Текст книги "Невеста на ночь"

Патти Берг
Невеста на ночь

Глава 1

Дункан полз по известняковому туннелю. Холод просачивался сквозь плотную джинсовую рубашку, каменные стены туннеля окружали его со всех сторон, давили на плечи и спину. С каждым движением ход становился все уже, в конце концов Дункану пришлось лечь на живот и ползти, хватаясь за выступы, подтягиваясь на руках дюйм за дюймом.

Очередной вздох – и холодный спертый воздух туннеля наполнил его легкие. Впервые за время, проведенное в туннеле, Дункан ощутил сырость его пола и стен. Через минуту стены впереди расступились, и при свете фонаря, укрепленного на шлеме, Дункан увидел, что туннель резко поворачивает вертикально вниз, уходя прямиком в пустоту.

С его губ сорвался удивленный смешок, эхо прокатилось по туннелю и затихло в шахте, так похожей на обнаруженные в конце последних семнадцати туннелей, которые Дункан исследовал в этой выжженной солнцем местности на юго-востоке Монтаны. Этот туннель тоже мог завести в тупик, но не обескуражить Дункана: он гнался за заветной мечтой и не собирался сдаваться.

По крайней мере пока.

Каменный карниз над шахтой был довольно широк, а потолок туннеля находился на высоте добрых шести с половиной футов над ним, поэтому Дункан смог встать, с наслаждением выпрямить спину, расслабить онемевшие мышцы и осмотреться. Теперь следовало решить, как быть дальше: вернуться туда, откуда он приполз, или спуститься в шахту, пусть даже навстречу смерти.

Не прошло и нескольких секунд, как Дункан принял решение – нарисовал стрелу-указатель на стене пещеры и обмотал веревку вокруг самого крепкого из камней карниза. Закончив подготовку к спуску, он перебросил веревку через край карниза и прыгнул вниз, в зловещий мрак, надеясь, что эта шахта наконец-то приведет его к таинственному золотому городу.

Мысли об этом городе не покидали его на протяжении десяти лет. Что это – миф? Легенда? До Дункана и прежде доходили любопытные слухи, но он не придавал им значения, пока в одном каньоне Скалистых гор не нашел старый дневник. Эта разлохмаченная стопка листов бумаги, обернутая промасленной тканью и кожей, лежала на костлявой груди скелета Ангуса Макферсона – скитальца, искателя приключений из XIX века, прожившего бурную, полную удивительных событий жизнь, если верить его дневнику. Этот шотландец попадал в одну переделку за другой. Дункан перечитывал его дневник так часто, что привык воспринимать Ангуса как давнего знакомого. Ему не раз казалось, что Ангус ползет бок о бок с ним по мрачным туннелям. Порой Дункан даже вел воображаемые разговоры с этим лохматым, неряшливым стариком.

«Я когда-нибудь рассказывал тебе о буране 1837 года?»

– Раз десять, – отозвался Дункан вслух, мягко отталкиваясь ногами от стены шахты и внимательно следя, чтобы веревка не зацепилась за острый выступ.

«Я не выжил бы, если бы не нашел логово старой медведицы. Увы, в берлоге хватало места только одному из нас. Наверное, медведица предпочла бы компанию получше летучих мышей или хрипящего бродяги. Старушка оказалась жесткой и жилистой, но она кормила и согревала меня всю зиму. Словом, если бы не она, я отдал бы Богу душу и не нашел бы золотой город».

Золотой город. Шестое чувство подсказывало Дункану, что его цель совсем близко. После пяти месяцев поисков, после десяти лет суровой экономии ради будущей экспедиции он наконец-то подступил вплотную к тайне Монтаны, разгадке которой посвятили всю жизнь немало людей. К счастью для Дункана, все они вели поиски к северу от городка Сэнктуари, а не к югу, а Дункан не открывал свой секрет никому, тем более коллегам.

Его уже давно привыкли считать чудаком. Археологические журналы и даже его первые руководители, известные археологи Хелен и Джордж Макнайт, утверждали, что Дункан – пародия на археолога, современный Индиана Джонс, одержимый жаждой приключений, а не знаний.

И они, пожалуй, были правы. Изучение обломков керамики, окаменелостей и остатков древней растительности никогда не привлекало Дункана. В мир археологии он пришел мечтая открывать новые цивилизации. Ему нравился сам процесс поисков, страх и радостное возбуждение перед встречей с неизведанным.

Именно они побуждали его к действиям и сейчас.

С дневником Ангуса в рюкзаке за спиной Дункан спустился еще ниже и очутился в громадной, простирающейся во все стороны пещере. Повиснув в воздухе, он огляделся, пораженный величественным зрелищем. Молочно-белые сталактиты поблескивали в луче фонаря, бледно-желтые сталагмиты вздымались над полом пещеры, как шпили соборов. Дункан побывал в сотнях пещер, но неизменно изумлялся их величию. А эта пещера вызывала у него особые чувства: казалось, что Ангус висит рядом с ним на веревке и кивает: «Пошевеливайся, Дунк. Вот оно, это место».

Такого ликования Дункан не ощущал с тех пор, как случайно наткнулся на неизвестную гробницу в Долине царей, с тех пор, как они с Кэйро…

Что это на него нашло? Кэйро осталась в давнем прошлом!

Дункан отмахнулся от мыслей о бывшей жене и ослабил веревку, медленно спускаясь на каменистый пол пещеры. Почувствовав под ногами твердую опору, он отстегнул карабин, освободился от веревки, достал из рюкзака свой дневник и сделал несколько коротких записей. С измерениями и составлением планов можно подождать. Ему не терпелось осмотреться.

Включив ручной фонарик, он обошел пещеру. Она напоминала ступицу колеса, от которой во все стороны, как спицы, расходились туннели. Пестрые окаменевшие наросты вдоль стен выглядели гигантскими лестницами, вход в некоторые туннели преграждали непроходимые леса сталактитов и сталагмитов, похожих на стебли бамбука. Дункан слышал только похрустывание камешков под каблуками, глухой далекий звон падающих капель, биение собственного сердца и завывание ветра, который словно увлекал его в мрачный, опасный с виду туннель.

Оставив метки на стенах пещеры, Дункан вошел в устье туннеля. Тот поворачивал и петлял, и Дункан шел осторожно, каждую минуту опасаясь провалиться в очередную шахту. Через пятьдесят футов он уперся в глухую стену, но присмотревшись, увидел в ней глубокую трещину, протиснулся в нее и оказался в другой пещере, еще больше первой.

Луч фонарика упал на стены пещеры.

– Дьявол! – сорвался с губ Дункана потрясенный шепот, и эхо разнесло его по пещере. Со всех стен на него смотрели яркие рисунки – в точности такие, как описывал Ангус.

«Такого я еще не видывал. Все стены были изрисованы воинами и грудастыми женщинами, и будь я проклят, если они не стоят на страже ворот великого золотого города!»

Дункан изумленно уставился на разрисованную стену, на воинов и богинь в высоких уборах из перьев, с золотыми и серебряными украшениями в ушах, на шее, запястьях и щиколотках и не сразу заметил среди сталактитов и сталагмитов храмы и пирамиды.

Он подошел поближе, боясь верить своим глазам. Но изображения были настоящими, к тому же невероятно реалистичными.

– Индейцы майя, – произнес Дункан вслух, будто стараясь свыкнуться с этой мыслью, и эхо несколько раз повторило его слова. Такие рисунки он не раз видел в лесах на полуострове Юкатан и в джунглях Белиза, Гватемалы и Сальвадора, но так далеко на севере никогда не встречал их. Читая об удивительной росписи в дневнике Ангуса, Дункан в глубине души не верил старику.

Он огляделся. Открытие настолько ошеломило его, что ему захотелось поговорить с кем-нибудь, поделиться новостью. Но вокруг не было ни души, только холодный ветер стонал в глубине туннелей.

«Ручаюсь, в этой пещере водятся призраки. Сквозь щели в стенах я слышал дикие вопли, ледяной воздух пробирал меня до костей. Я чуть не помер со страху, когда откуда-то из-под земли возникла громадная, белая, зловещая фигура с протянутыми руками. Я был уверен, что она проглотит меня целиком».

Ужасающий вопль наполнил пещеру, откуда ни возьмись, вырвался поток холодного ветра, завертелся, вздымая с пола облако пыли и мелкой, как пудра, светлой известковой почвы.

Дункан отступил в глубокую нишу в стене и стоял в ней, пока ветер не утих. Когда завывания смолкли в глубине туннелей, а пыль осела, Дункан вдруг заметил перед собой массивный молочно-белый сталагмит, кривой, безобразный, поразительно похожий на призрак.

Внезапно в пещере воцарилась пугающая тишина. По спине Дункана пробежала дрожь, словно он заметил мелькнувшую в пустом туннеле тень.

И вдруг без предупреждения в уши ему ударил душераздирающий визг.

Ветер? Женщина?

Целых десять лет Дункан ждал этой минуты и теперь хотел только одного: внимательно рассмотреть рисунки. Он надеялся, что вопль ему послышался, но тот повторился – пронзительный длинный призыв на помощь.

– Черт! – Дункан бросился обратно в туннель, протиснулся в щель в скале и сразу заметил пляшущий по стенам пещеры луч фонаря, а над каменистым полом – повисшую в воздухе явно женскую фигуру.

Пещера и вправду оказалась полна сюрпризов.

Судя по всему, незнакомка запуталась в веревке. Однажды Дункан тоже поспешил, небрежно обошелся со снаряжением и очутился в таком же нелепом положении. Опыт подсказывал ему, что женщине не грозит опасность – в противном случае Дункан не стал бы медлить. И потом, незнакомка выглядела чертовски привлекательно – длинными, обтянутыми джинсами ногами она охватила веревку, красная рубашка облепила ее торс так плотно, что Дункан залюбовался полной, роскошной грудью. Даже в сумрачном свете пещеры он разглядел под рубашкой бусинки сосков…

– Хватит таращиться, Дункан! Лучше сними меня отсюда.

Голос был до боли знакомым, пробудившим давние воспоминания. Меньше всего Дункан сейчас хотел увидеть свою бывшую жену.

– Что ты здесь делаешь, Кэйро?

– Болтаюсь на веревке.

– Это я вижу. Объясни лучше, как ты нашла меня и зачем, черт возьми, ты вообще за мной потащилась?

Кэйро Макнайт повернула к бывшему муку припорошенное пылью лицо и метнула в него взгляд, способный обратить любого мужчину в камень.

– Сначала сними меня отсюда, Дункан, а потом я все объясню.

Потом? Ну конечно, мысленно отозвался Дункан, не пряча циничную усмешку. Точно так же Кэйро когда-то отвечала на его письма, в которых он просил объяснить, почему она подала на развод: она просто писала на конвертах «Вернуть отправителю» и бросала письма в почтовый ящик нераспечатанными.

Но на этот раз Дункан твердо решил потребовать объяснений. Находиться в подвешенном состоянии, в прямом и переносном смысле, Кэйро явно не по душе, а спасти ее некому – кроме него, Дункана.

Он прислонился к холодной каменной стене, скрестил руки на груди и устремил на бывшую жену пристальный взгляд.

– Сколько уже прошло, Кэйро, четыре года? Или пять?

– Пять лет и один месяц, – отозвалась она звенящим от гнева голосом, беспомощно болтаясь на веревке вверх ногами.

– Значит, ты считала дни?

– И за каждый благодарила небо!

– Стало быть, ты скучала по мне. – Это было утверждение, а не вопрос.

– Скучала по тебе? – Пренебрежительный смех Кэйро разнесся по всей пещере. Он прозвучал так резко и враждебно, что Дункан вздрогнул, боясь, что сломается пара сталактитов или же земля разверзнется под ногами и поглотит его. – Ну конечно, мне недоставало тебя, Дункан, как опухоли мозга! Точно так же, как…

Дункан перебил ее смехом:

– Приятно видеть, что ты ничуть не изменилась. Ты все та же милая девушка, на которой я когда-то женился.

– А ты – тот же надменный, самолюбивый…

Не договорив, Кэйро завизжала: веревка вдруг поддалась и заскользила в карабине. Дункан увидел ужас в глазах Кэйро, почувствовал панику в ее голосе и бросился на помощь.

Кэйро вцепилась в веревку так, что от трения у нее стало жечь ладони даже сквозь плотные перчатки. Неожиданный спуск прекратился. Кэйро покрепче сжала пальцы, вознося безмолвную благодарность Аллаху, Изиде и всем другим известным ей богам за то, что ее опять уберегли от смерти.

Далеко внизу пол пещеры вращался, как зеленый ковер джунглей несколько месяцев назад, когда самолет, в котором летела Кэйро, резко спикировал к земле. Тогда она думала только о Дилане, своем сокровище, которого, как и саму Кэйро, воспитывала ее тетя, а не мать, любившая его, и не отец, который даже не знал о существовании ребенка.

Отец Дилана… На миг Кэйро зажмурилась, борясь с головокружением, и снова открыла глаза. Отец ее ребенка, Дункан, уже приближался, карабкался вверх по своей веревке и наконец, как случалось уже не раз, заключил Кэйро в спасительные объятия.

Кэйро сразу успокоилась, не желая вспоминать о том, как Дункан бросил ее после первой же брачной ночи, о том, как оскорблена она была тогда и как до сих пор не могла побороть обиду и гнев. Вместо этого она задумалась: способен ли этот рослый, сильный, но ненадежный мужчина быть хорошим отцом? Сумеет ли он принять близко к сердцу беду Дилана, обнимет ли его, постарается ли утешить? Сможет ли заботиться о мальчике каждую минуту?

Жесткая щетина уколола ей щеку, теплое дыхание овеяло лицо, знакомый голос спросил:

– С тобой все в порядке?

Кивнув, Кэйро снова закрыла глаза и затихла в его объятиях, стараясь усмирить бешено бьющееся сердце. Когда-то она любила этого человека всей душой, а сейчас убеждала себя, что равнодушна к нему. Но Дункан – отец ее сына, а ее драгоценному четырехлетнему мальчику необходим отец. Она поняла это только после аварии самолета, пока выбиралась из-под искореженных, обугленных обломков и думала о других, погибших, пассажирах – мужчинах и женщинах, дети которых в одночасье стали сиротами.

Такой судьбы Дилану она не желала. Правда, с ним Фиби. Милая тетя Фиби, которая не бросит ребенка. Но этого слишком мало. Кэйро мечтала, чтобы у ее сына была настоящая семья, любящие мать и отец, с какими жил в детстве Дункан.

Но ей сразу вспоминались авантюризм Дункана и его плачевная безответственность. Из-за них Кэйро добилась расторжения брака, ни словом не упомянув Дункану о ребенке. Сложись обстоятельства иначе, Дункан был бы рядом и помогал бы ей растить сына. Но разве смогла бы она доверять ему?

А теперь Кэйро уже сомневалась в том, что правильно поступила, разведясь с мужем. Поэтому она и приехала в Монтану – чтобы убедиться, что Дункан достоин быть отцом.

– Ну что, будем спускаться? – спросил Дункан, напомнив Кэйро, что она болтается на высоте тридцати футов.

Она повернула голову, и они стукнулись шлемами. Взгляд голубых глаз Дункана впился ей в лицо, Кэйро принужденно улыбнулась:

– Спасибо за помощь.

Он изогнул губы в усмешке:

– Давние привычки живучи.

Не дождавшись ответа, он начал спускаться вниз вместе с Кэйро. Они двигались медленно. Кэйро пыталась мысленно придумать причину, по которой она приехала в Монтану, но обнаружила, что не сводит глаз с рук Дункана, обхвативших веревку, – мощных рук, от которых она не могла оторваться. Эти руки так уверенно вели ее по лабиринтам неизученных гробниц, так нежно утешали ее, когда у родителей не хватало на это времени. Эти руки первыми осыпали ее ласками и довели до экстаза.

А потом послали ей прощальный воздушный поцелуй.

«Не забывай об этом, – предостерегла себя Кэйро. – И помни, что ты приехала сюда не просто так, не только ради Дилана, но и по своим делам». Чтобы покончить с неприятностями, ей была необходима помощь Индианы Джонса, и больше всех этому образу соответствовал Дункан.

Кэйро вырвалась из его рук, как только почувствовала под ногами твердую почву: она боялась близости, чарам которой так легко поддавалась. Еще будучи девочкой-подростком, она увлеклась Дунканом, годами грезила о нем, мечтала о его поцелуях и прикосновениях и, подобно потерявшей голову школьнице, в конце концов сбежала с ним в Лас-Вегас и стала его невестой – всего на одну ночь.

А потом он бросил ее. Черт бы его побрал!

Чтобы забыть Дункана, ей пришлось пролить немало слез и пережить несколько горестных лет, и у нее не было ни малейшего желания возвращаться в этот ад.

Она оглядела пещеру, задерживая взгляд на гигантских наростах, причудливо изогнутых нерукотворных колоннах и каменных зарослях, окружавших ее со всех сторон. Интересно, что ищет здесь Дункан? К геологии он равнодушен, значит, его привлекли отнюдь не известковые естественные образования. Если бы не необходимость возвращаться к сыну и заниматься делом, если бы не события последних пяти лет, Кэйро охотно задержалась бы в пещере и выяснила, что привело сюда Дункана. Но исследования не входили в ее планы.

Кэйро чувствовала на себе пристальный, недовольный взгляд Дункана. Наконец он нарушил молчание:

– Я все еще жду ответа, Кэйро. Так что ты здесь делаешь?

Глубоко вздохнув, она медленно обернулась, готовая попросить его, мужчину, которого больше не желала видеть, об огромном одолжении. Она направила луч фонаря на шлеме прямо ему в лицо.

– Я хочу предложить тебе работу.

Его глаза потемнели и сузились. Он стиснул челюсти, помедлил и хрипло рассмеялся:

– Однажды я уже работал на Макнайтов. Такие предложения меня больше не интересуют.

– Речь не о моих родителях, а обо мне. Работу не назовешь увлекательной, но я заплачу тебе больше, чем ты зарабатываешь археологией.

Он потер щетинистый подбородок, глядя в глаза Кэйро так пристально, что она не сомневалась: сейчас он прочтет ее самые сокровенные мысли.

– Я работаю один и только на самого себя, – заявил он и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Хорошо, что он перестал разглядывать ее в упор. Взгляд его голубых глаз неизменно гипнотизировал Кэйро, заставлял выдавать все ее маленькие секреты. А пока Дункану не следовало знать про Дилана.

Дункан достал из рюкзака фотоаппарат и начал делать снимки странных наростов, гипсовых цветов и гигантских каменных кукурузных початков, будто забыв о присутствии Кэйро и ее предложении. Но она не собиралась сдаваться. Без опыта Дункана она не могла обойтись. При аварии самолета погибло шестнадцать туристов, вся группа, которую ей предстояло вести, заботиться о ее безопасности. А она не сумела уберечь этих людей. Ее прежние подопечные перестали доверять ей, в ее группы записывались от силы два-три человека. Если бы Дункан помог ей один, только один раз, она смогла бы восстановить репутацию. И заодно воспользовалась бы случаем и проверила, изменился ли Дункан за это время.

Она прошлась по пещере и остановилась перед туннелем, на устье которого смотрел Дункан.

– Это хорошая работа, – сообщила она. – Она тебе понравится.

– Вряд ли.

– В Центральной Америке.

Дункан поднес фотоаппарат к глазу и сделал еще один снимок.

– Меня вполне устраивает Северная.

Он всегда был упрямым, но прежде Кэйро не замечала в нем такой непоколебимости. Похоже, он считал, что вправе отвергать Кэйро, а не наоборот.

Да, она добилась развода, даже не спросив у него согласия, но ведь он бросил ее, помчавшись куда-то в Египет, навстречу очередным приключениям. А потом угодил в тюрьму – и поделом ему! Она поступила правильно, положив конец их мнимому браку. Дункану вообще нельзя доверять! А что касается Дилана… наверное, все-таки следовало поставить Дункана в известность, сообщить о рождении сына, но когда она подписывала бумаги о разводе, она еще не знала, что беременна, к тому же мужем Дункан оказался никудышным. Ей и в голову не приходило, что он может быть отцом.

– Так зачем ты явилась сюда? – спросил Дункан, делая несколько шагов влево и снимая устье пещеры за спиной Кэйро. – Работодатели редко спускаются в пещеры и шахты в поисках будущих работников. Ты могла бы просто позвонить.

– И ты выслушал бы меня? Или перезвонил бы, получив сообщение?

– Нет, Кэйро, – с расстановкой ответил он, глядя на нее сквозь объектив. – Перезванивать я бы не стал.

– Вот и я так подумала. Поэтому я здесь.

Он еще раз щелкнул затвором фотоаппарата.

– Но как ты меня нашла? Этот адрес я никому не оставлял.

На этот раз Кэйро с притворным равнодушием отвернулась и отошла в сторону, решив, что в такую игру можно играть вдвоем.

– Мне известны твои методы работы, – объяснила она, проводя пальцем по древнему сталагмиту. – Еще подростком я несколько лет ходила за тобой по пятам и поняла, как методично ты действуешь. Ты избегаешь широких мощеных и даже немощеных дорог. Когда тебе приходится выбирать между пятизвездочным отелем и палаткой, ты всякий раз предпочитаешь палатку. – Кэйро вспомнила, как однажды сама сделала такой выбор – в те ночи, которые провела с Дунканом под полной египетской луной. Она поспешила отогнать воспоминания. – Разыскать твой лагерь было нетрудно. Наверное, ты просто забыл, какой я опытный следопыт.

Он пригвоздил ее к месту взглядом голубых глаз:

– Ошибаешься, Кэйро. Я ничего не забыл.

И она помнила все до мелочей. Помнила их брачную ночь и то, как задрожало у нее все внутри, когда пальцы Дункана коснулись ее живота. А еще помнила вкус его сладких от вина губ, когда впервые поцеловала его. Тогда ей было всего пятнадцать лет, а ему – двадцать два. Кэйро навсегда запомнила удивление, промелькнувшее на лице Дункана, тень желания в его глазах, но уже через мгновение он рассмеялся и заставил ее поклясться, что впредь она будет скромнее.

Но помнить эти моменты было опасно. Кэйро выхватила у Дункана фотоаппарат и вгляделась в видоискатель, чтобы скрыть волнение и гнев, смешанный с желанием, которое ей так и не удалось побороть.

– Я старалась забыть о тебе, – призналась она, – но всякий раз, взявшись за археологический журнал, я натыкалась на твои фотографии. И не могла не читать подписи под ними: «Дункан Кинкейд – выдающийся авантюрист».

Дункан приподнял густую черную бровь:

– Уверяю тебя, это дутая популярность.

Кэйро направила на него объектив.

– Я читала статьи, но не верила ни единому слову.

По его лицу скользнуло удивление, и Кэйро успела запечатлеть его на пленке, а затем отвернулась и пошла прочь, лавируя между сталагмитами и время от времени бросая взгляды через плечо на Дункана. Он стоял посреди пещеры и следил за каждым движением Кэйро.

– Ну и как тебе нравится жизнь кочевника? – спросила она, обогнув кристаллическую колонну. Когда-то ее привлек именно авантюризм Дункана, но он стал и причиной разрыва. Кэйро мечтала, что Дункан рано или поздно остепенится, захочет почувствовать вкус оседлой жизни, и уверяла себя, что желает этого только ради Дилана.

Враждебный ответ потряс ее до глубины души:

– На одном месте сидят только женатые мужчины. А я не женат. И никогда не был – так сказано в бумагах, которые мне прислали.

Вопрос о расторжении брака Кэйро не желала обсуждать.

– Этот эпизод давным-давно в прошлом. О нем пора забыть.

Обойдя еще одну каменную колонну, Кэйро чуть не столкнулась с Дунканом. Он стоял почти вплотную к ней.

– В прошлом? Как бы не так. – Он возвышался над ней, как неприступная башня, упрямый и несгибаемый, словно массивные сталагмиты. – Ты вернулась из прошлого. Ты здесь. И я хочу знать почему.

Она уперлась взглядом ему в плечо, в мышцы, подрагивающие под тканью рубашки. Дункан скрестил руки на груди:

– Я жду, Кэйро.

– Я же объяснила: я предлагаю тебе работу.

– Зачем?

– Мне нужна твоя помощь в проведении археологической экскурсии по Центральной Америке.

– Ты хочешь, чтобы я стал гидом? – Он рассмеялся, в его голосе отчетливо зазвучало пренебрежение. – Да ты спятила! Ни один уважающий себя археолог не согласится проводить экскурсии.

– Но я же занимаюсь этим делом.

– С каких это пор?

– Уже три года. Нет, четыре. Я сбилась со счета.

– Должно быть, твои родители устроили скандал. Насколько мне помнится, ты должна была работать вместе с ними.

– Я пыталась, – честно призналась Кэйро. – Но вскоре поняла, что мне неинтересно просеивать песок.

– Это наглая ложь, Кэйро. Я никогда не встречал настолько любознательного человека, как ты. Я же помню, как ты могла часами искать какой-нибудь ничтожный обломок. Любовь к археологии у тебя в крови. Она не могла просто взять и исчезнуть.

«Но любовь к ребенку сильнее, – хотелось возразить Кэйро. – А еще мне надоело выслушивать попреки родителей, слишком одержимых работой, чтобы уделять нам внимание».

Но она опять отмахнулась от воспоминаний и сказала:

– Свою работу я не забываю. Во время экскурсий я иногда провожу раскопки. Вот почему я хочу, чтобы через месяц ты отправился со мной в Белиз.

– В Белиз? – Дункан усмехнулся. – В археологическую экскурсию или просто позагорать недельку-другую?

– И то, и другое, – созналась Кэйро. – На уроках подводного плавания или при осмотре заповедника ягуаров я обойдусь и без посторонней помощи. Но мне необходим человек, знакомый с джунглями и руинами поселений майя.

– Могу назвать десяток археологов, которые охотно примут твое предложение.

– Мне нужен не просто археолог. Я хочу… видишь ли… – Она отвела взгляд, заметив ироническую усмешку Дункана. – В общем, я хочу, чтобы рядом был человек, который не боится боа-констрикторов, умеет прорубать тропу в джунглях с помощью мачете…

– Такое под силу тебе самой, – перебил Дункан. – Помнится, у тебя была ручная кобра по кличке Зубастик, а однажды ты попросила родителей подарить тебе на Рождество живого крокодила.

Кэйро вздохнула – отчасти с досадой, отчасти потому, что Дункан ничего не забыл.

– Слушай, Дункан, такие экскурсии я уже проводила. Поверь мне, туристам приятнее видеть в качестве гида мужчину, а не женщину.

– Найди кого-нибудь другого.

– Не могу. Мне просто не хватит времени. И потом… – Последнее слово случайно сорвалось с ее губ, прежде чем Кэйро спохватилась. А если и этот довод не подействует?

– Договаривай, Кэйро.

Черт возьми! Она уставилась на него в упор.

– В рекламном проспекте напечатана твоя фамилия. Туристы ждут встречи с Дунканом Кинкейдом – выдающимся авантюристом.

На лице Дункана отразилось насмешливое удивление, гулкий хохот раскатился по пещере, заполнил каждый уголок и ударил в уши Кэйро.

– Похоже, ты заварила нешуточную кашу!

– Так ты поможешь мне расхлебать ее?

– Почему я?

– Ради всего, что было между нами.

– Ты добилась расторжения нашего брака. Ты не ответила ни на одно мое письмо. Ты…

– Ну пожалуйста! – тихо взмолилась она.

– Нет.

Схватив Кэйро за руку повыше локтя, Дункан повел ее к веревкам.

– Не отказывайся сгоряча, – просила Кэйро, послушно отдавая Дункану фотоаппарат. – Подумай хоть немного. Тебе же не помешают деньги.

Дункан обвязал Кэйро веревкой, пристегнул карабин и вложил веревку ей в руки.

– Поднимайся.

– Но я еще не закончила. Я не собираюсь сдаваться так сразу.

– Ты уйдешь отсюда, – твердо заявил он. – И я тоже, но не надейся, что я передумаю.

Неожиданно для самой себя Кэйро состроила женственную, кокетливую гримаску, надеясь хоть таким способом переубедить Дункана.

– И не смотри на меня так, Кэйро.

– Как «так»?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Этот же фокус ты проделывала в Египте всякий раз, когда хотела чего-нибудь добиться от меня. Правда, тогда я был не в своем уме. Но теперь я выздоровел и уже не куплюсь на твои театральные уловки.

– Тогда почему же ты уходишь вместе со мной? Может, останешься здесь, а я отправлюсь домой одна?

– Лучше бы ты ушла раз и навсегда. Но раз уж ты здесь, я обязан проводить тебя. Чтобы убедиться, что ты уехала.

– От меня не так-то просто отделаться, Дункан.

Его прищуренные голубые глаза вспыхнули, он смерил ее взглядом:

– Знаю, давным-давно знаю.

У Кэйро перехватило дыхание, чего с ней не случалось с тех пор, как они с Дунканом стояли лицом к лицу в люксе для новобрачных в отеле «Луксор» в Лас-Вегасе. В тот раз он помедлил, а затем спустил с плеч бретельки ее белого легкого сарафана и запечатлел обжигающий поцелуй на впадинке у основания ее шеи.

Кэйро глубоко вздохнула и отвернулась, но ненадолго. Дункан протянул руку, приподнял указательным пальцем ее подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Большим пальцем он легонько провел по ее нижней губе – должно быть, она дрожала, выдавая нервозность Кэйро. Внезапно он отдернул руку.

– Мне не нужна твоя работа, Кэйро. И твои деньги тоже. – Он указал на веревку, которую вложил ей в руки: – А теперь поднимайся.

Спорить она не стала. Послушно карабкаясь вверх по веревке, она думала о том, что надо сразу вернуться в Сэнктуари и смириться с поражением. Близость Дункана слишком сильно волновала ее и сулила неприятности – одному Богу известно какие.

Кэйро вовсе не собиралась сдаваться.