Текст книги "Жюв против Фантомаса"

Глава IV
Труп женщины

Когда Жюв, сворачивая на улицу Пигаль, по-дружески взял под руку Фандора, молодой человек спросил его:

– В общем, Жюв, мое предположение оказалось верным, донос этой девицы Жозефины оказался сплошной выдумкой, поскольку он абсолютно ничем не обоснован?..

– Ты не прав, – ответил Жюв.

– Однако…

– Фандор! Я не узнаю тебя, – сказал он, – куда девался твой критический ум? Помнишь ли ты уроки, которые я тебе когда-то давал? Мы находились на месте предполагаемого преступления. Да, конечно, Лупар также находился там… Мы пока не знаем, почему он не взломал сейф, но, на мой взгляд, ничего не доказывает, что у него не было подобного намерения.

– Значит, можно сделать вывод, что Лупару просто что-то помешало осуществить свой замысел?

– Малыш, – сказал инспектор, – существует столько гипотез на этот счет, что лучше воздержаться от преждевременных выводов. Лупар должен был прийти, он пришел. Он должен был совершить кражу, он этого не сделал. Вот данные, которыми мы располагаем. Был ли он скован присутствием доктора Шалека, которого считал, как, впрочем, и мы сами, покинувшим Париж? Заметил ли он за собой слежку? Обнаружил ли, что мы вошли вслед за ним в дом и спрятались за занавесками возле окна кабинета? В крайнем случае, и это не исключено!.. А потом вспомни, доктор Шалек этой же ночью находился в кабинете и ему показалось, что он услышал какой-то шум… Нельзя ли предположить, что этот несвоевременный для Лупара визит парализовал его действия?

Отчаянно жестикулируя, к Жюву и Фандору направлялись трое человек.

– Как, это вы, Мишель! – сказал Жюв. – И вы, Анри! Вы, Леон!

Затем, повернувшись к Фандору, он объяснил:

– Трое инспекторов из мобильной бригады полиции, дружище…

Полицейский Мишель тем временем настойчиво спрашивал:

– Итак, шеф, что случилось?…

– Как, что случилось? – в свою очередь спросил Жюв. – Что вы этим хотите сказать?

– Вы же идете из квартала Фрошо, шеф?

Жюв казался совершенно сбитым с толку. Проворчав что-то себе под нос, он сказал:

– Ну, ну, не будем нервничать раньше времени! Откуда вы идете, Мишель? Из префектуры?..

– Нет, шеф, из комиссариата IX округа…

– В таком случае откуда вы знаете, что мы были в квартале Фрошо?

Теперь Мишель сделал недоуменное лицо:

– Ну как же, увидев вас здесь, после этого дела…

– Подождите, Мишель, о каком деле вы говорите? Я ничего не знаю…

– Ну так вот, как все было, шеф… Мы втроем, Леон, Анри и я, находились на дежурстве в полицейском участке по улице Ларошфуко, готовясь к облаве, которая намечалась на это утро. Двадцать минут назад, когда мы дремали, ожидая начала операции, вдруг зазвонил телефон… Я снял трубку и услышал прерывистый, задыхающийся голос женщины. Она спросила, действительно ли попала в полицейский участок, и, получив от меня утвердительный ответ, начала умолять прийти ей на помощь: ее хрип – она кричала в трубку: «спасите, убивают!» – до сих пор стоит у меня в ушах.

– Ну? – спросил Жюв.

– В этот момент связь прервалась.

– Вы выяснили, откуда был звонок?

– Да, шеф, это был номер 928-12, абонент проживает в квартале Фрошо, фамилия – доктор Шалек…

– Что это еще за история!

Бросив взгляд на незнакомого ему журналиста, Мишель продолжал свой рассказ:

– Служащий телефонной станции также подтвердил, что у женщины, попросившей его связаться с полицейским участком, был необычайный дрожащий, задыхающийся голос…

– Я полагаю, вы попытались набрать номер 928-12?

– Никто не ответил, шеф.

– Тогда вы решили идти сюда?

– Да, шеф! Я думаю, нам надо поторопиться. Если там действительно произошло преступление…

Но, к великому удивлению Мишеля, Жюв не проявлял особой спешки. Пробормотав под нос несколько неразборчивых слов, он вдруг отвел Фандора немного в сторону:

– А ты понимаешь что-нибудь в этой истории?

– Ничего! – признался Фандор. – Если бы что-то произошло в квартале Фрошо, мы бы услышали.

– Наверняка! Тем не менее, этот телефонный звонок…

Фандор предложил:

– Ну что, сходим посмотрим?..

– Да, надо идти, – ответил Жюв. – Но не знаю, почему, Фандор, все это мне очень не нравится…

– Нас слишком много, – продолжал он, обращаясь ко всей компании, – не стоит привлекать внимание публики. Идемте с нами, Мишель, а вы, Анри и Леон, возвращайтесь в участок и в случае необходимости будьте готовы присоединиться к нам.

Подойдя к двери дома доктора Шалека, небольшая группа остановилась.

– Звоним! – сказал Жюв.

Властный звук колокольчика разбудил еще погруженный в сон дом. Прошло несколько минут, ничто не нарушало царившей вокруг ночной тишины. Жюв, теряя терпение, вновь начал громко трезвонить в дверь…

На этот раз они услышали, как кто-то в спешке спускается с лестницы. Сонный голос через дверь спросил:

– Кто там? Что вам угодно?

– Откройте! – приказал Жюв.

– С кем вы хотите разговаривать?

– С доктором Шалеком. Ну, открывайте! Это полиция…

– Полиция! – повторил невидимый собеседник. – Но, черт возьми, что вам от меня нужно?

– Сейчас узнаете, – быстро ответил Мишель, – мы не можем кричать на всю улицу!

Доктор Шалек решился наконец приоткрыть дверь.

– Но, в конце концов, что вам от меня нужно? – повторил он.

– В вашем доме, доктор, бандиты, возможно убийцы, нас только что предупредили об этом по телефону, и вот мы пришли…

– Бандиты! Мне, наверное, снится кошмар?.. Ну и ну, но заходите, господа… Убийцы? Но кого они могли убить? Я живу здесь совсем один…

– Итак, – сказал Жюв, – не будем терять времени, доктор. Позже я вам подробно расскажу об этой необычной истории, но сейчас, прежде всего, мы должны обыскать ваш особняк. Надеюсь, вы понимаете, что у нас только честные намерения?

Доктор Шалек улыбнулся:

– О, лицо инспектора Жюва слишком известно, чтобы я, оказавшись в его присутствии, не почувствовал себя обязанным быть в его полном распоряжении… Господин Жюв, вы наверняка стали жертвой какого-то недоразумения, но в конце концов можете осмотреть мой дом, если вам это кажется необходимым. Я провожу вас…

Сопровождаемые хозяином, Жюв, Фандор и Мишель обошли дом.

– Ваш обыск близится к концу, господа, – заявил доктор Шалек, – мне осталось показать вам три комнаты: ванную, спальню и мой рабочий кабинет…

– Посмотрим сначала вашу ванную комнату…

Когда полицейские выходили из ванной, доктор Шалек уже открывал дверь в другую комнату.

– Мой кабинет! – объявил он, отходя в сторону, чтобы пропустить вперед своих незваных гостей.

Но едва Фандор шагнул в кабинет доктора Шалека, откуда они с Жювом вышли совсем недавно, как с его губ сорвался крик:

– О боже! Это ужасно!

Позади него, повергнутые в ужас, шли, спотыкаясь друг о друга, Жюв и доктор Шалек…

Комната была в полнейшем беспорядке…

Все свидетельствовало о яростной борьбе, которая недавно была здесь. Стулья перевернуты. Одна из панелей из красного дерева, принадлежавшая письменному столу в стиле министр, была наполовину оторвана, вероятно ударом ноги, оборванная оконная занавеска болталась на карнизе, небольшая газовая горелка, стоявшая перед камином, была наполовину разбита…

Едва войдя в комнату, Фандор заметил огромные пятна крови, полосой тянувшиеся по ковру от окна до письменного стола… Подойдя поближе, он увидел рядом со столом распростертое бездыханное тело женщины, раздавленное и залитое кровью, которое наводило ужас своим отвратительным видом…

Фандор бросился к незнакомке…

Он положил ей руку на сердце, послушал несколько секунд.

– Мертвая!

В то же время Жюв отдавал приказания:

– Никому не входить! Никому не двигаться!

Рассуждая вслух, Жюв отмечал:

– Телефонный аппарат опрокинут… Между жертвой и убийцей происходила борьба… А мотивом преступления была кража…

– Кража! – вскрикнул доктор Шалек, делая шаг вперед.

– Кража! – подтвердил Жюв. – Посмотрите, доктор, ваш сейф опрокинут на пол, взломан и распотрошен…

– Каким образом была убита эта женщина? – спросил Фандор, который, осмотрев убитую, увидел, что тело из-за многочисленных ушибов представляет собой одну сплошную ужасную рану.

Жюв ничего не ответил.

Он по-прежнему смотрел на место кровавого преступления и о чем-то сосредоточенно думал.

– Трудно вообразить себе подобное! – сказал он Фандору.

Затем позвал:

– Доктор!.. Ну, ну, успокойтесь, разъясните нам, вы понимаете что-нибудь во всем этом?

Доктор Шалек машинально теребил в руках пустой мешочек из серого полотна, который он только что обнаружил на полу и в который имел привычку прятать свои ценности.

– Я ничего не понимаю! Ничего! Ничего! Ничего! – повторял он. – Я ничего не слышал! И потом, кто эта женщина?

Фандор обратил внимание Жюва на небольшую туфельку, лежавшую в углу комнаты.

– Модница – сказал он.

– Похоже, – ответил Жюв и, положив руки на плечи Шалеку, спросил:

– Наверное, подружка? Или любовница? Черт возьми, не вздумайте отрицать…

– Отрицать! – запротестовал доктор. – Я надеюсь, вы меня не обвиняете в убийстве? Я ничего не знаю о том, что здесь произошло… Вы же сами видите, что меня обокрали.

– Это ваша любовница?

– Нет, я не знаю эту женщину!

– Тогда пациентка?

– Я больше не практикую!..

– Возможно, просто посетительница?

– Я сегодня никого не принимал…

– Это не ваша горничная?

– Нет, еще раз нет, я живу здесь один!

– Итак, доктор, – сказал Фандор, – дверь была закрыта, правильно? Эта женщина не могла войти сюда с помощью святого духа. Стало быть, если вы не знали о ее присутствии в вашем доме, то это можно объяснить, к примеру, тем, что женщина, проникнув в дом днем, нашла способ оставаться в нем, не вызывая у вас никаких подозрений…

– Но, – опять твердил доктор, – я же вам говорю, что я никого не принимал! Я ее не знаю!..

– Посмотрите внимательно на ее лицо, – предложил Жюв.

Доктор склонился над убитой и побледнел еще больше.

– Отвратительное зрелище! – выдавил он. – посмотрите сами, господин Жюв, лицо обезображено, его невозможно узнать.

– Шеф, – вмешался полицейский Мишель, – вы заметили вот это?

Он протянул Жюву носовой платок, который был густо вымазан каким-то липким и сероватым веществом.

– Что это может такое быть? – спросил Фандор.

Жюв, бросив взгляд на платок, сразу определил природу этой загадки.

– Смола, – просто сказал он. – Сделав свое черное дело, убийца, чтобы мы не могли установить личность жертвы преступления, бросил ей на лицо носовой платок, смазанный смолой… Этим можно объяснить ожоги, которые мы можем видеть на лице убитой, но это не проясняет, ни того как погибла эта несчастная, ни почему ее убили в доме доктора Шалека, ни кто она такая…

Понизив голос и повернувшись к Фандору, Жюв добавил:

– Это тем паче не объясняет, как и когда было совершено преступление, поскольку не прошло и часа, как мы покинули эту комнату, а ведь только для того, чтобы взломать сейф, который был еще совсем недавно невредим, требуется, по меньшей мере, добрый час работы!

Фандор, пораженный происшедшим, машинально разглядывал взволнованного доктора Шалека; Жюв о чем-то размышлял; инспектор Мишель, который не догадывался о всей загадочности этого преступления и не знал, что Жюв и Фандор провели ночь в этой комнате, единственный сохранял хладнокровие.

Он дернул Жюва за рукав:

– Доктора задержим? – вполголоса спросил он.

И, поскольку Жюв, охваченный мыслями, промедлил с ответом, Мишель, убежденный, что действует соответственно намерениям своего начальника, повернулся к доктору.

– Полноте, – грубо обронил он, – хватит выдумывать, говорите нам правду!..

– Правду?

– Да! Мы сыты вашей болтовней, вы скажете нам, что здесь произошло?

– Но я ничего не знаю!..

– Ну да! Вы утверждаете, что проживаете здесь один, что не знакомы с жертвой, что вы ни при чем в этом деле? А я вам говорю, что ваши детские оправдания не выдерживают никакой критики, вам не кажется?

– Но, Бога ради, поверьте, я сказал вам правду! – пролепетал бедный доктор Шалек.

– Ну а я вам заявляю, что у вас не сходится одно с другим! Невозможно, чтобы вы даже не слышали, как произошло убийство! Значит, вы нам лжете! Значит…

И поворачиваясь к Жюву, Мишель вновь, на этот раз громко, повторил вопрос:

– Ну что, под арест его?

– Господин Шалек, по-видимому, говорит правду… – тихо произнес Жюв.

Услышав, что его оправдания нашли поддержку, доктор Шалек заговорил более уверенным голосом:

– А, что я говорил! Вы верите, что я сказал вам правду, месье? Вы поможете мне?

Жюв не отвечал.

Он смотрел на Фандора и с мучительным беспокойством спрашивал себя, как ему следует поступить. Доктор Шалек по минутам изложил все, чем он занимался прошедшим вечером. Все в точности совпадало с тем, что совсем недавно видели Жюв и Фандор…

– Не приснилось же все это нам! – сказал Фандор.

Широким шагом Жюв пересек комнату и подошел к окну; раздвинув занавески, он показал Фандору следы грязи, оставшиеся на полу: это – было то место, где они, укрывшись, сидели этой ночью!

Мишель, видя, что Жюв сомневается, бурчал: «Удобным делом становится полиция! Когда начальство постоянно боится арестовать невиновного».

И, форсируя ход событий, он еще раз спросил Жюва:

– Ну что, шеф?..

В ответ Жюв лишь пожал плечами.

– Доктор, – наконец вымолвил он, – я прошу вас сегодня утром не выходить из дому. Я отправлюсь в префектуру, откуда пришлю экспертов из службы антропометрии. Необходимо также тщательно сфотографировать всю обстановку вашего кабинета. Затем я вернусь, чтобы провести более подробное расследование, и вы мне понадобитесь… Мишель, оставайтесь здесь, в распоряжении доктора Шалека!

…И, не прощаясь, Жюв увлек за собой Фандора, как в тумане спустился по лестнице и покинул этот странный дом.

– Я поражен, – сказал он, – в этом убийстве полно загадок, достойных самого Фантомаса…

Глава V
Лупар в гневе

Лупар принимал диетический завтрак из фруктов.

Не спеша поднимаясь вдоль тротуара и заглядывая в окна лавчонок, разбросанных по улице, Лупар без стеснения, с уверенностью человека, пользующегося местной славой, брал фрукты из тележек, стянув здесь пригоршню клубники, там – несколько вишен, чуть дальше – немного смородины.

Если торговец вдруг вздумывал выразить недовольство, Лупар быстро затыкал ему рот.

Сорвиголова равнодушно прошел мимо аптекаря, который вышел подышать воздухом на порог своей аптеки. Затем, словно вспомнив о чем-то, обернулся к нему.

– Как ваши дела, месье Веран? – спросил он.

– Спасибо, хорошо, а ваши?

– Тоже неплохо… Скажите, вы случайно не видели у себя мою жену?

– Мадемуазель Жозефину? – уточнил аптекарь.

– Да.

– Я не видел ее, но – аптекарь нюхом учуял, что можно будет получить заказ, – если у нее недомогание, я готов ей помочь…

Лупар резко перебил его:

– Я не об этом веду речь. Я понятия не имею, здорова она или нет, я просто так спросил вас о ней, проходя мимо… Ах, до чего вы странные люди, везде ищете, как бы извлечь прибыль…

И, оставив озадаченного этим внезапным выпадом аптекаря, разбойник пересек улицу, прошел еще немного и остановился возле кабачка «Встреча с другом».

Мамаша Косоглазка, оккупировав переднюю часть здания, раскладывала на лотках корзины со съедобными улитками.

– Не хочешь попробовать? – предложила старуха, заметив любовника Жозефины, и подкрепила свое предложение улыбкой, которую попыталась, правда безуспешно, сделать как можно любезнее.

– Подкинь мне булавку! – ответил грубо Лупар и в несколько мгновений опустошил полдюжины раковин.

– Ну как, вкусные?

Главарь бандитов равнодушно пожал плечами:

– Ничего, есть можно…

Мамаша Косоглазка согласно закивала головой, несколько секунд рассматривала Лупара, – он, вроде, был не в плохом настроении, – и решила, что сейчас благоприятный момент поговорить с ним о том, о чем она намеревалась.

– Квадрат!..

– Что, мамаша Косоглазка?

– Наклонись сюда, мне есть, что тебе сказать, но я не хочу, чтобы нас слышали.

– О чем ты хочешь поговорить?

– Ни о чем, – продолжала она, – и о многом…

– Давай валяй, только быстро!..

Но только она собралась открыть рот, как вдруг тишину разорвал грохот деревянных колесиков, гремящих по тротуару на всю округу.

Лупар повернул голову и улыбнулся.

– Поди-ка, – сказал он, – это же Автобус!

Безногий калека, летевший с большой скоростью на своей тележке, со всего размаху врезался в корзины с устрицами, на которых сверху стояли голубые тарелки, наполненные улитками.

Этот калека, стремительно спускавшийся на своем транспорте по крутым улицам, ведущим с площади Сен-Матье, за что получил среди своих прозвище Автобус, раньше работал, как говорили, машинистом на железной дороге, но потерял обе ноги в железнодорожной катастрофе. Зарегистрированный в «Общественной Благотворительности», он существовал благодаря пожертвованиям, а также чаевым, которыми весь мелкий люд квартала награждал его за самые разные услуги, что бедняга предлагал при любом подходящем случае.

Автобус подал Лупару всю в мозолях руку, которую тот пожал с надменным сочувствием.

– Автобус, – обратилась к калеке мамаша Косоглазка, мне надо бы отлучиться на пару минут, ты присмотришь пока за устрицами?

Лупар вслед за старухой вошел во владения мамаши Косоглазки, где царил настоящий хаос. Войти в квартиру можно было, только приложив определенные усилия, впрочем, как и выйти оттуда.

Как только закрылась дверь, мамаша Косоглазка тотчас же перешла к делу:

– Толстуха Эрнестин бесится, Лупар, она на тебя имеет зуб…

– Если это угрозы, – прервал старуху Лупар, – ну что ж! Я найду, как свести с ней счеты!..

Нет, толстуха Эрнестин совсем не хотела войны; она даже признавала, что Лупар в некоторой степени был прав, поскольку он самый сильный, но она была обижена, просто расстроена незаслуженным публичным оскорблением, которое ей нанес любовник Жозефины.

– Незаслуженным? Чего она в таком случае крутилась с Сапером и Нонэ?

Мамаша Косоглазка молчала.

– Как подумаю, что Эрнестин больше двух часов разглагольствовала с этими шпиками!

– Это невозможно, неужели, Сапер?

– Стукачи. Они оба из префектуры!

Старая скупщица краденого задрожала, она принялась искать в своей памяти, не проболтала ли она чего-нибудь этим типам.

– Боже мой, никому нельзя довериться, – прошептала она, – а ведь они казались порядочными людьми!

Кроме прощения, ей нужно было вымолить разрешение для Эрнестин вернуться с поднятой головой в кабачок папаши Корна.

Она принялась убеждать бандита, что Эрнестин. скорее всего, не была с ними в сговоре и она здесь ни при чем. Молчание Лупара придавало старухе смелость, и она с жаром начала защищать девушку, давно освоившую одну из древнейших профессий.

Главарь воров машинально расхаживал по комнате, рассматривая валяющиеся то там, то тут вещи мамаши Косоглазки. Вдруг он остановился и принялся внимательно разглядывать сверкающий на солнце камень, вставленный в заурядную булавку для галстука.

– Откуда у тебя это, мамаша Косоглазка?

Старуха бросила на гостя недоверчивый взгляд:

– Не тронь, Квадрат, это отдано мне на хранение!

– Ну да! – продолжал тот, не веря ни одному услышанному им слову. – Еще одна вещица, которую ты не можешь сплавить!

– Гм, – призналась скупщица краденого, – клиентура здесь действительно не та, чтобы покупать предметы роскоши.

– Ну что, – сказал Лупар, – я думаю, мы договоримся?

Он небрежно вытащил из кармана двадцатифранковый луидор и протянул его старухе, после чего осторожно взял скромную заколку с камнем, в огромной стоимости которого он не сомневался, и приколол ее к подкладке пиджака.

– Ты что, издеваешься надо мной, двадцать франков?

– Я тебе за это не дал бы и двадцати су, но так уж и быть, можешь сказать Эрнестин, что я на нее больше не сержусь!

Лупар прошел всего несколько шагов по улице Ла-Шарбоньер, как на перекрестке с улицей Шартр столкнулся с выходящим из-за угла прохожим. Присмотревшись к нему, Лупар чуть не подавился со смеху.

Хлопнув рукой по плечу человека, который остановился, как вкопанный, Лупар промолвил:

– Не может быть! Борода, это ты? – давился от смеха Лупар. – Да ты что, посмотри на себя, на кого ты похож? Да, старик, ну у тебя и прикид, давай, гони прямиком к фотографу, чтобы запечатлеть себя на память!

– Ты же мне сам сказал одеться под американца!

Лупар, недоуменно закатив глаза, ответил суровым тоном:

– Ты решительно ни на что не годишься! Да, действительно, я сказал тебе, чтобы у тебя был вид буржуа, прибывшего из-за океана, но что за барахло ты нацепил на себя? Ты же просто жалкий клоун! Нам с тобой, старина, так и влипнуть недолго! Давай, валяй переодевайся и постарайся больше не выглядеть таким задрипанным.

Расстроенный критикой своего наряда, который, по его мнению, был подобран со вкусом, Борода уже поворачивал назад, когда Лупар его вновь окликнул:

– Да, как там малыш Мимиль?

– Нормально, он с нами в деле.

– Разумеется, я знаю это. Послушай: когда пойдем на дело на набережную, ты ему подыщешь школьную форму, понятно?

– Ясно!

Он опять было дернулся, чтобы уйти, но Лупар его задержал:

– Подожди еще. Что с другим делом?

– В ночь с субботы на воскресенье.

– Этого типа легко узнать?

Заметив удивленный вид Бороды, Лупар раздраженно добавил:

– Черт возьми, я спрашиваю это не для себя, ребята легко его вычислят?

– Невозможно ошибиться: здоровый как дуб, бородка веером вокруг забавной башки, короче говоря, такого трудно спутать с кем-нибудь…

– Идиот! – сказал Лупар. – Тише, этого достаточно.

Лупар пальцем дотронулся до руки Бороды:

– Билеты первого класса для всех…

– Сколько нас будет?

– Пять или шесть…

– С дамами?

– Нет, только моя милочка… но поверь мне, скучать нам не придется!

И закончив на этом разговор, Лупар продолжал свой путь. Некоторое время спустя он остановился возле второго по счету дома на улице Гут-Д'ор, вполне приличного, можно даже сказать элегантного, на лестнице парадного которого лежал красивый широкий ковер.

Он вошел в дом. Проходя мимо комнаты консьержки, Лупар крикнул:

– Я к Жозефине.

Поднявшись на шестой этаж, Лупар постучал в дверь напротив лестницы. Никто не ответил. Подождав, он постучал еще раз. Но и вторая попытка была напрасной. Тишина за дверью начала выводить Лупара из себя.

Уже полгода, как Жозефина, смазливая уличная проститутка Бельвиля, была любовницей Лупара. Он познакомился с ней на одном из тех балов, которые устраиваются во время народных гуляний в предместье. Жозефина показалась Лупару очень соблазнительной и грациозной, и он не замедлил завладеть этим роскошным цветком.

По правде говоря, Жозефина не могла пожаловаться на поведение своего любовника и хотя тот иногда требовал от нее слепого подчинения, но все же никогда не третировал ее с той жестокой грубостью, которая отличает большинство его собратьев. Но, с другой стороны, конечно, если у Жозефины до этого возникали мысли начать жить честно и по совести, то сейчас, когда она встретила Лупара, с ними нужно было расстаться.

Она не могла не знать, что тот не брезгует кражей, может пойти на разбой или что-то более серьезное ради возможности жить на широкую ногу.

Кто знает, может, Жозефина при других обстоятельствах была бы добропорядочной женой и матерью? Но жизнь ее повернулась по-другому. Она стала любовницей главаря банды, от чего, впрочем, испытывала определенную гордость.

После третьей попытки Лупар, теряя терпение, изо всей силы ударил дверь плечом.

Комната Жозефины оказалась пустой!

Любовник не мог сдержать возглас удивления.

– Черт возьми! – вскрикнул он. – Что-то здесь не то! Эй, Жозефина!

На шум выламываемой двери из соседних квартир вынырнули головы обитателей дома. Они привыкли к шуму и ссорам, в которые вмешивались очень редко, но все равно каждый раз, когда возникал новый скандал, всем было любопытно узнать о его подробностях!

Несколько женщин заговорили между собой, обсуждая происходящее, и Лупар узнал по голосу госпожу Гинон, надомную швею, имевшую семерых детей, которых Лупар уже давно грозил выбросить за ноги через окно, если они будут шуметь, когда он приходит на ночь к своей возлюбленной.

– Где Жозефина? – зарычал Лупар, уставившись на побелевшую от страха швею.

– Но, – запинаясь, ответила та, – я не могу вам ничем помочь, я не знаю, где она, господин Лупар. Вчера вечером она ужинала вместе с нами. Потом, как мне сказали, она ушла.

– Ушла? Куда?

– Но я не знаю, не знаю! Это Жюли мне все рассказала…

На лестнице показалось широкое лицо, все усыпанное веснушками и наполовину закрытое взлохмаченными, нечесаными волосами.

Лупар бросил взгляд на подходившую девушку:

– Ну валяй, рассказывай, что там произошло?

Жюли не была такой пугливой, как госпожа Гинон, и принялась объяснять.

Все очень просто, она возвращалась к себе около четырех часов утра и услышала стоны в квартире Жозефины. Она пошла взглянуть на нее и увидела, что Жозефина вся разрывается от боли, словно она…

– Словно она что?

– Отравилась!

– Ну, а ты что?

– А что, я ничего. Я спокойно свалила оттуда, но тут проходила Кокетка и вмешалась…

– Где Кокетка? – загремел Лупар.

Кокетка уже несколько минут слушала разговор, предусмотрительно спрятавшись за слегка приоткрытой дверью; ее квартира находилась в глубине коридора, дальше всех от той, где жила Жозефина.

Кокетке уже давно перевалило за пятьдесят. Без стеснения она подошла вплотную к Лупару, оглядела его своим бесстыжим взглядом и дыша ему прямо в лицо, спросила, дожевывая кусок колбасы:

– Ну, чего? Что сделала, то сделала…

– Где Жозефина?

– В Ларибуазе, палата 22, если тебе так интересно.

Лупара обуяла ярость.

А, эти бабы! Вечно они суют нос туда, куда их не просят! Черт! Поднять панику из-за пустяка, из-за несварения желудка! Как, отправить Жозефину среди ночи в больницу, не спросив разрешения у него, у Лупара? Тем более, что у Жозефины здоровье на зависть другим…

– Значит, не совсем, раз тубибы не отпустили ее из больницы?

Разъяренный, Лупар поднял кулак, чтобы опустить его на тощий затылок старой проститутки, но та тут же оглушила весь дом визгами:

– На помощь! Убивают!

В ужасе госпожа Гинон исчезла в своей комнате.

Но Лупар, внезапно успокоившись, плюнул и, ругаясь, сбежал по лестнице на улицу.

Несколько минут спустя Лупар, промчавшись на одном дыхании расстояние от дома Жозефины до кабачка папаши Корна, уже сидел в компании с хозяином заведения и обсуждал с ним, что можно сделать в сложившейся ситуации.

– Ты же знаешь, старина, – говорил Корн, – сегодня посещение больных запрещено, ничего не поделаешь, тебе придется подождать до завтра, а после обеда ты сможешь спокойно пройти в больницу. Стаканчик смородиновой, Лупар?

– Проклятье! Дай мне бумаги для письма!..

Лупар устроился за тем же самым столом, где несколько дней тому назад продиктовал своей любовнице странное и загадочное письмо, предназначенное полицейскому Жюву. Нацарапав каракули на клочке бумаги, он окликнул безногого калеку, отдыхавшего рядом с мамашей Косоглазкой посреди ее корзин с устрицами и тарелок с улитками.

– Автобус, – приказал он, – катись с этой писулькой в Ларибуаз, только быстро, а когда вернешься, я проставлю тебе стаканчик.

В это время уличный газетчик, мелькнувший мимо, весь взмыленный после долгого бега, закричал во все горло:

– Покупайте «Капиталь»! Специальный выпуск! Необычное и загадочное преступление в квартале Фрошо. Убита женщина!

– Квадрат, купим газету? – предложил хозяин пивной.

– Начхать мне на газеты! – сказал Лупар. – Я знаю, в чем там дело…

– Ох-ох-ох! – изумился папаша Корн. – Как? Уже?..