Текст книги "Правда или борода"

Глава 6

Не позволяйте своему багажу влиять на ваше путешествие.

Каждая жизнь идет своим чередом.

Шейн Койсзан

~ Дуэйн ~

Я собирался ее поцеловать.

Но сперва я собирался ее задушить.

– Дуэйн… – выдохнула она мое имя, отчего у меня перехватило дыхание.

Джессика выжидательно глядела на меня. Большие янтарные глаза не отрывались от моих, будто я центр ее мира. Мне это очень нравилось, но немного и раздражало, потому что я не знал, как это понимать и что она там себе думает. Она не сказала ни слова, когда мы шли от озера к костру. Она мне не позвонила. Мы не разговаривали с самой пятницы.

Пять дней. Пять дней без ее прикосновений, без ее губ!

Я собирался целовать ее, пока буду душить.

– Ну? – отозвался я, не скрывая раздражения – в этом не было нужды. Так или иначе, мы придем к соглашению, которое подразумевает нечто определенное, а не какое-нибудь «наверное». Ей лучше сразу усвоить, что я от нее так просто не отстану.

Джессика заморгала – вероятно, удивившись моему тону, и я смотрел, как ее передернуло, словно я ее испугал.

– Гм, в общем… Ford, – кашлянув, она отвела глаза.

– А что с Ford?

– Ты его увез.

– Ну, увез.

Я окинул ее взглядом. Джессика была в тонкой розовой кофточке на пуговках и белой кружевной блузке, заправленной в коричневатую юбку. Еще на ней были сапоги на высоком каблуке – самая непрактичная обувь.

Сапоги нужны для работы, для ходьбы по грязи, для защиты ног от осколков стекла и падения тяжелых деталей. Сапоги на шпильках не практичнее босоножек со стальным мыском.

По-прежнему не глядя на меня, Джессика спросила тоненьким, высоким голосом:

– Значит, ты хочешь купить Ford?

– Я так и сказал. – У меня снова прорвалось раздражение.

Ее взгляд резанул по мне, осыпав осколками негодования:

– Незачем вести себя так грубо, Дуэйн!

– Извини, в каком месте я грубый? – не сдержался я и шагнул вперед, отчего ей пришлось поднять голову. – Может, мне позвонить надо было?

– Да, – произнесла она сквозь зубы. – Нельзя увозить машины без спроса.

– Ах, простите, принцесса, но с нами связался Майк Макклюр и спросил, не могу ли я оттащить внедорожник сюда. Я решил, что он звонит от твоего имени.

– Нет, со мной никто ничего не согласовывал. Если бы я хотела тебе позвонить, я бы это сделала…

Эти слова были как нож в спину. Наверняка я вздрогнул, потому что выражение ее лица изменилось, но прежде чем Джессика успела объясниться, я ее прервал.

– Прекрасно, я тебя понял. Предельно ясно.

– Дуэйн…

Я остановил ее жестом. Джесс была такой красивой, даже голос у нее приятный, но мне вдруг захотелось, чтобы она ушла и избавила меня от пытки находиться рядом с ней и не быть вместе.

– Мы хотим купить эту машину, я готов предложить за нее хорошие деньги.

– Да подожди ты, дай я скажу… – Джессика взяла мою руку и сильно сжала.

Ощущение ее кожи отозвалось во мне электрическим разрядом до самого плеча. Я кое-как справился, скрипнув зубами.

– На эти деньги ты сможешь позволить себе новую машину – компактнее и с меньшим пробегом…

Не обращая внимания, Джессика сделала полшага вперед, застав меня врасплох. Только что она гневно глядела на меня – и вдруг приподнялась на носочки и коснулась моих губ… своими. Большего мне не требовалось. Я поплыл.

От удивления я ответил на поцелуй только через секунду.

Но настроен я с самого начала был решительно, поэтому замешательство быстро улетучилось.

Я сжал локоть Джесс, чтобы пресечь возможное отступление, и наклонил голову, чтобы углубить поцелуй. Снова удивив меня, Джессика застонала и открыла рот. Ее маленький горячий язык искал мой.

Я целых пять дней думал о ее соблазнительных формах, шелковистой коже, прекрасных, блин, сиськах и потрясающей заднице. Пять дней непроходящего мучительного стояка. Больше всего мне хотелось отнести ее в комнату над офисом, приковать наручниками к стулу, раздеть догола и слушать, как она стонет, кричит и вопит мое имя.

Да необязательно мое имя – вполне устроило бы «О боже», «Да, да!», «Не останавливайся!», «Сильнее, быстрее, глубже, еще!».

Ну, в общем, вы меня поняли.

Вряд ли ее папаша-шериф или брательник-замшерифа обрадовались бы такому повороту, но я бы не сказал, что меня заботило их мнение по данному вопросу.

Рука Джессики отпустила мою и скользнула за спину. Мягкое тело прильнуло к моему, а локоть, который я придерживал, напрягся. Я ослабил хватку и как следует взялся за ее задницу, другой рукой обняв за талию.

Мне требовалась опора понадежнее. Нам надо уединиться. Мне нужно на что-то ее облокотить, чтобы я мог делать то, что мечтаю делать. Я приподнял Джесс и понес через мастерскую – мимо сапог Клетуса, мимо Toyota, которую он чинил, мимо ржавого ящика с инструментами «Мастер Лок» – в кладовую при гараже.

Надо отдать Джессике должное, она не переставала меня целовать. Наклонив голову в сторону и прижавшись к моей груди, Джессика лизала и покусывала мое ухо, издавая тихие вздохи и воодушевленные стоны. Обняв меня за шею, она не мешала нашему перемещению, поджав ноги и облегчая мне преодоление препятствий, разложенных и расставленных на полу мастерской.

Оказавшись в кладовой, я захлопнул дверь, развернулся и прижал к ней Джессику. Ее руки потянулись к молнии моего комбинезона.

И в этот момент в маленькой комнатушке, в окружении полок с жирно смазанными цилиндрами, поршнями и богатым выбором коленвалов мне в голову пришла мысль задрать Джессике юбку, войти в ее прекрасное тело и сделать это жестко и быстро – прямо у двери.

Я подумал об этом. Правда, подумал.

Но я не хотел так поступать.

Я решил жениться на этой девушке.

В том-то все и дело. Может, когда мы уже будем женаты, я затащу ее сюда и мы отлично проведем время. Или будем делать это каждую среду… когда Джесс будет моей женой.

Но не сейчас. Еще не время. Сейчас нужно, чтобы меня воспринимали серьезно и уважали. Поэтому, заметив жирное пятно на рукаве ее красивой кофточки, наверняка оставленное моими пальцами, я заставил мотор остыть и впустил в свою систему хорошую дозу отрезвляющего.

Я схватил Джесс за руки, прежде чем она успела расстегнуть молнию моего комбинезона до самого пупа, и завел над головой. Трудно было соображать, когда руки Джессики и тем более губы продолжали свое волшебство, поэтому я нагнулся к ее шее и укусил за плечо. Пользуясь возможностью, я вдохнул ее запах и обнаружил, что это ошибка, если я хочу сохранить ясность рассудка.

Поцеловав ее еще раз в подбородок, я поднял голову, чтобы отдышаться, стараясь не слышать ее частое возбужденное дыхание и биение сердца, отдававшееся в моей груди. Мы словно приросли друг к другу от груди до колен. Не отпуская ее рук, я опустил их и придержал, стоя с закрытыми глазами. Мне понадобилось больше минуты, и я взял эту паузу, напомнив себе, что поспешность может испортить игру с дальним прицелом.

Джесс заговорила первой:

– Ты в этом действительно настоящий мастер.

– В чем? – Я приподнял глаза, стараясь не отрывать взгляда от отрезвляющего жирного пятна на розовой кофточке. Я невольно нахмурился, увидев, что грязь повсюду, где я касался Джесс.

– Ну, в поцелуях, в прикосновениях, в возбуждении…

Я не сдержал легкой улыбки от такой искренности и отступил на полшага поглядеть, сильно ли я ее испачкал. Джесс всегда была искренней – иногда даже чересчур. Она была искренней, когда правильнее было проявить осторожность. Она была настолько искренней, что я беспокоился за нее.

Но сейчас я остался благодарен за такую особенность ее характера.

Чувствуя, что уже контролирую себя, и понимая, что мне придется обновить весь ее наряд, я отпустил запястья:

– Спасибо, Джесс.

Но она не отрываясь глядела на мой рот и снова вцепилась в комбинезон, будто не желая меня отпускать.

– Мы должны это повторить.

Я уже не смог скрыть улыбки. Уперевшись в дверь, я по-хозяйски взял Джесс за задницу. Юбка все равно уже безнадежно испорчена, а мне нравилось трогать ее тело.

– Я только за.

Я поцеловал ее в нос. Переносицу Джесс всегда покрывала россыпь мелких веснушек, почти исчезнувших с тех пор, как мы были подростками. Но теперь, стоя вплотную, я их разглядел.

– Когда? – настойчиво спросила Джесс.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил я, одобряя такой напор. – Хочешь сходить в кино?

Джессика заморгала, брови чуть сдвинулись, и между ними появилась легкая морщинка.

– В кино? Нет. Только если зал будет совершенно пустой.

– Джесс… – Я покачал головой, вглядываясь ей в лицо. Не шутит ли она? Нет, не шутит. Шею у меня снова закололо, и холодная неуверенность морозом пробежала по спине. – Джесс, сейчас крутят много хороших фильмов. И давай еще где-нибудь поужинаем.

Она уставилась на меня, а я смотрел на нее и ждал. Я видел, что она напряженно думает, но о чем, не имел представления. Ее пальцы разжались, отпустив меня, тело напряглось, а карие глаза погрустнели. Мне не понравилось, как Джесс вдруг стала чужой в моих объятьях, однако я не убрал руки.

– Сегодня я не могу. – Она сглотнула, явно заволновавшись. – У нас с Клэр уже есть планы. Мы собираемся напиться.

Я прищурился. Давление, кажется, резко подскочило. Мы стояли рядом, я по-прежнему касался Джессики, только она уже была где-то далеко.

– Джесс…

– А? – слабо отозвалась она.

Я приподнял ее голову за подбородок, заставив посмотреть в глаза и запачкав ей при этом лицо.

– Если ты вдруг не поняла, я бы очень хотел с тобой куда-нибудь сходить.

Своей ладонью Джесс накрыла мою, а другой рукой сжала мое запястье. Я обрадовался, что паника отступила, и продолжил:

– Давай поедем туда, где подают еду и ни тебе, ни мне не надо мыть посуду, и поговорим.

– О чем ты хочешь поговорить?

– Все равно, лишь бы это было с тобой.

Эти слова спровоцировали быструю улыбку, которая смягчила одолевавшее меня холодное сомнение. Джессика прикусила губу. Светло-карие глаза стали еще больше. Наконец она кивнула.

И я с облегчением выдохнул, отпустив ее.

– Хорошо. – Она снова кивнула, глаза засияли, а красивый ротик изогнулся в уклончивой улыбке. – Хорошо, – повторила она и приподнялась к моим губам для быстрого поцелуя. – Это хорошо.

Я тоже кивнул – ее неожиданное счастье было как бальзам с экстрактом алоэ для обгоревшей кожи – и крайне сдержанно сказал:

– Я рад.

– О’кей, свидание так свидание. Дуэйн Уинстон и Джессика Джеймс идут на свидание!

Я засмеялся, потому что она была прелестна, и ее слова словно закрепили то, о чем я мечтал много лет. Наконец-то болезненный стояк в моих штанах перестал казаться напрасным.

– Верно. – Я потерся носом о ее нос и нежно поцеловал. – Остается вопрос, где и когда?

– О. – Ее взгляд затуманился, расплылся и переключился куда-то за мое плечо. – Я могу приготовить все для пикника в субботу.

Я задумался. Значит, я не скоро ее увижу. Но решил, что не успею заскучать.

– Годится, давай в субботу, – согласился я. – Но пикник я беру на себя. – Я думал об этом много лет и твердо решил: если мне когда-нибудь выпадет шанс, я все сделаю как полагается и сам заплачу за ужин, даже если это будет пикник.

– Тебе не обязательно…

– Я так хочу.

– Ладно, тогда с меня напитки. – Ее рука нашла мою, пальцы сплелись.

Простое прикосновение застало меня врасплох: у меня закружилась голова. Я открыл рот, но забыл, о чем только что говорила Джесс.

Она вглядывалась мне в лицо, чуть улыбаясь, и явно неправильно истолковала мое молчание, потому что поспешила успокоить меня:

– Не волнуйся, я помню, что ты предпочитаешь «Гиннесс» «Будвайзеру». – Перейдя на сладкий шепот, она подошла еще ближе: – Твоя тайна умрет вместе со мной.

* * *

Я ухмыльнулся, провожая взглядом Джессику Джеймс, уносившую здоровенное жирное пятно на юбке в том месте, где я держал ее за попу.

– Черт, Дуэйн, ну и ручищи у тебя, – покачал головой Клетус, на ходу вытирая руки тряпкой.

Моя улыбка сразу сменилась грозным выражением лица.

– Не смей смотреть на задницу Джесс!

– Я не смотрю на ее задницу. Позвольте напомнить вам, сэр, что она моя учительница математики. – Клетус указал в сторону удаляющейся фигурки Джессики. – Я смотрю на отпечаток ладони у нее на заднице.

Я вновь посмотрел на свою девушку, а она немного повернула голову и скромно улыбнулась, отчего сердце у меня чуть не выпрыгнуло из груди.

Джессика и бровью не повела, когда перед уходом я указал ей на пятна. Я предложил дать ей любую мою чистую рубашку, чтобы скрыть доказательства наших обжиманий, но Джесс поглядела на меня как на сумасшедшего.

К моему удивлению, она посмеялась над уличающими пятнами. Она только хохотала, обнаружив, что и остальная одежда испорчена моими грязными лапищами – все, кроме непрактичных сапог, – и отмахнулась от моих настойчивых предложений добыть ей новый наряд. Она словно радовалась своему помятому виду, и ее глаза загорелись только ярче, когда она увидела, как растрепались ее волосы.

– Подними руку. – Краем глаза я видел, что Клетус стоит с выставленной ладонью.

Я не мог оторвать взгляд от Джессики, от сексуального покачивания ее бедер и от ее длинных светлых волос. Джесс шла с высоко поднятой головой, и широкая улыбка, которой она одарила меня, открывая дверь тачки Клэр Макклюр, едва не сшибла меня с ног.

Эта девушка гордилась тем, что мы только что целовались в кладовой как сумасшедшие.

– Отстань, – рассеянно проворчал я.

– Не упрямься, я хочу проверить, у кого из нас руки больше…

– Заткнись, Клетус! Я не буду с тобой мериться.

Я думал окликнуть Джесс, прежде чем она захлопнула дверцу. Я думал совершить круг почета вокруг гаража дурацким галопом. Но в итоге я ограничился тем, что проводил машину взглядом, пока Джесс и Клэр не свернули на шоссе, совсем скрывшись из виду.

– Я же не пытаюсь хлопнуть тебя по ладони, а лишь хочу сравнить…

– Хватит, я сказал!

Подошел Бо и остановился перед нами как ни в чем не бывало:

– Клетус, ты с Toyota закончил? Нам скоро выезжать, иначе к утру в Нэшвилл не доберемся.

Клетус опустил руку и повернулся к Бо.

– Слушай, мне кажется, лучше сразу все обговорить, прежде чем у Дуэйна с Критической Поломкой Мотора станет совсем серьезно.

– С кем?!

– С мисс Джеймс.

Я невольно – и недобро – прищурился на старшего братца, надеясь, что он не затеет разговор о том, о чем не стоит. Я был не в настроении – ни сейчас, ни потом – обсуждать влюбленность Джессики в Бо. К тому же эта влюбленность догорела в прошлую пятницу вместе с праздничным костром.

– Не надо, – выразительно повел головой Бо. – Нечего выяснять.

– Бросьте, что хорошего – правду игнорировать, – сказал Клетус голосом доброго дедушки, положив грязную руку на плечо Бо. – Всем сразу станет легче, если озвучить то, что следует озвучить, вот увидите.

Я с невольной тревогой перевел взгляд на своего брата:

– О чем он болтает, Бо?

– Ума не приложу, Дуэйн.

Клетус положил другую руку на плечо мне и торжественно кивнул.

– Дуэйн, я знаю, тебе будет неприятно это услышать. Как тебе, безусловно, известно, я хорошего мнения о Критической Поломке как о преподавательнице математики, однако это не отменяет того, что…

– Да рожай уже, Клетус!

– Что мы все ненавидим ее брата, Джексона Джеймса.

Я заморгал, и мы с Бо растерянно уставились друг на друга. Если люди могут читать мысли друг друга, то мы с Бо владеем этим в совершенстве. У нас произошел примерно следующий мысленный диалог:

Мы оба: Конечно, мы ненавидим Заразу Джеймса.

Я: Разве не он тебе все лето штрафы за превышение скорости выписывал?

Бо: Он.

Я: Вот урод, в жопе ноги…

Бо: Кстати, я с самого детства знал, что ты неравнодушен к Джесс, и никогда не пытался встать между вами. (Замечу вскользь – но и помогать не стал.)

Я: Спасибо, я оценил.

Бо: Но ты мне должен, потому что она красивая, милая и прикольная.

Я: Хорошо, я тебе должен.

Бо: Рад, что мы это обговорили.

– Прекратите. – Клетус щелкнул пальцами под нашими носами. – Ненавижу, когда вы устраиваете тут битву разумов.

– Клетус, – начал Бо, – мы все в курсе того, что в нашей семье терпеть не могут Джексона Джеймса. После той подлянки, которую он устроил нашей сестре, когда они были сопляками…

– И после бесконечных арестов нашего Джетро за угоны машин… – подхватил я.

– Если по чесноку, Джетро действительно угонял машины, – бесцеремонно вставил Клетус.

– Но обвинения ему предъявлены не были, – не удержался я, отчего-то встав на защиту нашего старшенького.

– Вот именно, – с неожиданной злостью сказал Бо. – Но Джексон постоянно тычет нам этим в нос. Недели две назад в «Деревянной планке» он позволил себе кретинское замечание про угнанный новый BMW Дженнифер Сильвестр – дескать, в этом подозревали Джетро.

– Джексон козел, Джетро уже четыре года как завязал! К тому же он ненавидит бананы, – зачем-то добавил я.

Все в Грин-Вэллей знали, что на переднем сиденье у Дженнифер Сильвестр лежал банановый торт. В моей душе росло возмущение, и я знал, что Бо обуревают схожие чувства.

Ни я, ни Бо не могли проехать и мили без того, чтобы нас не остановил Джексон Джеймс, и неважно, нарушали мы или нет. Мне казалось, что Джексон до сих пор переживает отсутствие интереса у нашей сестры к его тупой заднице, но с недавних пор я начал проникаться уверенностью, что старший брат Джессики – просто жалкая кучка дерьма, упивающаяся своей властью в маленьком городке.

– Верно, бананы он не ест… Короче, мы все согласны, – кивнул Клетус, упершись руками в бока. – При всем желании мы не можем ничего поделать с тем, что Джексон Джеймс достоин всяческого порицания, а Крити… мисс Джеймс – его сестра.

– К чему ты клонишь? – Я скрестил руки на груди. У Клетуса всегда была цель – обычно вполне благовидная, но пока он до нее дойдет, это ж вечности не хватит!

– Я клоню к тому, что тебе следует опасаться Джексона. Как только он узнает о твоих намерениях в отношении своей сестры, дело может принять неожиданный оборот.

– У меня нет дурных намерений.

– Я-то это знаю, но…

– Никаких «но». Это моя девушка.

– Я понимаю, Дуэйн. – Лицо Клетуса стало напряженнее, будто он терял терпение. – Она твоя Plymouth Barracuda шестьдесят восьмого года выпуска. Это всем известно… ну, всем, кого касается. Я лишь пытаюсь до тебя донести, что Джексон вам своего благословения не даст.

– Больно нужно мне его благословение!

– Клетус прав, – неожиданно серьезно сказал Бо, не сводя с меня выпученных глаз. – Джексон этого так не оставит, а он скользкий тип. Так что отращивай себе глаза на заднице.

– Он попытается устроить тебе проблемы, – продолжал Клетус. – Дай мне знать, если тебе понадобится помощь, чтобы устроить ему проблемы в ответ.

Слова Клетуса меня удивили (судя по реакции Бо, его тоже).

Брат тоже скрестил руки на груди и уставился на Клетуса:

– Это как же понимать?

– А так и понимай, как я сказал, – пожал плечами старший брат с самым невинным видом.

Он вообще виртуозно умеет строить из себя невинную овечку. Иногда я забываю, что Клетус сразу разоблачает любых тихушников, потому что он сам король тихушников. Оставалось только радоваться, что в этот раз он на моей стороне.

– Все, хватит канителиться. – Клетус выхватил у Бо тряпку из нагрудного кармана и вытер пальцы, оглядывая мастерскую, проверяя, все ли в порядке. – Мы едем в Нэшвилл или как?

Глава 7

Если за день вы не столкнулись ни с одной проблемой, можете не сомневаться: вы движетесь в неверном направлении.

Свами Вивекананда

~ Дуэйн ~

Увлекшись приятными мыслями, я не замечал ничего вокруг.

Наверное, поэтому я и не слышал, как за мастерской остановились мотоциклы, и не подозревал, что у меня компания, пока байкеры не зашли в гараж. Я услышал смех, громкий и продолжительный, известивший меня о незваных гостях. Подняв глаза, я увидел, как Репо, один из братков-байкеров моего халявщика папаши, взял любимый торцевой ключ Клетуса, повертел и с размаху бросил обратно в коробку с инструментами.

За Репо ввалился Грязный Дейв, источник беспардонных шуточек, член «Железных призраков» и настоящая сволочь. Грязным Дейва звали потому, что он был грязный. И вонючий.

Я засопел и отложил карбюратор, который чинил. После визита Джессики я будто летал, но эти гости, без сомнения, явились испытать мое терпение.

Грязный Дейв, конечно, урод, но он шестерка.

Зато Репо – важная птица в «Железных призраках». Я знал его с детства. Он даже иногда ужинал в доме нашей матери, а на десятый день рождения дарил каждому из нас охотничий нож-финку. Когда-то я восхищался этим человеком.

Но потом я вырос и понял, что это мошенник и отщепенец, которому не подают руки.

– Привет, сынок, – начал Репо, кивнув куда-то в моем направлении и внимательно оглядывая мастерскую.

Я выключил беспроводную колонку – у Репо был очень сиплый голос, я едва разбирал половину из того, что он говорил, даже в тихой комнате. Мастерская наполнилась звуками теннессийской ночи и раздражающим буханьем байкерских сапог по бетонному полу.

– Репо и Грязный Дейв… Что вам нужно? – Я не озаботился вытереть руки, потому что не собирался обмениваться рукопожатием с этими.

– Вот как ты разговаривать стал с дядей Репо? – ухмыльнулся непрошеный гость.

И вдруг блеснули ослепительно белые зубы. Это напомнило мне об отце с его гипнотизирующим очарованием, как у змеи в траве.

Я взглянул на настенные часы за спиной Репо: почти половина двенадцатого. Я совсем забыл о времени.

– Ты мне не дядя, – резко ответил я.

Этот тип не имел ко мне ни малейшего кровно-родственного отношения. Хотя отец считал «Железных призраков» своими братьями, для меня эти люди не значили ровным счетом ничего, и я хотел, чтобы они это знали.

– А, так ты не Бо, – догадался Грязный Дейв, стоявший рядом с Репо, и поглядел на меня иначе. – Мы надеялись поговорить с Бо – он куда вежливее тебя и умеет выказать уважение.

– Даже если и так, я занят. Выкладывайте, зачем приперлись.

Я уперся руками в бока и приподнял брови, надеясь, что они поймут намек и поторопятся.

– Нет, ты уж погоди, – просипел Репо, приподняв ладони, будто меня нужно было успокаивать. – Мы пришли с деловым предложением, которое тебе наверняка захочется обдумать.

– Не интересует, – отрезал я и, раз они оскорбились насчет неуважения, не стал договаривать: «А теперь валите с пляжа, козлы».

Видите? Я очень даже тактичный, когда надо.

– Послушай, тебе говорят!

– Выход там же, где вход. – Я махнул в направлении задней двери и повернулся к карбюратору, лежавшему на освещенном столе.

– Нельзя говорить «нет» деньгам, парень, – повысил голос Грязный Дейв.

– Я говорю «нет» всему, связанному с «Железными призраками», – я равнодушно пожал плечами, зная, что Репо с Дейвом привыкли повсюду видеть страх и внушать трепет.

«Железные призраки» – это не шутка, президентом клуба там криминальный гений и конченый отморозок, и «бойцы» ему под стать. Но я никогда не мог ощутить в себе ни малейшего трепета, когда речь заходила об этих засранцах, даже самых опасных.

– Это почему? – осведомился Репо. Боковым зрением я видел, как они с Дейвом двинулись ко мне справа.

– Потому что все, что вы делаете, незаконно.

– И че? Ты гоняешь по Каньону, так? Ходят слухи, что ты там самый безбашенный и гребешь деньги лопатой! Это тоже ни хрена не законно!

– Гонки ради легких денег – это одно, а связываться с вами – другое. Я не мой папаша, я не зарабатываю на несчастье других.

– А как насчет заработать деньжат, чтобы спасти свою семью?

У меня по спине пробежал мороз. Я невольно выпрямился и вопросительно поглядел сперва на Репо, затем на Дейва. Грязный Дейв грязно улыбнулся мне.

– Это что, угроза?

– Нет, – сказал Репо.

– Да, блин! – ответил Дейв.

Репо вмешался, прежде чем я успел послать их куда подальше еще раз.

– Молчи и слушай. Мы не собираемся никому делать бо-бо, но если ты хочешь, чтобы никто из твоих не попал за решетку, дослушай, что я скажу.

– В смысле – за решетку? Это ты сейчас о чем?

– О Джетро, – пояснил Грязный Дейв.

Брови у меня сошлись на переносице:

– На эту туфту я не куплюсь, Джетро порвал с вами несколько лет назад.

– Да, но до этого он угнал для нас много машин, – мечтательно протянул Грязный Дейв.

– И что? – огрызнулся я. – Вы его заложите, что ли? Так вы и себя утопите!

– Парень, разве я не велел молча слушать? – отрывисто сказал Репо, и в его голосе прорвалось раздражение, что было редкостью.

Я всплеснул руками и прислонился к столу, понимая, что позволить байкерам высказаться – единственный способ от них избавиться.

– Прекрасно. Валяйте.

– Значит, твоя мама… – Репо замолчал – видимо, у меня сверкнули глаза – и снова примирительно выставил руки: – Я не пытаюсь оскорбить твою маму, парень, просто говорю, что она умерла месяц назад, упокой Господь ее душу.

Я проглотил комок в горле, невольно вспомнив последние дни маминой жизни. Рак все-таки забрал ее у нас. А мне так не хватало ее доброты, ласки… Я с трудом подавил неожиданно нахлынувшую острую тоску, зная, что сейчас, в присутствии этих болванов, не время для этих воспоминаний.

– Репо, знаешь, я в курсе.

– Из уважения к вашей скорби мы вас не трогали целый месяц. Хорошая она была женщина.

– Мне твое мнение фиолетово, – процедил я сквозь зубы. Пусть лучше Репо заканчивает болтать языком.

– О’кей, о’кей, но тут такое дело: Брик и Мортар, два брата из «Железных призраков», ареста которых добилась твоя сестра после похорон вашей мамы…

Я перебил:

– Их арестовали, когда они попытались похитить Эшли и Билли прямо с похорон.

– Да Брик и Мортар поехали, только чтобы вашему папке помочь, потому что мамаша ваша хитростью лишила его денег. – Грязный Дейв наставил на меня указательный палец. Мне захотелось отрезать этот палец плоскогубцами для толстой проволоки.

– Эти деньги никогда не принадлежали Даррелу Уинстону.

– Даррел – твой папа, парень. Он прожил с твоей мамой много лет и воспитал семерых детей. Это, знаешь ли, прилично, чтобы ожидать себе справедливой доли. И тут бойфренд твоей сестры, этот долбаный лесник…

– Дрю Ранус не бойфренд Эшли и не лесник. Он егерь.

– Да хоть заяц, без разницы. И тут вмешивается этот Дрю Ранус и заставляет вашу маму переписать капитал на него. Разве можно винить твоего папку в том, что он попытался взять свое?

Я скрипнул зубами, готовый взорваться. Версия Грязного Дэйва была очень далека от истины.

Правда заключалась в том, что мой папка, Даррел Уинстон, – никудышный, испорченный сукин сын. Помимо того что он член банды «Железные призраки», он еще проходимец и скот. Он женился на маме, когда ей было шестнадцать лет, потому что она из богатой семьи. Он бил ее и изменял, а когда мама пыталась с ним развестись, он шантажировал ее.

Наконец она перехитрила Даррела, добившись раздельного проживания, а затем продала свое имущество – фамильный дом со всей обстановкой – другу семьи Дрю Ранусу за тысячу долларов, формально уведя состояние из рук нашего папаши. Еще она переписала на Дрю все свои банковские счета и наши трастовые фонды.

Даррел бесился, но ничего не мог поделать, потому что мама уже умерла, когда он обо всем узнал. Не придумав ничего получше, он приперся на мамины похороны с двумя братками, Бриком и Мортаром, и попытался похитить Эшли и Билли и требовать за них выкуп.

К счастью, папашу и его подельников задержали – правда, Эшли успела прострелить ногу одному из них. Теперь все трое – Даррел, Брик и Мортар – ждут суда и, надеюсь, получат приличный срок.

– Так, а при чем здесь Брик и Мортар, которые пытались похитить моего брата и сестру? К нам-то вы чего приперлись?

– Дуэйн, да ведь Брик и Мортар были нашими механиками! Без них мы как без рук, а у вас вон мастерская имеется. – Грязный Дейв оглядел гараж.

– И что? Моцы свои чинить приехали?

– Нет, сынок. Тебе, может, и против шерсти, но папка твой – один из нас, а значит, и ты тоже. Ты нам должен. Брик и Мортар для нас дела делали.

Я, моргая, смотрел на Репо, потому что ни черта не понимал.

Увидев, что я не догоняю, он раздраженно фыркнул, но тут же объяснился:

– Тачки они разбирали, у них тоже мастерская была. Брали наш краденый товар и превращали его в транспортабельный.

– А теперь ты с твоим братцем Бо будешь вместо Брика и Мортара, – соединил последние точки Грязный Дейв, хотя картина, нарисованная Репо, и так была предельно ясной.

У меня вырвался недоверчивый звук, выдавший еще и отвращение, и я отрезал:

– Черта с два.

– Черта с два ты откажешься, парень.

– Я на вас не работаю. И прекрати называть меня «парень». – Еще секунды три, и я бы зарядил Грязному Дейву в челюсть.

Репо, видимо, почувствовал, что терпение у меня кончилось, потому что шагнул вперед, оказавшись между Дейвом и мной.

– Ты это, прислушайся к голосу разума. У нас на Джетро такое найдется, что он сядет пожизненно. Не просто надолго, а на всю жизнь!

– Вранье.

– Никакого вранья – настоящее, реальное дерьмо, – возразил Грязный Дейв из-за спины Репо.

Мое внимание разделилось между ними: я соображал, в чем может быть подвох.

– Повторяю, если вы сдадите его за угнанные машины, вы автоматически подставитесь сами.

– Да при чем тут… – Репо сунул пальцы в карман косухи, извлек флешку и протянул мне.

Я, не шелохнувшись, посмотрел на него:

– Что это?

– Джетро ушел из «Призраков» три года назад. Погляди, какой ценой досталась ему свобода. С одной стороны, цена вроде маленькая, но эта мелочь обернется солидным приговором федерального суда, если полиция узнает, что он сделал.

Я прищурился – меня переполняли подозрения и паника, причем примерно в равных пропорциях.

– А что он такого сделал?

Репо впечатал флешку мне в грудь, заставив ее взять.

– Посмотри, узнаешь. Как поумнеешь, звякни.

Держа флешку на ладони, я волком глядел на Репо, больше всего желая растоптать ее и ненавидя себя за то, что не могу позволить себе такой роскоши.

Репо рассматривал меня, почесывая бороду, и лицо его становилось все серьезнее, пока он не прибавил тихо и с угрозой:

– И не глупи. Не вздумай впутать в это твоего брата Билли – зачем мальчика волновать.

Про себя я с Репо согласился: Билли сразу побежит в полицию, выставив «Железным призракам» средний палец. Билли любит Джетро, но «Призраков» ненавидит до трясучки. Я бы даже сказал, что Билли ненавидит «Железных призраков» больше, чем он что-нибудь или кого-нибудь любит. За исключением разве что мамы. Но сейчас, когда ее больше нет, я бы пари держать не стал.

– Но, – Грязный Дейв высунулся из-за спины своего брателлы-байкера, – у тебя две недели, Дуэйн. Решай, иначе мы анонимно сольем инфу шерифу Джеймсу, и будешь навещать Джетро по выходным… В федеральной тюрьме Мемфиса.

* * *

Я ничего не сделал с флешкой, только спрятал. Вернувшись домой, я поискал информацию о флешках, нельзя ли с их помощью установить шпионскую программу или вывести из строя мой комп. Чем больше я читал, тем сильнее нервничал.

Я думал позвонить Джетро или Дрю, но решил этого не делать. Джетро теперь законопослушный смотритель национального заповедника, а Дрю – его начальник. Сейчас они как раз обходят гористый район милях в двухстах от Грин-Вэллей, и связаться с ними можно только через спутниковый телефон.