Текст книги "Магия слов. Используйте силу лингвистического интеллекта, чтобы управлять реальностью"

Здесь, пожалуй, пришлись бы к месту несколько вопросов. Но подведя итог, я думаю, что лучше помолчать. Умение задавать вопросы должно включать, по моему мнению, еще и умение задавать их вовремя. Успешный человек обладает способностью задавать правильные вопросы в нужный момент. И понимает, когда лучше промолчать и не нарушать тишину. А учитывая, что пока она говорила о еде, я мысленно вспоминал, сколько раз садился на диету и сколько денег потратил на пищевые добавки, я предпочитаю пристально смотреть ей в глаза и ждать.

Вокруг по-прежнему шагают люди, занятые подготовкой к наплыву туристов или уткнувшиеся в телефоны. Запахи Камдена едва улавливаются, я внутри своего безмолвного пузыря с запахом ванили, наслаждаюсь горячим бутербродом, пока самая странная за всю мою карьеру клиентка продолжает объяснять мне, почему, по ее мнению, мир заслуживает преждевременного конца. «Не все из нас плохие», – думаю я. «Моя сестра хорошая. Ее муж, Мэттью, хороший. Девушка из «Carpo», которая готовит мне кофе с большей любовью, чем остальным клиентам (так мне кажется), и время от времени добавляет мне пригоршню кешью уже после того, как взвесила пакетик, выглядит хорошей. Мои друзья Фрэнк и Люк – хорошие. У всех, без сомнения, свой характер, свои сильные и слабые стороны, но они – хорошие люди. А я? Я не знаю, хороший ли я. Определенно я таким раньше не был. А сейчас? Скажем, я стараюсь изо всех сил, но не всегда мне это удается.»

13 января 2017, 9.14

Кое в чем эта женщина права. После пары часов просмотра новостных передач любое божество, достойное этого имени, охватил бы порыв не оставить ни одной живой души. Впрочем это не так важно, ведь та дама – скорее всего, просто миллиардерша с манией величия, которой не хватает пары винтиков в голове. Судя по всему, мне предстоит получить новый интересный опыт.

Мое отношение всегда было таким, еще с тех пор, как я продавал кофемашины, чтобы оплатить счета за электричество: встречая особенно сложного клиента, я представлял, что прохожу обучение, стажируюсь. Многие считают, что это одна из составляющих успеха: извлекай из любой ситуации возможности, которые она может тебе предоставить, вместо того чтобы жаловаться и представлять, как все могло пойти по-другому. Я имел в виду, что, возможно, ничего не сумею продать. Зато узнаю что-то о поведении людей и опробую какую-нибудь новую технику убеждения. Идеальный сценарий, когда нечего терять.

Мои коллеги жаловались на привередливых клиентов, а я с определенного момента своей карьеры начал надеяться встретить хоть одного такого за целый день. «Жизнь не такая, какой она должна быть. Она такая, какая есть», – говорила Вирджиния Сатир. – «Все дело в том, как вы ее проживете». Лиза – мой стимул, она возвращает меня в золотые времена. Ну а тот факт, что она с катушек съехала, делает все еще занимательнее. Я хочу выяснить, получится ли у меня добиться своего от человека, мозг которого настолько поражен. К тому же меня интересует, что скрывается за кислой миной заядлой курильщицы. Я любопытен. Удовлетворить любопытство для меня важнее всего.

«Следовательно, Лиза, вы желаете всех уничтожить. Повторяю свой вопрос: вообще всех?», – обращаюсь я к ней, возобновляя разговор.

Посмотрим, вдруг несколько здравых, правильно заданных вопросов помогут мне выяснить какие-нибудь подробности.

Один из секретов эффективной коммуникации именно таков: вместо того чтобы противостоять позиции вашего собеседника, спрашивайте. Слушайте, дышите и задавайте вопросы: чем больше человек говорит, тем больше у вас возможностей лучше его узнать и понять его умственную динамику. В общем, выигрывает тот, кто спрашивает.

«Да. Если я выберу истребление, то наказание коснется всех».

То, что Лиза заговорила о наказании, подтверждает мои первые впечатления, сложившиеся при анализе ее речи. А то, что она быстро облизнула губы, пока произносила «наказание» – плохой знак: это могло бы означать, что ей на самом деле нравится такая мысль. Я говорю «могло бы», потому что жест сам по себе может выражать все и ничего. В отличие от всяких «магов», продающих туфту под видом обучения, я предпочитаю аналитический подход. Идея о том, что достаточно заметить жест, чтобы понять, о чем на самом деле думает человек, относится к научной фантастике. До сих пор находятся преподаватели курсов, утверждающие, что скрещенные на груди руки демонстрируют закрытость. Что почти никогда не соответствует истине. Итак, для верности, повторю ее суждение. Двух раз, обычно бывает достаточно. Это не клиент и ладно, это мое домашнее задание, и я хочу сделать его на «отлично».

«Значит, наказание. Речь идет о наказании».

И она снова облизывает губы. Все верно: она желает наказать всех. То есть наказать нас, поскольку я тоже член клуба. Я решаю перейти в наступление.

«Наказание за что, Лиза? Уточните».

Она делает еще один глоток яблочного сока. Зажигает сигарету. Глубоко вздыхает. Я сохраняю молчание: иначе для чего нужны вопросы?

«Сказать по правде я очень разочарована. Я предоставила человеческому роду прекрасное место для жизни и необыкновенный мозг, чтобы жить как можно лучше. Видеть, как используются эти два дара, печально. Планету привели в отвратительное состояние. Более того, знайте, если я просто буду стоять и смотреть еще сто лет, при том, как сейчас идут дела, вы управитесь сами. Сколько, по-вашему, вы еще протянете? Вы, люди, проявляете себя с худшей стороны. Имея безграничный потенциал, играете в детские игры, обижаетесь и хнычете. Плачевно. Я дала вам свободу воли, будь оно неладно, а вы используете ее, чтобы уничтожать друг друга, разрушать Землю и смотреть такие программы, как «Последний герой». Вы придумали «Большого брата», Леонард. Честно говоря, вы заслуживаете истребления».

«Последний герой»… «Большой брат»… Я понимаю, что Лиза права. Наверное, мы заслуживаем быстрого преждевременного вымирания. Пожалуй, мы заслуживаем гореть в аду. Бывает, что когда я думаю обо всех тех людях, которые следят за реалити-шоу такого рода, я чувствую себя очень одиноким. Как в детстве, когда я проводил дни дома за чтением, вместо того чтобы играть на улице с друзьями, и мой отец называл меня странным и говорил, что куда лучше попинать мяч вместе с другими детьми, а не сидеть взаперти. А мне было хорошо наедине с книгами в своей комнате, подальше от злых розыгрышей и травли. Скорее всего, травля существовала только в моей голове неуверенного в себе подростка, но какая разница? Оглядываясь назад, я понял, что никто не может заставить тебя чувствовать себя плохо, если ты ему этого не позволишь. Именно ты сам и только ты предоставляешь другим такую власть. Это ты решаешь, как воспринимать происходящее с тобой. Вот почему ты можешь принять решение увидеть вещи в другом свете, думать по-другому, чувствовать себя по-другому. Ты можешь сделать выбор прямо сейчас.

Когда я вспоминаю себя ребенком, то всегда испытываю грусть, смешанную с ностальгией. Я и мои книги, я и мои мании, те самые мании, благодаря которым перед моей дверью очередь из клиентов. На лекциях я часто упоминаю, что если бы не мои головокружительные гонорары, многие считали бы меня сумасшедшим. А вот когда они платят за то, что я делаю и говорю, им приходится называть меня оригинальным. Фрейминг-эффект[4]4
  Это явление, при котором изменение формы или контекста, в котором представлена информация, влияет на восприятие и принятие решений человеком. – Прим. ред.


[Закрыть] в действии. Всегда имеет значение лишь твоя манера восприятия. Измени ее, и окружающие будут с тобой обращаться по-другому.

Ну и несомненно, я разделяю точку зрения Лизы. Стоит мне полчаса провести в соцсетях, как хочется кого-нибудь пристрелить. Интересно, как бы выглядел ад Данте сегодня, учитывая его принцип возмездия, так восхищавший меня в детстве. Представляю, как те, кто делал селфи на телефоне, мучаются с испорченной камерой; те, кто выкладывал серии фотографий с тарелками, вынуждены есть с закрытыми глазами; крайних моралистов, слушающих проповеди двадцать четыре часа в сутки.

«Это правда», – подтверждаю я, чтобы смягчить Лизу и перекинуть мостик к бессознательной части ее мозга, – «дела в мире идут не то, чтобы хорошо. С другой стороны нельзя отрицать, и вы согласитесь, что существует многое, чем Бог мог бы гордиться. Что вам нравится, Лиза? Чем вы довольны?»

Я общаюсь с Богом, я принял ее правила игры. Посмотрим, раскроется ли она. Я отзеркалил ее и управляю разговором по всем правилам, без единой ошибки. Сначала я показал, что понимаю ее, признав, что мир на самом деле катится в тартарары. Затем придал направление утверждением о наличии и чего-то хорошего. В итоге я принудил ее к логическому допущению: спросив, «что вам нравится», заставил ее мозг занять нужную позицию и подал, как само собой разумеющееся, существование того, что ей на самом деле нравится. Она заговорит, чертова баба. Заговорит.

«О да. Есть немало поводов испытывать удовлетворение», – уступает она.

Я чувствую, как во внутреннем кармане пиджака вибрирует телефон, и гадаю, кто бы это мог быть. Я украдкой смотрю на Apple Watch, оказывается, это Джеймс. Странно.

Пропускаю звонок и концентрируюсь на словах Лизы. Ну, тут есть с чем работать. Контрпример, другими словами, исключение, подтверждающее правило, это всегда прекрасная отправная точка, если приходится убеждать человека твердых взглядов. Например, когда кажется, что все идет не так, всегда можно вспомнить нечто, что, наоборот, сработало. Если считаешь себя неспособным к эффективному взаимодействию, вспомни момент, когда тебе все удалось. У каждого есть своя минута славы… просто мы часто о ней забываем. Отталкивайся от исключений из правила в таких случаях, станет легче дышать. Думаю, и с Лизой сработает.

«Сейчас», – говорит мне она, – «вернемся в офис, нужно кое с кем встретиться. Следуйте за мной».

Она меня обвела: все ведь шло хорошо. Она прервала связь, прием с контрпримером не сработал. Я представил свою дочурку, как она смеялась бы, ведь перед лицом ее папочки буквально захлопнули дверь.

Пока мы пробирались между столиками и лотками, я размышлял, какую стратегию использовать с Лизой: присоединение к будущему? Извлечение? Индукцию? Изменение убеждений? Аналогии и метафоры? У меня в распоряжении полный набор инструментов, нужно лишь выбрать самый полезный. Я всегда придерживался философии: чем больше ты знаешь, тем больше свободы имеешь. Она шла быстрым шагом, иногда бросая мимолетный взгляд на завтракающих людей. Взрослые не обращали внимания, а вот дети смотрели на нее так пристально, что становилось неудобно. Она всех игнорировала и продолжала свой путь.

Вернемся к моим тактикам, а что если довести до абсурда ее убежденность, предложить ей доказать на практике, чтобы вынудить сказать правду. «Уничтожайте человеческий род», – заявил бы я, – «посмотрим, на что вы способны!» Не особенно элегантно, можно и лучше. Пока я углублялся в технические аспекты, мы дошли до офиса Лизы, места, где и началась эта необычная история. Я ищу хоть какой-то элемент, который мог бы пригодиться. В первый раз это не особенно удалось, но кто знает. Ничего: голые стены, мебель без украшений, посредственно изготовленная, никаких безделушек.

Когда я делаю анализ поведения, а затем составляю профиль, каждая деталь имеет значение. В данном случае важной деталью становится отсутствие деталей. Мне вспоминается Шерлок Холмс, в ходе расследования кражи задающий вопрос лейтенанту полиции: заметил ли кто-нибудь что-нибудь странное. «Ничего, никакого шума, даже собака не лаяла», – отвечает ему лейтенант. «В этом и суть», – парирует Шерлок, – «собака не лаяла». Детали говорят о многом: предметы, которыми вы наводняете офисы или приносите в свою личную жизнь, обычно хорошая зацепка для меня, способная дать направление для анализа. Перед столом Лизы стоит огромный мужчина одетый безупречно: темный костюм, жилет, черные блестящие ботинки. Когда мы входим, он заметно цепенеет: я замечаю, что он немного поднимает голову и сжимает челюсти. Он на ногах, руки за спиной, как солдат в ожидании приказов. Поза демонстрирует бо́льшую уверенность в себе и ни малейшего желания общаться. Не стоит к ней прибегать, когда начинаешь собрание, зато она очень полезна, чтобы чувствовать себя твердым и собранным.

«Привет, Уриил», – приветствует его она.

«Госпожа», – отвечает он глубоким ровным голосом.

«Леонард, представляю вам Уриила. Уриил, познакомься с Леонардом», – продолжает Лиза, пока мы приближаемся; она быстро садится на свое место, а остаюсь стоять рядом с типом, который выше меня на добрых двадцать сантиметров (а ведь мой рост – метр восемьдесят). У него напряженное и серьезное выражение лица, он смотрит на меня как на пустое место и не удостаивает даже словом. Он тоже мог бы сойти за викинга, только с черными волосами и жесткой темной бородой. И все же викинг. Должно быть какой-то десант с севера.

«Доброе утро», – говорю я, по-прежнему не получая ответа. Он сделал вид, что не заметил меня сначала и теперь не прореагировал на приветствие. Я делаю отметку в своей воображаемой записной книжке. Рано или поздно этот субъект попадет мне под руку, и уж тогда я получу свои три минуты удовлетворения. Как в тот раз, когда особенно неприятный потенциальный клиент высмеивал методики, которым я обучаю, а потом попрощался словами: «Было приятно с вами познакомиться», и я ему ответил: «Нисколько в этом не сомневаюсь». Кстати, больше он и не показывался. В любом случае, я не позволю Уриилу поставить меня в неловкое положение. Я напеваю про себя, чтобы избавиться от страха быть отверженным, который столько лет меня сопровождает, и возвращаю равновесие.

«Присаживайтесь, Леонард, и простите нашего Уриила. Он бравый солдат, но характер у него не самый добродушный, скажем так». Я сажусь, не обращая внимания на гориллу (я только что понизил его от викинга до примата: такой подход – мысленно определять, каким образом смотреть на мир – помогает мне лучше справляться со сложными ситуациями), и концентрируюсь на Лизе. Зато она отворачивается от меня, сконцентрировавшись на австралопитеке. Превосходно.

Телефон снова вибрирует. Взгляд на часы, по-прежнему Джеймс.

«Уриил», – говорит она, – «сегодня тот самый день. Ты знаешь, что должен сделать».

«Госпожа…», – пытается он.

«Черта с два, а не госпожа!» – взрывается она, заставив меня подпрыгнуть. Как у нее получилось звучать… как будто из бездны? Я почувствовал, как по спине пошли мурашки. Стены действительно задрожали? Не понимаю, по какой причине, но мне стало страшно. Неожиданно я больше не чувствую уверенности в себе. Куда я вляпался? Она просто пылала, другими словами не описать. Она грохотала и пылала. Голос стал шипящим. Уриил не моргнул глазом, но я заметил, что он нервничает.

«Сегодня тот самый день, так что иди и делай то, что должен. Мне уже пришлось поговорить об этом с Михаилом. Я уже сказала ему, что высоко ценю ваше мнение, пока оно полностью совпадает с моим. А иначе мне глубоко плевать, что вы считаете верным или ошибочным. Я так решила, и так будет. Точка. И чтобы я больше к этой теме не возвращалась».

И боже мой, когда она произносила последнюю фразу, в комнате стало темнеть и появился запах серы. Никакой ванили. Вонючая сера.

13 января 2017, 11.23

«Слушаю тебя, Джеймс», – я разговариваю, используя беспроводные наушники, и рискую показаться сумасшедшим, хотя в Лондоне редко так ставят вопрос.

«Возникла проблема, во время занятия».

Я быстро сверяюсь с часами и догадываюсь, что сейчас у него перерыв: он ведет на одном предприятии курс по эффективной коммуникации, который я ему поручил. Очень странно, что он мне позвонил в это время, поскольку обычно мы связываемся в конце рабочего дня, чтобы обменяться информацией. Джеймс весьма способный, до сих пор он справлялся как следует. Я продолжаю шагать к магазину кроссовок, куда я обещал своей дочери зайти, чтобы проверить, не поступила ли последняя модель одной марки, без которой (по ее словам) ей никак не обойтись.

«Слушаю», – повторяю я. Не люблю эти хождения вокруг да около, ни в личном общении, ни по телефону.

«Я поругался с одной из участниц», – докладывает он. Я замечаю, как его голос слегка дрожит, и понимаю, что он взволнован.

Я держу нейтральный и спокойный тон, чтобы наверняка получить от него как можно больше сведений. Понятно, что что-то случилось. Нужно понять степень ущерба. А лучший способ сделать это – сохранять спокойствие. Находясь в трезвом уме, скорее достигнешь лучших результатов.

«Объясни», – побуждаю его я, продолжая идти.

«Сегодня утром у меня было занятие с новой группой менеджеров. Одна из учениц стала проявлять враждебность, едва войдя в аудиторию. Она даже сбросила со стола блокнот для записей. Я свел все к шутке и, стараясь не драматизировать, поинтересовался, что не так. Оказалось, что она в бешенстве из-за того, что ее заставили принимать участие в обучении».

Я по-прежнему иду вперед и молчу, лишь издав едва заметный звук, чтобы Джеймс понял, что я все еще на линии.

Джеймс продолжает: «Она тут же начала высмеивать все, что я говорил, шумела, отвлекала соседей. Сначала я вежливо попросил ее отнестись с уважением к присутствующим коллегам, она мне ответила грубо, и я потерял голову. Я ее оскорбил, и она покинула класс с большим скандалом. Заварил же я кашу».

Пару секунд, чтобы убедиться, что он закончил, и вступаю я. Чтобы не говорить запыхавшимся голосом, я остановился перед витриной магазина со своеобразными предметами для обстановки дома.

«Ок, Джеймс. Когда ты возвращаешься в класс?»

«Через десять минут».

Я колеблюсь, не спросить ли его, какими именно словами он оскорбил ученицу. Любопытство одерживает верх.

«Что ты ей сказал, Джеймс?»

«Что она меня достала, что ей следует прекратить выносить всем мозг и чтобы она шла на…»

«Посыл она, очевидно, уловила», – отвечаю я, не выдавая улыбки. Он не замечает мой шутливый тон и ждет дальнейших указаний.

«Хорошо», – продолжаю я. – «Важно начать занятие, не упоминая о произошедшем, как будто ничего не было. Никаких шуток, никаких комментариев. Точка. Затем, как только закончишь, сходи и поговори с Викторией, она отвечает за курсы, объясни ей все и спроси, что дальше делать, нужно ли предупредить кого-то еще. Пока понятно?»

Он сглатывает, даже по телефону слышно.

«Ясно».

Он определенно ждет от меня чего-то еще, поэтому я заставляю его подождать, всего мгновение, но вполне достаточное, чтобы его охватила паранойя. Так уж мы, люди, устроены: предполагаем худшее и предаемся самым черным мыслям.

Один из моих наставников много лет назад сказал: «Запомни, каждое разочарование требует тщательного планирования». И он был прав: чтобы испытать разочарование, необходимо выстроить целую серию ментальных сценариев, которые потом не в точности совпадают с реальностью, что заставляет нас чувствовать себя плохо.

Поэтому моя мантра такова: «Присутствуй в моменте, дыши, будь здесь и сейчас». Пока ты осознаешь свое дыхание, мозг может думать лишь об этом действии, и, следовательно, тебе легче забыть обо всем остальном.

Тем не менее, я даю Джеймсу поволноваться минутку.

«Итак. Несомненно, ты устроил бардак. Ты же понимаешь, что от тебя я ожидаю более высокого профессионального уровня».

«Я знаю».

«Ок. Допускаю, нежная дева заслужила таких слов, да и слов похлеще тоже и не таких слов. Возможно, мы уладим дело без лишнего шума. Позвоню-ка и я Виктории, после того как ты поставишь ее в известность, чтобы разобраться, необходима личная встреча или вопрос будет закрыт и так. Второй вариант кажется мне более вероятным. На этом все».

Я жду еще пару секунд, он молчит. Что делает ему честь. Он отлично знает, что я не выношу, когда мне отвечают, извиняются или оправдываются после того, как я дал обратную связь. Любое предложение, начинающееся словами «Но я…», в таком контексте способно разбудить во мне жажду убийства, с которой трудно справиться. Мои сотрудники хорошо это усвоили.

«Хуже всего, Джеймс, что ты потерял контроль. Это неправильно и терпеть я не стану. Я понимаю, что с каждым может случиться, но уверен, у тебя достаточно сил, чтобы управлять своим душевным состоянием. И лучше многих других, ведь у тебя есть инструменты. Более того, ты можешь управлять своим настроением и должен это делать, поскольку то, что допустимо для простого смертного, тебе не прощается. Я понятно объясняю?»

«Да, мне все ясно».

«Отлично. Вопрос исчерпан. Теперь дыши глубоко, настройся так, чтобы никоим образом не проявить волнения или нервозности, возвращайся в аудиторию и займись своим делом. Вечером созвонимся. Никогда не позволяй никому выбить тебя из седла. Это равнозначно тому, что ты вручаешь незнакомцу власть над твоей жизнью».

«Ок, спасибо. Я боюсь, что очень сильно облажался, не хочу потерять клиента».

А вот без этого можно было бы и обойтись.

«Послушай меня внимательно. Во-первых, осторожнее со словами. Если хочешь контролировать свой мозг и свое состояние, нужно следить за лексиконом. Когда говоришь, что боишься и что не хочешь потерять клиента, делаешь себе только хуже. Отвратительная манера выражаться. Во-вторых, ни ты, ни я не обладаем экстрасенсорными способностями и не читаем мысли, значит, оставим предсказания и будем анализировать факты. Когда сделаешь то, что я тебе велел, и получишь реакцию, которую можно обсуждать, мы поговорим, и тебе будет намного лучше. На этом закончим».

Я отключаюсь. Хорошую серию команд я использовал, в форме повелительного наклонения, характерного для речи успешных людей. И слегка отреагировал на его «спасибо», чтобы он не чувствовал себя еще ниже по положению, чем сейчас.

Я иду дальше, не обращая внимания на людей, встречающихся мне на пути. Быстро обдумываю то, что произошло, и прихожу к заключению, что все решится наилучшим образом.

Я спрашиваю себя, не слишком ли жестко я его отчитал, но потом делаю вывод, что действовал во благо. И в аудитории, и у себя в офисе я настаиваю, что первый шаг – взять под контроль собственное эмоциональное состояние. Ты должен дышать, улыбаться и чувствовать себя хорошо. Точка. Чтобы добиться успеха, любого успеха, ты должен управлять своим состоянием. Общаешься ли ты с сыном, споришь с женой или мужем, выступаешь на собрании в своей фирме – ты должен управлять своим состоянием. Если у тебя нет такой способности, никакая другая уже не пригодится. Будь ты хоть величайшим гением в истории коммуникации, потеряешь голову – начнешь нести бессмысленную чушь и не добьешься результата. Ты должен управлять своим состоянием, дышать глубоко и присутствовать здесь и сейчас. С ясной головой и спокойным сердцем можно добиться любого результата. Если выйдешь из себя – нет. Я чувствую, что злюсь на Джеймса за то, что он потерял самообладание. Это его Ахиллесова пята: он ведется на провокации, начинает нервничать так быстро, что даже стыдно. Я объяснял ему тысячу раз, так же как и своей дочери: если ты теряешь голову, люди получают над тобой власть, потому что тот, кто волнуется – проигрывает, а выиграть можно, если ты спокоен и безмятежен.

Разозлиться фактически означает вручить другим полномочия решать, как тебе себя чувствовать.

Теперь моя очередь расслабиться и немедленно собраться, чтобы не дать минутной скуке испортить остаток моего дня. На этот случай у меня есть серия мантр.

«Сосредоточься на дыхании», – говорю я себе. – «Вдохни и обрати внимание на тот факт, что ты дышишь. Выдохни и обрати внимание на тот факт, что ты выдыхаешь. Сделай это снова. Все хорошо. Пока дышишь, ты расслабляешься, а когда ты расслабляешься, все становится более ясным. Ты более осознанный теперь. Ты контролируешь свое дыхание».