Текст книги "Живой ты не вернешься. Книга 2"

Пальмира Керлис
Живой ты не вернешься. Книга 2

Глава 1

В дымке тумана виднелась скамья. Черная, кованая, с восседавшей на ней фигурой. Хрупкой, худенькой, узнаваемой даже издалека. Дарина, какой я ее помнила… Не ребенок уже и еще не женщина. Девочка в белой мантии целительского факультета, беззащитно обнимающая себя за плечи. В позе чувствовалась несвойственная ей закрытость, казалось, будто подруга или ее призрак смотрит на меня с осуждением. Я шла к ней сквозь густеющий туман, но скамейка лишь отдалялась, тонула в дымчатом мареве. Дарину окутывали белесые щупальца, все больше скрывая от моих глаз. Потеряв ее из вида, я рванула вперед. Туман разорвало в клочья, из его дымчатых остатков вынырнула скамья. Абсолютно пустая.

Сон слетел с меня резко. За окном была глубокая ночь. Судя по положению звезд на темном небе, рассвет не скоро. Простыня неудобно смялась под спиной, намотанное одеяло сковывало коконом. Я выпуталась из него и застелила постель. Досыпать не хотелось. Вчера, отужинав, сразу рухнула в кровать и отключилась, что немудрено – после вчерашнего выматывающего дня. Теперь же сбитые внутренние часы настойчиво требовали за потерянный вечер компенсации. Какой-нибудь деятельностью, и лучше праздной. Перед утренней явкой в кабинет необходимо развеяться. Привести мысли в порядок, вернуть самообладание!

Я надела довольно простое платье с недлинной свободной юбкой и высокие сапоги, не позволяющие уличить меня в демонстрации ног всем встречным. Собиралась прогуляться через сады к воротам и заодно проверить, выпустит ли дворцовый барьер наружу. В прошлый раз Северин грозился запереть меня здесь, вдруг сподобился выполнить угрозу? Поводов для подозрений у него навалом, и неизвестно еще, что он нарыл благодаря сделанным в Академию запросам. Сама я тоже расстаралась с провокациями… Не уверена, что в зале у нас была тренировка! По-моему, ему просто засветить мне магией захотелось, но лупить подчиненных вроде как не принято. Вот и выкрутился красиво. М-да, основательно я Северина вывела. Можно было бы гордиться, будь во всем этом хоть один плюс, кроме сомнительного морального удовлетворения…

На выходе из жилого крыла толпились стражи – сонные, но шумные. Их было десятка три, на несколько отрядов хватит. Странное оживление в такой час. Я обогнула угрюмых галдящих соседей, с которыми не особо успела познакомиться, и подошла к одинокому магу из стражи, обыгранному накануне в карты. Он подпирал стену и широко зевал, рискуя свернуть челюсть.

– По какому поводу сбор? – поинтересовалась я.

– Ну да, тебя не разбудили, ты же нынче в тайной службе, – завистливо протянул маг. – А у нас вот личный приказ императора. Христина придет с распоряжениями, делимся на отряды и отправляемся в город. Его младшее высочество искать…

– Искать?.. Он потерялся?

– Если бы. Сбежал от своей охраны и из дворца. Так, что никто не видел и не слышал, умудрился же…

Сбежал?! После покушения со стороны Культа? Раз Германа ищут с помощью стражей, значит, он и от защитного амулета с меткой на слежение избавился. Ошиблась я, что у него с головой нелады. Кажется, ее просто нет!

– Кабаки проверять будете? – догадалась я.

– Их тоже, – маг понизил голос и хохотнул, – и парочку борделей.

Прелестно. Конечно, зачем сидеть взаперти, без пьянок, драк и шлюх. Такой скучной жизнью можно и рискнуть, а попутно поднять на уши весь дворец. Чем не развлечение? Надеюсь, что последнее! Не в том смысле, что адепты отыщут его раньше и прибьют, а что с ним наконец перестанут цацкаться и запрут как следует. Для его же безопасности и здорового сна окружающих.

– Удачи, – пожелала я и поспешила удалиться в сад, пока не подоспела Христина и не зачислила меня в отряд.

Новеньких из тайной службы тоже можно привлечь к поискам, раз им не спится. А развеяться я хотела не в борделе!

Сад вывел к высокому глухому забору. Я прошла вдоль него, легким проверяющим импульсом касаясь линий охранного барьера. Никак из ряда вон они не отреагировали: ни удерживающего плетения, ни сигнального залпа искр и дыма для стражей. Северин меня не запер… Но лезть через ограду – та еще акробатика, а у нормального выхода из дворца магический барьер в разы мощнее.

До главных ворот я добралась быстро, боясь столкнуться у них со сформированными Христиной отрядами стражей. Замерла у караульной башни, прощупала барьер – с тем же результатом. Опасения Северина насчет меня не настолько серьезные? Или он считает, что даже безбашенные авантюристки не высунут носа из дворца, когда один из лидеров Культа знает их и жаждет встречи? Я с облегчением выдохнула, из дверей высунулся караульный. Знакомый парень, выпускавший меня днем.

– О! – изрек он. – У тебя, случаем, дар прорицания не проклюнулся?

– Не замечала. А что?

– Тебе час назад письмецо оставили, думал утром передать.

– Давай сейчас, – попросила я, выйдя из секундного ступора.

Письмо, переданное среди ночи! Ивон решил заботливо напомнить адрес старьевщика? А то случайно запамятую, куда надо идти, будет обидно за это меня убивать. Хотя зачем Культу претенденты в адепты со столь скверной памятью…

Пока я гадала, караульный вынес письмо, слишком небрежно запечатанное для секретного послания. Грубая бумага, сложенная пополам и перевязанная холщовой нитью. Читай, кто хочет, и завязывай обратно, адресат и не заметит. Отправителя указано не было, на внешней стороне красовалось лишь мое имя, выведенное размазанными чернилами и заляпанное кляксой посередине.

– А кто принес письмо? – напряглась я.

– Мальчишка-посыльный, – сообщили мне. – Кто-то ему монетку всунул за услугу, чтобы лично не светиться. Романтично, однако.

Поклонник завелся, ну-ну.

Я развязала нить, раскрыла лист. С первого взгляда написана на нем была полная ерунда – бессмысленные сочетания слогов в куцей строке. Со второго взгляда стало ясно, что это шифр. Известный мне, его Дарина придумала в детстве. Одни буквы нужно переставить, другие заменить… Что я мысленно и проделала. «Ночь, окраинный квартал, аптекарь». Понятно, от кого послание. Кто мог еще знать о детском шифре Дарины, кроме ее сестры? Рада действительно та, кем представилась, и я напрасно ее подозревала. Очевидно, ей все-таки стало известно о моем визите в «Гадкую выдру», вот и прислала весточку. Через посыльного и без подписи, ведь Раду, как завсегдатая трактира, могут разыскивать городские стражи. Возможно, ей нужна помощь. Но мне какое дело?

Вспомнился сегодняшний сон, горло сдавил ком. Что, если Дарина снилась мне неспроста?.. Ее дух рядом со мной и видит многое. Сейчас она должна сердиться, ведь я прогнала Раду, наговорив гадостей, а потом обнадежила, заявившись. Они обе не заслуживают подобного. Раз уже ночь, стоит сходить к упомянутому в письме аптекарю. Выясню, что с Радой, и озвучу все то хорошее, что сестра о ней говорила… Я поежилась. Вдруг она догадается о том, кто я? Наверняка Дарина писала о соседке по имени Сияна в письмах, которые слала домой! Ну, не беда. Во-первых, мои дни в столице сочтены, во-вторых, Рада сама с законом не дружит, чтобы меня в махинациях обвинять. Но лучше не давать ей повода.

С территории дворца я выехала верхом: было бы опрометчиво тащиться ночью в далекие трущобы на перекладных или пешком. Квартал просто так окраинным не назовут… И уж тем более беглые девы с сомнительным родом деятельности не станут прятаться в приличных местах. Легко ли будет отыскать там аптекаря? Надеюсь, он реален и Рада в послании не загадку загадала. Она же хочет меня видеть, а не испытывать мои интеллектуально-шпионские способности.

На лошади я пересекла главную площадь и дальше направилась мощеными и не очень дорогами. Их освещенность таяла с каждой верстой, фонари сменились редкими факелами. Ночь, как назло, была безлунной, звезды светили лениво и скудно. Сдается мне, по окраине придется продвигаться черепахой, на ощупь. По карте города, взятой у караульного, я примерно прикинула ориентиры, которые мне полагалось проехать. Хоть бы их удалось рассмотреть!

Лошадь мне досталась не моя из Пустошей, а новая – упрямая и сильно недовольная ночной прогулкой. Сколько я ни пыталась найти к ней подход, она сердито фыркала и то вставала в задумчивом ступоре, то несла навстречу темноте. Из вредности, не иначе. Намучилась я с ней так, что мысль идти пешком начала казаться заманчивой. Выехав на относительно освещенную улицу, я спешилась у подставки с факелом – перевести дух.

Через дорогу находился очередной ориентир – белокаменное высоченное здание с затейливой многоярусной крышей и изящным шпилем. Он уходил в самое небо, норовя проткнуть непроглядно-черное полотно. Столичная гимназия, для деток именитых и богатых господ. Красивая… «Забраться бы на самый верх», – всплыли в памяти недавние слова Германа. Прозвучало это из его уст как мечта, а еще прилагались жалобы на магов из охраны, мешающих осуществить дерзкий подъем. Теперь охранников с ним нет, он один улизнул. Почему бы ему не воспользоваться шансом взобраться на башню?..

Я всмотрелась в крышу, концентрируясь на разлитой там энергии. Человеческой не обнаружила, однако у его дурного высочества вполне мог быть артефакт на сокрытие ауры. Не для того сбегают из дворца, чтобы в два счета вернули обратно. Я напрягла зрение, стараясь различить на ярусах крыши силуэт или вроде того. Тщетно, не различила бы и днем. Высоко, башня большая, угол обзора неудачный…

Лошадь ткнулась мордой в мое плечо, предлагая продолжить путь. Было заманчиво послать Германа к нечестивым духам и отправиться к Раде, но вдруг поисковые отряды не найдут этого любителя приключений? Или того хуже – найдут адепты и прикончат. Либо он облегчит им задачу и сорвется с крыши сам! Светлая мысль о побеге вполне могла прийти в его голову после кружки-другой забористого пойла. В таком состоянии только по крышам лазить… Не уверена, что мне было дело до принца, но радовать Культ его скоропостижной кончиной не хотелось. Что делать? Не искать же Христину со стражами по кабакам и борделям ради столь ценной наводки. Тем более что Германа на крыше может и не оказаться. Сначала надо проверить…

Я выругалась, лошадь восприняла это на свой счет и обиженно отвернулась. Оставив ее, я перешла дорогу. Никто эту вредину не уведет: не маги к этой породе и подойти боятся, а чужие маги рискуют получить копытом в лоб. Я обошла гимназию по кругу, то приближаясь, то отходя подальше и вглядываясь наверх. Людского силуэта не приметила, впрочем, об размазанного по земле Германа тоже не споткнулась. Нашла удобную отвесную трубу во внутреннем дворе, проложенную рядом с широкими выступами каменной кладки. Не пользоваться лестницами уже входит в привычку! Заклинание отвода глаз застраховало от того, чтобы никто из гимназистов, увидав меня в окно, не поднял тревогу. Хотя им логичнее будет подумать, что я к кому-то лезу с целью скрасить ночь, а не ограбить. Но зависть, как известно, плохое чувство.

Карабкаться в платье было неудобно. Хорошо, что юбка широкая, а сапоги не скользкие… За трубой последовал карниз, прочный и устойчивый по сравнению с тем, что был в трактире. Он не пытался осыпаться и вывел меня к балкону, по которому я забралась на первый ярус крыши. Попасть на следующий было легче, а на последний – вообще проще простого. Подтянулась немного и очутилась на узкой площадке у подножия шпиля.

Я смахнула со лба пот, прислонилась к черепичному боку башни. Обзор на крышу отсюда был отличный, и никаких принцев. Впору начать чувствовать себя дурой. Но почему бы, собственно, не залезть в ночи на башню гимназии? В свое удовольствие, так сказать… Вид на столицу открывался роскошный, полноценная панорама. Стройные ряды домов, прямоугольники кварталов, остроконечные башни, островки парков и садов, даже площадь и дворец вдалеке. И это окутанный мраком город, которым глаза сломаешь любоваться. Рассвет должен быть выше всяких похвал. Жаль, что до него еще часа два.

Я вздохнула, понимая, что ждать некогда и пора спускаться. Стоило сделать шаг, как энергия сбоку странно завибрировала. Уловив проявляющуюся ауру, я спешно повернулась. С краю площадки соткалась тень, оформляясь размытым силуэтом.

– Говорил же, – донесся голос, – что это лучшее место в городе!

От неожиданности я отпрянула обратно к башне, маскировка с Германа слетела целиком. Замечательная, между прочим, была маскировка! Ни энергетических эманаций, ни внешних проявлений. Почти невидимость, с обычным отводом глаз не сравнить. Напичкали его высочество мощнейшими артефактами, а потом удивляются, как сбежал. Да с таким арсеналом сбежала бы даже кривая полоумная собака. Ладно, наговариваю… Артефакты – лишь инструмент, ими надо суметь грамотно воспользоваться. Никто его не заметил, и я бы не преуспела, не раскройся он сам.

– Доброй ночи, – буркнула я. – Так и думала, что вы здесь.

– Это приятно, – проворковал Герман, – когда внимательно слушают. Следил за твоим подъемом с замиранием сердца, но ты нигде не оступилась и даже платье не испортила. Оказалась на высоте, а не внизу мокрой лужей. Тебе бы не пошло, право слово, пусть я и уверен, что это была бы прелестная лужа.

Ах, шутки шутим? В то время как его отец подрядил толпу стражей рыскать по городу! И многовато Герман разглядел, несмотря на темноту. Напрашивался вывод, что вдобавок к артефактам он и редкое зелье для остроты зрения употребил. Оно у него запасенное в погребе стоит рядом с бочками пойла? Удобно заливаться всем вместе, предварительно смешав в большом ведре! Однако запаха спиртного не ощущалось – по крайней мере, с расстояния нескольких футов.

– Польщена заботой о моем платье. – Я поправила чуть сползший лиф. – Или переживаете, что будете должны мне два?

– Да хоть десять. Просто надоело портить твои платья таким скучным образом, есть и поинтереснее…

Недвусмысленный намек! Но рвать одежду в приступе страсти не грозило, разве что от ярости, стаскивая принца с крыши. Императорская семья, небось, не спит вместе с поисковыми отрядами, гадая, найдут те его или его труп. Совсем недавно покушение было, немудрено переживать. Не то чтобы я им сочувствовала, но возмущало, как кто-то может столь халатно относиться к угрозе собственной жизни.

– Вас ищут, – выговорила я ровным голосом. – Стражей срочно посреди ночи собрали, несколько отрядов.

– Но ты одна, – улыбнулся Герман.

Потому и открылся, видимо!

– Я мимо проезжала по своим делам, – ничуть не покривила я душой, – и они никуда не делись. Всё, забрались на башню, желание исполнилось? Давайте возвращаться.

– Вот еще, – фыркнул он, – я только пришел.

И отодвинулся от меня подальше, вдоль по краю. Я стиснула зубы. Не хватать же его за шкирку и тащить вниз! Христину с указаниями я не дождалась и не знаю, разрешено ли уводить принца непочтительными способами. К тому же применять силу чревато, можем в итоге оба отсюда улететь. Высота огромная, а крыша крутая, особенно с того края площадки, где он встал. Одно неловкое движение, и мокрая лужа из шутки превратится в суровую реальность.

– Можешь спуститься сама, – ласково предложил Герман, – и позвать кого-нибудь на подмогу.

Ага, а он за это время тоже спустится и улизнет.

– О вас беспокоятся, – воззвала я к его совести, если таковая имелась. – Пойдемте во дворец, пока вашу семью сердечный удар не постиг.

– Смешно! – Он отвернулся и рассмеялся – не весело, с надрывом. – Сказал бы я, о чем они беспокоятся…

– Скажите.

– Я тебе другое скажу, и ты уж навостри ушки, раз про гимназию услышала и запомнила. Назад я не вернусь.

Герман приблизился к самому краю. Шатнулся, но удержал равновесие. Я замерла, боясь кинуться к нему или даже дышать, чтобы не спровоцировать шагнуть вперед. Вид у него был такой, что почему-то думалось: может.

– Не бойся, не спрыгну, – ухмыльнулся он, оглянувшись. – У меня на это не хватит смелости. А жаль…

Настолько не хочет во дворец?! Тогда неудивительно, что сбежал. Но это не похоже на тщательно подготовленный побег. Не стал бы Герман тратить время на лазанье по крышам и снимать передо мной маскировку. Да и, помнится, он не собирался покидать столицу, поэтому и жениться на деве из другого королевства отказывался. А еще обещал вчера мелкой сестре, что не уедет. За день передумал? Не верю. Нет у него ни плана, ни пункта назначения. Что-то случилось… И он трезв, что отдельно напрягает. Значит, не пьяная выходка.

– Ваше высочество… – позвала я осторожно. – Идите ко мне.

– Заманчивое предложение, – отозвался Герман, – но чую подвох.

– Раз вы себе ужасной смерти не хотите, то и нечего на краю стоять.

– Почему не хочу? – в его тоне слышались горечь и злость. – Не выходит.

Так он специально годами нарывается? И ведь не преуспел, бедняга! То везет, то маги из охраны не дремлют, то я от покушения спасаю, зараза эдакая.

– Ну извините, – потеряла я контроль, – что от того адепта прикрыла. Не знала, что не надо!

– Поди, не отчается, – заявили мне, – и он у них не последний.

От ярости потемнело в глазах. Сотворив секундный пасс, я бросилась к Герману. Развернула и схватила обеими руками за грудки. Но вместо того, чтобы оттащить от края, встряхнула, наклоняя с крыши.

– Ты идиот?! – вырвалось безотчетно. – Хочешь сдохнуть – сдохни и не мучай ни себя, ни других! Они-то в чем виноваты? Стража, твоя охрана, посетители кабаков, а? Только о своей никчемной заднице думаешь!

На его лице застыло ошеломленное недоумение, даже не попытался меня отпихнуть. Но хрен получилось бы, держала я крепко, причем еще и магией.

– Плохо стараешься! – Терять было уже нечего. – Умереть легко. Попробуй поживи, а уж выжить – задача порой та еще. Какие у тебя проблемы?! Влачить праздное существование надоело? Помочь все закончить?

Учитывая зависшее положение Германа на кромке и мою хватку, только и удерживающую от падения, оставалось лишь отпустить. Он оторопело моргнул, я выдохнула и, потянув его на себя, толкнула к шпилю. Впечатался спиной он больно, наверное. Но ему полезно!

– Хм… – пробормотал Герман, вперив в меня дикий взгляд.

– Это специальная вытрезвительная тактика, – я привалилась рядом к боку шпиля, унимая гнев, – от менталистов.

Да уж, отличилась. За такую вопиющую непочтительность рискую головы лишиться. Кажется, лучший вариант – вправду скинуть принца с крыши и сделать вид, что меня здесь никогда не было…

– С краями проблемы у тебя, – процедил он. – А я еще думал, что мне жить надоело.

– О, у меня вообще полно проблем! – оправдываться не тянуло, да и вряд ли сработало бы. – Судьба несправедлива: одни никак не убьются, другие погибают ни за что.

– Это моя вина, – сказал вдруг Герман, тихо и будто не мне. – Я должен был умереть, а не она.

Так его смертью несостоявшейся невесты пришибло? Конечно, приехала она к принцу и под случайное заклинание Марии попала из-за него, но все же это несчастный случай.

– Чушь, – поделилась я непрошеным мнением. – Некоторые оказываются не в то время не в том месте. Никто не виноват.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – выпалил он, словно пройдя в себя, – и нормальная у меня задница, ничего не никчемная.

– Вот уж не знаю!

Его руки обвили мою талию. Я опешила, Герман убрал их, но спустя миг они оказались в более неположенных местах. Одна ладонь задрала юбку, вторая поползла под нее, очерчивая полукружие бедра и двигаясь дальше. Пространство рассек звук пощечины, размашистая получилась. Ну а что, я уже от души потрясла его высочество, почему бы не начать бить. Замечательно, теперь мне точно конец… Герман отдернул руку, не добравшуюся до цели, потер щеку и изрек:

– Ну если тебе так нравится, то я не против.

И прижал меня к себе. Извращенец. Его дыхание защекотало мою шею, губы впились в нежную кожу поцелуем, в то время как наглые руки продолжили то, на чем их прервали. Не поняла, он собирается свою напрасно оскорбленную задницу показать или мою посмотреть? Хотя одно другому не мешает! Проложенная до мочки уха дорожка поцелуев была обжигающе приятной, касания пальцев Германа уверенно и со знанием дела подбирались к самому сокровенному. Я вывернулась и прошипела:

– Экзотичный способ покончить с собой.

Он неохотно отстранился и вздохнул:

– Нет так нет.

Отпустил меня, пригладил мою юбку. Затем направился к другому краю площадки, с которого можно было легко на нижний ярус спрыгнуть, что Герман и проделал. Куда собрался? Я мысленно выругалась и поспешила за ним.

Маскировку он накинуть не удосужился. Спускался ловко, но так неосторожно, что снова убедилась: Высшие Силы его хранят! Преодолев два яруса, Герман добрался по кромке крыши до ряда окон в стене и невозмутимо полез в чье-то незапертое. Сюрприз кому-нибудь решил сделать? В таком случае не повредит и двойной сюрприз. Я юркнула следом – то ли в спальню, то ли в кабинет. Кровать с бархатным балдахином соседствовала с массивным письменным столом, утопающим в свитках, тетрадях и замаранных чернилами листах бумаги. Предположу, что комната одного из гимназистов. Его не было, но мало ли, к неспящим соседям отошел или по нужде.

Герман уже успел зажечь на столе толстый огарок свечи. Кивнул на кровать и осведомился:

– За мной увязалась, потому что передумала? Тут удобнее, конечно, но как-то заурядно.

– Дивная настойчивость, – хмыкнула я, не понимая толком, лестно ли все это или раздражает. – Я настолько поразила?

– Еще как поразила, – он коснулся щеки, на которой остался красноватый отпечаток, – повезло, что не мечом в глаз. Обычно я предпочитаю прелюдии помягче, но для тебя могу сделать исключение.

Его зациклило? Впрочем, это сводило на нет мои выходки, превращая в какую-то пошлую игру. Лучше уж так! Все же принцев не положено свешивать с крыши и называть идиотами. Хотя я не называла, а спрашивала, является ли он таковым, но вопрос, скажем прямо, был риторическим…

Я покосилась на дверь, раздумывая над тем, как хозяин комнаты отреагирует на гостей, если вернется. Герман по-хозяйски подошел к шкафу, распахнул его. Оглядел богатую коллекцию бутылок со спиртным на полках, схватил сверток, воскликнул обрадованно:

– О, печенье!

Да уж, с его опытом попоек вино, эль и десяток затейливых настоек – это неинтересно, а вот печенье… Странновато, что гимназист держит впечатляющую коллекцию пойла. И, похоже, его высочество неплохо знает эту комнату и вломился сюда неслучайно.

– Здесь мой приятель живет, – просветил Герман, бухаясь со свертком в кресло за письменным столом, – преподает в гимназии естественные науки, сейчас он в отъезде. Расслабься. И никому я на тебя ябедничать не буду. Как и возвращаться во дворец.

– Тогда какой план? Прятаться тут, пока печенье не закончится?

Он завис. Ясно, не думал так далеко. Да и в принципе не думал.

– Прелесть… – впервые прозвучало без заигрываний. – Тебе-то что? Езжай, куда ехала.

Действительно. Герман захрустел печеньем, уставившись в стену невидящим взглядом, я повернулась к окну. Рука потянулась было к подоконнику, чтобы через него перемахнуть, но что-то меня остановило. Уж слишком не понравился мне взгляд. В нем безошибочно читались безысходность, бессильная злость и… одиночество? Все это было мне знакомо, более чем. Не знаю, что у него случилось, но есть шанс узнать. Он не прочь выговориться, иначе не делился бы сокровенным на крыше. Боюсь представить себе масштаб его проблем, раз покушения адептов Культа ею не являются.

Я закрыла и зашторила окно. Присев на подоконник, отметила:

– Очевидно, что план требует доработки.

– Не сомневаюсь, ты в этом разбираешься. – Герман дернул уголками губ, будто пытался усмехнуться, но это ему не далось. – Опоздала на два месяца по распределению, заслужила на второй день перевод из стражи. В карты играешь – мастерски блефуя и на интересные вещицы. Ведешь себя так, словно терять тебе нечего. Тоже не намерена во дворце оставаться.

Нет, не идиот. Или не совсем.

– Речь сейчас не обо мне. По мне никто скучать не станет, а маленькая Мария из-за отъезда любимого брата расстроится. Нехорошо нарушать данные обещания.

– Ее в столице скоро не будет.

– Неужели? – удивилась я. – Похвально, что принцессу решили отправить в Академию.

– Ничего они не решили, – он с силой швырнул сверток на стол, – я семье сегодня дал выбор: либо сами отсылают мелкую учиться, либо я делаю заявление, что у нее проявился дар, и им все равно придется с ней попрощаться на долгие годы.

– Полагаю, отреагировали они не лучшим образом.

– Мать хотела ее при себе оставить. Искала варианты с личными наставниками и как все обыграть, чтобы народ не возмущался. Только Мари опасна, с ее-то уровнем дара. Гибель людей в саду многое изменила. Как она будет с этим жить? Понимая, что убила, пусть и не специально. От такого следом захочется сдохнуть. Надеюсь, никогда не узнает, что именно натворила. И не натворит еще.

– Это правильный поступок. Ее величество потом поймет.

– Поймет, – его губы изогнулись в кривую линию, – но не простит. По моей милости вторую дочь теряет.

Услышать подобное я ожидала меньше всего, произнесла растерянно:

– Анелия же умерла от… болезни.

– Нет, – глухо ответил Герман. – На ней было мое проклятие.

В смысле?!