Текст книги "Золотоцветень горы"

Павел Бажов
Золотоцветень горы

[1]1
  Впервые опубликован в «Литературной газете», 24 декабря 1949 года.


[Закрыть]

{Объяснение отдельных слов, понятий и выражений, встречающихся в сказах}Объяснение отдельных слов, понятий и выражений, встречающихся в сказах
  Азов, Азов-гора – на среднем Урале, километрах в 70 к ю.-з. от Свердловска, высота 564 метра. Гора покрыта лесом; на вершине большой камень, с которого хорошо видны окрестности (километров на 25–30). В горе есть пещера с обвалившимся входом.
  В XVII столетии здесь, мимо Азова, шла «тропа», по которой проходили «пересылки воевод» из Туринска на Уфу, через Катайский острог.
  Азов-горы клады – По большой дороге на Сибирь шло много «беглых», которые, «сбившись в ватаги», становились «вольными людьми». Эти «вольные люди» нередко нападали на «воеводские пересылки и на купеческие обозы».
  В сказах об Азов-горе говорилось, что «вольные люди» сторожили дорогу с двух вершин – Азова и Думной горы, устраивая здесь своего роду ловушку. Пропустят обоз или отряд мимо одной горы и огнями дадут знать на другую, чтобы там готовились к нападению, а сами заходят с тыла. Захваченное складывалось в пещере Азов-горы Были сказы и другого варианта – «о главном богатстве», которое находится в той же Азов-горе. Основанием для сказов этого варианта послужило, вероятно, то, что на равнине у Азова были открыты первые в этом крае медные рудники (Полевской и Гумешевский) и залежи белого мрамора. По речкам, текущим от Азова, нашли первые в этом районе золотые россыпи, здесь же стали потом добывать медистый и сернистый колчедан.
  Азовка-девка, Азовка – Во всех вариантах сказов о кладах Азов-горы неизменно фигурирует девка Азовка – без имени и указания ее национальности, лишь с неопределенным намеком: «из не наших людей». В одних сказах она изображается страшилищем огромного роста и непомерной силы. Сторожит она клады очень ревностно: «Лучше собаки хорошей, и почуткая страсть – никого близко не подпустит». В других сказах девка-Азовка – то жена атамана, то заложница, прикованная цепями, то слуга тайной силы.
  Аида, айда-ко – от татарского. Употреблялось в заводском быту довольно часто в различном значении: 1) иди, подойди; 2) пойдем, пойдемте; 3) пошел, пошли. «Аида сюда», «Ну, айда, ребята, домой!», «Свалил воз – и айда домой».
  Артуть – ртуть.
  Артуть-девка – подвижная, быстрая.
  Ашать (башкирское) – есть, принимать пищу.
  Бадог – старинная мера – полсажени (106 см); употреблялась как ходовая мерка при строительных работах и называлась правилом. «У плотинного одна орудия – отвес да правило».
  Бадожок – дорожный посох, палка.
  Байка – колыбельная песня, с речитативом.
  Балодка – одноручный молот.
  Банок – банк.
  Баской, побаще – красивый, пригожий; красивее, лучше.
  Бассенький(-ая) – красивенький(-ая).
  Бельмень – не понимает, не говорит.
  Бергал – переделка немецкого бергауэр (горный рабочий). Сказителем это слово употреблялось в смысле старший рабочий, которому подчинялась группа подростков-каталей.
  Беспелюха – неряха, разиня, рохля.
  Блазнить – казаться, мерещиться; поблазнило – показалось, посудилось, привиделось.
  Бленда, блендочка – рудничная лампа.
  Богатимый – богатый, богатейший.
  Болботаль – бормотать, невнятно говорить.
  Большину брать – взять верх, победить, стать верховодом.
  Братцы-хватцы из Шатальной волости – присловье для обозначения вороватых бродяг (шатаются по разным местам и хватают, что под руку попадет).
  Васькина гора – недалеко от Кунгурского села, в километрах 35 от Свердловска к ю.-з.
  Ватага, ватажка – группа, артель, отряд.
  Взамок – способ борьбы, когда борцы, охватив друг друга, нажимают при борьбе на позвоночник противника.
  Взвалехнуться – беспорядочно, не вовремя ложиться; ложиться без толку, как попало.
  Взыск будет – придется отвечать в случае невыполнения.
  Винну бочку держали – под предлогом бесплатной выдачи водки рабочим беспошлинно торговали водкой.
  Виток или цветок – самородная медь в виде узловатых соединений.
  Витушка – род калача со сплетенными в средине концами.
  В леготку – легко, свободно, без труда, безопасно.
  Вожгаться – биться над чем-нибудь, упорно и длительно трудиться.
  Впотай – тайно, скрытно от всех.
  Вразнос – открытыми разработками.
  Всамделе – в самом деле, действительно.
  Вспучить – поднять, сделать полнее, богаче.
  Выходить – вылечить, поставить на ноги.
  Годиться – издеваться, мучить с издевкой.
  Гаметь – шуметь, кричать.
  Гинуть – гибнуть, погибать.
  Глядельце – разлом горы, глубокая промоина, выворотень от упавшего дерева – место, где видно напластование горных пород.
  Голбец – подполье; рундук около печки, где делается ход в подполье, обычно зовется голбчик.
  Голк – шум, гул, отзвук.
  Гольян – болото на водоразделе между речками Исетской и Чусовской системы, которые здесь близко сходятся.
  Гоношить – готовить.
  Гора – медный рудник (см. Гумешки).
  Город – без названия всегда имелся в виду один – бывший Екатеринбург, ныне Свердловск.
  Горный шит – по-настоящему Горный Щит, к ю.-з. от Свердловска. В прошлом был крепостцой, построенной для защиты дороги на Полевской завод от нападения башкир. В Горном Щиту обычно останавливались «медные караваны». Даже в девятидесятых годах прошлого столетия полевские возчики железа и других грузов обычно ночевали в Горном Щиту. В какой-то мере это было тоже отголоском старины.
  Грабастенький – от грабастать, загребать, захватывать, отнимать, грабить; грабитель, захватчик, вороватый.
  Грань – см. заводская грань.
  Гумешки (от старинного слова «гуменце» – невысокий пологий холм) – Гумешевский рудник. Медная гора, или просто Гора – вблизи Полевского завода. Одно из наиболее полно описанных мест со следами древних разработок, богатейшее месторождение углекислой меди (малахита). Открытые в 1702 г. крестьянами-рудознатцами два гуменца по речке Полевой начали разрабатываться позднее. Одно гуменце (Полевской рудник), около которого Генниным в 1727 г. был построен медеплавильный завод, не оправдало возлагавшихся на него надежд; второе (Гумешевский рудник) свыше сотни лет приносило владельцам заводов баснословные барыши. О размере этих барышей можно судить хотя бы по таким цифрам. Заводская цена пуда меди была 3 р. 50 к., казенная цена, по которой сдавалась медь, – 8 руб., и были годы, когда выплавка меди доходила до 48 000 пудов. Понятно поэтому, что такие влиятельные при царском дворе люди, как Строгановы, пытались «оттягать Гумешки», и еще более понятно, какой жуткой подземной каторгой для рабочих была эта медная гора Турчаниновых. По приведенным в «Летописи» В. Шишко сведениям, в Гумешках добывались малахит, медная лазурь, медная зелень, медный колчедан, красная медная руда, медь самородная кристаллами в форме октаэдров, брошантит, фольбортит, фосфоро-хальцит, халько-трихит, элит.
  Дача, заводская дача – территория, находившаяся в пользовании Сысертского горного округа (см. Сысертские заводы).
  Девка на выданьи – в возрасте невесты.
  Дивно, давненько – много, многонько.
  Диомид – динамит.
  Добренькое – хорошее, дорогое, ценное.
  Дознаться маяками – узнать с помощью знаков, мимикой.
  Дозорный – старший по караулам; контролер.
  Долина – длина; долиной, в долину – длиной, в длину.
  Долить-одолевать; долить приняла – стала одолевать.
  Доступить – добыть, достать, найти.
  Доходить – узнавать, разузнавать, исследовать.
  Думная гора – в черте Полевского завода, со скалистым спуском к реке. В пору сказителя этот спуск был виден частично, так как с этой стороны находились в течение столетия шлаковые отвалы медеплавильного и доменного производства.
  Елань, еланка – травянистая поляна в лесу (вероятно, от башкирского Jalan – поляна, голое место).
  Ельничная – одна из речек, впадающих в Полевской пруд.
  Емко – сильно.
  Жженопятики – прозвище рабочих кричного производства в вообще горячих цехов, где ходили обычно в валеной обуви с подвязанными внизу деревяшками-колодками.
  Жидко место – слабый.
  Жоркий – тот, кто много ест и пьет; в сказе – много пьет водки.
  Жужелка – название мелких самородков золота.
  Забедно – обидно.
  Завидки – зависть; завидки взяли – стало завидно.
  Заводская грань – линия, отделявшая территорию одного заводского округа от другого. Чаще всего «грань проходила» по речкам и кряжам, по лесу отмечалась особой просекой, на открытом месте – межевыми столбами. За нашей гранью – на территории другого заводского округа, другого владельца.
  Завозня – род надворной постройки с широким входом, чтобы можно было завозить туда на хранение телеги, сани и пр.
  Завсе – постоянно.
  За всяко просто – попросту.
  Заделье – предлог.
  Зазнамо – знаючи, заведомо, в точности зная.
  Зазорина – видная из вырезов или прорезей материя другого цвета.
  Заневолю – невольно, поневоле.
  Заплот – забор из жердей или бревен (однорезки), плотно уложенных между столбами; заплотина – снятая с забора жердь или однорезка.
  Зарукавье – браслет.
  Запон, запончик – фартук, фартучек.
  Заекать – засучить Застукать – поймать, застать врасплох.
  Заступить – поступить вместо кого-нибудь.
  Званья не останется – не будет, в следа не останется.
  Звосиять – сверкнуть.
  Здвиженье – осенний праздник 27(14) сентября.
  Земляная кошка – мифическое существо, живущее в земле. Иногда «показывает свои огненные уши».
  Змеевка – дочь Полоза. Мифическое существо, одна из «тайных сил». Ей приписывалось свойство проходить сквозь камень, оставляя после себя золотой след (золото в кварце).
  Змеиный праздник – 25 (12) сентября.
  Знал – знает.
  Знатко, незнатко – заметно, незаметно.
  Знатье бы – если бы знать.
  Золотник – старая мера аптекарского веса – 4,1 грамма.
  Зорить – зорко смотреть, высматривать.
  Зюзелька, Зюзельское болото, Зюзельский рудник – речка, одна из притоков речки Полевой, Чусовской системы. Здесь на заболоченной низине, покрытой лесом, в прошлом была разработка золотоносных песков. В настоящее время на Зюзельском месторождении большой рабочий поселок со школами, больницей, рабочим клубом; связан автобусной линией с Полевским криолитовым заводом.
  Изварначиться – превратиться в негодяев (варнаков), испортиться, разложиться.
  Изготовиться – приготовиться.
  Изоброченный – нанятый на срок по договору.
  Изоброчить – нанять по договору (оброку), законтрактовать.
  Изробиться – выбиться из сил от непосильной работы, потерять силу, стать инвалидом.
  Из пору изойти – устать до предела.
  Изумруд медный – диоптаз. Встречался ли этот редкий камень в Гумешевском руднике, точных сведений нет. Возможно, что основанием для упоминания о нем послужила находка других разновидностей этого драгоценного камня.
  Исхитриться – ухитриться.
  И то – в смысле утвердительного наречия: так, да.
  Казна – употребляется это слово не только в смысле государственные средства, но и как владельческие по отношению к отдельным рабочим. «Сперва старатели добывали тут, потом за казну перевели» – стали разрабатывать от владельца.
  Как счастье поищет – как удается.
  Калым – выкуп за невесту (у башкир).
  Каменка – банная печь, с грудой камней сверху, на них плещут воду, «подают пар».
  Карнахарь – одна из бытовавших еще в девятидесятых годах переделок немецких технических названий. Вероятно, от гарма-херского горна, на котором производилась очистка меди.
  К душе – по душе, по мысли – по нраву.
  Кого доходя – всякого, каждого.
  Колтовчиха – Колтовская, одна из дочерей первого владельца заводов. Эта Колтовская одно время занимала среди промотавшихся наследников первое место и фактически была «главной барыней».
  Коробчишечко – уменьшительное от коробок – плетенка, экипаж из плетеных ивовых прутьев.
  Королек – самородная медь кристаллами; вероятно, название перешло как перевод бытовавшего слова «кених». «Зерна, называемые кених, взвеся записать… а по окончании года медные кенихи объявлять в обер-берг-амт» (Из инструкции Геннина).
  Косоплетки плести – сплетничать.
  Кош – войлочная палатка особого устройства.
  Кразелиты – хризолиты Красненькое – виноградное вино.
  Красногорка – Красногорский рудник вблизи горя Красной, у Чусовой, километрах в 15 от Поповского завода. В вору сказителя это был заброшенный железный рудник, теперь там ведутся мощные разработки.
  Крепость – крепостная пора, крепостничество.
  Крица – расплавленная в особой печи (кричном горне) глыба, которая неоднократной проковкой под тяжелыми вододействующими молотами (кричными) сначала освобождалась от шлака, потом под этими же молотами формировалась в «дощатое» или «брусчатое» железо. Кричная, крична, кричня – отделение завода, где находились кричные горны и вододействующие молоты для проковки криц, крична употреблялась и в смысле – рабочие кричного отделения. «Крична с горой повздорили» – рабочие кричного отделения поспорили с шахтерами. (Вообще это – самый древний способ получения стали, которая из-за высокой (свыше 200 °C°) температуры плавления, в отличие от меди, не могла кустарными методами быть восстановлена при переплавке руды с углем. Выходили из положения многократной проковкой губчатого железа с древесным углем, при этом происходило восстановление железа из его окислов до металла. Качество стали, однако, из-за неоднородности, оставляло желать лучшего. С неоднородностью боролись с большим трудом, например при изготовлении булата заготовка сплеталась из многочисленных тонких стержней полученного вышеописанным образом углеродистого железа. – пр. ск.) Кричный мастер – этим словом не только определялась профессия, но и атлетическое сложение и большая физическая сила. Кричный подмастерье был всегда синонимом молодого сильного человека, которого ставили к опытному, но уже старому мастеру, потерявшему силу.
  Крылатовско – один на золотых рудников, вблизи Кунгурского села.
  К чему гласит – куда ведет, направляется.
  Кышкаться – возиться, биться.
  Ласкобай – ласково говорящий, внешне приветливый, сладкий говорун.
  Лестно на себя навздевать – любить наряжаться.
  Листвянка – лиственница.
  Марков камень – гора формы огромного голого камня; находится почти в средине между заводами восточной и западной группы б. Сысертского округа.
  Мараковать – понимать.
  Мертвяк – мертвец; иногда только потерявший сознание. «Сколько часов мертвяком лежал».
  Местичко – место.
  Мешат – мешает.
  Милостина – милостыня, сбор кусочков, подаянье.
  Мода была – такой был обычай, так привыкли.
  Моду выводить – модничать, наряжаться Мошенство – мошенничество, жульничество, обман.
  Мрамор, Мраморский завод – в 40 километрах к ю.-з. от Свердловска (население поселка занималось исключительно камнерезным делом, главным образом обработкой мрамора, змеевика, яшмы).
  Мудровать – придумывать необыкновенное, дурачить кого-нибудь, ставить в трудное положение Мурзинка, Мурзинское – село (в прошлом слобода, крепость). Одно из древнейших на Урале. Здесь впервые в России в 1668–1669 гг. братья Тумашевы нашли «цветные каменья в горах, хрустали белые, фатисы малиновые и юги зеленые и тунпасы желтые».
  По обилию и разнообразию драгоценных камней Мурзинское месторождение является одним из самых замечательных в мире.
  Здесь добывались аквамарины, аметисты, бериллы, топазы, тяжеловесы, турмалины розовые, малиновые, черные, зеленые, бурые, сапфиры, рубины и другие разновидности корунда.
  Мягкий камень – тальк.
  Навидячу – на глазах, быстро.
  Надсада – надрыв, повреждение организма от чрезмерного напряжения при работе.
  Назгал, назгального (от галиться – насмехаться, издеваться) – насмех, издевательски, с издевкой.
  На кривой аршин – неправильно, по неверной мерке.
  На ладан дышит – близок к смерти, скоро умрет.
  Нали – даже Намятыш – крепкий, сильный, плотный, как туго намятое тесто.
  Нареченная – невеста.
  На славе были – широко известны.
  Наставать – наставлять, учить, следить за поступками.
  Натаскаться – найти На хлеб не сходится – не стоит работы.
  Наводить – походить, иметь сходство. «На отца находит по волосам-то»
  Не ахти какой, неахтительный – несложный, недорогой, простой.
  Невдолге – вскоре.
  Неженатик – холостой, парень. «У неженатиков разговор вышел – друг дружке рожи покарябали».
  Некорыстный – нестоящий, плохой.
  Неминуче дело – неизбежное.
  Немудрящее – немудренькое, плохонькое, мало стоящее.
  Не оказывать – не показывать.
  Не от простой поры – некогда, нет времени.
  Не охтимнеченьки живут – без затруднений.
  Не по ноздре – не по нраву, неприятно.
  Не сладко поелось – не удалось жить спокойно и сытно, как было «что-то не сладко сношеньке у нас поелось – ушла».
  Не стояли (ребята) – не выживали, не оставались в живых, умирали в детстве.
  Не тем будь помянут, покойна головушка – присловье, когда об умершем вспоминали что-нибудь отрицательное Не того слова – сейчас, немедленно, без возражений.
  Не утыхаючи, без утыху – не переставая.
  Нокоток – ноготок.
  Нюхалка, наушник – заводской сыщик, шпион.
  Нязя – река, приток Уфы Нязи – лесостепь, по долине реки Нязи, по направлению к Нязепетровскому заводу. Эта лесостепь часто упоминалась в быту Полевского завода.
  Обальчик – пустая порода.
  Обахмурить – овладеть вниманием, поразить.
  Обдуват – обдувает, освежает
  Обзариться – сильно пожелать, устремиться к чему-нибудь.
  Обережный – телохранитель, ближайший прислужник.
  Обломать – победить, скрутить.
  Обой – куски камня, которые откалываются, отбиваются при первоначальной грубой обработке, при околтывании.
  Оболгать – заговорить, обмануть.
  Оборуженный – вооруженный, с оружием.
  Обраковать – забраковать, признать негодным.
  Обратить – надеть оброть, недоуздок, подчинить себе, обуздать.
  Обсказать – рассказать.
  Обстроил – устроил Обуй – имя сущ. м. р. – обувь.
  Обутки, обуточки – род кожаной обуви; коты.
  Объедь – 1) ядовитые растения, которыми объедается скот. 2) то что остается от корма, не съедается. «Объеди много в тамошних сенах».
  Огневаться – разгневаться, рассердиться.
  Огневщик – лесной сторож, которого брали на сезон летних пожаров (по стаянии снегов до свежего травостоя, иногда до осенних дождей).
  Ограда – двор (слово «двор» употреблялось лишь в значении семьи, тягловой и оброчной группы, но никогда в смысле загороженного при доме места).
  Одинова – один раз.
  Одно свое – повторяет сказанное, стоит на своем.
  Оклематься – прийти в сознание, начать поправляться.
  Околтать – обтесать камень, придать ему основную форму.
  Омельян Иванович – Пугачев Емельян Иванович.
  Омег, или вех – ядовитое растение Cicuta virosa.
  Омман – обман.
  Оружье – ружье. Как из оружья стрелено – прямо.
  Оплести – обмануть.
  Оплетать – в смысле быстро и с особой охотой есть.
  Опупышек – округление, круглый выступ.
  Ослабу давать – снисходительно, терпимо относиться к кому-нибудь, слабо держать.
  Остатный раз – последний раз.
  Осыпь – обвал мелких камней с песком.
  Откать – отброс.
  Отутоветь – отойти, прийти в нормальное состояние.
  Отходить охота – хотелось вылечить, поправить, поставить на ноги.
  Оха поймать – оказаться в трудном положении и притом неожиданно для себя.
  Охлестыш, охлест, схлестка, схлестанный, хвост, подол, полы – человек грязной репутации, который ничего не стыдится, наглец, обидчик.
  Охота – хочется.
  Охотку стелить – добиться того, что хотелось, остыть.
  Охтимнеченьки, охтимне (от междометия «охти», выражающего печаль, горе) – горе мне, тяжело. Не охтимнеченьки – без горя, без затруднения, спокойно. «Жизнь досталась охтимнеченьки» – тяжелая, трудная. «Не охтимнеченьки прожили» – свободно, без больших затруднений.
  О чем – почему. «О чем не сделать? – Сделаю». «О чем не спросить, коли надобность».
  Очестливый, очесливый – почтительный, обходительный, вежливый; неочесливый – неучтивый, невежа.
  Папора – папоротник.
  Парун – жаркий день после дождя.
  Парча – ткань с серебряной или золотой ниткой.
  Перебуторивать – перерывать песок, землю, перемывать пески, вероятно от слова «бутара» – промывальный станок.
  Переоболокчись – преодеться.
  Пескозоб – пескарь.
  Петровки – вторая половина июня и первая половина июля, когда в старое время был так называемый «Петров пост».
  Пехло – доска, посаженная поперек черня, род скребка для перегребания и разборки промываемых песков.
  Пировля – пир, гулянка.
  Пище – пуще, сильнее, больше.
  Плавень-примесь к руде, облегчающая плавку, флюс.
  Плеха – распутница.
  По времени – с течением времени, через известный промежуток.
  Погалиться – насмехаться, издеваться, измываться.
  Подавывать – неоднократно выдавать понемногу.
  Подбегать стали – стали обращаться.
  Податься – пойти, уйти.
  Под всюе – под всю.
  Поддерново золото – то, что находят в верхних слоях песка – под дерном.
  Поддонить, поддодонить – незаметно подставить, подсунуть.
  Подлеток – подросток (преимущественно о девочках в возрасте от 12 до 16 лет).
  Подлокотник – близкий слуга, доверенный, помощник.
  Подыскиваться – приискивать повод для обвинения.
  Пожарна – она же машинна – в сказах упоминается как место, где производилось истязание рабочих. Пожарники фигурируют как палачи.
  Позаочь, позавочь – за глазами, заглазно, в отсутствии заинтересованного.
  Покарябать – побить, поцарапать, окровянить, оставить след. «Кто тебя эдак покарябал».
  Покорпуснее – плечистее, сильнее, здоровее.
  Покров – старый праздник 14(1) октября.
  Покучиться – опросить, выпросить.
  Палева, Полевая – Полевской завод, ныне криолитовый, в 60 километрах к ю.-з. от Свердловска. Строился Генниным, как казенный медеплавильный, в 1727 г. одновременно был и железоделательным, со своей домной. С 1873 г. переделочные цеха работали на слитках Северского завода. Плавка меди держалась до конца прошлого столетия и была основной для Полевского завода. Во время, когда слушались сказы, медеплавильное производство умирало, переделочные цеха тоже работали с большими перебоями. В первом десятилетии XX в. здесь был построен один из первых на Урале химических заводов (сернокислотный), который при советской власти был переконструирован и расширен. Ныне здесь организован большой криолитовый завод, около которого развернулся соцгородок. На фоне строительства жалкой деревней кажется теперь старый заводской поселок.
  В пору сказителя еще не было Челябинской железной дороги и завод был вовсе глухим углом. Входил он в состав Сысертского горного округа (см. Сысертские заводы и Гумешки).
  Полер навести – отшлифовать.
  Полоз – большая змея. Среди натуралистов, сколько известно, нет полной договоренности о существовании полоза на Урале, зато у кладоискателей полоз неизменно фигурирует как хранитель золота. В сказах Хмелинина, как обычно, полозу присваиваются человеческие черты.
  Полштоф – старая мера жидкости (0,75 литра).
  Помогчи – помочь.
  Помстилось – почудилось, показалось.
  Помучнеть – побледнеть.
  По насердке – по недоброжелательству, по злобе, из мести.
  Понаставить – понаблюдать, последить.
  Понаторкать – плотно уложить.
  Пониток – верхняя одежда из домотканого сукна (шерсть по льняной основе).
  Понуждаться – не иметь больше надобности в ком-нибудь, не надобно.
  Поправляться житьишком – жить лучше.
  Попущаться – отступить, отступиться.
  Порушить – разрезать хлеб ломтями.
  Посадить козла – остудить, «заморозить» чугун или медь. Отвердевшая в печи масса называлась козлом. Удалить ее было трудно. Часто приходилось переделывать печь. (переделывать – это практически сломать ее до основания, ибо другого способа извлечь огромный слиток затвердевшего металла не существует. – пр. ск.) Поскакуха – один из действовавших владельческих приисков.
  Поскыркаться – поскрести, поковыряться в земле, порыть.
  Пословный – послушный, кто слушается «по слову», без дополнительных понуканий, окриков.
  Посоветовать – посоветоваться с кем-нибудь. «Посоветовать с ним ладил».
  Постряпенька – домашнее праздничное печенье.
  Посупорствовать – противиться.
  Потишае – потише.
  Похаять – осудить, опорочить.
  Почто – зачем.
  Правиться – направляться, держать направление.
  Пригон – общее название построек для скота (куда пригоняли скот).
  Пригрожать – угрожать, грозить.
  Приказал долго жить – обычное в прошлой присловье при извещении о чьей-нибудь смерти.
  Приказный – заводской конторский служащий. Название это держалось по заводам и в девятидесятых годах.
  Приказчик – представитель владельца на заводе, главное лицо; впоследствии таких доверенных людей называли по отдельным заводам управителями, а по округам – управляющими.
  Приклад – пожертвование, подарок, вклад (в церковь); на приклад отправил – послал бесплатно, как подарок.
  Прилик – видимость; для прилику – для видимости; ради приличия.
  Припалить – быстро приехать.
  Припека – прибавка; сбоку припека – случайно приставшее, постороннее, чужое.
  Припой – медная стружка, которую иногда сдавали неопытным скупщикам за золото.
  Присадить – 1) прикрепить к дереву, металлу; 2) крепко больно, садко ударить.
  Прискаться – придраться.
  Притча – неожиданный случай, помеха, нежданная беда.
  Приходить на кого-нибудь – обвинять кого-нибудь, винить.
  Прихорониться – укрыться, спрятаться.
  Причтется – придется.
  Пробыгаться – проветриться, освежиться.
  Провинка – ошибка.
  Проворный – сильный (в обычном значении почти не употреблялось в заводском говоре; для понятия «проворный» употреблялись другие слова: развертной, верткий).
  Промяться – пройтись, проходиться.
  Просто было – свободно, легко, без проволочек.
  Профурить, профурять – расшвырять, растратить; фурять – бросать; фурка – род ребячьей пращи, рогатки.
  Пустоплесье – открытое место среди леса.
  Пушить – быстро бросать в кого-нибудь, забрасывать.
  Пущай – пусть.
  Пятисаженные столбы – упоминаемые в сказе «Медной горы Хозяйка», видимо, малахитовые колонны Исаакиевского собора.
  Раделец – от слова «радеть» – кто заботился о них, старался для них.
  Различка – разница.
  Разоставок – то, чем можно разоставить ткань, вставка, клин, лоскут; в переносном смысле-подспорье, прибавок, подмога.
  Расстараться – достать, добыть, найти.
  Растолмачить – перевести, разъяснить.
  Резунцы – растения типа осоки.
  Ремки, ремье – лохмотья, отрепье. Ремками трясти-ходить В плохой одежде, в рваном, в лохмотьях.
  Робить – работать. Основное слово для обозначения этого действия. «Где робил?», «Куда робить?», «Ушел робить».
  Руками хлопали – удивлялись (от жеста).
  Рыкало-зылало – свирепый, непомерно-строгий, крикун (от рычать и выкать-хлестать, ударять).
  Рябиновка – речка, приток Чусовой.
  Сбить народ – созвать, скликать.
  Свышный – привычный; не свышны – не привычны, не в обычае это.
  Сголуба – голубоватый, бледно-голубой.
  Северский завод, Северна – один из заводов Сысертского округа. В прошлом доменное и мартеновское производство (см. Сысертские заводы).
  Северушка – приток Чусовой; впадает в Чусовую в километрах трех от Северского завода.
  Синюха, синюшка – болотный газ. (в основном – метан. – пр. ск.) Скажи на милость – присловье, в смысле – удивительно даже, удивляться надо.
  Сквозь свитеют – просвечивают.
  Скудаться – хилеть, недомогать, хворать.
  Скыркаться – скрести, скрестись (в земле).
  Слань – вернее стлань, настил по дорогам в заболоченных местах. Увязнуть в болоте такая стлань не давала, но ездить по ней тоже было невозможно.
  Сличье – удобный случай, к сличью пришлось – подошло.
  Слышок, слушок – слух.
  Сметить дело – понять, догадаться.
  Смотник(-ца) – сплетник(-ца).
  С находи – приходить на время.
  Сном дела не знать – даже не предполагать.
  Сноровлять, сноровить – содействовать, помогать, сделать кстати, по пути.
  Совестить – стыдить, укорять.
  Сойкнуть – вскрикнуть от испуга, неожиданности (от междометия «ой»).
  Сок – шлак от медеплавильного и доменного производства.
  Соломирский – последний владелец заводов.
  Сопнуть – сдвинуть ногой.
  Сорочины – сороковой день после смерти.
  Спокой – покой.
  Сполоху наделать – переполошить, поднять на ноги, привести в беспокойное состояние.
  Спортить – испортить.
  Справный – исправный, зажиточный; справа – одежда, внешний вид. «Одежонка справная», то есть не плохая. «Справно живут» – зажиточно. «Справа-то у ней немудренькая» – одежонка плохая.
  Спущаться – спускаться.
  Сряжаться – снаряжаться.
  Стара-дорога – П. А. Словцов в «Историческом обозрении Сибири», изданном в 1838 г., говоря о путях сообщения в период с 1595 по 1662 год, писал: «Была еще летняя тропа для верховой езды пролегавшая из Туринска, после из Тюмени через Катайский острог на Уфу по западной стороне Урала с пересечкой его подле Азовской горы». Памятником этой старинной дороги надо считать и название горы около Нязепетровского завода – Катайскнй холм.
  Стары люди – Может быть, потому, что Полевской завод строился на месте древних рудокопен – «чудских» капаней, здесь была живы рассказы о «старых людях». В этих рассказах «стары люди» изображались по-разному. Одни говорили, что «стары люди» жили в земле, как кроты, а потом засыпали себя, когда в этот край пришли «другие народы»; другие говорили, что «стары люди» брали медь только сверху, а золота вовсе не знали и жили охотой да рыболовством. Предполагалось, что слой земли, на котором жили «стары люди», уже так завален сверху, что до этого слоя приходилось «докапываться». «Докопались до той земли, где стары люди жили, – нет золота. Не на место, видно, угадали».
  Стенбухарь – так назывались рабочие у толчеи, где дробилась пестами руда. Этим рабочим приходилось все время бросать под песты руду – бухать в заградительную стенку.
  Столб-гора – за Северским заводом, со сторожевой вышкой.
  Страмец, страмина – от слова «срамить» (бесчестить, позорить); употреблялись в быту довольно часто в смысле бесстыдник(-ца), бесчестный(-ая). Слова срам, срамить произносились с наращенным Т – страм.
  Стурять – сдавать, сбывать (поспешно).
  Сугонь – погоня; в сугонь пошли – бросились догонять.
  Сумки надевать – дойти или довести семью до сбора подаяния, до нищенства.
  Сходственность – сходство.
  Счунуться – связаться, сцепиться, заняться с кем-нибудь.
  Сысертские заводы – группа из пяти заводов, принадлежавших на так называемом посессионном праве сначала Турчаниновым, потом Соломирскому. Называлась эта группа Сысертским горным округом.
  В восточной части округа было три железоделательных завода: Сысертский, главный завод округа, Верх-Сысертский (Верхний), Нижне-Сысертский (Ильинский) – все на речке Сысерти Обской водной системы (через Исеть). В западной части округа были заводы: Полевской и Северский на речках Волжской системы (через Чусовую).
  «Заводская дача» – территория округа; составляла 239 707 десятин; по современной мере свыше 2 600 кв. километров=260 000 га.
  Кроме заводских поселков, на территории округа были в восточной части деревни: Кашина, Космакова (Казарина), и села: Абрамовское, Аверинское, Щелкунское; в западной части: Кунгурское, деревня Косой Брод и Полдневское. В прошлом населяли их или крепостные, или «непременно обязанные работники» Турчанинова. После падения крепостничества многие из жителей этих селений занимались тоже исключительно заводскими работами.
  Общая численность населения заводов и поселков, расположенных на территории заводского округа, немногим превышала тридцать две тысячи человек, или двенадцать человек на один кв. километр. Пахотная земля лишь у сельского населения, да и то больше за пределами заводской дачи. Жители заводских поселков пахоты вовсе не имели, и почти вся «заводская дача» была занята лесом, в котором ежегодно вырубали свыше 2 400 десятин сплошной рубкой и 7 500 десятин – выборочной.
  На территории округа насчитывалось до сорока железных рудников, восемь владельческих золотых рудников и приисков и свыше сотни золотоносных россыпей (разрабатывалось не больше трети), кроме того, добывали тальк, огнеупорную глину, известь, мрамор, хризолиты. Медистые и сернистые колчеданы в пору сказителя не разрабатывались: их считали обальчиком – пустой породой.
  По территории Сысертского округа тогда проходила одна трактовая дорога на Челябинск; железной дороги не было, и западная часть округа была особенно глухой. Расстояние между группами восточной и западной было, примерно, сорок километров; расстояние между Полевским и Северским – семь километров Общность заводского хозяйства отразилась и в сказах. Особенно часто упоминается Сысерть, как главный завод округа, а также Северский и деревня Косой Брод, – как ближайшие.
  Таку беду – в смысле сильно, очень. «Суетится, таку беду, хлопочет», то есть очень суетится.
  Тайный купец – скупщик золота.
  Тамга – знак, клеймо.
  Твердой – решительный, с характером.
  Терсут, Терсутское – самое большое болото б. Сысертской заводской дачи.
  Толкуют, толковать – понимают, знают толк в чем-нибудь. «В песках-то он добро толкует» – знает золотоносные пески.
  Толмить – твердить, повторять
  Тонцы-звонцы – танцы, веселье.
  Туе – вин. и ж. р. от местоимения «та»: «в туе гору, в туе дудку».
  Тулаем – толпой.
  Тулово – туловище.
  Турчанинов – владелец заводского округа. В сказах фигурирует обыкновенно первый владелец – «старый барин». По историческим материалам, он действительно уже был стариком, когда выклянчил себе заводы. Был он из купцов, числился «в ранге сухопутного капитана», но не имел дворянского звания, а с ним и права покупать крестьян. Это, однако, не помешало Турчанинову заселить заводы «выведенцами» из северных областей.
  Во время Пугачевского восстания Турчанинов системой обмана, угроз, жестокостей и посулов сумел удержать в повиновении большую часть рабочих, и едва ли не один из уральских заводовладельцев не понес материального ущерба по заводам. Екатерина II высоко оценила эту изворотливость Турчанинова и в своей грамоте писала: «За такие похвальные и благородные поступки, особенно учиненные в 1773 и 1774, возвести с рожденными и впредь рождаемыми детьми его и потомками в дворянское достоинство Российской империи».
  Не удивительно, что этот хитрый, ловкий и жестокий старик остался в памяти заводского населения. Что касается остальных Турчаниновых, то к ним, видимо, подходит определение из сказа «Малахитовая шкатулка»: «Однем словом, наследник».
  Туяс, туес, туесок, туесочек – берестяный бурак.(емкость, в том числе и для воды. Правильно сделанный туес воду не пропускает; из-за весьма низкой теплопроводности стенок сравним с термосом. Крышка обычно широкая. – пр. ск.)
  Угоить – устроить, сделать.
  Удобриться – стать добрым, ласковым (чаще притворно).
  Удумать – придумать, выдумать.
  Ужна-ужин; чужа ужна – кто живет за счет других.
  Укрепа – укрепление; для укрепы – чтобы крепче было.
  Умуется – близок к помешательству; заговаривается.
  Умыл – растратил, пропял.
  Упалить – быстро уехать, ускакать.
  Упредить – предупредить.
  Урево – стадо.
  Уроим или Ураим (по-башкирски котел), – котловина по реке Нязе, где расположен Нязепетровский завод. Селения, близко подходившие к этой котловине, назывались тоже Ураимом.
  Уставщик – завцеха или передела; на его ответственности было, чтоб продукция выпускалась установленного образца, по уставу.
  Усторонье, наусторонье – в стороне, отдельно от других, на отшибе.
  Утуга – густая толпа.
  Утурить – прогнать, угнать.
  Ухайдакать – уходить, сгубить, убить, истратить, потерять. «Тут в лесу ухайдакали» (убили); «все наследство ухайдакал» (прожил, промотал, истратил); «там, видно, и пестерь свой ухайдакал» (потерял свою суму); «сколь посуды на свадьбе ухайдакали!» (разбили).
  Фаску снять – обточить грань.
  Фунт – старая мера веса, 400 гр.
  Хватовщина – растаскивание второпях, как попало, что под руку подвернулось, что успел схватить.
  Хезнуть – ослабеть, слабеть.
  Хитник – грабитель, вор, хищник.
  Хозяевать – хозяйничать.
  Чести приписывать – похвалить.
  Честно-благородно – по-хорошему, как следует.
  Чирла – яичница, скороспелка, скородумка, глазунья (от звука, который издают выпускаемые на сковородку яйца).
  Что хоти – хотя, хотя бы.
  Чутешный – едва, чуть заметный.
  Шалыганить – праздно шататься, повесничать, бездельничать, в сказе – уклоняться от работы на барина.
  Шварев Ванька – был главным приказчиком Сысертских заводов во время крестьянской войны под предводительством Пугачева.
  Шибко – сильно, очень.
  Ширинка – полотенце; отрезок ткани по всей ее ширине.
  Шмыгало – быстрый, подвижной человек.
  Шнырить – искать.
  Штабеля – большие стопы, в какие обыкновенно укладываются строительные материалы.
  Щегарь – штейгер.
  Щелкунская дорога – Челябинский тракт. Название по ближайшему селу в направлении от Сысерти на Челябинск.
  Яга – шуба из собачьих шкур шерстью наружу; такая же шуба из оленьих, козьих, жеребковых шкур называлась дохой.
  Ясак – подать, дань.
  Яшник, яшничек – ячменный хлеб (ячный).


[Закрыть]

По нашим заводам исстари такой порядок велся, чтоб дети родительским ремеслом кормились. Так и в нашей семье было. Все мои старшие братья по отцовской дороге пошли, один я на отшибе оказался, стал свою долю в горе искать, да и задержался на этом деле до старости.

Не больно гладко она началась, да и потом косогором с ухабами шла. Теперь вот подшучиваю над своею старухой. Каждый месяц, как деньги ей передаю, непременно скажу:

– Получите, Анисья Петровна, на домашние расходы пенсию, какая по заслугам мужа назначена.

Она, понятно, берет. Ни разу не отказалась и тоже с полным обхождением отвечает:

– Покорно благодарю, Сидор Васильич. Премного довольны.

А когда еще ласковенько этак спросит:

– Табачку-то тебе купить или еще тот не искурил?

– Это, – отвечаю, – какое участие ваше. Ну, старуха у меня не привычна долго-то с обхождением поступать, заершится:

– А такое участие, чтоб того проклятого табачищу вовсе не было. Всю избу прокоптил. До старости дожил, а ума не нажил!

Только мне эта воркотня вроде забавы, для домашнего развлечения. А ведь раньше не то было. Не одно, поди, ведро слез моя женушка пролила, а попреков да покоров в самый большой углевозный короб не вобьешь. Не раз грозилась вовсе уйти от меня. Все, видишь, образумить да усовестить меня хотела, чтоб по-людски жил, работал бы на фабрике либо при каком другом заводском деле находился.

А сколь мы сладко с ней жили, по тому суди, что ни один из моих сыновей и зятьев на мое ремесло не позарился.

Ну, все-таки старуха от меня не ушла, а теперь и грозиться этим перестала. Пятерых ребят мы с ней вырастили и к делу приставили. Пенсию вот получаю. В двух местах по моему показу рудники есть. Один Талышмановский, а другой по моей фамилии произвели. Чуешь? Не зря, выходит, я с малых лет да женатым столько муки от семейных своих принял.

И тем могу похвалиться, что двое моих внучат по моей части пошли. Один еще учится в институте, а другой уж три года как все курсы окончил. Инженер! Со всяким прибором обходиться умеет. Теперь за Благодатью разведки ведет. Недавно приезжал домой, так сказывал, много чего они там нашли.

Известно, грамотные, с приборами идут и целой партией. В день узнают больше, чем мы за годы высмотрим в одиночку-то. И шли мы, почитай, вслепую. Одна надежда на глазок, на слушок да приметы разные. Стариковские сказы тоже не отвергали. От иного и польза бывала. Да вот лучше я сначала расскажу про все это.

В малолетстве я пристрастился рыбешку ловить. Рыболовной снасти в нашем доме не было, а удочку всяк смастерит. Я и занялся с удочкой в те годы, как в школу учиться бегал. Тятя этому не препятствовал: все-таки парнишка не баклуши бьет, а за школу одобрял: «Учись». Потом, как я три класса кончил и похвальный лист принес, тятя этот лист на стенку повесил и другим показывал:

– Сидша наш, гляди-ко, отличился. Бумагу с золотыми каемками ему выдали!

Как прошло с той поры еще года два, родитель стал поварчивать на мое рыболовство:

– Пора к делу приучаться, а ты все со своей удочкой балуешься!

Ну, мамонька меня заслонила:

– Что ты, отец, зря парня беспокоишь? Не сидим без рыбы-то. Вас вон трое на заводе, а получка какая? Кабы Сидша рыбу не носил, сплошь бы всухомятку хлеб жевали. А то приварок есть. Пускай еще сколько порыбачит. На завод успеется.

Так и застояла меня себе на голову. Потом сколько ее отец корил: «Лентяка вырастила». А мне тогда отсрочка вышла, с год еще без покору рыболовил. Большенький стал. Кое-что понял. Жерлицы завел, морды плести и ставить научился. Зимой тоже ловить навык. Рыба у нас всегда была. Случалось, какую рыбку побогаче мать и продавала.

Раз летом забрался я по Полдневской дороге к Чусовой. Река там мелкая, с перекатами, а мне это и надо было, потому на таких перекатах хариус ловится. Постоял долгонько, а толку мало. Вижу, идет какой-то пожилой человек. Одет попросту, походка легкая. Высокий такой и на лицо приметный. Усы реденькие, подбородок тоже чуть волосками прострочен, а под подбородком густой клин седых волос. Брови тоже седые и как-то вразмет пошли. Ровно вот две маленькие птички сидят и крылышки подняли. Одним словом, приметные. Раз увидишь, никогда не забудешь.

Идет этот человек и говорит:

– Ты, парень, не ладно примостился. Тень-то твоя на – воду падает, а хариус – рыбка сторожкая. Увидит – отойдет. Ты лучше на ту вон излучину ступай. Там тебе солнышко чуть не в лоб придется, тень на кусты, да и кусты там поближе к берегу, а перекат такой же.

Сказал – и прошел. Мне, по ребячьему делу, дивом показалось: ни о чем не спросил, а посоветовал, будто наперед все узнал. Все-таки послушался этого совета, перешел к перекату, про который он говорил, и живехонько наловил хариусов полную корзинку. Еле до дому донес: тяжело оказалось. Мамонька обрадовалась: «Самая-то господская рыбка. Уважают такую. Побегу-ка, не купят ли».

И, верно, целковый ей за корзину дали. Перед отцом мамонька даже похвалилась моей удачей. Показала полученный рубль и говорит:

– Тебе за это два дня у печки жариться, а Сидша в один день столько получил.

– Моя полтина надежная, она на всяк день есть, а эти рубли, которые с водой плывут, – одна заманка для дураков.

После этой удачи повадился я ходить по Полдневской дороге на Чусовую. Хариус всегда на том месте ловился, только все меньше и меньше. Раз опять подошел ко мне этот человек. При ружье, в руке лопата, за поясом каелка. Легонькая, для верхового бою. Подошел, сел покурить. Я ему спасибо за хорошее место сказал, а он советует:

– Не надо на одном перекате ловить. Приметливая эта рыбка. Учует свою убыль, вовсе тут держаться не станет. Ты переходи с переката – на перекат, не жалей ног-то. Одно помни – к солнышку применяться надо, чтоб тень на воду не падала.

– Ты, видно, рыболов? – спрашиваю.

– Рыбачу, когда на ушку понадобится. Больше-то мне не к чему. Одиночкой живу, а летом редко и в избу захожу. В лесу больше.

– Охотничаешь?

– Какая охота с кайлой да лопатой. Ружье это так, для провиянту. По нехоженым дорогам топчусь. Птица там спокойная. Когда и подстрелю на еду. Другое мое дело.

– Старатель, значит? – догадался я.

– Тоже не угадал. Старатель, он к своей дудке пришитый, а я, видишь, брожу да в землю гляжу.

– Что ищешь?

Он усмехнулся и говорит:

– Подожди. Не все сразу. Чей хоть ты, любопытный такой?

Я сказался. Он опять спрашивает:

– Грамотный?

– Школу, – отвечаю, – с похвальным листом окончил.

Он поглядел этак раздумчиво и тоже сказался:

– Мало я ваших фабричных знаю. Старатели да охотники мне знакомее. Эти про Кирила Талышманова знают, только, поди, позаочь-то мало доброго говорят.

Сказал это – у меня, как говорится, глаза на лоб полезли. Он это видит и говорит с усмешкой:

– Слыхал, видно, про полдневского чертозная? – Он самый и есть. Не испугался?

– Зачем, – говорю, – пугаться. Не маленький, поди-ка.

– Ладно, коли так, а теперь беги-ка на тот перекат да понадергай хариусков. Господская рыбка, уважительная… Мать похвалит.

Я тут прямо спросил:

– Ты, дяденька, как узнал… насчет господской рыбки и что мать похвалила?

Он ласково так на меня уставился и говорит:

– Глазеньки-то у тебя худым еще не замутились, – все через них видно.

И вот, понимаешь, как пришил меня к себе этими словами. Так бы никуда бы от него не ушел, а Кирило Федотыч, наоборот, подгоняет:

– Беги-ка, беги скорей. А то мало рыбы носить станешь, на другую работу тебя пошлют. Большенький ведь… Не увидимся тогда.

С той поры и началась перемена моей жизни. В то лето много раз видел я Кирила Федотыча. Показал он мне свои поисковые ямы. В избе тоже у него побывал. Там у него во всех углах груды руды да камней. Иные камешки в запертом сундуке хранились. Их тоже показал. Мне все это любопытно показалось, а особенно ямы. Одна большая была. Тут у Кирила Федотыча под навислым камнем инструмент всякий был.

– Это, – объяснил Кирило Федотыч, – у меня яма едовая. Камешки на продажу из нее выбираю. Хоть одиночкой живу, а на одежду да обувь надо, на дрова тоже. Зима-то ведь у нас, сам знаешь, долгая. Вот и сбываю из этой ямы камешки, а те у меня поисковые, – узнать только, нет ли там чего полезного человеку. У меня их много нарыто. Которые уж и сам не помню. По записи искать надо. Сказываю о своих находках заводскому начальству, да плохо оно слушает. Когда на золотишко набежишь, за это хватаются. Пустой народ. Об одном у них забота, как бы одночасьем разбогатеть.

– Кому, – спрашиваю, – камешки сдаешь?

– На них, – отвечает, – в городе охотников много. Только я одному сдаю. Старичок один есть. Первейший мастер по огранке и с понятием. Он, видишь, всякие камни берет и после огранки продает, а эти камешки у себя оставляет. Огранит – и в сохранное место. Они, – говорит, – золотоцветню горы родня, их нельзя на пустяковые подвески держать. Хризолитовая особь для большого дела пригодиться может.

– А какой золотоцветень горы?

– Когда-нибудь расскажу и об этом, – пообещал Кирило Федотыч.

Так вот рассказами да показом и приклеил он меня к своему поисковому делу, а когда я сказал дома, что хочу поступить в ученики к Кирилу Федотычу, тятя на меня закричал:

– Из головы выбрось эту дурость! Ты коренного фабричного роду и никуда в другое место не пойдешь. Твой-то Кирило, сказывают, умом повихнулся, а ты к нему в ученики захотел! Чтоб я этого больше не слышал! Завтра же сведу на завод.

А я уперся: – «Не пойду!» Тятя меня с крутого плеча и давай ремнем потчевать. Я как-то вырвался и убежал из дому. Мамонька, понятно, растревожилась. Свара в доме пошла. Кончилось тем, что Кирило Федотыч сам пришел и уговорил как-то отца. Тятя только этак сердито поглядел на меня и укорил мамоньку:

– Любуйся, какого самовольного балука вырастила.

А мне сказал:

– Смотри, Сидко, на меня потом не пеняй, что вовремя не образумил.

С таким родительским наказом я и стал выучеником по поисковому делу.

Кирило Федотыч маленько грамотный был. Книжки у него были. Особо он дорожил одной.

– Это, – говорит, – старинного академика Севергина сочинение. Тут все о камнях и земле, о горючих и металлических существах по правде сказано.

За этой книгой он частенько подолгу сидел, только иной раз жаловался: непонятное есть, и нерусскими буквами иные слова напечатаны. По этой же книге он вел испытание руды и земель.

Учил меня Кирило Федотыч не по книге, а на деле. Собирается где поиски делать, сейчас же расскажет, по каким признакам и приметам он это место выбрал, что думает тут увидеть в первом пласте, во втором, откуда он разглядел эти пласты, пока ямы нет. Когда работу ведем, тоже по порядку рассказывает. За таким, дескать, камешком должны встретиться другие, а за этими – третьи. Первые – следок, вторые – поводок, а третьи-те самые, которые искать задумали.

Летом мы с Кирилом Федотычем по всей заводской даче бродили. Раз как-то сидим на самой вершине горы. Кругом на многие версты видно Кирило Федотыч тут и рассказал мне о золотоцветне горы:

– В иных местах горы под облака ушли, снег на верхушке и летом не тает. Сразу видишь, где вершина, где скат, где подошва. А в нашем краю, видишь, горы мелконькие и все лесом заросли. Те, что покрупнее, хоть имена имеют. Азов вон, Волчиха, в той вон стороне Таганай, а там Благодать, дальше Качканар и другие. Иные опять по выработкам: Хрустальная, Карандашный увал, Тальков камень. Остальные, если путем разобрать, без имен ходят. Чтоб не путаться в дорожках, и эти горки, понятно, называют, только вовсе простенько. Растет сосна – горка Сосновая, по березе – Березовая, по осине – Осиновая, Липовая там, Ельничная, Пихтари, Кедровая, Листвяничная. По подъему тоже различают:

Пологая, Крутая, Остренькая. Перейди в другую заводскую дачу, там тоже Сосновые да Ельничные, Пологие да Остренькие. Одна путанка, а не имена. Когда надо запись о находке сделать, примечаю по речке либо, того лучше, по номерному знаку лесного участка. А все эти горки скопом зовут одним словом – гора.

Оно и правильно, потому как по нашим местам гора может оказаться там, где ее вовсе не ждут. Поселились, к примеру, на ровном будто месте, жили не один десяток годов, а копнул кто-то поглубже в своем огороде, оказалась руда. Первый сорт, мартит! Чуть не цельное железо. Стали добывать и видят: жила не в ту сторону идет, где ближний железный рудник. От другой, значит, горы эта жила. Не по один год из этих огородов по двум улицам мартитовую руду добывали да в завод сдавали, а так и не разобрались, откуда жила пришла. Да что говорить! На что низкое место – болото, а и под ним гора может оказаться. Сколько раз по таким местам мне самому приходилось дорогие камешки добывать! Не от болотной же няши они зародились.

Это я к тому разговоры веду, что вот все эти вершинки, которые видишь, они вроде вешек, а гора сплошной грядой прошла. Недаром ее раньше Поясом земли звали. Пояс и есть. Вишь какой! В длину тысячами верст считают, а сколь он широк и насколько в землю врезался, этого никто толком не знает. В поясах по старине, известно, казну держали. Оттого, может, и нашей горе прозванье досталось. Только, понятно, в таком поясе богатства не счесть.

По этому Поясу земли, говорят, широкая лента украшенья прошла из дорогих камней. Всякие есть, а больше сзелена да ссиня. Изумруды, александриты, аквамарины, аметистики. А по самой середке этой хребтины двойной ряд хризолитов. Видал этот камешек? Помнишь? Он и зеленый и золотистый. Веселый камешек. В сырце, и то любо подержать такой на руке. Так весной да солнышком от него и отдает. Мы эти камешки золотоцветняками зовем.

Только эти камешки мелконькие, а есть большой. Этот зовут золотоцветнем горы. Такого еще мир не видывал. Перед ним все камни, какие из земли добыты, не дороже песку, а то и золы.

Сила этого камня не в том, что за него много денег дадут. Ни у кого и денег не хватит, чтоб его купить. Перед тем человеком, который усмотрит этот камень, Пояс земли раскроется.

Такой камень, понятно, гора крепко держит. Не одну, поди, сотню лет которые понимающие этот камень подсматривали, – а ничего. Даже следочков к нему не нашли. И то сказать – в одиночку бьются. Много ли один в такой горе за всю жизнь увидит. Заводское начальство со счету сбрось. Эти слепороды дальше своего носа не видят. О том, чтобы раскрыть Пояс земли, у них и думушки не бывало. Иноземные больше про наше богатство пронюхали, подсылают своих, а то и здешних нанимают, у кого стыда нет. Вот хоть северский управитель. На заводской будто службе, а сам каким-то американцам поиск ведет.

Ну, этим, ясное дело, золотоцветень горы не дастся, потому орудуют воровски и жадностью пропитаны насквозь. Чуть что попадется, сейчас же рвать начнут, не до поисков им. Нет, друг, тут другой глаз требуется. Мало того, что он должен быть зоркий, надо еще, чтоб он ни какой корыстью не замутился, не для себя выискивал, а для всего народа.

Рассказал это Кирило Федотыч и добавил:

– Может, и тебе не удастся увидеть, либо хоть дожить до той поры, когда золотоцветень горы увидят, в одном не сомневайся – горы эти еще послужат народу, да и как послужат!

Этот сказ своего учителя по поисковому делу я запомнил на всю жизнь. Сперва, по молодому умишку, сам поглядывал, не откроется ли мне золотоцветень горы. Потом, как в лета вошел, уразумел, что не про таких сложено. Поиски, видишь, вел не безрасчетно, чтоб заработать для себя и для семьи, а когда и вовсе не добывал в ямах старательскую долю. И все-таки этот сказ мне надежду подавал, что не всегда так будет. Тогда, видишь, сильно заговорили, что скудеет наша гора, что скоро тут и добывать нечего будет.

Может, это нарочно плели, чтоб цену на заводы сбить. Тогда, годов так за десять до революции, многие здешние заводы от старых владельцев стали переходить к каким-то обществам, а правители, как на подбор, оказались чужестранные. Видишь это, и неспокойно станет, а вспомнишь сказ, повеселеешь.

В этакую веселую минуту ко мне как-то и подъехал северский управитель.

– Покажи, Климин, места, какие у тебя на примете, я тебе хорошо заплачу.

Я ему, конечно:

– В другую контору заявки даю.

– Это, – говорит, – все едино.

– Кому, – отвечаю, – как, а я на сторону продавать не согласен.

Про мошенство этого управителя я слыхал, и так мне неохота стало заявку сдавать, что не пошел в контору. Так мои разведки впусте и лежали не по один год. Тут война подошла. Пришлось мне там три года пробыть, потом столько же на гражданской, а как пришел домой, там вовсе другая контора. Чермету о своих находках и заявил. Утешно мне это, только все-таки это дело маленькое, а главное в другом. Дождался-таки я, что старый поисковый сказ сбылся.

Сталинский зоркий, заботливый глаз усмотрел среди наших лесов, увалов да старых разработок золотоцветень горы и указал за него взяться.

И Великий Пояс земли раскрылся и показал свои бессчетные богатства на радость трудовому народу, на зависть его врагам.

Всем видно, что наша старая гора теперь живет новой жизнью. Бессчетными огнями новых рудников, шахт и заводов горит и переливается золотоцветень нового Сталинского Урала.