Текст книги "Странные приключения Ионы Шекета. Часть 1"

ДУША МИРА

Когда я еще был студентом Оккультного университета на Камбикорне, декан Буаль-Буль-аш-бурабаль (уроженец Аройо Три) как-то вошел в аудиторию, где наша группа занималась препарированием лабораторной души, и сказал, морщась:

– Господа, почему бы вам не заняться делом?

Мы готовы были заняться чем угодно, лишь бы не слышать воплей, которые издавала подопытная душа, когда мы извлекали из нее тайные желания и нездоровые инстинкты. Мы прекрасно знали, что лабораторные души – всего лишь муляжи, и следовательно, стоны их тоже плод компьютерного творчества, но все равно слушать это было неприятно, и потому мы с удовольствием бросили наполовину препарированную душу в центрифугу Мильтона, смешивавшую желания и страсти.

– А в чем дело? – ворчливо поинтересовался Бинугар, студент-второгодник, отлынивавший от занятий всегда, когда представлялась возможность. На его родной планете (она располагалась где-то за галактикой М106) труд вообще считался занятием постыдным, поскольку физическую работу делали растения, душой не обладавшие.

Декан скосил все свои семнадцать глаз в мою сторону и сказал:

– Сейчас Деррик будет стратифицировать, и вам предлагается помочь, если выделенные сущности начнут разбегаться.

Деррик был профессором факультета духовного зарождения, и когда он занимался стратификацией, посмотреть на это сбегались студенты всех курсов и даже абитуриенты, вообще не понимавшие, что происходит. Стратификация – сообщаю для тех, кто не знает, – это разделение сущностей в момент смерти тела-носителя. Допустим, вы прожили десять жизней, и нынешняя является вашей одиннадцатой инкарнацией. Все эти десять бывших сущностей мирно уживаются в вашем подсознании, изредка давая о себе знать разными, чаще всего глупыми, советами. Но в тот момент, когда ваше тело перестанет функционировать (умрет – выражаясь по-обывательски), сущности вынуждены его покинуть, и делают это не одновременно, а по очереди. Сначала выходит в астрал душа номер один, ваша самая первая инкарнация, потом душа номер два… И так далее, пока вы сами – точнее, ваша нынешняя сущность – не покинет уже холодеющее тело. Преподаватели заставляли нас вылавливать души-инкарнации в тот момент, когда они покидали тело, и помещать их в астральный холодильник, чтобы потом препарировать и таким образом обучать студентов. Что-то вроде анатомического театра, только духовного и, значит, куда более сложного.

Подбегая к аудитории, где профессор Деррик собирался производить сеанс стратификации, я воображал, что нынешнее действо не будет ничем отличаться от прочих. То, что я увидел, однако, опровергло мои предположения. На столе лежал не покойник, а вполне живая и даже молодая и красивая женщина, а профессор уже начал объяснения:

– Эта дама, – говорил он, – родилась на Бурберге Шестом, как вы сами можете судить по ее двум головам и ластам, которыми заканчиваются ноги. Она беременна и должна была бы родить здорового ребенка через одиннадцать лет, поскольку таков на Бурберге отпущенный природой срок. Но госпожа… мм… короче говоря, она не желает рожать и обратилась к медикам с просьбой об аборте. Казалось бы, что тут интересного? Ничего. Но! Госпожа… мм… короче говоря, она не хочет, чтобы душа ее нерожденного ребенка вернулась в астрал.

В аудитории возник шум, студенты принялись обсуждать странное пожелание госпожи… мм…

– Поэтому, – продолжал профессор, – мы приняли решение произвести стратификацию души не в момент смерти физической оболочки, а в момент извлечения из нее нерожденного плода. Кстати, кто ответит мне на простой вопрос: когда у зародыша появляется душа?

Вопрос был, честно говоря, на засыпку. Что значит – когда? Появление души – процесс постепенный. Сначала в тело вселяется его первая инкарнация, затем – вторая, третья… Когда вселяется последняя, нынешняя, младенец рождается и издает первый крик.

Я так и сказал.

– Студент Иона Шекет, – покачал головой профессор. – Вы неправы! Какой литературой вы пользовались? Огайном Вислоцким? Это устаревший учебник! Современные исследования показывают, что душа во всех ее инкарнациях вселяется в зародыш еще тогда, когда он находится в материнской утробе. Человеческий зародыш обзаводится душой после шестнадцатой недели своего физического существования. Понятно, Шекет? Садитесь и никогда не говорите того, в чем не уверены!

Он повернулся к аудитории, а аудитория повернулась в мою сторону и ехидно наблюдала мое смущение.

– Внимание! – призвал профессор. – Сейчас начнется операция по извлечению зародыша, от которого госпожа… мм… короче говоря, не пропустите-ка сущностей, господа!

Легко сказать! Поймать душу, которая покидает тело в момент смерти, легко – только руку протяни. А как поймать душу еще не родившегося существа? Душу, которая еще и не жила на свете? Душу, настолько нежную и прозрачную, что увидеть ее даже в духовном пространстве почти невозможно?

Многие студенты даже и пытаться не стали – откинулись на спинки кресел и наблюдали за действиями их более смелых товарищей. Естественно, я оказался в числе последних.

Должен сказать, что вся эта процедура интересовала меня сначала исключительно с одной целью: произвести впечатление на профессора и получить по его предмету хорошую оценку. Знал ли я, чем закончится неожиданный экзамен?..

Когда началась операция, я сидел за экраном инкарнаций и следил за отделением душ. Оказалось, что нерожденное еще существо, которое и на человека-то пока не было похоже, успело прожить не много, не мало – семнадцать жизней. Шестнадцать я отделил и выпустил в астрал без каких бы то ни было проблем.

Дошли наконец до последней инкарнации, от появления которой я не ждал ничего интересного. Действительно, чего можно ожидать от новорожденной души, еще не познавшей даже света, не говоря о прочих жизненных радостях? Табула раса, чистый лист – говорить не о чем.

Все оказалось иначе.

Душа нерожденного младенца была невидима даже для приборов, способных материализовать даже душу микроба, если бы таковая существовала. Увидеть я ничего не мог, но слышно все было прекрасно, и я услышал:

– Шекет, пожалуйста, поскорее переключите меня на главный компьютер этой звездной системы.

– Э… – сказал я, опешив. – Вы знаете мое имя?

– Не теряйте времени, – несколько раздраженно произнесла невидимая душа. – Не так много капель в вечности, как вам кажется.

Фраза была слишком высокопарной, но и не лишенной логики. С другой стороны, о каком компьютере шла речь? И зачем компьютер нерожденной душе, ничего не познавшей в мире?

– Я жду, – в голосе отчетливо звучало нетерпение.

– Э… – повторил я. – В системе Камбикорна нет главного компьютера, тут все автономно, потому что…

– Я понял, – сказала душа. – Тогда переключите меня на основной терминал университета, дальше я сам разберусь.

– Э… – мое заикание мне уже и самому не нравилось. – Зачем вам? Хотелось бы поговорить, знаете ли… Никогда не беседовал с нерожденными душами. Мне почему-то казалось – собственно, так написано в учебниках, – что душа возникает в момент рождения и развивается, постепенно познавая окружающий мир.

– Чушь какая, – с отвращением заявила душа. – Все происходит как раз наоборот. Развитие идет от полного знания, да будет вам известно! И я не хочу это знание потерять, вот почему мне срочно нужен компьютер, причем самый мощный и с максимальной памятью. Лучше всего – сеть. Побыстрее! Разговаривая с вами, я тераю время и чувствую, как исчезают знания, они уже не бесконечны…

– Погодите, не так быстро, – пробормотал я. – Вы хотите сказать, что, рождаясь, душа знает о мире все?

– Безусловно!

– Абсолютно все? – уточнил я.

– Именно абсолютно! И именно все! Вселенная бесконечна, и знание о ней бесконечно тоже. Вообще говоря, знание о Вселенной совпадает с самой Вселенной, поскольку информация об объекте равнозначна самому объекту, если учесть, что…

– Допустим, – прервал я. – Но ведь младенцы ничего о мире не знают! Они только сучат ножками и вопят во все горло, их нужно учить смотреть, ходить, говорить…

– А душа их тем временем теряет все, что имела в момент рождения, – прервал меня голос. – И когда эти ваши младенцы начинают наконец разговаривать, то души их уже действительно понятия не имеют о том, что такое дважды два и чем синий цвет отличается от зеленого! Так вы мне нашли компьютер?

– Сейчас, – сказал я, набирая на клавиатуре моего экзаменационного билетера (больше у меня под рукой просто ничего не было! ) коды хоть каких-то устройств: ведь студентам во время экзаменов не разрешалось пользоваться даже калькуляторами, как же я мог помочь бедной душе, боявшейся потерять себя в чуждом для нее мире?

– О! – воскликнул голос. – Я уже забыл, что… И это забыл тоже… Но я еще помню, что карбент оридона сурфидирует с руюрусом…

– А чего-то более полезного для рода человеческого вы не помните? – спросил я, продолжая безуспешные попытки выйти на контакт с университетским компьютером. Ответом было: «Шекет, если будете продолжать ваши попытки списать, то экзамен принят не будет».

– Я уже не помню, что такое карбент оридона, – трагическим шепотом произнесла душа. – Карбент… как его…

Я сделал еще одну попытку пробиться, и тут на мою ладонь легла рука профессора Деррика – я узнал ее по семи большим пальцам и одному хватательному отростку.

– Шекет, – возмущенно сказал Деррик, – это уже переходит все границы! Вы не знаете правил? И вообще – списывать дурно.

– Я не намерен списывать, профессор! Я хочу спасти душу, точнее, ее бесконечные знания!

– Придумайте отговорку оригинальнее, – презрительно сказал Деррик. – Вы свободны, пересдавать будете через месяц.

– Но…

– Можете идти, Шекет! – повысил голос профессор.

И мне пришлось покинуть помещение под ехидными взглядами других студентов. Конечно, они же ничего не знали о моем разговоре с неродившейся душой! Душой, которая владела бесконечным знанием и забыла все в тот момент, когда севший на мое место студент загнал ее в инкубатор.

Я брел по университетскому двору, и мне было так горько, хоть плачь. Не жаль было экзамена, я думал о том, что мог узнать о Вселенной все! Где конец и где начало, что такое жизнь и что такое счастье, почему взрываются звезды и для сего создана Вселенная. Я мог узнать…

И не узнал ничего.

СУРОВАЯ ЖИЗНЬ ДУХА

Я уже рассказывал о том, как мне довелось учиться в Оккультном университете на планете Карбикорн. Признаюсь: рассказал я далеко обо всем, что мне в те славные годы довелось увидеть, услышать и пережить. Главной причиной моего молчания является, как всегда (надеюсь, вы это понимаете), скромность, которая не позволяет мне выпячивать лучшие качества моей личности.

Самый мой большой подвиг пришелся на время, когда я заканчивал Оккультный университет по факультету астрологии и получил наконец тему дипломной работы. Честно говоря, я был разочарован. На шестой год обучения я уже умел вызывать духов, сражаться с драконами в ментальном и астральном пространствах и, естественно, читать мысли существ, никогда в мыслительной деятельности не заподозренных. Я мнил себя большим специалистом, и потому можете представить себе мое состояние, когда, взяв в руки компьютерную карточку, я прочитал такой текст: «Студент Иона Шекет (Соединенные Штаты Израиля, Земля). Тема исследования – натальная карта г-на Хенриха Федермана, 13 марта 1971 года, город Кельн, ФРГ, Земля».

Пустое, как вы понимаете, занятие – составление гороскопа для человека, жившего аж сто лет назад! Мне просто не доверяли! Зачем иначе господа преподаватели потребовали, чтобы я исследовал жизнь человека, о которой им и без меня было известно все от рождения до смерти? Я мог ошибиться в интерпретации движения Харона или какого-нибудь другого астероида. Я мог написать, к примеру: «В юности Федерман не любил собак, это следует из того, что Уран вошел в знак Стрельца, а Солнце перешло в…» И так далее. А на самом деле Федерман мог не любить кошек, и мне было бы немедленно на это указано! Согласитесь, что составлять гороскопы для еще не осуществившихся событий и интереснее, и как-то спокойнее.

Я мог, конечно, пойти в деканат качать права, но предпочел не делать этого. «Нет, – подумал я. – Лучше я сделаю то, что от меня требуют, и утру всем носы точностью моего анализа жизни господина Федермана! »

Так я и поступил: вызвал на экран компьютера карты земного неба второй половины ХХ века и засел за их изучение с таким рвением, будто сам никогда прежде не видел ни Скорпиона, ни Девы, ни даже простого солнечного затмения.

Мой подопечный Хенрих Федерман не понравился мне с первого взгляда. Он родился под Скорпионом, и над его колыбелью стоял Марс. Наверняка он в детстве разбивал носы всем своим приятелям, а в юности пытался соблазнить всех девушек земли Рейн-Вестфалия. Работа увлекла меня, и я обнаружил, что у господина Федермана не было ни жен, ни детей, и вообще, как ни странно, этот человек, насколько я мог понять, совершенно не интересовался сексом – даже как зритель. А в старости…

Дойдя до этого момента, я, честно говоря, приуныл. У меня получалось, что господин Федерман не мог состариться. Ну, то есть – вообще. Ни старости, ни смерти я в его натальной карте не увидел. Их просто не было!

Ясно, что я сделал что-то не так. Пришлось вернуться к началу и повторить анализ, начиная со дня рождения. Вот тогда-то я и обнаружил, что зимой 1991 года означенный Хенрих Федерман уничтожил государство Израиль. В одиночку, но зато весьма успешно. Дело в том, что Юпитер в это время стоял так, что Нептун Израиля входил в соединение с… Простите, я увлекся, все время забываю, что имею дело с неспециалистами.

Короче говоря, я понял, что влип. Два этих факта – победа над Израилем и отсутствие старости – могли ввергнуть в уныние любого астролога, даже самого Нострадамуса. А у меня, ко всему прочему, оставалось всего десять дней до сдачи дипломной работы. Я понимал, конечно, что где-то допустил неточность. Где-то в детстве этого треклятого Хенриха. Что-то у него там стояло в неположенном месте – может, Венера затмилась, а может, я проморгал поворот Юпитера на реверс…

Все это было поправимо, нужно было лишь начать расчет сначала и быть более внимательным. Что я и сделал, когда до сдачи работы оставалось всего сорок восемь часов.

Вы когда-нибудь учились в университете? Когда-нибудь попадали в цейтнот: экзамен на носу, а у вас еще ничего не готово? Тогда вы меня поймете. И я решился… Нет, не на обман, упаси Боже. Просто, как бы это поизящнее выразиться… На небольшой контрольный эксперимент. Я подумал: «Как было бы хорошо, если бы я мог сравнить составленный мной гороскоп с реальной жизнью Хенриха Федермана, ведь о ней наверняка есть какие-нибудь сведения в Информсистеме». Только одним глазом взглянуть, чтобы понять – где именно я ошибся, где провел неправильную линию в натальной карте этого человека…

Нужно было проделать все таким образом, чтобы преподаватели (а они наверняка следили за мной из астрала, знаю я эту публику! ) не обратили внимания на мой, мягко говоря, не очень корректный поступок. Не стану описывать, как мне это удалось. Честно говоря, когда я покинул Информсистему, то был так огорошен, что уже и не помнил, как я туда, собственно, попал. Понимаете, какая штука… Файл господина Хенриха Федермана утверждал совершенно определенно, что родился этот господин 23 августа 1937 года, а 13 марта 1971 года было днем его смерти! И похоронили Федермана на кладбище города Кельна, ФРГ, Земля.

Я составлял гороскоп для мертвеца по дате его смерти!

Вообще-то у меня было два выхода. Первый: пойти в деканат и заявить, что мне были даны неверные вводные для дипломной работы. Второй выход: за оставшееся время попытаться составить верный гороскоп – по истинной дате рождения господина Федермана.

Я промучился ночь и из двух вариантов выхода выбрал третий, совершив тем самым открытие в области астрологии, которое коренным образом изменило представление об этой науке и навеки вписало мое имя в анналы… Впрочем, я обещал быть скромным, поэтому возвращаюсь к повествованию.

Я подумал так. Разве после смерти личность человека погибает окончательно и бесповоротно? Нет, я ведь сам изучал на третьем курсе Оккультного университета курс по теории реинкарнаций. А на пятом – курс посмертных жизней в астральных и ментальных мирах. Но если личность продолжает жить после смерти тела, всего лишь переходя из одной фазы в другую, то почему судьбу этой личности в ее новой ипостаси не проследить, зная момент перехода в иной мир? Разве не те же звезды и астрологические знаки влияют на судьбу личности в астрале?

Конечно, это было смелое умозаключение, достойное… Простите, я опять увлекся. Теперь, кстати, я понял, почему звезды не предсказывали бедняге Хенриху Федерману ни старости, ни смерти. Как он мог постареть? Дух не стареет! И умереть он не мог тоже, ибо с 13 марта 1971 года существовал именно в мире мертвых!

Но вот зима 1991 года меня озадачила. Помните? По гороскопу получалось, что Хенрих Федерман уничтожил государство Израиль. Я думал, что это ошибка, но теперь, когда я понимал, что речь идет о духе, а не о физической личности… Мало ли какими возможностями обладал дух Федермана?

Что, в конце концов, важнее – подготовка к экзамену или спасение отечества? Надеюсь, вы не думаете, что я затруднился с выбором?

Но что я мог сделать в сложившихся обстоятельствах?

Федерман умер именно тогда, когда умер, и здесь я был не в силах изменить ничего. Однако зря я, что ли, шесть лет просиживал штаны на лекциях по всем мыслимым оккультным наукам? Мой острый, хотя и скромный ум немедленно нашел выход, и в тот же вечер (до сдачи дипломной работы оставалось всего тридцать шесть часов!) я собрал друзей на спиритический сеанс. Нас было четверо, причем только я представлял в этой компании Землю. Фиуум был с планеты Ареаадаа, Хором – с Экилоки, а наш медиум, имя которого невозможно было произнести без шпаргалки, прибыл с планеты, название которой даже со шпаргалкой произнести сумел бы лишь неисправный автомат по продаже газированной воды.

Мы сели, тарелочка завертелась, и медиум сказал деловито:

– Кого вызываем?

– Хенриха Федермана, умершего 13 марта 1971 года в городе Кельне на планете Земля.

Не прошло и пяти минут, как утробным голосом, похожим на завывание ветра в фановой трубе звездолета, наш медиум сказал:

– Ну, я Федерман. Какого черта вы меня беспокоите? Задавайте вопрос, я спешу.

– У меня не вопрос, а требование, – заявил я, и мне показалось, что дух Федермана издал звук, похожий на гневное восклицание.

– Я требую, – продолжал я, – чтобы ты не вмешивался в судьбу Израиля зимой 1991 года.

– Ха! – нагло заявил дух этого антисемита. – Плевать я хотел на твое требование. Что ты мне сделаешь?

– Сейчас – ничего, – вынужден был признать я. – Но ведь я не вечно буду коптить небо. Придет время, я тоже умру, и мы с тобой встретимся. И уж тогда я тебе…

Должно быть, вид мой был в этот момент достаточно красноречив, и дух Федермана призадумался, поняв, что я действительно когда-нибудь доставлю ему немало пренеприятных тысячелетий. Он, правда, попытался хорохориться, утверждая, что не может отменить уже совершенного, но я-то, уже изучивший все мыслимые оккультные науки, прекрасно знал, что ментальному телу ничего не стоит переместиться во времени куда угодно!

– Ну хорошо, – утробно вздохнул дух Федермана. – Я сделаю это, чтоб ты был здоров и подольше не появлялся в нашем мире!

– Проверю! – угрожающе сказал я. – Завтра вечером устрою сеанс, вызову тебя опять и…

– Не нужно! – поспешно заявил дух. – Мое слово твердо.

Он собрался было уже покинуть нашу компанию, когда я задал последний вопрос:

– Скажи-ка, а что, собственно, ты натворил в девяносто первом?

– Э… Направил несколько ракет Саддама Хусейна прямо на здание израильского кнессета, когда там шло заседание правительства. Трудновато пришлось, но я смог…

В голосе его звучало торжество!

– Ясно, – сказал я. – Теперь тебе придется сделать так, чтобы эти ракеты упали куда попало. Скажем, в пустыню Негев – вполне приличное место для любой уважающей себя ракеты. Понял?

Дух промолчал, а медиум раскрыл глаза и спросил на своем варварском наречии:

– Ну что, получилось?

Я вспомнил, что ракеты, запущенные Саддамом Хусейном во время Войны в заливе, действительно не причинили Израилю вредя, и сказал:

– Получилось, получилось, ты молодец! Теперь бы еще успеть работу закончить, – добавил я и распрощался с приятелями.

Работу я закончил в срок, правда, пришлось изменить название. Тот текст, что я представил на защиту, назывался: «Открытие способа составления натальных карт для духов по дате смерти их физического тела».

Кстати, вы знаете, что Оккультный университет я закончил с отличием? А составление гороскопов для покойников стало одной из важных областей современной астрологии. Сначала в этой области не было ни одного специалиста, кроме меня, и можете себе представить, сколько заказов я получал в то время!