Текст книги "Влюбленная Марта"

С Марты чуть не слетело всякое притворство, когда послышались шаги и стук в дверь.

– Телефон, – пронзительно закричал сын хозяина дома. – Это «Вестерн юнион», – добавил он с важным видом.

Марта чуть не свалилась с лестницы. Внизу она взяла себя в руки и кинулась к телефону.

На обратном пути девушка словно летела по воздуху, не чувствуя под ногами ступенек.

– Мам… – Ее глаза стали такими круглыми и черными, а лицо таким бледным, что миссис Хогарт испугалась. – Это от него, то есть он… Мы… то есть я… то есть… – Вдруг она расплакалась. – Он такой замечательный. Пришлет нам билеты на поезд и деньги.

Постепенно Марта все рассказала миссис Хогарт. Та удивилась ее внезапным слезам.

– Он сказал…

– Кто, дорогая?

– Карн Карсон, у которого я буду вести хозяйство. Там высоко, сухо, и ты можешь лежать на солнышке и набирать вес.

– Значит, это улажено. А что сказал Карн Карсон и как он это сказал?

– Он протелеграфировал. В первой строчке говорится: «Перестаньте волноваться и начинайте укладывать вещи». Мам, я и не думала, что из письма можно понять, как я беспокоюсь. И это было до того, как Макгуайр узнал, что во всем виноват Уинди, а не я…

– Продолжай. Мне приходило в голову, что ты боишься увольнения. Думаю, нам для твоего Уинди надо сварить супчик и добавить туда цианида. Но насчет твоей телеграммы…

– Там говорилось, что мы – это именно то, что ему надо, серьезная, разумная женщина, которая не гоняется за мужьями…

– Марта, дорогая, так ты написала о муже?

– Мам, мне пришлось. Когда мы приедем и произведем хорошее впечатление, я скажу ему правду.

Миссис Хогарт над этим немного подумала и кивнула. А потом не торопясь наклонилась и включила газ на полную мощность:

– Теперь можем греться до самого отъезда. Дайка мне список продуктов, которые надо купить.

– Не трать все деньги. Мне понадобится несколько домашних платьев.

– Два. Там я за несколько дней окрепну и сошью еще.

Марта выбежала под нескончаемый ливень, впервые за несколько месяцев чувствуя себя счастливой. Ей повезло именно из-за мужа, думала она, бегая по городу.

– Ти Джей, – сказала она человеку, которого сама выдумала, – я тебя просто обожаю.

А потом она подумала о Карсоне и его словах: «охотницы за мужьями». Бедняга, должно быть, женщины, мечтавшие выйти замуж за него, не давали ему покоя. Ну, она скоро об этом позаботится. И может быть, после того, как мама перестанет оплакивать отчима…

Марта заставила себя остановиться. Так она потеряет работу, не успев ее получить.

Продавщица в магазине встревоженно покачала головой. У девушки совсем нет вкуса. Современные домашние платья шили так, чтобы они были к лицу домохозяйкам. А из этой девушки, румяной, темноглазой, с короткими черными кудрями, можно было сделать настоящую красавицу. Но она выбрала жуткие платья, которые не покупали целую вечность.

Марта вернулась домой нагруженная свертками:

– Мам, херес и еще напиток из взбитых яиц с сахаром и ромом. До чего же хорошо не бояться купить то, что прописал врач.

Она примерила одно из платьев, пока мис-6нс Хогарт пила напиток. Та смеялась так, что чуть не разбавила его брызнувшими из глаз слезами.

– Тебе вовсе не обязательно так ужасно выглядеть, – запротестовала она.

Марта вертелась перед ней в серо-зеленом платье со слишком низкой талией и слишком высоким воротом. В этот момент пришел врач. Он озадаченно посмотрел на Марту и заговорил с ними серьезным тоном.

– Мне позвонил некий мистер Карсон по междугороднему, – начал он. Марта затаила дыхание. – Он хотел узнать, не тяжело ли вам ехать на поезде. Если да, он кого-нибудь за вами пришлет.

– Он… что? – в один голос воскликнули они.

– Кажется, его мать умерла два года назад. Он очень заботливый. Кажется, миссис Хогарт, он думает, что вы в преклонном возрасте.

Марта испуганно посмотрела на мать. До болезни миссис Хогарт выглядела гораздо моложе своих тридцати девяти лет. Если Марта покажется хозяину старше своей матери, у мистера Карсона от арифметики не сойдутся концы с концами.

Врач заявил, что у мистера Карсона очень приятный голос и он производит впечатление образованного человека. После этого врач повернулся к Марте:

– Я дал тебе хорошую рекомендацию, Марта. Я сказал, что знаком с тобой много лет и мне известны свойственные тебе трудолюбие и абсолютная честность. Уверен, работу ты получишь, я еще гордиться тобой буду. Вот только одна вещь. – Он заколебался, нахмурив брови. – Кажется, мистер Карсон думает, что ты замужем.

Марта оцепенела. Если врач рассказал ему…

– Полагаю, – медленно продолжил он, – это потому, что у вас с мамой разные фамилии. Я хотел его поправить, но было плохо слышно, и мне осталось только прокричать, что никакой муж не помешает тебе выполнять свои обязанности.

– О-ох, – облегченно выдохнула Марта.

В Палм-Спрингсе Имолин загорала у бассейна, лежа на белом песке.

– Именно так, как надо, – с горечью пробормотала хозяйка дома, глядя на нее из окна гостиной.

– Кому надо, нам или ей? – пробормотал в ответ ее муж. – Почему она не может приезжать к тебе в мертвый сезон?

– В это время года Карн занят на ранчо.

– Тогда зачем селить ее в комнату за двадцать пять долларов в сутки?

– Если я дам ей комнату подешевле, она вообще никогда не уедет. Почувствует себя членом семьи.

– Так что же она не выйдет за этого Карна? Торчит у нас год за годом.

Хозяйка, задумавшись, покачала головой. Если Имолин, наконец, выйдет замуж за Карна, они наверняка ее больше не увидят. Но как это сделать?

Она быстро вышла из дому, но к Имолин подошла медленным шагом.

– Новости из дома? – весело спросила она. – А, письмо от Карна?

Имолин перевернулась, жмурясь на солнышке:

– Нет, от мамы. Чудесные новости. Последняя экономка Карна оптом покупает столовый херес.

– Имолин, дорогая, что же в этом такого чудесного?

Имолин села и обхватила руками, покрытыми золотистым загаром, колени такого же оттенка.

– Стратегия, дорогая. Моя цель, можно сказать, миссия – сделать милого мальчика таким несчастным, что он должен, женившись на мне, предоставить жене самой иметь дело со слугами и их проблемами.

– Миссия?

– Угу. Когда к нему нанимается хорошая экономка, а особенно если она хорошо готовит, я так отравляю ей жизнь, что она уезжает. А если он нанимает никуда не годную, я отправляюсь отдыхать, а он пусть страдает. Видишь ли, тогда он ходит в гости ко мне домой, а мама суетится, пытаясь ему угодить, и демонстрирует, как это замечательно, когда в доме есть женщина.

Жаль, что я не знаю хороших кухарок, подумала хозяйка дома, а то бы отправила ее на ранчо Карсона да еще приплатила бы ей. Это обошлось бы нам дешевле, чем Имолин в качестве гостьи.

– А Карн на это клюет?

– Да нет, конечно. Он такой недотепа, поэтому-то я и хочу за него замуж. Я смогу из него веревки вить и делать абсолютно все, что захочу.

Гм-м, подумала хозяйка дома, повернувшись к ней спиной, все, кроме как повести его к алтарю.

– А этим летом, – сказала Имолин ей вслед, – я собираюсь покончить с этими глупостями. Выйду за него в разгар сбора урожая. Он становится в это время глупее обычного.

Глава 3

Марта и ее мать все выходные лихорадочно укладывали вещи. Их спешка казалась смешной им самим. Миссис Хогарт напомнила Марте, что ей придется о своем уходе предупредить за две недели.

– Или найти себе замену, – задумчиво сказала Марта. – Или, – добавила она, – заставить Уинди меня уволить. – Всего одна славная битва, и он больше никогда не посмеет ее угнетать. – Ти Джей, – обратилась она к своему вымышленному мужу, – это самое лучшее решение. Но лучше всего тебе было бы ожить и задать трепку этому Уинди.

Ей так понравилась эта мысль, что девушка расслабилась и заснула. Так сладко она не спала уже несколько месяцев. Столько же проспала и миссис Хогарт, у которой свалилась гора с плеч. Они обе спали так долго, что Марта опоздала на работу на целый час.

Она вошла с веселым видом, улыбаясь Табите, которая сидела с побледневшим лицом. Она весело улыбнулась Уинтропу, который стоял с часами в руках.

– Полагаю, у вас найдется хорошее объяснение подобному опозданию, – зловеще начал он.

– Прекрасное объяснение, – ответила она. – Я ворочалась.

– Вы… что? – рявкнул он.

– Ворочалась в кровати. Вам не понять. Вы никогда не расслабляетесь. Но поверьте, сладкий сон…

– Молодая женщина, – напыщенно сказал Уинтроп, – вы слишком много ворочались. Вы уволены.

– О! – Марта подняла взгляд и округлила глаза. – Вы хотите сказать, что нашли мне замену?

– Разумеется. Табита, выпиши ей чек на две недели вперед. В полдень место мисс Махони займет моя племянница.

Табита начала возражать, но Марта ее успокоила жестом. Она посмотрела на Уинтропа и вспомнила все замечательные реплики, которые отрепетировала по дороге в типографию.

Затем она тихо произнесла:

– Да ведь ты боишься, а, Уинди? Потому так и шумишь, как ребенок на кладбище. Но это тебе все равно не поможет, Уинди.

Табита встревоженно наблюдала за Уинтропом:

– Марта, он не может тебя уволить. Макгуайр этого не потерпит.

– Знаю. Но эта работа больше нужна ему, чем мне. Я собиралась предупредить о своем уходе сегодня утром. И мне не нужен чек, Табита. Я от него получила нечто гораздо более ценное.

– Нервотрепку, – проворчала Табита.

– Урок человеческого поведения. В следующий раз, когда ко мне кто-нибудь станет придираться, я пойму, что это от страха.

Уинтроп задыхался от гнева. Он резко повернулся и пошел к владельцу типографии, чтобы рассказать ему обо всем.

– Думаю, ты своего добилась, – задумчиво сказала Табита. – Почему этот олух больше орет, чем работает? Занимался бы своим делом, и не пришлось бы беспокоиться за место.

Их беседу прервал Макгуайр. Он приказал Табите выписать Марте чек. Она получила расчет и маленькую премию. И еще он пожелал ей удачи.

Марта отправилась домой в прекрасном настроении. Она даже улыбнулась, увидев, что идет дождь. А дома ее ждал толстый конверт, адресованный «миссис Марте Махони».

Она чуть не спросила, кто это такая, потом вспомнила, что теперь это она, и нетерпеливо распечатала письмо:

– Мама, смотри: наши билеты и денежный перевод на пятьдесят долларов. Какой он заботливый!

У миссис Хогарт был встревоженный вид. Она не привыкла к такой щедрости. Или Карн Карсон был на редкость замечательным человеком, или…

Марта просматривала содержимое конверта.

– А вот его письмо. Почтовая бумага хорошая, но с правописанием у него не лучше, чем у меня. Пишет, что они с нетерпением ждут нашего приезда.

Она снова занялась конвертом. Из него выпали снимки. Фотографии ранчо.

– Мама, посмотри, пальма, – выдохнула Марта.

– И этот дом. По нему можно в точности определить, что за человек мистер Карсон.

Марта посмотрела на старомодный фермерский дом. Он явно говорил о комфорте и деньгах. На этом ее догадки закончились.

– Его не интересует общественное мнение, – разъяснила ей миссис Хогарт. – У него вполне достаточно денег, чтобы осовременить дом, но он приверженец старых ценностей.

– Что ж, – философски заметила Марта, – он старик. Посмотри на его почерк.

– Я лучше прочту, – пробормотала миссис Хогарт. – По возрасту я к нему ближе, чем ты. – Она мало что поняла и нашла его подпись совершенно неразборчивой. Но то, что она сумела прочесть, вселило в нее надежду, за исключением одной строчки. – Он тут пишет: «Если умеете готовить без ущерба для желудка, считайте, что этот дом надолго станет вам родным. Даше…»

– Даше?

– Вроде так написано: «Даше если вас встретят… встретят…» Марта, попробуй это разобрать.

– Что-то про наточенные топоры. Честное слово, мама, по-моему, он так и написал.

– «Наточенным топором». О, вот теперь поняла. Даже если нас встретят соседи с наточенным топором. Ясно?

– Вполне. Уинди точил об меня топор, но я закалилась. А в следующий раз точить буду я.

И они снова стали укладывать вещи.

Им удалось забронировать места на среду, потому что кто-то отменил свой заказ. И хотя врач настаивал на том, чтобы миссис Хогарт провела еще один день в постели, она заверила его, что лучше уж сделать это по прибытии на место. Их провожали только Табита и официантка с автобусной остановки. В полдень они сели в автобус и поехали в город. Как обычно, бушевал ливень. Марта с тревогой наблюдала за матерью. Может быть, она совершила ошибку и им следовало задержаться на один день, чтобы ее мать отдохнула. Но она просто ожила, когда они приехали в город.

Потоки дождя заливали красные стены старого вокзала. Марта едва на него взглянула, мимоходом вспомнив, что пять лет назад, когда они приехали на строительство дамбы, картина была точно такой же.

Поезд отправлялся поздно вечером, и в купе они сразу улеглись спать. Миссис Хогарт подняла голову от подушки и улыбнулась:

– Все в порядке, Марта. Мы уже приняли важное решение. Действовать всегда лучше, чем беспокоиться.

Утром, когда Марта проснулась, ее охватила тревога. Она оделась и, увидев, что мать пошевелилась, весело сказала:

– Мам, посмотри-ка в окно. Там, в небе, что-то есть. Очень похоже на летающую тарелку, но движется медленнее.

Миссис Хогарт сделала над собой заметное усилие, посмотрела в окно и радостно засмеялась:

– Кажется, это солнце. Если не ошибаюсь, когда-то оно выглядело именно так.

Весь день они ехали среди гор, алых и пурпурных, с белыми вершинами и зелеными каньонами. Марта пыталась приободриться, но, взглянув на мать, каждый раз падала духом. Миссис Хогарт лежала с закрытыми глазами. Ее дыхание было хриплым.

И на ранчо Карсона весь день стояла солнечная погода. Но ни Карн, ни Старожил ее не замечали. Они в доме занимались физическими упражнениями, пытаясь возместить ущерб, нанесенный хозяйству последней экономкой.

Они дружно пропылесосили каждый ковер, то есть то, что было им видно. Сложили в стопки газеты и журналы. Смыли с оконных стекол самые заметные пятна, там, где собака экономки любила прижимать нос к стеклу. И еще стерли пыль со всех предметов обстановки, бросающихся в глаза. Но больше внимания они уделили задней гостиной.

Карн заказал по телефону матрац из губчатой резины и подушки, а заодно простыни и наволочки, потому что новых у них не было. После этого он заказал новые теплые одеяла. Карн умел правильно стелить постель.

Старожил почистил камин и разжег огонь. Чистых ваз не нашлось, так что он отыскал не очень грязные стеклянные банки. Одну банку с цветами он поставил на камин. В ту, что стояла на тумбочке, решил поставить букет нарциссов.

Далеко за полдень они принялись за кухню, которую оставили напоследок.

Карн огляделся и вздохнул. Стол, плита, подставка для сушки и два стула – единственные на всю кухню – были полностью заставлены грязной посудой. Раковина ломилась от горшков и кастрюль.

– Может, мы их выбросим и купим новые? – предложил Старожил.

– Хорошая мысль. Будем пользоваться хорошей фарфоровой посудой.

Старожил внимательно посмотрел на одну из гор посуды:

– Чистой вообще нет, ни хорошей, ни плохой, и вдобавок кастрюли протекают. – Он начал осматривать шкафы и вытащил странные предметы, покрытые плесенью. – Честное слово, Карн, последние две кухарки вообще не мыли посуду. Наверное, ее мыл только я. Лучше мы все это уберем, поедем в город и купим новую. Заодно там и поужинаем.

Через полчаса на кухне не осталось ни одной тарелки. Старожил вымыл пол и вышел, говоря, что, может, стало и не совсем чисто, но грязь выглядит как новая.

Поезд шел в южном направлении. На закате он находился в часе езды от города, где Карн Карсон должен был встретить Марту.

Марта изо всех сил старалась скрыть собственную красоту. Она надела поношенный костюм своей матери, в котором когда-то паковали фаянсовую посуду. Рукава были слишком короткими, а подол юбки доходил до щиколоток. Девушка натянула на волосы сетку, надела очки в стальной оправе с простыми стеклами, нахлобучила на голову шляпу и признала результат удовлетворительным.

Поезд остановился. В вагон вошли два человека. Карн первым нашел их купе. Он бросил на Марту мимолетный взгляд и встретился глазами с миссис Хогарт. Она увидела приятного молодого человека, ясноглазого, с заботливым участием на лице. Миссис Хогарт стало дурно, и она упала в обморок.

Разговаривать было некогда. Карн подхватил женщину на руки.

– Микроавтобус снаружи, – бросил он Марте и вышел. А на его месте оказался старик без единого волоска на голове, но с необыкновенно пышными усами.

– Не волнуйся, – успокоил он Марту. – Твоя мама увидела, что все в порядке, и отключилась. Пошли, Марта. Приедем домой, и вы сразу почувствуете себя хорошо.

Значит, это был мистер Карсон. Несмотря на тяжелое состояние матери, Марта почувствовала надежду. Он был добрым стариком и, к счастью, очень толковым. Так что ей вовсе ни к чему весь этот смешной маскарад.

Они вошли в микроавтобус. Миссис Хогарт была там одна. Она лежала на длинном сиденье, прикрытая пледом.

– Вон Карн несет твоей маме подкрепиться, – сказал Старожил, укладывая их вещи в машину.

– Карн? – слабым эхом отозвалась Марта.

Она обернулась и увидела молодого человека, того самого, который отнес ее мать в микроавтобус. Сейчас у него в руках была чашка.

– Карн Карсон, – подтвердил старик, стоявший рядом с ней, не подозревая, что Марта вот-вот хлопнется в обморок рядом со своей матерью. Карн Карсон был живым воплощением вымышленного Ти Джея.

Глава 4

В микроавтобусе спешно решали, как теперь быть. До Марты издалека доносились стук колес отходящего поезда, гудки такси, шум маленького города.

– Нет, сэр, – с видом знатока говорил Старожил. – Не нужен ей доктор. Ей отдохнуть надо и успокоиться. Это она от облегчения в обморок упала. Я-то знаю, как она себя чувствует. Помню, твой отец привез меня на ранчо, так я неделю или две никуда не годился.

– Если ты уверен… – Карн, казалось, испытывал некоторое сомнение.

– Он прав. – Миссис Хогарт говорила слабым голосом, но в нем звучали лукавые нотки. – Я думала, что встречу великана-людоеда, а он оказался настоящим Адонисом.

– Купим женщинам еды на ужин и поедем домой, – заключил Старожил.

Остаток вечера прошел для Марты как в тумане. Ее потрясло то, что Карну Карсону не было и тридцати лет. Не обнаружив ничего страшного ни в нем, ни в пожилом человеке по прозвищу Старожил, она почувствовала такое облегчение, что немедленно заснула.

Она еще спала, когда они приехали, и проснулась из-за яркого освещения перед домом. Дом она толком не разглядела. Микроавтобус остановился у дверей террасы. Миссис Хогарт настояла на том, что пойдет пешком. Ей помогли пройти через два небольших пролета лестницы и ввели в большую комнату.

– Здесь очень мило, – сказала она, глядя, как пламя камина освещает грубо составленный букет на его полке.

– Мы думали, что миссис Махони захочет в первую ночь остаться с вами, поэтому постелили ей в шезлонге. Завтра она может выбрать себе комнату.

Марта моргнула, услышав «миссис Махони», но с глупым видом кивнула. Она чувствовала, что на ходу засыпает.

– Завтрак, – вдруг сказала она, вспомнив о своих обязанностях. – Когда и что вы предпочитаете?

– Ветчину, яйца, кукурузные хлопья, кофе, гренок, все, что угодно, – быстро ответил Старожил. – Когда проснешься.

– Завтра утром мы можем сами управиться, – сказал Карсон.

– Не надо. Я привыкла рано вставать.

Мужчины вышли и подали микроавтобус назад. Судя по доносившимся до женщин звукам, они стали его разгружать. Марта вспомнила, что в микроавтобусе, на заднем сиденье, было полно коробок.

– Потрясающий молодой человек, – произнесла миссис Хогарт, устроившись в шезлонге перед камином. – Эти сандвичи с курятиной, – объяснила она, – и напиток из взбитых яиц с сахаром и ромом для меня, а кофе в термосе – тебе.

Марта зевнула:

– Завтра я смогу его оценить по заслугам. А сегодня ночью… – Она заснула крепким сном, но под утро частенько вскакивала.

Наступило утро в кристальных, золотистых и лазурных тонах. Девушка выглянула в окно, и ей очень понравилось то, что она увидела. Такой приятный и чистый воздух пойдет ее матери на пользу.

Марта внимательно посмотрела на себя в зеркало. Выглядит ужасно. Ни губной помады, ни румян, гладко зачесанные назад волосы и серо-зеленая лента, которая смотрится на ней еще хуже, чем это домашнее платье.

Она на цыпочках прошла по коридору, где никого не было, чувствуя себя немного рассерженной. Подумать только, рядом такой мужчина, как Карн Карсон, а она стремится выглядеть как можно хуже. С другой стороны, сколько времени она продержится с человеком, за которого мечтают выйти замуж столько женщин? Она тихо хихикнула, вспомнив, как собиралась выдать за него свою мать.

Кухню заливал солнечный свет. Марта остановилась у двери и застонала. Утреннее солнце презрительно указывало на малейшие следы грязи. И это нельзя было назвать малейшими следами, потому что грязно было повсюду.

Вскипел чайник. Клубы пара окутали мусоросжигатель рядом с электрической плитой. «Кофе, – подумала Марта. – Сначала я должна выпить кофе, а уж потом займусь уборкой».

Она нашла кофейник с заплесневевшей гущей. Потом полностью заплесневелый фильтр, а в шкафу над плитой обнаружила кофеварку. Гуща в ней была относительно свежей.

Аромат кофе взбодрил Марту, и она отправилась на поиски продуктов. В огромном холодильнике они лежали вперемешку: хорошие и плохие. Хорошие впереди, а сзади – плохие, все еще в обертках, но они явно успели протухнуть.

Поскольку у нее не было губки, чтобы вымыть подставку для сушки, Марта временно положила на нее бумагу и начала готовить завтрак. Яйца, бекон, банка фруктового сока. Днем она испечет пирожки. Это легче всего, к тому же в холодильнике есть еще одна упаковка со смесью для выпечки.

А теперь ей нужна посуда.

Марта открыла один из многочисленных шкафов и увидела пустые полки. Она открыла второй шкаф, а потом третий. Должно быть, у предыдущей экономки была больная спина, и она все поставила на верхние полки. Но и там ничего не было. Только за последней дверцей обнаружился набор посуды. С нее еще не смахнули древесную стружку.

Ящики для столовых приборов оказались почти пустыми. Чайное ситечко, несколько потемневших орехов, маленькая терка, три прищепки, небольшая веревка.

– Мне снится кошмар, – прошептала Марта. – Я сейчас проснусь. Чтобы в таком старом доме не оказалось никакой кухонной утвари!

Сейчас она обжарит бекон, сварит яйца, приготовит гренки и, может быть, найдет что-нибудь достаточно широкое, чтобы намазать их маслом.

Дверь кухни открылась. Вошел Старожил, сияющий, как утреннее солнце, и тут же помрачнел.

– Что случилось? – спросил он.

Марта обреченно взмахнула руками:

– Я могу что-нибудь приготовить, но вам придется есть яйца руками…

Он ошарашенно уставился на нее, даже челюсть отвисла.

– Марти, мы совсем забыли про серебро. Оно вместе с остальной утварью отмокает на заднем дворе.

– Отмокает?

– Кухарка уехала и оставила всю посуду грязной, так что мы брали тарелки из сервизов. Потом тарелки кончились, и мы подумали, если ты увидишь эти горы посуды, сразу развернешься и уедешь. Вымыть не успели, потому что пища основательно присохла. Мы решили, что если она не отмокнет, то придется все где-нибудь закопать.

Марта посмотрела на Старожила долгим, серьезным взглядом. Потом запрокинула голову и расхохоталась. Старожил присоединился к ней. В кухне Карна Карсона один взрыв смеха следовал за другим.

В задней гостиной проснулась миссис Хогарт. Она прислушалась и улыбнулась. Уже несколько месяцев ей не приходилось слышать, чтобы Марта так радостно смеялась. Наверху Карн отложил в сторону бритву и решил спуститься.

Он подошел к двери кухни одновременно со Старожилом и Мартой. Они несли столовое серебро, миски, горшки и кастрюли.

– Доброе утро, – живо сказала Марта. При этом она улыбнулась, и у нее появились ямочки на щеках. – Жаль, что заставляю вас ждать, но… – И она снова засмеялась.

– Как себя чувствует ваша мама? – спросил Карн.

В это время Марта быстро прошла через кухню. Старожил буквально шел за ними по пятам.

– Она еще спит. – После паузы Марта добавила: – Но у нее хороший цвет лица, и она, кажется, успокоилась.

Карн и Старожил с удивленным видом сели за стол. Яйца были сварены как положено, корочка бекона аппетитно хрустела. Золотисто-коричневые блины появились на столе с пылу с жару, а кофе… они сделали глоток, обменялись взглядами, осушили чашки и налили еще.

Марту обрадовал их аппетит. По крайней мере, им понравилось, как она готовит. Карн вздохнул и встал из-за стола. Когда он попросил ее составить список всего, что ей нужно, она была к этому готова.

– В первую очередь стремянка. Для стен и шкафов, – объяснила она. – Пусть один из вас выльет чашку моющего средства в лохань, где отмокают тарелки, а примерно в половине одиннадцатого принесет их на кухню. Я приготовлю для них полки. Ах да, еще тряпки для пыли, швабру и приличную метлу. А в котором часу подать второй завтрак? Или вы обедаете в полдень?

Она взяла поднос для матери и убежала. Они дождались ее возвращения.

– Вообще-то аппетит у нее есть, – сообщила Марта, – но лучше ей сегодня полежать.

– Может, нам поставить шезлонг на террасе? – предложил Карн. – Там много зелени, и солнце не будет ей мешать.

Карн помог миссис Хогарт добраться до террасы. Старожил немного поговорил с ней. Размышляя вслух, он объяснил с извиняющимся видом:

– Отдыхать физически легче, если на душе спокойно. – Он подумал, что, если побольше расскажет ей об окружающих, она обретет душевное равновесие.

Отец Карна, поведал он, во время войны подобрал его в районе притонов и ночлежек. Тогда работу на ранчо найти было очень трудно.

– Как знал, что я не здешний и пытаюсь уйти от себя самого. Так оно и было. У меня была ферма в горах, жена, двое детей. Дом сгорел, когда дети спали. И жена не перенесла их смерти. Не мог я это забыть и напивался, а потом просыпался и становилось еще хуже, и все начиналось заново.

– А теперь вы не пьете?

– Мне это не надо. Мистер Карсон заставил меня одуматься. Он решил меня вызволить, как он сказал. Заставил меня понять, что дети умерли еще во сне от удушья, тихо и без страданий. И жена тоже. Она не смогла это вынести. С этим не справились ни ее разум, ни сердце. Вот я и решил привести себя в порядок. Чтобы им не было за меня стыдно. Хороший человек, мистер Карсон. И Карн такой же.

Этого было достаточно. Миссис Хогарт заснула, убедившись в том, что их здесь не обидят. Пару раз из дома выходила Марта, чтобы помочь матери перебраться в тень. В третий раз она решила выйти во двор и осмотреться, когда протерла шкафы, стены и вымыла пол.

На востоке поднимались холмы. Под лучами полуденного солнца они казались безмятежными и излучали спокойствие. На западе, прямо за косогором, начинался обрыв, а вдалеке на горизонте снова шла гряда холмов.

Дом явно построили в веселые годы конца пятнадцатого столетия. Два этажа, украшенные эркерами и множеством каминных труб.

Марта посмотрела на окна и почувствовала, что у нее руки чешутся. Каждое из них умоляло о том, чтобы его вымыли. Занавески придется выбросить. Настоящие лохмотья.

Она осмелилась взглянуть на сад. Там ранние весенние цветы храбро поднимали головки над сорняками. И ей захотелось заняться прополкой, но на это у нее не было времени.

Она вымыла окна на кухне, потом натерла пол воском. В полдень пришли мужчины.

– Не пытайтесь все сделать за один день, – запротестовал Карн, оглядевшись по сторонам.

– Я так и не смогла бы, – чопорно ответила Марта. – Но мне нравится моя работа.

– Нравится! – У них обоих был такой пораженный вид, что Марта побледнела.

– Я что-то не так сказала? – жалобно спросила она.

– Просто мы уж и не надеялись такое услышать, – объяснил ей Старожил.

– Я хотел сказать, – Карн с трудом подбирал слова, – что вам это в новинку, и если слишком устанете… И потом, когда ваша мама поправится… А девушки считают, что работа по дому…

– Для служанок? – подсказала Марта. – Глупо, да? Они работают в офисах. Иногда их начальники – законченные садисты. А жалованье такое, что едва хватает заплатить за стол и квартиру. Причем все это время они мечтают о мужчине, который даст им возможность заняться домашней работой.

– У себя дома они сами себе хозяйки, – объяснил Карн.

– Конечно. Но они перестают ими быть в обычных офисах и универмагах. Их положение не выше моего.

– Но здесь вы сами себе хозяйка, – поспешно вставил Карн.

Старожил встал из-за стола и причмокнул от удовольствия:

– Ты так стряпаешь, что можешь забыть о домашней работе.

Перед тем как выйти, Карн неуверенно сказал:

– Марта, если вам что-нибудь надо…

Она быстро отвернулась. Что-нибудь надо. Ну зачем она выдумала Ти Джея? Как ей теперь сказать этому человеку с ясным, честным взглядом, что она ему солгала? Что единственный муж, единственное, что ей по-настоящему надо в целом мире, – это некий Карн Карсон?

– Я составлю список того, что необходимо, и того, что желательно, – процедила она сквозь сжатые зубы.

Немного погодя она вышла на террасу. Карн сидел рядом с ее матерью. Лучи солнца падали на светло-каштановые волосы, загорелую кожу, освещая его серьезное лицо.

Когда он ушел, она подошла к миссис Хогарт. Та казалась одновременно веселой и озадаченной.

– Дорогая, – объяснила она, – я собиралась сказать правду мистеру Карсону. Но знаешь, что я от него услышала?

Марта слушала с жадным интересом.

– «Как хорошо, что хозяйство ведет замужняя женщина». Он чувствует, что больше не будет настороже у себя дома.

– Мне никуда не деться от собственной выдумки, – пробормотала Марта.

Близился обед. Девушка решила осмотреть дом и скоро об этом пожалела. Запущенные, давно не убиравшиеся комнаты. Ей просто необходимо заняться уборкой.

На втором этаже она успела осмотреть всего одну комнату – спальню, с выцветшими желтыми обоями и узором из белых маргариток на них. Ее заинтересовали не обои, а широкий диван у окна. Она посмотрела на него, потом прилегла и неожиданно заснула.

Проснувшись, она попыталась собраться с мыслями и начала вспоминать все, что произошло с нею за последние двадцать четыре часа.

Марта с легким недоверием отнеслась к тушеному мясу, которое Карн и Старожил купили накануне вечером. Заодно они захватили томатный сок. Марта сделала из него приправу к мясу. Теперь по всей кухне разнесся восхитительный аромат, а мясо явно стало нежнее.

В одной из коробок ей попались на глаза обертки от вишневых пирожков. Марта поняла намек и испекла два пирога. Затем она решительно взялась за салат, приправила его и выложила в салатницу. Им наверняка захочется его попробовать, а свежие овощи весной наверняка пойдут им на пользу.

Карн и Старожил молча дружно жевали, воздавая должное ее таланту. Старожил заговорил только после того, как они съели второй пирог.