Текст книги "Цыганское таро. Для посвещенных"

Папюс (д-р Жерар Энкосс)
Цыганское Таро
Для посвященных

Абсолютный ключ к оккультным наукам

Самая древняя книга в мире

С предисловием Артура Э. Уайта.

С многочисленными иллюстрациями, схемами и гравюрами

Перевод «Цыганского таро» Л. И. Меровина

Примечания автора отмечены квадратными скобками [ ], а примечания редактора – фигурными скобками { }.

Предисловие к русскому изданию

Доктор Жерар Энкосс (Gerard Encausse), обычно известный под псевдонимом Папюс (Papus), был практикующим врачом, гипнотизером и популяризатором оккультизма.

Псевдоним Папюс был взят им у персонажа книги Элифаса Леви «Нюктемерон Аполлония Тианского» (Nuctemeron of Apollonius of Tyana) – приложения к книге «Догматы и ритуал высшей магии» (Dogme et Rituel de Ы Haute Magie) и означает «врача». Папюса прежде всего помнят как автора книг по магии, Каббале и гаданию, и как видную фигуру в различных оккультных организациях, в среде парижских спиритуалистов и литературных кругах конца XIX и начала ХХ столетия.

Жерар Анаклет Винсент Энкосс родился в городке Ла-Корука в Испании 13 июля 1865 г., от матери испанки и отца – французского химика Луи Энкосса. Его семейство перебралось в Париж, когда мальчику было четыре года, и там он получил образование. Будучи юношей Жерар Энкосс пристрастился к эзотерике и провел много времени в Национальной библиотеке, изучая книге по Каббале, оккультизму, магии и алхимии.

Будучи студентом медицинского факультета Парижского университета, он присоединился к французскому Теософическому Обществу вскоре после того, как оно было основано Е.П Блаватской в 1884–1885 г., но вскоре вышел из Общества, поскольку не принял ориентации теософов на восточный оккультизм. В 1888 г., он и его друг Люсьен Шамуель стали выпускать ежемесячный журнал «Посвящение» (L'Initiation), который публиковался до 1914 г.

Хотя Папюс называл своим «духовным наставником» некоего таинственного мага и целителя известного как «мэтр Филипп», или Филипп Низье (Philippe Nizier), фактически его первым преподавателем в интеллектуальных аспектах оккультизма был маркиз Жозеф Александр Сент-Ив д'Альвейдр (1842–1910 гг.). Сент-Ив унаследовал труды одного из основателей французского оккультизма, Антуана Фабра д'Оливе (1762–1825 гг.), и вероятно именно Сент-Ив представил Папюса легендарному маркизу Станисласу де Гуайта. (1860–1898 гг.). В 1888, Папюс, Сент-Ив и де Гуайта вместе с Жозефином Пеладаном и Освальдом Виртом основали Каббалистический орден Розен-Крейца.

12—15 мая 1891, Папюс участвовал в знаменитом поединке между де Гуайта и мистиком Жюлем Буа, автором многочисленных нападок на маркиза в печати. Буа был вовлечен в «магическую войну» между де Гуайта и его соперником аббатом Бульяном. Бульян был главой раскольнической секты, отколовшейся от Oeuvre de Lа Misеricorde, оккультной церкви, основанной Эженом Винтрасом в 1851 г. «Магическая война» началась публикацей романа Луиса Хюисмана «Lа Bas», где де Гуайта был выведен в виде главы шайки сатанистов, затем начался шквал газетных пасквилей по поводу маркиза и его Ордена… Первый поединок был между Буа и де Гуайта должен был состояться на пистолетах. Буа ожидал, что на месте поединка будут наведены магические чары, и действительно, его лошадь перенесла припадок необъяснимого ужаса на пути к месту дуэли. Ни де Гуайта ни Буа в результате поединка не пострадали, но позже было обнаружено, что один из пистолетов (так и не определили чей) имел осечку и не выстрелил. Второй поединок был на саблях, и на этот раз между Буа и Папюсом. На сей раз, карета Буа дважды ломалась по пути к месту дуэли. Оба были слегка ранены в поединке, и позже стали друзьями.

После смерти де Гуайта в 1897 г. (одни говорят, что в результате действия злых чар, другие – вследствие передозировки наркотика), Папюс стал руководителем Ордена.

В 1891 г. Папюс на базе двух масонских лож основал Орден мартинистов в память о мистическом философе Луи Клоде де Сен-Мартене (1743–1803 гг.), писавшим под псевдонимом «неизвестный философ». Папюс утверждал, что нашел рукописи его учителя Паскуаля. Задача Ордена состояла в том, чтобы стать первичным центром для распространения идей мартинизма, и его деятельность продолжается по сегодняшний день.

Несмотря на активную деятельность в оккультных кругах, врач Энкосс находил время для лечения больных, он получил степень доктора медицины и в 1894 году защитил диссертацию по «филисофской анатомии», затем открыл собственную клинику на Рю Роден, которая пользовалась чрезвычайной популярностью в народе.

Папюс трижды посетил Россию, в 1901, 1905 и 1906 гг., встречался с царем Николаем II и царицей Александрой и консультировал их как врач и оккультист. В октябре 1905 г., он (как предполагают) вызывал дух Александра III, отца царя Николая, который пророчил сыну гибель от рук революционеров. Папюс был весьма обеспокоен инсинуациями, творившимися вокруг российских коронованных особ и неоднократно предупреждал их о враждебной деятельности Распутина. Предполагают также, что Папюс гарантировал царю магическую защиту его жизни и трона вплоть до самой своей смерти и еще 140 дней после нее (так и случилось, на 141-й день Николай был отстранен от власти).

Когда вспыхнула Первая мировая война, доктор Папюс как патриот своей страны добровольно пошел в дейсвующую армию и присоединился к французскому армейскому медицинскому корпусу. При работе в военной больнице, он заболел туберкулезом, был комиссован и умер 25 октября 1916, в возрасте 51 года. Скончался он в парижском госпитале Милосердия, где столько лет лечил людей.

Его работы были отредактированы его сыном Филиппом Энкоссом и по сей день остаются программными трудами по оккультной философии.

Всего у Папюса было опубликовано свыше 160 работ, из которых на русском языке выходили только пять в переводах А.В. Трояновского. Все это были дореволюционные издания, в 90-х годах в послеперестроечную эпоху они стали выпускаться вновь – под разными названиями, но с той же дореволюционной лексикой, частенько с «ятями» и совершенно без учета того, как изменился мир за истекшие 90 лет.

В нашем издательстве впервые на русском языке выходит программный труд д-ра Папюса «Цыганское таро для посвященных» и до сих пор не публиковавшаяся в нашей стране его же «Астрология для посвященных». Философский трактат «Цыганское таро» до сих пор был известен русскому читателю лишь по многочисленным ссылкам на него популярных авторов эзотерических книг, да редким цитатам.

Между тем Папюс действительно попытарался вывести свою философскую модель строения Вселенной, опираясь на символы 78 карт Таро, рассматривая их не столько в качестве инструмента для гадания, сколько в качестве пособия для медитации.

Еще задолго до него польский математик Гёне Вронский пытался математическими методами постичь Бога и найти сокровенные истины, но умер в нищете, поскольку наступил век пара и стали, и на богоискателей стали смотреть сквозь призму здорового скепсиса. Великая (и еще в полной мере не оцененная) заслуга Папюса перед цивилизацией состоит в том, что он сделал смелую попытку соединить науку официально таковой признанную с науками эзотерическими, анатомию с оккультной философией, физиологию с наукой о душе. Официальная наука до сих пор не признает концепции Бога, души и Духа, предпочитая оперировать с числами и атомами, апеллировать к законам природы, совершенно не желая замечать того факта, что если есть законы, должен быть и Тот, кто эти законы установил.

Физики пытаются понять строение Вселенной. Оккультисты – Того, кто ее создал.

Физиологи пытаются раскрыть тайну возникновения жизни. Оккультисты – тайну того, что делает Жизнь жизнью, а именно душу отдельных живых созданий и вместе с ними Душу всего мира.

Астрономы изучают движение планет, а оккультисты (астрологи) – их влияние на судьбы человечества.

Кто из них прав? Скорее всего ни те, ни другие. Они подобны трем слепцам, которым довелось потрогать слона с трех сторон. Один из них, трогавший слона за хобот, счел, что он похож на огромную змею, тот, что трогал за ногу, сравнил его с колонной, а подержавшийся за хвост решил, что это червяк. Наверное, правы были все же древние, которые и великих физиков (Архимеда), и математиков (Евклида), и мистиков (Пифагора), и нравоучителей (Аристотеля) называли одним общим, но весьма ёмким термином «философы». Ибо правда не в отдельной науке, но на стыке наук философских и прикладных.

И тот факт, что сейчас, в век атома, компьютерных сетей и завоевания космоса книги доктора Папюса вновь пользуются популярностью и переиздаются в ведущих промышленных странах мира говорит о том, что его идеи найдут свое продолжение и развитие в новых поколениях богоискателей, вооруженных всех мощью научных технологий нашего века и великим желанием познать Истину. В добрый Путь!

Леонард Меровин

Предисловие к английскому изданию

Поскольку допущения разного рода являются обычным способом достичь цели с наименьшим сопротивлением, я открою данное исследование с предположения, что человек, который в данный момент держит эту книгу в руках, совершенно не сведущ в предмете, которому будут посвящены последующие страницы. Возможно, наш читатель знаком с вопросом поверхностно, возможно, он слышал, что карты Таро являются вероятным предшественником игральных карт; может быть, слышал и о том, что Таро также может быть использовано для гаданий и для всего того, что понимается как предсказание судьбы; но, кроме того, Таро представляет собой гораздо больший интерес и значимо еще и в другом качестве. В простом понимании, в нем заключена аллегория, или в более возвышенном смысле – символизм; наконец, Таро – это тайная доктрина, очень необычно завуалированная. Оправдание подобных взглядов – другой вопрос; я же лишь утверждаю, что такие взгляды сохраняются; и, высказав это, могу перейти собственно к своему делу, которое отчасти представляет собой критику, а отчасти – пояснение, хотя не совсем с элементарной точки зрения.

Понятно, что существует несколько способов выстраивания иероглифических символов Таро в определенный язык символов. Не считая школы традиционной науки, которая, естественно, встречается с такими изображениями в освещении древностей игральных карт, существует школа заурядного гадания, опирающаяся на традиционные книжные описания этих карт и на самой простой интуиции – используя, однако, обычно оба эти средства для толкования, и не имея, за ненадобностью, критерия для их критики. Кроме того, существуют определенные оккультные или мистические общества, которые претендуют на обладание истинным ключом к символике; и есть одна более замкнутая школа, существование которой с трудом обнаруживается во внешнем мире. Она заявляет о своем владении окончательными значениями, по сравнению с которыми все остальные бледнеют, и она отличается в этом роде от того, что выдвигалось в последнее время под предлогом оккультных откровений.

Д-р Жерар Энкосс, большинство работ которого вышли под именем Папюса, является главой школы мартинизма в Париже и членом современного каббалистического ордена Креста и Розы. Оба этих общества не имеют какого-либо наследия в традиции, но неутомимы в разного рода изысканиях, и в рамках соответствующих сфер, которые в принципе есть одна единая область, они по справедливости заслужили признание и должны его получить. Все, что человеческая настойчивость в купе с некоторым знанием может изобрести касательно Таро, будет обосновано в «Цыганском Таро», второму, английскому, изданию которого предпосылаются эти несколько слов.

Что касается истории, то об авторитете Папюса среди французских оккультных авторов нечего и говорить, но в этом вопросе есть несколько моментов, по которым я должен выступить в роли арбитра. Что касается философского толкования, у автора (Папюса) есть на этот счет свои собственные взгляды, и того факта, что сделанное им является наилучшим, можно ожидать в силу не только общей эрудиции автора, резюме должно быть выведено от противного – как представляется, никто в своих результатах не в состоянии сравниться с д-ром Папюсом.

Я не собираюсь утомлять читателя и едва ли прибегну здесь к анализу данной стороны вопроса, но есть несколько моментов, которые стот прибавить к сказанному. О способах гадания и тому подобных суетных делах Папюс, насколько я могу судить, знает все, что может быть нужным и действительно востребованным теми, кто интересуется деятельностью такого рода. Возможно, по сути он знает им истинную цену, и можно обнаружить, что семь уроков гадального Таро занимают лишь небольшую часть его честолюбивой работы. Но в более поздний период Папюс склоняется шире обратиться в это особенное направление, и, в связи с чем эти вступительные замечания и появляются. Известно, что Папюс только что выпустил книгу Le Tarot Divinatoire[1]1
  В русском переводе «Предсказательное Таро». СПб, 1910.


[Закрыть].

Мне представляется желательным, сохраняя должный дух беспристрастности, сказать об этом кое-что – буквально пару слов – при выпуске репринта Цыганского Таро. Так я приобрел право говорить о делах более серьезных, и теперь принимаюсь за них по порядку.

Главной особенностью, касающейся истории карт Таро, использовавшихся хоть для предсказания судьбы, хоть в качестве символов для философской интерпретации, является то, что такая история фактически не существует. Имеются веские основания полагать, что некоторая часть их (карт Таро) является весьма древней по смыслу, однако не по форме; и, возможно, потому они могут быть отнесены к ряду наиболее интересных и любопытных.

самые ранние карты, которые дошли до наших дней, относятся к концу XIV века, но вопрос о том, когда они появились, или откуда они происходят, предлагает, из-за отсутствия каких-либо доказательств, только поле для спекуляций. Одни нарекают родиной Таро Византию, другие ищут его следы где-то в глубинке великого Китая, где эта когорта изыскателей (о которой можно сказать omnia exeunt in mysterium[2]2
  Все уходит в тайну


[Закрыть]), казалась, остановилась на своем пути через неведомое. Это мой первый акт посредничества относительно явной убежденности, с которой Цыганское Таро говорит о «первобытных иероглифах книги Тота». Omne ignotum pro antiquissimo[3]3
  Парафраз латинского изречения Omne ignotum pro magnifico est – Все неизвестное представляется величественным. Таким образом у Уайта – Все неизвестное представляется древнейшим.


[Закрыть] – вот как делается история во французских оккультных кругах.

Я упоминал, что могу сделать кое-что, чтобы оправдать Папюса, который находился под очень сильным влиянием предшествующих авторов. Первый из них по времени – Курт де Жебелен (Court de Gebelin)[4]4
  Кур де Жебелен (Антуан Court de Gebelin, 1725–1784) – сын Антуана Кура. Основал «Bureau de correspondance» для сношений между франц. протестантами. Написал «Lettres toulousaines» (Эдинбург, 1763; по поводу процесса Каласа); «Le Monde primitif analyse et compare avec le monde moderne» – Мир первобытный, проанализированный в сравнении с современным миром»(П. 1773–1784); «Devoirs du prince ef du citoyen» (П. 1789) и др.


[Закрыть], который в 1773–1782 годах опубликовал девять больших томов «ин кварто» своего сочинения Le Monde Primitiv.

Не много времени прошло с тех пор, как его называли великим археологом; но вот в Париже – скажем, вчера или около того, приобрел влияние новый специалист в L'art de tirer les Cartes[5]5
  В «искусстве тянуть карты» (франц).


[Закрыть], и он придерживается мнения, что де Жебелен был преемником Бисетра, которого довели до гибели и полного безумия его занятия животным магнетизмом. я много думал и пришел к выводу, что этот мнимый специалист способен рассказать лишь несколько пустячных историй о гадателях на картах; что он проштудировал несколько словарей по оккультным науками, и таким образом, произвел компиляцию искусства гадания. Но затем я обнаружил, что он вообще ничего не знает о символике Таро, и по этой причине и по всем тем, которые я привел ранее, он выбрал себе псевдоним М. Антонио Магус, и этот титул он, я полагаю, беспрепятственно сохранит навсегда.

Но его критика ничего не доказывает, и поскольку я не вижу причин, почему эксперименты в области животного магнетизма не должны открывать двери вечности даже для знаменитого археолога, я вновь выступлю как арбитр. Руководствуясь по существу, не может, как я полагаю, быть сомнений в том, что Курт де Жебелен был самым значительным ученым своего времени; или в том, что он достаточно хорошо знал Египет где-то за поколение до того, как возникла египтология. На этих основаниях он доказывает египетское происхождение карт Таро, и способ доказательства, который он выдвигает, чтобы сделать свое мнение более веским, сосредотачивается на их предполагаемой аллегорической согласованности с гражданским, религиозным и философским учением Древнего Египта. Но если задаться вопросом о конкретных моментах схожести, мы найдем, что должны довольствоваться тем, что имеем, т. е. простым голословным утверждением, es sede sapientice[6]6
  Здесь, «как бы научным».


[Закрыть]. Уверенность ученого основывается на том, что он в силу обстоятельств видел игру в Таро в доме некоего своего друга, и Жебелен всюду заявлял, что это была одна из египетских книг и единственный реликт оставшийся от роскошных библиотек и литературы, процветавших в нильской долине. Но именно эта его ссылка, как мне кажется, не достаточно убедительна. я уважаю г-на де Жебелена за то, что своими трудами он положил начало египтологии задолго до того, как эта наука могла снискать себе исследователей.

Я отдаю ему должное за то, что у него без опрометчивых ожиданий было представление о Таро, но, т. к. он не соединил свое представление ни с какими реальными фактами, я полагаю, что его выводы являются лишь плодами его собственного воображения. Чтобы не быть голословным, позвольте мне в подробностях привести пример, на который г-н Жебелен опирается как на непреложную истину.

Пятая карта в колоде Старших Арканов, – это великий жрец, священник или иерофант, а вторая – великая жрица, и для Курта де Жебелена очевидно, что они – муж и жена. Иначе не понятно, почему они расположены в такой в последовательности. Но вопрос – показывает ли этот не внушающий доверия факт египетское происхождение карт, ввиду того, что главы жречества в

Египте – иногда ли, обычно ли, всегда ли; я не знаю – были, по обычаю, супругами. Исходя из всего перечисленного доктору Папюсу кажется, что Таро – это поистине Библия Библий и книга Тота (то есть исходного Откровения). Но такое смелое предположение может показаться внимательному читателю чем-то немного более, чем достоверным, но менее, чем детским, ибо у Папюса были и многие другие авторитеты кроме первого французского ученого, который говорил о Таро. Это такие как Дж. А. Вальянт Элифас Леви, Вильям Постель, Джероламо Кардано и Л.С. де Сен-Мартен. Но что бы ни говорил первый из этих авторов (Жебелен) о египетском происхождении Таро, это зависит не от его знания древностей, на которое он не претендовал, а от заимствованной им теории, что цыгане, которых он знал по собственному опыту, пришли из глубин Индии через долину Нила, которая им некоторое время сопротивлялась, но затем пала, как Вавилон.

Что касается Элифаса Леви, всем известно, что его мнение по некоторым фактическим вопросам было иногда более, чем неубедительным, а иногда и не заслуживающим внимания. Он утверждал (а), что Таро, возможно, является предшественником Книги Еноха – не какая-то сомнительная апокрифическая работа, которая проходит под этим именем, но что-то «экстатическое и недоказуемое», нечто, по мистической молве, дикое – действительно настолько дикое, что это имя стало само в конце конов синонимом самого Таро, представляя таким образом необъяснимый словесный тупик. Кроме того он утверждал (b), что это символический свод первобытной традиции; (с) что это краеугольный камень оккультного знания; (d) что это книга Гермеса.

Взгляды такого рода – и так произвольно выраженные – явно кажутся чем-то вроде откровения и должны быть приняты или отклонены по желанию воспринимающего. В случае Элифаса Леви они приобрели значительную популярность в кругах, к которым он обращался, из-за приписываемого ему авторитета.

Остается только разобраться с другими «свидетелями защиты», и это также может быть сделано вкратце. Доктор Папюс тяжело грезит, когда говорит, что Раймунд Луллий, которого называли в его времена «просвещенным доктором Майорки», основывается в своей работе Ars Magna на ключах Таро, и, я предполагаю, он (Папюс) попросту не удосужился прочитать колоссальную кучу трактатов, которые заключены под этим названием; его можно заранее простить за это, но, тем не менее, он не имел права высказаться. Подлинный Раймунд Луллий знал о книге Тота столь же много, сколько алхимических опытов он проделал из тех, что ему также приписываются.

Утверждение, что Джероламо Кардано развил свою работу De Subtilitate из того же источника, исходит от (с. 12) Элифаса Леви и сделано для подпитки собственного его воображения. Когда Кардано продумывал план этого своего любопытного произведения своего гения, он мечтал, чтобы в нем была 21 часть, что довольно хорошо для французских оккультистов связать со старшими козырями, hormis le fou (как род невысказанного в нуле). Однако это произведение Кардано говорит о земле и горах, о небесных и атмосферных феноменах, о металлических субстанциях, о ботанике, об одушевленных творениях, людях, ангелах и демонах… но вовсе не о картах Таро или каких-либо иных.

Слух о том, что Постель, который помимо прочих трудов написал Ключ вещей, сохраняемых в тайне со времен основания мира, открыл в Таро элементы всех древних таинств и мистерий, восходит тоже к Леви, который забыл, что аллегорический «ключ», приставленный в начале рассматриваемой работы, не был задумкой самого Постеля, а, как я показал в другом месте, был изобретен одним из издателей с целью объяснения.

Наконец, утверждение, что Сен-Мартен основал свою доктрину соответствий между Богом, людьми и Вселенной на двадцати двух козырных картах, является шедевром интуиции Леви и имеет огромное оправдание, что мистические Tableau Naturel, как и сам Апокалипсис, который (так получилось) содержат по двадцать два раздела или главы.

Принимая во внимание все обстоятельства и то, что приведенные здесь имена – это имена учителей Папюса – Де Жебелен, Леви, Вальянт – я думаю, что во многом к его чести служит то, что он не стал усугублять путаницу прибавлением к сказанному своих собственных исторических размышлений, а просто повторил своих предшественников.

К сказанному осталось прибавить лишь один важный момент – присутствие определенных грубых полуегипетских изображений в некоторых сохранившихся до наших дней картах Таро – например, сфинкса – означает заимствованную символику, неизвестную Курту де Жебелену, который бы только порадовался этому. Я же делаю общий вывод, что карты существовали еще до конца XIV века, и что мы больше ничего о них не знаем. Лично я считаю их более древними из-за их символики, а то, что они были широко распространены в Южной Франции в конце XVIII века, может даже в такое позднее время показать их маршрут в Европу. Многие вещи, которые пришли издалека, вошли в Западную Европу через порт Марселя.

Теперь даже случайному читателю должно быть понятно, что в Цыганском Таро ничто не зависит от исторической точки зрения, которая есть дело простого предположения и базируются на свидетельствах, которые пришли в руки автора извне, помимо того, что может быть названо собственно исследованием. Это не влияет на его дальнейшие рассуждения. Я желаю утвердить этот факт, даже рискуя повториться, так что предубеждение не может брать верх над философской интерпретацией, которая является действительной и несомненной заслугой Папюса. Что касается вопроса о египетском происхождении символов Таро, то во многом это имеет такое же значение, как и их использование в гадании на картах; – это нечто совершенно поверхностное и совсем не главное.

Теперь, что касается его толкования общего языка символов. По большей части это результат его самостоятельного измышления, хотя, с другой стороны, он использовал материалы, которые унаследовал в своей школе. Как таковое, оно требует здесь нашего серьезного исследования (отличного от той трактовки, какую оно получило во Франции), потому что оно по своей природе искреннее, окончательные выводы умеренны, несмотря на то, что здесь и там проявляется определенная проницательность. Может быть, будет удобно кратко изложить главный порядок действия. Его начало и конец лежат в особого рода Кабалистике в сочетании с мистикой чисел, которая не является строго кабалистической, но имеет аналогии или отражения подобного рода; или же исходит от древней традиции. Повторим, что это не является изобретением Папюса. И одно, и другое сосредоточено вокруг теософской концепции, касающейся Божественного имени (יהוה) JOD, he, Vau, he = JEVE = Jehovah. Из тайны этого Имени исходит вся философия евреев, как она разработана в Sepher Ha Zohar или Книге величия и последующих комментариях. Папюс соотнес 4 масти Малых Арканов Таро с четырьмя буквами этого имени, а двадцать две акарты Старших Арканов – с буквами еврейского алфавита (общее число букв в еврейском алфавите 22).

Однако главным образом для нас представляет интерес имя Бога. Первая буква, Jod, выражает, по словам Папюса, принцип или корень всех вещей и, следовательно, вечную (божественную) силу. Она (эта буква), как мы можем знать из более авторитетных источников, является так же символом Божественного Царственного величия, она есть сокрытие мудрости и воплощение ее тайн. В Таро она представлена как соответствующая масти Жезлов или Скипетров и Королям в придворных картах.

Вторая буква – Не – означает вещество (материю) в противоположность к сущности. Каббалистами сказано, что созидание имеет место посредством нее: она является принципом порождения, и потому называется Мать. В Таро она (вторая буква) соответствует масти Кубки (Чаши), а в придворных картах – Королевам.

Третья буква – Vau – означает родство, которое существует между первой и второй буквами, и этим делает совершенной основополагающую идею троицы. В чистой кабалистике эта третья буква означает узы любви, тайну союза и связи и Абсолютное постоянство божественных добродетелей. Третья буква также означает Древо Жизни. Она соответствует масти Мечей в Таро и Рыцарям в придворных картах.

Четвертая буква – Не – выражает переход из метафизического в физический мир и от ноуменального к феноменальному (от мира идей в мир вещей). Христианская кабалистика говорит, что это Божество, соединенное ипостасно с земным телом, или, точнее, это слово, ставшее плотью; и хотя почти все, что было предложено в этом значении, может иметь право на жизнь, мессианская концепция евреев требует переоценки в свете христианской концепции Троицы.

Вторая (буква) Не соответствует в Таро масти Пентаклей и Оруженосцам, Пажам или Валетам в современных придворных картах. сходные аналогии установлены относительно десяти пронумерованных карт, и М. Чарльз Барлет, за чей авторитет Папюс, кажется, принимал ответственность, умудрился связать их некоторым образом с буквами Божественного имени через придворные карты соответствующих мастей, с помощью атрибуции, которая определена в эссе Начальное Таро.

Пока у Папюса имеется очевидное подобие между четырьмя мастями Таро и четырьмя буквами, его работа носит дух простоты, хотя ее пространные сложности могут убедить немногих из его читателей, которые, во всяком случае не предубеждены заранее. Но как только он осознает, что все же важнее установить подобные аналогии относительно старших Арканов, он (Папюс) входит по необходимости в область большой неопределенности. Тем не менее, в результате своих усилий он изобрел семеричное применение и обнаружил, что в каждой седмице можно установить дуальные соответствия с Именем Бога, представляя число 4, которое завершает первую четверку, в качестве первого числа, входящего во вторую четверку, соответственно: 1, 2, 3, 4 = Jod, He, Vau, He; 4, 5, 6, 7 = Jod, He, Vau, He.

Чтобы завершить свое уподобление, он применяет другой способ, объясняющий, что в каждой седмице Главных козырей карты 1 и 4 соответствуют Jod, 2 и 5 – He, 3 и 6 – Vau, и карта 7 – второму Не. Схема эта довольно произвольная, да и противоречивая.

Во второй седмице он во второй раз делает перестановку, и отсюда соответствиями четырем буквам являются: 7 и 10 = Jod, 8 и 11 = He, 9 и 12 = Vau, 13 = последняя Не.

В третьей седмице карты 13 и 16 = Jod, 14 и 17 = He, 15 и 18 = Vau, и затем он остался с главными козырями 19, 20 и 21, и с Нулем или Шутом. Отчаянным усилием он делает с ними, что может, но результат неубедительный.

Теперь я ненамеренно укажу на его главную трудность: он не знает, что делать с картой, которая пронумерована как 0 в группе главных козырей, и поэтому (его) семеричное распределение его подводит, наряду с тем, что и (его же) размещение еврейских букв за пределами букв Божественного имени также вызывает вопросы.

Попытка связать символы Таро с системой кабалистической теософии будет казаться сама по себе произвольной, но может при определенных обстоятельствах дать очень любопытные результаты. Как я уже говорил, она не была создана Папюсом, который следовал атрибуции, данной Элифасом Леви; некоторые следы другой системы появились в последнее время, но они также являются несовершенным толкованием. истинное объяснение долгое время скрывалось, и так бдительно, что многие из тех, кто были уверены, что обладают им, прошли лишь сквозь один из покровов из тысяч, которые его скрывают.

Если когда-нибудь будет разработана целостная теория Таро (что вряд ли случится в наше время), она сможет даже доказать, что его привязка к еврейскому алфавиту имеет место в гораздо меньшей мере. Для них, однако, это важно.

В остальном, пришло время сказать, что связь Таро с Каббалой может иметь место в некоторых отношениях, как и связь этих карт с Египтом. И точно также как связь последняя (т. е. с Египтом) произвольна и не очевидна в истории, так и первая тоже надуманна и не имеет полного подтверждения на уровне символики. Работа Папюса обращена только к тем, кто занят серьезным изучением, и кто возьмет разрозненные элементы его труда, чтобы попытаться собрать их самостоятельно. Напомним им, что и в каббале существуют четыре мира, также как в Таро – четыре масти. Еще одно указание: Таро при надлежащем понимании содержит католическую символику, и, когда Папюс говорит, что оно выражает комбинации JEVE, это означает, что оно олицетворяет элементы и тайны Божественной имманентности. Это истинные буквы Слова Истины, и как то, что снаружи, соответствует тому, что внутри, а то, что внизу – тому, что наверху – так и знаки, которые представляют человеческое слово, являются в некоторых отношениях их подобием.

В своей поздней работе Le Tarot Divinatoire, опубликованной в Париже в течение последнего года, Папюс останавливается на том, что необходимо рассматривать старшие и Младшие Арканы в их связи друг с другом, что отличается от отдельных французских методик, которые делают акцент только на старшие Арканы. Он утверждает, что Младшие так же важны для изучения предмета, как и Небесные Дома в астрологии. Что же касается гадания на картах, по меньшей мере, несомненно, что Папюс прав, и это является его главной заслугой в работе. Что касается высших построений, он обещает новое издание своей предыдущей книги, о которой, я думаю, не нужно особенно беспокоиться после того, как он дал достаточное подтверждение, что придерживается той же самой системы. Что касается методов гадания, он заимствует свои материалы у Моро (Moreau), у гадателя на картах Эттейлы, и у Д’Одюсэ (D'Odoucet) – но больше всего у Эттейлы.