Текст книги "Рождественский сюрприз. Сборник"

Джози отошла к кухонному столу и вернулась с тарелкой печенья.

– Вот, если вы ночью проголодаетесь, будет что подбросить в топку…

Ее глаза блестели в свете свечей. Печенье пахло божественно, но я ничего так не хотел, как узнать ее вкус. Я встряхнул головой: пора выбираться из страны фантазий. Я не могу влюбляться в женщину, которая так похожа на Джессику: я буду постоянно вспоминать свою бывшую, и все кончится скверно. Не желая вновь испытать пережитую боль, я буду резок и несправедлив к Джози. Она такого не заслуживает.

Когда она ушла наверх, я продолжил писать с прежним азартом и так увлекся, что не заметил, как заснул.

Проснулся я только утром, когда Джози постучала меня пальчиком по плечу.

Глава 3
Джози

– Крепко же вы спите, – я улыбнулась. Уже давненько у меня не ночевал мужчина. – Доброе утро. Простите, пришлось вас разбудить, но вай-фай до сих пор не работает, нужно ехать в Ист-Хэмптон вводить оценки через школьный компьютер. Не хотела, чтобы вы проснулись в пустом доме.

Коул сел и провел рукой по волосам.

– Черт… Который час? Я что, заснул? Извините.

– Уже почти девять. Вас прямо-таки срубило: я спустилась, сварила кофе, приняла душ и даже разгрузила посудомойку, а вы и не шелохнулись.

Я встряхнул головой.

– Девять?! Ничего себе! Я всегда встаю не позже шести.

– А вы вчера долго работали?

– Не знаю. Но сделал много.

– Это хорошо. Будете кофе?

Коул встал с дивана и всласть потянулся, подняв руки вверх. Свитер задрался, обнажив впечатляющий пресс и сексуальную дорожку волос ниже пупка, исчезающую за поясом брюк. Боже, у него и тело красивое!.. Спохватившись, что Коул заметит, как я его разглядываю, я поспешно присела на корточки, чтобы завязать кроссовок, хотя со шнурками все было в порядке.

– Нет, спасибо, – отказался он. – Я уже и так тут окопался. Дома сварю.

– Не получится, электричества до сих пор нет.

– Блин, верно, – он огляделся. – Ну да, уже рассвело, а у вас генератор… Ну, значит, съезжу в «Данкин Донатс», не хочу вас задерживать.

– Да все нормально, – я отмахнулась от его возражений. – В школу я могу приехать в любое время, спешки нет.

– Ну, если так и кофе уже сварен, я с удовольствием выпью чашку.

В кухне я налила кофе, добавила себе полчашки сливок и протянула пакет Коулу.

– Сливок, сахару?

– Лучше черный.

Я поставила перед ним чашку.

– Я так и знала. У вас вид мужчины, который пьет только черный кофе.

– Вот как? – Коул боком прислонился к кухонной тумбе и сделал маленький глоток. – Что же отличает «чернокофейных» мужчин?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Они все такие, как вы.

Коул рассмеялся.

– То есть как сосед, который сдает назад по клумбам, разбитым в начале подъездной дорожки, и не извиняется?

– Отчего же, вы бы обязательно что-нибудь сказали. Например, что я сама виновата.

Коул опустил голову и засмеялся.

– Вижу, я произвел на вас неизгладимое впечатление.

– Да ладно, нормально все, – успокоила его я. – Самые лучшие люди, которых я знаю, часто производят впечатление угрюмых стоиков, но у них золотое сердце. Среди них мои отец и брат. Я не приучена сразу разочаровываться, я пристально всматриваюсь в человека, пока не увижу что-нибудь компенсирующее.

Коул улыбнулся.

– Спасибо, я оценил.

– Кстати, – сказала я, – я наконец дозвонилась в энергетическую компанию. Обесточены двадцать кварталов – в главном трансформаторе что-то сгорело, если я не путаю. Так что это не я виновата. Мне сказали, что восстанавливать подачу энергии будут пару-тройку дней.

Коул вздохнул.

– Потрясающе. Тогда я тоже поеду куплю генератор. – Он допил кофе и ополоснул чашку. – Спасибо, что вчера вы меня выручили, и извините, что загостился.

Я поставила свою кружку в раковину.

– Вообще-то даже хорошо, что вы остались. Теперь, когда я буду звонить маме в воскресенье и она спросит, как у меня дела на личном фронте, я честно отвечу, что у меня ночевал мужчина.

Взгляд Коула прошелся по моему телу, а губы тронула сексуальная улыбка.

– Не забудьте добавить, что я был паинькой.

– Все было на высшем уровне.

– Я старался, – улыбка Коула стала шире.

Отчего-то – так же, как я угадала, что сосед предпочитает черный кофе, – я интуитивно поняла, что Коул из тех, кто старается доставить удовольствие и в постели. Я проводила гостя до дверей, глядя на его крепкий зад, обтянутый джинсами. Мне подумалось, что в обнаженном виде ягодицы Коула вполне соответствуют мускулистому торсу.

Неожиданно он обернулся, и я сразу вскинула глаза.

– Если не найдете генератора, – сказала я, – приходите сюда и работайте. Или заряжайте ноутбук… и все, что понадобится. – Я записала свой телефон на клочке бумаги. – Только сперва сбросьте смс, чтобы я была готова.

Коул улыбнулся, принимая листок.

– Спасибо, Джози, хорошего дня.

– Взаимно.

* * *

После работы я задержалась по делам, и когда подъехала к своему дому, уже темнело. Открыв багажник, где стояли пакеты с продуктами, я оглянулась на дом соседа. Света в комнатах не было, но у наружной стены стояла лестница. Неужели над окнами натянута елочная гирлянда?! Да-да, это, несомненно, она! Мой сексуальный брюзга-сосед начал украшать дом к Рождеству!

Поставив пакеты обратно в багажник, я перешла через улицу. Коул вышел на крыльцо мне навстречу.

– Скрудж развешивает рождественские огни? – спросила я. – Или мне мерещится?

Коул улыбнулся.

– Это самое меньшее, что я могу сделать, раз вы разрешили мне воспользоваться своим генератором и выспаться у вас на диване. Сдается мне, сияющая рождественской иллюминацией улица понравится вам больше благодарственной бутылки.

– Еще бы! Вдвойне приятно, что вы делаете это для меня.

Коул поднял палец.

– Погодите секунду. – Он скрылся в доме и вскоре вышел с бумажным коричневым пакетом, который протянул мне. – Вина я тоже купил – вдруг гирлянды недостаточно.

У меня потеплело под ложечкой, хотя на улице было холодно.

– Спасибо, очень предусмотрительно.

– Сразу признаюсь, это чтобы вас задобрить. Генераторы раскупили, а ноутбук почти разрядился. Если вы не против, я бы снова зашел его зарядить.

– Приходите, конечно. Вы тортеллини альфредо любите? Я их сегодня на ужин готовлю. Можем открыть вашу бутылку под тортеллини, пока ноутбук будет заряжаться. Подумайте, как обрадуется моя мама, если я ей скажу, что у меня ночевал мужчина, а на другой вечер он пришел на ужин!

Коул улыбнулся.

– Ну, если взглянуть на это под таким углом… Не будем разочаровывать вашу маму.

– Тогда развешивайте свою гирлянду, а я пойду готовить. Приходите в семь, хорошо?

– Отлично.

* * *

До прихода Коула у меня было полтора часа. Разложив привезенные продукты, я хотела уже приступать к готовке, когда в гостиной вдруг зажегся свет, а в доме наперебой запищала очнувшаяся к жизни разнообразная техника.

Господи, электричество дали!

Генератор, конечно, хорошо, но исправное электроснабжение – какое же это счастье! Я с несказанным облегчением выдохнула: я всерьез беспокоилась, что поломку не удастся устранить оперативно и Рождество, до которого осталась всего неделя, будет испорчено.

Через минуту у меня зазвонил телефон.

– Коул, у вас тоже свет дали? – радостно прокричала я в трубку.

– Да! Неожиданно – и намного раньше, чем обещали. Видимо, Рождество в этом году наступило досрочно.

– Как славно! – радовалась я. – Не успела я начать готовить, как включили электричество!

После секундной паузы Коул переспросил:

– То есть вы пока не начали готовить?

– Нет.

– Хорошо, потому что я не приду в гости. Спасибо за любезное приглашение, но я сейчас поеду в магазин, а то в холодильнике пусто, и кое-что поделаю по дому, раз появилось электричество.

С огромным разочарованием я отозвалась:

– Как хотите. Можете просто зайти поужинать, я же все равно буду готовить.

После некоторого молчания Коул сказал:

– Да нет, наверное, не надо.

Мне стало грустно, а еще я почувствовала себя глупо. Мне казалось, мы поладили. Оказалось, что казалось… Коул не горел желанием общаться, его интересовало сугубо электричество.

– Ну, как угодно. Надеюсь, вы переделаете все свои дела, – сухо сказала я.

– Еще раз спасибо за добрососедское радушие.

Прежде чем положить трубку, я решила кое-что уточнить.

– Коул!

– Да?

– Вы недолюбливаете Рождество, верно? Какой рождественский гимн вам нравится меньше всего?

– Меньше всего?

– Да.

– Хм, – он засмеялся. – Наверное, «Все, что я хочу на Рождество», ее уже до дыр заслушали.

– А я как раз обожаю эту песню. Впрочем, она действительно даже из утюга звучит.

– А почему вы спросили не о самой любимой песне, а наоборот?

– Мне это было важнее.

– Между прочим, у меня есть любимая песня про Рождество, – заявил Коул. – Хотите знать какая?

– Хочу.

– «Нашу бабушку сбил олень Санта-Клауса».

Я округлила глаза.

– Я вовсе не удивлена.

Глава 4
Коул

Я заморгал, очнувшись от кошмарного сна. Писательский блок, зараза, снова дал о себе знать, и я отключился с ноутбуком на коленях средь бела дня. Впрочем, ничего удивительного, если вспомнить, что прошлую ночь я почти не спал.

Вот уже несколько дней мы жили со светом, однако жизнь моя светлее не стала. Я струсил и не пошел к Джози, потому что мои чувства к ней испугали меня самого. Когда дали электричество, я, простите за каламбур, будто увидел свет в конце тоннеля и кинулся в спасительный проем.

А сейчас я сидел и машинально вытирал слюну, вытекшую на щеку и подбородок, приходя в себя от жуткого сна, в котором строчки на экране превратились в змей, поползли из ноутбука и принялись меня душить под звуки доносившейся откуда-то песни «Счастливые деньки». Если это не капец, то я уж и не знаю.

На часах было семь вечера.

За окном сияла и переливалась огнями инсталляция Джози. До Рождества оставались считаные дни, и у дома напротив собралась толпа зевак.

Джози стояла с подносом – раздавала горячий яблочный сидр или эгног, а может, какао. Внутри у меня стало горячо: я страшно хотел там оказаться – необязательно в этой толпе, а просто с Джози. Только с ней!.. Я испугался попробовать и убедиться, что она ничем не похожа на мою лживую, неверную бывшую жену. А почему? Ведь Джози дала мне много причин поверить, что между ней и Джессикой нет решительно никакого сходства! Однако страх – большая сволочь (хуже даже Джессики), и я малодушно позволил страху принять за меня решение. Это шло вразрез со всем, чему я учил своих читателей, распространяясь о позитивном мышлении. Чтобы избавиться от мучительного страха, нужно смириться с тем, что в жизни всегда была и будет неопределенность – это же элементарная основа большинства методик снижения тревожности. Однако я словно разучился собственной науке.

Толпа перед домом Джози начала выстраиваться в линию, и вскоре я понял, что они поют – как попало, без дирижера. И горланили они не просто какую-то песню. Морозный воздух ворвался в дом, когда я открыл окно и отчетливо расслышал осточертевшую «Все, что я хочу на Рождество, – это ты».

Она издевается надо мной?

Зачетный троллинг, Джози.

Я захохотал.

Это точно не случайность, а камешек в мой огород. Даже если нет, все равно забавно.

Минуты через две я захлопнул окно и попытался продолжить работать под приглушенный гам рождественского хаоса снаружи.

Жалкие лампочки, которые я развесил по фасаду, были лучше подчеркнутой полной темноты, которую я изначально планировал. Теперь я был не Скруджем, а одиноким писателем, боящимся пойти до конца в чем угодно, и этот страх ясно читался прежде всего в несчастной, для виду повешенной елочной гирлянде.

Промучившись еще несколько минут, я захлопнул ноутбук и спустился в кухню что-нибудь поесть.

Идя к холодильнику, я на ходу взял с консоли стопку почты и начал перебирать счета, между которыми затесались пара конвертов. В первом, от брата, оказался снимок моего двухлетнего племянника Бенджамена, одетого эльфом. На душе у меня потеплело, но через секунду я небрежно бросил снимок и открыл следующий конверт.

Внутри оказалась маленькая открытка и фотография незнакомого мальчика в инвалидном кресле. Стоявшую рядом красивую брюнетку я, напротив, сразу узнал: Джози. Письмо предназначалось не мне, его доставили по ошибке.

Но раз я уже открыл конверт и догадался, что в инвалидном кресле Уильям, когда-то вдохновивший свою учительницу так вдохновенно отмечать Рождество, то решился прочитать открытку.

«Дорогая Джози! Нынешнее Рождество обязательно будет самым лучшим – впрочем, мы говорим это каждый год, когда подходит пора Вашей световой феерии. Надеемся, Вас порадует случайно найденное нами старое фото Вас и одного парня. Представляете, в этом году Уильям окончил бы школу… Спасибо, что бережно храните память о нашем мальчике. Мы к Вам скоро приедем.

Искренне Ваши, супруги Тестино».

Я смотрел на фотографию улыбающегося мальчишки, переполняемого радостью и надеждой. Вот уж кого жизнь не баловала. Уильяму приходилось каждый день мириться с неопределенностью, однако он не разучился радоваться жизни. Какой трагический и неожиданный финал… Я покачал головой, чувствуя, как щиплет глаза, а ведь я даже не знал этого пацана. Не берусь даже представить, как это пережила Джози.

Черт побери, жизнь так быстротечна, а я тут вцепился во вчерашний день и не вижу настоящего! Я сижу в пустом доме, страстно желая находиться среди веселой толпы снаружи, и не ради праздничной иллюминации, а ради одного луча света, осветившего улицу и сердца.

Я заговорил, обращаясь к фотографии, которую держал:

– Уильям, спасибо, что ты мне напомнил, какой я законченный, непроходимый идиот. Теперь я почти не сомневаюсь, что письмо предназначалось все-таки мне.

* * *

На другой день я поехал по магазинам.

– Простите, у вас остались еще какие-нибудь украшения? Может быть, на складе?

Продавщица покачала головой.

– Нет, все перед вами. Товарами к Рождеству мы начинаем торговать еще до Хеллоуина и к декабрю почти все распродаем.

Это был уже третий магазин. Нераскупленным оставалось сущее дерьмо – примитивные гирлянды и дурацкие надувные куклы, да и те в остатках. Выбирать предстояло между надувной менорой с меня ростом, полярным медведем, обнимающим елочный шар, и толстыми пальмами.

– Спасибо, – вздохнул я.

Часа через полтора такого шопинга я уже склонялся к мысли, что моя блестящая идея засохнет на корню, но по дороге к выходу прошел мимо отдела игрушек, где в одном из проходов маячила до боли знакомая ростовая фигура. Сдав назад, я указал на нее подростку, выставлявшему товар на полки:

– У вас еще такие есть?

– Чубакки-то? – он наморщил лоб. – Вон там.

– Нет, другие персонажи такого размера?

– Да, через отдел, там штук восемь разных. У одного из эпизодов юбилей…

– А их можно ставить на улице?

Подросток взглянул на огромного пластикового Чубакку, у которого можно было менять положение рук, и пожал плечами.

– Да можно, наверное. В них нет электронной начинки. Поэтому их и не купили – они просто стоят, и все.

Колесики у меня в голове закрутились быстрее.

– А Йода среди них есть?

– Есть, но он меньше.

Ясное дело, Чубакка намного больше Йоды.

– Как вы считаете, он в яслях поместится?

– Кто?

– Йода.

– А что такое ясли?

– Ты не знаешь, куда положили младенца Иисуса? Вроде люльки или колыбели.

Пацан пожал плечами.

– Гляньте в девятом проходе.

Через полчаса я стоял у кассы с тремя тележками. Седовласая кассирша, пробивая мои покупки, улыбнулась:

– Ваши дети – фанаты «Звездных войн»?

– Гм… да.

– Ну, тогда они сегодня будут прыгать от восторга!

Подавая кредитку, я улыбнулся:

– Очень на это надеюсь.

После «Таргета» я, сделав порядочный крюк, заехал в магазин сельскохозяйственных товаров.

– Чем могу? – спросил продавец.

– Мне бы сена.

– Сено у нас за магазином, там огороженный двор под зеленым навесом. Оплачиваете здесь, а потом на машине подъезжаете туда. Чек отдадите пацану на воротах. Сколько тюков?

– Одного хватит.

Продавец кивнул и натыкал на кассе нужные кнопки.

– Что-нибудь еще?

– Нет, пожалуй, достаточно, – оглядевшись, я заметил пластмассовую сову, которыми отпугивают с поля птиц. – Хотя… – Я кивнул на сову. – Нет ли у вас, часом, других пластмассовых животных?

– Вроде были оленуха с олененком, правда, их больше выставляют в качестве украшений, чем как пугала.

– Можно взглянуть?

Парень вышел из-за прилавка и поманил меня за собой.

Плетясь за продавцом, я представил, на что будет походить мой рождественский вертеп. Либо получится уморительно смешно, либо Джози сочтет, что я рехнулся.

– Вот, – продавец показал на двух коричневых оленей с белыми пятнышками, как у Бэмби. Один лежал, другой стоял. – Вы таких искали?

– Именно таких. А есть у вас еще палка, которую пастух держит в руке?

Густые брови продавца сошлись на переносице в сплошную линию.

– Вы про пастуший посох?

– А, да, да, посох!

Продавец помотал головой.

– Нет, в округе овец-то немного. Но у нас есть укрюк.

– Это что?

– Шест такой с петлей на конце, чтобы животных ловить. Посох наверху загнут, а у шеста затяжная петля.

– Хорошо, я возьму укрюк. И вилы для сена… а лучше двое.

Продавец на ходу собрал для меня все заказанное и, пробивая покупки, поинтересовался:

– Кого ловить будете?

– Женщину, – я улыбнулся.

Выражение лица продавца было просто бесценным. Хорошо, что я унес оттуда ноги прежде, чем он вызвал полицию.

Не увидев машины Джози у ее дома, я принялся за работу. У меня ушло больше четырех часов, чтобы все расставить и оборудовать. Из хранившегося в гараже бруса я соорудил нечто вроде арочного свода хлева и увил его елочной гирляндой. Полдюжины персонажей «Звездных войн» я расставил вокруг набитой сеном люльки, изображавшей ясли, в которой мирно возлежал младенец Йода. Вокруг я понатыкал надувных пальм, увитых огоньками, а пластмассовые олени завершили эту неописуемую сцену.

Уже начинало темнеть, а соседка так и не вернулась домой. За последние дни я успел привыкнуть, что ее иллюминация включалась ровно в семь. Значит, ждать осталось недолго.

Глава 5
Джози

После уроков, напряженной беседы с вызванными родителями одного ученика и неожиданно собранного директрисой совещания я уже никуда не годилась. К счастью, с завтрашнего дня начинались рождественские каникулы.

По дороге домой я пообещала себе собраться к вечернему шоу. Как всегда, напеку печенья, буду раздавать какао и улыбаться гостям, но, может, сегодня включу иллюминацию чуть позже, а сперва приму горячую ванну.

Когда я свернула на нашу улицу, моим глазам открылось абсолютно безумное зрелище. Мой дом стоял темный, зато дом Коула просто ослеплял сиянием. Интересный ответный ход, дорогой сосед.

Но тут я разглядела, что там не только праздничное освещение, и не поверила своим глазам.

Я нажала на тормоз, даже не озаботившись свернуть на подъездную дорожку, и выбралась из машины, сразу обратив внимание на музыку. Из наружных динамиков гремел саундтрек к… «Звездным войнам»? Лишь спустя мгновение я узнала причину. Коул воспроизвел рождественский вертеп с персонажами «Звездных войн». Вооруженный бластером Хан Соло стоял у колыбели. Прищурившись, я разглядела в яслях магистра Йоду. Младенец Йода-Иисус!.. Чубакка, Дарт Вейдер и Джабба Хат изображали, видимо, волхвов. Арту-Диту и Си-Три-Пи-О стыли по другую сторону яслей в качестве пастухов. По газону были расставлены пальмы и лежали олени – боже мой!!! А еще Коул добавил вдесятеро больше света, чем раньше.

Да что произошло, черт побери?

Когда дверь открылась и на крыльцо вышел Коул, я уже едва сдерживалась.

– Что с вами? – крикнула я. – У вас помутнение рассу… – Вглядевшись, я не договорила: Коул вышел в парике с «бобами» по бокам и длинном белом платье.

– Кому-то надо быть принцессой Леей. – Он пожал плечами. – Какие же без нее «Звездные войны»? В «Таргете» ее не оказалось, пришлось метнуться за тридцать миль в магазин карнавальных костюмов. Чтобы не подводить команду.

Я огляделась.

– И какую команду!

– Кстати, вы угадали, у меня действительно случилось помутнение – моего чересчур ясного, токсичного рассудка. Пришлось с ним расстаться. – Коул воздел руки вверх. – Разве не для этого придумано Рождество?

– Еще бы, что за жизнь без рождественского вертепа со «Звездными войнами»! – Я покачала головой. – Что на вас нашло?

– Сейчас покажу. – Коул ушел в дом и вернулся с открыткой. Я сразу узнала почерк матери Уильяма.

– Доставили по ошибке, – объяснил Коул. – Я увидел лицо Уильяма и понял, почему вы делаете это каждый год. Его дух заставил меня задуматься о жизни. Я понял, что, живя в страхе, я вообще не живу. А потом кстати вспомнил девиз: «Если не можешь победить, присоединяйся».

– Да-а, присоединились вы от души. У меня просто нет слов.

– Можете сказать: «Да пребудет с тобой сила!» – Коул подмигнул, и я засмеялась. Он прищелкнул пальцами: – Кстати, а что вы будете раздавать зрителям?

– Как всегда, печенье с какао. А что?

– Отправляйте их потом ко мне. Я приготовил целое ведро световых мечей, которые светятся в темноте.

– О, дети будут в восторге!

– Значит, при виде меня они уже не будут горько рыдать от огорчения? Я улучшил карму! Скажите, я хоть немного загладил свою былую нелюбезность?

– Ну, для этого вам понадобится много световых мечей, – не удержалась я.

Мы смеялись, и Коул вдруг задержал на мне взгляд.

Я, смутившись, оглянулась на свой дом.

– Мне пора, надо заниматься печеньем. Обязательно пришлю к вам всех гостей… хотя они, наверное, и сами сначала подойдут сюда. Разве можно устоять перед такой инсталляцией?

– Вы тоже приходите, я оставлю для вас световой меч.

– Договорились!

Вечером я с удовольствием наблюдала, как вертепчик Коула купался в лучах заслуженной популярности. Коул расхаживал в платье принцессы Леи, и смотреть на него без смеха было невозможно.

Когда жители соседних кварталов понемногу разошлись, я выключила иллюминацию и отправилась греться. К Коулу я не пошла – мне все еще было не по себе после того, как он отказался тогда прийти на ужин. Пусть сам идет ко мне, если хочет.

Я ставила чайник, когда в дверь позвонили. Открыв, я увидела Коула – уже не в белом платье, а в пальто поверх черной рубашки и темных джинсов.

– О, кто к нам пожаловал! Ваше высочество, гляжу, вы устали от своего платья?

– Хватит с меня женских ролей на сегодня, – он рассмеялся. – Но приятно было видеть столько веселых лиц.

– Вы стали гвоздем программы.

Дыхание вырывалось у него изо рта белым облачком.

– Можно войти? – спросил Коул.

– Конечно, – я отступила, давая пройти.

– Уютно и тепло, как всегда, – сказал он, осматриваясь. Ему явно было несколько неловко. – Я это… хотел поговорить.

Я невольно навострила уши:

– Слушаю.

– В тот вечер, когда я отказался прийти на ужин… На самом деле я очень хотел прийти. – Коул уставился на свои ботинки. – Я до сих пор жалею, что отклонил приглашение.

– Но почему?

Он глубоко вздохнул и поднял на меня глаза.

– Я не решался быть с вами наедине, потому что меня к вам очень тянет. – Он помолчал. – Я говорил, что вы мне кое-кого напоминаете. Ту, что причинила мне много боли. Моя бывшая жена мне изменяла, я потом долго учился доверять людям… Но несправедливо считать вас такой, как она, лишь на основании внешнего сходства. К тому же вы гораздо красивее – и внешне, и внутренне… – Он улыбнулся. – Короче, я не знал, как справиться со своими чувствами, и струсил. Но, как я уже сказал, я больше не желаю жить в заложниках у страха.

Мое сердце забилось чаще.

– А я думала, я тебе просто не понравилась.

– Как раз наоборот. – Коул сделал ко мне несколько шагов. – Мне довольно долго никто не нравился, пока не появилась ты. Твой дом… Одна та ночь сразу избавила меня от писательского блока. Но дело не в доме, а в тебе и в том, что я чувствую рядом с тобой. Ты славная – и сильная духом. С тобой я будто ожил.

От этих слов у меня сбилось дыхание.

– Вот никогда бы не подумала, что мой угрюмый сосед окажется человеком, с которым и я почувствую себя живой впервые за долгое время.

Глядя на мои губы, Коул медленно нагнулся и поцеловал меня. Я забросила руки ему на шею, наслаждаясь его вкусом, и мы слились в страстном поцелуе. Пальцами я перебирала густые волосы Коула, прильнув к нему всем телом. Я уже давно не испытывала такого возбуждения от поцелуя, все тело вибрировало от страсти, и во мне появилась уверенность, что Коул сегодня не пойдет ночевать к себе через улицу.

Спустя минуту мы оторвались глотнуть воздуха. Я чуть отодвинулась, чтобы полюбоваться его красивым лицом. Помимо воли мой взгляд скользнул по его телу и остановился на впечатляющем бугре на джинсах спереди.

Я приподняла бровь.

– У тебя там световой меч или ты просто рад меня видеть?

В глазах Коула заплясали искры.

– Нет, меча нет.

Нас отвлек одобрительный гул с улицы. Мы стояли у окна гостиной, и опоздавшие зеваки, примчавшиеся в надежде поглазеть на иллюминацию, смотрели, как мы целуемся.

Коул дотянулся до выключателя и выключил люстру, снова крепко меня обняв.

– Вот мы и снова в темноте, – прошептал он мне в губы.

– Правда? – я улыбнулась. – Ай-ай-ай! Принести генератор?

– Нет, мэм. Мы сейчас произведем столько собственного электричества, что засияет весь квартал.