Текст книги "Битва с боярами"

Петер Хакс
Битва с боярами

© Peter Hacks, 1968

© Перевод. Э.В. Венгерова, 2013

© Агентство ФТМ, Лтд., 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Действующие лица

Рюрик, князь Новгородский

Вадим, боярин

Рамида, его дочь

Вигор, его родич, в свите Рюрика

Пренест, купец

Верховный жрец

Новгородское вече

Сад при доме Вадима у городской стены Новгорода, на заднем плане каменный мост через Волхов. Первое действие происходит ночью, остальные – в течение следующего дня. Год 862.

Действие первое

1

Вигор, Пренест

Пренест. Это очень странная сходка, уважаемый. Вы говорите, что изгнанный из города Вадим просил вас пригласить меня глубокой ночью в сад у его дома?

Вигор. Так сказано в его письме.

Пренест. Да ведь этот сад, как я вижу, тянется вдоль всего городского вала.

Вигор. Да, вот калитка.

Пренест. А сам-то Вадим будет?

Вигор. Будут только вы, я и он.

Пренест. Надеюсь, тут нет умысла на нашего князя?

Вигор. Напротив. Мы делаем Рюрику величайшее одолжение.

Пренест. Вряд ли я достоин такой чести. Прежде чем доблестный Вадим торжественно возвратится в родной город, я посмею лишь поклониться ему в ноги.

Вигор. Нет, это он желает поклониться вам в ноги.

Пренест. Мне?

Вигор. Новгородскому вечу.

Пренест. В Новгороде больше нет никакого веча, разве что одна видимость.

Вигор. Воевода ничего не знает. Он мнит себя сосланным врагом народа, отсюда и вся таинственность. Мы, вече, отправили его в изгнание за мятеж и посягательство на княжеский венец. А теперь у нас есть благороднейший из князей, рус Рюрик. В Новгороде установлена и освящена княжеская власть. Вадим же полагает, что нуждается в нашем прощении.

Пренест. Рюрик женится на Рамиде, дочери Вадима.

Вигор. Да, Вадим получит то, чего хотел. Он хотел быть князем и станет теперь отцом княгини. Он хотел стать предком новгородских князей, так оно и будет. Воевода ни о чем не знает, и нам надлежит рассказать ему обо всех радостных переменах в его судьбе. – Кажется, я слышу шаги.

Из первого проулка на авансцену выходит Вадим.

2

Вигор, Пренест, Вадим

Вадим (целует землю). Отечество! Прими поцелуй раскаяния от твоего сына.

Пренест. Это великий жест. Он всегда умел сильно выражаться.

Вадим. Вигор, вы уважили мою просьбу. Обнимите же вашего недостойного родича.

Вигор. Добро пожаловать, воевода.

Вадим. Пренест, когда-то мы были врагами, но врагами честными. Станемте друзьями. Я принял ваш приговор. Не говорю, что я желал стать князем, но положение было таково, что я мог бы этого желать. Клянусь, я не честолюбив, хотя, может быть, и не лишен честолюбия, леший его знает. Неважно, что я замышлял и чего не замышлял. Ваш приговор, Пренест, не был безосновательным. Три года ссылки, проведенные на болотах, очистили мою душу. Я более не преступник, коего вы поделом выгнали из города. Прошу вас вступиться за меня на вече, чтобы оно милостиво приняло другого человека, каким я ныне стал.

Пренест. На вече? Но почему именно на вече?

Вигор. Он ничего не знает.

Пренест. Почему, великий Вадим, вы созвали нас ночью в вашем саду?

Вадим. А почему бы и не в моем саду?

Пренест. Я порвал свой лучший кафтан.

Вадим. Зацепившись за остролист?

Пренест. Не могу сказать. Я заплутал.

Вадим. Или за шиповник?

Пренест. Я не слишком разбираюсь в растениях.

Вадим. Весь сад – сплошные шипы. Как и семейство, которое здесь живет.

Вигор. Пренест хочет сказать, что вы могли бы открыто въехать в ворота средь белого дня, а не пролезать крадучись через пролом под покровом ночи.

Вадим. Я дерзнул надеяться на вашу снисходительность, но вы добры ко мне более, чем я заслуживаю.

Вигор. Вы – доблестный сын Новгорода.

Вадим. Пока еще я изгнанник.

Вигор. Вы помилованы.

Вадим. Я помилован?

Вигор. Трижды.

Вадим. Неужто соотечественники снизошли к моим униженным просьбам?

Пренест. С радостью, господин Вадим, и с великой охотой.

Вадим. Почему я об этом не знаю?

Пренест. Не знаю.

Вигор. Помните, как обстояли дела три года назад?

Пренест. При князе Гостомысле.

Вадим. Вот был тюфяк!

Вигор. Да уж, не обременял нас своей властью.

Вадим. Отчего и настала смута.

Вигор. Правило вече.

Вадим. Правили вы.

Пренест. Да, правил народ.

Вадим. Согласен, правила чернь.

Пренест. Вы подняли мятеж, чтобы стать князем.

Вадим. Цель была ложной. Но мятеж был поднят ради установления порядка.

Пренест. Боярского порядка.

Вигор. Пренест прав. Вы задели слишком многих, дружину князя и купечество. Да и большинство бояр опасалось единоличной власти. Вече приговорило вас к изгнанию. Вам пришлось подчиниться. Это было неизбежно.

Вадим. Я не забыл, что и вы голосовали против меня.

Вигор. Верно, не люблю крайностей. Но я все-таки спас вашу жизнь, родич. Я направил вас воеводой в дальнюю крепость на северо-востоке. Это было скорее почетным назначением, чем наказанием.

Вадим. Неужто? Запрет возвращаться, бессрочная ссылка – это почет?

Вигор. Так ведь с того света вообще никто не возвращается.

Вадим. Где вам понять, чего я натерпелся. Лед да комары, а в тундре полно дикарей.

Вигор. Угодно вам, чтобы я продолжал?

Вадим. Прошу покорно.

Вигор. С тех пор, до самой смерти Гостомысла, в Новгороде правило вече.

Пренест. Царил застой и разномыслие.

Вигор. Говоря по правде, это были не лучшие времена для Новгорода. Так вот, Гостомысл, наконец, умирает, и, представьте себе, на смертном одре этот бессильный седовласый старец впервые в жизни обретает мужество и назначает преемника, которому передает свои полномочия.

Вадим. Он оставляет вам в наследство оковы, которые не посмел наложить сам.

Вигор. Именно так.

Вадим. Он завещает княжение?

Вигор. Да.

Вадим. Кому?

Вигор. Начальнику своей дружины. Русу из Швеции.

Вадим. Его имя?

Вигор. Рюрик.

Вадим. Что с ним сталось?

Вигор. Он все еще князь.

Вадим. Неужто вече его признало?

Вигор. Он был смелым воином.

Пренест. И за ним стояла дружина русов.

Вигор. Завещание Гостомысла давало ему как бы законные права.

Пренест. Он ловок. Кое-кто из подданных его не отвергает.

Вигор. По правде говоря, вече устало от своих раздоров.

Пренест. Да, мы сами себе опротивели.

Вигор. Рюрик восстановил согласие и взаимодействие и княжит теперь к удовольствию всех сословий.

Вадим. А вечный ропот новгородский? Вы говорите, он умолк?

Вигор. Как ни странно, мы все ладим друг с другом.

Вадим. Как же он справляется с вечем?

Вигор. Как?

Пренест. Да, как?

Вигор. Совещание, когда мы признали его князем…

Вадим. Ну?

Вигор. Откровенно говоря, было последним.

Вадим. Последним? Для веча?

Вигор. Да вроде бы так. А вас он, короче говоря, помиловал.

Вадим. Этот рус?

Вигор. Да.

Вадим. Чужестранец из Швеции?

Вигор. Именно.

Вадим. Помиловал меня?

Вигор. Ему срочно необходимо ваше присутствие.

Вадим. Значит, по-вашему, теперь все в порядке?

Вигор. В общем, да.

Вадим. А где, рабы, ваша свобода?

Пренест. Рюрик дает нам много свободы. Он княжит вроде бы обходительно. Теперь Новгород не требует от своих жителей добродетелей, зато дарит разные удобства.

Вадим. Свободой не торгуют. Эти умолявшие о защите норманны, называющие себя русами, эта орда, которую мы впустили в вольный город, возомнили себя хозяевами. Новгород подчинился пришлому нищему наемнику.

Пренест. Говорят, у себя в Швеции он занимает очень высокое положение.

Вадим. Здесь он никто.

Вигор. Возможно, потому его и выбрали. Он не принадлежит ни к какому сословию. Он – никто, значит, не враг никому.

Вадим. Да, целуй свое ярмо. Если уж я – самый родовитый из всех, считаю себя недостойным единоличного княжения, неужто какой-то северный варвар, какой-то рус, должен корчить из себя тирана? Я думал, что бежал с комариного болота, а угодил в город, где люди хуже пискливых комаров. Новгород, владыка Севера, подчиняется только закону и дает законы всем восточным народам. Никто не в праве навязывать Новгороду свою единоличную волю. А кто склоняется перед хозяином, тот ничем не лучше раба.

Пренест. И мы имеем любовь к отечеству.

Вадим. Пустые словеса, торгаш. С каких пор у рабов есть отечество?

Вигор. И мы оплакиваем утраченные права Новгорода.

Вадим. Хорошо сказано, Вигор. Что же ты оплакиваешь, верный пес? Плачут бабы. Мужчины сражаются.

Вигор. Вадим, вы возвратились не для того, чтобы во второй раз сразиться с Новгородом.

Вадим. Да, я возвратился, чтобы подчиниться черни. Но вот я узнаю о неслыханном позоре, о том, что чернь торгует свободой. Что ж, друзья, время не терпит. Назовите вашу цену. Завтра мы поднимаем мятеж.

Вигор. Мы?

Вадим. Да, чернь и я.

Пренест. Нельзя вот так сразу изменять свое мнение.

Вадим. Можно. Я же его изменил.

Пренест. Вы очень решительный человек.

Вадим. Не о том речь. Вы должны не изменить, а заново обрести свое собственное мнение. Свобода у вас в крови. Вы впитали ее с молоком ваших новгородских матерей. Не требуется никакой решительности, чтобы признать свои убеждения.

Пренест. Да, будь я проклят! Три года назад я расправился с вами, Вадим. Расправлюсь и с Рюриком. Легко.

Вадим. Вот это мне по нраву, парень.

Вигор. Давно у нас не было гражданской войны. Признаюсь, мне уж как-то ее не хватает.

Вадим. Мы – заговорщики?

Вигор. Мы – заговорщики.

Вадим. По рукам, Новгород.

Вигор. Верность за верность.

Пренест. Один за всех, все за одного. Вот только со средствами у нас туговато. И с внешними, и с внутренними.

Вадим. Я не сам по себе. В чаще леса спрятана моя победоносная дружина. Никто о ней не знает и не узнает, пока в стенах Новгорода не грянет ее боевой клич, пока над Волховом не поплывет кровавый туман.

Вигор. Почему вы спрятали ее в лесу?

Вадим. На тот случай, если бы вы меня не простили.

Вигор. Значит, против нас?

Вадим. Верно, но теперь ради вас. Ради того, чтобы возвести на престол Новгорода свободу, чтобы пасть пред нею наземь, целовать подол ее плаща и подвергнуть каждое из моих деяний ее суду. Едемте со мной, Вигор, в лес, к моим ратникам. Темная чаща укроет нас от предательского рассвета. Обсудим, как собрать сторонников и отвратить от Рюрика его варягов. Но прежде оставьте меня наедине с Пренестом.

3

Вадим, Пренест

Вадим. Вы торгуете кожей, Пренест?

Пренест. Верно, господин Вадим. Я – Пренест, кожа и шкуры.

Вадим. Вывозите меха за границу?

Пренест. Беличьи шкурки, в основном, в Германию.

Вадим. На что меняетесь в Германии?

Пренест. Оружие и пиво.

Вадим. Ночью вам надлежит взбунтовать граждан и привлечь их к участию в перевороте. Это мое вам задание.

Пренест. Продать согражданам помышления о свободе.

Вадим. Как беличьи шкурки?

Пренест. Да, есть у меня такой дар.

Вадим. Я доверяю вам. Настолько, что отдаю за вас мою дочь Рамиду. Она – самая красивая девушка Новгорода и самая добродетельная. Вся в меня. Даже цари добивались чести породниться со мной, но простая моя душа не приняла в сыновья самодержца. Я – новгородский гражданин и хочу зятя – новгородского гражданина.

Пренест. Щедрое вознаграждение.

Вадим. И священный дар. Отдаю вам в залог свою кровь, ибо вы отдаете мне в залог вашу. Не скромничайте, Пренест, вы заслужите свою невесту. А вот и Вигор.

4

Вадим, Вигор, Пренест

Вадим. Мы с Пренестом решили вновь сойтись на этом месте перед заходом солнца.

Пренест. Приходите и вы, непременно. До встречи. (Уходит.) Ох!

Вадим. Что с вами, Пренест?

Пренест. Кустарник колючий. Шипы.

Вадим. Ивняк. (Пренест уходит.)

5

Вадим, Вигор

Вадим. Приходится работать с такими людьми.

Вигор. Он кому угодно заговорит зубы. Эта крыса – лев красноречия.

Вадим. Вигор, друг по крови, соратник мой, дабы еще крепче сковать наши сердца, избираю вас, родич, моим сыном. Придя к власти, я тотчас женю вас на Рамиде. Ее прекрасный облик – отражение моей души. Она как я. Я вижу, вам не терпится вступить в бой. Идемте же.

Вигор. Рамида?

Вадим. Отчего вы не следуете за мной?

Вигор. Рамида уже дала обещание Рюрику.

Вадим. Моя дочь? Дала обещание этому русу?

Вигор. Они дали друг другу слово, насколько дочь может это сделать в отсутствие отца.

Вадим. Я вовремя вернулся.

Действие второе

1

Рюрик, Рамида

Рюрик. Любимая моя!

Рамида. Как вы сегодня прытки, князь.

Рюрик. Разве я не всегда люблю вас?

Рамида. Надеюсь. Однако вы не всегда это показываете.

Рюрик. Просто мне хорошо с тобой.

Рамида. А мне худо.

Рюрик. Худо? Со мной?

Рамида. Вы, князь, держитесь на расстоянии либо невыносимо далеком, либо невыносимо близком.

Рюрик. Вы – самая целомудренная из девушек.

Рамида. Как может девушка быть более или менее целомудренной?

Рюрик. Я хотел сказать, незамужняя.

Рамида. Вам, значит, все едино: девушка, невинная, незамужняя?

Рюрик. К чему эта изворотливость? Разве мы – не пара?

Рамида. Мы – не пара. Будь мы парой, я бы об этом знала.

Рюрик. Вы намекаете на нашу женитьбу?

Рамида. Да, и на то, что с ней связано.

Рюрик. Я принес известие, которое позволяет нам некоторую близость.

Рамида. Какое же известие вы принесли, князь?

Рюрик. Наша женитьба – дело почти решенное. Приезжает Вадим, ваш отец.

Рамида. И это все, что вам известно?

Рюрик. Вы недовольны?

Рамида. Я тронута, что теперь у вас есть позволение на дерзость.

Рюрик. Что-то вы сегодня не в духе.

Рамида. Да.

Рюрик. Почему?

Рамида. Вчера было вчера, а завтра будет завтра, вот почему.

Рюрик. Это известие обещает нам все счастье, какого мы желали.

Рамида. К чему нам счастливые известия? Поверьте, если все ваше счастье заключается в любви ко мне, то нет человека счастливее вас.

Рюрик. Так насладимся же этим часом. Мне сообщили, что ваш отец остановился в окрестностях города. Его приезд обрадует отечество, а нас – если честно признаться в своем себялюбии – больше всех. Кажется, он узнал, наконец, о помиловании.

Рамида. Откуда вы взяли, что он узнал о нем теперь, а не раньше?

Рюрик. Когда князь пишет: «Все прощено, даю в том слово», разве не бросится каждый в его объятья?

Рамида. Не каждый.

Рюрик. Не понимаю.

Рамида. Вот за это я вас и люблю. Сплошь и рядом прощение, подтвержденное княжеским словом, просто западня.

Рюрик. Но князья не могут нарушать свое слово.

Рамида. Некоторые могут.

Рюрик. Я трижды посылал к нему гонцов с позволением вернуться. Трижды. Он не возвращался. Возможно, гонцов погубили в тундре пурга или волки. Вместо него в Новгород прибыли посланцы чрезвычайно опасного народа – вессов.

Рамида. Кто они?

Рюрик. Болотные финны. Они сообщили, что Вадим покорил их, и принесли дань: рога единорога, зубы мамонта и довольно много золота. Так что на своем далеком воеводстве Вадим неожиданно одержал потрясающую победу. Все чаяли его скорого появления. Но он все не возвращался. И только сегодня я, наконец, смогу прижать его к груди, как отца.

Рамида. А где его дружина?

Рюрик. Он привел ее с собой.

Рамида. Да, без нее он не любит выезжать.

Рюрик. Странно, что он скрыл ее в лесной чаще.

Рамида. Да, он осторожен.

Рюрик. На то он и воевода.

Рамида. Берите пример.

Рюрик. Я рад, что ожидание закончится. После стольких лет. Наконец-то я – полновластный государь.

Рамида. Наконец-то вы полновластный – кто?

Рюрик. Терпеть не могу, когда кого-то нет под рукой. Или владеть полновластно, или не владеть вовсе. Среди тех, кого я подчинил, не хватает гордого Вадима, его княжеского духа. Лишь отныне я – владыка Новгорода.

Рамида. И супруг Рамиды, разве не так?

Рюрик. Так. И я был прав, когда не спешил с нашей свадьбой.

Рамида. Вы были правы три года. Это страшно долго, друг мой.

Рюрик. Я чуть было не женился на вас без благословения вашего отца.

Рамида. Лучше бы женились.

Рюрик. Поймите же, это было невозможно. Тот, кто хочет править, должен приносить жертвы предрассудкам.

Рамида. Я принесла им величайшую жертву.

Рюрик. Я – еще большую.

Рамида. Как? Вы любите меня больше, чем я – вас?

Рюрик. Это само собой. Но дело в том, что князю очень трудно оставаться холостым. Все ждут, что он женится. Он упрочивает свою власть только как основатель княжеского рода. И ради вас я отложил исполнение такого срочного дела.

Рамида. Вы, значит, были настолько любезны, что не женились на другой? Должна ли я считать это высшим проявлением вашей любви?

Рюрик. В каком-то смысле. Теперь Вадим станет моим тестем. На такую награду он не рассчитывал.

Рамида. Вы считаете меня чем-то вроде почетной награды?

Рюрик. Я рассуждаю с его точки зрения.

Рамида. Жаль, что не с моей.

Рюрик. Вы уверены, что и вы любите меня не только за мой княжеский венец? Хотя бы немного?

Рамида. Если бы кто-то, сияя на престоле вселенной, предложил мне венец и державу в обмен за любовь, но его не избрало бы мое сердце, я высмеяла бы его со всеми державами и венцами.

Рюрик. Понимаю. Так любят в Новгороде.

Рамида. Да, я из вольного города. Меня еще ребенком отец брал с собой на вече. В четыре года я играла в вече с другими детьми и произносила великолепные речи.

Рюрик. И они пользовались успехом?

Рамида. Всегда. Если мною не восхищались, я устраивала им взбучку.

Рюрик. И со всеми справлялись?

Рамида. Я была сильной девочкой.

Рюрик. То есть любили вольность.

Рамида. Душой и телом.

Рюрик. Вы любите князя, будучи республиканкой? Как вы это сочетаете?

Рамида. А так, что я готова убить этого князя.

Рюрик. Вы были влюблены в вашего отца?

Рамида. Конечно. Я часто представляла себе, что ему при мне отрубают голову. Но если мне отдают приказ, я его ни за что не выполню.

Рюрик. Приказываю вам выйти за меня замуж.

Рамида (надолго задумывается). Старый дурень.

Рюрик. У меня много дел. Нужно проверить известие о Вадиме и подготовить встречу.

Рамида. Чем от вас пахнет сегодня, мой князь? Мужчины всегда чем-то пахнут, кожей или кровью. О, да это чернила.

Рюрик. Вы меня проводите?

Рамида. Насколько позволяют приличия. (Оба уходят.)

Входят Вадим и Пренест.

2

Вадим, Пренест

Вадим. Это и есть тот человек, который не постыдился отнять у ссыльного старика последнее достояние?

Пренест. Уверяю вас, он испытывает к вам большое почтение.

Вадим. Испытает еще большее. Откуда ему известно, где моя дружина? Рамида возвращается. Идемте к ней. Сообщите ей обо мне. Я не хочу застать ее врасплох.

Рамида

3

Пренест, Рамида

Рамида. Господин Пренест? Вы – у меня в саду?

Пренест. Я здесь не ко двору, боярышня?

Рамида. Я сказала лишь, что вы не имеете права здесь находиться.

Пренест. Пока еще.

Рамида. Пока еще?

Пренест. Но я нахожусь здесь как посланец того, кто имеет на это полное право.

Рамида. Это право имеет лишь Рюрик, наш князь.

Пренест. Не пугайтесь, боярышня. Вот идет ваш отец, господин Вадим.

4

Пренест, Рамида, Вадим

Пренест. Ваша дочь, господин Вадим.

Вадим. Сударыня, я вас не знаю, но мне говорят, что вы – моя дочь.

Рамида. Вероятно. Ведь мне говорят, что вы – мой отец.

Вадим. Что бы ни говорили, так оно и есть.

Рамида. К вашим услугам, отец.

Вадим. Говорят, мои дела плохи.

Рамида. Какие дела?

Вадим. У меня в доме не осталось ни стыда, ни совести. У меня в доме творится блуд и бесчестие моего доброго имени и всего святого.

Рамида. Что я должна на это ответить?

Вадим. Я ни о чем не спрашивал, так что и отвечать нечего.

Рамида. Вижу, для этой встречи вы скопили всю свою отеческую любовь за три года.

Вадим. Я не могу вас любить. Но могу вам приказать. И наказать по заслугам.

Рамида. Наказать? За какую вину?

Вадим. За ваш грех. Я видел, как этот спесивый изверг покидал сад моего собственного честного дома.

Рамида. Если грешно почитать спасителя своих сограждан, тогда, сударь, я очень грешна. И если недостойно дочери принимать того, кто ожидает вас как отца, тогда я самая недостойная из дочерей.

Вадим. Как отца? Ха.

Рамида. Да, он слышал о вас добрые слова и склонен к легковерию.

Вадим. Боюсь, Пренест, что моя убеленная сединой…

Рамида. Дурья башка.

Вадим. Вас, боярышня, не просим подсказывать.

Рамида. По правде говоря, выглядите вы скверно.

Вадим. Постарел.

Рамида. Постарел и спятил. Морщины и воспаленные глаза могут казаться прекрасными и вызывать почтение, но горе старику, забывшему о своем достоинстве. Противный вы старик.

Вадим. Ты осуждаешь поведение своего отца?

Рамида. Полно, отец. Образумьтесь. Мы, новгородцы, осуждаем всех и вся.

Вадим. У меня мало времени, а вы облегчаете мне задачу прекратить наш разговор.

Рамида. А брови у вас топорщатся. Как турьи рога.

Вадим. Вы клялись повиноваться мне во всем, чего бы я ни потребовал.

Рамида. Клянусь, я свой долг исполняю.

Вадим. Ваш долг – исполнять мои приказы.

Рамида. Если так, я подчинюсь.

Вадим. В этом доме жили три поколения свободных людей.

Рамида. Почему же вы лишаете меня свободы?

Вадим. Я запрещаю вам всякие сношения с этим врагом отечества Рюриком. Клянитесь, что возьмете в супруги любого, кого назначу я.

Рамида. Нет. (Уходит.)

5

Пренест, Вадим

Вадим. Докладывайте. Что отвечает Новгород?

Пренест. В общем, я нашел путь к их сердцам.

Вадим. Отлично.

Пренест. Я отправился к тем, кто пользуется влиянием и чья гордость ропщет против единовластия. В глубине их молчания таятся молнии гнева. Я сказал: Прежде наш вольный город был владыкой, царем царей. Он взрастил больше великих мужей, чем найдется престолов на всем Севере. Ныне наша вольность погибла, и с нею померк весь ваш блеск. Но вот приближается со своей дружиной Вадим, он отмстит наглецу, отупляющему вас медом своего лицемерия. Некоторые возражали, что, дескать, Рюрик добр. А я им на это: Да, Рюрик добр.

Вадим. Что? Рюрик – добр?

Пренест. Погодите, так оно умнее. Рюрик справедлив? Да, справедлив.

Вадим. Что?

Пренест. Рюрик хорош собой? Да. Сейчас поймете, господин Вадим, так было нужно, для убедительности. Вы – товар, который я продаю, и не товару меня учить, как его продавать. Но, говорю, доброта Рюрика, справедливость Рюрика, красота Рюрика – все это ничего не стоит, поскольку Рюрик – самодержец. За этим самодержцем последуют другие, не такие добрые, не такие справедливые, не такие красивые. Сегодня Рюрик уважает законы. А другой потом их растопчет. Рюрик добродетелен в своем княжеском плаще. Но само самодержавие – уже порочно. Вспомните, соотечественники, всех властителей во все времена во всей вселенной. Никому из них не удалось надолго сочетать богоравную власть и человеческую слабость. В лице витязя, который вами правит, вы должны уничтожить убийц, идущих ему на смену.

Вадим. Довольно. Меня убеждать не нужно.

Пренест. Так я им и сказал.

Вадим. Весьма красноречиво.

Пренест. Спасибо, господин Вадим, бывают обстоятельства, когда моими устами вещает дух вольности. Тогда меня не удержать. Уже сегодня, говорю, происходят вещи, вызывающие печальные предчувс твия. На кого, говорю, опирается его власть? На знатных бояр, которых мы знаем и с которыми состоим в родстве? Нет! На его личную охрану, на дружину этих русов, варягов без роду и племени. Нет у них ни имени, ни имения, разве что награбленное на войне. Они носят доспехи побежденных, ведь им не на что купить свои собственные, по одному его знаку эти вороги без колебаний бросятся на любого, хоть бы и на нас, исконных новгородцев. Неужто вы хотите, говорю, такого ига? И тут они все как один взвыли вслед за мной: Идемте и пронзим грудь самодержца!

Вадим. Ловко, ничего не скажешь.

Пренест. Ух, как их проняло! Мои слова стояли за их порывом, как темнота за пламенем. Мужчины и женщины…

Вадим. И женщины?

Пренест. Три, господин Вадим. Три благословенные боярыни. Госпожа Варвара, искусница, вышивает языческие узоры на византийский манер; госпожа Вера, повивальная бабка, и госпожа Фрейя, знахарка. Новгород почитает их, они еще большие ненавистницы самодержавия, чем мужчины. Собрание быстро накаляется, закипает, как лава в кратере, ст учат сердца, в коих вот-вот громыхнут раскаты грома, пылают лица, из коих вот-вот неумолимо сверкнет молния свободы, ропот переходит в буйство, обнажаются мечи. Я кричу: Стойте! А они: Нечего ждать! А я: Час еще не пробил!

Вадим. Отличная работа. Доложите, чем кончился крик.

Из первого проулка появляется Вигор. Останавливается за кулисой.

Пренест. Сегодня в полдень Рюрик отправится на вече. Двадцать три выборных встретят его на пороге, скрывая под плащами мечи.

Вадим. Эти господа, о которых речь, представляют торговый конец?

Пренест. Да, они представляют Новгород.

Вадим. Признайтесь, что готовя покушение на Рюрика, вы хотите обойти Вигора. Ведь когда княжеский престол, эта страшная угроза нашей свободе, рассыплется в прах, Вигор станет вашим противником.

Пренест. Нехорошо, когда ратники проливают кровь тех, кого вроде бы должны спасать.

Вадим. И нехорошо, и хорошо. Впрочем, Вигор – самый подходящий человек для мелких подлостей. Это и понятно, он льстец и хитрец, доблестный вояка в сафьяновых сапогах. Хорошо бы сделать дело без этого тихого полковника. (Про себя.) Начнется резня, начнется резня. Но лучше бы после смерти Рюрика. Живой он нам ни к чему. – По рукам, Пренест, обойдемся без Вигора. Вы заслужили Рамиду.

Пренест. А Рамида пойдет за меня?

Вадим. Что за вопрос!

Пренест. Я не уверен, что она меня хочет.

Вадим. Разумеется, она хочет.

Пренест. Некоторые обороты речи в ее устах звучали своевольно.

Вадим. Я отдаю ее вам как цену свободы. Уж как-нибудь я смогу ее принудить. (Оскорбленный Вигор шелестом листьев выдает свое присутствие.) Тихо. Там Вигор.

6

Пренест, Вадим, Вигор

Вигор. Дружина готовится к вторжению. Многие бояре, стоявшие за Рюрика, переметнулись к нашим.

Вадим. Хорошо бы все.

Вигор. То-то и оно, что не все.

Вадим. Достаточно многих. Вы оба выполнили свой долг и сделали даже больше. Будете вознаграждены по заслугам, каждый получит обещанное. Пренест вызвал брожение среди граждан. Помнится, его товар – пиво и оружие, так? Может, не столько оружие, сколько пиво? Такое недовольство – как пивная пена. А пену нужно сдувать быстро. Сколько уж государств погибло от этой пены.

Они расходятся в разные стороны, Вадим с Вигором – в первый проулок.