Текст книги "Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза"

Теперь у нас есть всё необходимое для описания схемы процесса этногенеза. Мы установили два основных параметра, характеризующие этот процесс, – степень напряжённости этнического поля и уровень витальной энергии этноса. Нам известны в общих чертах формы графиков изменения каждого из этих параметров. Для удовлетворительного истолкования процесса этногенеза необходимо объединить эти графики в одной схеме и проследить их изменения на протяжении всех фаз этногенеза.

Рис. 3

Процесс этногенеза состоит из пяти фаз: подъём (нормальная продолжительность 300 лет), надлом, инерция, обскурация (в среднем по 200 плюс-минус 50 лет каждая – в зависимости от конкретных условий), мемориальная (неопределённо долго). В общем, число, продолжительность, названия, внутреннее содержание фаз сохранены по Гумилёву. Исключение составляет акматическая фаза, которую, как вы помните, мы устранили, как не основанное на фактах ошибочное построение.

Обозначим вкратце основные характерные черты всех фаз.

Фаза подъёма начинается с момента этнического толчка. Фаза роста, концентрации, подъёма сил этноса. Характеризуется цельностью социальной структуры и культурной среды. Создаётся оригинальная социально-политическая структура. К концу фазы, как правило, достигается политическая централизация этнического коллектива. Начинается и широко разворачивается экспансия этноса. Этнос легко поглощает и включает в свой состав иноэтнических индивидов. Произведения культуры и искусства немногочисленны, но отличаются наиболее оригинальным характером. Мировосприятие членов этнического коллектива дышит уверенностью в своих силах и будущем своего народа.

Фаза надлома – время острого социального кризиса, кровопролитных конфликтов и гражданских войн. Тяга к внешней экспансии достигает своего пика, но экспансия далеко не всегда бывает успешной. Начинается обскурационный процесс. Социальная структура теряет цельность. Резко падает способность к ассимиляции иноэтнических элементов. Культурное творчество богато. В культурную среду проникают и всё более распространяются чужеродные элементы. В сознании людей преобладает трагичность, пессимизм, прежняя уверенность в своих силах утрачена.

В фазе инерции внутренняя ситуация стабилизируется. Прекращение междоусобиц способствует развитию хозяйства и культуры, накоплению материальных и культурных ценностей. Это фаза стабильного в целом развития. Территориальная экспансия становится более умеренной и заключается во внешних присоединениях без ассимиляции вновь покорённых. Широко распространяются продукты и ценности чужих культур. Преобладают настроения довольства и оптимизма.

В фазе обскурации вновь усиливается тяга к экспансии в территориальном (образование империй) и человеческом (насильственная ассимиляция) планах. Обскурационный процесс становится подавляющим. При неудаче экспансии социальные конфликты переходят в жестокие гражданские войны. Этнос переживает крупные бедствия и несёт большие материальные и людские потери. Культурное творчество по-прежнему богато, но в нём нарастают настроения декаданса и «заката». Быстро прогрессирует разложение общественных отношений и забвение традиционной культуры.

Мемориальная фаза. Резкое ослабление этнополитической организации и её давления на индивида. Прекращение этнической экспансии: отныне этнос лишь обороняет достигнутые рубежи. Общество атомизировано, – в нём господствует отчуждённость между людьми, а также между людьми и официальными структурами. Окончательное угасание оригинального творчества и торжество космополитической масскультуры. Этнос лишь сохраняет свои ценности и пытается возродить старые традиции, живёт воспоминаниями о былом величии (реальном или воображаемом). В благоприятных условиях этого достаточно для ещё очень долгого существования и даже некоторого национально-культурного ренессанса.

Все эти политические, культурные, экономические, идеологические перемены обусловлены глубинными изменениями в энергетике этноса, изменением уровней различных её составляющих. Они определяют рост и упадок этнической системы, степень её стабильности, переходы в состояние расширения и возвращение к стабильному состоянию.

Пора перейти к конкретному рассмотрению этих изменений.

Момент этнического толчка в истории незаметен и может быть определён лишь приблизительно из анализа складывающихся необходимых для него условий и последующего развития этноса. Первые 100 лет, по крайней мере, новорождённый этнос ещё ничем существенным себя не проявляет. В результате этнического толчка образуется этническое поле, напряжённость которого быстро нарастает. Этот резкий подъём этнического напряжения составляет характерную особенность энергетики фазы подъёма и определяет её конкретное содержание.

Под действием этнического поля возрастает активность людей, захваченных толчком. Это выражается в росте рождаемости (демографический подъём), а также в усиленном хозяйственном освоении ресурсов территории этноса. Впрочем, эти черты не составляют исключительную особенность фазы подъёма, – они встречаются и на других этапах этногенеза. Главное – это новое миросозерцание этнических индивидов, свежий взгляд на мир. Высокий уровень напряжённости этнического поля в душах людей проявляется как совершенная утверждённость в основах бытия своего общества, абсолютная уверенность в справедливости и правильности его законов, в стремлении утвердить их в окружающем мире.

Постепенно прорисовывается оригинальная социально-политическая организация этноса, новые способы хозяйствования, начинается подъём эстетического творчества. Этнос стремится распространить свою политическую систему на окрестные земли и включить проживающих там людей в свой этнический коллектив. Таким образом, после столетнего периода концентрации начинается этническая экспансия. Главная движущая сила экспансии на данном этапе – растущая пассионарность этноса, стремление утвердить вовне свои взгляды на мир. Возросшее этническое напряжение повышает запросы к жизни: пассионарию хочется уже не только сытной еды и красивой одежды, но и власти, славы, новых горизонтов и ощущений. Этносу становится душно на ограниченной территории своего месторазвития, и он стремится раздвинуть её пределы. Новая организация и крепкая сплочённость этнического коллектива делают возможным осуществление этого стремления.

Этногенез может быть прерван в самом начале. Если молодой этнос наткнётся на сильного противника, он может просто разбиться об него. Но предположим, что этнос находится в благоприятной ситуации: его окружают старые этносы, обладающие низким уровнем напряжённости этнического поля. В таком случае этнос будет распространяться без большого труда, овладевая территориями и ассимилируя их население. Инкорпорация происходит за счёт пассионарной индукции. Немногочисленные, но пассионарно напряжённые индивиды нового этноса увлекают за собой пассивную реликтовую этническую массу. Захваченные более напряжённым полем иноэтнические элементы быстро поглощаются и становятся органической частью новой этнической системы. Таким способом расширение происходит настолько, насколько оно возможно.

Особенно успешно идёт этот процесс, если экспансия разворачивается в отношении этнически близкого населения. Представим себе такую ситуацию. На территории Древней Аравии появляется новый арабо-мусульманский этнос. По мере роста он начинает свою экспансию во всех направлениях. Поначалу объектом её становится арабское же население – этнический реликт какого-то более древнего арабского этноса. Понятно, что среди людей близких арабам-мусульманам по языку и обычаям экспансия и ассимиляция продвигаются гораздо легче и быстрее, чем когда арабы вторглись в пределы Африки и Ирана (последний арабизировать так и не удалось).

Определяющим фактором является всё-таки не этническая близость, а разница в уровнях напряжённости этнических полей контактирующих этносов. Пока она достаточно велика, экспансия идёт успешно. Но рано или поздно осуществляющий экспансию этнос наталкивается на сопротивление сильной этнической системы, и его наступление приостанавливается. Дальнейшее продвижение требует уже гораздо больших усилий, и даже сверхусилий. Однако этнос продолжает экспансию не считаясь с жертвами, так как при высоком пассионарном напряжении страсть к открытию и преобразованию мира на свой лад остаётся неизменной.

Нормальная продолжительность фазы подъёма около 300 лет. Неблагоприятные условия развития могут её значительно сократить. Намного короче она у субэтносов. Но и самостоятельные этносы могут пострадать. В фазе подъёма этносу может грозить опасность чрезмерной инкорпорации. Если поток обскурационного этнического материала в поднимающийся этнос слишком велик, то этнос не успевает его переварить. Нахлынувшие обскуранты дестабилизируют социальную обстановку раньше положенного времени. В этом случае надлом наступает слишком скоро, фаза подъёма укорачивается, а значит, уменьшается амплитуда всего процесса. Не успевший нормально развиться этнос выходит на историческую арену ослабленным, срок его существования короче, этногенез менее выразителен. К таким последствиям приводит влияние близлежащей цивилизации, которая, собственно, и является источником обскурационного материала.

Ярким примером подобного развития событий является Америка. Слабый североамериканский этнос (США) с самого начала постоянно пополнялся большим количеством эмигрантов, через которых Европа оказывала на молодой этнос угнетающее цивилизационное влияние. В результате фаза подъёма сократилась по продолжительности вдвое; надлом наступил уже в конце XVIII века (его начало – Война за независимость). Соответственно укоротилась продолжительность и последующих фаз. Фаза надлома заняла 100 лет (завершилась Гражданской войной и реконструкцией Юга). Из-за ущербности своего развития американский этнос оказался довольно примитивным и слабым, очень зависимым от Европы в духовно-культурном отношении. Судьба американского этноса, по существу, трагична. Он возник слишком поздно, в слишком тесном контакте с цивилизацией и не получил простора для развития во времени.

В это время на ходе этногенеза всё более сказывается другой фактор. Скачок витальности, вызванный этническим толчком, обусловливает быстрый рост численности нового этноса. Плотность населения на занимаемой им территории в короткий срок резко увеличивается, так как территория эта невелика. Скоро обнаруживается демографическая перегрузка, чрезмерная теснота становится ощутимой даже при более высокой витальности. Дальнейшее перенаселение уже понижает витальный уровень этнического коллектива. Люди чувствуют, что ресурсы жизнедеятельности скудеют. Чтобы снять растущее напряжение, этнос вынужден перейти к расширению занимаемой территории, к захвату необходимых жизненных ресурсов во внешнем мире.

Но территориальная экспансия, даже успешная, сама по себе поглощает немало энергии. Пассионарная деятельность растущего этноса требует от членов этнического коллектива всё больших усилий и жертв. Они расточают свою энергию и здоровье в военных походах и освоении новых земель. Всё больше ресурсов уходит на создание государственной организации и его содержание. Пока экспансия продвигается сравнительно легко, положение остаётся стабильным, так как убыток витальности этнических старожилов всё время пополняется за счёт витальной энергии вновь ассимилированных индивидов. Но как только продвижение приостанавливается, витальность этноса начинает снижаться ускоренным темпом.

Эффект падения витальности усиливается внешним фактором – истощением природных ресурсов коренной территории этноса. Ведь с началом этногенеза значительно увеличивается интенсивность их эксплуатации. Численность населения растёт, растут аппетиты, а территория и количество ресурсов на первом этапе остаются неизменными. Увеличение отдачи достигается за счёт все большего освоения данной территории. Но по достижении какого-то порога усиленная эксплуатация не только не даёт нового прироста, но истощает ресурсы. Сигизмунд Герберштейн в начале XVI века характеризует природные условия земель, окружающих Москву, как скудные: неплодородная почва, в лесах нет зверя и мёду; река Москва не очень рыбная, в ней не водится никакой рыбы, кроме «дешёвой и обыкновенной». Нет сомнения, что двумя-тремя веками ранее, когда этногенез великорусского этноса только начинался, ресурсы Московской области были гораздо богаче.

Таким образом, снижение витальности, истощение природных ресурсов побуждают этнос мобилизовать все силы для продолжения экспансии. Необходимость её диктуется уже не столько стремлением изменить мир, сколько подлинным энергетическим голодом. Наступает фаза надлома, начало которой характеризуется резким падением витальности этноса.

Однако предпринимаемые усилия часто дают слишком незначительный результат. Энергетические затраты в ходе экспансии оказываются гораздо большими, чем энергетические поступления. В таких условиях индивиды этноса начинают искать удовлетворения своих потребностей уже не вовне, в внутри собственной этнической системы, за счёт своих соплеменников. Внутреннее напряжение быстро нарастает. Острое соперничество личностей, сословий, группировок, партий, этнических групп разражается большим кровопролитием. Чередой идут заговоры, бунты, попытки переворотов, гражданские войны. Террор истребляет общественную элиту.

Внутренние войны перемежаются с внешними. Расстройство хозяйственного механизма ведёт к падению производства продовольствия и проблемам с его транспортировкой, – так что в это время случаются катастрофические голодовки. Происходят опустошительные эпидемии, так как при снижении уровня витальности истощённый организм слабо сопротивляется инфекции. Самые страшные эпидемии чумы в Европе происходили как раз в эпоху надлома. Одним словом, это период истории, наполненный громкими событиями и народными бедствиями. В Европе это XIV–XVI века – Столетняя война и Религиозные войны во Франции; Война Алой и Белой розы в Англии; двухвековые феодальные смуты в Испании; время княжеских междоусобиц и бессилия центральной власти в Германии. В Риме это эпоха борьбы патрициев и плебеев; в Элладе – Великая греческая колонизация и ранняя тирания; в Византии период иконоборчества.

Такие переломные эпохи оставляют глубокий след в памяти народа. Этнический подъём гораздо менее заметен. Именно период надлома, как правило, ярче всего запечатлевается в национальной памяти. Образы этого времени являются символами первой величины на всю оставшуюся этносу жизнь: Робин Гуд и вольные стрелки в Англии, Жанна д’Арк во Франции; Иван Грозный, Разин, Ермак – в России.

Но и успехи внешней экспансии далеко не сразу разряжают остроту внутреннего кризиса. Россия, к примеру, в фазе надлома присоединила Поволжье и Сибирь, – несмотря на это, её ещё долго сотрясали смуты и восстания. Дело здесь, видимо, в том, что для освоения ресурсов новоприобретённых территорий требуется определённое время. Эффект от их эксплуатации сказывается только на последующей стадии этногенеза.

На протяжении фазы надлома уровень напряжённости этнического поля резко понижается. И это снижение реально выражается в значительном падении способности этноса к инкорпорации иноплеменников. В фазе подъёма инкорпорируемые индивиды полностью теряли свой прежний этнический облик и становились всецелыми членами нового этноса. В стадии надлома образуются суперэтнические системы, в которых покорённые этносы уже не теряют своей особенности, но сохраняют её на этническом или субэтническом уровне.

Что касается витальности этноса, то она проходит в данной фазе свой минимум, а затем, к концу фазы начинает повышаться. Происходит это прежде всего за счёт больших людских потерь. В стихийных бедствиях и социальных катаклизмах фазы надлома гибнут более всего низковитальные индивиды. Пассионарии погибают во внутренних и внешних войнах. Низковитальные обскуранты массово гибнут в периоды эпидемий и голода. Кроме того, во время бедствий данного периода функционирование социально-политической системы расстраивается. В связи с этим груз повинностей, который она налагает на индивидов этноса, уменьшается, – что также способствует подъёму витальности. В период надлома численность населения страны часто уменьшается, а, как известно, «меньше народу – больше кислороду» (больше земли и ресурсов). Людей гибнет много, но уцелевшим жить становится легче.

Кризис надлома по-разному протекает в централизованных и децентрализованных этнических системах. В тех системах, где субэтнический уровень сравнительно слаб, поддерживается высокая степень политической централизации. Такой системе легче сконцентрировать силы и ресурсы этноса для решения насущных задач, – в данном случае – задачи расширения, захвата энергии во внешнем мире. Такие системы в деле экспансии обладают гораздо большими шансами на успех. Великорусы в эпоху надлома захватили огромные территории, то же и турки. Успехи же децентрализованных систем, где сильный субэтнический уровень слабо перекрывается этносом, были гораздо скромнее. Североитальянский этнос остался, что называется, при своих, если не считать некоторые завоевания Генуи и Венеции в Средиземноморье, впоследствии потерянные. Немцы добились весьма умеренных успехов на северо-востоке, в землях славянских и балтских язычников.

По-иному протекает и внутренний кризис. В централизованных системах внутренние катаклизмы достигают гораздо большего масштаба, но кризисная эпоха заметно короче. В России, к примеру, фаза надлома заняла порядка 150 лет и сопровождалась внутренними бедствиями огромного размаха – опричнина, Смута, крестьянская война Разина. В децентрализованных системах внутренний кризис выражается событиями более мелкими, как бы дробится на множество локальных конфликтов. В странах Европы это приняло форму политической анархии и феодальных усобиц, – так обстояли дела в Германии, Италии, Испании, Польше… Причём фаза надлома затянулась в этих странах лет на двести и более.

В ходе бурных событий и бедствий фазы надлома погибает большое количество наиболее амбициозных индивидов этноса. Другие, уцелевшие, удовлетворяют полностью или частично свои претензии. Пассионарное напряжение в системе спадает, витальность повышается уже в конце фазы надлома. В начале фазы инерции её повышение продолжается. Это позволяет стабилизировать ситуацию в этносоциальной системе. Масса населения, испытав на себе бедствия периода междоусобиц, начинает больше ценить покой и простые житейские радости. Жизнь входит в мирное русло. Начинается инерционная фаза.

Общая стабилизация – господствующая тенденция этой фазы, но конкретный характер её протекания зависит от итогов фазы надлома, от того, увенчалась успехом экспансия этноса в фазе надлома или нет. Здесь возможны три случая: очень большие успехи, частичный успех, полная неудача. Разберём каждый случай на конкретном примере.

Ситуация, когда в фазе надлома экспансия этноса развивалась успешно, наиболее благоприятна для развития этноса. Фаза надлома древнегреческого этноса приходится на VIII–VI века до н. э. То была эпоха Великой греческой колонизации. Берега Средиземного и Чёрного морей покрылись сотнями греческих колоний. Местные племена не оказали серьёзного сопротивления грекам, и колонии можно было заводить без больших проблем. Сицилия и Южная Италия были так густо усеяны ими, что получили название «Великая Греция». В колонии ушли миллионы греков. Это были и обнищавшие, потерявшие землю бедняки, и потерпевшие поражение в политической борьбе, – все, кто был обделён на родине или недоволен тамошними порядками, имели возможность начать новую жизнь на новом месте. Греция сбросила в колонии избыток своего населения, притом самого беспокойного и недовольного. Результатом стал продолжительный экономический и культурный подъём. Колонии поставляли необходимые Греции ресурсы: зерно и скот, металлы и рабов – и в то же время служили обширным рынком сбыта продукции высокоразвитого греческого ремесла и сельского хозяйства. В это же время расцвела и величайшая греческая эстетическая культура. Таким образом, успешная экспансия разом убивает двух зайцев – сбрасывает внутреннее напряжение и снабжает необходимыми ресурсами. Конечно, желанный результат достигается лишь в том случае, если захваченная в результате экспансии территория достаточно благоприятна. Если бы греки расселялись не на благодатных средиземноморских побережьях, а на арктических островах, последствия были бы не столь блестящи.

Из европейских стран наибольших успехов экспансии в рассматриваемый период добилась Испания. Её этногенез был весьма своеобразен. Стадия надлома в Испании растянулась более чем на два столетия. В испанской этнической системе всегда был силён субэтнический уровень, слабо перекрываемый кастильским этносом. Поэтому центральная власть была слаба, а всё время надлома заняли феодальные смуты. Лишь к исходу его кастильцы объединили Пиренейский полуостров, за исключением Португалии. За всё это время единственным территориальным приращением Испании стал юг полуострова – отбитая у арабов Гранада. Но тут испанцам крупно повезло. Экспедиция, посланная испанским королём, открыла Новый Свет, и перед Испанией открылись необозримые колониальные перспективы. Сопротивление туземцев было слабым, так что испанцы добились ошеломляющих успехов: в 1520 году они овладели Антильскими островами, а уже к 1540 году покорили Мексику и Перу. Через 100 лет после начала Конкисты владения Испании раскинулись от Рио-Гранде на севере до устья Ла-Платы на юге. В Испанию из завоёванных колоний хлынули золото и серебро, ценные тропические товары. Однако это не принесло стране процветания. Скорее, наоборот, к исходу XVI века она переживала глубокий экономический упадок, который продлился до XVIII века. В чём тут дело? Почему присоединение обширных богатых земель вместо процветания и подъёма принесло упадок и разорение?

Испанский этнос в XVI веке занимал лидирующее положение в европейской суперэтнической системе, и его энергетические ресурсы нещадно эксплуатировались. Испанцы были главной силой в борьбе католицизма с Реформацией на севере и в центре Европы. Они же возглавляли отпор турецкой экспансии в Средиземноморье. К этому добавилось соперничество с Францией за лидерство в европейской системе. В то же время большие силы были брошены на завоевание Нового Света. Испанские солдаты дрались с повстанцами в Нидерландах, с протестантами в Германии, с турецкими корсарами в Средиземноморье и Африке, с индейцами в Америке, с французами в Италии, с гугенотами во Франции. А чтобы финансово обеспечить все эти войны и грандиозные предприятия вроде Непобедимой Армады, не хватало даже и американского золота. Испанские крестьяне и ремесленники были задавлены непомерными налогами.

Понятно, что такая усиленная эксплуатация быстро истощила витальный потенциал этноса. Испанское производство стало неконкурентоспособным. Если греки практически не испытывали конкуренции в эпоху расцвета после завоевания своих колоний, то испанские производители были окружены конкурентами. Падение витальности в сочетании с усилением налогового гнёта свели на нет испанскую промышленность во второй половине XVI века. Всякий производительный труд стал невыгоден. Крестьяне массово покидали свои наделы, а ремесленники бросали свои занятия. Король и знать не заботились о защите национального производителя, они покупали иностранные товары на американское золото. И такая политика почти не встречала сопротивления. Американские сокровища питали не только знать и купцов, но и многочисленных церковников, крохи их перепадали нищим идальго и просто нищим. Тот, кто был беден, но храбр, мог попытать счастья в Новом Свете или солдатскую фортуну в Нидерландах. А низковитальные обскуранты становились бродягами, нищими, монахами; наполняя города и дороги, они создавали впечатление всеобщего безделья. «Большинство испанцев превратилось в бездельников, – писал современник, – одни в бездельников-дворян, другие в бездельников-нищих». Не станем осуждать за это испанцев. В XVI веке они совершили столько, сколько иному народу хватит на всё его существование. Прекращение активной деятельности есть способ восстановления витальности этноса. В XVII и XVIII веках она повышается вплоть до начала фазы обскурации.

Несмотря на своеобразие испанского этногенеза фазы инерции, одно остаётся неизменным, – успешная экспансия приводит к внутренней стабильности этносоциального организма. Со времени восстания комунерос 1520 года в Испании на три столетия воцарилось затишье, лишь изредка прерываемое провинциальными мятежами, когда король пытался наступить на местные обычаи.

Случай частично успешной экспансии иллюстрирует пример Франции. В Столетней войне французам удалось отстоять земли юга страны и другие окраины королевства, которые ещё далеко не полностью «офранцузились». И это можно считать успехом, хотя, конечно, и недостаточным для долговременной стабилизации. Затем французы развернули экспансию в направлении Италии – самой богатой и культурной страны тогдашней Европы. Италия сама по себе не могла оказать серьёзного сопротивления. Но противники Франции, опасаясь её усиления, объединились и дали французам сильный отпор. Многолетние итальянские войны окончились для Франции полной неудачей. И сразу же по их окончании страну охватил острый обскурационный кризис – Религиозные войны, которые заняли почти всю вторую половину XVI века и отличались большим ожесточением и кровопролитностью. Эти войны на время разрядили напряжение, что позволило вновь централизовать страну и сделать новую попытку внешней экспансии. На этот раз она была более удачной. Ришелье и Людовик XIV несколько раздвинули границы за счёт соседей: были присоединены Эльзас, Франш-Конте, Лотарингия, часть Фландрии, Русильон. Французы приступили к колониальной экспансии – захватили острова Вест-Индии, в Америке – Канаду и Луизиану; базы и фактории в Индии и Африке. И всё-таки экспансия продвигалась туго, давала недостаточно. В результате страна находилась в постоянном напряжении, которое то и дело прорывалось восстаниями: 1625–1629 годы – восстание гугенотов, 1632 год – мятеж аристократов, 1648–1653 годы – Фронда, череда народных восстаний 60–70-х годов XVII века, 1675 год – восстание в Бретани, 1702–1707 годы – восстание в Севеннах, 1707 год – восстание в Керси.

Таким образом, недостаточно успешная экспансия приводит к повышению внутреннего напряжения в системе. Хотя страна при этом может поступательно развиваться, – XVII и XVIII века были для Франции плодотворны в политическом, экономическом и культурном отношении.

В качестве примера для третьего случая напрашивается Италия. Североитальянский этнос представлял собой децентрализованную систему с ярко выраженным субэтническим уровнем, на котором и оформилась его политическая организация. В этих условиях итальянцы, по большей части, воевали друг с другом и не могли собрать силы для внешнего присоединения. Правда, два итальянских субэтноса – венецианцы и генуэзцы осуществляли энергичную морскую и торговую экспансию в Средиземноморье. Но усиление Османской империи положило конец их успехам. К исходу XVII века Венеция теряет последние свои средиземноморские владения. Итальянская этнополитическая система всё более слабеет. Италия прозябает на положении не субъекта, а объекта европейской политики: она – арена для выяснения отношений между иностранными державами, она – желанный трофей для победителя, её делят и переделяют. Даже во многом искусственное её, в конце концов, объединение произошло лишь с иностранной помощью.

Подведём краткий итог. При всех вариантах развития событий общее содержание фазы инерции неизменно. Начинается она ростом витальности, но при успешном решении задачи расширения этот рост сопровождается укреплением и расширением этнополитической системы, а при неудаче – её ослаблением и упадком. При этом важно подчеркнуть, что при любом развитии событий, независимо от политического усиления или ослабления, это время богатого культурного творчества. В Италии, в условиях её политической ничтожности, расцветало Высокое и Позднее Возрождение: Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Веронезе, Тинторетто, Тициан; в Испании – Сервантес, Лопе де Вега, Эль Греко, Веласкес; в Англии – Шекспир. Экономика в фазе инерции развивается по-разному, в зависимости от конкретной ситуации, но чаще всего это время экономического подъёма, роста промышленности и торговли, товарно-денежных отношений, градостроительства. Словом, в истории это период «расцвета». А всякий расцвет культуры и экономический подъём происходит за счёт усиленной эксплуатации витальной энергии этноса. Значит, по истечении определённого времени в эпоху такого расцвета витальность этноса понижается. И такое понижение знаменует окончание фазы инерции и переход к фазе обскурации.