Текст книги "Регул"

– Знали бы вы, Софий, как у меня много вопросов и как мне хочется уже услышать на них ответы. Здесь мне все говорят, что всему свое время, но жить в неведении и непонимании, кто ты есть – очень непросто. И поделиться не с кем. Я чувствую себя очень одинокой и потерянной, – и тут меня пробрало до слез. Так плачут маленькие дети, чтобы родитель прижал их к себе, пожалел и дал знать, что он рядом и защитит от невзгод и несчастий.

– Все-таки энергетика дает о себе знать, – с видом знатока сказал Софий. Тем временем мы шли мимо душ. Меня они стали раздражать. Хотелось поскорее уйти от них и успокоиться.

Мы зацепились бугелем за луч солнца и поднялись на небо выше. Эх, не такая уж сильная я была, – сознание меня покинуло.

***

Очнулась я во время заката. Очередной раз таинственный мир небесного измерения поразил меня красотой своих смелых фантазий. От шокирующего мой глаз вида я даже не сразу заметила, что сижу на широком балконе, принявшем форму полукруга. Балкон и ограждение были полностью выполнены из оливкового дерева и источали характерный аромат. Пол был теплее, чем воздух, отчего не хотелось подниматься на ноги. Тут же стоял небольшой круглый столик и два резных стула – все из того же материала. Они жались в глубь балкона, а над ними светился яркий хрустальный огонек, свет которого, падая бликами, создавал очень дружелюбную и уютную атмосферу.

– Очнулась? – спросил Софий, вышедший из тени облаков с подносом.

– Да, я в порядке, – улыбнулась я. – Где мы? Это ваш дом?

– Верно предполагаешь, – в ответ улыбнулся он, и его губы практически скрылись под густыми ровными усами. Софий подошел к краю балкона и жестом пригласил меня посмотреть на то чудо, о котором я упоминала чуть раньше.

От увиденного кружилась голова. Перед нами было вертикальное небо. Облака плыли вверх, а густая голубизна была настолько плотной, что, вытянув руку, ты ее уже не видел. Сзади балкона было уже темно и виднелись звезды. А вертикальное небо было сочно голубым, а движение облаков было очень стремительным и целенаправленным. Хотелось в него нырнуть. Представьте, что вместо обычной стены в вашей комнате – стена из лазурной воды, которая, как за невидимым стеклом сохраняет вертикальное положение. То же было передо мной. Отведя взгляд левее, я увидела третье небо: оно было сиренево-розовым с серой прослойкой перисто-слоистых облаков, подсвечиваемых солнцем. Это небо находилось в нормальном горизонтальном положении, от чего вертикальное, на контрасте казалось еще более неземным.

– Как это возможно? – после долгого молчания спросила я.

– Все возможно, если уметь правильно применять свою фантазию.

– Хотите сказать, что это сделали вы?

– В каком-то смысле да. Мы можем все. Люди тоже могут. Но их неверие и нетерпениене дают возможности раскрываться талантам в полной мере. А сейчас я тебе дам совет не задавать вопросов, а просто насладиться красотой. Ты голодна?

Да!!! Наконец-то! Дедушка, это лучшее, что вы могли у меня спросить! В ту же секунду мой желудок заурчал, давая понять, что он тоже очень рад этому вопросу.

– То есть, я еще имею право на пищу?

– А как же! Садись за стол.

Уже через минуту на столе оказались запечённые и свежие овощи, фрукты, орехи, хлеба и масла. От яблок в вазе я сразу отвела взгляд.

Ого! Да это не просто ваза и тарелки! Это маленькие облачка, что едва касаются стола. Когда Софий пожелал съесть порезанных овощей, облачко с ними подлетело ближе, так, чтобы ему не пришлось тянуться.

– Ладно, видимо тебя уже не переделаешь, говори! – сдался Софий, глядя на мои вопрошающие глаза и плотно сжатые губы, дабы удержаться от вопросов.

– Почему такие странные тарелки? Как это возможно?

– Ребенок-почемучка! – покачал он головой, – мне так вздумалось! Поверь, здесь все немного по-другому, нежели на земле. У нас нет шаблонов или стандартов, мы делаем так, как нам заблагорассудится, конечно, если дело не касается работы.

Я сообразила, что лучше порадовать мудреца своим молчанием и принялась за еду. Ели мы руками. Еда моментально растворялась во рту, а в нос ударял пряный запах хлеба и масла с травами. Тяжести в желудке не ощущалось, напротив, у меня возникло чувство, что я никогда раньше не понимала вкуса! А точнее чувствовала, но только на треть от того, что я испытала здесь. Как будто кровь, с поглощением кусочка пищи, наполнялась энергией и желанием творить. Во рту было так вкусно, что глаза закрывались сами собой, а запах стоял, наверное, до первого неба. Я почувствовала прилив сил, тело было как после долгого здорового сна и пробуждающей зарядки. Сытость была быстрой и много пищи не требовалось. Я осушила залпом маленькую пиалу с темно-красной жидкостью, и это произвело на меня весьма сильный эффект. Я не успела спросить у София, что это такое, как он сам озвучил – пуэр.

– Софий, а вы здесь живете один?

– Да, мы все живем по одному. Но у меня есть домашнее животное.

– А почему здесь так мало женщин? Никто не женится? У вас тут как в монастыре, да? – чаёк давал о себе знать.

Софий улыбнулся:

– У Чистейших не должно быть женщин. Они любят всех живых существ – людей и животных одинаково. А женщина не выдержит такого расклада. Ей нужно отдавать всего себя. Но я нашел выход! – сказал он это очень по-театральному, а для пущего эффекта взмахнул своей «рясой» и исчез, как волшебник.

Я тем временем окинула нетрезвым (или слишком трезвым?) взглядом перекрестные неба. Неужели это чудо создало то существо, что так просто сидит и разговаривает со мной?

– Вот! – Софий вернулся с деревянной статуэткой и поставил ее прямо передо мной на стол. На меня уставилась деревянная курица. У нее была человеческая женская грудь и ягодицы, а в руках держала сковородку. Морда выражала недовольство.

– Что это? – у меня открылся рот вместе с кусочком хлеба.

– Это мне напоминание, когда вдруг начинаю задумываться о жене. Кстати! Раз уж ты здесь, поможешь старичку?

– Да, но чем?

– Я запишу твой голос на диктофон, а потом вставлю запись в статуэтку. И при нажатии кнопки, она будет очень назойливо кудахтать!

– И, что, простите, мне нужно покудахтать?

– Ну услужи дедуле, мой голос —мужской – не годится! Давай, это очень просто. Но только с выражением, – нужно сыграть разъяренную курицу!

– Вы шутите надо мной? Не буду я никуда кудахтать! Уберите ее куда—нибудь подальше!

– Чего убрать? Овощи?

– Да курицу эту уберите!

– Какую курицу? Я не ем мясо.

– Да что же вы в самом деле! – я вскочила, и стул уехал на несколько метров назад. – Это розыгрыш или какая-то проверка? Или вы слишком долго постились?

– Я привел тебя к себе отдохнуть и угостил, чтобы ты набралась сил для, как ты правильно догадалась, новых испытаний. Но они начнутся только утром. Что ты сейчас видела?

– Вы принесли статуэтку и сказали, что…

– Что я сказал? – одной своей интонацией Софий дал мне повод задуматься о том, что я говорю.

– Ничего. Похоже, у меня галлюцинации были… Это от усталости, скорее всего. Тяжелый день…

– Это действие чая. Не успел предупредить, что здесь все ощущается гораздо быстрее и намного сильнее, чем на земле.

Я отставила пиалу подальше и задумалась.

– Я думала, что вам не положено есть такую вкусную пищу и иметь роскошь… Воздержание, отсутствие пристрастий. Вы же Чистейший…

Софий хмыкнул и выпил чая. Затем поддел зубочисткой кусочек сыра и нарочито аппетитно причмокнул. Затем улыбнулся мне и сказал:

– Есть можно! И наслаждаться тем, что дали нам в дар. Этим небом, этой едой. Но пользоваться этими благами, как ты правильно заметила, – без пристрастия. Ведь они помогают нам набраться сил, настроения и творить. Когда же человек начинает в себе что-то сильно подавлять или запрещать себе, у него в руках оказывается обратная сторона медали. Его энергия и мысли направлены на то, чтобы не дать себе что-то сделать. Очень много сил уходит на это. Если человек позволял бы себе наслаждения в разумных количествах, его голову бы занимали другие вещи и силы бы уходили на них. А все остальное было бы благоприятным фоном. Важно то, на чем ты ставишь фокус, а что – делаешь фоном.

– Согласна с Вами. А я в земной жизни «грызла» себя за получение удовольствий, а от того их хотелось еще больше. После ваших слов, мне подумалось, что, если бы я позволяла себе наслаждаться жизнью и ее дарами, но делала бы это не на постоянной основе, то моя жизнь сложилась бы более гармонично. Деятельность в приоритете, а еда и прочие удовольствия – как душевная подзарядка.

– Именно так. «Дурные» гедонисты – это ведь те, кто полагает, что главная цель жизни – удовольствие. А правильные гедонисты – те, кто не отвергает наслаждений, но целью являются не они, а добрые дела, отношения, развитие.

– Да… Что ж, мне пора собираться и готовиться к первому испытанию. Я встала из-за стола и почувствовала прилив сил. Местная еда творит чудеса!

– Спасибо за компанию! Рад видеть тебя снова в наших рядах.

– Спасибо, Софий. Я тоже рада знакомству и благодарна за заботу! Мы на шестом этаже?

– Да, пойдешь прямо, мимо озера увидишь лучи и сможешь спуститься. Цепляйся за луч, который идет под тридцать градусов, он прямиком доставит тебя до арки твоего общежития.

Я уже повернулась, готовясь спрыгнуть с балкона, но Софий меня остановил:

– Осторожнее с Шоном. Он – славный малый, но из-за него в прошлом у тебя были проблемы.

– О каких проблемах речь? Я не представляю, чтобы он мог сделать что-то плохое или обидеть.

– Просто послушай меня. Сократи общение с ним до минимума, хотя бы пока ты еще не прошла все испытания и не закрепилась здесь, как член кампании. Поняла меня?

Я кивнула и с разными мыслями по сему поводу, прыгнула с балкона на облака, находившиеся несколькими метрами ниже, затем побрела в поисках лучей. Здесь, как ни странно, обошлось без приключений.

Глава 7. Приятного аппетита

По пути в общежитие, меня перехватил неизвестный мне представитель Синих и куда-то повел. Мне очень хотелось спать после пережитого, я мечтала о мягком прохладном облаке возле моста. Но надо было трудиться.

Меня даже не обуревали вопросы – куда или зачем. Ведут – значит надо. Я не против. Немного притормозив, он подтолкнул меня сзади вперед, пожелал удачи и удалился не представившись. Я с аппетитом взглянула на этот небесный мир. Что уготовили нам сегодня? Собрали всех новичков. Все сидят за столом. Вот это стол! Я мигом проснулась. Представьте себе эскалатор. Такто был не эскалатор, а стол. Многоуровневый, без ступеней; часть его шла под углом вниз, а часть – параллельно. И таких соединений было несколько. Новички были рассажены за горизонтальные части стола, но каждая последующая группа находилась на несколько метров ниже другой, восседая на плотных облачках, парящих в небе. Я села за стол, на том уровне, где находилась. Ничего не понятно. Но люди на первый взгляд приветливые. Я, на всякий случай, поздоровалась. Со мной рядом оказалось две девушки и около десятка представителей мужского пола. Честно говоря, определить признак, по которому нас отсортировали, мне не удавалось. Мне казалось, что какой-то критерий все же был… Вскоре появился Соль. Он был как всегда полон энергии и энтузиазма. Мы обратились в слух.

– Господа, доброго дня. Вы постепенно приобщаетесь к нашей небесной жизни, осваиваетесь, но могу предположить, что стресс от такой резкой смены обстановки, вам не дает забыть о себе. Дабы поддержать в вас энергию и дать возможность пообщаться друг с другом, мы пригласили вас на обед. Угощайтесь, приятного аппетита, вы заслужили!

И по окончании его слов, сверху стола-эскалатора покатился непрерывный поток разнообразных блюд и лакомств. По-моему, так выглядит рай для человека, всю жизнь прожившего в голоде и в ограничении пищи. Сначала все, как и я с удивлением наблюдали за происходящим, не решаясь приступить к трапезе, то ли стесняясь, то ли чувствуя подвох. Мимо нас неспешно проплывали самые разнообразные блюда: и простая домашняя кухня, и изысканные кушанья ресторанного типа; были и нарезки, и закуски, и простые бутерброды, канапе, пиццы, супы, замудренные, запеченные яства, красиво оформленные деликатесы, вроде икры и фуагра. Не обошлось и без тортов, пирожных и конфет; блинчиков и сырников, пирожков и пончиков, кремов и пудингов, которые потихоньку стали вытягиваться представителями слабого пола себе на съедение. Тем не менее, мой, не без скромности сказать, внимательный глаз выхватил из этого «едопада»и совершенно скромную пищу, ютящуюся на самых невзрачных тарелках. То были блюда домашней кухни – аппетитные с виду, но без «наворотов».

От этого стола шел такой аромат! Об одной мысли о разливающемся по телу теплу и вызывающему приятные эмоции вкусу знакомых и пока неизведанных блюд, выделялась слюна и чесались ручонки несмотря на то, что я только что хорошо поела.

Соль для убедительности сам присел за этот стол и налил себе вина. Новички один за другим начали растаскивать еду. Кто-то в нерешительности так и не брал в руки вилку, а лишь смотрел за действиями других. Я была среди таких. Мне не давала покоя мысль, что здесь мы не для того, чтобы поддаваться потребностям своего тела, а напротив – учиться видеть и слышать потребности души. А, нельзя сказать лучше, вакханалия, что творилась передо мной, явно была спланирована не для ублажения наших вкусовых рецепторов и желудков.

Чего греха таить! Мимо поползи и мои самые любимые кушанья, которые скрашивали мои земные дни. Они вскружили мне голову и вместе с запахом в голове появились следующие мысли:

– Что плохого во вкусной пище? Я никому этим вреда не принесу. Тут на всякого хватит. Да и Софий сказал, что нужно позволять себе наслаждаться. Да, но ведь я только что поела! Хотя, все едят, даже Соль. Что, я умнее других? Я не ем из-за того, что действительно знаю меру и не соблазняюсь на кушанья? Ведь на самом деле я не ем от страха наказания…

И последняя мысль была козырной. Да. Это было чистейшей правдой. Я просто боялась оступиться, а ведь мысленно я уже лезла в эту пропасть.

Стыдно говорить, но признаться нужно: через минуту и я, вцепившись зубами в мягонький жирненький пончик в глазури, закрывала глаза от наслаждения. Благодаря Софию есть не хотелось, но желание удовольствия, что можно извлечь из еды, сбивало датчики истинных потребностей организма. Продукты были очень свежими, как только что из заботливо стряпающих рук. Рядом со мной начались разговоры о том, как на земле всем приходилось питаться, конечно же, не обошлось без грустных вздохов при упоминании о стряпне домашних. Все говорили о еде, но никто не осмеливался начать тему о том, как нам здесь хорошо и пугающе интересно. Кто, если не я?

– Слушайте, а кто-нибудь из вас был на пятом небе? – я бесцеремонно оборвала весьма оживившуюся беседу о молочных продуктах. На какое-то мгновение все замолкли и несколько пар глаз уставились на меня. Кто-то даже перестал жевать.

– На пятом небе? Я думал, что их всего три, – сказал парень лет двадцати с кучерявыми каштановыми волосами и курносым носом, откусывая бутерброд.

– Конечно, не три! Я слышал, их – все десять.

– А не все ли равно сколько? Когда надо будет, тогда и узнаем, а сейчас лучше заниматься тем, что нам предоставляют. Им лучше знать, когда нам информацию подавать – парировала одна из девушек, явно довольная собой, что усвоила излюбленное небесное правило «всему свое время».

– А почему ты спрашиваешь именно про это небо? Там что-то особенное находится? – на меня весьма дружелюбно смотрела вторая девушка за столом с каре из рыжих волос.

– Я там оказалась случайно и мне там было не по себе. Кажется, там души людей… Думала, кто-то из вас знает об этом поподробнее, – заговорщически проговорила я. Что ни говори, я скучала по разговорам и обмену интересной информацией.

– Полагаю, им не дадут бугеля, и мы можем спать спокойно? – пошутил парень со смешливыми карими глазами и располагающей улыбкой. – Хотел спросить, как вас всех здесь зовут, но вспомнил, что у нас пока нет имен.

Затем мы начали рассуждать на тему имен, а тарелки все пополнялись и пополнялись. Я вспомнила, как в земной жизни на праздниках мы также безмерно поглощали еду вопреки потребностям организма. Не нравится мне все это. Что-то здесь не так. Оглядевшись по сторонам, я заметила, что за всеми столами происходит примерно то же, что и за нашим. Столом ниже я заметила, что все, как один, выбирают исключительно блюда из ресторанов, с максимальным арсеналом переплетения вкусов, а столом выше – поглощают без особого притязания, однако объемы вкушаемых яств, просто поражали. Один мужчина с плоским лицом заглатывал целый пирог, чем невольно вызвал у меня ассоциацию с пододеяльником, в который вталкивают одеяло. И на самом нижнем уровне я увидела, как за узкой плоскостью стола сидят несколько человек, которые кушали без особого разбора, да и к тому же уже заканчивали трапезу.

И, вот, я все ждала развязки, отчего не могла сосредоточиться на разговоре с новичками. Все казались расслабленными и весьма довольными сложившимися обстоятельствами. Я отодвинула от себя пустые тарелки и скрестив руки на груди, стала ждать.

– Вы обратили внимание на здешние имена? У многих Чистейших они на древнегреческом языке. Только представьте, сколько сотен лет этим существам! Самые сильные качества, коими обладают Регулы, становятся их отличительными чертами, и, в итоге, они называются – храбрыми, мужественными, искренними и так далее, – округлив глаза и качая головой рассказывал молодой импульсивный парень, который вызывал у всех предрасположенность и интерес к себе.

– А у других прослеживаются сильные качества на ранних стадиях, что бывает реже. Но, тем не менее, имена они обретают раз и навсегда.

– А как же Соль?

– Я слышал, что он во время цикла перерождений около сотни раз был кристаллом соли! В шутку его здесь так и прозвали, а он не стал возражать, – вторил молодой человек с очень пухлыми губами.

Соль встал из-за стола, предварительно постучав по ножке бокала, наполненного вином, дабы привлечь наше внимание:

– Дорогие мои, не отказывайте себе ни в чем! Здесь пища дает наслаждение и силы, а усваивается легче воды. Это тонкая материя, которая не будет вызывать тяжести. Вы неограниченны объёмом желудка. Не бойтесь переесть, все для вас, в кои то веки можно действительно ни в чем себя не ограничивать.

Тем временем цунами, состоящее из продуктов надвигалось на нас сверху. Новички присвистнули и зааплодировали.

Мы продолжали есть, а прошел уже, вероятно, час или два. Все ели пуще прежнего, даже стали меньше отвлекаться на разговоры. Я попробовала шоколадное пирожное, от которого чуть ли не вытекли все слюни. Оно просто таяло во рту, вызывая фейерверк блаженства. Мне захотелось съесть еще, продлить это невероятное чувство, которое здесь можно было испытывать в неограниченных количествах. И вот я ем еще и еще, и действительно, тяжести нет, нет и чувства насыщения… А ко мне тем временем подплывают два совершенно очаровательных торта, которые было просто нельзя не попробовать.

И вдруг мне стало мерзко. Я почувствовала запах гнилого. Стало противно от собственного тела, как будто бы я поела мусора. Зловонный яд разлагалсяв моем желудке. И вообще вокруг этого огромного стола стояла тяжелая и неизбежная вонь. Что происходит? Дождалась подвоха!

Мне было гадко, и я была готова прекратить трапезу, но я не чувствовала удовлетворения. Хотелось всего попробовать, хотелось, насладиться в полной мере, так, чтобы уже не хотелось. Поэтому я решила попробовать каждого торта по кусочку и после этого прекратить уже точно. Но и после двух кусков я не была довольна. Напротив, я была готова слопать оба торта. И вот я жадно запихиваю вожделенные куски, а живот мой начинает урчать и раздуваться. Когда мы спокойно ели, все было в порядке, но не теперь… Мне захотелось в туалет. Чувство того, что я – помойное ведро усилилось в десятикратном размере, но я все не могла оторваться от торта. Взглянув на остальных, я ужаснулась. Еда ожила. Она проворными змеями внедрялась в наши организмы несмотря на то, что мы все-таки уже не вмещали ее. Девушки за нашим столом начали плакать, но это не удавалось сделать «на совесть», потому что сразу после вдоха рот был заткнут очередным куском пирога или мяса. В один из таких вдохов, назойливый кусок прорвался в дыхательные пути девушки, и она начала задыхаться, в то время как в рот уже лез следующий кусок. Все стало выходить наружу с соответствующими звуками. Протерев глаза, я вдруг вижу довольных новичков, спокойно обедающих в чистом небе, наполненном пряными ароматами, а не тем, что я учуяла минуту назад. У меня что, были галлюцинации? Моя паранойя, что здесь скрытый умысел, настолько усилилась?

И вот я уже накалываю какие-то котлеты и отправляю их в рот. Вкус уже практически не чувствуется, но я всеми возможными способами жажду насытиться, устать от этого удовольствия. Кажется, что, если съесть еще кусочек, то я успокоюсь и мне больше не захочется. Но этого все никак не происходит, а мне хочется попробовать чего-нибудь еще более вкусного и необычного. Вдруг я чувствую, что в теле появилась небывалая сонливость и усталость. Смотрю на всех – а их тошнит. Кого-то уже вырвало на стол, прямо на продукты, которые он все еще собирался есть… Боже, у меня опять галлюцинации! В какой-то момент все окружающее куда-то поплыло. Мой мозг словно залепили и в нем уже не осталось места для других мыслей, кроме тех, что связаны с едой. Я словно под гипнозом впихивала в себя пищу. С нестерпимой жадностью, я была готова на все лишь бы уже насытиться. Мне кажется, что я уже не была человеком. Мне кажется, что я даже не была свиньей. Я была самой жаждой. Которой. Всегда. Мало. Я пытаюсь погасить в себе это чувство, которому так неймется, а оно сильнее меня, и нет такого количества, которое удовлетворило бы меня. А ведь я была человеком. Тем существом, который с помощью своей головы и воли, может создавать потрясающие вещи, охватывать собой огромный спектр возможностей и быть удовлетворенным и счастливым. А сейчас все потеряло свой смысл, одна лишь еда существовала для меня.

Но вдруг, в залежах моей души возник некий импульс. Пришло понимание, что обещающее чувство удовлетворения – обманчиво. Оно никогда не придет. Искушающий соблазн – съесть еще немного – лишь приманка и обман. Да, удовольствие есть. Но сколько бы оно ни длилось, мне всегда будет мало. Это искусственное «счастье» с побочным эффектом – им не удовлетворяешься, оно лишено «дна». И, если его вовремя не прекратить, то я рискую быть лишенной настоящего, истинного счастья. Так что нужно взять себя в руки и отказаться.

Мне было страшно, что я никогда не буду удовлетворена и мне всегда будет хотеться есть, но желание с этим справиться было сильнее страха. Наверняка, найдется нормальный путь, другой, не такой… Ко мне подплыл самый соблазнительный торт, что я когда-либо видела. Всего один кусочек, вот только попробовать, и тогда точно остановлюсь, но… Я взвыла от усталости и досады, и в своем порыве я мощным замахом сбросила со стола этот огромный наивкуснейший и для меня больше не существующий торт.

Постепенно мое сознание стало возвращаться к действительности, и картинка стала прояснятся: кругом слышались стоны, рыдания, туалетные звуки; несчастные новички были зеленее соплей, что текли из их ноздрей. Стояла вонь. Атмосфера от страданий была мерзейшая, напряженная, несправедливая – адская. Многие продолжали есть по своей воле, в некоторых пища лезла сама. Теперь я понимала, что мне все это не казалось. Мои мысли о глюках и кажущаяся радужная действительность были частью испытания.

– Хватит!!! Вы совсем сошли с ума?! Да, мы еще далеко не идеальны, мы и не заявляли такого! Объясните толком, мы не глупцы, чтоб нас так обучать! Мы не за этим здесь, – закричала я в сторону Соля.

Соль, все это время, стоявший к нам спиной на одном из облаков, откуда его всем было хорошо видно, повернулся и посмотрел мне в глаза. Этот контакт длился около минуты. Я, сжав губы и твердо глядя ему в глаза, мысленно молилась о том, чтобы мне хватило сил выдержать этот взгляд. Через несколько мгновений, Соль изменился в лице:

– Молодец, Ассемита! Ты прошла испытание.

Я не спеша стала уходить. Зрелище было ужасным. Оставшиеся, как зомби поглощали еду, страдали, и все никак не могли найти выход из этой ловушки. Вскоре после меня еще трое справились с испытанием. Самое интересное было то, что все они были с нашего стола.