Текст книги "Шаман четырех стихий. Проникновение в суть магических сил природы"

Глава 5
Тайны земли

В Седоне есть четыре основных вихря энергии и один маленький, потайной вихрь. Места, где нашли свой дом первые четыре, называются скалы Колокол и Собор, Аэропорт Меза и каньон Бойнтона. При приближении к сильному вихрю увеличиваются способности к телекинезу, или психокинезу, экстрасенсорному восприятию, ясновидению и другим сверхъестественным феноменам. В настоящий момент не существует научных способов изменить энергию, высвобождаемую этими вихрями. Но это не означает, что они нереальны, это означает всего лишь, что мы пока не обладаем технологиями, способными засечь эти энергетические аномалии.

Понять, что такое вихрь, можно, представив водоворот или торнадо. Вершина водоворота выглядит свирепой и могучей, а его основание, будучи не менее сильным, сжато и вращается быстрее. И через вращающийся тоннель в центре, проходит снизу вверх энергия. С точки зрения магнитных явлений, энергия вихря излучается из недр Земли. Дело в простой гидродинамике. Если мы вспомним, что сердцевина Земли состоит из расплавленных веществ, находящихся в жидком состоянии, и что Земля вращается вокруг своей оси со скоростью 5000 миль в час, то мы поймем, что вращательное движение нашей планеты создает нестабильность и аномалии в ее жидком центре. А поскольку в основном центр Земли состоит из металла, вращение создает также разные энергетические поля, в том числе магнитные. И вихри представляют собой не что иное, как энергетические поля, вырывающиеся из глубин Земли и выходящие на поверхность под действием вращения такого «водоворота».

Вихри делятся на три типа: негативные, позитивные и гармоничные. Названия связаны с воздействием, которое они оказывают. Негативный вихрь вытягивает из человека его конфликты, и это облегчает душевную боль. Он поднимет на поверхность сознания, сконцентрирует, а затем вскроет проблемы, духовную агонию, недуги и боль прошлого. Сначала он рубит, а потом уже исцеляет. Подобно японскому самураю, негативный вихрь возьмет пораженную болезнью конечность и без усилий отрубит ее мечом энергии. Вихрь продирается через пелену защит прямо к злокачественному центру проблем и одним движением расправляется с ними. Скала Собор и скала Колокол в Седоне считаются местами, где действуют негативные вихри.

Позитивные вихри – это вдохновляющие и могущественные энергетические силы, которые могут проходить через душу и существо человека, активизируя все жизненно важное. Подобно грозе, положительный вихрь дарит силу. После встречи с ним человек наполняется энергией и обновленным чувством надежды и оптимизма. Позитивный вихрь дарит энергию воина, дух Солнца и ауру силы, укрепляя волю. Позитивный вихрь в Седоне – гора Аэропорт Меза.

Гармоничные вихри приносят спокойствие и безмятежность. После посещения гармоничного вихря человек обычно ощущает сонливость и расслабление. Как будто прохладным вечером вы сидите, завернувшись в одеяло. Мягкое тепло обволакивает вас. Гармоничные вихри напоминают нам, как можно чувствовать себя, когда стихает внутренний шум и гам. Они дарят расслабление, принятие и понимание сил Вселенной. Такие вихри предоставляют нам опору в мире, позволяя обрести равновесие и гармонию. В Седоне «местом жительства» гармоничного вихря является каньон Бойнтона.

Я намеревался посетить все эти вихри. Четыре часа было потрачено на то, чтобы добраться от дома Странствующего Духа к местам Великой Загадки. Дорога была долгой, но зато у меня было время подумать. Прибыв в город, я немедленно отправился спать, чтобы быть готовым к завтрашним приключениям.

Ранним утром мой путь лежал к скале Колокол. Двигатель машины задыхался, преодолевая небольшую горную цепь. Седона напоминает Большой каньон в миниатюре цветом скал, их формой, ветрами и облачностью. Я добрался до заповедной зоны, остановил машину на стоянке и вытащил из багажника снаряжение.

Накинув легкую куртку для защиты от свежего горного воздуха, я закинул за плечи рюкзак и, размяв руки и ноги, начал свой поход. Первый же глубокий вдох принес мне ощущение сухости и ароматы корицы и мускатного ореха. Передо мной расстилалось пространство, покрытое галькой, кактусами и камнями, утопающими в нескончаемом море красного цвета. Во всем были разнообразнейшие оттенки красного, настолько яркие и живые, что хотелось взять их и втереть в кожу. Контраст красной земли и синего неба заполнял мир, смешивая и сплавляя основные составляющие священного танца жизни.

Индейцы говорят о Красном Пути. Путь – это метафора жизни в гармонии с природой. Есть то, что помогает нам встать на путь: почтение к Матери-Земле и Отцу-Небу, уважение к воде, благоговение перед нашими священными братьями – выдрой, волком, бизоном, птицами – и почитание живого духа во всем сущем. Этот живой дух творит и поддерживает то, что называется Великой Загадкой. И есть многое другое, что уводит нас в сторону от Красного Пути: коммерциализация, эксплуатация природных ресурсов, войны с нашими братьями и сестрами и равнодушие к планете. Не сошел ли я с пути?

Тропа была плавной, подобно первому глотку «Мерло», медленному, с привкусом ванили, сладкому. Часть тропы проходила вблизи чьего-то двора. Я продолжал свой путь.

Преодолев несколько пересохших ручьев, доказательств безжалостности пустынных дождей, я приблизился к горе. Не было заметно тропы, которая вела бы к вершине, поэтому я решил воспользоваться другой возможностью.

По левому склону горы Колокол спускалось пересохшее русло ручья. Я осторожно ступил на дно, придерживаясь за низко растущие ветви деревьев и корни. Через эту растительность было нелегко пробираться. Я прошел около пятидесяти футов по склону, уходящему наверх под углом примерно в тридцать градусов, свернул налево, затем направо и оказался у самой горы. Я ощущал себя маленькой бактерией, пробирающейся сквозь плоть и кости к глубоко скрытой цели.

Мой взгляд скользил по поразительному скальному образованию. Оно напоминало три слипшихся вместе пончика, лежащих друг на друге, каждый из которых был меньше предыдущего. Я поискал, за что бы ухватиться руками, подтянулся и выбрался из оврага. Затем, сняв свой рюкзак, осмотрелся. Так как запримеченное мной образование находилось позади главного склона скалы Колокол, я осторожно двинулся через осколки камней, покрывающих землю, направо до тех пор, пока не замер, потрясенный вдруг открывшимся с вершины видом.

Я был ростом в сорок футов. Я сам был горой! Я видел все вокруг и различал других людей, поднимавшихся наверх. Меня же, в одежде песочного цвета, не было видно, если я не двигался. Так, значит, вот как чувствуют себя горы? Стоят высоко и, выветриваясь и медленно старея, смотрят на человечество на протяжении миллионов лет?

Осторожно ступая, я пошел обратно к площадке позади скалы. Внезапно что-то привлекло мое внимание. На основании покрытого песком «пончика» было нацарапано что-то. Подойдя ближе, я увидел белые буквы, складывающиеся в предложение. На уровне моих коленей буквами, размером примерно в два дюйма, было написано: «Единственная тюрьма – в нашей голове». Интересно.

На крупном скальном образовании, на всей его территории я смог найти одну маленькую фразу, несколько дюймов философии, сохранившихся во времени. Если тюрьмы существуют лишь внутри нас, то на самом деле их не существует. Мы сами себя ограничиваем. Нет преград нашей человечности, нашей способности заботиться и любить другие существа. Нас ограничивает только наш разум и его слепое неприятие того, чего мы боимся или не понимаем.

Все, чего мы боимся, чуждо нам, непонятно и непривычно. И чаще всего нашей единственной реакцией на страх является агрессия, в ответ на которую чаще всего следует соответствующая реакция… То есть мы сами создали для себя тюрьму. Мы сами и заключенные, и смотрители, и охранники. Интересно. Единственная тюрьма – в нашей голове…

Через несколько минут, проведенных за записями, я запаковал свой рюкзак, подтянул лямки и отправился в обратный путь. Всего через полчаса я был уже в начале тропы перед своей машиной, не переставая размышлять. Среди всей горной гряды загадочным образом появилось послание, словно бы специально оставленное для меня. Это было поразительно. Но день еще не закончился. Теперь я собирался отправиться к скале Собор.

Ранее утром лесник, отвечая на мою просьбу, коротко описал подъем на эту гору: «Это очень тяжелый подъем. Отвесный склон. Не для слабаков». Я подумал: «Да, конечно. Но что он знает? Я бывший морской пехотинец. Значит, с легкостью одолею этот подъем». Но лесник оказался прав. Скалу Собор одолеть оказалось очень непросто, каждый дюйм подъема дался мне с трудом. Но по причинам иным, чем те, которые упомянул он.

Каждый мускул, каждая жила, каждая часть моего существа кричала в агонии, когда я поднимался на гору. Прежде я занимался скалолазанием. В бытность морским пехотинцем я регулярно преодолевал двадцать миль в полном снаряжении, вес которого мог достигать девяноста фунтов. Проделывая это, мы все потели так сильно, что в конце наша форма и обувь пропитывались солью. Однако ни одна из этих дистанций не была такой сложной, как этот девяностоминутный подъем на скалу Собор.

Формой напоминающая гигантскую лестницу, скала Собор представляет собой образование, разделенное на уровни, которые располагаются все выше и выше. Подъем на мегалит высотой в 400 футов не труден. Примерно сорок футов приходится на пологий подъем, затем необходимо преодолеть десять футов по вертикали, затем повторить все это сначала. Приходится также искать опоры для рук и ног. Но не рельеф местности делает подъем сложным. Дело в негативном вихре энергии.

Приблизившись к вершине, я был истощен умственно и духовно. Наверху были и другие люди. Увидев рядом с собой шестидесятилетнюю женщину, молодую семью и нескольких подростков, я быстро отвернулся, чтобы они не заметили слез, струящихся из уголка моего правого глаза.

Что показала мне скала Собор? Почему таким сложным оказался подъем на нее? За полтора часа своего восхождения я встретился с самыми глубинными из своих страхов и самыми болезненными поражениями на жизненном пути. Все одновременно вернулось ко мне, все тяжелые переживания прошлого. Все ошибки, разочарования, все нереализованные мечты прошли через центр моего существа подобно столбу огня. Я отчаянно хотел отступиться, но понимал, что должен продолжать намеченный путь. Я должен был подняться на гору.

Добравшись до вершины, немного передохнув и собравшись с духом, я снова надел на лицо привычную «маску силы» и немного поговорил с людьми, поднявшимися сюда раньше меня. Общение немного заглушило боль тягостных переживаний. Эта гора покорила меня. «Я» больше не существовало; терять было нечего. Все промелькнуло передо мной и ушло.

Когда мои нежданные компаньоны начали спуск, я встал и поднял руки вверх, а затем медленно опустил их и упал на одно колено. Касаясь руками шершавого камня, я приникал всем своим сердцем к земле. Так я просил скалу Собор снять с меня душевный груз и облегчить боль, поднимающуюся откуда-то глубоко изнутри. Это прикосновение к камню и внутренняя мольба о помощи принесли ощущение тепла в груди и подъема сил, а затем огромной медленной волной накатило облегчение. Вниз, вниз, вниз уходила моя израненная переживаниями энергия. Вниз, вниз к земле. Вниз и прочь от меня. Подобно редкому дождю, затихающему после миновавшей бури, боль медленно отступила. Я глубоко благодарно вздохнул и начал свой спуск.

У подножия скалы я обернулся и в последний раз посмотрел на свою освободительницу. Мое внимание привлекла ее форма. Очевидно, размер и форма горы увеличивали силу вихря. Скала Собор гораздо выше и больше скалы Колокол. Это должно способствовать большему высвобождению энергии на ее вершине, высоко возносящейся над окружающей ровной пустыней. Сравнивая уровни энергии, можно сказать, что скала Колокол – это батарейка в девять вольт, а скала Собор – это молния. И если воздействие скалы Собор всегда ощущается таким образом, мне никогда не хотелось бы возвращаться к ней еще раз.

Для одного дня было достаточно. В тот вечер я обедал наедине с ночным небом и миллионами лет звездного света, освещающего мои мысли.

На следующий день я проснулся с готовностью покорять новые вихри силы. Но что-то изменилось. Мне больше не было грустно. Я чувствовал энтузиазм. Я стал оптимистом. Я изменился. Меня изменила незримая энергия скалы Собор.

Следующим в списке был Аэропорт Меза. Аэропортом Меза называют также и гору с плоской вершиной, на которой, как вы наверняка уже догадались сами, и расположен муниципальный аэропорт Седоны. Его взлетно-посадочные полосы очень коротки и не подходят для слабонервных или для неопытных пилотов. Если вы когда-нибудь решите отправиться в Седону, то летите до Феникса, а дальше берите машину. Вы точно будете благодарны мне за этот совет.

Я припарковал машину, заплатил за парковку и начал подъем по круто уходящей вверх тропе. Вскоре она разделилась надвое. Первая ее ветвь забирала чуть влево и вверх, где примерно в тридцати футах от развилки выходила на поверхность плоская, как стол, скала. Вторая тропинка вела еще левее, и по часовой стрелке – вокруг маленькой горки, исчезая вверху, около посадочной полосы аэропорта.

Я начал со второй тропы, с которой открывался хороший вид на долину. Растительность вокруг была скудной. Небольшие кедровые и можжевеловые деревья оживляли каменистую поверхность. Когда я поднялся немного выше и посмотрел на долину, разостлавшуюся внизу, то вдруг понял, что все местные горы с обосновавшимися над ними энергетическими вихрями почти лишены растительности. На скалах Колокол, Собор и на горе Аэропорт Меза почти нет растений. Все другие скальные образования в долине почти полностью покрыты зеленью. Как будто энергия вихрей останавливает или изменяет рост растений.

Поднимаясь, я гадал, где же закончится тропа. После исследования всех обрывов вокруг, я сворачивал за угол, чтобы найти другой обрыв. И едва преодолев очередной уступ, я поворачивал и находил другой, а за ним следующий… Тропа, казалось, сворачивалась вправо бесконечной спиралью. Так прошло около тридцати минут, когда я заметил следующий уступ на склоне горы и решил, что пора отдохнуть. Поднявшись еще примерно на пятнадцать футов, я остановился и снял рюкзак. Отсюда, с высоты 300 футов над долиной, мне был виден весь город: Северная Седона, Старая Седона, скальные пристанища уже обследованных мной вихрей, деревья, все. Я присел.

Что случилось с первыми индейцами, синагуа, которые жили в долине? Когда в XIX веке был основан город Седона, первых племен давно уже не было, после них остались только разбросанные по горам руины. Но долина была прекрасной, безопасной, зеленой и гостеприимной. Так почему же исчезли первые племена? Подобно многим древним столицам, таким как Тикаль, Паленкке, Теоттиуакан и Мачу-Пикчу, прежде почитаемое место было покинуто внезапно.

Внутренним взором я посмотрел на долину и увидел красную змею, движущуюся по земле, а затем болезнь и потери. Змея, казалось, двигалась вдоль реки. Болезнь ли истребила синагуа? Война ли с соседним племенем? Или жители прогневили священных духов, духов предков? Узнаем ли мы правду когда-нибудь? Что-то заставило древних уйти. Еще одна загадка…

Порыв ветра, пришедший из долины, нарушил мои мысли. Я собрался и начал спускаться по склону к покинутой на несколько минут тропинке. Скользя и даже несколько раз упав, я немало посмеялся. Снова захваченный созерцанием величия природы, я вспомнил, что, хотя мы живем на этой планете и якобы заботимся о ней, мы никогда не будем владеть ею или ее контролировать. Мы принадлежим Земле, а не наоборот. Мы можем лишь работать с природой, чтобы поддерживать себя и свое будущее. Сделав еще несколько шагов, я вернулся к бесконечной тропе, которая продолжала заворачивать направо.

Примерно через двадцать минут я подошел к ее концу. Небольшая надпись на табличке гласила: «Вы подошли к концу тропы. Здесь начинается аэропорт. Пожалуйста, присматривайте за своими рогатыми зайцами и морскими нимфами и возвращайтесь тем путем, которым пришли».

Нет, там не было рогатых зайцев, соседей снежного человека, но будь так, это было бы довольно забавно. Я немного прошелся вдоль ограждения и заметил, что сделано оно из достаточно прочной колючей проволоки. Я вдруг подумал, а не продемонстрировать ли мне особый навык морского пехотинца, который называется «преодоление заграждения из колючей проволоки за две секунды», или даже не дописать ли мне на табличке что-нибудь по-настоящему смешное. Здравый смысл взял верх, но эти несколько секунд колебаний у грани озорства мне показались почти вечностью…

Я решил снять рюкзак и немного отдохнуть. Возвращение по тропе назад займет около пятидесяти минут без учета времени на остановки. Этот поход оказался несложным – легкий и приятный, просто долгий. Я сделал несколько записей в дневнике, затем встал, собрал вещи и начал спуск.

Я чувствовал себя прекрасно и несся вниз по тропе большими прыжками, ощущая ветер на своем лице, будучи совершенно уверенным в себе. Все выглядело ярче, ощущения были приятные, кругом танцевала энергия. Я слышал все звуки, различал все цвета горы, ощущал свежесть воздуха. Чего-то, впрочем, не хватало, но чувствовал я себя восхитительно и просто не думал об этом. На пути вниз мне встретилось несколько путников, и я с готовностью уступал им тропу. Как же мне было хорошо! Я чувствовал себя абсолютно живым! Всего через несколько минут я добрался до начала тропы.

Что? Как мне удалось оказаться там так быстро? Я же только что начал спуск. Я взглянул на часы. Они показывали 12:40. 12:40?! Этого не могло быть. С вершины горы я начал спускаться в 12:25. Мне хватило пятнадцати минут, чтобы вернуться обратно? Но это невозможно, ведь я поднимался к вершине целых пятьдесят минут! Как я мог идти в одну сторону пятьдесят минут, а обратно – пятнадцать?

До сего дня я не могу объяснить эту разницу во времени. Я занимался пешим туризмом около четырнадцати лет, и думаю, что знаю, что делаю (или, по крайней мере, чего делать не стоит). Но такая разница во времени физически невозможна. Подъем обычно требует больше времени, чем спуск, но не на столько. Так просто не бывает.

Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, заключается в том, что вокруг определенных энергетических вихрей происходят необычные электромагнитные феномены. Такие феномены приводят к изменениям в растениях, людях и во времени. Все, что обладает электрическим, магнитным полем, биоэнергетикой, может ощутить на себе такое воздействие. В моем случае время замедлилось, или же я двигался во времени быстрее. То, что казалось часом, стало пятнадцатью минутами. Более того, возвращаясь, я преодолел расстояние в две с половиной мили со скоростью 8 миль в час. С такой скоростью я могу бежать не более двух минут. Другими словами, это просто невозможно.

Я вспомнил кое-что еще. Отличительным знаком вихря Седоны являются изогнутые ветки можжевельника. Ветки можжевельника рядом с вихрями завиваются, напоминая спираль. Чем ближе вы подходите к центру вихря энергии, тем более явные изгибы ветвей видите. И чем ближе вы к вихрю, тем с большей вероятностью можете почувствовать смену энергии.

Я, должно быть, прошел через какой-то разрыв во времени, вне обычного времени и пространства. Это делали лишь редкие люди, и если вы верите в легенды о Бермудском треугольнике, немногие из них смогли вернуться после такого приключения. Я был несколько ошеломлен случившимся, но лишь глубоко вздохнул и продолжил свой путь. Позднее я много часов провел, раздумывая о том дне и пытаясь выяснить, что случилось.

Оказавшись вновь у развилки тропы, я решил исследовать ее второе ответвление. Поднявшись по тридцатифутовому валуну, я забрался на гладкую поверхность скалы. За ее краем расплескалась бескрайняя долина. У края скалы в лицо мне ударил сильный ветер, мчавшийся со скоростью примерно в 40 узлов, о чем свидетельствовал гул в ушах. Я поднял руки вверх и поблагодарил гору за ее энергию.

Я жив! Возможно все что угодно! Все мои мечты были рядом. Они просто стали переменами блюд на Обеде Судьбы. Я чувствовал энергию. Я был энергией. Я чувствовал связь со всем бытием, ощущал умиротворение и силу. Это было знание – простое понимание того, что все будет хорошо и что все мы едины. Растения, животные, амебы, люди, планктон, деревья, дельфины, чайки, обезьяны, носороги, ламантины, улитки… Такие разные, но все одинаковые в своей изначальной сути. Всё есть часть энергии космоса. Я просто осознал, что все наши общие надежды и мечты достижимы. И за это чувство я благодарю гору и вихрь энергии над ней.