Книга: Оскар Уайльд. Афоризмы - Оскар Уайльд

Прочитал я два рассказа Уайльда "Преступление лорда Артура Сэвила" и "Портрет г-на У Г". Первый просто забавный отлично выписанный рассказ об убийственной или убойной силе веры в чудеса и предрассудки... А вот второй рассказ, похожий кстати на Дориана Грея, мне понравился больше. Оказывается сонеты не асегда посвящают прекрасным дамам. Иногда их посвящают неким темным личностям, что имена потом навсегда теряются во тьме веков... А люди потом пишут маслом портреты тех,кого возможно никогда и не было. Отсюда неожиданный вывод: вся наша культура, история и менталитет базируются в основном на мифологии и конкретных мифах.

Читаю пьесу Оскара Уайльда "Веер леди Уиндермир" Совершенно забавная и одновременно точная вещь. Я пытаюсь представить как бы выглядело это напыщенное действо в наши дни в какой-нибудь кислотной тусовке, например из шоу-бизнеса. А ведь ничего бы не изменилось бы, ни на йоту. Времена меняются постоянно, а нравы - нет. И общество, хоть рафинированное, хоть патриотично- либеральное, хоть маргинально - неформальное всегда одновременно обсуждает, осуждает и потакает всех и вся..

Герцогиня Бервик. О, мы вас ценим по достоинству, мистер Хоппер. Побольше бы таких, как вы. Жизнь была бы тогда несравненно легче. Вы знаете, мистер Хоппер, мы с Агатой страшно интересуемся Австралией. Как там, должно быть, красиво, когда кругом порхают такие миленькие кенгуру! Агата даже нашла Австралию на карте. Она очень причудливой формы — похожа на большой ящик. Но ведь это, кажется, очень молодая страна? Хоппер. Разве она была сотворена не одновременно с остальными, герцогиня? Герцогиня Бервик. Какой вы остроумный, мистер Хоппер. И остроумие у вас совершенно самобытное. Впрочем, не хочу вас задерживать.

Леди Плимдэйл. И вы мне еще не сказали ее имени. Кто она такая? Дамби (покашливает, приглаживает волосы). Это некая миссис Эрлин. Леди Плимдэйл. Та самая?! Дамби. Да. Так все ее почему-то называют. Леди Плимдэйл. Как интересно! Нет, это страшно интересно! Надо ее как следует разглядеть. (Идет к двери и заглядывает в бальную залу.) Я слышала про нее бог знает что. Говорят, она буквально разоряет Уиндермира. А леди Уиндермир тоже хороша. Слывет такой строгой, а сама приглашает ее. Не забавно ли? Только воистину хорошая женщина способна на такой воистину идиотский поступок. Непременно поезжайте к ней в пятницу. Дамби. Почему? Леди Плимдэйл. Потому что я хочу, чтобы вы забрали с собой моего мужа. Он последнее время так ко мне внимателен, что стал просто невыносим. Ну, а эта женщина — как раз то, что ему нужно. Он будет ходить перед ней на задних лапках, пока ей это не надоест, а меня оставит в покое. Уверяю вас, такие женщины очень полезны. Ими держатся чужие браки.

Сесил Грэхем (подходит к нему). Дорогой Артур, я никогда не злословлю. Не знаю, как другие, а я только сплетничаю. Лорд Уиндермир. Какая же разница между злословием и сплетней? Сесил Грэхем. О, сплетни — это прелесть. Вся история состоит из сплетен. А злословие — это те же сплетни, только приправленные моралью и потому смертельно скучные. Я никогда не читаю мораль. Мужчина, читающий мораль, обычно лицемер, а женщина, читающая мораль, непременно дурнушка. Меньше всего женщину красит пуританская совесть. И к счастью, большинство женщин это понимает

Читаю "Идеального мужа" Оскара Уайльда, пьеса построена по тому же лекалу, что и первая. Только вместо адюльтера тут политика и грязный шантаж. И поэтому эта вещь мне нравится меньше. Однако и эта вещь представляет их бесконечную коллекцию афоризмов и житейских премудростей.

Сэр Роберт Чилтерн. Вот это и есть твоя ошибка. Твое заблуждение! Как у всех женщин. Почему вы, женщины, не можете любить нас такими, как мы есть, со всеми нашими недостатками? Зачем вы ставите нас на пьедестал? У нас у всех ноги из глины, как у женщин, так и у мужчин; но мужчина любит женщину, зная все ее слабости, все ее причуды и несовершенства, — и, может быть, за них-то он ее больше всего и любит. И это правильно. Потому что не тот нуждается в любви, кто силен, а тот, кто слаб. Вот когда мы раним себя или другие нас ранят, тогда должна прийти любовь и исцелить наши раны. А иначе зачем любовь? Истинная любовь прощает все преступления, кроме преступления против любви. Она освящает всякую жизнь, кроме жизни без любви. Такова любовь мужчины. Она шире, добрее, человечнее, чем любовь женщины. Вы думаете, что делаете из нас идеал. А вы только творите себе ложные кумиры. Ты из меня сотворила себе ложный кумир. А у меня недостало мужества сойти вниз, показать тебе мои раны, признаться в своих слабостях. Я боялся потерять твою любовь — и недаром, — потому что вот же я ее потерял! А чем все это кончилось? Вчера ты разбила мне жизнь. Да, разбила! То, чего требовала эта женщина, ничто по сравнению с тем, что она предлагала. Она предлагала мне безопасность, спокойствие, жизнь без страха. Грех моей юности, который я считал похороненным, вдруг встал передо мной — страшный, омерзительный — и схватил меня за горло. Я мог убить его, загнать обратно в могилу, изгладить самую память о нем, сжечь единственное свидетельство против меня. Ты мне помешала. Ты, ты, никто другой как ты, ты это знаешь. И теперь у меня нет ничего впереди — только публичный позор, гибель всех надежд, стыд, смех толпы: одинокая жизнь где-нибудь в глухом углу, с клеймом позора, и, может быть, такая же одинокая смерть, средь общего презрения. Нет уж, пусть лучше женщины не делают из нас идеала! Пусть не воздвигают нам алтарей и не преклоняют перед ними колени! А не то они погубят еще много человеческих жизней — так же как ты, которую я так страстно любил, погубила мою жизнь! (Уходит.)

Что я хочу сказать об этих двух пьесах. Уалйльд поднимает очень неприятные вещи, а именно доминирование двойных стандартов в нашем обществе. Ты можешь бесконечно осуждать и клеймить подлость, мерзость, предательство и жестокость вокруг. Но ты это будешь делать пока это напрямую не коснется круга близких тебе друзей, родни, партнеров или чего больше твоей половины. И тогда ты вынужден идти на компромисс и прощать их. Потому что все в нашем «гадюшнике» повязаны тонкой ленточкой, и если те его и ее осудишь и отвернешься, она (он) начнет тонуть и несомненно потащит и тебя за собой. Это касается тех, с кем ты очень тесно связан. Тот же "Веер леди..." показывает, какое красивое и добродетельное аристократическое английское общество, что даже "запятнанная" мать вынужденна скрывать от дочери свое материнство, дабы не испортить той репутацию... но это всего лишь дешевая показуха, поэтому Уайльда и читают до сих пор.

Начал и бросил я читать трактат Уайльда "Критик как художник", это конечно очень красиво написано, но... Я не совсем согласен с тем, что по мнению Уайльда настоящим творцом - поэтом - художником, может лишь тот, кто беспощадно критикует окружающую его действительность. И что критика и есть свобода творца. Это не всегда так.... Зато я перечитал "Балладу редингской тюрьмы" в переводе Брюсова.

О чем эта знаменитая поэма? А поэма о трех очень главных вещах: Свобода Любовь Смерть

Свобода. Это именно та иллюзия свободы, которой вполне хватает обычному человеку, чтобы иногда почувствовать себя свободным

В одежде серой, в сером кепи, Меж тех, кто осужден, И он гулял походкой легкой; Казался весел он; Но не знавал я, кто смотрел бы Так жадно в небосклон.

Да, не знавал я, кто вперял бы Так пристально глаза В клочок лазури, заменявший В тюрьме нам небеса, И в облака, что проплывали, Поставив паруса.

Любовь. Очень многие классики, писали нам о такой Любви, ради которые люди были готовы пожертвовать собой, своей жизнью во Имя... Но также и многие писали и другой любви, любви во имя которой убивают того, кого любят...

Возлюбленных все убивают,- Так повелось в веках,- Тот - с дикой злобою во взоре, Тот - с лестью на устах, Кто трус-с коварным поцелуем, Кто смел - с клинком в руках!

Один любовь удушит юной, В дни старости-другой, Тот-сладострастия рукою, Тот - золота рукой, Кто добр - кинжалом, потому что Страдает лишь живой.

Тот любит слишком, этот-мало; Те ласку продают, Те покупают; те смеются, Разя, те слезы льют. Возлюбленных все убивают,- Но все ль за то умрут?

Ну и а наконец о Смерти, ка о расплате за все хорошее и плохое, что сотворил человек. Ведь совсем страшно не столько тем, кто умирает, по настоящему страшно тем, рядом с которыми умирают

Двор Осужденных! Жестки камни, С высоких стен - роса... Там мы гуляли,- свинцом свисали Над нами небеса. И зоркий Страж, чтоб кто не умер, Следил во все глаза.

Живой желая жертвы, яма Зевала желтым ртом, И грязь про кровь шепталась тайно С асфальтовым двором. Сказало это: здесь до света Он будет с палачом.

А Стражи, в обуви бесшумной, Скользили каждый час; На нас, склоненных, удивленно Смотрел в окошко глаз: Они дивились, что мы молились Быть может, в первый раз.