Текст книги "17 практик стоицизма. Как укротить жизненный хаос по-философски"

Практика четвертая
Путь к фатализму

Совет от Сенеки:

«Как поступает добрый человек? – Отдается на волю рока. Большое утешение – знать, что тебя тащит вместе со всей Вселенной; мы не знаем, что распоряжается нашей жизнью и смертью».

О провидении, или О том, почему с хорошими людьми случаются неприятности, несмотря на то, что существует провидение[35]35
  Цит. по: Сенека. Философские трактаты. С. 99.


[Закрыть]

Совет от Марка Аврелия:

«…К цели жизни… следует подойти чистым, спокойным, с легким сердцем и с безропотной покорностью своей судьбе».

Наедине с собой. Размышления. Третья книга

«Нет ли тут какой ошибки?» – можете подумать вы, прочитав название главы и два совета, вынесенные в эпиграф. Стоицизм, призывающий к активным действиям по самосовершенствованию и устройству собственной жизни, как-то не вяжется с фатализмом, пропагандирующим абсолютную предопределенность бытия.

Никакой ошибки нет. Более того, вместо одного традиционного совета-эпиграфа сейчас было приведено два, чтобы вы не подумали, что покорность воле рока была частным мнением Сенеки или Марка Аврелия. А в «Энхиридионе», кодексе чести героев, можно найти следующее высказывание Эпиктета: «Помни, что ты актер в пьесе, которую ставит ее режиссер. Если он пожелает сделать ее короткой – ты актер короткой драмы, а если пожелает сделать ее долгой, то долгой. Если он хочет, чтобы ты играл роль нищего, сыграй ее хорошо, равно как роль хромого, начальника, плебея. Твое дело – хорошо исполнить данную тебе роль, а выбрать ее для тебя волен другой»[36]36
  Эпиктет. Энхиридион. С. 63.


[Закрыть]. К месту можно вспомнить о том, что, будучи рабом, Эпиктет нисколько не тяготился своей судьбой и служил хозяину со всем усердием (непонятно только, что именно побудило хозяина Эпиктета однажды избить его так сильно, что дело закончилось переломом ноги).

Прежде чем мы начнем разбираться с «парадоксом» фатализма стоиков, давайте ознакомимся с отрывком из «Мишны», первым в истории письменным сборником религиозных предписаний ортодоксального иудаизма. В «Мишне» сказано, что «все предопределено, но свобода дана».

Как это понимать?

Примерно так: начало и конец жизни каждого человека предопределены свыше, но каждый сам волен выбирать, каким путем он станет двигаться от начальной точки до конечной. Роль дана свыше, но насколько хорошо человек будет ее играть, зависит от него…

Следует принимать во внимание время появления и развития стоицизма. В античной культуре рок, он же фатум, занимал важное место. У древних греков существовали мойры – богини судьбы, которых римляне называли «парками». Изначально считалось, что своя мойра есть у каждого человека, но со временем мойры стали «общими». Пряха Клото (у римлян – Нона) пряла нить жизни человека. Судьба-Лахеса (она же Децима) отмеряла длину этой нити и наматывала ее на веретено, то есть определяла судьбу человека еще до его рождения. Неотвратимая Атропа (Морта) перерезала нить жизни, заканчивая тем самым жизнь человека. Судьба влечет человека, но его поведение в каждый конкретный момент определяется его волей.

Хорошо, пусть так. Древних стоиков можно понять. Они верили в то, во что тогда было принято верить. Но зачем нам, людям просвещенного XXI века, становиться фаталистами? Для того, чтобы безмятежно плыть по воле волн? Или просто для того, чтобы отдать дань традициям стоицизма?

Никакой дани традициям мы с вами отдавать не будем! Говоря о стоицизме, мы рассматриваем его с позиций современности, отбирая из наследия древних философов только полезное. Фатализм не противоречит принципам стоицизма в том случае, если он касается прошлого или настоящего, но не будущего.

Как можно фаталистически относиться к прошлому, которое уже состоялось, и какая от этого польза?

Польза большая – достижение драгоценного спокойствия.

Вы никогда не думали о том, что ваша жизнь могла сложиться иначе? Вот если бы в энном году вы приняли другое решение, то сейчас вы были бы совершенно другим человеком… Или если бы все сложилось как-то иначе, то чего-то плохого можно было бы избежать?

Все мы крепки так называемым задним умом, но какая нам от этого польза? Даже если вы представите тысячу вариантов альтернативного развития событий, то все равно ничего не сможете изменить. Прошлое нужно принимать фаталистически. Что случилось – то случилось, и точка.

То же самое можно сказать и о настоящем. Мы можем пытаться влиять на грядущие события, но того, что происходит с нами в данный конкретный момент, то есть сейчас, мы изменить не в силах. Условная Лахеса уже отмерила длину нити и намотала ее на свое судьбоносное веретено. И все мы прекрасно это понимаем, но, тем не менее, время от времени начинаем выстраивать в воображении конструкции под общим названием «Все могло быть не так». Может, в какой-то момент подобные мысли и доставляют вам удовольствие, но рано или поздно придется возвращаться в реальность, и тогда ваши кратковременные положительные эмоции сменятся стойкими негативными – ведь на деле все совсем не так, как вы представляли. Стоит ли вообще устраивать себе подобные «эмоциональные качели»? Однозначно нет. Думайте о будущем, стройте планы, но прошлое оставьте в покое, вместе с тем настоящим, которое через мгновение станет прошлым. Гоните прочь мысли о том, что все могло бы сложиться иначе, точнее – старайтесь отвлечься от них посредством какого-нибудь занятия или мыслительного упражнения. Люди обычно не моделируют прошлое в худших вариантах, они всегда представляют лучшее, то есть травят себе душу попусту. Кстати говоря, «ухудшение» прошлого – это одна из разновидностей негативной визуализации. Представляя, что ваша жизнь могла бы сложиться хуже, вы начинаете сильнее ценить то, что имеете.

Фаталистическое отношение к прошлому и настоящему – это одна из граней универсального стоического постулата, рекомендующего не беспокоиться по поводу тех вещей, которые нам неподвластны.

Что же, теперь вообще никогда не думать о прошлом?

Давайте на будем выплескивать ребенка вместе с грязной водой, то есть не будем слишком категоричны, а то так мы дойдем до того, что объявим историю вредной лженаукой. Думать о прошлом можно и нужно с целью анализа произошедших событий, для того чтобы извлечь из них какие-то уроки и не повторять совершенных ошибок, а также в рамках практики негативной визуализации. Такое обращение к прошлому будет безусловно полезным.

Вот пример для пущей наглядности. Допустим, что четыре года назад вы поступили на филологический факультет университета, выучились на бакалавра, но вдруг поняли, что вся эта «гуманитарная лингвистика» – не ваше. На самом деле вам, с вашим обостренным чувством справедливости и склонностью к решению логических задач, стоило бы стать юристом…

Вариант первый. Вы покорно плывете по выбранному руслу, устраиваетесь в школу преподавателем языка и литературы, но чуть ли не каждый день думаете о том, как замечательно могла бы сложиться ваша жизнь, если бы в свое время вы поступили бы на юридический факультет. Подобная практика не даст вам ничего хорошего, за исключением нервного расстройства.

Вариант второй. Вы стараетесь разобраться в своих предпочтениях и приходите к выводу, что вам больше подходит журналистика, нежели преподавание в школе. Вы поступаете в магистратуру по направлению «Журналистика» и понимаете, что это именно то, что вам нужно.

Вариант третий. Вы поступаете в магистратуру по журналистике и понимаете, что это совсем не то, что вам нужно. Выход один – получать второе высшее образование – юридическое, пусть и на платной основе. Деньги, в конце концов, представляют собой одно из средств для достижения целей.

Вариант четвертый. Вы копаетесь в себе до тех пор, пока не осознаете, что больше прочего вам хотелось бы заниматься психологией, и получаете психологическое образование как второе высшее.

Первый вариант непродуктивный, а три следующих – продуктивные, поскольку они предусматривают какие-то действия по изменению ситуации, сложившейся вследствие принятого в прошлом неверного решения. Для того чтобы жизнь стала лучше, нужно действовать, а не предаваться бесполезным мечтам!

Давайте заодно рассмотрим и пятый вариант. У вас все хорошо, вам безумно нравится преподавательская работа, но иногда вы воображаете, что вместо филологического факультета могли бы поступить на юридический по совету родителей или, скажем, на геологический за компанию с любимым человеком, с которым впоследствии ваши пути-дорожки разошлись. Как это было бы ужасно… Вернувшись в реальность, вы воскликните следом за Эдуардом Асадовым: «Дорожите счастьем, дорожите! Замечайте, радуйтесь, берите… Не гоните время. Ни к чему. Радуйтесь вот этому, ему!»

Подведем итоги.

Фатализм по отношению к прошлому и настоящему, которое вот-вот станет прошлым, безусловно полезен, поскольку он избавляет нас от ненужного беспокойства. Это первое.

Обращаться к прошлому полезно для анализа ситуаций и формирования выводов, а также в рамках практики негативной визуализации. Чем однозначно не стоит заниматься, так это «позитивной визуализацией». Нарисовав в воображении радужные картины, человек возвращается в менее радужную реальность и испытывает вследствие этого дискомфорт.

«Помни также, что каждый живет лишь настоящим, ничтожно малым моментом; все же остальное или уже прожито, или покрыто неизвестностью»[37]37
  Наедине с собой. Размышления. Третья книга.


[Закрыть], – говорит Марк Аврелий. Живя настоящим, нужно думать о будущем и извлекать уроки из прошлого. Такая связь настоящего с прошлым и будущим гармонична.

Напрашивается вопрос – уж не располагает ли стоицизм к непритязательности? Не обедняет ли он жизнь человека, приучая его довольствоваться малым? Не скрыт ли все же (несмотря на все заверения) под скорлупой стоицизма аскетизм? Давайте внесем ясность последний раз и больше к этой теме возвращаться не будем.

Аскетизм требует довольствоваться минимальным. Откажись от всего, от чего только можешь отказаться, и тогда ты будешь аскетом.

Стоицизм учит довольствоваться тем, что имеешь, пусть и малым, но не требует никаких искусственных ограничений. Если есть желание и возможность жить в роскоши, то живи в свое удовольствие, но помни, что все преходяще, и иногда устраивай себе «разгрузочные» дни в скромном жилище со скудной обстановкой и простой пищей. Ну и помни, конечно, что счастье не в роскоши, хоть она и доставляет определенные удовольствия.

Возьмем для примера историю с продажей дворцового имущества Марком Аврелием. Если бы он был аскетом, то ему нечего было бы распродавать в трудный момент. Но он был не аскетом, а стоиком, который при необходимости мог спокойно отказаться от разного лишнего. Кроме того, он был образцом стоической добродетели – прежде чем облагать подданных новыми налогами, «обложил налогом» себя самого. Можно предположить, что демонстративная нищета Эпиктета имела педагогическое значение. Он словно бы говорил своим ученикам: «Смотрите, сколь мало нужно мудрому человеку для того, чтобы быть счастливым».

Представьте себе совместную трапезу аскета и стоика. Оба сидят на полу за неимением мебели и едят черствый хлеб, запивая его водой. Но при этом аскет может не испытывать удовольствия от еды, а всего лишь гордиться своим аскетическим рвением – «Вот какой я правильный, обхожусь минимальнейшим минимумом!» Стоик же будет есть с удовольствием и время от времени думать о том, что у него могло бы не быть ни этого замечательно хрустящего на зубах хлеба, ни этой вкусной воды, ни такого приятного сотрапезника. А если кто-то из проходящих мимо вздумает угостить хлебоедов фруктами или, скажем, колбасой, то стоик с радостью примет угощение, а аскет от него откажется (если, конечно, он настоящий аскет).

Аскет умеет обходиться малым и не стремится к большему. Стоик умеет обходиться малым, но и от большего не отказывается. Стоик может наслаждаться роскошью, но при этом он не привязывается к ней. Аскетизм – это искусство жить скромнее скромного, а стоицизм – искусство правильной жизни.

Это все, что вы хотели узнать об аскетизме и стоицизме, но боялись спросить.

Практика пятая
Выстраиваем отношения с окружающими

Совет от Сенеки:

«…Особенно следует избегать угрюмых и всем недовольных, для которых все служит поводом для жалоб. Даже если такой человек честен и доброжелателен, он все равно доставляет беспокойство».

О безмятежности духа

Предупреждение – это не про любовь и дружбу. Этим важным темам будет посвящена отдельная глава.

Вчитайтесь в совет от Сенеки. Обратите внимание на то, что недовольство жизнью (то есть неумение жить правильно) в глазах стоиков перевешивало положительные качества человека. Также обратите внимание на формулировку причины. С вечно недовольными следует избегать общения не потому, что они глупы, а потому, что они доставляют нам беспокойство. Спокойствие – это универсальное лекало стоицизма. Все, что нарушает спокойствие, считается плохим, нежелательным, а все, что его укрепляет, – хорошим, полезным.

Давайте для разминки подумаем о том, нужно ли мудрому стоику общение с другими людьми?

Начнем с минусов.

Люди докучливы, увы, это так. И чем ближе к вам находятся люди, тем сильнее они могут вам докучать. (Мы говорим обо всех людях, в том числе и о членах семьи и близких родственниках.) Разумеется, общение может доставлять удовольствие, но возможность получения удовольствия не может быть компенсирована докучливостью, угрожающей нашему спокойствию. Мы же стоики, и спокойствие для нас превыше всего, не так ли? Если развить эту мысль дальше (мы пока что просто размышляем), то можно прийти к выводу о вредности любви и любовных отношений. Поэты могут воспевать любовь сколько угодно, но философы зрят в корень и видят, что любовь является одной из главных причин конфликтов между людьми. Возьмем, к примеру, Троянскую войну, воспетую в гомеровской «Илиаде». Эта война была спровоцирована похищением Елены Прекрасной, супруги спартанского царя Менелая. Похитил Елену Парис, сын царя Трои, а расплачиваться за его поступок пришлось всем троянцам. Если кто не в курсе, то Троя пала и была разгромлена, а оставшихся в живых троянцев увели в рабство.

Возможно, мудрецу стоит делать исключение для людей одного с ним уровня или превосходящих его умом, общение с которыми может быть полезным и не станет доставлять беспокойства. Но в случае отсутствия такого общения мудрец не будет испытывать дискомфорта, не станет «терпеть нужду», говоря словами Хрисиппа. И уж тем более никогда не станет стремиться к тому, чтобы заслужить одобрение окружающих. Мудрецу достаточно своего собственного одобрения. В трактате «О блаженной жизни» Сенека говорит, что сколько у человека есть восторженных почитателей, ровно столько же будет у него и завистников. И вообще вся эта мишура богатства и известности блестит лишь снаружи, а внутри выглядит жалко. Проще говоря, овчинка не стоит выделки. В погоне за одобрением окружающих мы жертвуем спокойствием и можем совершать недостойные поступки, делая не то, что считаем нужным, а то, чего от нас ожидают окружающие.

И вообще, если все важное заключено внутри нас (если вы этого еще не усвоили, то начинайте читать эту книгу заново, с самого начала), то что полезного нам могут дать другие люди? Ну разве что можно сделать исключение для педагогической работы, для того чтобы помочь другим людям достичь правильного пути, для того чтобы улучшить мир, привнеся в него больше гармонии…

Но еще Аристотель сказал, что человек есть общественное животное, наделенное разумом. Иначе говоря, человек – существо социальное, в формировании его личности огромную роль играет общество, вне которого полноценное существование человека невозможно (разного рода отшельников мы сейчас в расчет принимать не будем, поскольку это все же исключения, а не правила). Высшей целью государства Аристотель считал достижение добродетельной жизни. А что такое добродетель? Фундамент счастья. Следовательно, государство, а в более широком смысле – общественная деятельность, является гарантией счастливой жизни. По Аристотелю, «…всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага (ведь всякая деятельность имеет в виду предполагаемое благо), то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других, и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим»[38]38
  Аристотель. Политика. В переводе С. А. Жебелёва.


[Закрыть].

«Вот скажи мне, разве хорошо каждому заботиться только о своем или же ему следует заботиться еще и о соседском, чтобы в его городе жили семьи, чтобы город совсем не опустел и чтобы общее благо соблюдалось, как следует? – спрашивает один из учителей Эпиктета, философ-стоик Гай Музоний Руф. – Если ты скажешь, что каждый должен заботиться только о своем, то человек в твоем представлении ничем не будет отличаться от волка или любого самого дикого зверя, которые так созданы, что существуют за счет насилия и отнятия чего-то у других, не щадят ничего, в чем могут найти себе какую-нибудь пользу, не имеют общих интересов с другими, никому не помогают и не содействуют и лишены всякого представления о справедливом. Если же ты согласишься, что человек по природе своей более всего напоминает пчелу, которая не способна жить одна, ибо, оставшись в одиночестве, погибает, – но направляет усилия на общее дело своих единоплеменников, помогает и содействует ближним, – так вот, если ты согласишься, что так это и есть, а еще признаешь, что порочность человека состоит в несправедливости, жестокости и безразличии к бедам ближнего, а добродетель в человеколюбии, честности и справедливости, и что следует делать благо ближнему и о нем заботиться, – то вот именно такие помыслы каждому нужно иметь о своем городе и делать свою семью его оплотом. <…> …первооснова такого оплота – это брак. Поэтому тот, кто разрушает человеческий брак, разрушает город, разрушает вообще весь род человеческий. Ведь он не сможет сохраниться, если не будет порождения, а без брака не будет такого порождения, которое справедливо и законно»[39]39
  О том препятствует ли брак занятиям философией // Гай Музоний Руф. Фрагменты / пер. А. А. Столярова. М., 2016. С. 88–89.


[Закрыть].

Интереснее всего, пожалуй, узнать мнение Марка Антония, ведь этот мудрец был императором, то есть находился на самой вершине пирамиды общественной жизни. Что побуждало его тратить драгоценное время на управление государством? Чувство долга и стремление к достижению счастья, того самого счастья, которое, по словам Аристотеля, мы всегда избираем ради него самого и никогда ради чего-то другого. «Каково отношение между членами сплошного и единого тела, таково же и между разделенными пространством разумными существами, созданными для соучастия в едином деле, – пишет император-стоик. – Эта мысль глубже западет в тебя, если ты будешь часто говорить себе, что ты являешься членом Целого, состоящего из разумных существ. Если же ты назовешь себя отдельной частью, то не будешь любить людей от всего сердца и деятельность на благо других не доставит тебе окончательного удовлетворения. В этой деятельности ты будешь видеть только свой долг, а не свое собственное благо»[40]40
  Наедине с собой. Размышления. Седьмая книга.


[Закрыть]. Боги дали всему сущему свое предназначение, и коль уж смоковница исполняет назначение смоковницы, собака – назначение собаки, а пчела – назначение пчелы, то и человек должен исполнять назначение человека. Музоний говорит, что «природа человеческая создана не для наслаждения. Точно так же ни лошадь, ни собака, ни корова, – а они сильно уступают в ценности человеку, – созданы не для наслаждения. Ясное дело, нельзя считать, что лошадь выполняет свое назначение, если она только ест, пьет и совокупляется, как хочет, а того, что положено исполнять лошади, не делает. Да и собака не собака, если она просто живет в свое удовольствие… Только о том живом существе можно сказать, что оно живет согласно природе, которое своими действиями в наибольшей степени проявляет те достоинства, которые отпущены ему его природой, – ибо природа каждого существа влечет его к раскрытию наибольшего его достоинства»[41]41
  О том, как лучше жить в старости // Музоний. Фрагменты. С. 99–100.


[Закрыть].

Стремление к общественной жизни, если можно так выразиться, заложено в нас эволюцией. Сообща легче выживать, поэтому люди сначала объединялись в небольшие группы, которые затем сливались в племена, а те, в свою очередь, объединялись в государства. Жить в одиночестве, может, и спокойнее, но это спокойствие не перевешивает те блага, которые дает нам социальная жизнь. К тому же, можно «и невинность соблюсти, и капитал приобрести», то есть сохранять и упрочивать спокойствие, общаясь с другими людьми (и получая от этого удовольствие). Спокойствие спокойствию рознь. С одной стороны, гуру стоицизма советуют избегать общения с неприятными и недобродетельными людьми, которые доставляют нам беспокойство. С другой стороны, избирательное общение может стать препятствием для исполнения общественного долга.

Возьмем такой пример – вы работаете архитектором и вам нужно утвердить проект застройки нового микрорайона у Главного Начальника, человека вздорного, грубого и вообще крайне неприятного в общении. Вы можете уклониться от общения, но тогда вместо вашего замечательного во всех отношениях проекта будет утвержден другой, у которого есть много недостатков. Иначе говоря, вы не исполните свой долг перед обществом, не дадите жильцам комфортных жилищ и красивой, хорошо продуманной «среды обитания». Вместо этого им придется довольствоваться чем-то худшим. Вдобавок, те люди, которые работали над проектом вместе с вами, и вы в том числе не получат должного морального и материального вознаграждения за свой труд (неутвержденный проект не сможет получить заслуженные награды, создатели его не будут премированы, также они не получат плюсов в карьерную карму и т. п.). Неуспех вашего проекта может сказаться на вашей карьере, а у вас есть семья и определенная ответственность перед ней, возможно, вы единственный кормилец. Осознание всего этого доставит вам гораздо большее беспокойство, чем общение с неприятным начальником, не так ли? Из двух зол, как известно, выбирают наименьшее, поэтому вы укрепитесь духом и станете добиваться утверждения вашего проекта, видя в этом не только свой долг, но и собственное благо.

Вот вам утренняя «мантра» от Марка Аврелия, которую он рекомендует произносить сразу же после пробуждения: «Сегодня мне придется столкнуться с людьми навязчивыми, неблагодарными, заносчивыми, коварными, завистливыми, неуживчивыми. Эти свойства проистекают от незнания ими добра и зла. Я же, познавший прекрасную природу добра и постыдную – зла, понимаю и природу тех, кто заблуждается. Они мне родственны не по крови и происхождению, а по божественному соизволению и разуму. Я защищен знанием от их зла. Они не могут вовлечь меня во что-либо постыдное. Но нельзя и гневаться и ненавидеть тех, кто мне родственен. Мы созданы для совместной деятельности, как ноги и руки, веки, верхняя и нижняя челюсти. Поэтому противодействовать друг другу – противно природе; а досадовать и чуждаться таких людей и значит им противодействовать»[42]42
  Наедине с собой. Размышления. Вторая книга.


[Закрыть].

Призыв «не противодействовать друг другу» надо понимать правильно, так, как поясняет Марк Аврелий, – не уклоняться от общения с неприятными людьми и не досадовать по поводу их недостатков. Идти таким людям на уступки нельзя, а уподобляться им – тем более. Если, скажем, Главный Начальник во время обсуждения вашего проекта плохо отозвался о тех, кто готовил альтернативный вариант, вы ни в коем случае не должны развивать эту тему, поскольку злословие неприемлемо (оно в первую очередь нарушает ваше спокойствие), а злословие в адрес отсутствующих неприемлемо вдвойне.

Как поступит стоик в подобной ситуации? Промолчит, пропустив злословие мимо ушей? Это не совсем верное решение, поскольку молчание традиционно воспринимается как согласие, а соглашаться с неправильным означает потакать ему. Сделает замечание? Это в корне неверно, потому что осуждать можно только себя самого. Даже замечание в завуалированной форме «Я не люблю осуждать других, тем более – за глаза» будет воспринято собеседником как выпад в его адрес и вызовет у него негатив. Но можно сказать и иначе: «Я могу обсуждать только то, что касается меня». Таким образом вы выразите свое отношение к происходящему, но в нейтральной форме, которая не будет выглядеть упреком.

Когда мы говорим о скудном имуществе Эпиктета, то упускаем из виду то, что у него были настоящие сокровища – его школа и его ученое наследие. Обладая такими сокровищами, мудрый философ был счастлив в полной мере, поскольку чувствовал себя нужным людям и понимал, что его деятельность делает мир лучше. Разве не мог человек со столь скромными бытовыми потребностями зарабатывать на жизнь каким-то трудом, не требующим широкого общения, например – изготовлять глиняную посуду или плести корзины? Конечно же, мог, но тогда бы он не чувствовал себя счастливым, поскольку понимал бы, что не смог реализовать свой потенциал в полной мере. Разумеется, и гончар, и корзинщик могут быть счастливы, но только в том случае, если сознают, что они занимаются делом, составляющим их предназначение.

Рассуждая о долге человека перед обществом, Эпиктет берет в качестве примера ногу, которой «по природе» положено быть чистой, но ей приходится и ступать в грязь, и ходить по терниям, а иногда ногу могут отсечь ради спасения тела. Если человек расценивает себя как субъект, обособленный от общества, то его природа побуждает его лишь к тому, чтобы жить долго, иметь средства для существования и быть здоровым. Но если ощущать себя частицей некоего целого, то ради этого целого придется перенести какие-то тяготы – отправиться в плавание и подвергнуться опасностям, впасть в нужду, а то и умереть преждевременно. Но тяготы не должны вызывать возмущения, ведь они являются следствием нашего выбора, нашего стремления к самореализации.

Максимальная самореализация очень важна для стоика, потому что человек может быть счастлив в полной мере лишь тогда, когда он полностью раскрыл свои таланты. Эпиктет не столь наглядный пример, есть у нас пример и получше – император Марк Антоний. С одной стороны, он не особо дорожил своей властью, поскольку по собственному желанию назначил себе соправителя. С другой стороны, он не спихнул на соправителя все дела правления, хотя запросто мог бы это сделать (история знает множество примеров того, как правители перекладывали свои обязанности на других, а сами предавались различным удовольствиям). Может, Марку Аврелию все же нравилось править, сознавать себя вершителем чужих судеб и главным лицом в Римском государстве?

Ох, навряд ли. Если обратиться к его «Размышлениям», то вырисовывается совершенно иная картина. Император-стоик не раз пишет о людях в весьма неприязненном ключе. С его утренней «мантрой» вы уже знакомы, но это далеко не единственное проявление «мизантропии» Марка Аврелия (слово «мизантропия» взято в кавычки, потому что оно употреблено здесь в переносном смысле и не надо понимать его буквально). «Присмотрись… к нравам твоих современников, – пишет император-стоик, – с трудом можно ладить даже с самым уживчивым из них, чтобы не сказать, что кое-кто еле выносит самого себя. Я отказываюсь понять, что в этом мраке, в этой грязи, при такой текучести и материи, и времени, и движения, и движимого могло бы еще стать предметом почитания или вообще серьезного отношения!»[43]43
  Наедине с собой. Размышления. Пятая книга.


[Закрыть] А в качестве простого средства для примирения со смертью Марк Аврелий советует думать о характере людей, с которыми вам уже не придется иметь дело. Проще говоря, люди настолько несовершенны, что мысль о расставании с ними делает смерть чуть ли не благом. Далее Марк Аврелий развивает эту мысль, спрашивая: «Сколько в нас других свойств, которые побуждают многих желать избавления от нас?» И советует в смертный час подумать о том, что даже самые близкие люди, для которых вы сделали очень много и о которых так сильно заботились, могут желать вашей кончины, «надеясь на то, что это, быть может, принесет им какое-нибудь облегчение». Но Марк Аврелий был стоиком, и потому далее мы читаем: «Все это, однако, не должно побудить тебя относиться к окружающим при расставании менее благожелательно: оставаясь верным своему характеру, относись к ним дружески, благосклонно, кротко… Не расставайся с ними и так, точно тебя отрывают от них, но пусть это твое расставание будет подобно безболезненному отделению души от тела при хорошей смерти. Ведь и с ними спаяла и связала тебя природа. Теперь же она разлучает нас… и эта разлука – одно из действий природы»[44]44
  Там же. Десятая книга.


[Закрыть].

Никто не мог заставить Марка Аврелия превозмочь свое отношение к людям, кроме него самого. Им руководило понятие долга, который нужно было исполнить. Если судьбе было угодно сделать тебя императором, так изволь играть эту роль как можно лучше. Рассматривая людей, стоявших на иерархической лестнице ниже императора, можно предположить, что их побуждала к социальной активности воля вышестоящих. Изволь исполнять обязанности сенатора, если императору было угодно ввести тебя в Сенат, не то отправишься в ссылку или даже лишишься жизни. Но императора никто не мог ни к чему принудить, в том числе и общественное мнение, ведь подданые чаще всего не разбираются в дворцовых раскладах и не понимают, кто правит государством на самом деле. Это знание обычно «хоронится в высших кругах», и лишь позднее, постфактум, историки знакомят с ним широкие массы.

Ну если уж даже Марк Аврелий не уклонялся от исполнения долга перед обществом, то нам с вами, как говорится, сам Бог велел… Это образно, а на самом деле нам никто ничего не может велеть, кроме нас самих, ведь мы живем своим умом и только им. И понимаем этим самым умом, что от общения с другими людьми нам никуда не деться. Следовательно…

Следовательно, нужно организовать его правильным образом.

В «Энхиридионе» Эпиктета содержится один совет, который не слишком глубокомысленные последователи великого философа-стоика расценивают как призыв к притворству. «Усвой себе, наконец, какой-нибудь характер и тип, – говорит Эпиктет, – который ты сохранишь и наедине сам с собой, и встречаясь с людьми»[45]45
  Эпиктет. Энхиридион. С. 72.


[Закрыть]. Зачем усваивать характер, если он так или иначе есть у нас по определению? На самом деле речь идет не о притворстве, совершенно несвойственном стоикам, которые стараются видеть вещи такими, какие они есть на самом деле, а о том, что нужно определиться со своими взглядами и предпочтениями и придерживаться их впредь. Этот совет можно вкратце выразить так: «Будь последователен!»

Стоики не только не осуждают окружающих, но и стараются не хвалить их. «Ничего не говори о людях с порицанием или похвалой и не сравнивай их, – учит Эпиктет. – Если сообщат, что кто-то плохо отзывается о тебе, не старайся оправдываться. Напротив, ответь: “Этот человек не знал о прочих моих пороках, иначе он не ограничился бы только этими“»[46]46
  Там же. С. 73.


[Закрыть].