Текст книги "Монастырь (сборник)"

– Конечно, – сказал Хьюго. – Так мы и сделаем. Завтра.

– Кстати, – вспомнил он, – единственный, кто хоть как-то отреагировал на мои послания, это мой старый знакомый Боб Ходжсон, он работает в Библиотеке Конгресса, мы с ним учились в Гарварде, но он сделал более приличную карьеру…

– Не говорите так!

– Боб прислал короткое сообщение: «Позвони».

– Что он сказал, когда вы позвонили? – Мария остановилась, облокотившись на кухонный шкафчик, отчего стоявшие на его крышке пустые бутылки тихо звякнули.

– Я еще не звонил. Вечером неприлично, у него своя жизнь.

– Вы меня поражаете, Хью! – заявила Мария. – Сколько сейчас времени? Еще и десяти нет. Набирайте номер.

– Боб живет в Нью-Йорке, – запротестовал Хьюго, – там почти полночь.

– Какой у него номер? Я позвоню сама.

– Не надо! – сейчас и самому Хьюго показалось странным, почему он не позвонил сразу. Да, Боб может быть занят – в крайнем случае, не ответит на звонок.

Хьюго прошел в гостиную, где на журнальном столике стоял подключенный к интернету лэптоп, и через минуту, глядя на экран и сверяя цифры, набирал отдаленно знакомый номер.

– Ходжсон слушает, – Хьюго включил динамики, и усталый, не очень довольный голос заполнил комнату.

– Это Хьюго Мюллер. Боб, ты написал, чтобы я позвонил. Надеюсь, я не очень поздно.

– Хью! – голос мгновенно изменился. – Хорошо, что ты появился. Я получил твой файл. Показал нашим специалистам по языкам и по кодировке.

– Спасибо… – пробормотал Хьюго.

– Видишь ли, в чем дело, Хью, – продолжал Боб. – Года два назад у нас была похожая история. Я тогда работал в отделе регистрации и хорошо помню. Видимо, хакерская атака, так, по крайней мере, это потом расценили. Во всех компьютерах библиотеки одновременно появились довольно большие файлы, содержавшие наборы то ли криптограмм, то ли пиктограмм – самые разные значки, никакой системы. Сотни файлов. Никаких вирусов наши системщики не обнаружили. Отследить адреса, с которых файлы были получены, не удалось. Никакого вреда компьютерам они не нанесли. У кого-то даже идея возникла, будто инопланетяне нам таким образом свои послания внедрили. Глупо, конечно, но когда не можешь решить задачу обычными способами, начинаешь придумывать фантастические.

– И что же… – нетерпеливо сказал Хьюго.

– Хочешь знать, чем кончилось? Ничем. Ты знаешь, у хакеров возникают самые идиотские идеи. Как они проникли в систему, выяснить не удалось, но тогда, помню, поменяли все пароли, усилили защитные программы… в общем, больше ничего подобного не происходило.

– А файлы? – голос Хьюго поднялся почти до крика. – Что вы сделали с файлами? Ты мог бы переслать мне…

– Нет, конечно. Нельзя хранить в компьютерах файлы, если нет уверенности в их происхождении. Файлы снесли, так что никаких следов.

Мария все это время теребила пальцами рукав Хьюго, требуя внимания, но он был слишком увлечен разговором.

– Хью! – не выдержала девушка. – Спроси его…

Хьюго недовольно отодвинул трубку от уха.

– Спроси, – быстро сказала Мария, – в тот день, когда появились файлы, не было ли…

– Я понял. Боб, – сказал Хьюго. – В тот день, когда появились эти файлы, не проводились ли какие-то действия с библиотечной компьютерной сетью? Я имею в виду…

– Хорошо, что ты напомнил, – оживился Боб. – Да, нашу сеть в тот день вывели на мировой уровень, именно тогда начала работать – еще не очень совершенная – мировая библиотечная система. О ней, кстати, много тогда писали, рассказывали.

– Тебе не кажется…

– Да что там кажется! Конечно, файлы появились именно поэтому.

Очень хорошо, – подумал Хьюго, – значит, мы одинаково думаем, Боб тоже считает, что информация начала порождать информацию!

– Как только возникла мировая сеть, – радостно говорил Ходжсон, – хакеры сразу и накинулись, это ясно. И то, что потом, когда усилили защиту, подобных атак больше не было, подтверждает этот вывод со всей очевидностью.

– Со всей очевидностью, – пробормотал Хьюго.

– Боб, – сказал он, – тебе не приходило в голову, что причина появления файлов могла быть совсем иной?

– Иной? Что ты хочешь сказать?

– Как тебе такая идея…

Хьюго говорил громко и медленно, почему-то ему казалось, что так его гипотеза – безумная, конечно, если честно, – лучше дойдет до сознания Боба. Он начнет думать, а не пропустит мимо ушей.

– По-моему, это самое естественное объяснение, – заключил Хьюго. – Оно годится и для твоего, и для моего случаев.

– Ты серьезно? – с недоумением произнес Боб. – Информация рождает информацию? Извини, но это… Фантастика. Такого не бывает, ты прекрасно и сам понимаешь, Хью. А твоя книга… Шутка. Конечно, сложная, но бывало и не такое. Как-то Эндрю Докинс, помнишь его, он учился на историческом, курс ниже нашего, кудрявый такой парень, на носу бородавка, он еще потом женился на Софи… впрочем, с Софи ты вряд ли знаком… Так я к чему? На третьем курсе Эндрю подшутил над Уолтером, его ты тоже не знаешь, неважно. Он договорился с бригадой грузчиков, чтобы те вывезли на свалку старый рояль. А рояль стоял в квартире Уолтера и был совсем новым, тот его недавно купил и всем рассказывал, какой это замечательный инструмент. Эндрю объяснил бригадиру грузчиков, что хозяин рояля немного не в себе, реакции у него неадекватные, он может устроить скандал, не нужно обращать внимания.

– Я помню эту историю, – перебил Хьюго. Он не помнил, но шутка (жестокая, надо сказать) с роялем не известного ему Уолтера не имела отношения к произошедшему. Да, бывают какие угодно розыгрыши, он и сам мог рассказать, о многом читал в книгах, но при чем здесь…

А вот так, – подумал Хьюго. Любой человек, не державший книгу в руках (а может, и державший – достаточно вспомнить миссис Аллен), скажет, что это чья-то шутка. Он и сам так думал, разве нет? Чего же требовать от Боба?

– Ну, если помнишь, – облегченно вздохнул Боб, – то понимаешь, что я хочу сказать. Ищи шутника. Наверняка это кто-то из постоянных читателей. Погляди по записям, кто приходил в библиотеку в то утро.

– Хорошо, – сказал Хьюго. – Значит, ты считаешь, что не нужно париться.

– Уверен. Собственно, это я тебе и хотел сказать. Твое послание показалось мне слишком серьезным. Мистификация того не стоит, уверяю тебя.

– Даже если учесть, что число символов в точности совпадает с…

– Хью, о чем ты говоришь! Мало ли что с чем совпадает! Для любого числа можно найти какой-нибудь аналог, в нашем мире столько сакральных и не сакральных чисел, что совпадения неизбежны, и если на каждое обращать внимание… Ты читал книгу Вернера «Магия чисел»? Примеров удивительных совпадений там столько, что…

– Читал, – сказал Хьюго. Бесполезный разговор, подумал он. Стена. Не пробить.

– Спасибо за совет, Боб, – сказал он. – Как ты? Извини, мы столько не общались, что я не знаю. Ты женился?

– Конечно! – радостно воскликнул Ходжсон. – Ее зовут Люси. У нас сын, Патрик. Здорово, правда?

– Почему ты сразу не сказал? – Хьюго почувствовал себя неудобно. Надо бы придумать какой-нибудь подарок, послать по почте. – Поздравляю! Передай от меня Люси большой привет. Вы оба молодцы.

– Спасибо, Хью, – с чувством произнес Боб. – В общем, ты меня понял? Что делать с книгой – тебе решать. Оставь на память. Уверяю тебя, шутник сам объявится, захочет узнать результат розыгрыша.

– Спокойной ночи, Боб.

* * *

– Вот так все и будет, – с горечью произнес Хьюго. – Розыгрыш. Случай. Никому ничего не нужно.

Мария подошла и положила руки на его плечи. Она хотела сказать что-то ободряющее, но глаза говорили немного не о том, точнее, совсем не о том, а о чем – Хьюго попытался понять, для этого надо было быть ближе… еще… и почему-то губы… при чем здесь губы, если глаза… Странно – он так давно не целовался с женщиной, нет, целовался, конечно, с женой, каждый день, легко так, в уголки губ или в щеку, вскользь, будто исполнял ритуал, может, потому они и расстались, что поцелуи их стали ритуальными, не такими, как вначале… как сейчас…

Какие хрупкие у нее плечи…

Мария отстранилась.

– У меня такое ощущение, – сказала она, – будто за нами наблюдают.

Хьюго тоже чувствовал – затылком, – что в комнате находится кто-то третий, невидимый, но внимательный. И добрый – да, добрый, он так чувствовал, взгляд не мешал, но помогал, хотя Хьюго и не мог понять – в чем именно.

Оба посмотрели на книгу.

– Ты думаешь… – Мария помедлила. – Она живая?

– Нет, – Хьюго был почему-то уверен в том, что говорил. – Она не живая, точно. И цвет обложки не изменился. Наверно, все дело в освещении.

– Или в нашем восприятии, – заметила Мария. – Меняется не книга. Меняемся мы. Дай-ка…

Мария отобрала книгу у Хьюго, но не стала рассматривать, а приложила к груди. Закрыла глаза, прислушиваясь к чему-то в себе. Боже, – думал Хьюго, – какая она красивая. Никогда не видел таких красивых женщин. А ведь вчера, увидев впервые, думал иначе: ничего особенного, чернявая итальянка. Что-то изменилось за день – и, конечно, не в ней, а в нем.

– У книги удивительная аура, – сказала Мария, не открывая глаз.

Хьюго промолчал, он терпеть не мог этого слова, не означавшего, по его мнению, ничего, кроме нежелания человека признаваться в непонимании.

– Я терпеть не могу это слово, – сказала Мария, – оно, по сути, ничего не означает, потому что каждый понимает что-то свое. Но, Хью, мне совсем не хочется придумывать другое слово, которое тоже не будет означать ничего для тебя, пока ты сам… Я хочу сказать, что, когда книга так близко… я чувствую, как бьется сердце… Мое, наверно, но мне кажется, что это сердце книги, и еще я сейчас поняла… Тема моей дипломной работы была «Францисканские монастыри в Ломбардии, их влияние на культуру Северной Италии восемнадцатого века». Я объехала тогда все ломбардские монастыри, меня допустили в библиотеки, большая часть монастырей – мужская, и я удостоилась только беседы с настоятелем, это было счастливое время открытий, но многого я все равно не узнала, потому что я женщина, и сейчас мне пришло в голову то, что могло стать тогда ударным финалом. Я могла…

Мария говорила монотонным голосом, раскачиваясь вперед-назад, будто религиозный еврей у Стены плача. Может, так и надо – на самом деле – разговаривать если не с Творцом, то с ниспосланной Им силой?

Он не решался прервать Марию, как не решаешься встать на пути лунатика – если прервать лунатический сон, человек может умереть от шока.

Мария положила книгу на стол и сказала спокойно:

– Попробуй сам. Прижми книгу к груди – ты не пробовал? – и думай о чем-нибудь для тебя важном.

– Для тебя, – вырвалось у него, и он сразу пожалел о сказанных словах, – важнее всего на свете дипломная работа?

– Моя работа, – поправила Мария. – А для тебя?

«Ты», – хотел сказать он, но, глядя в ее глаза, сказал правду:

– Библиотека.

Он взял книгу из рук Марии и сделал то, о чем она просила: прижал к груди, скрестив руки. Показалось ему, или от книги на самом деле исходило тепло? Не физическая теплота, измеряемая в джоулях или еще каких-то единицах, которые он изучал в школе, но благополучно забыл – тепло было иным, и Хьюго не смог бы дать определение неожиданному ощущению. Он понял Марию. Она сказала «аура», он бы назвал это теплом, а на самом деле…

Рождение информации – вот что. Может во время такого процесса выделяться тепло? Наверно. Хьюго ничего не понимал в физике – типичный гуманитарий, – но разве не естественно предположить, что информация рождает информацию? Знания рождают знания, из идей возникают новые идеи. Как жизнь, которая не просто воспроизводит сама себя, но эволюционирует, усложняется, и этот процесс становится неотвратимым, когда – возможно, случайно – органическая молекула достигает определенного уровня сложности.

Информация – это не просто набор знаков. Это – упорядоченность. Это – смысл. «В начале сотворил Господь небо и землю». Немного слов, но сколько смысла! А смысл не понять без знания языка. Может ли существовать язык, понятный всем живым существам, в любой стране, на любой планете, в любой галактике?

Язык Бога?

– Она теплая, – сказал Хьюго. – Знаешь, о чем еще я подумал? Нужно написать письма во все библиотеки, вошедшие в мировую сеть.

– Да, – кивнула Мария. – Там тоже должны были появиться книги.

– Или файлы. Сейчас же напишем, ты никуда не торопишься?

– Нет, – сказала Мария после небольшой паузы, неприятно резанувшей слух Хьюго.

Книгу положили на стол рядом с ноутбуком. Хьюго пододвинул стул для Марии, и они сидели так близко друг к другу, как только было возможно, их локти то и дело соприкасались, и Хьюго казалось, что между ними пробегала искра. Может, так и было, он слишком слабо разбирался в физике, – не разбирался вообще! – чтобы оценить возможность подобного эффекта. И еще ему начало казаться, что он ощущает мысли Марии – понимал, конечно, что это были его собственные мысли, точнее, его мысли о том, какими бы он хотел слышать мысли Марии. Отражение отражения, но ему казалось, что он знает: Мария думала о том, что он медлит, надо быстрее, а вообще у него красивые глаза, хочется опять взять книгу в руки и больше не выпускать, потому что она подобна якорю или, лучше сказать, натянутому канату, который не позволяет расслабиться, тянет куда-то…

Свои-чужие мысли мешали, но Хьюго хотелось их слышать, и он вслушивался в то, что, скорее всего, сам и придумывал, одновременно вызывая из базы данных библиотеки список контактов. Ого! Он знал, конечно, что число библиотек в мире давно превысило полмиллиона, но думал, что далеко еще не все имеют выход в сеть GLNS. Триста одиннадцать тысяч семьсот девяносто четыре. Уже после библиотеки в Фарго подключилась библиотека в Пловдиве, Болгария. Распределение по странам тоже интересно: большая часть в Штатах, на втором месте Великобритания, потом идут практически голова к голове Германия, Франция, Бельгия, Норвегия, Италия (видишь, Мария, на седьмом месте), Индия, Россия, Голландия. А что же Китай? Там много библиотек, Хьюго переписывался в прошлом году с библиотекой в Пекине, доктору Пенгасу с исторического факультета понадобилась информация о книге, вышедшей в Китае на английском языке. Получить нужные сведения удалось с трудом, библиотекарь (как его звали? Китайские имена мгновенно улетучиваются из памяти) запрашивал разрешения, долго не мог их получить… Да, библиотек в Китае множество, но в сеть вышли единицы – все в крупных университетах.

Письмо он составил короткое (кто станет читать длинные письма, да и вопрос был, по сути, прост), в список адресатов включил для начала двести библиотек – по четыре-пять из каждой страны в списке. Хьюго работал, а Мария ему помогала – он слышал ее дыхание, ощущал (почему только сейчас, почему не чувствовал раньше?) тонкий запах ее духов, понимал ее сосредоточенность, ее нетерпение, ее желание, чтобы он все сделал правильно, нигде не ошибся.

Он все сделал правильно и не ошибся, отправил письма, и одно письмо, специальное, в библиотеку Пловдива, где, возможно, еще не успели обнаружить свою книгу.

Нажал, наконец, на «send», посмотрел на часы в правом нижнем углу экрана и удивленно перевел взгляд на Марию.

– Ну да, – устало улыбнулась она. – Половина третьего. Ты работал, как одержимый, я хотела приготовить кофе и сэндвичи, но не могла встать. Такое ощущение, будто меня к тебе прилепили, странно, верно?

– А… сейчас?

Мария поднялась, и Хьюго почувствовал, как сила, противоположная земному притяжению, приподнимает и его над стулом. Он пошел на кухню следом за девушкой и ходил за ней, как привязанный, пока она доставала из шкафчика банку с кофе, включала чайник, искала в холодильнике бекон и зелень. Похоже, Мария прекрасно знала, где что лежит, будто прочитала в его мыслях – возможно, так и было, она поставила на столик две чашки с кофе, положила ему три ложки сахара (так он любил, но откуда Мария об этом узнала?), они сели напротив друг друга, смотрели друг другу в глаза и говорили, медленно, устало, может, вовсе и не словами. Хьюго казалось, что он раскрывает рот только для того, чтобы сделать глоток.

– Когда, по-твоему, придет первый ответ? – спрашивала Мария.

– В Индии и Китае сейчас день, – отвечал Хьюго. – Оттуда ответы могут поступить уже сейчас. Вот доем сэндвич… Ты почему не ешь?

– Нет аппетита. Неважно.

– Тебе не кажется, что мы теперь не сможем…

– Не сможем расстаться, да. Мы оба должны быть там, где книга.

– Ты тоже это чувствуешь? Значит, ты останешься у меня.

Мария кивнула.

* * *

Первый ответ пришел из городской библиотеки индийского города Сринагар. Несколько слов: лишних книг нет, точнее можно будет сказать после инвентаризации, которая будет проведена через полтора года.

Понятно.

– Ложись, поспи, – сказал Хьюго. – Вот плед, вот подушка, на диване тебе будет удобно.

– А ты?

– Подожду. Может, будут еще ответы.

– Я лягу только с тобой. То есть, я хочу сказать…

Он понимал, что Мария хотела сказать. Они опять сидели рядом, касаясь друг друга локтями, плечами, коленями, невидимые молнии соединяли их, а книга лежала на столе, и Хьюго казалось, что она за ними наблюдает.

Через час пришли еще два ответа – из библиотеки Московского университета и той библиотеки в Болгарии, что только вчера подключилась к сети. Библиотекарь из Москвы, некий (некая?) Денис (или правильно читать – Дениза?) Косенко, сообщал (сообщала), что в день подключения библиотеки МГУ к всемирной сети происходило много всякого, но он (она) не помнит, чтобы случались события, о которых спрашивает коллега. Правда, месяц назад систему переустанавливали, так что, если и были в ней какие-то паразитные файлы, сейчас их точно нет, потому что чистку провели основательную.

А из Болгарии библиотекарь, не назвавший своего имени, сообщил, что в момент подключения к системе имела место хакерская атака, но защитные программы сработали четко, так что все в порядке, господа, можете пользоваться нашей библиотекой без опасения, что ваш компьютер окажется заражен вирусами.

Хьюго приготовил кофе, Мария сделала еще пару сэндвичей, израсходовав весь запас бекона и помидоров. Сидели перед лэптопом, касаясь друг друга мыслями, которые к утру стали у Хьюго менее определенными, но более откровенными. Ему не хотелось, чтобы Мария знала, о чем он думает, но он знал, что она все равно знала, и от этого ему почему-то становилось спокойнее. И еще он точно знал, сколько получит ответов на свое письмо, и какими эти ответы будут. Можно было и не дожидаться, пойти поспать – к девяти на работу, и Марии наверняка есть чем заняться.

– Мне нужно съездить в резервацию, – сказала Мария, прикрывая ладонью зевок. – Сэм Петигрю обещал рассказать о своих предках по женской линии. По мужской у него англосаксы до четвертого колена, а жен – так получилось – они всегда брали из племени.

– Знаю я Сэма, – протянул Хьюго. – Он интересно рассказывает, и язык еще не совсем забыл. Только не верь, хорошо? Я дам тебе ссылки на верные источники.

Рассвело неожиданно быстро, и, будто подталкиваемые электромагнитными волнами, на почту пришли, тихо звякнув, еще три письма: опять Индия (Мумбаи), а еще Израиль (библиотека Еврейского университета) и Эмираты (Королевская библиотека Фахда). Хьюго пробежал глазами тексты.

– Все то же, – сказал он. – Ничего не обнаружено.

– Странно, – Мария опустила голову на плечо Хьюго, закрыла глаза, дышала ровно, будто спала. – Странно, странно…

Хьюго сидел неподвижно, пусть она подремлет, день предстоит тяжелый, мне тоже хорошо с тобой, я никуда тебя не отпущу, не смогу, и ты не сможешь уйти, потому что мы теперь с тобой рабы книги – нам нужно все время иметь ее рядом, видеть, смотреть, она этого хочет и не отпустит нас…

Хьюго взял книгу в руки и в прозрачном утреннем освещении отчетливо и теперь уже вполне определенно увидел, что обложка больше не сияет белизной. Он дернул плечом, и Мария выпрямилась.

– Она серая! – ахнула девушка.

– Скорее, не совсем белая, – поправил Хьюго.

– Господи… – прошептала Мария. – Если так пойдет… Ты сделал копию?

– Конечно, – кивнул Хьюго. – Она в папке в моей комнате в библиотеке.

– Кто-нибудь может?..

– Нет, конечно, но… наверно, лучше забрать.

– Я с тобой, – решительно сказала Мария. – Я не могу без тебя.

Она, наверно, хотела сказать «без книги», и Хьюго, наверно, хотел сказать то же самое, но произнес тихо, погладив Марию по спутанным, непричесанным волосам:

– И я без тебя не могу.

– Можно мне принять душ?

– Конечно.

Под душ они пошли вместе. Книга, завернутая в полиэтилен, лежала на высокой полке, где Хьюго хранил шампуни и стиральные порошки. Воду пустили прохладную, стояли под струей, не стесняясь друг друга, Хьюго думал: «Боже, какая ты красивая», и Мария отвечала: «Почему мы не встретились раньше?»

После душа мысли прояснились, духота заснула под полотенцами, утренняя свежесть коснулась кожи. Они пили кофе, ласкали друг друга взглядами и радовались, будто Адам и Ева в райском саду, когда еще не подозревали о своей наготе.

В библиотеку они пришли ровно в девять, держась за руки, книга лежала в рюкзачке у Хьюго, и он показал ее Мету Фишеру, дежурившему в первой смене.

– Зазвенит, – сказал Хьюго. – Не обращай внимания.

– Дайте книгу, Эйч-Эм, – потребовал охранник, – и проходите без нее. Теперь держите.

В кабинете Хьюго первым делом проверил почту – пришли еще семнадцать ответов. Все отрицательные.

Они просидели в комнате весь день. Мария – в кресле под кондиционером, с книгой в руке. Хьюго – за компьютером, рассылая и получая письма. Кто-то заглядывал к ним, что-то спрашивал, Хьюго отвечал, не то чтобы не думая, но не вникая, на Марию посматривали, и что думали о гостье внимательные библиотечные кумушки, было понятно без слов. Время от времени Мария поднималась, подносила книгу к лампе, и оба пристально всматривались – похоже, процесс приостановился, книга не была такой ярко-белой, как вчера, но серость не прогрессировала.

В обед Хьюго спустился в кафетерий, взял кофе и четыре круассана, Хильда его о чем-то спрашивала, и он что-то объяснил, удовлетворив ее любопытство, но о чем именно шла речь, он не помнил, зато, возвращаясь, знал точно, что за время его отсутствия (всего-то одиннадцать минут) поступили еще девятнадцать ответов, и Мария, уже посмотревшая почту, сказала, что все они написаны, будто по шаблону: лишние книги или файлы не обнаружены. Возможно, после инвентаризации…

Двадцать восемь библиотек вообще не дали толкового ответа. Кто-то там решил, что шуткой является сам запрос, и ответили соответствующим образом: мол, система межбиблиотечной информации работает нормально, и нет повода для расследований, спасибо за внимание.

К концу рабочего дня позвонила миссис Аллен и попросила Хьюго подняться.

– Побудешь одна? – Хьюго очень не хотелось оставлять Марию, он прирос к ней в эти часы, но идти к директрисе вдвоем было глупо.

Мария кивнула – она тоже ощущала собственную неожиданную незащищенность – от чего?

– Ты собиралась в резервацию! – вспомнил Хьюго.

– О, – улыбнулась Мария, – я перенесла встречу… на неопределенный срок.

Миссис Аллен встретила Хьюго приветливо, будто и не было вчерашнего инцидента.

– Эйч-Эм, – сказала она, жестом пригласив Хьюго сесть в кресло напротив директорского стола, – я хотела бы узнать, как работает система. Варгас составил отчет о работе программного обеспечения – там все в порядке. А что у вас?

Хьюго за это время ни разу не поинтересовался, как система работает и работает ли вообще, но, услышав вопрос, осознал, точнее – вспомнил, что в промежутках между чтением писем-ответов и отправкой новых запросов активно выполнял служебные обязанности, управляясь подсознанием и думая на иную тему.

– Система в порядке, – отрапортовал он. – Вчера и сегодня приняты и обработаны триста шестнадцать запросов на литературу из нашего фонда, в том числе двести восемьдесят два запроса – на платные файлы из открытого доступа. Оплата прошла без проблем, все файлы скопированы и отосланы. В свою очередь, наши читатели тоже проявляли высокую активность. Линда и Эмма в читальном зале обработали и отправили шестнадцать запросов, оплату получали кредитными картами.

Директриса слушала внимательно, кивала, что-то отмечала в блокноте.

– Отлично, – сказала она, когда Хьюго замолчал, пораженный тем, что помнил, оказывается, все эти числа и за каждое мог ручаться, хотя минуту назад, если бы его спросили… Впрочем, наверно, и тогда вспомнил бы, разве нет?

– Подготовьте справку для попечительского совета, – потребовала директриса. – Обрадую наших спонсоров, деньги потрачены не зря. Когда я смогу получить справку?

– Минут через пять, я спущусь к себе и сразу перешлю файл на ваш электронный адрес.

– Замечательно, – миссис Аллен встала, и, когда Хьюго уже шел к двери, сказала ему вслед: – Эта книга… вчерашняя… надеюсь, вы ни в каких отчетах ее не упоминали? Ни к чему нам мистификации, вы согласны?

Она замолчала, не зная, как реагировать на странный взгляд Хьюго. Молодой человек обернулся, нахмурился, будто вспоминая что-то, и на директрису опустилось серое облако, кокон, в котором она чувствовала себя неуютно, не понимая, что происходит. Секунду спустя кокон растаял, а Хьюго, опустив взгляд и, видимо, тоже не очень хорошо себя ощущая, сказал стесненным голосом:

– Да… То есть, нет, не упоминал. И…

– Вы хотите что-то сказать? – нетерпеливо спросила миссис Аллен. Она не любила, когда подчиненные, которым было указано на дверь, задерживались и начинали говорить лишнее. Свои проблемы каждый должен решать сам.

– Нет, ничего, – пробормотал Хьюго и, выйдя в коридор, тихо прикрыл за собой дверь.

Он должен был сказать. Но не знал – какими словами. Вечером, когда миссис Аллен будет ехать со старшим сыном ужинать в ресторан «Трубка мира», на выезде с бульвара Альбрехта испорченный светофор не вовремя переключит сигнал, и машина вылетит на перекресток как раз тогда, когда начнется движение по Двенадцатой авеню. В «крайслер» миссис Аллен врежутся сразу две машины, и все кончится очень быстро. Все кончится – наверно, кончится жизнь, но этого Хьюго знать не мог, потому что в странной памяти будущего наткнулся на стену, сквозь которую не мог видеть.

Вернуться и сказать. Что? Привиделось? Подумалось? Вечером… когда? Он не знал. Завтра? Через год? Лет через десять? Хьюго попробовал представить… он видел окружающее глазами миссис Аллен, не понимал, сколько ей (мне?) лет, и не мог обернуться, чтобы посмотреть чужими глазами на сидевшего рядом сына. Хьюго знал, что он там, но смотрел (смотрела?) только вперед, на дорогу. Щемящее ощущение, когда знаешь и не можешь сказать. Знаешь – что, но не знаешь, когда.

Хьюго переминался с ноги на ногу у двери кабинета, думая о том, что, если вернется, то возьмет на себя ответственность не за сказанные слова, а за две жизни, которые все равно оборвутся в нужный (кому?) момент.

С чего он взял, что миссис Аллен изволит его выслушать и, тем более, поверить? Хьюго прислушался – из-за двери доносился громкий требовательный голос, директриса говорила по телефону.

Он поплелся к себе, ощущения в ногах были такие, будто он только-только отошел от сильнейшего спазма в щиколотках.

– Почему ты так долго? – встретила его Мария. Она сидела в кресле, прижав книгу к груди, и смотрела на Хьюго взглядом испуганного зайца.

– Что-нибудь случилось? – обеспокоился он.

– Я… – Мария помедлила. – Я боюсь быть одна. Никогда прежде такого не было. Наоборот, мне нравилось… Может, обстановка так на меня действует?

– Или книга, – мягко произнес Хьюго.

Отослав отчет на адрес директрисы и разбирая новую почту, он рассказал о том, что происходило в кабинете миссис Аллен, а потом, так само собой получилось, – и о том, что ему привиделось, когда он вышел и закрыл дверь.

– С тобой случалось прежде что-то подобное? – с тревогой спросила Мария.

Хьюго покачал головой. Никогда. Это похоже на…

– Ясновидение, – сказала Мария. – Послушай…

Хьюго поднял палец, и Мария замолчала на середине фразы.

– Письмо из Ватиканской библиотеки, – Хьюго внимательно вглядывался в текст. Писавший, похоже, мысленно переводил с итальянского или латыни, английские фразы были построены не очень грамотно. – Они подключились к мировой сети одни из первых. И он точно знает, что никаких эксцессов при этом не происходило, поскольку сам присутствовал и прекрасно все помнит. Никаких неизвестных файлов. Никаких неучтенных книг на полках – с тех пор дважды проводили инвентаризацию, поскольку обновляли электронный каталог. Теперь в каталогах библиотеки можно найти не только выходные данные книг, но также синопсисы и отдельные отрывки, а в ближайшем будущем весь фонд будет оцифрован, и Ватиканская библиотека станет играть в мировой сети не меньшую роль, чем сейчас Библиотека Конгресса.

– Бог не стал обращаться к своим адептам, – улыбнулась Мария.

– А может, причина в том, что они рано подключились к системе? Еще не был перейден порог информации, не произошел качественный скачок. Здесь еще семнадцать ответов, и все будто написаны одним человеком.

– Значит, – заключила Мария, – книга есть только у нас.

– Не стал бы этого гарантировать, – пробормотал Хьюго. – Может, где-то еще стоит на полке, в глубине какого-нибудь ряда среди каких-нибудь опусов, куда библиограф заглядывает только тогда, когда начинается инвентаризация…

– Что будем делать? – спросила Мария, задав вслух вопрос, который еще с утра вертелся в голове Хьюго.

– Завтра, – сказал он, – поедем в Вашингтон. Я напишу Бобу – среди его знакомых наверняка есть эксперт по книжной продукции. Боб подскажет, к кому лучше обратиться.

– Будто ты не знаешь, какими окажутся результаты, – бросила Мария.

– Знаю, – подумав, согласился Хьюго. – Но пройти этот путь нужно все равно. Если ты не хочешь ехать со мной…

– Поеду, конечно. На ближайшие дни у меня нет встреч, которые я не могла бы отменить. Но ты… Что скажет начальница?

– У меня есть восемь отпускных дней, и я могу использовать их в любое время, поставив в известность руководство библиотеки.

Хьюго отстучал текст письма, исправил в двух-трех местах, Мария читала из-за его плеча, и он ощущал ее дыхание, ему хотелось поднять руки, коснуться ее щеки…

Следовало бы отнести бумагу самому и выслушать недоуменные сетования: почему так срочно, надо предупреждать… Нет. Он отправил письмо на электронный адрес миссис Аллен, копию – миссис Розуэлл, бухгалтеру (отпуск за свой счет, дни отсутствия не включать в расчетную ведомость).

– Все, – сказал он, повернувшись, обнял Марию за талию и головой уткнулся ей в живот. – Теперь мы с тобой люди книги.

– Может, сделаем еще одну копию? – сказала Мария. – Для меня?

* * *

Хьюго заказал билеты на самолет (рейс Фарго-Вашингтон летал ежедневно по утрам, вылет в восемь пятнадцать) и отослал еще сотню писем – теперь не в библиотеки, а специалистам по криптографии.