Текст книги "Чекист"

Глава 6. В которой кто-то кается, а кто-то опять крутит хвостом

Мне кажется еще один очередной выкрутас судьбы и я Максима Сергеевича начну ненавидеть сам. Потому что вопрос один: Какого черта он творил до нашего с ним воссоединения? Только чуть-чуть начинаю въезжать в ситуацию, прилетает новая оплеуха из прошлого. Из его, между прочим прошлого.

В принципе, после разговора с Калининым, хоть что-то стало более-менее понятно. Бо́льшая часть сказанного начальником первого отдела была ожидаема и предсказуема.

Когда мы вышли из кабинета, оставив гражданку Комарову изучать личное дело Ведерникова, единственным местом, где можно спокойно поговорить, оказалась улица. Реально. На чертовом заводе некуда было податься. Везде сновали люди. А прятаться мне и Калинину, это уж совсем черт знает что выходит. Можно сказать, чуть ли не главные люди на предприятии. Стремно как-то шептаться в закоулках, будто мы местные бабки-сплетницы. Но и привлекать внимание особо не хотелось. Я вообще перестал верить хоть кому-то в этой прекрасной организации.

Поэтому мы спустились вниз, отошли за елочки. Типа, вышли воздухом подышать, перекурить. Владимир Александрович сразу достал пачку сигарет. Разговор явно предстоял не очень приятный. Для него, естественно. Мне-то что. А вот у Калинина руки мелко тряслись, выдавая сильное волнение. Думаю, он сейчас и выпить не против.

– Я Вас слушаю… – Взял предложенную им сигарету, спички. Снова подумал о том, что надо самому обжиться куревом, а то, как дурак, побираюсь. С такими нервами, которых стоит мне эта проверка, одной валерианой не обойдешься. Тем более, деньги имеются. В этот момент вспомнилась пачка купюр, спрятанная в чемодане. Тоже, кстати, вопрос. Откуда, а главное – зачем, мне такая сумма. Очень сомневаюсь, будто обе организации, и официальная работа, и глубоко законспирированная служба, могли выдать столь щедрые командировочные. И там, и там, больше за идею трудятся. Особенно, если говорить про Комитет.

– Максим Сергеевич… – Калинин решил начать, похоже, издалека. – Я понимаю, что не в моей ситуации рассчитывать на поблажки и понимание, но прошу выслушать и не делать скоропалительных выводов. Суть в том, что…

– Володь… Могу же вот так, по-простому? Раз у нас тут намечается откровенный разговор и покаяние. – Перебил я Владимира Александровича.

– Конечно! – Калинин был согласен на все. Даже если бы я его совсем другими словами называл. Матерными. Лишь бы уладить нависающие над его головой проблемы.

– Так вот… Давай сократим момент подготовки почвы, раскладывания соломки под задницу и все такое. Меня конкретно интересуют два вопроса. Хотя, нет… – Я тут же исправился, вспомнив, что теперь вопросов стало значительно больше. – Давай по порядку. Первое – как ты пропустил в спецгруппу Филатову?

Владимир Александрович машинально скривился. Словно лимон проглотил. Но это была реакция не на меня, слава богу. На себя самого. Он, видимо, сильно сожалел о своей слабости.

– Филатова… За нее просил Мальцев. Она устроилась на завод около двух лет назад. Сначала – табельщицей. Я потом даже удивился. Образование позволяло Нине претендовать на более достойное место. Но пообщавшись пару раз, понял… – Калинин замялся. Видимо, говорить плохо о женщине ему не хотелось. Воспитание не позволяло. Я такими принципами не отягощен. Поэтому продолжил фразу за него.

– Что она непроходимая дура? Можешь называть вещи своими именами. Так… И?

– Потом, спустя какое-то время, Филатова познакомилась с Николаем… То есть с Николаем Ивановичем. У них завязалось… Общение завязалось. Он добился ее перевода к себе в отдел. Сначала на относительно простую работу, связанную с программами для станков. Ну, а потом, когда встал вопрос о спецгруппе, Мальцев и предложил ее кандидатуру Маслову. Лев Иванович – талантливый специалист, но он от рационального восприятия жизни и ситуации очень далек. Я был против. Несмотря на то, что наша основная работа связана немного с другим, не с оценкой профессиональных качеств сотрудников, все равно… Вот тогда ко мне обратился Николай. Он очень просил не мешать. Сказал, что для Нины – это чрезвычайно важный этап. Что она вообще планирует уехать в Москву…

– Ага… так понимаю, начальник отдела сам уже был не против избавиться от любовницы. – Я затянулся, выпустил дым и наблюдал, как он колечками поднимается вверх.

Калинин резко вскинулся при последнем слове. Определение «любовница», видимо, покоробило Володю. Какие мы нежные, однако.

– Ой, ну, хватит. Я дурак, по-твоему? Или Мальцев чисто из желания поддержать юные таланты действовал? Так там нет ни таланта, ни юности. Двадцать пять лет ей? По канонам этого… то есть, нашего времени, она – практически старая дева. Причем, дева, которая сильно хочет замуж, я так понимаю. Но не просто замуж, а прямо сразу за генерала.

– За какого генерала? – Калинин подавился дымом от сигареты. Покраснел и несколько минут пытался откашляться. А потом испуганно добавил. – Генералов не было. Мальцев был. А генералов – нет.

– Расслабься, Володь. Выражение такое. Филатова сильно увлеклась своей ролью. Решила, будто слово «любовница» происходит от слова «любовь». Распространенная женская ошибка. И полезла в семью Мальцева. Верно же? Он не мог тебя в это не посвятить. Однозначно рассказал, что из-за наглой девицы семья трещит по швам. А это очень плохо для начальника отдела. Это для любого плохо, но для него особенно. Жена могла ведь и «телегу» накатать с жалобой на моральный облик мужа. Вернее, на отсутствие этого облика. В таких обстоятельствах, самый лучший вариант для Мальцева – отправить Филатову подальше. На несколько сотен километров – вообще отлично. Ты, как хороший человек, мужик, Мальцева понял. Пошел навстречу. Тем более, Николай Иванович обещал, что проблем не будет в плане выполнения работы. Знаешь что интересно… Филатова – это женский вариант питбуля…

– Кого? – Калинин пытался успевать за ходом моих мыслей.

– Да порода собак. Володь, не на то внимание обращаешь. У них хватка такая, что намертво. Хрен челюсть разожмешь. Не в этом суть. Смотри… Выходит, Филатова хотела свалить из этого города в другой, более приличный. Ей для этого участие в спецпроекте подходило идеально. Задача секретная, конечно. В послужной список детали расписывать никто не будет. Но тем не менее. Потому что, Москва не резиновая и всех подряд ей не надо. Однако, гарантией стопроцентного перевода и переезда, участие в проекте вовсе не является. И тут ей Мальцев помочь не может. Если бы мог, сам бы сидел уже в столице нашей Родины. Соответственно… Понимаешь, к чему все идет?

Калинин отрицательно покачал головой. Он очевидно ни хрена не понимал.

– Филатова на «авось» полагаться не стала бы. Она согласилась обменять почетную должность любовницы на возможность принять участие в работе группы, которая выполняет специальный заказ. Значит, рассчитывала, что ей действительно это пригодится. Не в перспективе, а как факт. Соответственно, должен быть еще кто-то. Кто-то, обещавший ей воплотить мечты в реальность.

– Вы имеете в виду, конкретный человек, обещавший помощь с переездом? – Калинин нахмурился.

– Вот! Володя! Умнеешь на глазах. Держись меня, так глядишь до нобелевского лауреата дотянем. Скажи мне… А ты никогда не обращал внимание непосредственно на сам рабочий процесс в исполнении Филатовой? Ты же понимаешь, она треугольник вряд ли начертит, перепутав его с квадратом. Утрирую. Но смысл понятен. Так долго изображать видимость работы не сможет никто. Тем более, когда эта работа требует фактической реализации.

– Ну, Ведерников… Думаю, он. Николай говорил о чем-то таком, однако, сам лично за руку не ловил. Подозреваю, все-таки Игорь.

– Воооот… А этот момент тебя не смутил?

– Так в принципе все понятно. Ведерников действительно башковитый парень. Он вполне мог бы еще парочку своих коллег подтянуть.

– Я не об этом, Володя. Вообще не об этом. Смотри. Вот есть Филатова, которая траха… ммм… Состоит в любовной связи с Мальцевым. Давно. Благодаря Мальцеву, она попала в отдел. Потому что престарелый ловелас под воздействием страсти, вскружившей ему голову, поддался на уговоры любовницы. Уверен, идея точно была не его. На кой черт Мальцеву такой компромат в своем же отделе. Но если Филатова наседала, как умеют это делать такого плана особы, то могла и добиться трудоустройства. Может, она вообще ему дала… то есть ответила зваимностью на этих условиях. Филатова в какой-то момент решила, будто счастье возможно, и Мальцев реально бросит семью. Однако, Мальцев этого не планировал точно. Он же не идиот. Начались проблемы. И Ниночка попросила о последнем жесте доброй воли. Впихнуть ее в спецпроект. Но это имеет смысл только в том случае, если у нее готовы дальнейшие пути. И Ведерников. Вот так запросто никто ни у кого не попросит делать работу за постороннего. Думаю, с Ведерниковым сам Мальцев и договорился. Но идею ему подала Ниночка, потому что знает Игоря хорошо.

– Они только на заводе познакомились. – Калинин слушал меня внимательно. Пытался сопоставить одно с другим.

– Ну, значит, так быстро стали близкими друзьями. Ладно, это уже вторая часть марлезонского балета. К ней я еще вернусь. В данном случае интересует, кто обещал Филатовой дальнейшее светлое будущее. Сдается мне, это достаточно важный момент. А я уж подумал, будто ты сам с Ниной Ивановной…

Не успел договорить, как Владимир Александрович смутился, замялся и пару раз тяжело вздохнул.

– Да ладно. Отметился все-таки? – Я с восхищение покачал головой. И восхищение, кстати, относилось не к Калинину, а к Нине Ивановне. Удивительно шустрая дамочка.

– Максим Сереевич… Это вышло случайно и было недолго. Прямо когда шла проверка сотрудников. Я сам не знаю, как оно получилось… Погода была ужасная. Вышел на улицу, а тут Филатова. Стоит, мокрая… Спросила, не могу ли подвезти. А я на служебной машине был…

– Володя… – Я поднял руку, останавливая словесный понос Калинина. Потому что его действительно прорвало. По сути, он же прекрасно понимает, как сильно накосячил. – Это все – нюансы. Не знаешь, как получилось? Что там знать, Володя. Что там знать… Как обычно, Нина Ивановна решила воспользоваться ситуацией. Говоришь, когда шла проверка? Ты, так понимаю, не сильно с этой проверкой усердствовал.

– Нет, ну проверял… – Калинин опять тяжело вздохнул.

– Ясно. Проверял, но больше доверял.

– Максим Сергеевич, там все хорошо. Она из обычной, деревенской семьи. Училась в институте…

– Володя, ты сам себя послушай. Девки из хороших деревенских семей столько амбиций не имеют и такими витееватыми путями не идут. Ладно. Я тебя понял. Считай, один груз ты с души снял. С остальными давай повременим. Я не успеваю за вами всеми разгребать. Сейчас интересует третье, неизвестное лицо. Человек, на которого Филатова делает ставки в своём будущем.

– Но… – Калинин ожидал, что я, наверное, начну читать ему мораль. Тыкать в нос должностными обязанностями. Стучать по голове указкой, как учитель, который пытается туповатому ученику объяснить правила.

Возможно, так и было бы, если на моем месте стоял бы настоящий Максим Сергеевич. Мне вот это все, сказать честно, до фонаря. Хочу разобраться, как я, лично я, должен действовать дальше. А запутанный клубок надо тянуть осторожно. За один кончик веревочки. Тогда он сам аккуратненько распутается. Начну дергать все подряд, вообще не разберёшься потом, что, зачем и почему.

– Я понимаю, тебе сильно хочется получить индульгенцию. Про Комарову знаю. Ее ты по просьбе Маслова пропустил. Но там, поверь, вообще это не имеет значения. Так что к разговору о грехах ещё вернёмся, но позже. Давай, сейчас по отчету.

Я быстренько завершил эту пятиминутку искренних признаний, и остальное время мы реально с Калининым занимались работой. По крайней мере, первоочередной. Самое главное, я отчитался в Москву. Естественно, смерть инженера Маслова перешла в разряд особо важных дел, к которым в таких случаях подключаются мои коллеги, а именно из местного отделения. Естественно, в отчете имелась информация и для полковника. Та, которую мог понять только он. Мол, все хорошо, работаем, идем на сближение. Пусть пока так. Что это сближение уже произошло, я решил раньше времени не обозначать. Сам еще ни черта не знаю наверняка. В плане того, куда дальше вывозить всю ситуацию.

В принципе, в кабинет возвращался очень даже довольный, пытаясь в голове выстроить схему своих дальнейших действий. Если еще и Комарова что-то нарыла, вообще хорошо. К тому же, Калинин начал медленно открываться. Это тоже дело нужное.

Настроение было в норме, пока не заметил, как из отдела технолога выскользнула Нина Ивановна, которая резвой трусцой устремилась к лифту.

Я тоже резвой трусцой устремился. Только в кабинет. Филатова торопилась на встречу с кем-то. Причем, судя по всему, кабина поехала вниз. Значит, Ниночка планирует смыться из здания.

Первым делом, как только вошел в комнату, где над папками сидела взъерошенная Комарова, направился к окну. Буквально через минуту на улице обозначилась Нина Ивановна. Она, оглянулась несколько раз, словно проверяя, не идет ли кто за ней из ненужных свидетелей, а затем двинулась в сторону ёлочек.

Место пользуется чрезвычайной популярностью, похоже. Следом, из управления появился Мальцев. Николай Иванович, как и Филатова, двинул ровно по такому же маршруту, к деревьям, находу достав из кармана что-то похожее на пачку сигарет. Классный отмаз, конечно. Типа, вышел на перекур. А Филатова… Ну, так совпало. Исключительно стечение обстоятельств. Ага… Запретить им что ли курить? Устроить борьбу за здоровый образ жизни? Все равно к этому придут. Правда, лет через пятьдесят, но мы раньше начнем. А то ходят, как неприкаянные, вокруг ёлочек кружатся. Секреты свои пытаются спрятать.

Мальцев подошел к Филатовой, которая с деловым видом изображала из себя паровоз. Пару минут они просто говорили. Я одним глазом наблюдал за этой парочкой через окно, а одним ухом слушал, о чем говорит Комарова. Но внимательно слушал. Кстати, толковые вещи озвучивала Александра Сергеевна. Вот есть от нее польза, если она не упирается рогом.

Внезапно, Филатова взорвалась. Реально. Видимо, Мальцев имел неосторожность сказать что-то не то. Нина Ивановна подскочила к начальнику и принялась пальцами, с дымящейся в них цигаркой, практически тыкать Николаю Ивановичу в лицо. Что показательно, он это вытерпел. Хотя, по идее, более логично такое поведение с его стороны. Он, между прочим, руководитель. А сейчас все выглядело наоборот. Потом Филатова выбросила окурок и очень неожиданно посмотрела вверх. Прямо на окна. Я отшатнулся. Чисто на автомате. Не знаю, можно ли увидеть друг друга на таком расстоянии, но лучше не рисковать.

Филатова резко крутанулась на каблуках и пошла обратно в здание управления.

На фоне всей ситуации мне вспомнилась Лиличка. Почему? Да потому что изначально удивляла ее настойчивость. Дама она красивая. Это факт. В поклонниках, уверен, ковыряется, как свинья в апельсинах. Почему актриса зубами вцепилась в Максима Сергеевича? Да не как нибудь, а прямо не оттащишь. Любовь? Сомневаюсь. Просто на примере ситуации Филатовой и Мальцева мне вдруг подумалось, а нет ли и в истории с Лиличкой двойного дна. Она ведь готова вытерпеть все, лишь бы Максим Сергеевич не ускользнул. Да и вообще, поговорить бы с актрисой. Ненавязчиво выяснить все обстоятельства, которые нас связывают. Может, и про Максима Сергеевича что-то узнаю. Он у меня тоже вызывает ряд вопросов, которых, как бы, не должен вызывать. А учитывая, что его жизнь меня сильно теперь волнует, и никаких сюрпризов не хотелось бы, лучше самому попытаться разыскать все скелеты.

И вот именно в момент, когда я полный энтузиазма и стремления сделать жизнь лучше, дав указания Комаровой, рванул к выходу, всплыли эти чертовы розы.

Глава 7. В которой ни я, ни Комарова не догадываемся, что не все то, что кажется, является тем, чем кажется

Ниночка Филатова рыдала в туалете до тошноты надоевшего ей завода. Разве об этом она мечтала, стоя вниз головой на огороде отчего дома, пока полола грядки? Разве такое будущее представляла, сидя рядом с коровой, от которой отвратительно воняло свежим молоком? Деревня, где прошла бо́льшая часть жизни Ниночки, крепче любых фантазий, внушила ей уверенность, вот это отвратительное, убогое существование, точно не для нее. Тем более, несмотря на то, что из Москвы в далекое село вся их семья переехала очень давно, и лет ей было около шести, Нина все равно помнила, есть совсем другая, красивая жизнь.

Рыдала Филатова в данный момент горько, искренне, от души. А она редко что-то делала искренне и от души. По пальцам пересчитать. Хотя, пальцев гораздо больше выйдет.

Так тщательно планируемое будущее дало трещину. Причем, трещину, вполне очевидную. Впервые все ее попытки получить желаемое терпели крах.

Мало того, на загадочную, но очень необходимую Филатовой должность личного помощника Максим Сергеевич взял Комарову, которая рядом с Ниночкой даже не стояла, так ещё объявилась эта белобрысая стерва. Красивая, не поспоришь. Актриса. Действительно, хоть сейчас на экран. Рядом с этой Лиличкой возникла ужасная мысль. Настолько ли хороша она, Нина Филатова. Просто раньше в этом не возникало ни малейших сомнений. Хотя, конечно, у такого мужчины, как Максим Сергеевич, в любом случае должна быть идеальная женщина. Правда, на данный момент, Нина Ивановна в роли идеальной женщины представляла себя, а не какую-то белобрысую актрисульку. А Максим Сергеевич виделся ей тем человеком, с которым она хотела идти рука об руку в светлое будущее.

Вообще, жизнь складывалась так, что за счёт красивой, яркой внешности у Ниночки получалось обходить многие углы. Взять, к примеру, эту работу. Мало кто знал, а если говорить более точно, лишь Игорек и Калинин являлись хранителями тайны, что Нина Ивановна имела с Мальцевым достаточно продолжительные личные отношения. Да, он женат. Да, не первой молодости. Но выглядит весьма даже прилично. К тому же, Николай Иванович отличался весьма щедрым отношением к своей молодой любовнице. Подарки? Всегда пожалуйста! Помочь материально? Да кто же против. Сначала, когда он принялся ухаживать, Ниночка сомневалась. Ей, конечно же, хотелось бо́льшего. Престарелого декана вполне хватило с его вечно слюнявыми губами. Но потом, оценив щедрость нового кавалера, Филатова все-таки сдалась под напором его страсти. С виду так и не скажешь. Николай Иванович оказался весьма даже неплох в роли близкого друга. Для себя, мысленно, Филатова называла его именно так. Близкий друг. Звучит очень даже достойно.

А потом грянул гром среди ясного неба. Ниночка влюбилась. Такого с ней прежде не бывало. Просто она с того самого момента, когда поняла, что способна влиять на мужчин, совершенно не позволяла себе никем увлекаться. Да и не встречались Принцы на ее пути.

Произошло это неожиданно, можно сказать, совсем ни к месту. Девушка во время отпуска поехала в Москву. Конечно, не просто так. Во-первых, она хотела снова увидеть город, который ей пришлось оставить против воли, много лет назад перебравшись с родителями в деревню. Естественно, в то время никто не спрашивал ее мнения. Кого интересует, что думает ребёнок? Потом, значительно позже, когда Нина повзрослела, мать повторяла одно и то же, мол, так было надо. Кому? Не понятно. Ниночке – точно не надо.

Во-вторых, эта поездка играла роль определённого стимула. Вдохновение. Ей требовалось вдохновение. Ниночка планировала набраться в столице моральных и физических сил, для того чтоб идти дальше, к своему счастью. Она точно знала, Николай Иванович – это не предел.

Ниночка сидела в кафе, ела вкусное мороженое из стеклянной вазочки. И вдруг, совершенно неожиданно познакомилась с мужчиной. Он подошёл первый. Просто сел за столик, а затем, тревожа блондинку своей обаятельной улыбкой, заявил, будто не иначе, как судьба, привела его сегодня в это заведение.

Вадим Александрович Марков. Так он представился. Хорош до безобразия. Ясные, небесно-голубые глаза, золотисто-соломенные волосы и потрясающее обаяние, от которого замирало что-то в груди. Наверное, сердце. Хотя, может, это была изжога от мороженого. Стремясь протянуть момент общения, Ниночка съела его пять порций.

Сначала даже подумала, не актер ли? Просто настолько привлекательных мужчин Нина Ивановна никогда не встречала. Откуда им взяться в провинции? Высокий, широкоплечий. Самый настоящий образ из журнала «Советский экран». Нина Ивановна даже пыталась вспомнить все известные ей фильмы, все театральные постановки. Мало ли.

Закрутился удивительный роман. Неделя в столице пролетела, как один миг. Это было потрясающе. Настоящая сказка, о которой мечтает каждая женщина. Однако, на вокзал, проводить возлюбленную, Вадим не пришел. Ниночка стояла на порожках вагона, глотая горькие слезы и вглядываясь в толпу спешащих людей. Нет. Ее Принц не появился. Филатова вернулась домой, полная боли и разочарования.

А потом, спустя месяц, он вдруг обозначился на пороге квартиры Ниночки. Кстати, квартиру помог выбить Мальцев. Он так сильно дорожил любовницей, что ухитрился добиться для нее личной жилплощади.

Нина, увидев Вадима, сначала несколько раз моргнула. Потом решила, что этого мало, и протёрла глаза. Вдруг, видение или мираж. Или грибы… На ночь ела у соседки. Та любит собирать, а потом закручивать всякую дрянь.

– Привет, красавица…

Марков подвинул ее с дороги и прошел вглубь квартиры. Он здесь никак, ни при каком раскладе находиться не мог. Это Филатова знала точно. Во-первых, адрес. Откуда ему известен адрес? Нина точно помнила, что ничего такого не говорила. Планировала устроить романтичную сцену на вокзале. Вот, мол, живу там-то и там-то. Приезжай. Но на вокзале Вадима не было. Сцена не удалась.

Во-вторых, сам Вадим. Уровень совсем другой. У него точно высокий статус и положение. Подобных ему у Филатовой ещё не было. Ухоженный, холеный. Делать Маркову в их затрапезном городе совершенно нечего. А вот стоит посреди комнаты, улыбается.

– Соскучился. Иди ко мне… – Мужчина протянул руки навстречу Нине Ивановне и все вопросы моментально улетучились из ее головы.

Снова сказочная неделя рядом с любимым. Нина Ивановна парила на крыльях. По квартире, естественно. Потому что семь дней Ниночка практически никуда не выходила. Пришлось срочно брать больничный. Благо, терапевт в заводской поликлинике состоял в числе поклонников Ниночки. Утром Вадим уезжал по каким-то делам, а потом снова возвращался к Филатовой.

Она испортила все сама. Не выдержала, спросила про жену. Есть ли вообще официальная супруга? Хотела просто поинтересоваться, невзначай, а прозвучало, как упрек. Вполне же очевидно, если мужчина появляется, потом пропадает, потом снова появляется, что-то здесь не так.

– Значит, вот что, милая… – Вадим Александрович выбрался из кровати. Буквально пять минут назад, до того, как Ниночка задала свой вопрос, они весьма активно планировали перейти к любовным утехам. Теперь же взгляд у мужчины стал холодный. Утех ему точно больше не хотелось.

– Да, женат. Но ты никогда не суй свой нос в мою семейную жизнь. Я глубоко уважаю Марину, не смотря на то, что между нами давно нет страсти и любви. Однако, это – надёжный человек. Товарищ. Мой тыл. Так что, не смей касаться темы семьи вообще.

Он поднял с пола брюки, снятые по дороге к кровати, подхватил рубашку и вышел из спальни. Когда хлопнула входная дверь, Ниночка гордо фыркнула. Ему было слишком хорошо с ней. Никуда не денется. Сейчас покажет себя мужиком, а потом вернётся. Подумаешь, спросила про жену. Ну, поинтересовалась, не планирует ли Вадим развода? А что тут такого. Она совсем непротив сама выйти за него замуж и рожать детей.

Однако, Марков не появился ни в этот день, ни на следующий. Ниночка снова рыдала почти месяц. Уехал. Молча. Просто уехал, не сказав ни слова. Хорошо, под боком имелся беззаветно влюблённый Мальцев. Хотя, на него Ниночка в тот момент вообще не могла смотреть. Старик. Никакого шарма в нем нет. Тянет свои ручонки, только что слюни не пускает. Снова упорно вспоминался декан, от которого пахло лекарствами и почему-то тем самым коровьим молоком.

А еще в этот период Нина начала активно общаться с Игорем Ведерниковым. Они встретились совершенно случайно, на проходной. Филатова даже сначала сделала вид, будто не узнала бывшего одноклассника. Он был частью прошлого, которое Ниночка усердно пыталась забыть. Однако, на фоне разбитого сердца и ужасно раздражающего своим присутствием Мальцева, Нина Ивановна сильно нуждалась в поддержке.

Едва просохли слезы, душу отпустила гнетущая тоска, и Ниночка опять привыкла к Николаю Ивановичу, который терпеливо ждал, пока у непостоянной красавицы пройдёт очередной заскок, Марков объявился снова.

– Ты должна устроится на работу в отдел главного технолога. – Заявил он, как только они закончили с пылом и задором любить друг друга. По крайней мере, Ниночка точно любила. Пыл и задор однозначно у нее имелись.

Нина Ивановна чуть с постели не упала.

– Вадик, какой отдел, ты что? У меня дважды два выходит пять. Кем я туда устроюсь? Образование получила, только благодаря доброму сердце декана. И его тяге к молодости. Поэтому и устроилась табельщицей. В любом другом месте меня сразу же раскусят. Я «вышку» получила, потому что так совпало. Невозможно изображать из себя инженера, если диплом был выдан за красивые глаза. Это даже я понимаю.

– Я сказал, надо. – В голосе Маркова прорезался металл.

– Хорошо, милый. Но как? Я не пройду даже самой скромной проверки. И работать… Это достаточно серьезно.

– Так ты любовника попроси. Мальцева. – Совершенно спокойно ответил Вадим.

Нина Ивановна замерла, стараясь не выдать себя ничем. Естественно, она хотела, чтоб возлюбленный был уверен, он у нее единственный. Мужчины несколько нервно относятся к подобным вещам.

– Как можно?! Я кроме тебя ни с кем? Откуда такая глупость?! – Нина Ивановна постаралась придать своему возмущению максимум достоверности.

– Милая… – Вадим ласково провел пальцами по щеке девушки, а потом вдруг резко ухватил ее за подбородок, не позволяя отвернуться или вырваться. – Никогда не ври мне…

Впервые Ниночка вдруг поняла, что за образом улыбчивого красавца скрывается кто-то жестокий и властный. На мгновение ей даже стало немного страшно. Глаза Маркова изучали ее с холодным равнодушием. Будто не любимая женщина рядом, а совершенно неинтересная особа, которую он может лишь использовать для удовлетворения собственных потребностей. А Филатова упорно хотела верить, что имеет для этого мужчины именно статус любимой женщины.

Однако, сразу же Вадим улыбнулся, взгляд его потеплел и эти ужасные мысли испарились из головы девушки.

– Милая, я все понимаю. Между нами расстояние, мой брак, условности, да много всего. Ты не можешь ждать меня годами. Естественно, у тебя есть еще мужчины. Не могу сказать, что это радует, но я заведомо смирился. Про Мальцева, конечно, знаю. Не обессудь, однако проверить тебя должен был. Я не говорил никогда о работе, но моя служба слишком опасна и трудна. Стою на страже родной страны. Извини, называть службу конкретно не буду. Сама понимаешь. А Мальцев… Выяснил, да. Он приметил тебя давно. Потом ухаживал. Правда все урывками и тайком, чтоб не узнал никто. А что поделаешь? Роман с женатым мужчиной имеет некоторые неудобства. По крайней мере, у тебя вон, даже своя квартира, благодаря ему. Насчет работы… твой друг. Игорь Ведерников. Поговори с ним. Я даже согласен платить ему вторую зарплату. Он просто будет выполнять максимальное количество работы за тебя. Парень умный. Я точно знаю, он сможет. Да и деньги ему нужны. Намекни, что знаешь все про брата. Он быстро согласиться. Милая… Мне очень нужно, чтоб ты попала в этот отдел. Родина… Помнишь? Ты должна помочь нам обоим. И мне, и ей.

Филатова слушала молча, тщательно пряча взгляд. Смотреть Вадиму в глаза она отчего-то не могла. То, что Марков рассказывает ей детали знакомства с Николаем Ивановичем, несомненно впечатляло. Он не просто узнал о его наличие, но и раскопал подробности. Насчет Игоря, тоже. Никто не знает. Вообще никто, что они из одного района. И что это за служба на благо страны? Однако, отказать Маркову Нина Ивановна не смогла.

На следующий день встретилась с Мальцевым. Тот после окончания рабочего дня, как обычно, ждал Ниночку на их месте встречи, чтоб поехать к девушке домой.

– Куда?! – Николай Иванович, услышав просьбу Ниночки, поперхнулся чаем. Они как раз сидели в кухне, ужинали. Мальцев любил создавать некую иллюзию семьи с Ниной.

– Ну, милый… Что за реакция? Хочу, чтоб ты устроил меня в свой отдел. – Ниночка капризно надула губы.

– Ненаглядная моя, ты же ничего в этом не понимаешь. Кем я тебя устрою? – Николай Иванович тихо, но очень тяжело вздохнул.

Он просто на мгновение представил, как его любовница ходит среди остальных подчинённых. А те искренне недоумевают, за каким чертом она здесь находится, и смеются за его спиной.

– Ах, вот как… То есть ты считаешь, будто я – полный ноль? Так? Думаешь, ни на что не гожусь? Думаешь, мой предел, сидеть в этой дурацкой кабинке и записывать табельные номера?

– Нет, конечно! – Николай Иванович понял, грядет скандал, а скандалов он страсть, как не любил.

Да и Ниночку ценил, если честно. Она давала ему тот самый полет, который после сорока пяти мужчинам просто необходим. Вторая молодость, так сказать. Желание почувствовать себя настоящим героем-любовником растет, а возможность это сделать падает. Однако, с Ниночкой он наслаждался их отношениями, искренне веря, что ещё «ого – го». Терять ее совсем не хотелось. А вот она разошлась не на шутку. Глаза блестят, щеки раскраснелись, грудь вздымается. Николай Иванович почувствовал неуместный прилив возбуждения. Черт. Хороша, сил нет терпеть. Мальцев покосился в сторону спальни.

Филатова тут же поймала его взгляд, ситуацию оценила правильно. Она оборвала свою пламенную речь, сосредоточившись на более важных вещах. В частности, на удачно проснувшимся мужском интересе. Скандал – дело хорошее и иногда полезное, но сейчас, если она правильно себя поведет, добиться от Мальцева желаемого будет легче.

Девушка облизнула губы, потом слегка выгнула спину. Давно поняла, эти простые жесты мужчин вдохновляют. Халатик, и без того с трудом державшийся на пуговицах, слегка разъехался в стороны, позволяя округлости груди показать свою прелесть мужчине. Николай Иванович покраснел и задышал чаще. Ниночка с волнением подумала, не переборщить бы. А то вместо рабочего места получит инфаркт у любовника.