Текст книги "ОБХСС-82"

– Стас, как в ментовку? Ты про милицию же сейчас говоришь? – Олег моим выбором был сильно удивлён.

– Про нее, родимую. Прозрение было, Олег. Свет в конце тоннеля и голос. Велел он мне, этот голос, иди, Соколов, бороться с экономическими преступлениями. Страна нуждается в тебе. Понял? Еще трубы дудели, но это не точно.

Исаев стоял открыв рот. Лицо у него было такое ошарашенное, что я, не выдержав, заржал.

– Тьфу на тебя! – Олег махнул рукой. – Издеваешься. Вот теперь узнаю Соколова. А то бы был такой весь правильный, даже мне не по себе. Никаких больше фокусов не исполнял. До самого дембеля – пример для подражания. А вот сейчас вижу, все нормально. Опять дурак дураком…В смысле…Весёлый опять стал.

Мы с Исаевым покурили еще по одной и обсудили дальнейшие планы. Олег, как оказалось, жил в Москве. Отец его, как он и рассказывал, являлся вторым секретарем городского комитета партии. То есть, прям семья не из простых.

Я для себя решил, надо двигаться по проторенной дорожке. Если я младший сержант, можно с низов и начать. Но моя цель, выходит, ОБХСС. Так сейчас БЭП именуют. В любом случае вышку надо получить. Это по ходу разберёмся. Опять же, понятия не имею, сколько тут пробуду. В общем, до Москвы доберемся, а там будет видно.

Глава 5. Жорик

Одеваться в форму я категорически отказался. Хотя, померял. Выглядел в ней, как клоун. Отвечаю. Затем снял и велел Тоне убрать это с глаз моих прочь. И дело даже не в том, что она, форма, вызывала у меня устойчивую неприязнь. Хотя, так оно и было.

Просто Тоня сильно поторопилась. Во-первых, выяснилось, я должен был только лишь явиться на стажировку.

Уж не знаю, какой бзик стукнул в голову настоящему Жорику, но он, пользуясь связями почившего отца, не дай бог к ночи помянуть этого упыря, перевёлся из своей Академии в Высшую школу милиции. Какими путями Милославский – младший пришел к такому решению, не знал никто. Ни Тоня, ни Семен. Хотя, очевидно, что-то им точно в данном случае руководило.

Честно говоря, у меня было лишь одно предположение. Скорее всего, повлияла гибель родителей. Он ведь ни черта не знал. Жорик. А потом ни черта не помнил, так как основным участником событий был именно я. Может, пацан решил бороться со злом. Хрен его знает. Хотя, официальная версия гибели обоих Милославских – несчастный случай. Так рассказала Тоня. Мол, не справились с тачкой.

И вот, из расчёта того, что Жорику оставалось всего-ничего до окончания учёбы, предстояла ему стажировка. Опять же, с помощью товарищей отца, которые хранили о нем светлую память, Жорик выбрал ОБХСС. Или оно выбрало его. Не знаю. Короче, мыслительный процесс данного индивида остался тайной, как для родни, в лице Сеньки, так, само собой, и для меня. Поэтому, пялить на себя форму, я счел не особо правильным. Преждевременным. Надо сначала вообще посмотреть, что к чему. А в идеале, поменять все взад. Никаким ментом быть не собираюсь. Вот вернется настоящий Милославский, пусть хоть Айболитом становится. Его дело. Но сейчас – увольте. И вообще, между прочим, большой вопрос, вернется ли настоящий Жорик. В прошлый раз я в своей обычной жизни в коме был. Теперь, выходит, тоже какая-то хрень приключилась. В общем, будем менять наши планы.

Тем более, если верить домработнице, сотрудники ОБХСС – это элита милиции. Данное утверждение вызвало у меня саркастическую улыбку. Что такое БЭП, название в данном случае не особо важно, суть одна, я знаю хорошо. Достаточно вспомнить того опера дебильного. Ткачева. Наглый и самоуверенный мудак. Эти товарищи так удачно борются с экономическими преступлениями, что в большинстве из них – замешаны сами.

Однако, Тоня была непреклонна. Моего скептицизма точно не разделяла и твердила одно, как сильно мне повезло. Туда, мол, берут самых лучших, самых умных, самых честных, самых способных, короче говоря самых-самых и в основном партийных.

Этот момент тоже смущал, потому как, по моим же прежним воспоминаниям, Жорик был беспартийным балбесом. Несмотря, на положение Аристарха Николаевича. Комсомолец, да. На этом – все.

То есть, вывод напрашивался следующий. Жорику реально очень повезло. Но не в том, что предполагала Тоня. А в том, что никто не знал о настоящей сути Аристарха, и все связи Милославского, даже после его смерти, продолжили действовать. Иначе, сына такой гниды не то, что к защите государственной собственности не подпустили, мусорную урну охранять не доверили бы. Точно.

В любом случае, явиться в первый день к своему наставнику и куратору, который займется воспитанием юного ментовского дарования, напчлив на себя форму, я однозначно счел неправильным. Понты какие-то, совершенно никчёмные. А мне вообще лучше никак не выделяться. Потому что о метовке, в любом ее проявлении, я не знал ни черта. По сути, с таким же успехом сейчас могли вручить скальпель и отправить делать какую – нибудь сложную операцию. Понятно, конечно, мент, ни хрена не понимающей в своей работе, принесет меньше вреда, но все равно принесёт. Поэтому пока лучше не высовываться.

– Не забудь на вокзал заехать на обратной дороге. По времени как раз успеваешь.

Тонины слова остановили меня уже прямо на выходе.

– Не понял… Зачем мне на вокзал? Я уезжаю?

– О Господи… Забыла. У тебя же новый провал в памяти. Ты – нет. Приедут Андрей и Матвей Егорыч.

Услышав знакомые имена я как-то оторопел. Даже сердце немного ёкнуло.

– А им зачем сюда?

– Семен сообщил, что ты на службу выходишь.

– Тоня… – я закатил глаза, – Это ещё не служба. Это – пока только стажировка. Меня приставят к какому-нибудь опытному человеку…

– Не важно. Семен сказал, что служба. Вот они решили, вроде в гости приехать, и заодно поддержать такое важное событие. В Москве не были никогда…

– Как же не были? Дед Мотя в параде Победы участвовал…

– Жорик… – Антонина подошла ближе, поправила воротник моей рубашки, пиджак, смахнула невидимые пылинки, – Ну, чего ты сравниваешь. Встреть, в общем. А то нехорошо выйдет.

Я заверил домработницу, что непременно все выполню. Честно говоря, увидеть и братца, и деда Мотю хотелось сильно. Наверное, даже соскучился по ним. Особенно из-за того, что поверил, будто их обоих никогда не существовало.

Первым делом отправился в управление. Антонина подробно рассказала, куда и к кому надо явиться. Благо, Жорик успел с ней поделиться деталями предстоящей встречи.

О́пера, который должен был принять меня в свои опытные руки, на месте не было. Один из мужиков, сидевших в нужном кабинете, заявил, мол, важное у него приключилось дело, чуть ли не государственного значения.

– Так. Хорошо. Сейчас, что мне делать? – Я, если честно, был даже рад такому повороту.

Вообще все отлично сложилось бы, если бы он и завтра отбыл по важному делу, и послезавтра. И отбывал каждый день. Пока я не придумаю, что делать дальше.

Никакой ОБХСС в мои планы точно не входил. Правда, оказаться снова Жориком Милославским я, как бы, тоже не рассчитывал, но тут больше плюс, чем минус. А вот ментом работать точно не хочу. Надо сообразить, как с этой херни соскочить. И ведь образование, гад такой, себе изменил. Жорик, имею в виду. Теперь и не сунешься никуда. Не учиться же мое заново. Этак до седых волос буду по всем вузам шляться.

– Что делать… Да завтра, наверное… – Мужик, один из действующих сотрудников, явно уже хотел отправить меня домой, но в последнюю минуту вдруг передумал.

Я так понимаю, вспомнил о делах, которые не идут ему в зачет, но при этом требуют больших временных затрат. А тут такая удача – стажёр. Пусть и не его личный, но все же. Значит, можно эти нудные дела переложить на мои широкие плечи и крепкие ноги.

– Слушай, ну и что, нет Иваныча. Тебе все равно ведь надо вникать. Давай-ка я сейчас дам тебе поручение. Приступишь непосредственно к процессу. А Иваныч… Он только рад будет. Да. Спасибо скажет, что мы тебя к делу определили.

Я попытался тактично объяснить, что пока еще не готов к столь ответственному процессу. Что зайду завтра. И вообще, мне надо поговорить сначала со своим будущим наставником. Но опер, а это очевидно был именно опер, судя по наглой роже, однозначно вознамерился свалить часть своей работы, которой не хотел заниматься сам, на меня.

В общем, как я не отбрыкивался, хрен вышло у меня соскочить.

Оказалось, прежде чем возбудить уголовное дело, необходимо было получить на злодея, которого предполагалось наказать, справки из психоневрологического и наркологического диспансеров. Эта информация вызвала у меня легкий ступор. Просто сразу представил, как бегаю среди психов, собирая нужные справки.

Кроме того, перед тем, как направить материалы уголовного дела в суд, требовалось собрать документы, характеризующие его личность: характеристики с места работы и по месту жительства. Я сначала подумал, он прикалывается.

– В смысле характеристику? Преступнику? – Но тут же заткнулся. Вдруг мне это, на самом деле, положено знать, а я тупые вопросы задаю.

– В прямом смысле. Что непонятного? Значит, смотри, насчёт справок. Здесь все просто. Вот тебе адрес прописки нашего злодея. По справочнику установи местонахождение диспансеров. Приедешь туда с запросами. Работающие в регистратурах тётеньки, быстренько пролистав бумажную картотеку, сразу поставят прямо на твоем же запросе штамп. «На учете в диспансере номер такой-то ФИО не состоит». Понял? А вот с характеристиками по месту жительства будет сложнее… Вообще-то, чисто теоретически, характеристики может получить и следак. Ему только надо направить заранее запросы по почте. Но имей в виду на будущее, следователь – товарищ толстый и ленивый. Такой чепухой ему заниматься некогда. Поэтому сбором вышеуказанных документов обычно занимаются опера, по чьим материалам великодушным следователем будет возбуждено уголовное дело. Усек? Ты запоминай, парень. Я сейчас тебе азы даю. За Иваныча его работу, практически, выполняю. Точно… Надо завтра с Иваныча магарыч стрясти…

Я, конечно, башкой помотылял. Мол, ага. Спасибо за науку. А сам подумал, не звезди ты, мужик. Нашел просто мальчика на побегушках. Хорошо, хоть форму не напялил, как Тоня хотела. Вообще идиотом бы выглядел.

Но выделываться не стал. По прошлому опыту жизни в союзе знал, здесь – это не за папиной спиной, в своем времени, личные мутки мутить и фокусы фокусничать. Соответственно, отправился выполнять задание моего временного куратора, искренне надеясь, что Иваныч окажется нормальным мужиком, и мы с ним что-нибудь придумаем. Например, как мне избавиться от стажировки в частности, и от ментовской карьеры в целом.

Для выполнения задачи выяснил, где находится ЖЭК, в чьем обслуживании состоит дом, в котором прописан расхититель государственной собственности. Гадина такая. От формулировки "расхититель государственной собственности" у меня против воли появлялась улыбка. Как же чудно́…

Насчёт ЖЭКа мне тоже опер подсказал. Я узнал адрес и отправился по месту назначения, чтоб уговорить начальника этого ЖЭКа написать характеристику. Подумал, всего делов то. Сейчас быстро все намучу, а затем попру на вокзал, встречать братца и Матвея Егорыча.

Разыскал нужный ЖЭК, благо находился он недалеко. Зашёл и двинул прямиком к кабинету начальника. С порога гордо помахал "ксивой", которая на самом деле была "слушательской". Просто мне казалось, это выглядит серьёзно, внушительно. Соответственно, сейчас нужная информация быстро окажется в моих руках. Так я мыслил. Дурачок.

– Здравствуйте, я из ОБХС! – Сообщил радостно начальнику ЖЭКа.

В этот момент, едва договорил фразу, в глазах мужика, который сидел за столом, отобразился панический ужас. Какая, на хрен, характеристика левого чувака, если начальник ЖЭКа сразу забыл свое имя, свою фамилию, и как дышать, тоже забыл. Но зато внезапно начал заикаться. Хотя, сначала, до того, как я представился, говорил вполне нормально.

Пришлось подробно, долго и убедительно, пояснять человеку, по какому вопросу я припёрся. Спустя почти тридцать минут, начальника отпустило.

Он выдохнул из широкой груди застрявший в ней воздух, дрожащей рукой налил в стакан воду из графина, выпил, и хриплым голосом, но уже не заикаясь, ответил.

– Идите, пожалуйста, в четвертый кабинет, там техник Маша вам напишет, а я потом подпишу.

Я, такой же, по-прежнему, гордый, распахнул дверь четвертого кабинета, и, не сделав выводов из предыдущей ситуации, бодрым голосом объявил сидящей за столом девушке.

– Здравствуйте, я из ОБХСС.

Таких огромных глаз, которыми сделались в этот миг глаза Маши, я в своей жизни не видел ни до, ни после. За секунду в них пронеслись все те косяки, которые несчасная Маша успела понаделать в своей короткой жизни, начиная с детского сада и заканчивая вчерашней продажей какому-то дачнику нескольких рулонов государственного рубероида. Ну, или что-нибудь подобное. Может, пару мешков цемента, не знаю. По-любому что-то такое было. Потому что Маша сделалась белого цвета, и я понял, теперь придется откачивать ее.

Вот тогда только до меня дошло, что именно я делаю не так. Плюнул на все и принялся успокаивать Машу. Заодно объяснял бедолаге, мол, пришел не по её душу. Мне всего лишь требуется, чтобы она написала характеристику на гражданина Сидорова, проживающего по такому-то адресу. Потому что этот дом волей случая находится на её участке.

Маша постепенно успокоилась, но легче от этого не стало. Она наотрез отказалась писать характеристику на вполне разумном основании, что этого самого Сидорова лично не знает и даже никогда о нём не слышала. Как же она может что-то охарактеризовать. Закрыл глаза, сосчитал до ста, а потом принялся искать выход из этой ситуации. Заставить я ее точно не мог. Это факт.

Уехать без злодейской характеристики я тоже никак не мог. Вернусь с пустыми руками, не дай боже́, отправят обратно. А у меня вокзал и Матвей Егорыч с Переростком. И так уже время поджимает.

Поэтому я решил схитрить и перешел к тактике наводящих вопросов.

– Скажите, ведь этот дом, где живет Сидоров, закреплен за вами? – Старался говорить спокойным голосом, чтоб не нервировать Машу.

– Да. – Маша все равно нервировалась и вздрагивала от каждого моего слова.

– Скажите, а жалобы на Сидорова в ЖЭК от соседей когда-либо поступали? – Я начал широко улыбаться, в надежде, что Маша успокоится все-таки и процесс у нас пойдет быстрее.

– Нет. – Маша вообще приняла мою улыбку за дурной знак и покосилась на окно. Наверное, планировала побег.

– Скажите, а может этот Сидоров своих нижних соседей когда-то водой заливал, или мусор из окна во двор выбрасывал?

– Нет, такого не было. – Маша от окна, слава богу, отвернулась. Скорее всего, подумала, второй этаж – плохой вариант. И убиться, не убьёшься, и ногу сломать можно. А со сломанной ногой не убежишь. Ползти – глупо.

– Ну, вот и прекрасно! Тогда напишите в характеристике, что за время проживания жалоб от соседей на гражданина Сидорова не поступало, правила общежития в городе Москва Сидоров никогда не нарушал, и в быту ведет ни чем не примечательный образ жизни.

Маша несколько минут с сомнением смотрела на меня, подозревая подвох или хитрую ловушку. Но потом все же взяла лист бумаги и под мою диктовку написала большими детскими буквами с наклоном в неправильную сторону нужный текст. Внизу подписалась: «Техник М.И. Петрова».

Забирал лист и помчал к начальнику, то и дело глядя на часы. Опоздаю, сто процентов. Тот, не поднимая глаз, подписал, поставит печать.

Из ЖЭКа я забежал в диспансер, и один, и второй. Как говорил опер, тетки проверили нужную фамилию, а потом тоже шлепнули мне печати.

После этого случая, наученный опытом, точно понял одну вещь. Если придется делать еще что-то подобное, больше в ЖЭКах никогда не заявлю, что я из ОБХСС. Надо говорить просто и кратко, мол, из милиции. Похоже, Тоня права, эта контора вызывает у людей не меньший нервоз, чем появление какого-нибудь комитетчика. Но вообще, в идеале, надеюсь, делать что-то подобное мне не придётся. Завтра переговорю с этими Иванычем. Вопрос надо решать.

Пока бежал обратно в управление, думал, что, блин, за бред. Какой прок от этих характеристик? На кой ляд они сдались суду? Что он из них извлечет? Типа, если гражданин Сидоров по мнению техника Петровой хороший человек, то ему можно кражу простить? Бред вообще. Поэтому и не выношу ментовку. За тупость.

Слава богу, с характеристиками по месту работы было проще. Я позвонил начальнику отдела кадров, представился опером, поставил задачу, и договорился, когда можно подъехать за характеристикой. Решили, что завтра.

Мой временный куратор был доволен таким исполнительным стажёром. Поэтому когда я сказал, что мне мандец, как пора бежать, он удивился.

– О… а ты еще тут? Иди, конечно. Завтра будь вовремя. Иваныч, он строгий. Не так легко обойдешься.

Я покивал и выскочил из кабинета. Надо было быстрее торопиться на вокзал.

Глава 6. Стасик

После разговора с Исаевым мне стало совсем хорошо. Спокойно. Потому что выходило, ни черта это не «белочка» и не шиза. Снаряд два раза в одну воронку не падает. Не может такого быть, чтоб я опять впал в кому и снова оказался рядом с Исаевым во сне. Ибо это вообще полная хрень тогда. Тем более, имеется не просто сон, а прям история с логичным сюжетом.

Более того, чем дольше об этом думал, тем сильнее во мне крепла уверенность, не просто так именно блаженный Олег оказывается рядом. Что-то есть в этом.

Первый раз я бухой вписался в его тачку на своей. Вернее, не на своей, но это нюансы. Главное – суть. Исаев в моем времени и в моей жизни – священник. А если все, что творится с внезапными пробуждениями в теле Соколова, это – своеобразное наказание? Типа того.

Священник меня из машины вытащил, в больницу привёз. А мог бы я там, в перевернутой тачке, вполне концы отдать. То есть, условно говоря, я, скот такой, пьяный за рулем ездил, потому что ничего не боялся. Мне вселенная за такую наглость выписала исправительные работы. Мол, иди, придурок, нюхни настоящей жизни.

По крайней мере, сам не знаю почему, но полгода в армии напрочь отвернули меня от взяток. Логики никакой, а получилось именно так. Как в себя пришел и на работу вернулся, вообще перестал кому-то в чем-то помогать. Только вспомню свои прошлые схемы, тошно становится. И образ жизни мой, как ни крути, все равно изменился. Вот и получается, урок я все равно усвоил, выводы сделал.

Конечная мысль, к которой пришел, выглядела следующим образом. Врезавшись в священника, я получил, типа, наказание. Меня закинуло в Соколова, который в учебке помог Исаеву. Точнее, Злыдневу. Но по факту – Исаеву. Потому что в другом случае, мог бы блаженный Олег, оказаться не в части, где мы с ним служили, а совсем в другом, менее приятном месте.

Он, так-то, бритвой сержанта по горлу полоснул. Это хорошо, что я вовремя в туалет зашел и Злыднева успел доставить в санчасть. И сам Злыднев не признался, кто его так "побрил".

Закончилось все тем, что именно Исаев оказался рядом с "градами". Рядом с той машиной, которая загорелась. И опять же, все в ёлочку получилось. Пока гражданских ловили, никто не заметил пожара. Суета, колгота, крик, гам. По полигону ошалевший водитель автобус, в котором обычных людей полно, кругами гоняет. А за ним, за автобусом, солдаты бегают.

Рванули бы снаряды, мандец всем боевым машинам. И в этом случае, подозреваю, что капзда пришла бы, не только военным, но и гражданским.

Это я осмыслял, сидя в поезде, который шуровал в сторону Москвы. Точно происходят все эти странности неспроста. Было неспроста в первый раз, и сейчас неспроста. Получается, я нахожусь в определённом месте, среди определенных людей. И мне, именно мне, надо выполнить какую-то определённую миссию. Вообще, конечно, звучит, как бред, на первый взгляд. Но это только на первый. А вот на второй, как раз вырисовывается логика.

Более того, по этой логике, если я хочу быстрее вернуться к себе любимому, в свою жизнь, то желательно бы понять, что нужно сделать. А что-то нужно, это факт.

– Ну, товарищи дембеля, за гражданскую жизнь!

Один из наших спутников достал откуда-то из закромов водку и закуску.

Кстати, Исаев сказал, это я настоял ехать по гражданке. Мол, в форме велик шанс нарваться на проблемы. Патруль или что-то такое. Выпендриваться дома будем, перед родными, а сейчас надо просто тихо-мирно добраться до Москвы.

Парни выпили. Я отказался. Ну, его на хрен. У меня теперь еще и к алкоголю, похоже, выработалось отторжение. Как напьюсь, так просыпаюсь не там и не тем. Пусть лучше Соколовым буду. Привычно, хотя бы, и понятно. А то опять налакаюсь, вообще, может, среди белых медведей и пингвинов очнусь. Нет. Хорош.

Исаев тоже не пил. Мы с ним поддерживали компанию чаем с конфетами. За что, естественно, выслушали много мата.

– Вы че, бляха муха, совсем? Это же дембель, е-мое. Еле вырвались. – Возмущался один из сослуживцев.

Как оказалось, мы отбыли из части чуть ли не в последних рядах. Причиной стал прапорщик Сердюк. Тот самый, с которым лично у меня не заладилось. Потом его неприязнь перешла на Соколова. Соколов происхождения этой неприязни не знал, поэтому реагировал соответственно. Мол, он вообще молодец, а Сердюк ему ни с хрена жизнь портит. Естественно, негатив стал только больше. В обе стороны.

В какой-то момент Соколов, который все оставшееся время службы, без моего присутствия, был впереди, лучшим из лучших, так, видимо, утомился от прапора, что даже он решил над Сердюком приколоться. Ну, а так как подходил Соколов ко всему основательно, то и тут постарался от души.

Уж не знаю, как, но ухитрился он по внутренней связи позвонить дневальному, и представившись замом по тылу, потребовать, чтоб к утру в части стоял новый туалет. Мол, нежданная проверка приезжает, а у них, понимаешь, толчок старый. А буквально несколько дней назад вышел приказ, иметь в каждой части еще один дополнительный туалет. И задача эта лично на плечи старшего прапорщика Сердюка ложится. В любом другом месте, не в армии, любой другой человек, не прапор, в таком приказе точно усомнился бы. А здесь, нет. Здесь и похлеще бывает. Что там какой-то туалет. Абсурдность некоторых распоряжений бывает такая, что ее объяснить сложно нормальному человеку.

Ну, как бедолаге прапору в грязь лицом ударить? Ведь и у него минусов по службе было предостаточно. Не выполнишь, всё припомнят. Тем более, личное распоряжение зама по тылу. Тут в кровь разбиться надо.

Прибежал Сердюк в казарму, глаза круглые, выпученные. Сам-то он точно, в одно лицо, ничего не сделает. Тут помощь нужна. Это не в сказке, махнул рукавом налево – лебеди поплыли, махнул рукавом направо – толчок новый имеется. Здесь подходить к решению задачи надо с креативом и задоринкой.

А дело происходило в холодную, январскую ночь. Праздники в самом разгаре. Старый новый год на дворе.

Батарея как раз в карауле была. Построил Сердюк оставшихся в казарме воинов, и объявил о выполнении чуть ли не государственной задачи, обещая им рог изобилия, а там, может, даже государственные награды, включая отпуска с выездом на родину.

Не удивительно, что после таких обещаний, все сначала охренели. Думали, ну, точно сейчас с врагом в рукопашную пойдут. За что еще такие плюшки могут быть? А потом заржали, когда Сердюк сообщил, что нужно выкрасть туалет в городе и привезти его часть. Завтра, мол, генерал приезжает, а туалета нет.

Как украсть? Где украсть? Город, который поблизости, не сказать, что большой. Если имеются общественные сортиры, то прямо в зданиях. Как украдёшь?

Но задача поставлена. Прапорщик то грозит карой небесной и адской службой до самого дембеля, то золотые горы обещает. В итоге, добровольно-принудительно, на дежурном Урале, выехала в ночной город команда особого назначения. Толчок воровать.

Долго они колесили по городу. И тут один из солдат вспомнил, что не так давно, будучи в увольнении, видел на стройке новый туалет. Сторожка была заперта и они без особого труда выломали действующий, но новый туалет. А потом на ломах потащили его к Уралу. Прапорщик был счастлив до одури. Это хорошо, народ в связи с праздником, если и бродил по улицам, то в состоянии опьянения. Потому что картина, как несколько тёмных силуэтов на подручных средствах здоровенный гроб тащат, выглядела с одной стороны, подозрительно, а с другой, устрашающе. Толчок, естественно, лежал на боку и в ночи смотрелся точно, как усыпальница. Если кто это шествие заметил, то подойти не рискнул.

Утром случилось, как обычно бывает в армии. Срочно потребовался дежурный Урал.

– Товарищ капитан, там туалет в Урале, – доложил счастливый Сердюк комбату. Он ведь молодец, он приказ выполнил. – Его только установить осталось. Ночью не рискнул.

– Какой туалет? – Натурально охренел комбат.

– Так зам. пот тылу приказал. Ну, я его и загрузил. В Урал. Привезти же надо было. – Что-то в интонации комбата Сердюка насторожило. Явно о новом приказе капитан не знал. И это было странно.

– Ты где взял его, полудурок? – Заорал комбат на Сердюка, радуя всю часть происходящим. Потому что шел этот разговор на улице, как раз недалеко от казармы.

– Так, надо же… Новый приказ. Я всю ночь из-за него не спал. Искал, где взять. – Оправдывался прапорщик. – Мы на стройке его экспроприировали.

Комбат от удивления сел на корточки и взялся за голову. Потому что всякое он за свою службу видел, но Сердюк смог всех переплюнуть.

– Как экспроприировали? Ты что, в тюрьму захотел? Вези его обратно, придурок!

– Лучше сажайте, но назад не повезу. Как? Вы совсем из меня дурака сделали. Мне зам. по тылу велел… То нужен туалет, то не нужен. Это как же так?!

– Невозможно, Сердюк, из тебя дурака сделать. Ты им уже был, идиот, – ответил комбат и просто махнул рукой. Первый шок прошел, он начал остывать.

Этот жест значил, дискуссия закончена, делайте что хотите, но "Урал" должен уйти по назначению, а толчок из части должен исчезнуть.

В общем, куда в итоге делся украденный туалет, никто так и не узнал. В этом прапорщик был однозначно хорош. Фокус с исчезновением любого предмета выходил у него на "ура". К положенному времени "Урал" был готов и пуст.

А Сердюк понял, что-то в этой истории было не так. Особенно, когда побежал к зам. по тылу, жаловаться, что комбат требует туалет, с таким трудом добытый, в город вернуть. А зам. по тылу Сердюку еще сверху комбата люлей выписал. Не за то, что он толчок в городе украл, а за то, что подумал, будто мог вообще такой приказ быть отдан.