Текст книги "Влюбленные враги"

Памела Кент
Влюбленные враги

Глава 1

Каприсия почувствовала некоторое замешательство, увидев полуразрушенные чугунные ворота, за которыми открывался вид на довольно запущенную аллею, казавшуюся угрюмой. Меньше всего она ожидала увидеть в поместье Ферринфилд признаки заброшенности и запустения. Двоюродный дед завещал в ее пользу весьма приличный доход. Естественно, ей и в голову не приходило, что постоянная, на протяжении последних пятидесяти лет резиденция дедушки может не соответствовать его более чем удачной финансовой деятельности.

И вдруг такая неожиданность. В конце концов шофер такси, которое она наняла, сойдя с поезда, мог бы заранее ее предупредить, если бы счел нужным, что в Ферринфилде не все в порядке. Теперь только она заметила, вид у таксиста был мрачнее некуда.

– Так что, ехать к дому или нет? – спросил он, обернувшись к Каприсии, расположившейся на заднем сиденье.

– Конечно ехать, – Каприсия все еще не могла избавиться от охватившего ее удивления. – Что же я еще имела в виду, когда просила отвезти меня в поместье Ферринфилд?

Шофер пожал плечами.

– В последний раз, когда я сюда приезжал, один джентльмен спустил на меня собак, – пробормотал он.

Поскольку такси все еще находилось по эту сторону ворот, Каприсия решила выяснить дело с собаками до конца.

– Какой джентльмен? – спросила она. – И зачем вы приезжали сюда?

– Я отвозил другого джентльмена, у которого в Ферринфилде были дела. Но ни мне, ни ему не позволили и шагу ступить за ворота, – добавил он с обидой.

Каприсия нахмурила тонкие черные брови.

– Мне не совсем понятно, кто бы это мог быть, – «проговорила она, – Старый мистер Воган много лет был инвалидом, вряд ли бы он смог спустить на вас собак.

– Старый мистер Воган? – Шофер быстро взглянул на нее через плечо и усмехнулся. – Я-то говорю о молодом. Молодом мистере Винтертоне. Он жил здесь раньше, думаю, живет и сейчас, если, конечно, не сложил вещички и не убрался восвояси. – На его лице появилось мстительное выражение. – На новом месте, я надеюсь, ему не удастся так уютно устроиться, а волкодавов его возьмут на надлежащий учет… Будь моя воля, я бы просто велел их истребить, всех до одного.

– Но кто этот молодой мистер Винтертон?

Шофер снова пожал плечами.

– Вроде бы племянник прежнего хозяина. Вообще-то он не так уж и молод – я бы дал ему за тридцать.

– И вы говорите, он здесь жил? Может, и до сих пор живет?

– Ну, это мы увидим, когда подъедем ближе к дому, – мрачно заметил шофер.

– А чем еще занимается мистер Винтертон, кроме как натравливает на гостей собак?

– Пьет как сапожник. И еще гоняется за юбками.

– За юбками?

– За женщинами, – презрительно пояснил шофер. – Тем более они сейчас подходящие, короткие, – я имею в виду юбки, а не девиц. А это небезопасно для впечатлительных парней, вроде меня.

Каприсия бросила быстрый взгляд на свою аккуратную, вполне приличную, под стать новому жакету юбку длиной до колен и решила, что опасности для таксиста она, Каприсия, не представляет.

Но ее встревожило сообщение об этом загадочном Винтертоне.

– Вот не подозревала, что в доме живет какой-то человек, – сказала она. – Впервые слышу об этом от вас. Я, видите ли, только что приехала из Австралии. Мне сказали, в доме лишь старый сторож и его жена, которая умеет готовить. Я надеялась, что они останутся служить у меня.

– Так вы намереваетесь здесь жить? – Шофер впервые взглянул на нее с интересом. – Неужели это вы унаследовали поместье?

– Да, теперь оно принадлежит мне. Она произнесла это с должной скромностью, но не сумела, однако, скрыть гордости и удовольствия. В ее мягком голосе не было и следа австралийского акцента.

Брови ее собеседника взлетели вверх, и он слегка присвистнул.

– Ну, так это совсем другое дело. Теперь он взглянул на свою пассажирку внимательнее. Определенно недурна собой, пожалуй, хорошенькая, даже более того. Пушистые темные волосы, лицо, как персик, глаза голубовато-серые, глубокие. Ресницы золотятся на солнце. Косметики ровно столько, чтобы подчеркнуть естественную красоту глаз. Как большинство современных молодых девушек, предпочитает неяркую помаду, что только усиливает привлекательность нежных губ.

Шофер вспомнил про дорогие чемоданы, которыми был набит багажник – интересно, что она собирается с ними делать?

– Если хотите послушаться моего совета, не оставайтесь одна в доме с этим типом, – сказал он, размышляя, не лучше ли будет для нее, если он сейчас развернется и отвезет девушку обратно на станцию. – Может, он ваш родственник, но я все же думаю, что вам лучше его выставить, если вы собираетесь жить в этом поместье.

Он вопросительно взглянул на нее.

– Я мог бы разок двинуть его в челюсть ради вас. Если, конечно, он еще не убрался отсюда.

Каприсия улыбнулась, услышав столь неожиданное предложение.

– А как же собаки? – спросила она. – От них-то не отделаешься ударом в челюсть.

Упоминание о собаках несколько умерило его пыл.

– Честно скажу, не люблю я собак, – признался таксист. – Особенно таких здоровых.

Он снова посмотрел на нее, теперь в его взгляде было сомнение.

– Ну так что, вы не передумали? Едем к дому?

– Разумеется, – ответила она серьезно. Шофер нажал на газ, и машина бешено взревела – как видно, старушка немало потрудилась на своем веку.

– Только не говорите, что вас не предупреждали, – проворчал он, въезжая в ворота, – и не ввели в курс дела.

Они проехали примерно половину аллеи, и Каприсия почувствовала, как ее ожидания предчувствия усиливаются. Главная аллея, широкая и длинная, безнадежно заросла травой, а живая изгородь кустарника, раньше, видимо, имевшая строгую форму, теперь, не сдерживаемая ножницами садовника, кое-где дотянулась ветками прямо до середины дороги. Густые и раскидистые кроны высоких деревьев благородных пород по обе стороны аллеи лишь придавали уединенной атмосфере этого места слегка зловещий оттенок.

Внезапно аллея сделала крутой поворот, и сердце Каприсии забилось сильнее.

Ее взору предстал во всей красе классический елизаветинский особняк, не столько бережно сохраняемый, сколько чудом уцелевший наперекор всем посягательствам времени и непогоды. Высокая островерхая крыша, характерные для эпохи Тюдоров скошенные каминные трубы. От дома веяло романтикой и древностью. Преобладали черный и белый цвета, но кое-где поблескивал на холодном октябрьском солнце оставшийся со времен Тюдоров розоватый кирпич. Землю и ступени, ведущие к дому, ковром покрывали осенние листья. Когда Каприсия выбралась из такси, ее ноги по щиколотку в них утонули, так что она с некоторым трудом добралась до входной двери.

Шофер шел следом, неся в обеих руках по чемодану и опасливо оглядываясь вокруг. Каприсия потянула шнур звонка.

– Мрачноватое местечко, – заметил шофер. – Всегда вокруг ни души… появляются, когда их не ждешь, – добавил он, вспоминая пережитое здесь. Он заглянул в полутемный холл, что не составляло труда, так как входная дверь была приотворена.

– Пока собак не видать, – пробормотал он с облегчением.

Каприсия еще раз дернула за шнурок, и тут только из глубины дома послышались шаги. Дверь распахнулась внутрь, и холл стал виден целиком – великолепный, старинный, со стенами, обитыми деревянными панелями. Было темно, холодно, мебель покрывал толстый слой пыли.

Каприсия глубоко вздохнула, пытаясь справиться с волнением. Если служанка, впустившая их в дом, останется здесь работать, следует с самого начала установить с ней хорошие отношения. От природы доброжелательная, Каприсия приветливо улыбнулась высокой, худой, увядшей женщине в грязноватом переднике.

– Я – Каприсия Воган, – сказала она. – А вы, должно быть, миссис Билль?

Женщина смотрела на нее с напряженным вниманием.

– Правильно, мисс. Тим Билль – мой муж. Мы присматриваем за домом.

– Присматриваете? – хмыкнул шофер, пожимая плечами. – Оно, конечно, дом большой, за всем не уследишь… Что делать с чемоданами? – Он взглянул на Каприсию, ожидая ее распоряжений. – Могу отнести наверх, если пожелаете, мне нетрудно.

– Спасибо. Но я думаю, мистер Билль не откажется сделать это сам.

Каприсия снова улыбнулась миссис Билль, у которой, казалось, недоставало энергии ответить, настолько ее сковало волнение.

– А теперь, будьте добры, сколько я вам должна?

Шофер почесал затылок.

– Ну… от станции пять миль… и багаж у вас приличный.

Теперь он теребил мочку уха.

– Пары соверенов, я думаю, не слишком много?

Каприсия протянула ему две фунтовые бумажки и добавила пять шиллингов. Миссис Билль сделала протестующий жест рукой.

– Разве это расстояние… Тим мог позже съездить за вашим багажом, если бы вы оставили его на станции.

Каприсия улыбнулась ей.

– Все в порядке, миссис Билль, все равно мне не добраться сюда без такси.

– Ну, раз вы уже здесь, надеюсь, вам тут понравится.

Шофер довольно улыбнулся – теперь он мог спокойно уезжать, да и встреча с собаками не состоялась.

– Как только захотите, мисс, я могу отвезти вас, куда пожелаете. Раз у вас нет машины, вы быстро почувствуете себя оторванной от мира.

– Спасибо, но я собираюсь купить себе автомобиль.

Каприсия еще раньше решила это, она была довольно опытным водителем, и будущие транспортные проблемы ее не особенно волновали. Вот только если бы новое жилище немного больше походило на то, что рисовалось в мечтах, она чувствовала бы себя счастливее. Правда, в прошлом ей не раз приходилось одной справляться с разными проблемами, и она к этому привыкла. Какие бы трудности ни таило будущее, справится она и на этот раз… В конце концов ничто не изменит того факта, что Каприсия – хозяйка этого дома и, кроме того, владелица приличного дохода. Последнее обстоятельство весьма облегчает жизнь, как она уже успела убедиться.

Женщины проводили взглядом отъезжающее такси, и вслед за тем миссис Билль довольно вяло предложила приезжей показать ее комнату.

– Будьте так добры. – Каприсия неожиданно почувствовала большое облегчение. – Мне надо привести себя в порядок. Я ведь с раннего утра в дороге, а корабль прибыл в порт только вчера поздно вечером. Решила плыть морем, такое путешествие гораздо увлекательнее, чем быстрый перелет по воздуху.

– Э… да, конечно. – Миссис Билль оглядела сумрачный холл, словно не решаясь что-то сказать. Каприсия взяла один из своих чемоданов, готовясь следовать за служанкой вверх по резной дубовой лестнице, но миссис Билль медлила и будто к чему-то прислушивалась.

– Думаю, уже можно идти…

Жена сторожа явно нервничала. Поднимаясь по ступеням, она все время поглядывала на галерею, куда вела лестница.

– Конечно, мисс, я не совсем уверена, подойдет ли вам комната, которую мы хотим вам предложить. Вы – хозяйка и можете выбрать любую, но я думала, что вам должно понравиться на солнечной стороне с видом на сад. Кроме того, это одна из самых больших наших комнат.

– Завтра я как следует осмотрю дом, – бодро сказала Каприсия, поднимаясь за ней следом. – Если эта комната чем-то не подойдет, не беда, всегда можно перебраться в другую.

– Д-да, мисс, разумеется. Теперь миссис Билль, перегнувшись через перила, глянула вниз, словно ее внезапно заинтересовал тянувшийся из холла в глубь дома темный коридор, по обе стороны которого виднелись массивные дубовые двери. Из конца коридора доносились неясные шаркающие звуки, и Каприсия могла бы поклясться, что различает приглушенное собачье поскуливание. Внезапно оно перешло в лай, тут же оборвавшийся, и снова наступила полная тишина.

Галерея, на которой оказалась Каприсия, судя по всему, была самой старинной частью дома, его гордостью.

Высоко над головой терялись в полумраке мощные поперечные балки. Каприсия нигде не заметила и следов электропроводки, зато повсюду на дубовых столиках и старинных сундуках были расставлены солидные ветвистые канделябры. Кое-где она увидела один-два обыкновенных подсвечника, закапанных воском, с огарками оплывших свечей.

Перед тем как войти в коридор, расположенный, очевидно, прямо над таким же внизу, Каприсия осмелилась задать миссис Билль вопрос, на который почти не рассчитывала получить утвердительный ответ.

– Вы, кажется, любите свечи, – заметила она. – У вас, видимо, неполадки с электричеством – не может же быть, чтобы здесь его вовсе не было?

Миссис Билль взглянула на нее через плечо.

– Но в Ферринфилде никогда не проводили электричества, – ответила она.

Каприсия едва поверила своим ушам.

– Ведь до города всего пять миль, – протестующе заметила она.

Жена сторожа пожала плечами.

– Да… но мистер Воган не видел в электричестве особой пользы. До того, что он называл современными новшествами, ему не было никакого дела. Воду мы добываем из колодца на заднем дворе с помощью насоса. Мне-то не в диковинку, я давно привыкла и совсем не против, если все останется по-старому.

Говоря это, она бросила на Каприсию недоверчивый взгляд. Элегантный дорожный костюм новой хозяйки, весь ее облик не вызывал сомнений в том, что девушка вряд ли станет разделять ее чувства в течение длительного времени.

Они углубились в следующий коридор, и наконец, к большому облегчению Каприсии, которую сбывавшиеся одно за другим мрачные предчувствия повергли в состояние уныния, перед ней распахнулась дверь предназначенной ей комнаты. Еще не успев переступить ее порог, она поняла, новая спальня просто восхитительна.

Стены здесь были отделаны резными панелями, на потолке – дубовые балки, напоминающие о средневековье, пол покрыт прекрасным индийским ковром, кровать выглядит достаточно удобной, хотя и несколько громоздкой. Остальные предметы обстановки носят явные следы недавней полировки. На туалетном столике даже вазочка с цветами, и Каприсия повернулась к провожатой, чтобы выразить ей свою признательность.

– О, тут просто чудесно, – воскликнула она. – И очень любезно с вашей стороны было подумать о цветах!

Это были темно-красные дамасские розы. Каприсия наклонилась и вдохнула их сладкий запах. Миссис Билль порозовела от удовольствия, услышав, что новая хозяйка оценила ее старания.

– Я рада, мисс. – Она смущенно теребила оборку передника, но выцветшие светлые глаза радостно заблестели. Она наблюдала, как девушка снимает шляпку и поправляет темные волосы, мастерски подстриженные у модного парикмахера. Сумеет ли молодая хозяйка привыкнуть к образу жизни в Ферринфилде, и не стоит ли сейчас же предупредить ее о том, с чем ей предстоит здесь столкнуться, подумала она, но решила отложить все предостережения на потом.

– Думаю, вы не откажетесь выпить чаю… – начала было миссис Билль, но тут где-то в глубине дома громко и гулко залаяла собака.

Каприсия с любопытством взглянула на жену сторожа.

– У вас есть собака?

Миссис Билль беспомощно смотрела на нее.

– Это не наша собака, мисс. Мы с Тимом любим кошек, а собак в доме вовсе даже не одобряем…

– Вот как?

– Ну во всяком случае таких громадных. На их прокорм уходит столько денег.

– И тем не менее собаки в доме есть – одну по крайней мере я слышу.

Лицо миссис Билль приняло испуганное выражение.

– Это собаки мистера Винтертона, мисс. Он настоял на том, чтобы держать их здесь. Я говорила ему, вам может не понравиться…

– Мистер Винтертон?

– Он живет в Ферринфилде уже много лет, мисс Воган, – взволнованно произнесла женщина. – Это, можно сказать, его родной дом. Я знаю – старый хозяин предполагал что, когда вы получите наследство, мистер Винтертон уедет, но он заупрямился и отказался покинуть поместье. Уж как мы с Тимом уговаривали его, как убеждали. Мы решили, что, конечно, вряд ли вам это придется по вкусу…

Каприсия наморщила лоб.

– Речь идет, надо полагать, о мистере Ричарде Винтертоне? Так это он спускает своих собак на людей, приезжающих сюда?

– Иногда, мисс. Но сегодня мы уговорили его запереть их в комнате.

Именно в этот момент снизу донесся громкий сердитый голос:

– Что вы там возитесь, миссис Тим? Вы забыли разве, что я ровно в четыре пью чай… И огонь в камине почти погас, захватите по дороге несколько поленьев.

Миссис Билль бросила на хозяйку умоляющий взгляд.

– Мне и вправду лучше пойти, мисс.

– Минутку, миссис Билль, – возразила Каприсия мягко, – вы отнесете ему чай, только если я дам на это согласие. Но прежде я хочу разобраться, почему этот человек здесь и кем считает себя, если дом принадлежит мне.

Заметив неподдельный ужас, промелькнувший на лице миссис Билль, когда та услышала, что джентльмену внизу впервые за много лет придется ждать, Каприсия почувствовала, как ее решение раз и навсегда покончить со всем этим поколебалось.

– Я собираюсь немного побеседовать с мистером Винтертоном, так что, пожалуйста, приготовьте чай для нас обоих, – мило улыбнувшись, произнесла она. – А потом я вас попрошу помочь мистеру Винтертону упаковать его вещи.

Потрясенная жена сторожа широко раскрыла глаза.

– О, мне никогда не хватит смелости на такое, мисс… да и он ни за что не захочет.

Она дрожащей рукой провела по лбу, убирая прядь волос.

– Уверяю вас, он не захочет уезжать, мисс, и лучше бы вам оставить все на своих местах… примириться с ним, как это сделали мы. Просто не знаю, куда он пойдет, если вы прогоните его…

– Хорошо, предоставьте все мне. – Каприсия вышла в коридор и двинулась вниз по внушительной дубовой лестнице, а миссис Билль замерла на месте, нервно комкая в пальцах оборки передника.

Глава 2

Когда Каприсия спустилась в холл, мистера Винтертона там не оказалось, очевидно, он успел удалиться в свою комнату, где перед тем сидел, закрывшись со своими собаками, в течение всего последнего часа. Каприсия еще раз огляделась и решила – первое, о чем она попросит миссис Билль, когда разберет свои вещи и окончательно устроится, это хорошенько вымыть и вычистить помещение, и если мебель еще не окончательно развалилась от недостатка внимания, посмотреть – нельзя ли заставить ее сверкать?

Миссис Билль нетвердым голосом давала ей вслед наставления:

– В конце главного коридора поверните налево и сразу направо увидите дверь. Мы называем эту комнату библиотекой.

Каприсия снова сдвинула брови. Значит «заупрямившийся» Ричард Винтертон избрал своей резиденцией библиотеку, и именно там она найдет его. Решительно шагая по коридору, она вскоре услышала дружный и враждебный собачий лай, но не замедлила шага, поскольку с детства привыкла общаться с собаками. Достигнув дверей библиотеки, она помедлила только затем, чтобы постучать.

Лай возобновился с новой силой, дверь никто не открывал и не отзывался. Она постучала снова, громче и настойчивее. На этот раз послышался ленивый голос:

– Входите – если осмелитесь.

Каприсия не нуждалась в повторном приглашении и повернула дверную ручку. Мохнатое нечто прыгнуло ей на грудь, и вряд ли бы она сумела сохранить равновесие, если бы не успела прислониться к стене коридора. Каприсия оставалась невозмутимой, бесстрашной, в глазах Каприсии даже промелькнуло любопытство.

Собак было три: эльзасская овчарка и два сеттера, чрезвычайно ухоженные, в отличной форме – великолепные образцы пород.

Это она успела отметить в первые же секунды, находясь в несколько стесненном положении. Так как девушка не сделала попытки двинуться вперед, хозяин собак наконец-то соизволил появиться в дверях. Впервые Каприсия взглянула в глаза Ричарду Винтертону.

Большинство людей нашли бы эти глаза малопривлекательными. Карие, с зелеными и золотистыми крапинками, они имели привычку неприятно суживаться, если их обладателя что-то забавляло. Но когда он удивлялся, его глаза широко распахивались, а то, что девушка не визжала, не звала на помощь и не проявляла никаких других признаков страха, будучи прижатой к стене коридора его рычащими питомцами, заставило эти глаза совершенно округлиться. Он негромко присвистнул.

– Ну и ну, – воскликнул он. – Салли, Виконт! Оставьте леди в покое. Знаю, Беатриса, ты мечтаешь проглотить ее целиком, но… по крайней мере не сейчас.

Каприсия хладнокровно отряхнула костюм и поправила растрепавшиеся волосы. Безудержный натиск собак, несомненно, сказался на ее обычно аккуратной наружности, но никак не отразился на самообладании. Если не считать времени, потраченного на обучение в швейцарском пансионе и курсах французского языка в Париже, всю остальную жизнь она провела на уединенной скотоводческой ферме. Хлопоча на огромной кухне или помогая загонять стадо, поневоле перестанешь походить на новенькую булавку. Как и сейчас, так что это ее нисколько не смутило.

– Мисс Воган, я полагаю? – пробормотал Ричард Винтертон, закуривая новую сигарету и не спуская глаз с Каприсии.

– Не думаю, чтобы вы ожидали кого-то еще, – невозмутимо ответила она, – или подобный прием, которым, несомненно, надеялись произвести на меня впечатление, вы оказываете всем вашим друзьям и доброжелателям?

Он рассмеялся так, словно она сказала что-то необычайно смешное.

– Я рад, что вы оценили мой прием. Надеюсь, вы не думаете, будто я сидел и считал часы до вашего приезда? А что касается друзей и доброжелателей… меня они мало интересуют. Или, точнее будет сказать, я их не интересую.

– И это меня не удивляет. – Она шагнула к двери в библиотеку. – Можно войти?

– Если хотите.

Он посторонился, даже более того – велел собакам лежать смирно и не мешать. Они повиновались, заняв все пространство на коврике перед камином.

– Для вас, кажется, не в новинку быть объектом собачьего внимания?

– Нет.

Она остановилась посередине библиотеки. Удивительно, но если не считать некоторого беспорядка, сама комната, тяжелая старинная мебель, обивка кресел и дивана были в отличном состоянии. Наконец Каприсия увидела комнату, которая действительно походила в поместье Ферринфилд на те, что она создала в своем воображении.

Несмотря на жалобы мистера Винтертона по поводу потухающего камина, огонь жарко полыхал, и библиотека в целом производила впечатление не только очень уютной, но даже роскошной комнаты.

– Я вижу, вы удивлены?

Он потеснил собак с коврика и прислонился широким плечом к камину, лениво покуривая сигарету и явно приготавливаясь не спеша рассмотреть свою гостью во всех подробностях.

– Вам еще придется привыкнуть к тому, что этот дом очень большой. Бедняга Тим и его жена стараются как могут поддерживать порядок, подавать еду в положенное время и все такое прочее. При Джошуа здесь была еще одна служанка, но, не успев узнать, что старик оставил ей пятьсот фунтов, она тут же улепетнула. И хотя денег еще не получила, думаю, что уже кутит вовсю, чтобы отметить событие. Большинство людей празднуют получение наследства.

– И у вас есть повод праздновать, мистер Винтертон?

Каприсия присела на ручку кресла, скрестила руки на груди и взглянула ему прямо в глаза.

– Вы имеете в виду, не завещал ли Джошуа и мне пятьсот фунтов? Нет, ни пенни.

– И я не помню также, чтобы он разрешил вам остаться в этом доме, ведь я не ошибаюсь? – произнесла она с кажущейся мягкостью. – Я видела копию завещания, ваше имя мне ни разу там не встречалось. Так почему же я застаю вас здесь, в этом доме, где вы так уютно расположились со всеми вашими животными? – Она махнула рукой в сторону собак, которые теперь мирно сопели, положив головы на лапы, и блики огня играли на их гладкой шерсти. За окном угасал октябрьский день.

– Так вот в чем дело. – Он медленно погрозил ей указательным пальцем. – Вы явились, чтобы разрушить мой привычный образ жизни? Несмотря на то что ни разу и не вспомнили о старом Джоше, пока он был жив. Готов поспорить, и родитель ваш ни разу не вспомнил о нем. Он, отец ваш, умер, я полагаю? – небрежно осведомился Винтертон.

– Да, иначе я не унаследовала бы этот дом, – сухо ответила Каприсия.

– И вы всего лишь отдаленная родственница старого Джоша?

– Вовсе нет. Он мой двоюродный дедушка.

– У каждого из нас мог быть двоюродный дедушка, однако мне, например, не повезло настолько, чтобы им оказался именно Джошуа Воган. Он был всего лишь моим покровителем, но вот старый Джош умер, приехали вы, и мой внутренний голос подсказывает, что вы не намерены оказывать мне покровительство и даже собираетесь попросить меня перебраться в другое место. Отлично, тогда вам лучше будет узнать сразу – у меня нет намерения уезжать отсюда куда бы то ни было. Я останусь здесь ровно столько, сколько меня это будет устраивать. Надеюсь, я понятно выражаюсь?

Светлые и карие глаза встретились, Каприсия поняла, что ей брошен вызов, к ее ногам упала перчатка, и Ричард Винтертон ожидает, когда она поднимет ее. Но Каприсия с минуту глядела на него спокойно, задумчиво и за это время успела разглядеть его как следует.

Это был человек выше среднего роста, сухощавого телосложения, с угрюмым, замкнутым лицом, которое можно было бы назвать даже красивым, если бы при этом оно не оставалось совершенно непривлекательным. Она обратила особенное внимание на его необычные для мужчины худые и слабые руки, правда, изящной формы, так как во время возникшей в разговоре паузы он бросил сигарету в огонь и потянулся за трубкой, лежащей на каминной полке.

С иронией на лице Винтертон повернулся к ней и помахал этой трубкой в воздухе, как бы спрашивая позволения закурить.

– Вы позволите?

– Мистер Винтертон. – Каприсия глубоко втянула в себя воздух. – Нас не представили друг другу официально. Я – Каприсия Воган.

Зубы у него были крепкие и белые, она получила возможность увидеть это, когда в ответ он кривовато улыбнулся.

– Как поживаете, мисс Каприсия Воган? Я надеюсь, этим именем вас наградили совершенно случайно.

Она удержалась, чтобы не улыбнуться в ответ.

– Вы – Ричард Винтертон?

– Ричард д'Арси Винтертон.

– Боюсь, мне придется попросить вас расстаться с поместьем Ферринфилд, мистер Винтертон. И дом и поместье теперь принадлежат мне, и, насколько мне известно, вы не имеете никаких оснований находиться здесь. Я никогда не слышала о вас, до того как приехала сюда с полчаса назад.

– Боже мой, – пробормотал он, набивая трубку табаком, – как подумаешь, чего только некоторые люди не слышали.

– Я не хочу показаться вам вздорной особой, но вы поймите сами, вдвоем мы не можем здесь оставаться, и уйти придется вам. Как вы думаете, упаковать вещи и уехать завтра днем, это возможно?

Он, прищурившись, посмотрел на нее, и глаза его зловеще блеснули.

– Возможно. Но я не собираюсь этого делать, – ответил он, поднося спичку к трубке.

Каприсия почувствовала, что начинает терять терпение.

– Мистер Винтертон! – с выражением начала она.

– Можете называть меня Ричардом, – невозмутимо прервал он ее. – Людям, живущим под одной крышей, не обязательно обращаться друг к другу, соблюдая формальности. Я стану звать вас Каприсия… хотя, как уже сказал, надеюсь, в действительности вы не капризны.

В первый раз она усомнилась, сможет ли самостоятельно справиться с проблемой такого рода, совершенно для себя новой. Быть может, стоит, не мешкая, позвонить в Лондон своему поверенному и попросить его немедленно отправиться на север Англии. Она встала и пошла к выходу, решив, что должна серьезно обдумать ситуацию, но одна из собак тут же, зарычав, преградила ей дорогу.

Ричард Винтертон воскликнул с некоторой досадой:

– Успокойся, Беатриса! Леди приехала в свой собственный дом, нельзя лишать ее права выходить из собственной библиотеки. Тебе придется привыкнуть, что здесь есть хозяйка… и уважать ее права так же, как и мои. Я отлично понимаю, сначала это будет нелегко. Но со временем мы все привыкнем к новому положению дел.

– Думаю, это не так, мистер Винтертон, – ледяным тоном возразила Каприсия, подходя к двери.

– Конечно, если вы предпочтете усложнить ситуацию… По правде сказать, кто-то должен был предупредить вас заранее, тогда вы бы не оказались в полном неведении относительно того, что в ваш бочонок первосортного масла попала муха. И хотя у меня нет особого желания прослыть надоедливым насекомым, я все же не собираюсь расправить крылышки и улететь, оставив этот бочонок с маслом целиком вам одной. А теперь, – он бросил взгляд на высокие напольные часы, невозмутимо тикающие в углу библиотеки, – не знаю, захотите ли вы присоединиться ко мне и выпить чаю с пышками – в это время дня я привык пить чай с пышками – или предпочтете сделать это у себя? Боюсь, после столь длинной дороги вы все-таки пожелаете оказаться в своей комнате. А мне придется поторопить миссис Тим, которая сегодня возмутительно невнимательна ко мне, впервые на моей памяти. Кстати, кухарка она превосходная, и, надеюсь, вам не придет в голову ее рассчитать только потому, что она имеет привычку оставлять пыль на мебели, которая, несомненно, выглядела бы веселее, если бы ее хорошенько отполировали. Насколько мне известно, сегодня у нас на ужин отличная жирная утка с приправами. Надеюсь, вы не откажетесь ее отведать. Между прочим, ужинаем мы ровно в восемь.

В тоне его голоса и взгляде сквозила откровенная насмешка. Каприсия поспешно вышла из библиотеки с сознанием того, что первое сражение неожиданно для себя полностью проиграла. Произошло это, должно быть, потому, что она никак не ожидала встретить человека, которому с самого начала удается перехватить инициативу. Но это было слабым утешением.

На галерее Каприсия столкнулась с миссис Билль и догадалась, что добрая женщина уже в курсе происшедшего – видимо, разговор в библиотеке был слышен с другого конца коридора.

– Боюсь, это бесполезно, мисс, – прошептала она Каприсии. – От него избавиться не так легко… как, наверное, вам показалось вначале. Мистер Воган тоже не сумел. Но он вычеркнул его из завещания, а сперва-то мистеру Винтертону было обещано солидное наследство…

– В самом деле? – Каприсия устало опустилась на стул. – Я не знаю, что мне делать, миссис Билль, – призналась она. – Конечно, – решительно добавила она, беря себя в руки, – я не допущу, чтобы это продолжалось долго. Завтра же мистеру Винтертону придется упаковать свои вещи.

– Вы думаете, он это сделает, мисс? – с сомнением произнесла миссис Билль.

– Придется. А если откажется, я попрошу моего поверенного приехать сюда и потребовать от мистера Винтертона убраться в официальном порядке…

В этот миг снизу до них долетел голос джентльмена, которому предстояло «убраться в официальном порядке», и миссис Билль вздрогнула так, словно прозвучал сигнал боевой тревоги.

– Миссис Тим! Так что же мой чай? И если камин у меня погаснет, сами знаете, вам же придется снова разводить в нем огонь.

Жена сторожа, умоляюще взглянув на Каприсию, поспешила вниз по лестнице. Каприсия же направилась в ванную комнату, смежную с ее спальней, и принялась мыть руки. В ванной висело чистое полотенце, в мыльнице лежал кусок лавандового мыла. Она вдохнула его запах и вдруг осознала, что ее тонкие и красивые руки с тщательно отполированными ноготками, покрытыми перламутровой эмалью, дрожат – дрожат от возмущения и гнева. Да если на то пошло, она вся с головы до ног дрожала от негодования и в то же время чувствовала себя так, словно ей дали подножку, и она еще не успела восстановить равновесие.