Текст книги "Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль"

О боже…

Нужно было бы прекращать, но я не сделала этого. Наоборот, пальцы мои заскребли по простыне, собирая ее в гармошку, и я приготовилась испытать прикосновение горячих губ к моей потекшей вагине. Он уже целовал меня вокруг да около, причем не отрывал своего взгляда от моих глаз, словно дразня меня. Именно в такие моменты взор его был наиболее сексуальным.

Наконец его губы сомкнулись у меня в промежности, и я почувствовала жгучий, пронзительный поцелуй.

– О господи!

Меня свело судорогой, и пальцы вцепились в простыню. Это было похоже на электрический разряд, отчего пальцы ног поджались, а соски мгновенно набухли. Даже без всяких объятий я инстинктивно раздвинула ноги, желая еще сильнее ощутить его божественный рот.

Он приник ко мне в поцелуе, одновременно тронув кончиком языка мой клитор. От его прикосновения я поняла, что начинаю возвращаться к жизни. Кроу продолжал целовать и облизывать меня, даря ощущения, которых мне так не хватало. Он снова прошелся языком по клитору, а потом наши пальцы сплелись вместе. Его руки прижимали меня к постели с такой силой, что я не могла и пошевелиться.

– Хочешь, чтобы я остановился?

Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья и не могла думать ни о чем, кроме его рта и губ.

– Не останавливайся.

Никто, кроме него, не мог доставить мне большего удовольствия. При этом мне казалось, что этот великолепнейший в мире мужчина испытывает едва ли не большее наслаждение, чем я сама. Это была совершеннейшая фантастика.

– Не останавливайся!

Он снова приник ко мне. На этот раз его прикосновение и поцелуй были гораздо сильнее и чувственнее. Язык его выделывал невообразимые вещи, и я вдруг поняла, что ору от страсти и извиваюсь, словно змея, от ласк мужчины, который разбил мое сердце.

Кроу усилил свой нажим, доводя меня до желанной точки.

– Боже, да!

Я попыталась высвободить свои руки, но хватка Кроу была железной. Я вдруг почувствовала удар, словно меня сшиб товарный поезд, – мощный, ослепляющий. Я не могла поверить, что сумела забыть, как хорошо это может быть.

– Кроу…

Я даже не поняла, что произнесла это имя, но было уже поздно. Я снова превратилась в рабыню этого человека.

Его поцелуи стали более нежными. Я стала понемногу остывать. Ноги опустились, и пальцы уже не скребли спину Кроу. Дыхание стало восстанавливаться, хотя соски все еще оставались твердыми, а вся грудь была покрыта испариной.

Кроу снова надвинулся на меня, и мы опять могли посмотреть друг другу в лицо. На его губах были хорошо заметны следы моей смазки. Увидев поблескивающие следы моего недавнего экстаза, я машинально обхватила ногами его бедра.

Я провела ладонями по его груди, чувствуя каждый бугорок, каждую впадинку его мускулов. Мне хотелось вцепиться в него и больше никогда не отпускать. Мое тело в одно мгновение стало доступно ему. Эта невидимая связь, некогда возникшая между нами, теперь обвилась веревкой вокруг моей шеи. Мое сердце окаменело и уже никогда не могло снова принять его, но тело, плоть, не могли устоять.

– Я хочу тебя.

Кроу прижался ко мне, и я узнала его член, что уже уперся в мое расслабленное лоно. Кроу медленно провел по моему телу пульсирующим членом, которому явно не терпелось войти в меня, источая смазку поверх влаги, что уже исторгла я.

Пришлось напрячь все силы, чтобы воспротивиться мощной силе своего естества. Слишком многое уже было у нас, о чем теперь приходилось жалеть. Оскорбление было нанесено, и поэтому если бы я переспала с Кроу сегодня, всё стало бы только хуже. Я должна была проявить силу воли.

– Завтра.

Кроу зарычал мне в лицо, и его глаза вызывающе заблестели.

– Завтра, – повторила я.

Кроу отстранился и лег рядом со мной. Его восставший член все еще прижимался к животу, словно не оставляя надежды на удачный исход этого вечера, если я вдруг передумаю.

Я не была уверена, что смогу удержать себя в руках, лежа рядом с ним всю ночь. Ему нужно было надеть хоть что-то, чтобы все прошло, как надо.

Кроу протянул руку к лампе, и комната погрузилась в темноту. Кроу обхватил меня рукой и крепко прижал к груди. Затем он перекинул мою ногу себе через поясницу и приник головой к моему лбу.

Я, словно бы отвечая ему, обняла его за шею и прикрыла глаза. Его взгляд все равно продолжал жечь меня, но я намеренно не желала поднимать веки, так как не доверяла даже самой себе. Его взгляд был взглядом охотника. Мне не хотелось рисковать и снова испытывать искушение. Один лишь неосторожный шаг, и я сорвалась бы в пропасть, имя которой было Кроу Барсетти.

– Доброй ночи, Пуговица, – раздался в темноте его низкий голос.

– Покойной ночи, Кроу…

Глава девятая
Перл

Больше всего я боялась разговора с Джейсоном.

Мои слова ему явно не понравились бы, но, впрочем, он имел на это право. Меня грызло чувство вины перед ним, и я никак не могла отвязаться от него. Джейсон очень много сделал для меня, и теперь я чувствовала себя предательницей. Между нами, правда, не было нормальных отношений – мы даже ни разу не сходили на свидание. Но все равно на душе у меня скребли кошки.

Джейсон открыл дверь с таким же холодным выражением лица, как и в последний раз, когда мы расстались. На нем были джинсы и футболка. Волосы блестели от воды – вероятно, он принимал душ. Джейсон молча смотрел на меня. Он все еще злился.

– Я могу войти?

– Входи, конечно.

Джейсон прошел в кухню и сел за стол, скрестив на груди руки. Я заметила, как напряглись его мускулы. Обычно светлый взор его сделался мрачным.

Я села напротив, чувствуя, как вокруг сгущается атмосфера враждебности.

– Джейсон, нам надо поговорить…

– Да, это верно. Но сначала говорить буду я.

Он все еще не отошел после нашей последней встречи. А теперь, когда я собиралась вколотить последний гвоздь в гроб нашей дружбы, положительной реакции уж точно ожидать не следовало.

– Хорошо, – сказала я.

– Не знаю, что у нас с тобой, – начал он, – но мне кажется, что нам лучше расстаться. Понимаешь, я не готов продолжать наше общение.

Эти слова удивили меня до крайности, но я не подала виду. Да, у нас был тяжелый разговор накануне, но я даже не подозревала, что это так его расстроит.

– Может, выразишься поточнее?

Джейсон встал и прислонился к холодильнику, словно желая сохранить максимальную дистанцию между нами.

– Вот слушай, – сказал он. – Каждый раз, когда мы занимались любовью, все это превращалось в какую-то ерунду. То тебя свяжи, то высеки плеткой… Я понимаю, что тебе пришлось пройти через подобное. Ты мне ничего не рассказывала, но я-то чувствую, как тяжело тебе приходилось. И, как я понимаю, теперь ты хотела бы спроецировать свой опыт на наши отношения, но мне это не по душе.

– Джейсон, ты не совсем прав. Просто… просто мне действительно нравится вся эта, как ты выражаешься, ерунда. Дело в том, что мой первый удачный опыт, то есть первый нормальный секс, был с Кроу. Правда, сначала мне не очень нравилось, когда он связывал меня, да и от прочих его затей я не была в восторге. Но вот теперь простой, обычный секс мне не интересен. Мне нужно что-то позаковыристее. Пожестче.

– А ведь раньше тебе это не нравилось.

– Джейсон, все меняется. Мы с тобой не виделись несколько лет. Кстати, и ты тоже не тот, что был раньше…

– Но я не извращенец!

Я сдержалась и проглотила обиду.

– Это не извращение. Мне в самом деле нравится этим заниматься, и ничего постыдного я в том не вижу.

– Я тоже, конечно. Но мне никак не отогнать мысль о том, что с тобой… Ну, ты понимаешь…

Вот это уже был перебор. Кроу никогда не относился ко мне, как к попорченному товару. Он просто трахал меня, так как считал самой сексуальной женщиной на свете. Он словно бы не помнил того, что до него у меня был Боунс. Кроу не позволял мне раскисать и жалеть себя. Он видел во мне сильного человека, и я соответствовала.

– Слушай, Джейсон! Хватит смотреть на меня, как на жертву изнасилования!

– Да и хотел бы, но не получается. Трудно понять это. Ты хотя бы не просила вязать тебя или лупить ремнем… Может быть, я и смог бы забыть об этом. Но я не могу…

Черт, как же меня раздражало, когда он принимал меня за какую-то слабачку! То, что со мной случилось, произошло не по моей вине – и обращать этот факт против меня же было с его стороны непростительной ошибкой. Может быть, Джейсон просто не понимал, как сильно он задел меня.

– Я осталась собой… я все та же.

Он опустил голову, и с его губ сорвался тяжелый вздох. Джейсон прикрыл глаза и тотчас же отворил их. Руки его упали, и он подошел ближе ко мне.

– Перл, я все еще люблю тебя. И всегда буду любить. Но мне кажется, что я не смогу выдержать это.

– Понимаю.

Да, вероятно, только лишь такой человек, как Кроу, мог бы примириться с моим прошлым. Только израненный и измученный мог разглядеть в моих глазах пережитую боль. Только такой человек мог сделать нас единым целым, забыв обо всех, кто был до и после.

– Прости… Надеюсь, я не обидел тебя?

– Нет, Джейсон. Ты был искренен со мной, и я полностью тебя понимаю.

Он протянул свою руку через стол и провел большим пальцем по моим фалангам:

– Но я надеюсь, что мы все же останемся друзьями. Я не хотел бы тебя терять.

Не надо было его так травмировать, сказав ему о Кроу. Даже если Джейсон и решил порвать со мной, он имел полное право не прощать меня.

– Я тоже не хотела бы тебя терять. Но мне тоже есть кое-что тебе сказать.

Джейсон присел за стол. После того как я закончила, он некоторое время молчал. Затем почесал подбородок и уставился перед собой.

– Я понимаю, что такое трудно принять… Впрочем, я и не думала, что ты поймешь меня.

– То есть ты хочешь сказать, что влюблена в человека, который почти год удерживал тебя на положении секс-рабыни?

Услышь я сама об этом, то непременно рассмеялась бы, – настолько нелепо все это было. – Именно так…

– Но он вроде не ответил на твои чувства.

– Да.

Это напоминание заставило меня снова мысленно окунуться в бочку с дерьмом.

– И он теперь в Нью-Йорке?

– Точно.

– И вы целовались?

Я кивнула:

– Ага.

После нескольких месяцев разлуки мне казалось, что я легко смогу отказать ему. Но, как выяснилось, сколько бы времени ни прошло, я всегда останусь для Кроу легкой добычей.

– Я-ясно… – протянул он и снова почесал подбородок. – Ты права, я совсем тебя не понял. На самом деле, это типичный пример стокгольмского синдрома.

– Ничего подобного, – возразила я.

Кроу никогда не выказывал в отношении меня насилия. Никогда не угрожал изнасилованием и вообще относился ко мне очень бережно, хотя мог стереть меня в порошок. Я ценила его, уважала и оставалась благодарной.

– То есть, как я понимаю, ты собираешься снова встречаться с ним?

Я не стала рассказывать Джейсону о пуговицах, потому что он вряд ли бы смог меня понять.

– Нет, не совсем так. Да, он приехал в Нью-Йорк, и мы разговаривали с ним, но возвращаться к нему я не хочу.

– Так чего его принесло сюда?

Что? Ревность. Инстинкт собственника. Безумие.

– Он хотел проверить меня.

Джейсон подозрительно прищурился:

– А просто позвонить ему не судьба?

– Он, конечно, мог бы и позвонить. Но Кроу привык решать вопросы по-своему.

Объяснять природу моих отношений такому человеку, как Джейсон, не имело смысла. Я не могла назвать себя нормальным человеком после всего, что мне пришлось пережить. А нормальный человек, такой, как Джейсон, уж точно бы не понял моих объяснений.

– Ну так… договорились?

– Что ты имеешь в виду?

– Я встретилась с ним. Мы целовались. Я переспала с ним. Наши с тобой отношения… как бы сказать… были несерьезными. Но мне все равно стыдно перед тобой. Надеюсь, ты не обиделся?

– Нет, что ты, – быстро проговорил Джейсон. – Я же сказал тебе, что не уверен в наших с тобой отношениях. Так что не кори себя.

Я почувствовала облегчение: неприятный разговор наконец состоялся, и нам даже удалось сохранить дружбу.

– Слушай, я рада, что ты так думаешь. Джейсон, ты же мой единственный друг, и мне не хотелось бы терять тебя.

Его взгляд потеплел. Джейсон протянул через стол руку и нащупал мои пальцы:

– Мы навсегда останемся друзьями, – сказал он. – Навсегда?

– Навсегда, – улыбнулась я.

– Но на правах твоего друга я должен сказать тебе, что твои отношения с Кроу выше моего понимания. Я не думаю, что тебе стоит общаться с ним. Честно говоря, он кажется мне полным психопатом.

Я едва не усмехнулась.

– Видишь ли, я совсем не собираюсь возвращаться к нему. Да, он прилетел в Нью-Йорк, но скоро отправляется домой. Возможно, мы больше не увидимся.

Джейсон кивнул:

– Но… кажется, ты все еще испытываешь к нему нежные чувства?

Этот вопрос застал меня врасплох:

– Испытываю или нет – это совсем неважно. Факт моей любви ровным счетом ничего не изменит.

Мы сходили с Джейсоном пообедать, а потом я направилась в свою квартиру. Открыв дверь, я словно налетела на бетонную стену.

– Блин! Что, не мог подождать снаружи, как нормальный человек?

Вместо ответа Кроу прижал меня к дверце холодильника и пригвоздил мои руки у меня над головой. Хватка его показалась мне чересчур мощной и бесчувственной. Его грудь буквально впечатала меня в стальную поверхность. – Так что, у вас все кончено?

– Ага… Тебе привет от него, кстати.

Кроу еще сильнее сжал мне запястья.

– Я и не собиралась разрывать с ним, потому что в этом отпала необходимость.

Его брови взлетели вверх, а глаза сузились. Стало трудно дышать.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Да потому, что он сам порвал со мной.

Наконец мне удалось высвободиться из захвата, и я бросилась в сторону. От его объятий мне было трудно дышать, и следовало перевести дыхание. Сумка полетела на стол.

Кроу больше не пытался схватить меня, однако его взгляд не предвещал ничего хорошего. – А нельзя ли поподробнее? – осведомился он.

– Я попросила его быть более раскованным в постели… ну, кое-что сделать со мной, но Джейсон сказал, что нам лучше тогда остаться друзьями. Ему было неловко от моих желаний.

Кроу сцепил зубы.

– Так что ничего такого особенного не вышло.

– Ты сказала ему, что я здесь?

– Разумеется. Сказала, что ты прилетел, но скоро возвращаешься домой.

Чем скорее, тем лучше…

Я положила руку на край стола и отвернулась к окну. За ним шумел город. Разговор с Джейсоном все еще не выходил у меня из головы, и мне до сих пор было не по себе.

Кроу молча рассматривал меня, читая мои мысли, словно газетный разворот.

– Ты переживаешь.

– Да…

Он подошел ближе, но даже не дотронулся до меня. Он стоял рядом, и я чувствовала, как он прожигает меня взглядом.

– Поговори со мной, Пуговица…

Его пальцы скользнули по моей щеке и завернули прядь волос мне за ухо.

– Дело в том, что Джейсон так и не смог примириться с тем, что со мной случилось… Ну, ты понимаешь.

Джейсону действительно было трудно смотреть на меня, как на нормальную женщину. Он видел лишь шрамы, которые нанесли мне другие мужчины. Он не хотел меня по-настоящему, поскольку меня уже использовали другие.

Кроу обнял меня за талию и привлек к своей груди. Его губы прижались к моему лбу, а руки сомкнулись вокруг меня, словно металлический обруч. Его объятия сразу отогнали боль и страдание.

– Он все равно никогда не мог бы дать тебе счастья, Пуговица, – сказал Кроу, и я чувствовала, как шевелятся его губы, пока он говорил. – Настоящий мужчина не думает о тех, кто был до него. Он стирает память о них.

Вместе с Кроу я ощущала себя в полной безопасности. Он говорил именно то, что я хотела слышать, а его руки были лучшей поддержкой, в которой я так нуждалась. Меня снова накрыло волной его мужественного обаяния, его властности и силы. И я захлебнулась в них.

– Знаешь, что я увидел в тебе? – сказал Кроу, взяв меня за волосы и отогнув голову назад так, чтобы встретились наши взгляды. – Я увидел сильную женщину, которая никогда не сдается. Я увидел исполненный жизни огонь, который ничем нельзя угасить. Я увидел самую сексуальную, самую желанную женщину во всем этом мире. А он?! Да если он не способен принять твое прошлое, он не заслуживает твоего будущего!

Кроу обхватил ладонями мое лицо и поцеловал меня.

– Не страдай из-за него, хорошо?

Я лишь кивнула, а что мне оставалось?

– Потому что никто не вправе разрывать твое сердце, даже я…

Глава десятая
Кроу

– Собирайся!

Я толкнул ногой пустую сумку к ее постели.

– С чего бы? – спросила Перл, скрестив руки на груди.

– Хоть ты и любишь ходить раздетой, все же недурно было бы прихватить с собой немного одежды.

Я выдвинул выдвижной ящик ее шкафа и бегло осмотрел его содержимое.

– Если захочешь взять с собой пару трусов, я не буду возражать.

Подмигнув, я захлопнул ящик. Теперь, добившись своей цели, мне не хотелось растерять свое хорошее настроение. Последние несколько месяцев разлуки обернулись для меня сущим адом. И для нее, как мне думалось, тоже. Я мечтал снова почувствовать ее тело, то, как ее ноги обхватывают мою талию. Я все еще помнил запах ее вагины и надеялся напоить им свой член.

– Мы с Джейсоном больше не встречаемся. Так что тебе не стоит трудиться.

Когда ей бывало туго, я всегда поддерживал ее, но в этот момент меня передернуло.

– Вот сейчас ты зря это сказала.

– Я сказала, что больше не сплю с ним. Так что нечего рассуждать на эту тему.

Всего пара шагов, и мы очутились нос к носу. Перл продолжала хранить независимый вид, но я-то знал, что так она прячет свой страх. Она даже не подозревала, что я играю на ее чувствах. Ее тело просто реагировало на мои слова, и мы словно кружились в медленном танце.

– Отплатишь свой долг, и он останется жив. Вот о чем следует сейчас рассуждать.

– Мы больше не встречаемся.

– То есть тебе пофигу, если я сверну ему шею?

Она подалась назад, защищая свое личное пространство, и оказалась припертой к дверному косяку.

– А я сделаю это, слышишь? Я уничтожу этот кусок дерьма на раз-два. И если ты не хочешь такого исхода, то собирай живее свои тряхомундии! Бегом!

В ее глазах вспыхнул характерный огонек, который так здорово подчеркивал ее прекрасные черты. Она сжала губы, а плечи ее возмущенно приподнялись. Я заметил, как набухли под рубашкой соски ее грудей. Разумеется, этого не было видно под тканью, но я-то хорошо знал язык ее тела.

– Я не верю тебе!

Хват рукой за шею – и я стал сжимать пальцы. – Если ты думаешь, что я не способен убить говнюка, с которым ты трахалась, значит, ты плохо знаешь меня!

Я ослабил пальцы на ее шее, пока не поздно. Слишком рано я распалился. Мне хотелось видеть ее в своей постели, накрыть ее своим телом – именно так должно было быть.

– И не заставляй меня повторять этот вопрос!

Перл еще с минуту оставалась у двери, ощупывая свою тонкую шею. Хотя никаких видимых повреждений не было, она, судя по всему, все еще чувствовала боль. Она сказала мне, что просила Джейсона делать с ней то же, что вытворял в постели я. Это, несомненно, означало, что она все еще думает обо мне, хочет меня. Да и ее намокшая промежность прошлым вечером говорила о том же.

Наконец она пришла в себя и сложила вещи.

И я не мог сдержать выражения победителя, когда смотрел на нее.

Едва мы вошли в гостиничный номер, я усадил ее на стол и раздвинул ей ноги. Теперь уже ничто не могло остановить меня – мои губы жадно впились в нее, едва не раздавив до крови.

И она ответила на мой жесткий поцелуй… причем с той же страстью.

Весь мир, что окружал нас, куда-то исчез, и со мной оставалась одна лишь Пуговица-Перл. Я сразу же забыл о своих одиноких днях в поместье. Я забыл о литрах выпитого скотча, о тоске, что надрывала мне душу. Короче, впервые за много месяцев я обрел, наконец, душевный покой.

Моя рука вновь ощутила знакомую мягкость ее волос. Хотя прошло уже много времени, но они все так же пахли ванилью и апельсином. Этот запах еще долго чувствовался в моей спальне после ее отъезда. Но как-то раз он исчез, и с тех пор я чувствовал себя совершенно потерянным.

В моих ушах застучала кровь, и сердце мое забилось в унисон с ее сердцем. Я ощутил цельность своего существа. Гнев, сожаление, боль испарились из моей души буквально за мгновение. – Ничего с твоим другом не случится, – сказал я, отрываясь от нее, глядя ей прямо в глаза.

Перл воззрилась на меня, разминая опухшие от моих поцелуев губы.

– Но я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не отработаешь все оставшиеся пуговицы, – все, до последней!

Серьезно, я не собирался навечно лишать ее свободы. Когда-то давно у меня была мысль приковать ее к себе цепями и превратить в свою собственность, однако огонь, что постоянно горел в ее глазах, отвратил меня от этой мысли. Перл обладала всей властью надо мной, даже не произнося ни слова. И эта власть была сильнее, чем она себе представляла. И я очень надеялся, что она никогда не узнает об этом.

– Но когда я погашу свой долг, ты оставишь меня в покое?

Услышав нотки надежды в ее голосе, я обмер.

– Да, конечно…

– Слушай, я не понимаю, зачем тебе нужны эти чертовы пуговицы?

Почему? Да потому, что каждый день без нее был для меня совершенной пыткой! Моя жизнь стала подобна размазанной кляксе. И при этом я жил в прекраснейшем месте на нашей планете, где мечтал бы провести хоть день любой из смертных, и я мог позволить себе любую женщину, которую только захотел бы…

Но, кроме нее, мне ничего не было нужно.

– Зачем? Да потому что я хочу тебя!

– И только-то? – прошептала она.

Быть может, если мне снова удастся овладеть ей, то я смогу отвыкнуть от нее. А возможно, все получится совсем не так.

– Видишь ли, мы так толком и не попрощались. Я не был готов расстаться с тобой, когда ты садилась в самолет. Я еще не готов окончить наши отношения.

Загоревшееся было в ее глазах желание, стало постепенно угасать. Я ждал ее ответа, если, конечно, ей было, что сказать мне.

– Хорошо, я отработаю остаток пуговиц. Но после я не хочу даже видеть тебя.

Ее слова больно ужалили меня, но я не подал вида. Однако прожгло меня до самых глубин души. Не в моих привычках выказывать эмоции, поэтому я изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица, хотя боль была просто ужасная. И тут я понял, отчего это жало впилось в меня: она произнесла всего три слова, но я не ответил на них. И за это Перл никогда не простит меня.

Но, возможно, она изменит свое решение…

Мне нужно было влюбить ее в себя еще раз – и тогда она, расчувствовавшись, отдаст еще несколько пуговиц. И останется навсегда моею.

– Хорошо. По рукам.

– Чего ты хочешь? – спросила она, входя в спальню и медленно раздеваясь.

Перл поиграла пальцами на поясе своих джинсов и спустя мгновение расстегнула молнию. Еще медленнее она обнажила свои длинные и стройные ноги и ступила свободно. Я увидел, как покачиваются из стороны в сторону ее бедра, и Перл снова показалась мне самой сексуальной женщиной на всем белом свете.

Мой член болезненно уперся в наглухо запертую ширинку. Я судорожно стал освобождаться от одежды, мечтая прикоснуться им к ее влажной вагине и овладеть ею. Мне хотелось стереть из ее памяти мужчину, который оказался недостойным ее. Если он видел в ней только лишь отрезанный от общества ломоть, значит, он ни черта не понимал, кто такая Перл. Он не видел в ней то, что видел я. Если бы он потрудился внимательнее посмотреть на нее, он смог бы заметить неугасающий огонь в ее глазах. Он смог бы ощутить ее яркую сексуальность, что исходила из каждого ее движения, жеста. Он должен был бы умолять ее остаться с ним, в то время как она думала только обо мне.

Идиот, ну что тут скажешь?..

Только теперь моя ревность пошла на спад. Я хотел расставить все точки над «i». Я видел скорбь в ее глазах после их разрыва с Джейсоном. И мне очень хотелось убедить ее, что проблема была не в ней, а в самом Джейсоне. Всю ее жизнь мужчины были для нее проблемой, и, честно говоря, я сам выглядел не лучше на их фоне. Но лишь меня она приняла в качестве своего защитника, благодетеля и любовника.

А я так страшно оскорбил ее…

Если Перл больше не поверит моим словам, она будет совершенно права.

Пуговица повернулась ко мне. На ней еще оставались футболка и черные трусики. Ткань плотно облекала ее стан, подчеркивая каждый пленительный изгиб ее тела. Тугие бедра прекрасно гармонировали с ее точеной фигурой. Она явилась передо мной во всей своей красе, с чарующими взор выступами и ложбинками тела. И я почти потерял рассудок от страстного желания.

Перл взглянула на меня с той неповторимой и гордой доверчивостью, что делала ее столь желанной. Если бы передо мной была другая, я бы принял ее взгляд за жеманство или наглость. Но Перл умела мгновенно становиться покладистой и нежной, при этом не теряя ни грана собственного достоинства.

Она стянула с себя футболку и осталась лишь в черном бюстгальтере. Он плотно облегал ее совершенную грудь. Для меня это уже было чересчур, и Перл сразу же расстегнула застежку. Едва ткань открыла ее тело, мой член буквально рванулся из штанов наружу. Он был так настойчив, словно обладал собственным сознанием.

Мне жутко хотелось обнять Перл, но я намеренно держал руки по бокам, не дотрагиваясь до нее. Каждое ее движение было чрезвычайно сексуальным, и я ждал, на что еще она способна. Этим вечером она вела наш танец, и мне оставалось лишь следовать за ней.

Перл стянула с меня джинсы и трусы, а затем снова выпрямилась в полный рост. Поскольку ростом она была гораздо ниже меня, то мой член теперь упирался ей в живот. Однако разница в росте отнюдь не делала ее слабой. Иносказательно выражаясь, Перл всегда оказывалась на голову выше остальных.

Она прижалась ко мне и стала водить кружевами своих трусиков по моему члену. Ткань довольно сильно намокла, и я чувствовал, как влага покрывает мою плоть от основания до самого конца.

О черт!

Ее движения были очень медленными, словно она хотела насладиться каждой секундой нашего соприкосновения, а не ускоряющимся ритмом соития.

Черт меня побери, да понимает ли эта женщина, насколько она обалденна?

– Что ты хочешь? – шевельнула губами Перл, однако, не целуя меня.

Было чрезвычайно соблазнительно видеть ее припухлые, желанные губы в нескольких дюймах от себя.

Член у меня вспух до боли – реальность оказалась круче самых смелых моих фантазий. Было так же хорошо, как некогда в Италии, но теперь я чувствовал себя еще лучше. До этого Перл никогда не выглядела столь послушной, и в тот момент я ощущал свое полное превосходство.

– На колени!

Где-то в паху у меня вспыхнул факел… Он прошелся огнем по позвоночнику и ударил жаром в затылок. Наконец-то я снова обладал этой женщиной – и она полностью принадлежала мне одному!

Перл буквально упала передо мной на колени, словно не чувствуя боли от удара о паркет. Ее маленькая ручка все еще оставалась на моей плоти, нежно поглаживая член и мошонку.

– Я хочу вые*ать тебя в рот…

Мои пальцы ухватили ее за волосы и собрали их в пучок у нее на затылке. Кружевная ткань ее трусов все еще терлась о член, но я не стал их снимать – так приятно мне было чувствовать впитавшуюся в ткань влагу из лона Перл.

Я взялся за основание члена и провел рукой до самой головки, направляя ее к губам Перл. Она сразу же приложилась языком к чувствительной плоти. Глаза Перл сверкали, словно наполненные огнем, и я прямо-таки чувствовал, как намокает ее промежность. Ей все еще нравилось ощущать мой огромный член в своем рту.

Ведь кое-какие вещи остаются неизменными…

Я завел член ей за щеку и стал продвигать его ей в глотку дюйм за дюймом. Она же, словно опытная блядь, принимала его, ни разу даже не поперхнувшись. Ей было нелегко, так как дышать было почти невозможно. Я все же на мгновение освободил ей горло, чтобы она смогла нормально вдохнуть. И сразу же вонзил ей с новой силой.

Этот минет был для меня знамением победы, ничто теперь не могло помешать мне. Эта женщина была моей во всех смыслах, и я, видя ее, стоящую передо мной на коленях, до отказа тешил свое самолюбие. От этого мой член становился только тверже.

Еще пару минут я остервенело трахал ее в рот, однако кончать мне не хотелось – я надеялся приберечь это на потом.

Наконец, вынув свой член из ее теплого рта, я скомандовал ей лечь на постель:

– На спину! Голову на подушку.

Пока она выполняла мои указания, я не переставал дрочить. Член буквально рвался у меня из руки, жаждая проникнуть в вожделенное лоно.

Перл легла, как я велел, и положила голову на подушку. Она вела себя, как самая настоящая невольница, покорно ожидая моих команд.

Я забрался поверх нее и подсунул ей под голову еще одну подушку, тем самым повернув ее лицо так, чтобы оно смотрело строго вверх. В глазах Перл промелькнуло некоторое удивление, но она продолжала покорно молчать.

Тогда я стал мять ее груди, попутно покрывая пространство между ними липкими поцелуями. Член мой вытянулся и теперь достигал почти середины ее живота. Как только грудь ее оказалась полностью покрыта моей слюной, я приказал, нависнув сверху:

– Сдвинь груди!

Она исполнила приказание, оставив между грудями лишь узкую брешь.

– Теперь открой рот.

Перл вновь повиновалась.

От этого у меня по позвоночнику словно протянули проволоку. Я щелкнул ей по губам пальцем, и ее рот послушно отворился, однако во взгляде я не увидел и тени гнева или ненависти. Она точно так же, как и я, была до крайности возбуждена, а ее груди ждали прикосновения моего члена.

Тогда я просунул его в оставшуюся узкую щель так, чтобы конец его вышел с другой стороны. Головка члена достигла ее рта, и я почувствовал ее язык.

– Пуговица! Держи свои сиськи плотнее…

Я стал двигать бедрами вперед и назад, скользя между ее восхитительными грудями. Перл сделала все, как я и велел, и, когда головка члена достигала ее губ, они нежно приобнимали ее. Я же не отрывал взора от ее лица, краем глаз наблюдая, как колышутся ее сиськи. До этого я не трахал ее таким образом, но теперь пределов моему наслаждению не было.

Она опускала свой язык таким образом, чтобы мой член опускался на нее, как на посадочную полосу садится самолет. К своему удивлению, я заметил, что Перл сделалась куда более покорной, нежели раньше, словно она полностью и добровольно сдалась на милость победителя.

Где-то в глубине моего существа стало зарождаться то особенное ощущение, что обычно предшествовало сладчайшему наслаждению. Я чувствовал, как вдоль члена тянется сладостное чувство, как оно накрывает мое сознание. Мне жутко хотелось последовать своему животному желанию и обильно испустить свое семя ей на лицо, но усилием воли я сдержал себя.

Вынув донельзя возбужденную плоть из теснины ее великолепных сисек, я схватил Перл за бедра. Затем рывком я дернул ее под себя и раздвинул ей ноги. Член мой прижимался к моему животу, и его покрывала смесь слюны и собственной смазки. Он в нетерпении подрагивал, словно предвкушая мгновение, когда он сможет войти в лоно женщины, что почти свела меня с ума.