Текст книги "Ян Берзин – командарм ГРУ"

«Москва, Центр, Старику»

Свое настоящее имя он, наверное, и сам забыл. По документам он теперь уже навсегда числился Яном Карловичем, называли его и партийной кличкой – Павел Иванович. Для более близких людей он был Стариком – так прозвали его за раннюю седину, которая появилась после того, как он мальчишкой попал в руки казаков и просидел две недели в камере смертников. Что интересно, в московской телефонной книге он числился и как П. И. и как Я. К. Берзин при одном и том же адресе и телефоне.

С приходом Берзина к руководству военной разведкой начался новый этап в ее развитии. Прежде всего был восстановлен статус ее центрального аппарата. Разведывательный отдел вновь стал Разведывательным управлением Штаба РККА.

Разведупру, как центральному органу военной разведки, предписывалось:

а) самостоятельная организация глубокой стратегической разведки в иностранных государствах;

б) организация в зависимости от международного положения активной разведки в тылу противника (то есть разведывательно-диверсионной деятельности);

в) ведение по мере надобности разведки в политической, экономической и дипломатической областях;

г) сбор и обработка всякого рода зарубежной литературы и издание материалов по всем видам разведки, дача заключений о возможных планах иностранных государств;

д) руководство деятельностью низовых разведывательных органов;

е) подготовка квалифицированных работников по разведке[7]7
  РГВА, ф. 4, оп. 2, д. 5, л. 82.


[Закрыть].

Вместе с тем все больше запросов на те или иные материалы поступало в Разведупр из центральных военных учреждений и частей Красной Армии.

В соответствии с новой ситуацией улучшалось финансовое положение военной разведки. Менялась структура ее центрального аппарата. В декабре 1925 года восстанавливается 1-й отдел (войсковой разведки), а несколько месяцев спустя создается новый – 4-й отдел (внешних сношений). И частей стало уже четыре: шифровальная, производственная, административная и финансовая. А с сентября 1926 года Разведупр стал именоваться IV Управлением Штаба РККА.

Перемены в статусе и увеличение кредитов не замедлили сказаться на деятельности военной разведки. Я. К. Берзин отмечал, что 1924 – 1925 годы характеризуются широким развертыванием работы Разведупра[8]8
  РГВА, ф. 33988, оп. 2, д. 655, л. 1.


[Закрыть], когда основное внимание уделяется военной технике, которая вместе с воздушным и морским флотом составила 66,5 % всех заданий данных агентуре[9]9
  РГВА, ф. 4, оп. 2, д. 83, л. 6-7.


[Закрыть].

О том же говорят общие для всех стран задания по сухопутным вооруженным силам, поставленные агентурной разведке в следующем операционном году:

1) обучение, подготовка и быт армии, политико-просветительская работа, организация и тактика низших соединений различных родов войск;

2) военно-химическое дело: устройство и методы применения новейших средств химического нападения, состояние военно-химического дела;

3) в области артиллерии, мелкокалиберного оружия, бронесил, инженерного дела, электротехники и связи продолжать работу по выяснению новых конструкций и пополнять имеющиеся сведения о материальной части, состоящей на вооружении иностранных армий;

4) следить за новейшими изобретениями во всех областях военной техники и за усовершенствованиями существующей материальной части;

5) состояние военной промышленности и подготовка к промышленной мобилизации важнейших иностранных государств[10]10
  РГВА, ф. 33988, оп. 2, д. 655, л. 1.


[Закрыть].

Управление получило наконец возможность более углубленно заняться разведкой в США и Великобритании. Первыми резидентами в этих странах стали: в США – Феликс Вольф (Инков Владимир, Раков Вернер Готтальдович), который в 1922 – 1924 годах работал в Австрии и Германии; а в Великобритании – Рудольф Мартынович Кирхенштейн, сотрудник военной разведки с 1919 года, который был начальником разведки Петроградского военного округа и Кавказской Краснознаменной армии, работал в Германии.

В целом в 1924 – 1926 годах результаты работы военной разведки были следующими:

«а) получено агентурных материалов: в 1924 – 1925 году 11 837 на 120 000 листах, в 1925 – 1926 году 16 071 на 250 000 листах; б) книг и журналов за те же годы соответственно получено: 3703 и 5600; в) в 1924 – 1925 году составлено и разослано 292 доклада различным учреждениям военного ведомства и некоторым гражданским органам, не считая большого количества мелких письменных и устных справок, а в 1925 – 1926 году было составлено и разослано 108 докладов, 288 больших справок, 637 таблиц и переводных работ, всего около 5000 страниц (около 25 печатных листов); г) выпущено из печати: в 1924 – 1925 году 63 книги, с общим количеством 429,2 печатных листов, 36 621 экз.; в 1925 – 1926 году 50 книг, с общим количеством 446,5 печатных листов, 45 666 экз. В общей сумме эти материалы и сведения уже дали возможность изучить большинство вопросов, интересующих высшие военные управления СССР»[11]11
  РГВА, ф. 33989, оп. 1, д. 70, л. 25 – 26.


[Закрыть].

Об итогах работы Разведупра по отдельным странам в этот период можно судить по докладу начальника 3-го (информационно-статистического) отдела Александра Матвеевича Никонова на совещании работников разведки военных округов (1927). Никонов сообщал:

«ЗАПАДНЫЕ СОПРЕДЕЛЬНЫЕ СТРАНЫ. Наиболее важный противник СССР Польша изучена во всех отношениях с весьма большой детальностью и большой степенью достоверности, хотя документами не подтверждено количество дивизий, развертываемых в военное время, многие вопросы мобилизации, вооружения и т. д. Что касается других сопредельных стран, то наибольшие достижения имеются вслед за Польшей в отношении изучения Финляндии, Эстонии и Латвии. Несколько слабее и менее систематично при весьма ограниченном количестве документов освещается Румыния, условия работы в которой для нашей агентуры крайне неблагоприятны, но в отношении Румынии есть основания надеяться на улучшение работы.

ВЕЛИКИЕ ДЕРЖАВЫ. Германия, Франция, Великобритания, США и Италия, в общем, освещаются имеющимися материалами в достаточной мере для выяснения тех основных вопросов, которые интересуют Красную Армию в отношении этих стран и армий. Однако подлежат еще изучению вопросы, связанные с подготовкой всей страны к войне, мобилизации промышленности.

СТРАНЫ ВОСТОКА. По этим странам накоплен огромный материал, который лишь частично обработан и непрерывно пополняется новыми материалами. Страны Востока уже на основании имеющихся материалов могут быть освещены в достаточной мере... Необходимо освещение во всех деталях вооруженных сил Японии, которая в силу политических и иных условий до сих пор охватывалась нашим агентурным аппаратом в недостаточной мере, но которая представляет огромный интеpec как страна, имеющая первоклассные сухопутные, морские и воздушные силы».

На основании изложенного Никонов делал вывод, что «Управление располагает достаточными данными для того, чтобы поставить на должную высоту дело изучения иностранных армий в войсковых частях и штабах РККА...»[12]12
  РГВА, ф. 25895, оп. 1, д. 834, л. 49 – 50.


[Закрыть]

Задания по военно-технической разведке давались во многом на основании плановых заявок других управлений военного ведомства. При этом некоторые начальники пытались возложить на Разведупр собственную работу. Конфликт с Военно-техническим управлением по такому случаю разгорелся в начале 1925 года. Свою точку зрения на это происшествие Берзин и Никонов изложили в рапорте на имя заместителя председателя РВС СССР И. С. Уншлихта:

«В своем докладе Начальник В.Т.У. указывает, что „при настоящей постановке заграничной разведки Красная Армия рискует оказаться в случае новой войны перед неожиданными техническими сюрпризами“. С таким положением Разведупр не вполне согласен, т. к. все важнейшие достижения в области военной техники уже освещены в большей или меньшей степени. Задания же Техкома относятся к тем техническим средствам, которые не имеют решающего влияния на исход боевых столкновений, как например: типы ручных лопат, буравов и т. п. Ввиду этого было бы нецелесообразно загромождать агентуру Разведупра подобными заданиями, тем более что эти вопросы в достаточной мере освещаются в официальной и неофициальной литературе. Правильная и систематическая обработка последней даст богатый материал для творческой работы Технического Комитета».

Военную разведку поддержали заместитель председателя РВС СССР И. С. Уншлихт и помощник начальника Штаба РККА Б. М. Шапошников, которые в свое время работали в военной разведке, а потом по роду службы внимательно отслеживали ее деятельность[13]13
  РГВА, ф. 33776, оп. 2, д. 99, л. 10 – 10 об.


[Закрыть]. Осознание высшим военным руководством необходимости этого вида разведки было подтверждено выделением IV Управлению в 1930 году дополнительных кредитов на ее ведение. Кроме того, заинтересованные учреждения должны были выделять деньги военной разведке на приобретение конкретных технических материалов и образцов.

Как уже было сказано, в этот период в Центре, в округах и за рубежом действовали выдающиеся разведчики. Имена многих из этих людей сейчас известны, но ктото, возможно, останется неизвестным навсегда. Не только из соображений конспирации, но и в результате репрессий, когда были уничтожены руководители нелегальных организаций – единственные, кто знал своих помощников. Именно тогда на некоторых материалах военной разведки появились надписи «документ поступил неизвестно когда и от кого».

Назовем только некоторых из тех, кто работал в те годы в советской разведке: Рихард Зорге (1929 – 1941); Рудольф Мартынович Кирхенштейн (1919 – 1937); Борис Николаевич Иванов (1920 – 1928); Христофор Интович Салнынь (1920 – 1937); Ян Петрович Черняк (1930 – 1946); Арнольд Шнеэ (1923 – 1942); Стефан Иосифович Мрочковский (1927 – 1941); Ян-Альфред Матисович и Мария Юрьевна Тылтынь (1921 – 1936); Карл Юрьевич Янель (1921 – 1926); Иван Винаров (1930 – 1933); Федор Павлович Гайдаров (1933 – 1937); Никола Попов (1927 – 1945); Христо Боев (1921 – 1939); Григорий Осипович Осовский (Зозовский) (1920 – 1937); Павел Дементьевич Свириденко (1928 – 1937); Аделаида Михайловна Ураванцева(1928 – 1937); Андрей Иванович Эмильев (1930 – 1935); Залман Вульфович Литвин (1934 – 1946); в Великобритании – Михаил Яковлевич Вайнберг (1932 – 1937); в Германии – Константин Михайлович Басов (1927 – 1930); Оскар Ансович Стигга (1930 – 1936); Иодловский Александр Максимилианович (1933 – 1935); в Польше – Рудольф Гернштадт (1933 – 1939); в США – Артур Александрович Адамс (1934 – 1946); Арнольд Адамович Икал (1932 – 1937); Давид Александрович Угер (1930 – 1933); в Иране и Афганистане – Александр Иванович Бенедиктов (19301937); в Италии – Лев Ефимович Маневич (1930 – 1932); в Китае – Колосов Павел Иосифович (1930 – 1934); в Турции – Геккер Анатолий Ильич (1929 – 1933); в Турции и Болгарии – Стойнов Гиню Георгиев (1930 – 1935); в Финляндии – Иванов Петр Иванович (1933 – 1937); в Эстонии – Мазалов Алексей Антонович (1931 – 1934); в Японии – Иван Александрович Ринк (1932 – 1937); Аркадий Борисович Асков (1933 – 1937); Иван Петрович Сапегин (1931 – 1937); и многие, многие другие. Один только перечень известных сегодня разведчиков мог бы занять несколько страниц.

Разведывательное управление Штаба РККА курировало и использовало в своих целях военное сотрудничество с зарубежными странами. Наиболее широким и плодотворным было взаимодействие с веймарской Германией, которое началось еще в 1922 году и завершилось одиннадцать лет спустя по инициативе немецкой стороны, после прихода Гитлера к власти. Поскольку вся эта деятельность держалась в тайне, то военные заказы для Германии оформлялись через специально созданные в СССР акционерные общества «Берсоль» и «Метахим». На территории Советского Союза совместными усилиями созданы объекты «Томка» (военно-химический полигон на станции Причернавская), «Липецк» (подготовка летного состава немецких ВВС и опытно-исследовательская работа), «Кама» (танковая школа в Казани). Это был период, когда в РККА служили немецкие инструкторы, командиры Красной Армии проходили курс обучения в военно-учебных заведениях Германии, а разведслужбы двух стран обменивались информацией. В СССР всеми аспектами сотрудничества с Германией ведали начальники Разведотдела Разведупра Штаба РККА А. Я. Зейбот и Я. К. Берзин и начальник 8-го (немецкого) отделения КРО ОГПУ О. О. Штейнбрюк[14]14
  Дьяков Ю. Л., Бушуева Т. С. Фашистский меч ковался в СССР. М., 1992; Рейхсвер и Красная Армия. М.; Кобленц, 1995.


[Закрыть].

Некоторое время происходил обмен информацией, касающейся Польши, с литовскими военными. В октябре 1926 года Я. К. Берзин докладывал наркому по военным и морским делам Ворошилову, что помогать Литве нужно, но при этом надо иметь свободные руки, не связывая себя слишком большими обязательствами перед ней. «Обмен с Литовским Генштабом разведывательными материалами о Польше, – писал начальник разведки, – мы ведем уже и предполагаем вести в дальнейшем. Подобный обмен полезен со всех точек зрения и никаких обязательств на нас не налагает». Нарком согласился и наложил резолюцию: «В общем точка зрения верна»[15]15
  РГВА, ф. 4, оп. 19, д. 3, л. 248.


[Закрыть].

Ян Карлович курировал научно-исследовательскую работу Разведупра «Будущая война» и был одним из авторов научного труда с тем же названием, в котором на основании данных разведки говорится и о «войне моторов», и о том, что война начнется без формального ее объявления. Кроме того, вместе с А. М. Никоновым под псевдонимами они написали открытую книгу о будущей войне против СССР, где отметили, что «действительная продолжительность будущей антисоветской войны, вероятнее всего, будет где-то между вышеуказанной теоретически минимальной и максимальной продолжительностью», то есть в лучшем случае две летних кампании, в худшем 3,5 – 4 года. В общем, «будущая война на западных границах СССР не может быть закончена в течение месяцев, не может быть закончена одними лишь военными методами. Исход будущей антисоветской войны определится сочетанием военного, экономического и политического факторов», война потребует от пролетариата и всех трудящихся масс СССР колоссального напряжения сил, героизма военного и трудового, чтобы отстоять республику Советов[16]16
  Дашиньский С., Радопольский Я. Подготовка войны против СССР. М.; Л., 1929. С. 184 – 187.


[Закрыть].

В начале 1930-х годов Берзин участвовал в свернутой позднее работе по подготовке партизанских кадров и специальной боевой партизанской техники, в строительстве укрепленных районов, в закладке продовольствия и оборудования для будущих партизанских баз. Курировал работу партизанских (читай: диверсионных) школ.

Столь массовое и по виду стихийное партизанское движение в годы Великой Отечественной войны готовилось еще в конце 1920-х годов. После Гражданской войны, когда обобщался ее опыт, в том числе и опыт партизанского движения, Берзин лично занимался вопросами организации и обеспечения партизанских операций, подбирал кадры. Учитывался и опыт отрядов активной разведки, которые действовали в первой половине 1920-х годов на территории Польши и Румынии.

В случае нападения на СССР можно было в короткий срок создать целые партизанские армии. Партизанские подразделения участвовали в окружных учениях 1929 – 1932 годов. Эта работа затормозилась в 1935 году, а спустя два года была названа подготовкой к государственному перевороту и ликвидирована. В 1941 году опыт Берзина и его товарищей пришлось применять в спешном порядке, в условиях наступления немцев.

«Каким он запомнился мне? – вспоминал адмирал в отставке Л. К. Бекренев. – Крепко сложенный, седая голова, поэтому и звали его „Стариком“, коротко подстриженные волосы, серо-голубые глаза, улыбка открытая, обаятельная. Я, например, не слышал, чтобы он хохотал, громко смеялся, а вот когда ему что-то нравилось или был в приподнятом настроении, то обязательно улыбался. Но был строгим, требовательным начальником. В то же время трепетно ценил людей, прямо-таки по-отечески относился к работникам управления. Заботился о семьях: отправит кого-нибудь за рубеж, и сам, не перепоручая заместителям, постоянно справляется, как там, в семье, не нужна ли какая помощь». И продолжал: «Наши разведывательные организации, созданные под руководством Берзина, совершили подвиг, раскрыв замыслы фашистов против Советского Союза. Такой пример: основные положения плана агрессии, утвержденного Гитлером в декабре 1940 года, уже через 11 дней были известны советской военной разведке. После были вскрыты тактические мероприятия по подготовке Германии к нападению на СССР, а также ее сателлитов, позиция Японии по поводу участия в этой войне. Да, Берзина уже не было в живых, но жило его дело, продолжали сражаться на невидимом фронте его ученики, работала отлаженная и запущенная им машина»[17]17
  Белан Н. Комиссар разведки // Советская Россия. М., 1989. 26 ноября.


[Закрыть]. Можем добавить, что за последние годы стало известно и многое другое.

Высокую оценку своему начальнику дает и разведчица М. И. Полякова:

«Работая в оперативном аппарате управления с 1937 по 1946 год,... я по-настоящему поняла, кем был Берзин для нашей военной разведки. Все многочисленные дела, которые прошли через мои руки за эти годы, свидетельствуют, как он кирпичик к кирпичику создавал ее организации. Ведь хорошую агентурную сеть быстро создать нельзя, для этого требуются иногда годы... Берзин сам подбирал и готовил кадры, способные выполнять его замыслы. Дела резидентур, созданных до 1937 года, как правило, несут следы его пристального внимания к их жизни и работе. Организации под руководством Рихарда Зорге, Шандора Радо, Ильзы Штебе и ряд других являются классическими в истории разведок...

Изучая дела тех лет, я поняла, какие глубокие планы он разрабатывал, сколько интересных комбинаций придумывал и как строго следил за их осуществлением. Я поняла также, как трудно ему было работать, особенно в последние годы, как мало средств выделяли ему на наше дело и как мало интересовались нашей работой наверху. И, наконец, деятельность военной разведки во время войны показала, что стабильно работали ее фундаментальные организации, созданные под руководством Берзина. Некоторые из них продержались всю войну и добывали ценную информацию»[18]18
  Полякова М. И. По заданию Я. К. Берзина. // Военно-исторический журнал. М., 1990. № 3. С. 61 – 62.


[Закрыть].

Однако в работе военной разведки были и недостатки, которые отозвались серией громких провалов и закончились проверкой работы Разведупра комиссией ЦК. Как это бывает, к реальным недочетам были приписаны и выдуманные, а некоторые реальные – раздуты. И в итоге в 1934 – 1936 годах в Разведупр для исправления положения была направлена группа чекистов (главным образом из ИНО) во главе с А. X. Артузовым. 25 декабря 1934 года Берзин был назначен на должность начальника Разведупра РККА в связи с переходом центральных управлений HКО СССР на новую организационную структуру, а 15 апреля следующего года он согласно его просьбе освобожден от занимаемой должности и через 5 месяцев назначен вторым заместителем по политической части командующего войсками ОКДВА (для руководства работой разведки). То есть с явным понижением в должности отправлен в почетную ссылку. Начальником Разведотдела Особой Краснознаменной Дальневосточной армии, место дислокации которой приравнивалось к военному округу, и его заместителем были старые сотрудники Яна Карловича А. Ю. Гайлис (Валин) и X. И. Салнынь. В аппарате РО и в сопредельных странах действовали знакомые ему по прежней работе Р. Зорге, И. А. Ринк, Г. И. Гилев, Н. Д. Лухманов, Н. П. Вишневецкий, X. Боев (Русев), Э. Д. Лепин, К. А. Батманов, Г. М. Цатуров и другие.

Под безоблачным небом Испании

В полночь 18 июля 1936 года радиостанция города Сеуты (Испанское Марокко) передала в эфир фразу: «над всей Испанией безоблачное небо». Это был сигнал к мятежу генерала Франко против Испанской республики. Мятеж удался только отчасти. В большинстве крупных городов вооруженные группы путчистов были сразу же разгромлены, им удалось захватить лишь несколько районов. Началась длившаяся три года тяжелая и кровопролитная гражданская война.

Германия и Италия сразу же открыто поддержали мятежников. Началась интервенция. На стороне республиканцев выступил Советский Союз, явно на словах и тайно на деле. Конечно, присутствие советского оружия и советских военных в Испании было секретом полишинеля, тем не менее конспирация упорно соблюдалась.

В октябре 1936 года в Испанию в качестве советников стали прибывать советские военные специалисты. Уже в начале октябре немецкие разведчики отправили из Мадрида в Берлин сообщение: сюда прибыл главный военный советник республики и советский генерал Гришин. Этим генералом и был Ян Карлович Берзин. Его вызвали в Москву еще весной 1936 года и, когда начался франкистский мятеж, отправили в Испанию.

Первое, чем ему пришлось заниматься – организация обороны Мадрида. Уже в начале ноября войска мятежников вышли на ближние подступы к испанской столице. 6 ноября бои шли уже на окраинах города. Военные советники торопились организовать оборону. А 8 ноября в городе появилась первая из Интернациональных бригад, организованных Коминтерном. Франкистам так и не удалось взять город.

Неоценим вклад советников специалистов Красной Армии в оборону Мадрида. Кто еще мог подсказать «милисианос», как построить в условиях миллионного города долговременную оборону со стрелковыми окопами полного профиля, с правильно расположенными орудиями и пулеметами. И разумеется, советники не только учили, но и учились, строя оборонительные рубежи на подступах к Мадриду – показывая мадридцам, как следует вгрызаться в камень, как и где возводить проволочные заграждения, как и где готовить секторы обстрела. Откуда испанцам, не воевавшим целую вечность, было знать, что на один погонный километр фронта нужно около четырех тонн колючей проволоки и около двух тысяч мин и фугасов! Требовалось немедленно переключить заводы столицы на производство всего необходимого для фронта, и в этом важнейшем деле на помощь защитникам Мадрида также приходили совьетикос[19]19
  Горчаков О. Ян Берзин: судьба командарма невидимого фронта // Новая и новейшая история. М., 1989. № 2. С. 136.


[Закрыть]. Действительно, как сражаться в условиях нехватки всего необходимого, интервенции и блокады, лучше командиров Красной Армии научить не мог никто.

Из Мадрида Берзин отправился в Валенсию, город, куда из осажденного Мадрида переехала столица Испанской республики. Обстановка была сложной, а надо было разобраться в ней досконально, чтобы советы военного советника были правильными. Вот когда ему пригодились навыки работы в военной разведке! Главный советник занимался многим. Он выезжал на фронт, налаживал руководство войсками и обеспечение армии. Ну и, конечно, любимое его детище разведка, на сей раз республиканская. Испанцы, в отличие от многих предыдущих кадров Берзина, не имели опыта подпольной и конспиративной работы, их нужно было учить всему с самого начала. А еще труднее было наладить грамотное использование разведывательной информации в республиканских штабах.

В районах, занятых франкистами, развивалось партизанское движение. Диверсанты-интернационалисты взрывали мосты и поезда, устраивали засады и нападали на гарнизоны. В Валенсии была создана школа Красный партизан, где под руководством Берзина проходили подготовку диверсионные группы и отряды от 8 до 40 человек. И при каждом таком отряде тоже был советник, а фактически руководитель отряда. Отряды сочетали диверсии и разведку. Позднее испанский опыт был использован во время Великой Отечественной войны, в том числе и самими испанцами, которые оказались в Советском Союзе.

Из этих отрядов и групп был вскоре сформирован специальный 14-й армейский корпус, подчиненный Генеральному штабу. В корпусе было четыре дивизии, в каждой из них – по три-четыре бригады, или отряда, по 150 – 200 человек. Одна дивизия базировалась в Каталонии, три в центре: в Андалусии, Эстремадуре и на Центральном фронте.

Занимался Берзин в Испании, как уже говорилось, разведкой, а особенно контрразведкой. Испания была буквально наводнена резидентами и агентами франкистской, немецкой, итальянской разведок. Радио Саламанки ежедневно в 9.45 передавало для пятой колонны шифрованные указания. Совместно с республиканской разведкой и особым отделом по борьбе со шпионажем генерал Гришин ведет привычную войну разведок. В восьми километрах от Валенсии, в Рокафоре, организовывает станцию радиоперехвата.

Немало старых товарищей встретил в Испании Берзин. Военным атташе был В. Е. Горев, а его заместителем – Д. О. Львович, командиром 14-й Интернациональной бригады – К. К. Сверчевский, военными советниками – X. И. Салнынь, И. Г. Старинов, Л. К. Бекренев, А. И. Эмильев и другие.

В мае 1937 года Берзина, главного военного советника и заместителя командующего войсками ОКДВА (он попрежнему числился на этой должности), отзывают в Москву. На посту главного советника его сменил генерал Григорович – комдив Григорий Штерн. Дома его ожидало звание армейского комиссара 2-го ранга, присвоенное ему 14 июня, орден Ленина, которым он был награжден еще 3 января и новое, а точнее, старое назначение начальником Разведупра РККА. Он привез из Испании бесценный опыт и... жену, двадцатилетнюю Аврору Санчес.

Давно, еще в начале 1920-х годов, Ян Карлович женился на сестре одного из своих сотрудников Елизавете Константиновне Нарроевской. Она оставила мужа, но сын Андрей жил вместе с отцом. В 1937 году ему было лет 13 – 14. Уезжая в Испанию, Берзин оставил его в Хабаровске и теперь вызвал домой, в Москву. Вскоре к нему приехала и Аврора. Берзин встретил красавицу-испанку в Валенсии, где девушка работала в штабе. Ян Карлович был на 27 лет старше нее. Девушка приехала в Россию, как она думала, на год – посмотреть Москву, выучить русский язык. А вышло так, что осталась на всю жизнь.