Текст книги "Я выбираю его"

Глава 3

Самолет набрал высоту. Следующий час Хелен старалась занять себя газетными вырезками об Алексе, но время от времени смотрела в иллюминатор, на мучительно-яркие облака и синее небо.

Когда Белла пошевелилась, Хелен перестала притворяться, что работает. Она достала из сумки бутылочку со смесью. Кормя девочку, она видела, что Алекс не обращает на них никакого внимания.

Алекс сосредоточился на документах с таким неуместно-угрюмым видом, что она задержала на нем взгляд. Никогда Хелен не видела Алекса таким злым и отстраненным. Она помнила его другим: подшучивающим, симпатичным, даже когда он молчал.

«Не забудь о поцелуях».

О, эти предательские поцелуи, которые обещали так много, что заставили ее забыть обо всем…

Хелен взглянула на Беллу. Нежно улыбнувшись, она положила полотенце на плечо, затем подняла ребенка. Десять минут спустя она уложила спящую дочь в кроватку, убрала свои записи и уставилась в иллюминатор.

Мили красного песка, перемежающиеся редкими кустарниками. На большей части Австралии по-прежнему стояла зима. В северной части этой пустынной территории в августе перемещались горячие пески, а по ночам температура опускалась ниже нуля.

Даймонд-Бей находился на краю священной земли аборигенов и был скорее похож на холмистый оазис. Когда самолет сделал круг над небольшой взлетно-посадочной полосой, Хелен прижала нос к холодному стеклу иллюминатора. Элегантные, изогнутые крыши курортных строений сверкали в лучах полуденного солнца. Курорт своими очертаниями был похож на огромного альбатроса, низко летящего над красной пустыней.

Она мгновенно забыла о напряжении и повернулась к Алексу:

– Почему твой отец построил такой роскошный курорт здесь?

Медленно, почти неохотно он оторвал взгляд от документов и встретил ее взгляд:

– Ради секретности. И уединения. – Затем он вернулся к работе.

Хелен в душе поежилась от его вежливого ответа.

Неужели ему так тяжело смотреть на нее, разговаривать с ней? К горлу подступила неприятная горечь сожаления. К счастью, напряженное молчание потонуло в звуках приземляющегося самолета, затем открылся люк, послышалось жужжание трапа.

Хелен взяла жакет, протянула руки к Белле. Оглянувшись, она увидела, что Алекс держит в руке ее портфель. Молчаливо кивнув, он указал ей идти впереди него.

Пробормотав слова благодарности, она медленно спустилась по металлическому трапу, остро осознавая присутствие следующего за ней Алекса. Он следил за каждым ее шагом.

Длинный черный лимузин ждал их на взлетно-посадочной полосе. Алекс молчаливо открыл для Хелен дверцу автомобиля. Она заметила кресло для ребенка на заднем сиденье.

Пристегнув гукающую Беллу, она уселась рядом, оставив место для Алекса. Когда дверца захлопнулась и они оказались запертыми в салоне с кондиционером, от внезапного приступа клаустрофобии Хелен затаила дыхание. Все это из-за человека, сидящего рядом с ней. Он был с ней холоден, словно с грешницей, которой нет прощения.

Вздохнув, Хелен отклонилась от Алекса в сторону и тихо заговорила с дочерью о пустяках, улыбаясь ей и мельком поглядывая на часы.

Неожиданно Хелен решительно выпрямилась и повернулась, обратив все свое внимание на Алекса:

– Что ты хочешь получить от этого проекта?

Явно изумившись, он отвернулся от окна и с грозным выражением лица посмотрел на нее, сохраняя молчание.

– Алекс, – произнесла она, – твои цели?

– Кто ее отец?

– Не твое дело!

– Черта с два не мое!

– Не твое! – Хелен охватила ярость, она теряла над собой контроль. – Между нами все кончено, Алекс. Нас связывают только деловые отношения. Я не обсуждаю свою личную жизнь с клиентами и не намерена начинать обсуждать ее сейчас.

– Но ты взяла дочь в командировку.

Она прищурилась:

– Впервые мой клиент выдвинул мне неразумные требования. Ты не оставил мне выбора.

– У каждого всегда есть выбор, Хелен.

– Если ты беспокоишься, что я буду уделять тебе недостаточно внимания, то могу уверить тебя – Белла никоим образом не влияет на мою трудоспособность.

– Понятно.

Его взгляд казался иссушающим пламенем. В нем была ярость и что-то еще. Гордость? Обида?

Нет. Алекс Раш никогда не показал бы свою уязвимость.

У нее что-то сжалось в груди. На секунду ей показалось, что она увидела нечто большее во враждебном взгляде Алекса. Когда-то они были друзьями…

Я не могу предложить тебе всего, Алекс, а лишь полную сосредоточенность на твоей кампании. Прошу тебя, отнесись к этому уважительно.

«Я не могу избавить тебя от того, что ты считаешь мучительным предательством».

Собравшись с силами, она продолжила:

– Теперь скажи мне, каковы твои цели в этой кампании.

Алекс взглянул в сторону, слишком непринужденно, чтобы быть убедительным:

– Многие месяцы в газетах писали лживые статьи о том, что у моего отца была любовная связь.

Хелен кивнула:

– Я читала.

– Мою мать вежливо попросили покинуть два ее благотворительных комитета. Вместо обычных телефонных звонков, приглашений и явных просьб наступило грозовое молчание. Спонсорская рекламная фирма, которая выделяла деньги на занятия Челси теннисом, также отошла в сторону.

– И, конечно, твой отец не смог себя защитить.

Он одарил ее резким взглядом:

– Конечно.

– Алекс… Твой отец изменял жене?

Нет.

– Ты уверен на сто процентов?

– Конечно нет. Никто не может быть уверен на сто процентов!

– Ладно. – Она не обратила внимания на его свирепый взгляд и продолжила: – Значит, нам нужно изменить направление, привлечь позитивное внимание. Эффективная кампания должна быть тонкой. Мы хотим создать медленную, но стабильную поддержку общественного мнения, не крича об этом.

– Если ты хочешь применить клише «вытащить любящую семью на пресс-конференцию»…

Ее губы изогнулись.

– Нет, это я оставлю для очередного впавшего в немилость политика. Это хорошо используемая тактика, но она вызывает раскаяние и сочувствие. Вроде «Он любит свою семью так сильно, что наверняка сам очень хороший парень». Но такую тактику нужно правильно проводить. Скажи, раз мы заговорили о твоем отце, ты когда-нибудь публично заявлял о своей непричастности к его смерти?

– Это сделал мой адвокат.

– А лично ты?

Нет.

– Почему?

– Потому что… – Алекс нахмурился. – Меня никогда не обвиняли. Полицейское расследование стало полнейшим фарсом, основанным на анонимных подсказках и наспех придуманных слухах. Я не хотел привлекать еще больше внимания.

– Понятно.

– Нет, ты не понимаешь! – Он встретил ее взгляд с каменным выражением лица. – После смерти моего отца началось всеобщее излияние общественного сочувствия. Великий и замечательный Уильям Раш погиб в расцвете лет! Это продолжалось неделями: его тяжелое детство и стремительный взлет из бедняков в богачи, его бизнес-сделки, влиятельные друзья. Затем, когда меня стали допрашивать, в СМИ начали появляться статьи о его пристрастии к азартным играм и выпивке.

– Вот когда все началось…

– Да. Ложные слухи стали последней каплей. Моя мать не заслуживает такой клеветы. Не заслуживает ее и Челси. – Его глаза внезапно решительно вспыхнули. – Ты спросила, что я хочу получить от этой кампании? Я хочу, чтобы мою семью оценивали по заслугам, а не на основе злонамеренных сплетен. Я хочу, чтобы ты убедила СМИ и общественность. И я хочу, чтобы ты делала это, не привлекая внимания.

– Я всегда осторожна.

– Нет. Я имею в виду – раз всем есть до меня дело, я не являюсь твоим клиентом. И ты не проводишь мою рекламную кампанию. Я не желаю, чтобы в прессе появились циничные заголовки вроде «Тщательно подготовленный успех».

– Поняла, – сказала Хелен, ничего не понимая. – Только как ты объяснишь мое присутствие здесь?

Алекс пожал плечами:

– Встреча старинных друзей?

У Хелен засосало под ложечкой, когда автомобиль плавно остановился. Она надела на плечо лямку сумки и повернулась к Белле:

– Кто в это поверит?

– Они ведь поверили во все это дерьмо, связанное с моим отцом?

Хелен осторожно взяла на руки спящего ребенка, затем вышла из лимузина.

– Зачем только я… – Она умолкла, выпрямилась и широко раскрыла глаза.

Здание было невероятно красивым и величественным. Фасад выполнен в стиле старинной греческой виллы, с двумя одинаковыми мраморными колоннами у входа, с небесно-голубым кафельным полом и высоченными потолками. Необычный дизайн крыши был потрясающим. Бело-голубые плиты удачно выделялись на фоне голой пустыни.

– Завораживает, верно?

Хелен повернулась к Алексу. Тот стоял, прислонившись к дверце автомобиля, скрестив руки на груди. Властный, задумчивый повелитель.

От мучительного воспоминания у Хелен тут же сдавило в груди. В прошлом году этот же мужчина одаривал ее привлекательной улыбкой. Она уходила с работы и обнаруживала его беспечно прислонившимся к ее автомобилю. Он наклонялся вперед и целовал до тех пор, пока земля не уходила у нее из-под ног…

Хелен лишь кивнула в ответ и надела солнцезащитные очки:

– Габриэла говорила, что курорт огромный, но…

– Он был спроектирован Томом Райтом. Этот парень делал проект отеля Бурдж-аль-Араб в Дубаях, – ответил Алекс холодно и равнодушно. – Я провожу тебя в твою комнату. – Он кивнул стюарду, держащему в руках их багаж, и прошагал к входу с мраморными колоннами, не дожидаясь, когда она последует за ним.

Не доходя до дальней стены кабинета, вышагивающий по нему Алекс остановился и провел пальцами по волосам. Он вспоминал свой разговор с Хелен в автомобиле.

Он знал ее почти пятнадцать лет, но никогда не мог предположить, что она станет намеренно его обманывать. Зачем она спросила его о том, изменял ли его отец своей жене, если отлично знала ответ? Она подслушала его спор с отцом и, не задумываясь, поведала об этом Карлосу.

Снова дойдя до стены, Алекс выругался, проворчал и повернулся.

Она постаралась бросить его, чтобы казаться невиновной. Так и должно быть. И все же…

Алекс вспомнил, как на миг она осеклась и покраснела, как бегло посмотрела на него карими глазами, затем отвела взгляд.

Он замер на месте, в шаге от письменного стола. Предательство Карлоса серьезно изменило его мнение, впервые заставив сомневаться в себе…

Алекс резко поднял голову, свирепо уставившись на свое отражение в позолоченном зеркале над письменным столом. Из-за одной этой ошибки прошедшие месяцы он пересматривал каждую сделку и каждое свое бизнес-решение. Еще больше времени он потратил на пересмотр решений, идеальных с юридической точки зрения. И все зря.

Сердито вздохнув, он дернул узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

Нужно ли затевать соблазнение? Хелен всегда оказывала на него влияние. Дважды он позволил гневу руководить его действиями, и дважды она отстранялась от него, используя деловые отношения как защиту. Если он и дальше будет отталкивать ее, то скорее укротит неконтролируемый лесной пожар, чем затащит ее в постель. Настало время пересмотреть свой план.

Как только Алекс переставал думать о делах, его мыслями завладевала Хелен и его тело начинало томиться от желания.

Прошло так много времени с тех пор, как тонкий экзотический аромат ее тела сводил его с ума, а шелковистые пряди ее непослушных волос шоколадного цвета касались его кожи…

И она изменила ему с другим!

От ярости Алекс стиснул зубы, не в силах не думать об этом.

«Этот ребенок может оказаться твоим…»

Заскрежетав зубами, Алекс заставил себя отвлечься. Если бы его отец не напился и не утонул в бассейне, нынешней ситуации вообще бы не было.

Если он не возьмет себя в руки, у него ничего не получится. И тогда его семье достанутся в наследство скандалы и ложь, ужасные напоминания о прошлом, которые он поклялся похоронить вместе с тираном-отцом.

Алекс уставился через стеклянные французские двери на красивую, дикую местность Австралии. Слева от него возвышалась знаменитая скала Айерс-Рок, создавая резкий контраст с яркой пышностью Даймонд-Бей. Ему нравился покой и уединенность этого места.

Алекс рассеянно потер ладонью плечо, вспоминая старые раны. Он регулярно удостаивался тумаков от отца и его требований «добиваться того, чего хочешь, чтобы этого не добился кто-то другой». Это изречение удивительным образом закрепилось в жизни Алекса. Упорство – единственно полезное качество, которое он унаследовал от отца.

Пора прояснить мысли и подумать о том, что предстоит.

Алекса окутали воспоминания о нежных взглядах и порочном смехе… Эти воспоминания вывели его из кабинета, провели по толстому ковру в коридоре, оформленном в кремово-золотистых тонах, и привели к комнате Хелен в конце коридора.

Он постучал в дверь, услышал приглушенное «Подождите!», затем Хелен открыла дверь, улыбаясь. При виде Алекса ее улыбка померкла.

На ней были джинсы и облегающая белая футболка. Темная ткань джинсов удачно обтягивала длинные ноги, мягкая хлопчатобумажная футболка подчеркивала фигуру, будя воображение Алекса.

Он мысленно тысячу раз проклял свое влечение к ней. Она молчаливо шагнула в сторону, позволяя ему войти.

– Жасмин приходила к тебе? – спросил он вместо приветствия и прошагал в комнату.

Хелен опешила, ее кожу стало неожиданно покалывать, когда мимо нее прошел разгоряченный Алекс и она уловила его знакомый запах.

– Няня, – напомнил он ей.

Она мысленно встряхнула себя:

– Да, она в спальне с Беллой. Спасибо за то, что прислал ее.

Он пожал плечами, затем остановился в центре комнаты:

– Курорт предлагает отличную службу нянек. Тебе нравятся апартаменты?

– Очень, и даже немного больше.

– Во всех наших апартаментах есть гостиная, две спальни, отдельная ванная комната. И конечно же обзор.

С журнального столика он взял пульт дистанционного управления и нажал на кнопку. Портьеры стали медленно разъезжаться в сторону.

О! невольно воскликнула Хелен.

Перед ее глазами открылся фантастический вид. Впереди возвышался огромный утес, воды сверкающего на солнце водопада обрушивались вниз. У основания утеса буйствовали заросли.

– Это…

– Изумительно?

Хелен сделала шаг к окну, затем другой:

– Дух захватывает!

Он скрестил руки на груди:

– Уильям Раш действительно знал, как произвести впечатление.

Она медленно перевела взгляд на Алекса, изучая его лицо в профиль, пока он смотрел в окно.

Что-то ушло. Да, он был напряжен. Она ожидала от него даже отвращения. Но было что-то еще… Хелен внимательно изучала его лицо. Едва заметно нахмуренные брови. Сильный и решительный подбородок. Орлиный нос. Губы, которые она запомнила слишком страстными, искушающими…

Он переступил с ноги на ногу и поймал ее взгляд.

– Я вижу, тебе нравится, – тихо сказал он, словно самому себе. В его взгляде промелькнуло нечто, на миг взбудоражившее чувства Хелен, но вот Алекс отвернулся, и она задалась вопросом, не померещилось ли ей это. – Я покажу, где ты будешь работать.

Она кивнула, вошла в спальню, затем вернулась с портфелем и толстым блокнотом.

– Твоей сестре четырнадцать, верно? – начала Хелен, когда они отправились из апартаментов вдоль по тихому коридору.

– В марте будет пятнадцать. – Его взгляд внезапно стал спокойным. – Разве ты никогда с ней не встречалась?

– Однажды. Габриэла приглашала ее на прием в посольство в прошлом году.

– Ах, правильно… Бал по случаю Рождества в июле. – Они повернули налево и остановились у лифта. – Она была в восторге и всем совала под нос приглашение, в котором ее называли особенным гостем. – Алекс нажал на кнопку лифта.

– Твоя мать не смогла тогда прийти. Она ведь была больна?

– Да. – Он внезапно уставился на свои руки.

«Странно». Хелен нахмурилась, но не успела ничего сказать, как заговорил Алекс, по-прежнему пристально смотря на закрытые двери лифта:

– Той ночью ты впервые меня поцеловала. На кухне, помнишь?

Она резко подняла на него глаза:

– Это ты поцеловал меня.

Он усмехнулся:

И потом ты сказала, чтобы я отвалил.

– Ты был парнем Габриэлы.

– Одним из многих.

– Ты обвиняешь мою сестру в том…

– Угомонись, Хелен! – Двери лифта открылись. – Мы оба знаем, что Габриэла любит развлекаться, во всех смыслах этого слова. Пока она жила в городе, я был для нее декоративным дополнением. Но я определенно не был единственным, кого она любила.

«Я не могу об этом говорить». Хелен вцепилась в портфель, пристально глядя на закрывающиеся двери лифта, когда на нее нахлынули воспоминания, опаляя кожу.

– Расскажи мне о Челси.

Он помолчал, давая ей понять, что заметил, как она переменила тему разговора.

– Она замечательный ребенок и многообещающая теннисистка. Внешне нахальная и жесткая, но в душе…

– Типичный подросток, уязвимый и неуверенный.

– Да. – Он посмотрел на Хелену и едва заметно улыбнулся. – Что ты можешь об этом знать?

– Все. – Они вышли из лифта и пошли через мраморный вестибюль. – Я была новичком в школе, помнишь? И иностранкой.

– Я помню твой первый день в школе.

Как он может забыть? У любого парня при виде новенькой слюнки текли. Потрясающая темноволосая красотка подъехала к колледжу «Радфорд» на черном БМВ. Ее волосы развевались на ветру, на ней были роскошные солнцезащитные очки от «Диора».

– Я жутко нервничала, – сказала она, вырывая его из фантазий, пока они продолжали идти мимо зоны регистрации.

– Было не похоже. Ты вплыла на парковку с таким видом, будто ею владела.

Хелен отрывисто хохотнула, пока он придерживал для нее стеклянные двери:

– Вплыла? Вряд ли.

– Да. Габриэла скачет по жизни, а ты плывешь, как ухоженный корабль по гладкой воде.

– Итак, ты считаешь меня идеальной? Неприступной?

Она заметила, как его чувственные губы изогнулись, проницательные голубые глаза внезапно повеселели.

– Ты никогда не была неприступной, Хелен.

У нее перехватило дыхание под его пристальным взглядом. Такого Алекса она знала: очаровательного и дразнящего, говорящего с подтекстом, чтобы увидеть ее волнение. Это был не тот желчный человек, бросавший обвинения в ее кабинете.

– Кофе?

– Что?

– Я спросил, хочешь ли ты кофе. – Он довольно усмехнулся. – Его могут подать нам к бассейну.

Хелен виновато кивнула. Она поняла, что Алекс и ее сестра не подходили друг другу в тот момент, когда Габриэла рассказала ей… Когда это было? В мае. Больше года назад. И все же сестра по-своему его любила. Разве он не заслужил узнать о том, что произошло?

Пока Хелен стояла в огромном кабинете Алекса, притворяясь, что рассматривает обстановку, он позвонил по телефону.

– Моя мать и Челси встретятся с нами в «Руби» – одном из наших многочисленных кафе-баров – в четыре.

– Алекс…

– Да? – Он подбоченился и наклонил голову в привычном жесте.

Хелен едва не проговорилась ему о смерти Габриэлы. Как легко она теряет над собой контроль, а ведь провела рядом с ним менее суток! Хелен быстро взяла себя в руки.

– Твоя мать и сестра знают, зачем я сюда приехала? – спросила она.

Он медленно прислонился к столу, упершись ладонями в поверхность из темного дерева:

– Нет. И я не хочу им говорить, по меньшей мере пока. Моя мать сочтет это необязательным, я имею в виду этот британский принцип сохранения присутствия духа. Она скажет, что я зря трачу деньги, а ты – свое время, что все в конечном счете закончится само собой… – Он остановился на середине фразы, стиснув зубы. Затем откашлялся и сказал: – Они живут здесь две недели и только недавно стали успокаиваться. Я хочу, чтобы так и было.

– Я знаю, что должна делать.

– Хорошо. – Он кивнул на огромную аэрофотосъемку Даймонд-Бей, висящую на противоположной стене. – Здесь люди платят за то, чтобы им не докучали СМИ. Никаких газет, телевидения, телефонов, Интернета – если только не попросят. Я предоставляю тебе конференц-зал рядом с моим кабинетом, там есть все необходимое. На курорт могут попасть только гости и только на частном самолете, поэтому никаких репортеров. Тебе никто не помешает в работе.

– Ты часто здесь живешь?

– Не так часто, как хотелось бы. Чаще всего я летаю между Сиднеем и Канберрой, Лос-Анджелесом и Лондоном.

Хелен наклонила голову:

– Лондон? Значит, «Спринт-туры» получают таможенные привилегии от Великобритании? Карлос…

Она умолкла, увидев напряженное лицо Алекса.

– Что – Карлос?

– Он… он упоминал об этом мимоходом.

– Понятно, – спокойно ответил Алекс. – Но я отвечу отрицательно. Авиакомпании «Раш» имеют вложения в Великобритании и США. Хочешь увидеть свой рабочий кабинет?

Он быстро вышел из комнаты и направился по коридору. Хелен оставалось лишь последовать за ним.

Глава 4

Памела Раш неуверенно пожала ей руку, но улыбнулась вполне искренне:

– Добро пожаловать в «Даймонд-Фоллз», Хелен. – На ней были бежевые брюки из мягкой ткани, цветастая рубашка с поясом пониже талии, что подчеркивало стройную фигуру, и большая шляпа с широкими полями. – В этой одежде я работаю в саду, – улыбнулась Пам, затем сняла шляпу и взъерошила свои короткие волнистые волосы. – Оранжерея примыкает к моим апартаментам. Мы стараемся приносить как можно больше пользы.

Хелен заметила любящую улыбку, которой Пам одарила Алекса, когда тот присел. Затем она взглянула на долговязую девочку – сестру Алекса, которая бесцеремонно валялась в удобном кресле напротив.

– Я уже заказала для нас кофе. Надеюсь, вы не возражаете. – В глазах Пам появилось беспокойство. – Если только вы не предпочитаете чай.

Хелен успокаивающе улыбнулась:

– Без кофе я не могу жить.

– Вы сестра Габриэлы, да? – спросила Челси, развернув ноги и со шлепком поставив их на пол. Высокая изящная девочка была одета в короткие хлопчатобумажные шорты и черную футболку с кроваво-красной надписью «Принцесса вампиров». На шее у нее болтались белые наушники от плеера, каштановые волосы были затянуты в хвост, открывая взору лицо без макияжа. На вид ей было максимум лет десять.

– Да, – сказала Хелен. – Мы с тобой встречались в прошлом году.

– На балу по случаю Рождества в июле. – Челси улыбнулась и кивнула. – На вас было черное платье из новой зимней коллекции Колетт Динниган, которая еще не демонстрировалась.

Хелен улыбнулась:

– У меня есть влиятельные друзья. А у тебя хорошая память. Ты интересуешься модой?

Челси пожала плечами:

– Немного.

– Одно из ее многочисленных увлечений. – Памела Раш нежно улыбнулась дочери. Челси моргнула и пожала плечами, тщетно стараясь показать подростковую пресыщенность. Пам с гордостью прибавила:

– Челси будет новой звездой тенниса.

– Мам! – Челси округлила глаза, обертывая наушники вокруг плеера. – Хватит…

– Простите. Мистер Раш, подавать напитки?

Официант эффектно поставил перед ними три чашки кофе и густой шоколадный шейк. Хелен заметила, как вспыхнули глаза Челси, когда она подняла их на хорошенького официанта, затем уставилась на стол.

Сдержав улыбку, Хелен посмотрела на мать Алекса.

Она видела фотографии Памелы Раш в желтой прессе. Бывшая стюардесса старела красиво. На ее изумительном лице едва ли можно было найти морщинку, в коротких каштановых волосах не было заметно седины.

– Вы когда-нибудь носили длинные волосы? – с любопытством спросила Хелен.

Губы Пам дрогнули перед тем, как растянуться в улыбке.

– Иногда нужно меняться.

Хелен кивнула, оглядевшись, чтобы скрыть смущение. Конечно. Женщина потеряла мужа, ее сына обвиняли в убийстве. Кто-то сбегает, кто-то спивается, некоторые просто разваливаются на части. Памела Раш всего лишь отрезала волосы.

– Так что привело вас в Даймонд-Бей? – спросила Пам.

Хелен мельком взглянула на Алекса. Он поднял бровь, приглашая ее продолжать.

– Хочу поработать, чтобы никто не отвлекал.

– А также немного отдохнуть, – мимоходом прибавил Алекс.

– Ну, здесь самое место для этого, – кивнула Пам.

Пока она наливала молоко в кофе, Хелен сделала

несколько мысленных замечаний по поводу матери Алекса: искренне улыбается, вежлива, сдержанна. Ей захотелось кое-что записать в блокнот, но она решила подождать. Вместо этого Хелен взяла пакетик сахара и высыпала его содержимое в кофе.

Она опустила глаза, чтобы украдкой понаблюдать за Алексом. Он казался спокойным и даже едва заметно одобрительно улыбался.

– Габриэла за границей? – внезапно спросила Челси, наклонившись вперед и упершись локтями в колени.

Застигнутая врасплох, Хелен медленно подняла чашку к губам, затем пристально посмотрела на подростка:

– Хм, да.

– На сезоне модных показов? Он начинается в сентябре, да? Сначала Нью-Йорк, потом Лондон, Милан и Париж?

Только отпив обжигающего кофе и поставив чашку на блюдце, Хелен поняла, что другая ее рука замерла на полпути к кулончику. Она встретилась взглядом с Алексом. Увидев, что он хмурится, Хелен сцепила руки под столом.

– Откуда ты знаешь? – Она с любопытством слегка улыбнулась Челси. – Габриэла не участвовала… – Она умолкла, сглотнула, затем тихо закончила: – Не участвует в показах мод как модель несколько лет.

– Я знаю. Она бухгалтер в доме моделей Кэт Уокер в Сиднее, да? Я читаю их блог. Они написали, что отправляют моделей на показы, и я просто решила, что она, вероятно, поедет.

Сердце Хелен сдавила тупая боль, но ей удалось ответить Челси с улыбкой:

– Я думаю, ты больше чем немного интересуешься модой.

– Да, – пробормотала девочка и огляделась вокруг с плохо скрываемой гримасой. – Но папа считал, что это бесполезная трата времени. – Челси взяла шейк и принялась энергично размешивать его соломинкой.

«Что здесь происходит? – Хелен снова посмотрела на Алекса, но ничего не поняла по его сдержанному взгляду. – Он ведет себя слишком невозмутимо».

Опустив глаза, она в мыслях вернулась в то утро, вспоминая их разговор. Она инстинктивно понимала, что Алекс не говорил ей всего, если разговор заходил о его семье. Как-то во время одного из редких моментов задумчивости Габриэла сравнила Алекса Раша с потухшим вулканом – красивым, спокойным внешне, но разъяренным и полным конфликтов в душе.

– Береги его, Хелен. Он хороший парень.

Хелен уставилась на чашку, стараясь изгнать из памяти мягкий приказ Габриэлы. Внезапно вдохновившись, она положила ложку на блюдце и наклонилась вперед:

– Я вот что тебе скажу, Челси. Если тебе интересно, в Сиднее у меня есть знакомые, которые могут достать нам билеты в первый ряд на показ моделей Дэвида Джонса.

Округлив глаза, Челси уставилась на нее:

– Правда?

Челси мельком взглянула на мать, Хелен быстро прибавила:

– Несомненно нужно, чтобы твоя мама разрешила.

– Мам, пожалуйста. Пожа-а-а-а-луйста!

Но тут же встрял Алекс:

– А твои тренировки? А школа?

Девочка с вызовом посмотрела на него:

– А что с ними?

Пам неуверенно произнесла:

– Я думала, ты сосредоточилась на тренировках в Перте в следующем году.

Челси что-то пробормотала себе под нос.

– Что? – Алекс нахмурился.

– Сомневаюсь, что у меня получится.

– Значит, ты решила бросить это занятие? – Алекс подался вперед, явно рассерженный. – Так ты этого хочешь? После того, сколько времени и сил потратила на тренировки?

Выражение лица Челси стало угрюмым.

– Почему бы тебе не начать вопить, что ты потратил на мою теннисную карьеру тысячи долларов? Тогда ты будешь по-настоящему похож на папу.

– Милая… – неторопливо произнесла Пам, потом умолкла под ядовитым взглядом Челси.

Подобная озлобленность не была простой семейной размолвкой. Взволнованная, Хелен не могла оторваться от разворачивающегося перед ней действа.

– Если ты чего-то так сильно хочешь… – начала Пам.

Челси вскочила, ее лицо пылало.

– Не смей цитировать мне слова папы, ни сейчас, ни потом…

– Челси! – резко произнес Алекс.

Она хмуро посмотрела на него:

– А тебе не следует его защищать! Меня от этого воротит! Мне все осточертело! – Произнеся это, Челси выбежала в стеклянные двери.

Алекс отодвинул было стул, но Пам коснулась его руки и покачала головой. Он сел с разъяренным выражением лица. Наступило неловкое молчание.

Хелен посмотрела на Пам, которая поигрывала салфеткой на коленях, уставившись на полупустую чашку. Казалось, что взгляд Алекса прожжет дырку в столе.

– Знаете что? – решительно сказала Хелен, поворачиваясь к Пам. – Я бы с удовольствием посмотрела вашу оранжерею, если у вас есть время.

Пожилая женщина подняла глаза, быстро моргая:

– Сейчас?

– Конечно. – Хелен подкрепила просьбу улыбкой. – Работа подождет. И я люблю растения, хотя у меня тяжелая рука.

– Тяжелая рука?

– Несмотря на все мои попытки, растения у меня не приживаются.

Хелен поднялась и непринужденно взяла пожилую женщину под руку.

– Я увижу тебя за обедом, дорогой? – Пам взглянула на Алекса.

– Вероятно, я буду работать. Я тебе сообщу, – ответил он, а затем медленно прибавил: – Что с Челси?

Пам тряхнула головой:

– Последние две недели она злится. Я стараюсь ее не трогать, поэтому не ищи ее, пожалуйста. Ей нужно… – она помолчала, будто обдумывая ответ, – понять, кто она и чего хочет. Ты знаешь, что такое ее возраст.

– Да.

Хелен не могла не заметить, как Алекс насупился по непонятной ей причине. Она еще долго размышляла об этом, даже после того как они с Пам вышли из кафе и направились через вестибюль в сторону апартаментов.

Алекс занимался расчетами, когда час спустя в его кабинет впорхнула Хелен:

– Ты должен был сказать своей матери.

Он неторопливо положил шариковую ручку на стопку заметок и откинулся на спинку кожаного кресла, которое тихо скрипнуло.

– Что ты ей сказала?

– Ничего. – Она уперлась руками в бока, очевидно не подозревая, как это движение подчеркивает ее роскошные формы. – Но я ни разу не проводила рекламную кампанию, не имея стопроцентной поддержки клиента.

– Я твой клиент.

Она переступила с ноги на ногу, агрессивно выставив ступню вперед, отчего ее бедра неторопливо и соблазнительно качнулись. Алекс затаил дыхание.

– Скажи, если бы не было Пам и Челси, ты нанял бы меня? – спросила Хелен.

«Мы оба не находились бы здесь, если бы не Карлос».

– Нет, – отрезал он, негодуя из-за охватившего его возбуждения. – О чем вы с ней разговаривали?

– Ну, как обычно, она спросила меня, где я работаю. Вскоре она обо всем догадалась. – Хелен тряхнула головой. Алекс заметил, как небольшая прядка ее волос выбилась из хвоста и упала ей на плечо. Она нетерпеливо отбросила прядку назад. – У меня также сложилось ощущение, что она думает, будто между тобой и мной… – Хелен подняла руку к колье, – есть тайные отношения.

– Понятно.

Выйдя из-за письменного стола, Алекс заметил, как Хелен неуверенно перенесла вес на ногу, которая была позади. Как будто приготовилась бежать.

– Романтическая связь с человеком, подозреваемым в убийстве, смущает тебя?

– Нет! Как ты мог такое предположить?

– Так в чем проблема?

– Ты должен перестать ей лгать!

Он прищурился:

– Я не лгу.

Она фыркнула, не обращая внимания на его растущее раздражение:

– Умалчивание – тоже ложь. Я достаточно натерпелась от своего бра…

Она сомкнула губы, но было поздно.

– Что натворил Карлос?! – прорычал Алекс.

– Ничего. Тебе известно, что, не общаясь с ним, ты не решишь проблему?

– Почему ты решила, что есть проблема?

– Не веди себя со мной как с идиоткой, Алекс! Проблема есть.