Текст книги "Несколько слов"

Несколько слов
Петр Баранов

© Петр Баранов, 2023

ISBN 978-5-0059-4926-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПИСЬМО

мысленно разговор с тобой начинаю со слов «не знаю…»

песни твои до сих пор напеваю

в этой смеси вранья и гитар фанерных

ты была ученицей из самых первых

нет, разумеется, не моей ученицей

у меня твой блокнот листая его страницы

я мечтал при этом совсем о других бабах

но духи покупал вспоминая про этот запах

не понимаю зачем выяснять заочно

то чего не было ни днём ни ночью

мы и за руки-то держались на этом свете

один раз на углу ильинской и кароя лигети

ты мне сказала твои запылились туфли

щёткой бархоткой ли рукавом куртки

сможешь стереть то что проникло в поры

то есть весь этот азиатский город

это вера твоя это твоя порода

ты навечно в вельветовых джинсах риорда

и теперь когда свет другой за окном маячит

я надеюсь раньше сыграю в ящик

ЧАСЫ

 
стихотворение это такая бесполезная вещь
вроде наручных часов
оно тикает на запястье
оно светится в темноте
иногда оно показывает
насколько быстро ты бежишь
а иногда —
чего вообще ты стоишь
но оценка нужна часам
только если вы их продаёте
вы продавали что-нибудь на авито?
каждый скажет
что ваши котлы дешёвка
уж лучше их подарить
 

ВИНО И ДУХИ

почему так похожи

флаконы духов и бухла

почему так притёрты их пробки

и от взглядов досужих

их скрыты тела

красотою картонной коробки?

потому что они умножают стократ

незаметный быть может другим аромат

твоих слов и вечернего платья

потому их упрятать хотят взаперти

продают с неохотою до десяти

предают их публично проклятью

ЭДЕЛЬВЕЙС

 
Дочь Шмуэля Вейса красотка Эдель
Служить поступила в Цахал
Глядел на неё сквозь винтовочный цейс
Какой-то еврейский нахал
 
 
Она неприступней Голанских высот
И жарче пустыни Негев
Но всё же еврей на Голанах живёт
И мне нипочём её гнев
 
 
Пускай меня вынесет с поля шинбет
Пускай проклянёт раввин
Не нужен еврейской мне родины свет
Без этих холмов и равнин
 

КЕДЫ

 
и ответил мудрец:
верю в чёрный вигвам,
но при этом
наступает пиздец
самым лучшим проверенным кедам
даже самым крутым
со звездою
самым отважным
этой осени дым
не вдыхать, к сожалению, дважды
запах горькой хвои
вообще никогда им неведом
только лето любви
самым лучшим резиновым кедам
 

ВЕСНА

 
Весна за ставнями и дверками.
Вдруг в середине февраля
Обнажена и исковеркана
Ветрами мокрыми земля,
 
 
Вороньим карканьем пронизаны
Глухие скользкие разъезды,
И на ворота дач нанизаны
Комочки манны поднебесной.
 
 
Здесь люди шалые, нелепые,
Порой жестокие в беспечности…
Ты хочешь, чтобы мы уехали.
Но где найдём своё отечество?
 

ПОХМЕЛЬЕ

 
Как славно тёплым одеялом
Укутаться средь бела дня!
Вчера вселенной было мало,
Сейчас – не трогайте меня.
Я только что пришел из ванной,
Я в чистых шерстяных носках,
Пусть голова моя туманна,
И тукает в моих висках,
Я всех ничтожней, виноватей,
На мне висит грехов мешок,
Я б так и помер на кровати.
Но, Боже мой, как хорошо!
 

ТРАГЕДИЯ

 
Я шёл по улице Успенского,
Навстречу мне бежала псина
И с непосредственностью детской
Меня схватила за штанину.
 
 
Тут я сказал всё, что я думаю
по поводу поступка дерзкого.
И глядя на беду мою
Смеялась улица Успенского
 

МОРСКАЯ ИСТОРИЯ

 
В клифту не по сезону каботажем
Я на шаланде в бухте промышлял,
Слезою контрабандный спирт бодяжил,
Чтоб косную гортань не обжигал
 
 
Напитком густопсовых мудрецов
Я удобрял слова. В конце концов
Нашлась одна безумная рыбачка,
Которая откинула засов.
 
 
В полуденный кабак, скрипя ногами,
Вошли друзья, их семеро – вполне
Достаточно для сказки, между нами,
Но, зуб даю, мы были там одне:
 
 
Ты и я. Кольцо за девять ойро.
Как Том и Бекки, Бенцион и Двойра.
Скрипя ремнём читал над нами лойер.
Я был моряк. Поплачьте обо мне.
 

НОЧЬ МУЗЕЕВ

 
Ночь музеев прошла,
Разошлись по домам ротозеи,
И Медуза легла,
Как живая, в объятья Персея,
 
 
Посредине двора
Дремлет фавн с золотою трубою,
Подожди, в пять утра
Он спасёт этот город с тобою,
 
 
И, едва рассветёт,
Выйдут к площади толпы народа.
Слышишь? Колокол бьёт!
С бандой Стампа покончено. Кода.
 

БОЖЬЯ КОРОВКА

 
Для оранжевой божьей коровки
Я сошью голубые кроссовки,
Фюзеляж её чтобы коровий
Незаметен был стае вороньей,
Чтобы разная чорная сила
Невозбранно её не доила,
Чтоб она проплывала над нами
Наравне с облаками
 

СИНЬЯЛ-КОТЯКИ

 
Вчера спросили
Меня поляки:
Что за деревня
Синьял-котяки?
И я ответил:
Такие коти,
Что в целой Польше
Их не найдёте,
Они – пушисты,
Они – гагары,
Цивильск их знает
И Табанары,
Они – хвостаты,
Они – с прищуром,
Они гуляют
По Карачурам
И оставляют
На сердце знаки
Синьял-котяки,
Синьял-котяки
 

БАРАБАНЫ

 
Мне милы барабаны малые,
На них играют шестипалые,
На них играют многолапые,
Чтоб мы вскочили и заплакали
И в такт ножищами затопали
Под напряжением, под током ли,
Мотали щупальцами, пульсами
Стучали, таяли в конвульсиях
И долго остывали, шалые,
Сухие, ветреные, алые
 

ПРОЩЕНИЕ

 
допустим прости не канает
а что же канает тогда
когда поведенье хромает
ни совести нет ни стыда
 
 
нельзя ли покончить с обрядом
раскаянья в прошлых грехах
усесться немедленно рядом
сжимая друг друга в руках
 
 
рассказывай всё не жалея
о тысяче важных вещей
пускай мои уши алеют
ей богу не жалко ушей
 

СКОРАЯ ПОМОЩЬ

 
Забери меня, «Скорая помощь»,
И назад меня не привози,
Не сейчас, а когда моя немощь
Вдруг окажется в страшной близи
 
 
Довези меня до подворотни
И поставь мне последний укол,
Типа, вышел я утром субботним,
Но уже никуда не пришёл
 
 
Я не верю, что с тополя, с клёна ли,
Посмотрю, как меня увезут,
Сколько надо, мы были влюблёнными,
А теперь, как положено, труп
 
 
Я не стану беспомощный овощ
И ухаживаний не потерплю,
Увози меня, «Скорая помощь»,
Потому что кататься люблю.
 

СОСНЫ

какие в пермском крае сосны

чтобы проверить их соосность