Книга: Заир - Пауло Коэльо

С книгой "Заир" любви не случилось ни в начале, ни в конце. Но сказать, что книга плоха или совсем не интересна я не могу. Скорее просто мне незнакомы ощущения главного героя в полной мере, но есть и то, что нашло отклик. 

Сюжет довольно прост, но тем не менее немного интригует - от успешного и богатого писателя уходит жена, просто пропадает в один день ничего никому не сказав и не оставив никаких объяснений. Главный герой приходит в недоумение, считая, что у них в отношениях было все вполне нормально... 

"Если спросишь хорошо ли мне с тобой, я отвечу : да. Но если спросишь смогу ли я жить без тебя, я отвечу тоже самое" 

Заир - это однажды увиденный человеком образ, который остается в сознании и постепенно вытесняет все остальное. Таким Заиром становится для писателя жена, пройдя всевозможные стадии осознания от причин до осознания самого себя, главный герой пускается в путь, на поиски своего Заира. 

Я не призываю читать книгу, не рекомендую ее Вам, так как отзывы о ней как правило плохие или очень плохие, мало кто понимает и принимает то, что хотел сказать автор. Есть моменты, вызвавшие у меня неприязнь, есть моменты недоумения (зачем это тут, о чем вообще автор???), но тем не менее, я считаю такие книги надо читать, они заставляют думать, копаться в себе, разбираться!

Завязка. Пропадает жена. Где? Что? Куда? Сцена ревности. Рождение нового коммерческого сюжета. Автор борется. В доказательство этого выдаёт нам двухстраничный манифест о свободе и борьбе. Слабо. Нужно больше философии. Автор в замешательстве. Что же дальше? А дальше каминг-аут. В основе «Алхимика» – «1001 ночь». «Алхимик» – сказка для взрослых. [Тешу своё самолюбие, я заранее это прописал]. После каминг-аут-аута – разоблачения французской писательский среды. «Renvoyer L'ascenseur». Вы хвалите мою рецензию, я вашу. После – бред про «христианизацию» языческих элементов. Апостолы и их последователи были заняты распространением учения Христова. Поэтому лишь спохватились ко 2-3 веку. Смешно*. В целом – неинтересно. Временами хватаю куски для рецензии, хоть какое-то практическое применение для этого романа.

Казахстан. Начинают появляться персонажи из Казахстана. И это просто лютая дичь. Вот просто оцените. На вопрос: А где этот Казахстан? Идёт ответ: В Центральной Азии. И в продолжении диалога: «В течение всего двадцатого столетия там вообще никто не имел права жаловаться ни на что. Во-первых, когда коммунисты отменили частную собственность, все поголовье скота оказалось брошено в степях, и 48,6% жителей погибли от голода. Представляете? В 1932-33 годах почти половина населения вымерла». А после он начинает говорить: вот было море у нас, а коммунисты навредили экологии и теперь моря нет. И знаете, я последний человек, который будет защищать коммунистов и я не отрицаю достоверности данных событий, но чёрт возьми, персонаж казах начинает говорить это с первых строк своего диалога, в контексте романа это кажется чудовищной дичью. Аналогия, родившаяся у меня в голове: – О, вы из России, а расскажите про свою страну? – Нууу, у нас был ГУЛАГ, 20 миллионов ЗЕКов, миллионы смертей, адские условия, тоталитария, чёртовы коммунисты. – Это страшно, а что ещё? – Крепостное право, страна рабов, чернь и грязь, чертовы монархисты. – Я вас понял, а более позитивное? – Перестройка, Горбачёв, Ельцин, приватизация, но... – Что «но»? – ...., чёртов Путин!

Ответ на главный вопрос романа: Стоит ли предаваться размышлениям о своей внешности — есть ли на свете что-нибудь более поверхностное?, – спрашивает Коэльо. – Да, твои книги.

* Христианизация языческих элементов началась как борьба с ересью, например с гностическими элементами. Во времена апостолов и их последователей не было нужды этого делать. А вот затем началась вся эта канитель: Ветхий Завет – чушь, Бог-Отец – злой и сумасбродный демиург, Мир – случайное и демоническое творение, etc. Ошалев от распространяющегося эзотеризма (некое тайное учение) христиане начали с этим борьбу. Но быстро поняли: нет опоры, нет ортодоксии. И постепенно, начали её вырабатывать. И там была такая тенденция: усвоение и придание новой ценности символизму и мифологическим сценариям (восточным, языческим) библейского происхождения.