Текст книги "Лед. Чистильщик"

Да и в своем кабинете, похоже, господин Грачев много времени не проводил. Слишком уж необжито здесь было. На составленных буквой «Т» столах только пара телефонных аппаратов, выключенный компьютер с пыльным монитором и одинокая папка с приклеенной скотчем этикеткой «На подпись». На стене – российский герб в золоченой раме и фотография действующего президента.

– Григорий Петрович руководит деятельностью транспортного цеха, – многозначительно заметил Шептало.

Я кивнул, принимая эту информацию к сведению, и уточнил:

– Кто еще в институте посвящен во все… аспекты нашей деятельности?

– Весь персонал транспортного цеха и Зимина из энергетического отдела.

– А главный?

– А к чему эти расспросы, собственно? – насторожился Грачев.

– Да просто чтоб не трепануть при посторонних лишнего, – пояснил я.

– Директор осуществляет руководство текущей деятельностью и в подробности не вдается. Ему так при назначении настоятельно рекомендовали, – усмехнулся Григорий Петрович. – Думаю, он, как и все остальные, полагает, что мы просто бюджетное финансирование пилим.

– А служба безопасности?

– Охрана внештатная, замдиректора по режиму в основную деятельность не посвящен. Должность у него чисто номинальная, сплошное бумагомарание и немалая ответственность при минимуме полномочий. Он ментовской полковник-пенсионер, просто номер отбывает.

– Готов за прибавку к пенсии на некоторые непонятности глаза закрыть?

– Да нет, несколько кляуз по поводу нашего, цитирую, «махрового казнокрадства» он в министерство уже накатал, – хмыкнул Грачев. – Правда, скорее, чтобы соучастие не пришили. Перестраховывается, бумажками обкладывается.

– Тот еще пенсионер, да?

– Работа у человека такая, – пожал плечами Григорий Петрович.

– Давай уже к делу приступим, если не возражаешь, – отвернулся от окна Владимир Николаевич. – Ты ведь не возражаешь?

– Нет.

– Тогда поведай нам, чем таким галлюциногенным ты в самолете закинуться успел?

– В смысле?

– В том смысле, что выездная группа твой рассказ не подтвердила. Никакого черепа в костре, никакого костра. И в принципе возникает вопрос, а где ты эти четыре часа пропадал?

– К этому вопросу мы еще вернемся, – пообещал я и, тщательно подбирая слова, продолжил: – Поправьте, если ошибаюсь, но меня выдернули из отпуска, поскольку в качестве рабочей гипотезы вы рассматривали вероятность того, что из Приграничья в Ямгород проникло некое существо, которое требовалось идентифицировать и нейтрализовать.

Я дождался утвердительных кивков и расплылся в довольной улыбке:

– Ответственно заявляю, что никто никуда не проникал! Поэтому будьте добры, закажите мне авиабилет в Сочи. Можно через Москву, только чтоб улететь сегодня.

– И что, по-твоему, произошло? – поджал губы куратор, ожидаемо пропустив мимо ушей мое пожелание относительно скорейшего возвращения на курорт.

– В документах упоминалось, что одним из побочных эффектов работы портала является приток магической энергии из Приграничья…

– И что с того? – прищурился Григорий Петрович.

– Думаю, все дело в чрезмерно интенсивной эксплуатации установки. Идущая с той стороны магия просто не успевает полностью рассеяться и соответственно начинает оказывать воздействие на нашу реальность. Например, если у вас зальет пол водой, то она скопится под паркетом, и какое-то время спустя дерево разбухнет и вздуется. Так и у нас. Магическая энергия искривляет пространство и заполняет собой образующиеся полости. Или свертки? Да, наверное, все же свертки.

– Если граница между мирами невредима и с той стороны через нее никто не проникал… – Шептало навис над столом и, чеканя слова, произнес: – Кто убил парня?!

– Без понятия, но это точно было не исчадие Стужи.

– А кто тогда? – уставился на меня куратор. – Хватит ходить вокруг да около! Выкладывай уже!

– Ну… – замялся я, – честно говоря, похоже на работу оборотня.

– А оборотни – это исконные обитатели нашего мира, да? – с нескрываемым сарказмом поинтересовался Владимир Николаевич. – Откуда здесь мог взяться оборотень, если не из Приграничья?

– Оборотень – это в первую очередь человек. Что становится толчком к превращению в зверя, никому доподлинно не известно. Поэтому если три товарища случайно провалились в наш так называемый сверток и кого-то там из-за слабой сопротивляемости организма магии начало корежить, это вполне могло привести к столь печальным последствиям.

– И где нам теперь искать убийцу?

– Думаю, оборотень до сих пор в свертке.

– Сможешь его ликвидировать?

– А смысл? – вздохнул я, вовсе не горя желанием растрачивать свой отпуск на всякую ерунду. – В свертке оборотень никому опасности не представляет по той простой причине, что там никого нет. А если он вдруг выберется в нормальный мир, то обернуться зверем уже не сможет из-за нехватки магической энергии. Вы и сами его прекрасно повяжете; я вам для этого совершенно не нужен. Лучше участкового оповестите, чтобы ситуацию контролировал.

– Действительно – не нужен, – согласился с моими доводами Шептало, задумчиво постучал пальцами по спинке стула, за которым стоял, и попросил: – Григорий Петрович, пригласите Алену Евгеньевну.

Грачев поднял телефонную трубку и коротко бросил:

– Зимину ко мне. Срочно.

– Так что насчет обратного билета? – напомнил я.

– Будет тебе билет, – как-то очень уж неопределенно пообещал Владимир Николаевич. – Вот подтвердится твоя гипотеза, и катись отсюда, куда хочешь.

Я только поморщился. Катиться отсюда хотелось прямо сейчас, а не после какого-то там подтверждения. Это адреналиновым наркоманам такие приключения хороши, а меня и спокойное времяпрепровождение на берегу Черного моря более чем устраивало.

– И долго проверять будут? – уточнил на всякий случай.

– А вот сейчас Алена Евгеньевна нам все и расскажет, – пояснил Григорий Петрович.

– Она ведь одна из отдела в курсе происходящего? – задумался я. – Надеюсь, до конца лета тут куковать не придется?

– Не волнуйся, черновыми расчетами займутся рядовые сотрудники, а Зимина только окончательные данные сведет и проанализирует, – успокоил меня Владимир Николаевич. – А пока, будь добр, окажи нам небольшую услугу…

– Чего еще? – насторожился я, заподозрив подвох.

– Вывези главного ревизора пообедать. А мы пока его подчиненных спаивать потихоньку начнем. Воскресенье – а они шуршат бумагами и шуршат. Нехорошо.

Я глянул на часы и хмыкнул:

– Еще двенадцати нет.

– Самое время для ланча. Бери Виталия, он вас отвезет, куда скажешь. Главное в институт подольше не возвращайтесь.

– Дурное дело нехитрое, – усмехнулся я. – Только вот на какие шиши прикажете пьянствовать?

– Григорий Петрович?

– Сейчас бухгалтерия все оформит.

Замдиректора вновь взялся за телефон; я подхватил рюкзак со штормовкой и вслед за Шептало вышел из кабинета. Уже в приемной мы столкнулись с начальницей энергетического отдела, и та не сдержала удивления:

– Владимир Николаевич, вы уходите?

– Сейчас вернусь, – отмахнулся куратор и по залитым мертвым светом люминесцентных ламп коридорам повел меня в бухгалтерию. А когда я расписался за получение пятнадцати тысяч рублей, то как бы невзначай заметил:

– Если сегодня не вернетесь, и вовсе просто замечательно будет.

– Да уж понятно, – хмыкнул я, пряча деньги в карман.

– Насильно не пои.

– А если на озеро вывезти и там забыть?

– Только попробуй!

– Шучу.

Хотя почему – шучу? Можно и забыть, лето как-никак на дворе. Вот как-то раз мои друзья в ночь с первого на второе января в соседний поселок поехали за пивом и одного товарища у магазина потеряли. А у того ни шапки, ни шарфа и сам он не местный, куда идти, совершенно непонятно. Хорошо хоть те гаврики на полпути сообразили, что на заднем сиденье как-то очень уж тихо, и пропажу вовремя обнаружили.

– Идем, шутник, – зашагал куратор к лестнице. – С объектом познакомлю.

Мы поднялись на третий этаж, и Владимир Николаевич остановился у распахнутой настежь двери кабинета, сплошь заставленного картонными коробками и стопками перевязанных шпагатом папок.

– Да понимаете, у нас штат не укомплектован, без привлечения вневедомственной охраны никак не обойтись было! Вот ведь все согласования… – Одутловатый дядька лет пятидесяти что-то горячо доказывал сидевшему за погребенным под кучей бумаг столом ревизору, который лишь рассеянно кивал и в дискуссию вступать явно не собирался.

– Родион Леонидович, можно вас отвлечь на секундочку? – выгадав момент, вклинился Шептало в экспрессивный монолог толстяка.

– Конечно, конечно. Слушаю вас, – явственно обрадовался нашему приходу аудитор Счетной палаты. – Борис Федорович, вы позволите?

– Хорошо. Минут через пятнадцать подойду, тогда и продолжим, – потер мясистую переносицу одутловатый и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, вышел в коридор.

– Какой же он все-таки трудный! – вздохнул ревизор и поднялся из-за стола закрыть окно. Сквозняк перестал шелестеть подшитыми в раскрытые папки листами, и сразу сделалось невыносимо душно.

– Работа у человека такая, – не стал принимать чьей-либо стороны Шептало и указал на меня: – Это заместитель начальника нашего центра повышения квалификации. Он местный уроженец и любезно согласился показать вам достопримечательности города.

– Скорее – достопримечательности общепита, у меня со вчерашнего вечера из-за перелета маковой росинки во рту не было, – улыбнулся я и, прежде чем ревизор успел отказаться от столь неприкрыто навязываемого похода на обед, протянул руку: – Александр Сергеевич.

– Родион Леонидович, – не без колебания ответил на рукопожатие аудитор, умное тонкое лицо которого выдавало потомственного интеллигента. – Тут неплохое кафе совсем рядом…

– Мы на машине, – пояснил я, – по времени точно так же выйдет.

– Соглашайтесь, – проникновенно надавил на ревизора Владимир Николаевич, – а я пока Прокофьеву внушение сделаю.

– Ну если только так… – Родион Леонидович с сомнением оглядел многочисленные папки с документами и неохотно закрыл ноутбук. – Мне собраться надо…

– Во двор выходите, – попросил я и покинул кабинет, оставив ревизора и куратора наедине. А когда спустился с крыльца, меня тут же окликнул куривший у внедорожника Виталий:

– Товарищ!

Подошел к нему, и парень уточнил:

– Тебя как лучше звать, Льдом или Александром?

– Зови Льдом.

– Понял. Говорят, обедать едем?

– Да, только ревизора дождемся. – Я убрал рюкзак на заднее сиденье и, сняв штормовку, остался в одной футболке.

– Ничего по погоде не нашлось? – улыбнулся водитель и выкинул окурок в урну.

– Это обычная джинсовка, только пропитанная чем-то. – Я расправил штормовку, на спине которой серыми нитками было вышито «REMETEE», и, аккуратно сложив ее, убрал на заднее сиденье. – Да ты и сам…

– Ну так-то да, – согласился со мной Виталий, с усмешкой одергивая свой пиджак. Проглядывавшая из-под него белая футболка и вываренные до серости джинсы в сочетании с черными кожаными туфлями придавали вид парню несколько расхристанный, но водитель – не офисный работник, может себе некоторые вольности позволить.

– А вот и господин Раскольников пожаловал, – кивнул Виталий на появившегося на крыльце ревизора.

– Серьезно? – удивился я и помахал Родиону Леонидовичу: – Мы здесь!

– Шучу, Варац он по паспорту, – тихонько рассмеялся парень, забираясь на водительское место. – Куда едем?

– На площадь Ленина. Кинешь там машину где-нибудь на стоянке.

– Возвращаться не будем?

– Было такое пожелание, – подтвердил я и уточнил: – Да, Прокофьев – это кто?

– Борис Федорович-то? Зам по режиму. А что?

– Ничего, просто интересно, – ответил я и предложил подошедшему ко внедорожнику ревизору: – Садитесь вперед, пожалуй.

Родион Леонидович уселся рядом с водителем и устроил на коленях сумку с ноутбуком; я в одиночестве вольготно расположился на заднем сиденье. Виталий направил автомобиль в медленно раскрывшиеся ворота, а когда дворы остались позади, внаглую срезал через две сплошные, перестроился в крайний правый ряд и повернул на проспект Революции.

Ревизор тотчас прилип к окну, да я и сам поглядывал по сторонам не без интереса – в последнее время появлялся в Ямгороде нечасто, и было любопытно оценить, чего тут теперь и как.

Особо, впрочем, изменения в глаза не бросались. Разве что кое-где выросли новые высотки, да еще дороги стали заметно шире, а вот деревьев, наоборот, поубавилось. И автомобили… Автомобилей оказалось столько, что жалкие три остановки мы тащились никак не меньше пятнадцати минут. По московским меркам, может, и ерунда, а вот в Ямгороде раньше такого безобразия не наблюдалось. Особенно по воскресеньям.

Ладно хоть мы сейчас никуда не торопились…

Проехав площадь Ленина, водитель свернул на боковую улочку и загнал внедорожник на платную стоянку позади высоченного офисного здания.

– Ну все, – обернулся он к нам, – дальше своим ходом.

Мы выбрались из охлажденного кондиционером салона в уличный зной, дождались сходившего к будке охранника Виталия, и уже все вместе отправились к мощенной тротуарной плиткой пешеходной зоне.

Облицованные стеклом высотки там соседствовали с отреставрированными купеческими особняками и сталинскими многоэтажками, а праздношатающуюся публику развлекали не только доносившиеся из громкоговорителей веселенькие ритмы, но и несколько команд уличных музыкантов. Ну и так, по мелочи: киоски, тиры, статуи, скамейки.

– В паб? – догадался вскоре Виталий.

– В паб, – подтвердил я.

– Подождите, какой паб? – всполошился Родион Леонидович. – Мы же просто пообедать собирались! Я вообще пиво не пью!

– В пабе отлично кормят. Закажем бизнес-ланч, – успокоил аудитора водитель, совершенно не смущаясь тем фактом, что сегодня воскресенье. – Да вы не волнуйтесь, туда даже иностранцы ходят.

– Ну тогда ладно, – успокоился ревизор и остановился перед бронзовым нищим, сидевшим на тротуаре перед отделением «Альфа-банка» с выставленной для сбора пожертвований кепкой. – Оригинально, – несколько озадаченно произнес он некоторое время спустя.

– Бывший управляющий не захотел на укладку тротуарной плитки скидываться, вот и поставили в отместку, – то ли в шутку, то ли на полном серьезе просветил нас водитель и указал на зеленый навес: – А вон и паб.

Мы поднялись на летнюю веранду питейного заведения, расположенного на первом этаже жилого дома, и улыбчивая девушка провела нас к свободному столу.

– «Очень мил бывает Кролик иногда, – опускаясь на деревянную скамью, пробормотал я давным-давно услышанный по аналогичному поводу от Напалма стишок. – С ним приятно сесть за столик. Да – да – да!»

Родион Леонидович сделал вид, будто ничего не услышал, и отправился мыть руки. Виталий с усмешкой глянул ему вслед и, снимая пиджак, тихонько пропел:

 
Официант закажет столик, мы присядем вместе с Толей,
Мы ему заплатим стольник – пусть идет.
 

– Ну или так, – кивнул я и уставился на футболку водителя: – Слушай, Виталий, ты из протестного электората или это шутка юмора такая?

На футболке черным по белому было напечатано: «Жулик и Вор».

– А, – махнул рукой парень, усаживаясь напротив, – друзья подарили.

– Родион Леонидович такого не одобрит.

– Мне-то что? Мое дело маленькое: рули себе да рули.

– Ну-ну, – хмыкнул я и отвернулся к окну.

Там – деревья, лавочки, статуя городового. Дребезжащие штангами троллейбусы, разномастные маршрутки. Симпатичные девушки и просто прохожие.

Несмотря на зависшее в безоблачном небе солнце, под тентом было прохладно; здесь гулял легкий ветерок, и хотелось не просто пообедать, а посидеть более основательно. Холодное пиво, тихая музыка, неспешная беседа. Для второй половины выходного дня – лучше не придумаешь. Да и в программу буднего вечера такие посиделки вписались бы просто замечательно.

Вот только вернувшийся из туалетной комнаты Родион Леонидович поддерживать светскую беседу не собирался и, сделав заказ, немедленно уткнулся в свой ноутбук.

Я показал Виталию меню и отчертил ногтем строку с «Гиннессом», но парень лишь отрицательно покачал головой. У меня с досады даже возникло желание перебраться за барную стойку. Не попроси об одолжении Владимир Николаевич, точно бы на этих язвенников-трезвенников плюнул.

К счастью, заказа долго ждать не пришлось; правда, ели мы тоже в полной тишине. Виталий поглядывал то на меня, то на ревизора, но никаких попыток завязать разговор не предпринимал, я тоже помалкивал. И лишь когда и с первым и со вторым было покончено, водитель подозвал официантку.

– Девушка, – улыбнулся он, – у вас ведь ирландский паб?

– Ирландский, – подтвердила та.

– А что посоветуете из национальных дижестивов?

– Виски…

– Давайте три по пятьдесят «Джеймсона», – заглянул я в меню. – Только двенадцатилетнего…

– Я не буду! – попытался возразить Родион Леонидович, но Виталий его и слушать не стал.

– Для пищеварения, – уверенно заявил он.

– Мне пора возвращаться, – продолжил настаивать на своем ревизор. – Обед заканчивается!

– Сегодня воскресенье, – напомнил я.

– Неважно! Мою работу за меня никто не сделает!

– Хорошо, как скажете. – Виталий взял с подноса подошедшей официантки рюмку, влил в себя виски, крякнул и достал телефон. – Алло, пришлите кого-нибудь на площадь Ленина…

– Стойте! – возмутился Родион Леонидович. – Мы же сюда на вашей машине приехали!

– Я выпил, как теперь за руль садиться? – резонно заметил Виталий. – Да вы, Родион Леонидович, не волнуйтесь, пока нас заберут, все выветрится уже. А на общественном транспорте добираться еще дольше будете.

Ревизор нехотя поднял рюмку, отпил и поморщился, ища, чем бы закусить. Я развернулся и окликнул официантку:

– Девушка, нам бы еще рыбное ассорти и три «Гиннесса»!

– Я не пью пиво! – всполошился ревизор.

– Как в ирландском пабе не выпить «Гиннесса»? – округлил я глаза. – Вы меня удивляете, Родион Леонидович!

– Не надо!

– Не хотите «Гиннесc», возьмите «Леффе». Бельгийское монастырское – будете в восторге.

– Мне нельзя пиво!

– А кому можно? Мы же по чуть-чуть, чисто символически!

– Я вам русским языком говорю, – начал выходить из себя ревизор, – мне нельзя пить пиво! Врач запретил! Из-за сосудов.

– Девушка, тогда два «Гиннесса» и сидр. Сидр ведь можно?

– Можно, – сдался Родион Леонидович, – но больше мне ничего не заказывайте!

– А мы и сами больше ничего не будем, – успокоил его Виталий. – Мы же чисто для улучшения пищеварения…

Я опрокинул в себя виски, после сделал пару глотков черного горьковатого стаута и зажмурился от удовольствия. Хорошо!

Температура воздуха градусов под тридцать, организма и того более, а тут – раз и холодное пиво. Разница вроде ерундовая, всего-то градусов в двадцать – двадцать пять, но зато каков эффект! Жить сразу стало лучше и веселей…

Еще раз приложившись к бокалу, я подцепил на вилку ломтик семги, прожевал и кивнул:

– В такую жару с виски точно развезет, увлекаться не стоит.

– Виски надо пить без спешки, с хорошей сигарой, – вздохнул вдруг Родион Леонидович, баюкая в руках рюмку, – а у меня работы непочатый край. У вас такой бардак с отчетностью…

– Не, не, не, – поспешил я пресечь возможные расспросы. – Я по учебной части, с финансами дел не имею.

– А я вообще баранку кручу, – рассмеялся Виталий и взболтал остававшуюся в бокале густую и плотную пивную пену. – Счетную палату ведь списание бензина не интересует?

– Не интересует, – подтвердил ревизор. Он хлебнул виски и задумчиво посмотрел на запотевший стакан с сидром.

Ну, какой нормальный человек в такую жару промочить горло откажется? Работа, как известно, не волк и в лес не убежит. Всегда остается завтра и послезавтра. А сегодня можно и отдохнуть. Тем более сидр – это так, несерьезно. Хоть оборотов в нем, если уж на то пошло, побольше, чем в «Гиннессе»…

Посидели в итоге очень душевно и, пока за нами ехала – о-о-очень медленно ехала – дежурная машина, успели изрядно наклюкаться. По крайней мере, я с Виталием; ревизор из врожденной вредности пил мало.

Да и мы, не могу сказать, что особо этим делом увлекались, просто мешать виски с пивом на такой жаре идея не из удачных. Это в Ирландии климат к подобному злоупотреблению располагает, а вот нас на солнышке мигом развезло…

– Может, на озеро махнем? – выходя на улицу, предложил Виталий, памятуя о том, что ревизору сегодня в НИИ лучше не возвращаться. – У нас такие озера!

– Работать! – не раздумывая, отказался Родион Леонидович. – Работать!

– Воскресенье же!

– У меня задание, мне без разницы воскресенье или понедельник. Мне работу сделать надо!

– Логично. – Я спрятал в карман чек – вот ничего себе мы погуляли! – и, покачнувшись, спустился на тротуар. – Работать так работать.

И, погрузившись в прибывший за нами дежурный автомобиль, мы покатили в институт. Там ревизор сразу убежал по делам; я зевнул и отправился на поиски куратора, Виталий поплелся следом.

Розыски начали с кабинета замдиректора по транспорту, но Шептало там не оказалось. Григорий же Петрович только глянул на нас и сразу попросил секретаршу принести две чашки крепкого кофе.

– Лишним не будет, – не стал отказываться я.

– Пожалуй, – уселся Виталий с другой стороны стоявшего буквой «Т» стола.

Впрочем, спокойно попить кофе не удалось – пару минут спустя в кабинет влетел пребывавший отнюдь не в самом лучшем расположении духа Владимир Николаевич.

– Что за дела?! – с ходу заблажил он. – Вы должны были ревизора напоить, а не сами за казенный счет накачиваться!

– Мы в норме, – и глазом не моргнул Виталий. – Так, Александр?

– Абсолютно, – подтвердил я. – А Родион Леонидович после виски с сидром такого наработает, что потом за два дня не исправит.

– Твоими бы устами…

– Да точно вам говорю! И кстати, Владимир Николаевич, что насчет билета в Сочи? А то, чувствую, стеснять вас начинаю…

– Забудь, – буркнул куратор.

– Чего еще?

– Хьюстон, у нас проблема! – догадался Виталий и тут же уткнулся в чашку, поймав недобрый взгляд начальника.

– У нас действительно… проблема, – вздохнул Шептало.

– Проблемы – это плохо, – рассудительно заметил я. – С другой стороны, проблема у вас…

– Не у вас, а у нас. У всех нас. И у тебя в том числе.

– Да ну фиг! Только не говорите, что ваши теоретики с моими выводами не согласились.

– Наоборот! Согласились и уже их подтвердили. В этом– то все и дело, – прошелся по кабинету Владимир Николаевич. – Мы подняли результаты замеров, Алена Евгеньевна свела их в единую энергетическую карту и…

– Что – и? – в предчувствии неладного насторожился я.

– …и оказалось, что аномалии отмечены почти во всех районах города…

– Какими последствиями это может быть чревато? – уточнил Грачев, для которого подобное известие стало полной неожиданностью.

– Пока непонятно.

Куратор разложил на столе цветную карту города формата А3; Грачев немедленно впился в нее взглядом, я встал сбоку и попытался разобраться в редких пятнах зеленого, синего и желтого цветов. Потом обратил внимание на протянувшийся от реки до здания госуниверситета красный овал и начал кое-что понимать.

– Здесь замеры не производились? – постучал Григорий Петрович по нераскрашенному пространству.

– Где-то проводились, где-то нет.

– А что за расцветка? – уточнил я.

– Зеленое, синее и желтое – места предположительных аномалий в зависимости от интенсивности помех, – пояснил Владимир Николаевич. – Красным отмечен обнаруженный утром сверток.

– Этого еще не хватало, – тяжело вздохнул Грачев. – Как же не вовремя!

– И не говорите, Григорий Петрович, и не говорите, – кивнул Шептало и потянул карту к себе.

Я немедленно прижал лист ладонью и попытался уловить в расположении пятен хоть какую-нибудь закономерность, но нет, никакой системы не было – будто остатки кофе из кружки выплеснули.

– Вы бы заглушили пока портал, – на всякий случай предложил я, – а то так и в Приграничье провалиться недолго.

Большие начальники обменялись кислыми взглядами.

– Сейчас нет никакой возможности перевести установку в спящий режим, – покачал головой замдиректора института.

– Пока у нас не будет полной картины происходящего, от резких движений лучше воздержаться, – поддержал его куратор.

– И откуда эта полная картина возьмется? – хмыкнул я и допил кофе.

– А вот ты нам с этим и поможешь. – Шептало выдернул у меня карту и убрал ее в папку. – Пройдешься по городу, промеришь эти свои свертки на предмет остаточного уровня магического излучения.

– Хрена! – отказался я. – Глушите установку, я в смертники не вербовался! Если в сверток энергия хлынет, пока там находиться буду, точно передозировку схвачу.

– Установку мы глушить не будем! – безапелляционно заявил Григорий Петрович.

– А с чего это такой аврал? – удивился я и гаденько улыбнулся: – А! Так вы руку в закрома Родины запустили! Ай-ай-ай, как нехорошо! И что, сильно вас Счетная палата прижала? Не получится откупиться?

– По-твоему, нам средства на развитие Приграничья отдельной строкой в бюджете выделялись? Так, по-твоему? – вспылил Владимир Николаевич. – Да, формально мы использовали финансирование не по целевому назначению, но ведь не в оффшоры же деньги вывели!

– Ну, – откинулся Грачев на спинку стула, – формально деньги ушли как раз в оффшоры… и теоретически это можно отследить. А вот их возврат отследить не получится даже теоретически.

– И много вы так прокрутили?

– Достаточно, чтобы кое у кого не выдержали нервы, – поморщился Шептало. – А у нас сроки горят! Не успеем отгрузиться, считай, все усилия псу под хвост. И за это уже точно по головке не погладят. Сам понимать должен, не маленький.

– Неужели прямо круглосуточно работаете? – задумался я, ища выход из патовой ситуации.

– Нет, конечно! – опроверг это предположение Григорий Петрович. – Самое большее часа три-четыре в сутки установку задействовать получается. В основном ночью.

– Мне нужен график на ближайшие дни. Заикнетесь о секретности, сами по сверткам лазьте.

– Это можно устроить, – решил Грачев. – Так, Владимир Николаевич?

– Думаю, не проблема.

– И карту дайте.

– Сначала определим районы, которыми займешься в первую очередь.

– Темните вы что-то… – вздохнул я и не удержался от того, чтобы не залезть начальству под шкуру: – А как дальше жить собираетесь? Даже если сейчас выкрутитесь, рано или поздно выведут вас на чистую воду. Ох, выведут…

– Мы прорабатываем вопрос финансирования из внебюджетных источников, – с важным видом произнес Грачев.

– Это как?

– Не о том думаешь, – одернул меня Шептало. – Что тебе понадобится для работы?

– Жилье, оружие, транспорт. Алексея Шарова из Сочи выдерните, нечего ему там пузо греть.

– Еще только уголовника твоего здесь не хватало! – возмутился куратор. – Нечего ему в городе делать. Опять сцепится с кем-нибудь в самый неподходящий момент.

– А как тогда…

– Виталия в подмогу бери. Он на колесах, с транспортом проблем не будет.

Я глянул на тихонько сидевшего в уголочке водителя и кивнул.

– Хорошо. А с остальным что?

– Заселишься на служебную квартиру. Оружие и оборудование будешь получать непосредственно перед выходом. Устроит?

– Не-а. Табельный пистолет для постоянного ношения меня больше устроит.

– Зачем? – поморщился Владимир Николаевич. – Зачем тебе пистолет?

– Чтобы был, – прямо заявил я. – В чем проблема-то? У меня ведь есть…

– Это у тебя по месту постоянной дислокации есть, – вздохнул Шептало. – А здесь либо перед выходом на задание получаешь, либо официально через замдиректора по режиму. Но сразу предупреждаю – это та еще тягомотина.

– Ничего страшного.

– Слушай, Лед, сейчас такая запарка с ревизией, даже поручить заниматься этим некому. Ты здесь дня на три, смысл вообще возиться?

– Ладно, уговорили, – без особо энтузиазма согласился я с такими доводами.

И все же совсем без оружия оставаться не хотелось. Ножи, конечно, выбор мастеров, да только дробовик в сейфе вкупе с железной дверью как ничто другое спокойному сну способствует. И потому после недолгих раздумий я уточнил:

– Вы за моей одеждой и обувью, надеюсь, отправите кого-нибудь?

– Следующий рейс завтра утром будет. Только список составь заранее. Лучше прямо сейчас.

– Пусть тогда и оружие с патронами из сейфа прихватят. Ключ у коменданта. Разрешение на охотничье оружие ведь на всей территории нашей необъятной Родины действует?

Куратор с сомнением поглядел на меня, тяжело вздохнул и решил пойти навстречу:

– Хорошо, распоряжусь.

– Вот и замечательно, – улыбнулся я и, собрав в кучу непослушные мысли, быстренько накидал перечень. После поднялся на ноги и уточнил: – Надеюсь, сейчас свободен? Или еще чем-нибудь неотложным озадачить собираетесь?

– Да нет, иди, – разрешил Владимир Николаевич. – Мы завтра с утра маршрут подготовим, во второй половине дня к работе приступишь. Чем быстрей справишься, тем быстрей в Сочи улетишь.

– А куда идти-то? Что с квартирой?

– Виталий все организует.

Я вслед за водителем – водителем? ага, как же! – вышел из кабинета, а в коридоре парень неожиданно спросил:

– Какие планы на сегодня?

– Вообще-то заселиться неплохо было бы, – ответил я, добавив в голос сарказма.

– Собираешься в пустой квартире куковать?

– Есть предложения получше?

– Еще спрашиваешь! – подмигнул Виталий и потащил меня за собой. – Идем!

– А квартира?

– Никуда от тебя квартира не денется! Предлагаю для начала приятное с небесполезным совместить.

– Это как?

Мы спустились на первый этаж, и, отперев неприметную дверь, водитель пропустил меня в какую-то каморку.

– Держи, – порывшись в верхнем ящике, выложил он на стол связку ключей. – Пионеров-героев, дом шесть, квартира семь. Это во дворах на пересечении с проспектом Девятого Мая. Найдешь?

– Найду, – кивнул я, пытаясь соотнести адрес с цветовой разметкой на карте Шептало. По всему выходило, что поселили меня аккурат посреди зеленого пятна. Простое совпадение? Очень сомневаюсь. Нашли, блин, подопытную крысу… – Так ты чего хотел-то?

– Сегодня энергетический отдел ведет ревизоров в ресторан. Предлагаю упасть к ним на хвост.

– Реабилитироваться перед руководством думаешь?

– Развлечься за казенный счет скорее. Ты как?

– Да можно в принципе. А что за публика будет?

– Хорошая публика, тебе понравится. – Виталий вытащил из ящика бутылку армянского коньяка и коробку шоколадных конфет. – Чего ты лыбишься? Это эн зэ.

– Да понятно, чего там, – ухмыльнулся я. – Всем бы такой эн зэ…

– Так ты идешь?

Я задумался, взвешивая в уме за и против. Скучать в пустой квартире или весело провести время? Приступить завтра к работе с больной головой или нормально выспаться? Вопрос.

С другой стороны – у меня вроде как отпуск сейчас. Да и пить необязательно. Просто развеяться…

– Идем, с девчонками познакомлю…

И это решило дело. Это да еще выпитые за обедом сто грамм виски и три кружки пива. Короче, бес попутал…

– Ладно, гуляем. Только давай телефонами обменяемся, раз уж ты меня возить будешь.

– Давай.

Обновив телефонную книгу, я вышел в коридор; Виталий запер дверь и нагнал меня, непонятно зачем прикрывая бутылку полой пиджака.