Текст книги "Магия"

Здравый смысл подсказывал ему уйти сейчас и вернуться завтра. Логика говорила, что нечего ей делать на поле ночью. Инстинкт предупреждал об опасности от воров и жуликов, блуждающих по дорогам, для незащищенной незнакомки. Дунстан слишком долго колебался.

Она обернулась. Ее глаза и очаровательные рубиновые губы блеснули в лунном свете. Прижав палец к губам, она жестом показала, чтобы он приблизился.

Любопытство пересилило здравый смысл. Шагая так тихо, как мог, по каменистой почве и, сознавая, какой он большой, а она маленькая Дунстан подошел и опустился на корточки рядом с девушкой.

– Вы сошли с ума? – зашептал он, не зная, почему говорит шепотом.

– Ш-ш. Посмотрите сюда, – она указала на кустик дикой ежевики, пробивающийся из-под одного из камней, которые были рассыпаны по всему полю. На ветках уже появились первый зеленые побеги.

Дунстан изо всех сил вглядывался в темноту, рассеиваемую лунным светом, чувствуя себя полным идиотом.

– Я ничего не вижу.

– Только что родившиеся крольчата, – прошептала она. – Взгляните, они похожи на мышат и совсем голенькие.

— Тогда вам лучше держать своего кота подальше от них.

Кролики! У нее в голове опилки вместо мозгов. Дунстан начал подниматься, но крольчиха задергала носом и подняла уши, и он, сам того не желая, остановился. Новорожденные извивались и корчились в поисках тепла и материнского молока. Они казались такими беспомощными и незащищенными от опасностей ночи. У него даже зачесались руки – так хотелось их приласкать.

– Почему она родила здесь, а не в кроличьей норе? – спросила девушка. — Это опасно. Как вы считаете, может, нам лучше перенести их в безопасное место?

– Это же кролики. Они едят зерновые культуры. А вы хотите спасти их?

Всегда практичный, Дунстан с недоверием посмотрел на глупую девушку. В ее глазах вспыхнула надежда.

– Ну, пожалуйста.

Эта просьба обескуражила его, и он изо всех сил попытался понять ее смысл.

– Неужели вы так сильно ненавидите леди Лейлу?

Она испуганно взмахнула ресницами и наклонила голову.

– Конечно, нет.

– Но ведь эти крольчата сгрызут ее рассаду, а когда вырастут, съедят весь сад.

– Но они же маленькие! – возразила она. – Несправедливо обижать беспомощных.

Ошеломленный отсутствием логики в словах девушки и ее привлекательностью, Дунстан уступил. Он вытащил руку из рукава пальто.

– Вы хотите вырастить приманку для собак лорда Стейнса? – предположил он.

Она, покачав головой, наблюдала за ним с широко открытыми глазами. Ему тоже стала интересна ее реакция, поскольку он снял пальто.

– Уж нет ли у вас дома лисы, которая любит жаркое из крольчатины? – Она усмехнулась, поскольку поняла его грубоватый юмор. Покачав головой, девушка наклонилась и снова потрогала кроликов, затем с еще большим восхищением взглянула на Дунстана, поскольку он снял жилет.

– Мы могли бы поместить их в загон и откормить, чтобы съесть на обед, – предложил он, надеясь ослабить очарование ее глаз, весенней ночи и сладкого аромата ее духов.

Внимательно посмотрев на ее сочные губы, он с трудом сдержал себя.

– Они же маленькие, – проговорила незнакомка.

Дунстан забыл о логике. Единственным желанием было сделать приятное этой хрупкой девушке. Даже при тусклом свете он мог видеть, что под ее простым платьем скрывалась красивая, не стянутая корсетом фигура. Ему стоило только протянуть руку и коснуться ее груди…

Он глубоко вздохнул.

– И куда же мы перенесем их?

Лицо Лейлы озарила улыбка. Она знала, что могла доверять Дунстану Ивесу, даже несмотря на то, что он был самым упрямым и вызывающим раздражение мужчиной.

– Вы думаете, что у вас получится? Крольчихе это может не понравиться, Дунстан прикоснулся пальцем к губам, призывая ее к тишине, затем с удивительной ловкостью для такого большого мужчины набросил пальто поверх крольчихи.

– Возьмите мой жилет для крольчат, – он прижал к себе сопротивляющуюся крольчиху, а Лейла изящными движениями принялась заворачивать в шелковый жилет Дунстана испуганных малышей.

— Куда нести? – спросил он.

Вместо объяснений Лейла зашагала вперед через поле в направлении скалистого холма. Душу ее переполняла радость. Впервые за многие годы она почувствовала себя свободной, и ей хотелось смеяться. Она почти физически испытывала удивительную легкость и новые приятные ощущения.

– Сюда. Здесь есть щель, – она присела, чтобы показать ему трещину в холме. – Можно мне положить ваш жилет в гнездо, чтобы было мягче?

– Пожалуйста, – сухо, но с достоинством ответил он.

Молодая женщина улыбалась в ответ на его обычно строгий тон. Она быстро и заботливо уложила жилет с его драгоценным содержимым в расщелину среди камней. Покончив с этим, присела в сторонке, чтобы Дунстан мог выпустить крольчиху. Затаив дыхание, его спутница наблюдала, как та фыркала и дергала носом, пока не определила местонахождение своих новорожденных, а затем скрылась в расщелине среди камней. Смех облегчения и радости сорвался с ее губ, и она смело наклонилась, чтобы обнять мускулистую шею Дунстана.

– Вы такой замечательный человек! Спасибо, сэр. Не многие поступили бы так.

Ах, его запах! На нее нахлынули воспоминания о бесценных ароматах ночей юности и украдкой сорванных поцелуях, о тех временах, когда все, казалось, еще впереди. Ее груди налились, стоило ей только коснуться его рубашки. Исходящая от него страсть и ароматы весенней ночи пробудили все ее чувства.

Он напрягся и быстро встал, вырываясь из ее крепкого объятия.

Продолжая рассуждать о кроликах, он грубо ответил, что эти зверюшки погрызут цветы леди Лейлы, как только вырастут.

Упрямец! Девушка поднялась на ноги. Она была в туфлях без каблуков, и ее глаза оказались на уровне его шейного платка. Она подняла голову и изучающее посмотрела на его сжатые челюсти.

– Тогда леди построит забор вокруг цветника. Это ведь ваша работа, не так ли?

Прежде чем Дунстан смог ответить в своей обычной неприветливой манере, Лейла взяла его за рубашку, привстала на цыпочки и поцеловала в заросшую щетиной щеку.

– Вы не такой злой, каким хотите казаться, сэр.

Стремительно, застав ее врасплох, он обвил ее талию своими большими руками, приподнял от земли и завладел ее губами. От его поцелуя у нее перехватило дыхание, пальцы на ногах онемели, и она уже не могла ни о чем думать. Приоткрыв губы ему навстречу, она в поисках поддержки уцепилась за его плечи.

Но не успела она прийти в себя, как он резко опустил ее на землю, схватил свое пальто и зашагал прочь. О Господи! Глядя ему вслед, Лейла коснулась пальцами своих губ и почувствовала – как все ее тело наполняется давно забытой страстью. Он, казалось, понятия не имел, что только что пробудил в ней желания, о которых она уже и не мечтала.

Где-то внутри, за холодной, контролирующей себя внешностью Дунстана Ивеса, скрывается дикий, необузданный жеребец. Вредно для здоровья постоянно сдерживать такую животную страсть. Что случится, если ей удастся выпустить ее наружу?

Заинтригованная, она провела пальцами по щеке, на которой еще сохранился его запах, и задумалась.

Глава 6

В розовом свете раннего утра Лейла со счастливым видом изучала мастерскую, созданную в маслодельне ее покойного мужа. Мать прислала оборудование и пузырьки с экстрактами духов из своих собственных запасов. Ею были заказаны специальные рабочие столы и полки. Она также купила дорогие цветочные эссенции, произведенные другими садовниками, чтобы начать экспериментировать прежде, чем вырастут ее собственные цветы. Наконец после стольких лет упорного неприятия со стороны Тэдди, который, должно быть, перевернулся в своем гробу, она имела все, чтобы начать осуществление мечты всей своей жизни.

Лейла подошла к окну с видом на сад, который скоро зацветет благодаря знаниям и стараниям Дунстана, и с облегчением вздохнула.

Она покорила общество ради мужа. Теперь создавала красоту для себя. И, если все пойдет хорошо, она надеялась достигнуть гораздо большего.

Конечно, пока ей удалось посадить несколько розовых кустов и сделать немного душистого мыла. Подумав об этом, Лейла вздохнула и вернулась к чану с жиром для изготовления мыла, который кипел на печи. Она воспользовалась семейным рецептом, который вполне устраивал ее в процессе эксперимента по созданию изысканных ароматов. Размышляя, она пришла к выводу, что в мыло для таких мужчин, как Дунстан Ивес, следует добавлять больше щелока.

Вспомнив мужественную грудь под изношенной рубашкой, Лейла озорно улыбнулась. У нее, может, и нет никаких способностей, присущих всем Малколмам, но она могла распознать страсть, когда встречала ее.

Земной Дунстан Ивес жаждал такой же земной женщины в красном. Его запах вызвал воспоминания о тех давно минувших днях, когда она думала, что брак принесет ей страсть и волнение. Став вдовой, она и не мечтала больше испытать нечто подобное. Продолжая работать, Лейла достала масло пачулей, но в голову постоянно лезли запретные мысли, и она не могла не думать об этом. Вот она и сравнивает Дунстана, спасшего крольчат, с высокомерным джентльменом, который стоит с сердитым видом в танцзале и игнорирует просьбы леди. Все эти годы Лейла притворялась, что, счастлива, скрывая свои истинные чувства. На самом деле она была одинока и несчастна. Может быть, и Дунстан скрывал свои чувства тем же самым способом? Знал ли он об этом сам?

Она внимательно досмотрела на свою коллекцию ароматических веществ, затем взяла банку с высушенной жимолостью.

Размешав жидкое мыло, чтобы не было комочков, начала разливать содержимое по формам. В это время стук каблучков и женский смех в каменном коридоре предупредил о прибытии ее семейства.

Лейле стало досадно, что ее потревожили в такой момент. Она любила свою семью и друзей, но сейчас это было не самое подходящее время.

– Сестра, мы привезли подарки! – послышался приятный голос, принадлежащий ее младшей сестре Фелисити.

– Лейла, уж не Дунстана ли мы встретили по дороге? – Стройная Кристина, пританцовывая, ворвалась в комнату. – Ни от кого не исходит столько энергии, как от Ивеса. Готова поклясться, что от него пахнет настоящим мужчиной.

– Кристина! – осуждающе остановила ее Лейла. – Фелисити еще слишком молода, чтобы слышать подобные вещи.

– Фелисити – скучная любительница книг, которая, возможно, и не хочет слышать, но уже достаточно взрослая.

Не обращая внимания на шутливую перебранку сестер, Фелисити бродила среди столов и полок в мастерской Лейлы, поправляя на носу очки, чтобы получше рассмотреть ярлыки, при этом старалась ничего не касаться руками в перчатках.

– У тебя здесь гораздо интереснее, чем у мамы. Можешь ты сделать духи для меня?

— Только самые обычные, – предупредила Лейла. – У меня еще нет своих собственных эссенций.

Фелисити указала пальчиком на формы с мылом и сморщила в отвращении нос.

– Я полагаю, мы не будем мыться этим. Очень сильный запах, и не очень приятный.

Более опытная в запахах Кристина также наклонилась понюхать. Выпрямившись, она бросила на Лейлу плутоватый взгляд.

– Мускус. Это для мужчин. Надеюсь, не для Ивеса?

Лейла быстро сняла фартук и решительно направилась к двери.

– Полагаю, что мужчины Ивесы моются, как и все остальные. Пойдемте, выпьем чаю, и вы расскажете мне, как прошло ваше путешествие. Вы надолго ко мне?

– Мама хочет, чтобы я дебютировала на балу в этом году, – проговорила Фелисити, забегая вперед и, время от времени, останавливаясь, чтобы рассмотреть художественное оформление покрытых плиткой стен маслодельни. – Но не думаю, что выйду замуж. К тому же мы теперь достаточно богаты и казна семейства не нуждается в моем выгодном замужестве.

Лейла рассмеялась:

– Милая моя, тебя ведь еще ни разу не целовали, не так ли? Ты еще сто раз передумаешь.

Фелисити кинула на сестру сердитый взгляд и побежала вперед. Лейла почувствовала беспокойство, исходящее от Фелисити, и вспомнила свой собственный первый выход в свет. Это были яркие воспоминания о залитых лунным светом ночах и сверхнетерпеливых поклонниках. У нее хватило смелости попробовать их поцелуи. Фелисити не такая.

Лейла скучала по сестрам и обществу. Ей следовало находиться со своей семьей во время дебютов и триумфов своих сестер, а не таскаться по грязным полям. Но эти грязные поля могли дать ей шанс доказать, что она действительно является членом этой семьи. Она просто обязана попытаться.

Необходимо постараться отогнать от себя всякие мысли о прошлом, ведь балы при свечах и блестящие драгоценности нельзя сравнить со счастьем.

Кристина задержалась позади и, покачивая своей вышитой бисером сумочкой, как бы между прочим, произнесла:

– Лорд Гарри Холлингсвелл просил у отца моей руки. Я знаю его всю жизнь, и даже, несмотря на то, что он всего лишь младший сын герцога, тетя Стелла говорит, что мы подходим друг другу.

– Тебе лучше нас известно, хороший ли он человек, – осторожно заметила Лейла.

Женщины Малколмов выходили замуж не по любви. И всем было хорошо об этом известно. Мужчины редко понимали удивительные их способности, а где нет понимания, там нет и любви. Однако именно благодаря врожденному дару распознавать человеческие характеры им всегда удавалось создавать прочные браки, которые приносили богатство и чувство глубокого самоудовлетворения.

Но несколько лет назад Ниниан неожиданно нарушила правила, выйдя замуж по любви. Ее поступок вызвал легкое волнение среди младших членов семьи. И теперь Лейла своими советами могла бы спасти сестер от скуки и обид, пережитых ею в браке, но отсутствие у нее семейных способностей не позволяло ей высказывать собственные суждения.

Кристина пожала плечами:

– Гарри хорош, но скучен. Он всего лишь на несколько лет старше меня. Мы могли бы прожить в браке много лет.

Лейла сочувственно кивнула.

– Тогда лучше, чтобы он позволил тебе вести себя, как пожелаешь. Скажи об этом маме. Она поймет.

– Я не могу до конца понять его характер.

– Гарри знает, что ты умеешь определять ауру человека? – поинтересовалась Лейла, зная, как трудно было способному логически рассуждать Дрого принять талант Ниниан исцелять людей.

Кристина отвела взгляд в сторону.

– Он смеется и называет меня своим странным маленьким созданием, – в ее голосе слышалось негодование. – Мужчины всегда вежливы и хитры, когда им что-нибудь от нас нужно. Как только они получат, что хотят, сразу становятся невыносимыми.

Лейла в ответ усмехнулась.

– Младшему сыну герцога нет надобности производить на свет наследника. Кроме того, Гарри прекрасно известно, что женщины рода Малколм рожают только девочек, так что он, должно быть, женится на тебе не только из-за твоей внешности. Он будет очарован много лет, если ты будешь и дальше раскладывать свои карты так же хорошо.

– Лучше я поиграю в свои карты с кем-нибудь более волнующим, например с Ивесом, – проворчала Кристина.

– Как правило, из таких мужчин получаются очень плохие мужья. Дрого, конечно, не в счет, – с улыбкой заметила Лейла. – У Дрого есть и титул и богатство. Остальные Ивесы бедны и опасны. – Кристина не успела ответить, так как Фелисити перебила ее:

– По дороге едет экипаж. Ты ждешь гостей? – Лейла застонала. Она подумала, что это опять проделки ее племянника, который постоянно направлял к ней новых ухажеров. Черт бы его побрал. Сегодня она хотела привить новые розы, а не развлекаться с нежданными поклонниками.

А еще ей хотелось снова увидеть Дунстана в непринужденной обстановке. Она восхищалась тем, как много знал этот человек, но было кое-что еще в мужчине, одетом по-домашнему… Глупая мысль. Лучше всего думать о своих гостях. Ради сестер и их выхода в общество она должна вновь надеть свою улыбающуюся маску и приветствовать гостей своего племянника.

От нее вновь требовалось вести себя, как и подобает леди.

Дунстан поправил явно тесный ему жилет – тот, что был ему впору, служил теперь подстилкой для кроликов благодаря глупой женщине или его глупой страсти – и направил своего коня к розарию, разбитому среди каменистого поля.

Он не мог поверить, что спас новорожденных малышей из-за женщины, но это, конечно, послужило ему напоминанием о ее манере мышления и его неспособности сопротивляться этой хитрости.

Он привязал коня к дереву и, сокращая путь, направился через лужайку к полю, где вчера вечером встретил девушку в красном. При открывшемся с холма виде он резко остановился.

Леди Лейла, в черном платье с кружевной белой накидкой и широкополой черной шляпе, скрывающей лицо от солнца, стояла, наблюдая за садовниками, которые перекапывали землю с остатками ее погибших роз.

Нанятые Дунстаном для очистки поля работники сновали вокруг нее, выкладывая из камней стену, чтобы ягнята и овцы не поели цветы на клумбах.

Дунстан с раздражением посмотрел на сваленные в кучу возле рабочих коричневые стебли погибших роз. Он не отдавал распоряжения трогать розы, желая посмотреть, не выживет ли какое-нибудь растение. Леди Лейла, ничего не понимая в садоводстве, была настроена очень решительно.

Пока он наблюдал, она прогнала любопытного ягненка, одновременно указывая рабочим на еще один почерневший куст.

Глупая женщина, она собиралась создать этот сад с его помощью или без него? Лучше уж ему научить ее, как правильно это сделать. Дунстан снял пальто и бросил его на стену, затем взял ягненка и аккуратно опустил его на землю по другую сторону стены, после этого зашагал по бывшему розарию.

Зная, что она на него смотрит, Дунстан понял, что не пристало появляться перед леди в одной рубашке. Но ей придется к этому привыкнуть, если она будет продолжать настаивать на личном посещении полей.

– Какого черта вы здесь делаете? – требовательным тоном поинтересовался он, подойдя ближе.

– Вам-то что до этого? – ответила она, потерев щеку тыльной стороной руки в перчатке. – Вас, похоже, это совершенно не интересует.

– Нанятые мною работники занимаются вашим садом каждый день. – Дунстан подошел достаточно близко и заметил на щеке леди слезы. – Какого черта вы плачете? – спросил, понимая, что своими вопросами только усугубляет ситуацию.

Леди раскрыла веер, прикрывая влажные щеки.

– Они мертвы! Все эти великолепные цветы с их волшебными ароматами погибли. Неужели вы ничего не чувствуете!

– Конечно, они погибнут, раз вы закапываете их в землю.

Дунстан впился взглядом в рабочих, которые с опаской наблюдали за ним.

– Оставьте кусты в покое, – резко проговорил он. – Запрягите волов. Как только перепашете это поле, перевезите на тележках камни к ограде.

Он даже не стал проверять, начали ли рабочие выполнять его распоряжение. С раннего возраста он воспринимал как должное, что мужчины выполняли его приказы. Так было всегда. Однако женщины… Дунстан взял леди под локоток и отвел в сторону, подальше от кучи вырванных розовых кустов.

– Я выкопаю погибшие. Они были посажены слишком рано, и перемена погоды повредила им. Некоторые, возможно, еще выживут при должном уходе.

– Правда? Вы можете их спасти?

Ее облегченный вздох подействовал на него, пробив маленькую щель в броне.

У Дунстана не было ни слов, ни времени, ни терпения разговаривать с прекрасной леди, особенно благоухающей розами и жасмином.

– Возможно. Если вы не будете мне мешать.

– А вы, однако, большой притворщик. — Не сдвинувшись с места, она подняла голову так, что он мог видеть, как в уголках ее губ зарождается улыбка.

Пораженный, что уже второй раз в течение двадцати четырех часов ему говорят одно и то же, Дунстан отпустил ее локоть и внимательно посмотрел на Лейлу. Для него она была всего лишь кокеткой, и ему не следовало обращать внимания на ее глупости. Но тоненький внутренний голосок предупреждал, что она была также Малколм. Что она пыталась ему сказать?

– За вашей колючей внешностью скрывается отзывчивый и заботливый человек, – теперь она уже явно улыбалась.

Глупая женщина! Ожидая услышать еще более важные откровения, Дунстан рявкнул:

– Только не о розах, – и пошел прочь, стараясь не обращать внимания на ее смех.

Он подхватил первый попавшийся тяжелый камень, поднял его на плечо и понес по направлению к стене. Тяжелая физическая работа помогала ему ослаблять сексуальные потребности в течение нескольких последних лет. Ему легче будет убить себя, прежде чем Малколм станет продолжать оттачивать на нем свой талант соблазнять мужчин.

Ближе к вечеру Лейле удалось сбежать от своих гостей. Она переоделась в старое платье и вышла в сад посмотреть на результаты трудов Дунстана. Стена уже была достаточно высока, чтобы овцы не смогли через нее перелезть, а розы были срезаны до маленьких зеленых побегов. Ее сердце радостно забилось от волнения.

Отпустив кота поохотиться за полевыми мышами, она наклонилась, чтобы проверить качество почвы, как это делал Дунстан, и почувствовала, что находится здесь не одна, когда длинная тень упала на грядку.

По запаху дыма и ощущению напряженности она, не глядя, поняла, что это был Генри Викхам. Он приехал раньше вместе с другими гостями. Очевидно, племянник сообщил ему, что ее сестры собирались к ней. Лейла не помнила, чтобы он вел себя так возбужденно, когда ухаживал за ней в Лондоне, но он был ненамного старше ее и, вероятно, не совсем представлял, как себя вести в подобной ситуации. Раздраженная, что он застал ее в таком виде, она продолжала стоять на коленях.

– Вас интересуют поля? – сухо спросила она, зная, что он редко уезжает из города.

Викхама нельзя было назвать сильным мужчиной, скорее слабым в кружевах и лентах джентльменом, который проводил слишком много времени за карточными столами и слишком мало на открытом воздухе.

– Только то, что на них растет, и ты тому пример, – с намеком ответил он.

Лейла сузила глаза. В исчезающем дневном свете он стоял рядом с ней, слегка покачиваясь. В его словах не слышалось вежливой лести, которой он обычно одаривал ее.

Было заметно, что после обеда он изрядно выпил для храбрости.

Поборов в себе желание сказать ему какую-нибудь гадость, она начала подниматься.

Викхам поймал ее за локоть и потянул вверх. – Подойди ближе и позволь получше тебя рассмотреть. У меня есть для тебя блестящая монета, если тебя это устроит.

Лейла задохнулась от возмущения. Должно быть, при тусклом свете или будучи слишком пьяным, чтобы признать ее голос, он ничего не видел, кроме ее распущенных ненапудренных волос и одежды простолюдинки. Ведь она оделась так в надежде застать здесь Дунстана, а не этого пьяного распутника.

Ей бы следовало испугаться, но любопытство оказалось сильнее.

– А у меня есть для тебя блестящий нож, если ты не оставишь меня в покое, – предупредила она тоном распутной девицы из таверны.

– Разве так разговаривают с джентльменом? Я знаю леди этого поместья. Стоит мне только захотеть – и тебя выгонят.

Он еще сильнее дернул ее за руку, что было весьма неожиданно, учитывая его хрупкую комплекцию. Она потеряла равновесие.

– Намного приятнее принять мои деньги. Несмотря на их одинаковый рост, он был явно сильнее, и, пораженная стараясь удержаться на ногах, Лейла уцепилась свободной рукой за конец его шейного платка. Несмотря на то, что она была без своих обычных высоких каблуков и напудренного парика, он должен был узнать ее на таком близком расстоянии. От него несло пивом и похотью, и она с трудом поборола в себе желание потереть свой сморщенный нос. Разозлившись еще сильнее, Лейла попыталась освободить свою руку.

– Отпусти меня, негодяй, или я пожалуюсь судье.

– Но его же здесь нет, или есть? Черт побери, но ты всего лишь вульгарная распутная девка. – Очевидно, до сих пор не замечая ничего, кроме того, что перед ним просто женщина, Генри схватил ее за волосы и прижал к себе. Никогда еще с ней не обращались таким образом. Она вся дрожала от негодования.

– Отпусти меня, нахал! – в ярости крикнула женщина, со всей силы наступив наглецу на ногу. Но он ничего не почувствовал, так как был в сапогах. Она пнула его в голень, но он еще сильнее потянул ее за волосы. Ошеломленная Лейла закричала еще громче. Чувство ярости ослепило, и она забыла о страхе.

– Преступники обычно ждут, когда совсем стемнеет, – раздался низкий голос. – Иначе можно легко получить пулю в лоб.

Дунстан! Лейла едва успела ощутить его запах, когда Викхам освободил ее. Она попятилась и, задыхаясь, упала на мягкую землю. Однако, упав, она не выпустила из виду мужчину, который не спеша шел вдоль борозд вслед за ее котом Джехошафатом.

Дунстан прогуливался лениво, как будто ничего в этом мире его не волновало. Но, судя по напряженным мускулам, его беззаботность выражалась только внешне.

У него не было с собой оружия. Лейла сразу же об этом пожалела. Обычно приветливое лицо Викхама перекосилось. Очевидно, он лучше узнавал мужчин, чем женщин, хотя мощные габариты Дунстана и его немодную черную косу вряд ли можно было перепутать с кем-либо.

– Ивес! – Викхам почти шипел от ярости, когда мужчина, который явно превосходил в силе, подошел ближе. – Тебя уже давно следовало повесить.

Дунстан сжал в кулаки свои большие ладони. Лейла с завистью и тоской посмотрела на них. Если бы только у нее были такие кулаки…

– У меня есть богатые родственники, чтобы меня защитить. А кто защитит тебя? – с издевкой поинтересовался Дунстан.

Оправившись от неловкости, Лейла отряхнула ладони.

– Никто, – ответила она за Викхама. – Он тунеядец, который проигрывает деньги из своего содержания и влезает в долги в ожидании скорейшей кончины родного дядюшки. – Викхам задохнулся от столь неожиданной наглости.

– Что ты себе позволяешь, дешевая шлюха? – Он снова обернулся к Дунстану. – Она ничто, но язычок у нее злой. Тебя это совершенно не касается, если только ты не валяешься вместе с этими свиньями. – Лейла вынула небольшой нож из ножен и подумала, сколько из его сапога она сможет вырезать полос, прежде чем он заметит.

– Уберите нож, – голос Дунстана прозвучал спокойно и сухо. – Викхам относится к семейству стервятников и не поймет превосходства свиней, даже если кто-нибудь попытается ему объяснить это.

Лейла едва сдержала улыбку. Положив нож обратно, она, не двигаясь, не сводила восхищенного взгляда с широких плеч Дунстана под белой рубашкой. Теперь вспомнились слухи о том, что Дунстан убил старшего брата Викхама в поединке из-за легкомысленной Силии. Лейле следовало бы испугаться, но ей стало очень интересно, как Дунстан выйдет из создавшейся ситуации. Она вдруг почувствовала, что случившееся скорее больше затрагивает его, чем ее.

Она начинала понимать, почему Дунстан прятался за маской задумчивого безразличия. Подобные Викхаму уничтожили бы человека, который проявляет хоть каплю заботливости и внимания.

– Тебя повесят, за то, что ты сделал с Джорджем, – прорычал Викхам. – А потом ты будешь гореть в аду за убийство своей проститутки-жены.

– Ну, давай, беги за судьей и веревкой, – предложил Дунстан, упирая кулаки в бедра и выпячивая вперед квадратный подбородок. — Или ты хочешь вызвать меня на дуэль? Я предпочитаю драться на кулаках, но владею и шпагой, если необходимо.

– Я не стану унижаться до поединка с крестьянами, – презрительно усмехнулся Викхам, доставая перчатки из кармана пальто и натягивая их на руки. – Ты заплатишь за смерть моего брата. Я прослежу.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, а сейчас оставь девушку в покое. Может, для тебя это неожиданность, но иногда, когда она говорит нет, она имеет в виду именно это.

Викхам рассмеялся:

– И ты искренне веришь в подобную чушь? Все они раздвигают…

Кулак Дунстана промелькнул молниеносно и угодил Викхаму прямо в зубы. Лейла вздрогнула, поскольку кровь била струей, а ее потенциальный кавалер не устоял на ногах после удара. Защитник же небрежно поднял Викхама за пальто и бриджи и толкнул в сторону дома.

– Я советую тебе рассказать своей матери о женской натуре, – крикнул ему вслед Дунстан, в то время как его противник утирал разбитый рот тыльной стороной руки.

Лейла встала между ними, чтобы не усугублять ситуацию еще больше.

– Лучше скажите это леди Лейле, – весело заявила она, наслаждаясь своей таинственностью больше, чем любым лондонским маскарадом. – У нее гостит целое семейство, которое с удовольствием могло бы преподать вам хороший урок.

Рука Дунстана обвила ее талию, прижала к твердой груди. Несмотря на потасовку, он дышал спокойно и ровно. Лейла и не думала сопротивляться столь смелому поведению, наоборот, еще крепче прижалась, не без удовольствия отметив, как участилось его дыхание.

Проклиная всех, Викхам исчез в темноте, но Дунстан даже не собирался отпустить ее.

– У вас злой язык, – пробормотал он ей на ухо своим низким голосом, при звуке которого по ее телу пробежала дрожь.

Откровенность и недвусмысленность его поведения пробудили в ней опасное желание. Прильнув к мужской груди, Лейла слегка царапнула ноготками по его сильным рукам, сжимающим ее талию.

– Хотите его попробовать? – с насмешкой поинтересовалась она.

Учащенное дыхание подтверждало, что он возбужден, как и она. Лейла никогда не испытывала такой страсти со своим мужем, конечно, никогда, учитывая, что находящийся рядом мужчина был одет и ничего не делал, чтобы возбудить ее, кроме как обнял. Неопытная в таких делах, она в полустрахе ждала, что случится дальше – все же, вопреки всякой логике, она доверяла этому Ивесу.

– Вам не следует приходить сюда так поздно, — заметил он. – Или каждый раз при встрече с вами мне ожидать неприятностей? – В его голосе не было злости. Рука, поглаживающая ее талию, делала это нежно, а не сердито.

– А мы будем встречаться?

Лейла очень на это надеялась, если он будет продолжать обнимать ее, как сейчас. Почему мама никогда не рассказывала ей, что прикосновения мужских рук могут вызывать такие волшебные ощущения?

– Нет, я постараюсь этого избегать, – сухо сказал он, отступая подальше. – Но мне хотелось бы знать, кто вы. Как вас зовут?

Его внезапно холодный, неприветливый тон расстроил ее. Она скрестила руки на груди и отвернулась к залитому лунным светом холму, стараясь не встречаться с его взглядом. Он все еще не узнавал ее. Неужели все мужчины так слепы?

Какой сложный человек этот Дунстан Ивес, Лейле очень захотелось проверить на практике, действительно ли он не из общества, которому принадлежал, поэтому она ответила:

– Лили. А вас?

– Неважно. Держитесь подальше от Викхама и ему подобных, Лили. Они – не для таких, как мы.

Услышав, что он уходит, девушка обернулась.

– А какой он, сэр? Отпрыск младшего сына? Обаятельный человек? И кто такие мы! Самые честные и правильные во всем мире?

Он приостановился и обернулся, глядя на нее через плечо.

– Держитесь подальше от тех, кто думает, что может взять все, что пожелает. Подобные нам не могут позволить себе потерять то немногое, что имеют.

Мог ли Викхам отобрать ее сад? Мог он забрать у нее лучшего агронома в королевстве? Конечно, нет. Он также не мог отнять у Дунстана его знания. Все не так уж мрачно, как нарисовал Дунстан, и она с насмешкой произнесла: