неясном отблеске фонарей казался совершенно белым. Она была стриженой и очень худенькой, что придавало ей еще более мальчишеский вид.

– Собственно говоря, вам давно пора спать, – сказала она, усаживаясь в большое кресло. – Почему вы не спите?

Не дождавшись ответа, она продолжала своим тихим, странным голосом:

– Я не жду от вас признаний. И не хочу их. Я знаю, какая тайная враждебность возникает между друзьями после таких откровенностей. Странно слышать об ошибках другого и порицать его за это. Часто женщины под влиянием порыва делают излишние признания. Как долго вы думаете оставаться в Париже?

Эта быстрая перемена тона не удивила Каро. Она привыкла к изменчивым настроениям Риты.

– Не знаю, – сказала Каро медленно. – Остаться ли здесь, чтобы посмотреть спектакли во всех театрах, или поехать в Женеву, а оттуда через Альпы в Италию автомобилем? Мне хочется продлить наше путешествие.

– Хорошо, – согласилась Рита.

Она встала и неслышно заходила взад и вперед, тихо напевая, время от времени поглядывая на подоконник, на котором сидела стройная белая фигура, глядевшая в бархатную темноту неба.

Рита запела громче, желая своим пением разбудить Каро от глубокого, печального раздумья.

«Боже мой, как низки мужчины», – подумала Рита невольно.

Она запела слова из стихотворения Прюдома:

 
Здесь на земле все люди страдают
из-за любви и дружбы…
 

Каро повернула к ней голову.

Очарование теплого, тихого голоса Риты подействовало на нее.

«Она еще так молода», – мысленно продолжала Рита и пропела слова:

 
Мне снятся поцелуи,
не забываемые никогда.
 

Каро спустилась с подоконника и слушала молча, с болью в сердце. На глаза навернулись слезы, скрытые темнотой. Такие невыплаканные слезы только усугубляют горе.

Словно почувствовав это, Рита оборвала песнь и начала напевать какую-то веселую английскую песенку о деревьях и ручейках, и ее голос невольно напомнил Каро о свежести серебряных струй и утешил ее в ее одиночестве, словно нежная ласка.

Глава 5

Радостное оживление наполняло Каро, когда она на следующий день спустилась по лестнице отеля.

Было дивное летнее утро. По оживленным улицам проезжали коляски, запряженные прекрасными лошадьми, тянулись вереницы блестящих автомобилей. Серая линия домов ярко выделялась на синем фоне неба.

Каро гуляла одна.

– Вы, конечно, собираетесь купить шляпу, – раздался голос позади нее.

Каро оглянулась и увидела Гамида эль-Алима, такого же сияющего, как солнечное утро. В петличке его изящного костюма красовалась роза; шляпа была сдвинута на затылок и открывала его смеющееся лицо.

«На него приятно смотреть», – невольно подумала Каро, разглядывая его в ярком солнечном освещении и невольно восхищаясь его красивой внешностью, изяществом его движений и темной синевой его глаз.

– Разрешите мне сопровождать вас, – попросил он. – Я умею выбирать шляпы, уверяю вас.

– Я верю вам и так, – ответила Каро.

Они весело болтали, направляясь к магазину, где Каро всегда покупала шляпы.

Владелица магазина, мадемуазель Жанна, любезно встретила Каро. Гамид присутствовал при том, как Каро примеряла шляпы. Несмотря на его безразличный вид и восточную лень в движениях, от его проницательного взора не ускользала ни малейшая подробность. Ему очень нравилось следить за Каро, когда она примеряла шляпы. У нее были прекрасные волосы, густые и блестящие, украшавшие ее лицо, к которому шли все шляпы. Когда Каро вышла из магазина, на ней была маленькая черная шляпа, украшенная ярко-изумрудной пряжкой.

– Вам так идет зеленый цвет из-за ваших прекрасных глаз с зеленоватым отливом, – заметил он спокойно.

Из-под опущенных ресниц она бросила быстрый взгляд на лицо Гамида. Оно не выражало ничего, кроме обычного ленивого безразличия, с которым он наблюдал за шумной уличной жизнью столицы.

Последовавшее за этим замечание поразило ее:

– Я не знал, что вы замужем.

– Конечно, я замужем, – ответила Каро.

– Ваш муж не сопровождает вас?

– Так же, как не сопровождает нас Барри Тэмпест.

– О, он часто отсутствует, ведь он исследователь и вообще странный тип. Но мистер Клэвленд не занимается исследованиями, и все-таки вы одна.

– Как видите.

В ее тоне прозвучала холодная сдержанность, что заставило Гамида переменить разговор, и он снова заговорил о Египте.

– Вы все поймете, – сказал он, окончив свое описание.

– Почему вы так думаете? – спросила Каро. – Я могу не оправдать ваших надежд. Никогда нельзя предсказать, какое впечатление произведет незнакомая страна. Я очень часто встречала людей, обожавших Париж, но часто сталкивалась и с такими, которые ненавидели его.

– Конечно, – спокойно согласился Гамид. – Люди с мелкой душой и узким кругозором видят в Египте все его недостатки, его отрицательные стороны. Такие люди во всем видят только плохое, где бы они ни находились; они знают Египет по описанию Кука и покупают скверные фотографии пирамид и сфинкса. Они уносят с собой впечатление, что все гостиницы очень дороги, а страна переполнена нищими. Но есть люди, которые поймут тайну Египта, величие его тысячелетней истории, красоту Нила, на берегах которого зародилась цивилизация.

Когда Гамид замолк, Каро заметила, что они остановились перед витриной магазина. Его красочные, страстные слова, которыми он описывал свою родину, заинтересовали ее.

Голос Риты, раздавшийся неожиданно рядом, прервал мысли Каро. Рита поздоровалась с ними, и Каро почувствовала облегчение, что разговор с Гамидом кончился.

– Вот вы где! – сказала Рита с живостью. – Вы долго гуляли? По-видимому, вы не очень устали. А, новая шляпа, и прекрасная к тому же.

– Не правда ли? – спросил Гамид. – Особенно пряжка.

Его блестящие, улыбающиеся глаза не отрываясь смотрели на Каро.

– Мы позавтракаем в кафе «Де Пари», – сказала Рита очень оживленно, – я очень голодна. Каро, вы, вероятно, встали рано?

Она весело болтала по дороге в ресторан, но, несмотря на ее внешнее оживление, она была смущена мыслью, пришедшей ей в голову.

За завтраком она незаметно наблюдала за Гамидом. Хотя она должна была сознаться, что он очень красив и обладает каким-то странным очарованием, он не нравился ей. Его беззаботность, веселье, его милые мальчишеские манеры и безукоризненная внешность не могли вызвать в ней симпатию к нему.

«Лучше поговорить о Джоне», – внезапно решила Рита.

Когда Гамид велел подать кофе, она сказала:

– Миссис Клэвленд говорила вам, что мы собираемся поехать вместе в Египет, ваша светлость. Вы так любезно обещали показать нам все достопримечательности вашей страны. Мой муж тоже приедет туда. Вы никогда не встречались с ним?

– Я очень много слышал о мистере Тэмпесте, – почтительно ответил Гамид.

– Да, Барри знают почти все, – сказала Рита. – Он будет очень рад ознакомиться с Египтом под вашим руководством. Какая удача!

– Для меня, – любезно заметил Гамид.

– Для обоих. Я не хочу хвастать, но уверена, что мой муж – очень незаурядная личность. Между прочим, ваша светлость, вы любите спорт? Мистер Клэвленд – один из лучших спортсменов. Он получил в текущем году первый приз по атлетике.

– Неужели? Это замечательно, – любезно сказал Гамид, – я никогда не слыхал о мистере Клэвленде как о спортсмене.

Вскоре после этого он поднялся и простился с ними.

– Интересная личность, – сказала Рита, зажигая папиросу.

Каро ответила с легким смехом:

– Он умеет заказывать прекрасный кофе.

Большую часть дня они провели в магазинах, делая разные покупки.

Вечером Рита предложила отправиться в театр, и Каро согласилась сопровождать ее. Хотя она очень устала, она была рада всякому развлечению, чтобы уйти от самой себя.

Рита получила большое количество писем, Каро ни одного. Направляясь по коридору гостиницы в свою комнату, она снова почувствовала себя ужасно одинокой.

Когда она открыла дверь, она остановилась в изумлении.

Комната была украшена бледно-розовыми и золотистыми орхидеями. Сариа стояла там, любуясь цветами.

– Вот карточка, – сказала она, протягивая запечатанный конверт.

Каро распечатала письмо.

Над именем Гамид эль-Алим было написано: «Я выбрал эти цветы, хотя они недостаточно красивы для вас».

– Я никогда еще не видала таких орхидей, – сказала Сариа почтительно. – Они необыкновенно красивы.