Текст книги "Иллюстрированная история оружия. С древнейших времен до начала XIX века"

8
Появление и развитие рыцарства

Под управлением Карла Великого Германо-Франкское государство достигает высшей степени своего могущества. Делая в своем огромном государстве всесторонние преобразования согласно требованиям времени, этот великий государь занялся военным делом, организовал и привел в порядок военные массы, обратил внимание на их вооружение, причем эта организация военных сил имела гораздо большее значение, чем обыкновенная предохранительная мера со стороны правительства. Принципы, которыми руководствовался Карл Великий при образовании войска, должны были, при обширном применении, совершенно изменить социальное положение германских племен.

Еще до Карла Великого война лишала множество племен свободы, отдавая их в подданство победоносных предводителей. Организация Карла Великого при продолжительности войн в отдаленных странах представляла такое стеснение собственников (свободных – frei), что они добровольно пошли на службу более могущественных и богатых лиц, обязавшихся их содержать во время походов.

Таким образом появились ленные владельцы и ленники, или вассалы. Первые скоро достигали власти и богатства, и из них через наследственность образовалось дворянское сословие, рыцарство, которое приобретало все большее и большее влияние на жизнь государства и которое дало характерную окраску всем Средним векам.

В стремлениях Карла Великого создать конное войско укрепление единичной силы представляло неопровержимые военные преимущества. Каждый из его вассалов, каждый свободный должен был являться на войну со своими людьми, на конях и становиться под главное знамя. После них следовало пешее войско из несвободных и слуг, которые были частью пикинерами, частью стрелками. Из этого положения и создалось понятие «высший» и «низкий». В силу социального значения этой привилегированной части войска, в силу доверия государя к своим ленникам и вассалам конница стала важнейшим элементом войска, она видела в себе не только сердце войска, но и само войско. Такое положение, соответствуя характеру германского народа и его идеям о геройстве, могло, однако, только до тех пор иметь значение, пока остальные народы были того же мнения.

Появление кавалерии влечет за собой полнейшее изменение в вооружении. Длинный меч, уже использовавшийся франками во время Меровингов, становится теперь главным оружием конного воина и принадлежностью каждого свободного человека; вместе с тем увеличивается и значение копья, принесенного народами, пришедшими с востока в V веке, и его значение как оружия для первого нападения растет с необыкновенной быстротой. Длинный щит, несмотря на свое неудобство, и для конного воина не мог быть отменен вследствие несовершенства военного платья. Полукруглый, редко остроконечный шлем надевается поверх шейного прикрытия (нашейника), мешковидный панцирь спускается почти до колен.

Такое вооружение впервые появляется в сражении при Мерзебурге (933), и неожиданный успех, который оно имело, несмотря на то что неприятельское войско было в восточном вооружении и сражалось по системе восточных народов, привел к убеждению в непобедимости тяжелой кавалерии. И это представление, сделавшееся вскоре всеобщим, не могли совершенно уничтожить даже тяжелые уроки Крестовых походов. Что касается оружия пешего воина (Fussknecht), то тут не было установлено никаких правил; он мог сражаться палицей собственного изготовления, топором, копьем с крепким древком. Стрелки из лука набирались немецкими полководцами преимущественно из других стран; и это было первым зачатком наемного войска.

Не так быстро и решительно, как в Германии и Франции, произошло образование рыцарства в Италии, где оно и было всегда менее многочисленно, но зато вскоре приобрело большее могущество и значение. Венеция и Генуя управлялись всем дворянством сообща, в других же местностях более сильные из дворян захотели сделаться самодержавными государями и образовали множество небольших государств. Народная масса была с давних пор несвободна и угнетена. Здесь-то, где скрывался такой неограниченный простор честолюбивым стремлениям бесчисленных государей, скорее и ранее, чем где-либо, должно было образоваться наемное войско.

В начале Средних веков вооружение итальянцев делалось по древнему образцу; постороннее влияние проникало только с Востока, а индивидуальные особенности этих потомков Рима и их гибкая натура сделали остальное, чтобы дать вооружению своеобразный характер. Кроме того, не следует забывать, что пехота была с давних пор преобладающим войском Италии и таковым осталась навсегда. Только в XII веке обнаруживаются первые стремления усвоить себе иную систему войны, причем пехота все-таки не делается предметом презрения, как в Германии и Франции.

Основную черту итальянского вооружения составляет его легкость. Мечи были короткие и острые, приспособленные для укола, наконечники копий узкие и часто снабженные крючками, древки копий длинные и тонкие, щит, крайне небольшой, – имел круглую форму, кинжал был в большом употреблении. Шлем покрывал, подобно чепцу, всю голову. Панцири были очень легкие и крайне разновидные: чешуйчатые, с нашивными кольцами или бляхами, а также состоявшие как бы из петель.

В Испании из античных рамок выходит только вооружение кельтиберов, использовавших длинный обоюдоострый меч, маленький, сплетенный из сухих жил шлем и метательное копье с крючком, которое делалось целиком из железа и которым они управляли с необыкновенной уверенностью. Как чудеснейшие стрелки, они были врагами всяких доспехов.

В истории развития оружейного дела Европы нет ни одного периода, который бы имел большее значение, чем период X и XI веков. Причина и повод к этому были даны северным народом, который уже в VIII веке наводил ужас на всю древнюю Европу своими отважными набегами. Это были норманны. Утвердившись на севере Франкского государства (912), они принимают живейшее участие в развитии рыцарства; благодаря своим способностям, деятельности и предприимчивости они вскоре сделались первыми людьми в военном деле, в них повсюду видели пример и образец всего того, что касается войны, ее средств и способа ведения.

Вильгельм Завоеватель (изображение на ковре в Байё)

Еще в IX веке норманны были в Андалузии, высаживались на африканский берег, проходили через Италию, вынесли из этих походов необыкновенную военную опытность и под огнем и мечом не упустили из виду ничего, что было для них нового и полезного у других народов. Таким образом, они сделали значительные преобразования в военном деле, преобразования, которые стали основным положением для всех Средних веков и которые своей организацией с наступательной тактикой соответствовали феодальному строю; элементы для этих преобразований они большей частью заимствовали у восточных народов. На гобелене в Байё, изображающем картины завоевания Англии (1066), с первого взгляда заметно в вооружении влияние Востока, хотя дальнейшее развитие, нельзя не признать, совершается согласно своеобразным национальным верованиям. Там мы впервые находим рядом с древним пилумом острый шлем с характерным наносником, плотно облегающий панцирь, но в то же время замечаем, что нормандец, равно как и саксонец, удерживает употребление своего большого национального щита с длинным мечом.

В вооружении тяжелой пехоты, рядом с длинными крепкими копьями, встречаются, хотя и не в большом количестве, секиры, а из метательного оружия – праща, использующаяся только при вступлении в бой. В вооружении конного воина и пехотинца нет еще большой разницы, только длинный щит конного воина заостряется книзу. Копье управляется еще незащищенной рукой, и меч, по обычаю восточных народов, вынимается только тогда, когда уже прорвана неприятельская линия и каждый ищет себе противника, чтобы побороться один на один.

Могущественное влияние Востока на нормандское вооружение станет совершенно понятным, если вспомним между прочим, что Гарольд III провел целых десять лет (1033–1043) при византийском дворе в числе телохранителей в период непрестанных войн с сарацинами.

Конец IX века ознаменовывается началом Крестовых походов. Воинственный дух, потребность деятельности, старинная наклонность к приключениям – вот причины, почему нормандцы с увлечением ухватились за идею завоевания Святой земли и скоро склонили к тому же и французов. Продолжительные и ожесточенные войны с сельджуками и арабами послужили прекрасной школой для западных народов. Уже первые столкновения с врагом поставили в недоумение и удивление западную конницу, увидевшую в лице своего противника гораздо более многочисленную кавалерию, которая не только была в состоянии отразить самый жестокий натиск, но умела тотчас прийти в прежний порядок и сделать, в свою очередь, не менее значительное нападение.

Такая конница оказалась непобедимой. Лук был давно известен на Западе, но такого града стрел, пущенных кавалерией и пехотой, западные воины еще никогда на себе не испытывали. Кроме того, они увидели перед собой подвижную выносливую конницу, вооруженную всевозможным оружием – копьем, палицей, топором и луком, и пехотинцев, стрелявших из незнакомого оружия – самострела, ядра которого пробивали даже панцирь. В Англии и Брабанте были сделаны попытки вести войну по восточной системе, и был сформирован отряд из 1280 стрелков из лука. Европейцы переняли у далеко опередивших их в военном деле восточных народов и многое касающееся вооружения, например кривой меч, легкое копье – пеннон, усовершенствованный вид лука и самострела. Важнейшим же следствием столкновения с Востоком явился подъем рыцарского духа, вызванный необходимостью тесно держаться друг друга и примером рыцарского настроения между восточными народами. Рыцарство основано на уважении личного достоинства, и эта основная черта его коренится во всех древних немецких и нормандских традициях, сохранившихся до позднейших поколений.

На песчаных равнинах Палестины возникли между разноплеменными европейскими рыцарями турниры, которые происходили между целыми отрядами или отдельными личностями. Причина возникновения турниров лежит не в стремлении приобрести больший навык в умении управлять оружием, а в соперничестве собравшихся здесь различных национальных партий, из которых каждая хотела доказать свою военную опытность и превосходство над другими. Турнир, как показной бой, не имеет никакого романтического характера. Еще Тацит говорит, что германцы были большие любители примерных сражений, а Гитгард рассказывает о военных играх в войне Людовика Немецкого. Древнейшие военные игры представляют собой сражения между отдельными шайками, которые носили название buburt.

До XIV века нет никакого различия между боевым вооружением и вооружением на турнире. Но с начала XIV века начинается постоянное разделение форм. Различие же в вооружении и оружии придает турниру совершенно своеобразную окраску, она теряет свой серьезный первоначальный смысл и незаметно становится бессодержательной игрой, для которой были установлены известные правила и которая не имела никакой связи с военным делом. Лишенный всякого основания, турнир идет дорогой всех праздных забав. Вскоре обнаружилось стремление к наружному эффекту при возможно большей безопасности, и турнир становится наконец просто красивой комедией, несмотря на все усилия лучших людей того времени – Гастона де Фоа, Вильгельма IV Баварского, Максимилиана I, Альбрехта Ахилла Бранденбургского и др., которые пытались возвратить ему его прежнее серьезное значение.

В высшей степени интересны для нас Крестовые походы относительно способов ведения войны и находящегося от них в зависимости вооружения. Состав неприятельского войска преимущественно из легкой кавалерии и его своеобразная система битвы показали с самого начала необходимость полнейшего изменения тактики со стороны европейцев. И не только из этих причин, но и в силу неблагоприятных местных условий. Еще во время Первого крестового похода пехоте отведена была гораздо большая деятельность сравнительно с той, которую она до этого времени имела. Уже при Антиохии (1097) конные воины принуждены были спешиться и тем достигли необычайного успеха. Сто лет спустя тот же маневр с равным успехом повторил Ричард I, король английский, в 1192 г. при Йоппе. В его распределении войск по древним греческим правилам ясно обнаруживается общераспространенное в то время убеждение, что военное искусство со времени падения Римского государства стало на ложный путь и что следует возвратиться к тому времени, когда совершился этот поворот.

Чем сильнее чувствовало ленное сословие свое могущество, тем сильнее стремился каждый упрочить в нем свое личное значение и необходимость в себе. Такое преувеличенное стремление к самовозвышению было причиной безмерно тяжелого вооружения; каждый хотел быть не только героем, но и «совершенно неуязвимым», отсюда произошло то, что конные воины стали носить шлемы в виде горшка и другие доспехи, совершенно не соответствовавшие ни климатическим условиям Востока, ни военной тактике восточных народов. Конный воин был теперь совершенно защищен от неприятельских ударов, но зато его конь изнемогал под тяжестью и сам он был не в состоянии подняться с земли без посторонней помощи. Оружие, подобно доспехам, тоже увеличилось в весе; древко копья стало делаться толще, меч тяжелее; копье, прежде управлявшееся свободно поднятой рукой, теперь нужно было упирать в выемку наплечника, чтобы нанести удар. И направление это продолжается до XIII века. При таком вооружении сомкнутый строй был совершенно невозможен, напротив того, силы неизбежно рассеивались и сражение представляло собой не что иное, как множество самостоятельных турниров, где каждый сражался для себя. И вот тут-то всеми презираемая пехота и дала пример сильной сомкнутой тактики, несмотря на свое смешанное и недостаточное вооружение. Многие благоразумные полководцы пытались вывести феодалов из этого заблуждения или сделать его, по крайней мере, вредным. Уже в навербованном войске Фридриха II есть много мавров с Сицилии, которые вели сражение совершенно иным путем. Поход Генриха VII (1310–1313) был последним триумфальным походом тяжеловооруженной немецкой кавалерии; уже несколько лет спустя толпа швейцарских плохо вооруженных крестьян наголову разбивает габсбургское войско (при Мооргафеле в 1315 г.)[8]8
  Причины такого поражения заключаются в том, что обдуманная тактика швейцарцев была в то же время гораздо большей соответственности с их вооружением, чем у неприятеля. Именно в этом сражении кавалерия могла занимать только положение резервных сил, но этого не допустило ее высокомерие. – Прим. авт.


[Закрыть].

Победа плохо вооруженной, но нравственно сильной пехоты разразилась громовым ударом над самоуверенной и гордой кавалерией Германии и Франции, заблуждение, продолжавшееся в течение столетий, было раскрыто, но за ударом не последовало еще правильного понимания случившегося; рыцарство не хотело отказаться от своего привилегированного способа служить отечеству на коне и только иногда случайно спешивалось, пытаясь восстановить свое прежнее величие. Но тщетно! В его тяжелом, невозможном для пешего вооружении рыцарство могло играть роль только неподвижной обороны, и битвы при Луапене в 1338 г., при Семпахе в 1336 г. и при Нефельсе в 1388 г. вполне доказали его несостоятельность.

Таким образом, полнейший переворот в военном деле произошел при содействии низших элементов народа. На рыцарство это имело деморализующее влияние, чему, кроме того, способствовала слабость правительственной власти. Не желая встать наряду с массой, рыцарство стало сражаться небольшими эскадронами, а так как такой способ требовал большой подвижности, то стали уменьшать доспехи. Прежде всего был уничтожен горшковидный шлем, а на его месте появляется бацинет; мешковидный панцирь заменяется более легким, который лучше облегает формы тела. Этим конный воин получает бо́льшую свободу действий и становится более полезным в битве, но процент конного войска все-таки значительно уменьшается, тогда как число пехоты прогрессивно возрастает. Самострел и лук встречаются теперь в большом количестве, а около 1330 г. в главных войсках появляются люди, умеющие действовать бомбардами, приводя в удивление и свое, и неприятельское войско.

Только благодаря знаменитой шахматной игре, прозванной игрой Карла Великого (из аббатства Сен-Дени) и теперь находящейся в Национальной французской библиотеке, можно составить представление об одежде, которую, вероятно, носили воины времен Карла Великого, так как несколько позднейшая Библия Карла Лысого (ок. 850) изображает сына Людовика Благочестивого среди стражи, костюм которой есть подражание римскому вооружению с добавлением особенного шлема в форме колокола, уже использовавшегося некоторыми военными людьми VIII века.

Пешки – в виде пехотинцев, одеты в длинное платье из материи, которое спускается на колени и имеет узкие рукава, доходящие до кисти руки. Грудь и плечи покрыты длинной мантией из железных блях, скрепленных в длину, на манер черепицы. Мантия эта имеет два боковых разреза для прохода рук. Головной доспех составляет цилиндро-конический шлем, который защищает щеки, оставляя лицо открытым; сверху он имеет выступ, спускающийся на нос, образуя наносник, защищающий лицо от поперечных ударов, подобно виотийскому шлему. Ноги защищены кожаными гетрами.

Оружие пехотинца состоит из меча средней величины, с широким при основании клинком, лезвия которого незаметно соединяются до острия. Рукоять имеет форму ромба с небольшим крестиком на вершине, трубка ее оканчивается круглой, более или менее овальной головкой.

Широкий миндалевидный щит, выпуклый извне, окаймлен обручем, вероятно металлическим; ремни щита перекрещиваются на внешней стороне, разделяя ее на четырехугольники, из которых каждый имеет в своем центре крупную шляпку гвоздя.

Фигура коня в этих шахматах представляет два различных типа.

На одном платье, по-видимому, из материи или кожи, спускающееся до колен и покрытое маленькими металлическими чешуйками. Не имея иного головного доспеха, кроме кожаного колпака, воин вооружен коротким мечом и щитом, напоминающим щит предыдущего пехотинца. Другой же имел платье, на котором прямоугольные железные бляхи прибиты одна на другую; этот доспех покрывает также часть руки от плеча до локтя и застегивается на бедрах, которые покрывает до колен. Головной доспех состоит из круглого колпака, с железной тульей, охраняющего череп. Круглый щит имеет два фута в диаметре. Довольно длинный меч (ок. 80 см) с массивной рукоятью имеет два лезвия. Ножны его покрыты кожаными перевязями. Стремена треугольные, а шпоры имеют форму рогов.

В это время воины носят кожаное платье, снабженное для прочности ремнями, с внешней стороны гвоздями и покрывавшее шею и голову, оставляя открытым только лицо.

Платье из кожи или материи, покрытое для прочности чешуйками, бляхами, кружками из железа, было типичным доспехом. Оно используется еще до Карла Великого галлами и, без сомнения, франками. Codex aureus Галлена изображает воинов в коротких бронях, называвшихся cuiries, потому что они делались из кожи (cuir), и это название cuirie стало в Средние века синонимом всякой брони из дубленой кожи, принадлежала ли она человеку или лошади. Панцирь из железных блях называется cotte maclee. Сетчатый панцирь (cotte treillisse) составляет отличительную черту конца IX века, он образуется из сети тонких кожаных ремней, накладываемой на платье из кожи или толстой материи.

Пересечения ремней закрепляются гвоздями с выпуклой шляпкой; такая же шляпка виднеется и в каждом четырехугольнике, образующемся от перекрещивания ремней. Сетчатый панцирь был более национальным, чем решетчатый (cotte maclee), который напоминает собой римскую лорику и использовался первоначально галлами. Хорошо отражая поперечные удары, он не давал защиты от укола; но чем дальше от VIII века, тем меч становится все круглее на конце, так что делается пригодным только для удара. Длинный (ок. 1 м), широкий и плоский клинок его украшен посередине желобком и закругляется на конце вроде современного столового ножа. Таким мечом вооружен Карл Великий на мозаике святой Сусанны в Риме, относящейся примерно к 797 г. и воспроизведенной Чиампини. Мечи этой эпохи составляют большую редкость. Они обыкновенно имеют крепкий и легкий клинок с двумя лезвиями с одной долой, идущими от основания до острия, и оканчиваются трехгранным концом, образуемым легким уклонением лезвий к середине плоскости клинка. Рукоять имеет железную крестовину, покрытую дорожчатым серебром с выгравированной на нем надписью.

Короткая деревянная трубка рукояти покрыта серебряной проволокой; довольно широкая и массивная головка имеет на своей верхней части пять дол; стержень закреплен на средней доле.

В головку рукояти уже начинают с этого времени вделывать реликвии, например части мощей, и вот почему над ними произносятся клятвы, перед ними совершаются молитвы, а совсем не потому, что рукоять меча образует крест, как то думали раньше. Существует обычай подносить к губам рукоять меча в знак приветствия, обычай, сохранившийся до сих пор при штурмах, и начало его следует искать в древнем обычае воинов, которые перед битвой благоговейно прикладывались к мощам, заключенным в шпажной головке.

В XI веке, кроме этих двух видов панциря, появляются и два других. Изображение их сохранилось на гобелене из Байё, где мы видим норманнов в таком вооружении. Панцири эти были: кольчатый – в котором железные кольца нашивались на кожу рядами, и чешуйчатый – в котором кольца (иногда продолговатые) нашивались таким образом, что одно покрывало часть другого. Усовершенствованный вид последнего панциря представляют броня и кольчуга – главнейшие доспехи рыцарей до половины Средних веков, когда стали делать сплошные железные доспехи.

Броня имеет вид длинной рубахи из толстой материи или кожи, на которую нашиты ряды железных колец, предварительно нанизанных на прочный ремень таким образом, что одно кольцо покрывает часть другого. Каждое из них пришивалось к коже, а само расположение рядов согласовывалось с частями тела, покрытыми броней.

Кольчуга появляется позднее брони, от которой отличается отсутствием кожи или материи, так что состоит лишь из железных колец, скрепленных между собой и образующих род длинной рубахи. Под кольчугой обыкновенно носилось особого вида военное платье – толстый, стеганный на вате зипун, ставший впоследствии под именем гамбизона необходимой принадлежностью сплошного или дощатого доспеха.

В XII веке (когда впервые появляется употребление рыцарями кольчуги) броня делается очень длинной, причем ее разрезают от бедер до самого низа для удобства верховой езды. В Германии рукава делаются узкими; во Франции более широкие. Введение кольчуги не вытесняет употребление брони, которая долго еще остается преобладающим доспехом воина, так как стоит дешевле первой и требует употребления гамбизона. Кольчуга, несомненно, восточного происхождения и появляется в употреблении в Европе лишь после Первого крестового похода.

Кольчуги XIII и XIV веков всегда отличаются прекрасной работой. Каждое кольцо куется отдельно, причем выделывается на одном конце его отверстие, а на другом небольшой выступ; выступ этот пропускается в отверстие соседнего кольца, а затем оба кольца склепываются. Такого вида склепка получила название «ячменного зерна».

Искусство ковать кольчуги достигло в XIII веке особенного совершенства, причем различные оружейники совершенно различно соединяют между собой кольца.

В этом отношении замечательны кольчуги, выполненные в городе Шомбри во Франции, у которых каждое кольцо служит точкой соединения для четырех других. Самой употребительной формой для колец была круглая; но кроме этой встречаются и иные; так, например, известны решетчатые кольца: они делались круглыми или овальными с поперечной перекладиной, делившей их на две части.

Хотя кольчуги не выходят из употребления почти до конца XIV века, но мало-помалу они становятся лишь дополнением вооружения и служат для прикрытия сочленений и соединений частей из сплошного железа, так как в XIV веке оружейники достигают искусства ковать сплошные доспехи.

Уже с XIII века делается попытка надежнее защитить плечи и колени от ударов меча и для этого к кольчуге приделываются наплечники и наколенники.

Наколенник составлялся из пяти частей кованого железа. Средняя, выпуклая, при сгибании или разгибании ноги свободно скользила по нижней и верхней частям, не выходя, однако, за их края. Верхняя и нижняя части наглухо скреплялись с кольцами кольчуги. Средняя часть удерживалась на шарнирах с боковыми частями, также соединенными с кольчугой.

Наплечник состоял из выпуклого куска железа, который ремнями прикреплялся к кольчуге. С конца XIII века начинают защищать и локти, для чего на них помещались сгибающиеся на шарнире щитки, а с нижней стороны руки, от локтя до плеча, прикрепляли к кольчуге железную полоску, предотвращающую перелом руки при ударе по ней палицей. Таким образом появляются налокотники, наручи, а затем и набедренники – железные пластинки, защищавшие берцовую кость.

Наколенник XII века (Парижский артиллерийский музей)

Наплечник XIII века (Парижский артиллерийский музей)

Шлем из кованой красной меди (конец XI века) (Парижский артиллерийский музей)

В таком вооружении рыцарь был совершенно недоступен для поражения, так что если и удавалось всадника сбить или стащить с помощью рогатин или косарей с лошади, то, повергнутый на землю, он все-таки оставался вполне защищенным от ударов. Так, в сражении при Бувине (1214) король Филипп Август был повален на землю, но враги не могли причинить ему никакого вреда, так как не было возможности пропустить под его кольчугу нож, и подоспевшие вассалы могли благополучно освободить короля.

Головные доспехи, или наголовья, до XI века обыкновенно были из меди. Редко встречаются сплошные железные наголовья, подобно нормандским, выделывавшимся из цельного куска железа; чаще же из железных полос составлялась рама конической формы, на которую натягивалась кожа. Но обыкновенно наголовье медное. Шлем конного воина почти всегда имеет форму усеченного конуса с четырехугольным отверстием наверху задней стороны и крестообразным – на передней; отверстия эти, без сомнения, служили для доступа к голове воздуха. При помощи двух небольших боковых отверстий круглой формы к шлему прикреплялось покрывало, ниспадавшее на спину, назначение которого было предохранить шлем от солнечных лучей, а также и несколько ослабить силу удара.

Железный шлем начала XII века (Парижский артиллерийский музей)

Шлем герцога баварского Генриха Льва (1152–1180)

К середине XII века шлемы уже обыкновенно железные и тулья их имеет форму эллиптического купола, образованного шестью скрепленными между собой полосами. Внизу шлем имеет поля или околыш, над которым прибит обруч. Нос защищен наносником, а уши и щеки наушами, приклепанными с внутренней стороны к обручу. Шея защищена пластинкой, прикрепленной на шарнире также к обручу. К концу этого столетия шлемы принимают коническую форму. Образцом такого шлема может служить изготовленный для герцога Баварского, Генриха Льва (1152–1180). Шлем этот, несомненно, византийской работы. Тулья из вороненого железа; с прикрепленными восемью сходящимися к вершине позолоченными полосами. Место соединения их покрыто золоченым же кружком, над которым такая же пуговка. Низ шлема обит золоченой полосой, украшенной изображениями животных и орнаментами.

Наголовье из кольчатой сети (XIII век)

Крестовые походы указали рыцарям всю непригодность таких наголовий, так как последние мало защищали от ударов меча или палицы, и вот к середине XIII века появляется новая форма шлема, ему придают вид горшка (горшковидный шлем – topfhelm); он выковывается из одного куска железа и закрывает всю голову, упираясь нижними краями на плечи. Для глаз делаются или круглые отверстия, или прорези в виде щелей. Чтобы несколько облегчить шлем и дать свободный доступ воздуха, во многих местах проделывались отверстия. Иногда такому шлему давали конусообразную форму, а снизу прикрепляли и бармицу, то есть железную, составленную подобно кольчуге, сетку, покрывавшую плечи. Горшковидный шлем был очень тяжел, а потому его надевали лишь перед боем; остальное время он прикреплялся к седлу ремнем, продетым сквозь кольцо, помещенное обыкновенно наверху шлема. Чтобы не оставаться с непокрытой головой, рыцари носили или железную кольчатую сеть, или небольшие остроконечные шлемы, поверх которых в минуту боя надевался тяжелый шлем. Легкий шлем иногда имел наносник.

Легкие шлемы XIII века

Бретонский щит из бронзы, найденный в Линкольншире (X век)

Щиты германцев, как мы видели выше, были крайне простые: из легкого дерева, крытого иногда мехом, большей частью волчьим, – обычай, удержавшийся до XII века, когда встречаются еще щиты, верхние части которых покрыты мехом.

Ко времени Карла Великого появилось два рода щитов: одни, использовавшиеся рыцарями, были круглой или заостренной книзу формы, из легкого дерева, часто крытого кожей, обитого железными гвоздями и бляхами. Круглый щит (рондаш) имел в центре выдающееся острием навершие. Щиты эти носились на длинном ремне на левой руке. Другие, служившие для пехотинцев, были гораздо больше, имели выпуклую миндалевидную форму и делались высотой около 1 м из дерева, скрепленного по краям и крестообразно в середине железными полосами, прибитыми железными же гвоздями с такими же бляхами. В сражении щит укреплялся острым концом в землю, и, кажется, уже с IX века вошло во всеобщее употребление ставить такие щиты плотно один к другому, образуя этим подобие стены, служившей прекрасным прикрытием для стрелков. Такая форма щита была во всеобщем употреблении в немецких землях; в Южной и Юго-Западной Европе чаще встречались круглые и овальные щиты, попадающиеся также, хотя и довольно редко, и в Северной Европе. Иногда щит делался из бронзы; такие щиты обыкновенно бретонские.

Нормандский щит XII века с украшениями, крытыми черной и красной краской по белому грунту

Рыцарский щит первой половины XIII века, принадлежавший одному из фамилии Бриен (в женском монастыре в Зеердофе и кантоне Ури)

Уже с VI века появляются щиты, украшенные золотом и драгоценными камнями. Обычай этот мало-помалу уступает место раскрашиванию щита и помещению на нем странных и грозных фигур, несомненно восточного происхождения. Появившись с XI века, со времен Харальда III Норвежского, щиты эти постепенно входят в употребление, которое с XIII века становится всеобщим. Образцом таких щитов могут служить нормандские щиты.

Столкновение рыцарей с восточной конницей заставило рыцарей улучшить свое вооружение, почему уже с конца XII века у них появляется длинный щит, почти такой же, как и у пехотинца. В XIII веке потребность в длинном щите исчезает, так как кольчуга достаточно защищает всадника, и поэтому к началу XIV века щиты становятся меньше, железных полос и навершия уже нет, а щит мало-помалу принимает треугольную форму, по своей величине прикрывая лишь несколько более половины груди и левое плечо. Такой щит получил название тарча (tartsche, petit ecu), иногда делался металлический и всегда покрыт геральдическими изображениями. С конца XIV века появляются различные формы тарча: полукруглая, четырехугольная (например, в Англии и Франции), квадратная, овальная и др.