Текст книги "Ягоды русского поля"

Да, он повторял, что любит меня, что я его единственный и настоящий друг, но ведь это не одно и то же? А как же с моим маленьким женским счастьем? Где оно? Бабий век очень короткий. От одного сознания, что он меня любит, я пронесла свою любовь через муки и страдания. Я несколько раз пыталась оборвать нашу связь – не получалось. Много времени потратила на интернет, где познакомилась с молодым поклонником Костей, который был моложе меня на пятнадцать лет. Просто хотела уйти от Бориса по той пословице, что клин клином вышибают. Но так и не смогла. Пришлось лавировать и встречаться с обоими. Вы себе представить не можете, как прожить двадцать пять лет, улыбаясь, играя роль верной супруги перед окружением, что довольна и счастлива, не подавая вида, что под гнётом и насилием я живу с нелюбимым человеком. Борис, видимо, знал, что болен неизлечимо. Наш десятилетний союз с Борисом оборвался его неожиданной смертью. Вместе с его смертью я потеряла интерес к жизни и осталась одна со своей любовью. Утешение своему горю находила в объятьях Костика, как я его называла. Эх, дорогой Аркадий Петрович, прошло несколько месяцев после смерти Бориса. Всё как будто успокоилось, встало на свои места. Вот только боль об утрате почему-то не покидала меня, мучила ночными кошмарами. Борис часто приходил ко мне во сне, летал надо мною, как тот херувим, и звал меня в небеса. Я стала посещать церковь, заказывала погребальные, заупокойные и другие молитвы. Через полгода всё успокоилось. Много доброго осталось в душе о Борисе, а Костик воспылал ко мне ещё большей любовью, когда узнал, что моё сердце наконец освободилось для него. Вся проблема этого молодого человека заключалась в том, что у него была девушка, а он влюбился в меня. Второе: он был студентом, когда мы с ним начали встречаться. После каждой нашей встречи я давала ему деньги на расходы. Его вначале это коробило, а потом он привык. Видимо, деньги тратил на свою подругу, и нас это обоих устраивало. Но однажды между нами произошёл крупный разговор, в котором он почему-то обвинил меня во всех грешных делах. До меня он был счастлив, его сознание определял твёрдый принцип необходимости быть кому-то нужным, той же Родине, девушке. Вот, а я якобы вырвала его из этого мира. Я, как та сирена, вырвала его с корабля аргонавтов, зачаровала в интернете своими песнями. Что ж дала взамен? Жизнь, которая ставит любовь, как божество, в центр мира, а позже, соблазнив, эту самую любовь подменила лицемерием, фальшью, притворством и развратом. Научила жить только чувствами, а сама коварством и ласками довела его до того, что он стал моим альфонсом. Костика понесло, его разговор перешёл в крик. Я пыталась его успокоить, что-то возражать, но он не давал мне вымолвить и слова. Затем схватил со стеллажа томик стихов А. Фета, бросил его на пол и стал яростно топтать со словами: «Проклятые ваши книжки о высокой любви! Все вы книжные лицедеи, и чувства у вас не живые, а мёртвые! Не хочу вас больше видеть, хочу на волю!» Тогда я ему ответила: «Костя, ты молод. У тебя вся жизнь впереди, я тебя освобождаю от своих чар. Иди с миром своей дорогой». Костя понял, что допустил ошибку. Он стремительно вскочил, перегородил мне дорогу, встал на колени и стал просить прощения, умолял не покидать его. Он просил прощения за всё, что говорил, и поставил требование: «Ты поклянешься мне, что отныне будешь принадлежать и любить только меня одного, или я убью себя». На что я ответила: «Своими поступками и телом я буду распоряжаться сама. Принимай меня такой, какова я есть, или ты меня не получишь вовсе». Это были мои последние слова, и я ушла от него навсегда. Господи! Что ж творится на этой земле? Разве ж я виновата, что хочу любви? А если люблю? А если меня любят? Где ж из этого выход? Где этот свет в конце тоннеля? Я искала лишь одного простого человеческого счастья, точнее, женского счастья. Ни от кого я не требовала вечной любви. Мне было достаточно несколько часов, дней или недель любви. Всем я предоставляла свободу: любить меня или нет, быть мне верным или покинуть меня. Почему же мне не дают такой же свободы, требуют, чтобы я непременно любила такого-то, любила именно так, как ему угодно, и столько времени, сколько ему угодно, то есть вечно? А если нет – трагедия и драма во многих лицах. Я, симпатичная, красивая женщина, хочу быть свободна в выборе, быть вольна в своём выборе, а не по прихоти или по той воле, которую мне навязывают. Зачем вы хотите сделать меня своей собственностью и мою красоту присвоить только себе одному? Эгоисты! Потом я страдала, потому что мне было его очень жаль. Однако ж я пришла к твёрдому убеждению, что это была просто игра. Со временем я успокоилась – внешне. А внутри горел пожар, душа маялась, стонала и билась, как волна, о каменный берег морского безразличия и опустошённости. Из души по ночам рвался клёкот и стон немого крика подбитой чайки. Бессонные ночи. Сколько было пролито слёз на подушки, кто б знал! Как больно жить, когда тебя никто не понимает, когда никто не сочувствует! И боль эту некому излить. А жизнь катится к зениту, и нет такой силы и тормозов, чтобы задержать её бег. Всё рушилось на глазах: не только личная жизнь, но и страна пошла на слом. Страна распалась, всюду царила кошмарная обстановка. За окном громыхали лихие девяностые годы. Оранжево-кровавая месса под руководством могильщиков социализма – Чубайса, Гайдара, Лившицев и прочей погани – сломали мирную жизнь «совков» и кинули её в бездну мракобесного капитализма. Похоже, что в страну вернулся нэп.

Нет, это было нечто страшнее того лихолетья двадцатых годов. Одурманенное общество «совков» в один момент утратило лицо и совесть строителя коммунизма и надело маски негодяев и жадных потребителей. Многочисленные вурдалаки и прохиндеи с кровавой пеной у рта рвали и завоёвывали себе место под мрачным небом капиталистического рая. Даже церковь стала монополией на торговлю табаком и спиртом «Абсолют». Страну социализма накрыл Сатана в виде еврейского капитализма с бандитской идеологией. Все в один час стали бизнесменами-торгашами. Даже учёных людей жизнь заставила приобщаться к рынку, становиться челночниками, чтобы как-то выжить, выучить ребёнка и поставить его на ноги. Тут сам уходишь на задний план, лишь бы не стать бомжом и не сойти с ума. Муж начал продавать свои изобретения. Вначале всё шло хорошо. Собрали небольшой капитал, купили машину, мебель. Всё вмиг стало обретать цену, за всё стали изымать плату, налоги и коммуналка сделались непомерным игом. Бесплатными были кусочек солёного сала и сыра, да и то лишь в мышеловке. Дочь училась в институте, окончила его, поступила в аспирантуру. Минуло пять лет, и потом всё пошло наперекосяк. Мужа кинули на большие деньги, он безвылазно пытался что-то отсудить. Потом ему объяснили: не имея денег, не ходи в суд. Посыпались угрозы расправой. Самый справедливый суд остался в прошлом, в социализме. Сейчас капитализм: прав тот, у кого больше прав или много денег. Нищеброды стране не нужны. Так бесполезно и бесславно закончился бизнес мужа. Он, пережив крах, затаил зло, вернулся в сферу образования, стал простым профессором со скромной преподавательской зарплатой, которую месяцами не платили. Коррупция пронизала все слои общества. Такой стране учёные без надобности, если ей вообще нужен был народ. Ум, честь и совесть остались в Стране Советов, а во главу угла поставлены другие принципы: человек человеку волк. Учёные, крупные специалисты, технари высокого класса, опытные изобретатели в расцвете творческих сил (сорока пяти – пятидесяти лет) опустились на дно, были выброшены на улицу без средств к существованию. Мусорные баки и свалки стали зоной их выживания и обитания. Суициды шагали по стране чуть ли не массово. Бандиты в форме и без правили балом, а ложь была возведена в ранг государственной политики. Все утратили совесть, стали кидалами, в обществе никто никому не доверял, все стали подозревать друг друга в мошенничестве и обмане. Хуже всего стала роль женщины в обществе. Ей была отведена роль древнейшей профессии – панель. От безысходности, не имея средств к проживанию, женщины потеряли всякий стыд. Молодые устремились в мегаполисы и за границу, где, продавая своё тело в рабство, стали обыкновенным товаром, а потерявшие товарный вид бальзаковки становились обыкновенными стервами. Основной принцип: лишь бы выжить, любой ценой выжить! Сила денег стала оцениваться выше человеческого достояния. Такого позора наша Святая Русь не знала за всю свою историю. Никто и никогда не переубедит меня в том, что капитализм несёт людям счастье. С высоты своих прожитых лет могу твёрдо констатировать, что счастливая жизнь у меня была в детстве при социализме, особенно в период Брежнева. При советской власти все были в равных условиях, дружили, помогали словом и делом, доверяли и соучаствовали в бедах, совесть не позволяла обижать ближних, и не было тёмной зависти, человек человеку был товарищ и брат. Эгоизм и хапужничество пресекались обществом. А что ж произошло после перестройки? Всё осталось позади, а впереди надвигались мрак и хаос, в которых я не вижу смысла стать счастливой. Что станет с нашими детьми? Всё наше национальное достояние – в руках кучки прохиндеев, которые нещадно грабят страну, скупают обветшалые заморские замки и всё выкачивают из недр во благо жизни людей за границей. Нищает наша русская земля, стонет. Национальные достояния утекают за рубеж. Провинциальные города приходят в упадок, деревни вымирают, земля из плодородной превращается в целинную залежь, а кладбища зарастают бурьяном и сибирьком. А там наши корни, там лежат те, которые завоевали и сохранили нашу цивилизацию. Русскую цивилизацию. Глобалисты сделали нас манкуртами. Никто не думает о родной стране, о её будущем. Нищенская пенсия, безработица и низкий уровень жизни угнетают всё общество. Войны пока нет, но она уже стучится к нам в дверь. Хаос и постоянный кризис экономики – атрибуты капитализма – будут вечно висеть над людьми. Ужасы катастроф доведены до предела. От страха люди бегут куда глаза глядят, в том числе в палату номер шесть. Вот и я практически бежала от семьи, дома, мужа, чтобы перед исходом земной жизни найти тихое местечко, получить кусочек счастья и покоя. А теперь, Аркадий Петрович, у меня к тебе как мужчине возник вопрос. Что мы сотворили такого греховного перед Богом, что такими стали? Раньше ради женщин горы сворачивали, подвиги совершали (начиная с «Аленького цветочка»), войны начинали из-за любви к женщинам, дуэли, а сейчас? Любовь померкла, извивается, как змея, при последнем вздохе. Эмансипация виновата или строй? Мужчины измельчали телом и душой, похерили благородство и честь или кожу поменяли. Бросили нас в топку униженных и оскорблённых. Кто ж нас защитит? Куда подевалась романтика человеческих отношений, романтика чувств, ухаживаний за объектом любви? Выйдите в чистое поле, прислушайтесь. Двадцать первый век за окном, а над просторами нашей великой Родины стон хуже некрасовского несётся, догоняя плач Ярославны, который души выворачивает наизнанку. Господа, вы не сдурели? Женщин ни во что не цените, перевели их в товарно-денежные эквиваленты, торгуете человеческим телами и отношениями. Короткий путь к разврату: гражданский брак или сразу в постель? Доколе? А вот Советский Союз был очень ответственным государством по отношению к своим гражданам. Вот такие, как я, дожили до того, что одиночество стало для нас даром божьим. Что скрывается в этом слове? Это, скорее всего, момент радости за то, что нет ни перед кем обязательств. Это какое-то тонкое, щемящее иной раз, разрывающее и опустошающее чувство. Одним забвением и упокоением которого остаётся только то, что у него есть действительно важный плюс: никого оно не предаёт.

Аркадий Петрович снова налил тёплого глинтвейна в её стакан. Она сделала паузу и вновь заговорила. Теперь она рассказала о том, какова причина её бегства из дома.

– В доме семейная жизнь стала трещать по швам. Основной причиной стали мои походы в салоны красоты, фитнес-клубы и бассейн. Хотелось маленького женского счастья – отодвинуть старость, потому что она имеет такое свойство: после пятидесяти лет, незаметно подкрадываясь, оставлять морщинки на руках, шее, на лице, и не только на лице, покрывать волосы белизной и обесцвечивать глаза, наполняя их туманною, никому не ведомой тоской. А как известно, красота требует жертв, и не только моральных, но и финансовых. И в таких случаях, как говорил герой «Золотого телёнка» Остап Бендер, финансовая пропасть – самая глубокая пропасть в мире, в неё можно падать всю жизнь. А финансы всегда поют романсы: их надо было немного, чтоб противостоять набегам неуклонно наступающей старости и поддерживать хотя бы приличный внешний вид. Каждый поход на маникюр, педикюр и в спа-салоны требовал денег, которых катастрофически не хватало. Пенсия мизерная, её едва хватало на один-два похода, а красиво жить не запретишь. На то, чтобы выглядеть лучше, чем над тобой поработала жизнь, требовались финансовые траты, и причём большие. Всякий раз я экономила, сводила дебит с кредитом, пытаясь обойтись малой кровью. Однако иногда поиск денежных средств приводил в комнату мужа. Вот тогда и начиналась неприятная процедура: «Для чего нужны деньги? Зачем лишний раз идти в салон красоты? Это тебе надо? Ты и так нормально выглядишь. Русские женщины никогда не пользовались косметикой, кроме румян и белил. Это еврейки принесли нам это дерьмо. Потому что они шалавы, неприкрытые развратницы, все почти занимаются проституцией, по пять-шесть раз выходят замуж, стыд потеряли, пьют и употребляют наркотики, артистки погорелых театров, поэтому быстро теряют красоту, стареют. Эту всю грязь они принесли на русскую землю. Ты что, тоже еврейка? Хочешь перенять их образ жизни? Сиди дома и вари борщ. Зачем тебе красота? Чтоб чужие мужики на тебя пялились? Потаскухой стать? Или со своими шалавами собралась куда-то пойти и повертеть задом? Нет у меня денег, и точка». После выслушивания таких тирад и оскорблений становилось обидно до слёз, пропадало всякое желание ложиться с мужем в одну постель, хотя мы уже несколько лет не спали в одной постели: три комнаты позволяли уединяться и спать раздельно. Так протекала супружеская жизнь, которую и назвать-то трудно семейной. Беда заключалась в том, что Кирилл стал подозрительно фиксировать каждый мой шаг, а тем более время моего выхода из квартиры и возвращения домой. «Ты куда пошла? Зачем? Ты уже пила кофе с одной шалавой, не хрен идти встречаться с другой». Через каждые двадцать-тридцать минут – звонки с проверками: «Ты где? Иди домой! Нечего шляться по магазинам!» Если была задержка, происходил очередной скандал или разборка. Такой контроль создавал атмосферу нервотрёпки и незаслуженных моральных оскорблений недоверием. Наступали такие моменты, что просто не хотелось жить. Семейная тирания оказалась похлеще, чем у Катерины из «Грозы» А. Островского. Страшно стало жить с ним в одной квартире. Я начала вести разговоры о разводе. Кирилл просил прощения, и наступало временное затишье. Возобновлялись дни откровенных признаний в любви. Никакой ревности. Потом – всё сначала. А как известно, ревность – это ярко выраженная несостоятельность человека. Она морально угнетает вторую половину. Основным занятием мужа были просмотры ток-шоу «Время покажет» и «60 минут». «Место встречи» он игнорировал, потому что ведущий – еврей, однако читал газеты, такие как «Собеседник» и «Новая газета», которые, как он резюмировал, скорее всего, издавались в одной из синагог. Я стала замечать, что из него стал формироваться какой-то монстр, у которого на все вопросы был один ответ: «Во всём виноваты евреи. Это они всё разграбили. Это они захватили власть в стране. Это они развязывали войны в Чечне и Украине и вскоре развяжут новые войны. Это они навязали нам православие, а теперь его же раскололи», – и так бесконечно. Я стала замечать, что с психикой у него не всё ладно. Проходила неделя, другая, и вновь всё возвращалось на круги своя. Я рассказала все свои беды и сомнения дочери. Она очень удивилась поведению отца, заняла мою сторону. Кульминацией стало его поведение в ночное время. Он просыпался среди ночи, бродил по комнате, приходил ко мне, будил, приставал с любовью. Иногда я не выдерживала его скулящих объяснений, малодушничала, прощала, и мы занимались с ним любовью. Но это было очень редко. А однажды, проснувшись от яркого света, я, чуть приоткрыв один глаз, увидела его стоящим надо мной с ножом в руке.

В квартире была мёртвая тишина, мне казалось, что я слышу эту тишину. Так стало страшно, будто все мои дырочки закрылись и я стала обыкновенным бревном, немым, висящим над пропастью. У меня не было сил, я чуть не умерла, от страха онемело всё тело. Потом тело покрылось гусиной кожей, как от мороза, спазм вместе с дрожью начали содрогать весь организм конвульсиями, точно как при оргазме. Я полностью очнулась и подскочила с дивана. Кирилл, с которым я прожила тридцать пять лет, пусть в нелюбви, страдая, сжав в кулак все свои нервы и свою волю, стоял предо мною. Тот, который клялся мне в вечной любви, сейчас захотел моей смерти. Затем он с каким-то фальцетом в голосе начал кричать: «Сука! Ты трахаешься на стороне и не хочешь заниматься любовью со мной!» Я всё-таки набралась мужества и, пересиливая сухость во рту, выдавила с трудом: «Кирилл, ты в своём уме? Ты хочешь лишить меня жизни? За что? Я родила тебе замечательную дочь, у которой растёт внук, который носит твоё имя. Тебе ничто не дорого в жизни? На, бери меня. Убивай! Что вам всем от меня надо?! Оставьте вы меня со своей любовью, дайте мне спокойно дожить остаток дней!» Видимо, моя готовность принять смерть обескуражила его и отвела руку от моей погибели. Говорят, что в таких случаях решимость к свершению греха рушится и падает в бездну. Что-то его остановило. Он быстро вышел из комнаты, положил нож и вернулся снова. Сумасшедшее состояние. Воспалённые на выкате глаза. Мне никогда их не сотрёт память. Просто безумный, пустой и мёртвый взгляд. Он упал на колени. Вновь начались клятвы о вечной любви, о том, что он меня никогда не разлюбит и не даст развода. Нервы его сдали, он рыдал. В этот раз он силой взял меня, несмотря на мои уговоры, плач и сопротивление. Удовлетворив свою похоть, он ушёл в свою комнату. Я плакала от безысходности, от своего бессилия противостоять ему и заниматься с ним постылой любовью. Хотелось наложить на себя руки. Я поняла, что он болен, просто безнадёжно болен. После той ночи я уже никогда не могла спокойно спать. Меня стали мучить кошмары. Бессонница от страха – это неизлечимо. В церковь не смогла ступить ногой – там тоже нужны деньги. А я к тому же ещё и некрещёная. Простая исповедь очистит карманы почище походов за красотой. И так в каждом деле. Сделал шаг – плати, сделал второй – плати вдвойне. Проклятая жизнь! Никто ничего не замечает, никому ничего не нужно. Безразличие и недоверие. Стонет наша бедная русская земля в лице наших женщин. Этот стон слышен в ветре, несущемся над планетой, он выливается горькими женскими слезами в виде дождя. В эти дождевые капли соединились все слёзы матерей и женщин вместе с их муками и горестями больных сердец и душ. Это муки и горе от бессилия сделать лучшей нашу жизнь. Чем можно помочь миллионам женщин, не долюбивших избранников, исстрадавшихся за жизнь больных детей, раньше времени состарившихся от горестных потерь, войн, нищеты и насилия от постылой любви? Это рекламные ролики гламурной весёлой жизни за МКАДом показывают блеск, роскошь и пресыщенность, там жируют мракобесы, а здесь – периферия, дно глянца, нищета, безденежье, убогая серость. Господи, боже ж ты мой, помоги! Куда ж мы живём? Куда податься простому, маленькому человеку, гражданину великой державы? Где найти уголок счастливой земли? Вот я и бежала. Устроилась в частном секторе, ищу работу. Вчера решила отдохнуть и вот едва спаслась, чудом избежала смерти после такого отдыха. Покоя нигде нет. Покой может быть только на небесах. Остальное всё вам известно. И где выход?..

Аркадий Петрович пыхнул трубкой, пригубил глинтвейн из своего стакана и многозначительно примолк, а потом заговорил:

– Знаете, мадам Ольга, что я вам скажу? Что вы ещё не потерянный для нынешней жизни человек. Латинское изречение гласит: «Вы мыслите, следовательно, существуете». И у вас есть две дороги, два пути исцеления. Какая из них приведёт вас к счастливому концу, решать вам самой. Да, трудное время выпало на нашу долю. Времена не выбирают. Я не политик, а простой небожитель, как и ты, который имеет чуть больший опыт мирского прозябания. За плечами у меня десять лет советских лагерей и восемь лет колоний постсоветского режима. Мне скрывать это нет смысла. А много я потерял или выиграл, не могу сказать. Знаю, что сила – в правде, она должна восторжествовать. Другого пути нет и не может быть, ибо общество насилия и лжи обречено на погибель. Одно я чётко усвоил: потеряли мы великую страну. Но никто не упоминает о том, что мы потеряли двадцать миллионов русских людей в перестроечный период, едва не перешагнув количество наших граждан, погибших и сгинувших на полях сражений Великой Отечественной войны. Ибо за такой геноцид народа оба перестройщика страны на капиталистический лад должны были быть осуждены как преступники против человечества, которые по своим злодеяниям подобны фашистским преступникам. Живём мы с вами в век, когда никто не хочет знать правды, хотят жить бессовестно. После Хрущёва никто не посмел вернуть правду на своё место, а справедливость и совесть были утрачены по дороге к коммунизму. Да так потерялись, что их даже днём с огнём не сыщешь. А предателям, врунам и прихвостням – князям лжи – ставят памятники. Мир постарел и подурнел. В свою очередь, хочу сказать: да, на Русь напала невидаль поганая, демоническая в виде еврейского капиталистического спрута. Все почему-то об этом молчат. Или правды боятся, или это кому-нибудь надо. Железными оковами скрутили по рукам и ногам русский люд. Зачем верить в светлое будущее вчера? Плачет и стонет под игом русский народ, которому даже наши ущербные олигархи и бизнесмены не в состоянии обеспечить счастливую жизнь. Монстр глубоко запустил щупальца в умы и мятежные души, как будто перед смертью, в предсмертной конвульсии вцепился в горло русской цивилизации. Будет бунт кровавый и беспощадный. Терпение русского мужика всё равно когда-нибудь лопнет. Пока будет существовать капитализм, на земле неизбежны войны и революции. Такие дела, мадам. Но мы отвлеклись от темы. Путь первый: ты сейчас стоишь на распутье, как бы находишься на выжженном поле и оборвавшемся мосту, назад ходу нет. Что делать дальше? Где выход из положения? Ты, как чаечка, над озером вьёшься, хочешь, чтобы это поле ожило, принесло плоды, радовало глаз и сердце успокоило. Самое простое, что можно сделать, – это взять в себя семена добра и посеять их на этом поле. Без семян не будет всходов, а без добра – любви, потому что сердце не камень, оно не может остаться холодным, оно должно стать живым и быть счастливым, приносить радость тебе и людям. Не поторопишься – можешь не успеть. Земной век очень короток. Вот для этого надо найти причину, почему оно стало холодным. И эта причина не во внешних обстоятельствах, а в душе человеческой. Да, мадам Ольга, она в твоей душе. Прячется она в одном из твоих качеств – в твоём эгоизме по имени гордыня. По-простому говоря, это качество называется гордостью. С древних времён на Руси привыкли считать гордость одним из достоинств человека, которое, можно сказать, иной раз передаётся по наследству. Вспомните слова Маяковского: «У советских собственная гордость: на буржуев смотрим свысока», – или материнские слова: «У тебя что, совсем гордости нет?» Вот тебя и одолевает гордыня, которая шепчет в ухо: «Я лучше других и достойна большего, чем остальные». Гордыня – это нежелание смириться с тем, что имеешь. Это зависть и злая страсть сделали святого ангела Денницу тёмным Сатаной, это они низвергли часть ангелов в ад, изгнали людей из рая и стали причиной всех нынешних мучений человечества, боли всех людей от Адама и до нас. И к боли каждого человека его гордыня имеет самое непосредственное отношение. Думаю, ты слышала известную мудрость: «Счастлив не тот, кто имеет всё, что он хочет, а тот, кто доволен тем, что имеет». Можно согласиться с этими словами и признать в них формулу человеческого счастья, но человек гордый, и ему так не кажется. Он всё равно недоволен. Хочется чего-то большего, ведь в чужом саду, как известно, яблоки вкуснее. Это тоже гордыня, и эта гордыня переходит в зависть, ропот на судьбу, жалость к себе: чем я, мол, хуже других? Начинаются неприятные мучительные чувства, переходящие в боль. Вместо того чтобы воздействовать на чувства, на свою душу, человек ищет облегчения в том, чтобы удовлетворить свою гордыню, то есть улучшить своё положение, которым недовольна гордыня. Парадокс! Человек доволен, а его гордыня недовольна. Ведь было ж у тебя такое в юности. «Почему у подружки уже есть парень, а у тебя нет? Чем ты хуже? Тебе даже нечем похвастаться перед подружками?» – шепчет тебе гордыня, и ты совершаешь грех блуда, отбив у подруги друга, от которого у тебя не прибавилось счастья, вовсе даже наоборот. «Почему у них есть деньги и то, что на них покупается, а у тебя нет, бедняжка?» – терзает тебя гордыня. Тут начинается торговля с совестью, и ты решаешь пуститься во все тяжкие, в том числе готова на аморальные поступки с целью обогатиться, либо вместо приличной и достойной профессии ты идёшь в прибыльную, даже торгуешь телом. Сама понимаешь, это не грубо, устои у нас нынче такие. Делает нас это счастливыми?

Ещё никто не обрёл счастье, потеряв себя, ведь на чужом горе не построишь счастья. «Почему у неё хороший муж, а у меня недотёпа? Хочу такого мужа!» И пошло-поехало по буеракам, ухабам и кочкам… Гордыня делает мучительной любую попытку вытерпеть что бы то ни было: «Почему ты, такая хорошая, чуть ли не пуп земли, должна это терпеть? Не надо это терпеть». Вот гордыня управляет тобою, потому что она хочет всегда того, чего нет, и не хочет того, что есть здесь и сейчас. Вот так мы теряем радость, теряем себя. Я услышал в твоём рассказе, что вся твоя жизнь в прошлом – любовь, совесть, честь и дружба – уже брошена в анналы истории, но гордыне этого всё ещё мало. Она мучает тебя желаниями, а у тебя уже их мало осталось, да к тому ж нет любви, потому что где сильна гордыня, там зло, зависть, и любовь там не живёт. Смятение в душе, которым руководит гордыня, ведёт тебя мучительной дорогой и может в конце концов довести до плачевного состояния, вплоть до того, что появится желание насильно завершить земную жизнь. Я точно знаю одно средство, и я с тобой сейчас поделюсь. Качество, противоположное гордыне, есть, это смирение. Его сейчас очень многим не хватает. Оно в дефиците, как и совесть с честью. Смирение только на первый взгляд что-то непривлекательное, похожее на слабость. Это совсем не так. В смирении – сила. Чтобы смириться, нужно приложить силу. А когда человек смирится, он станет ещё сильнее: «Живи смирнее – всегда и всем будешь милее». Гордый человек вообще ни с кем не может ужиться. А смиренный сохраняет не только внешнюю сторону отношений, он также сохраняет в себе и другом человеке самую суть отношений – любовь. Гордый человек как лужа: брось в неё камень – она вся и расплещется, забрызгав окружающих грязью. Это сноб, грязный одиночка, эгоист. Это как раз то, чему учит нас бандитский, еврейский капитализм.

А смиренный человек как море: оно проглотит любой камень бесследно, и даже круги по воде не пойдут. Смиренный человек должен быть расчётлив и справедлив, знать свои добрые и злые качества, свои предельные возможности, все свои таланты и понимать, насколько его желания соответствуют его реальным потребностям. У тебя ещё есть время для перемен, и в твоей жизни непременно будут успехи, будет достижение целей, будет и на твоей улице праздник и счастье, потому что ты стрелец-молодец. Но это будет только тогда, когда ты начнёшь согласовывать свои цели и поступки соразмерно. Помни, у Христа за пазухой всегда тепло и хорошо. Бог дал людям душу, чтобы они не повесили её на верёвке одиночества. И второй путь: наши постоянные свойства определяют наше постоянное окружение. У хорошего, доброго человека и друзья добрые и хорошие, и работа хорошая, и дети хорошие, и он не попадает в такие передряги, как злой человек. Ведь у злого человека другая жизнь и другое окружение. Он убеждён, что вокруг такие же негодяи, лживые, корыстные, злопамятные, тщеславные, как он сам. Русская пословица гласит: «У злой Натальи все люди канальи». Мадам Ольга, но мир наш не без добрых людей. Хороших и добрых людей всё-таки много, есть такие, с которых и сейчас можно писать картины типа «Сикстинской Мадонны». Да что картина – нет ничего такого в шедевре, что могло бы сравниться по душевной красоте с по-настоящему хорошим человеком. Как разыскать или увидеть его? Проблема. Мир нам не переделать. Изменить – можно. Тогда надо начинать с себя. И тогда надо с самого начала обратиться к Антону Павловичу Чехову, который точно выразил, что в человеке должно быть всё прекрасно: и душа, и мысли, и одежда. Так вот, милейшая Ольга, если ты хочешь быть хорошим человеком, любить и быть любимой, закон очень прост: больше получает тот, кто больше отдаёт. «Любовь ближнего к нам – в наших руках: она зависит всецело от силы и глубины нашей любви к ближнему», – говорил преподобный Варсонофий Великий. Уж коль скоро ты хочешь научиться этому, надо раз и навсегда оставить дрянные торгашеские расчёты из серии «ты мне – я тебе», привычку смотреть на то, сколько дали нам, сколько дали мы сами. Нужно не торговаться, а учиться любить: любящий думает больше о другом, чем о себе. Любить и быть любимой – это счастье. Это, мадам Ольга, и есть то, чего тебе не хватает. Любовь другого человека к тебе никак не заменит твою собственную любовь. В одной старинной песне поётся: «Как тяжело, когда тебя разлюбят! Ещё страшней, когда разлюбишь ты…» Всегда и во всех случаях твоя любовь будет важнее всех других. Я скажу тебе по секрету: именно для того ты пришла в этот мир, чтобы научиться любить, а не искать любви от других. В этом мире можно искать всё, кроме любви и смерти. Они сами тебя найдут, когда придёт время. И потому жить без любви, быть может, сложно, но как на свете без любви прожить? Ибо никогда и никто из людей не будет любить тебя так, как ты в глубине своей души этого хочешь. Это истина. Мир изменчив и скоротечен. В этом мире всё можно найти повторно, кроме отца и матери. Если ты вдруг умрёшь, любивший тебя человек найдёт другую любовь, других любимых. Но и их, как и тебя, он будет любить несовершенной любовью. Как всякий человек несовершенен, так и любовь его больна: она вся в язвах осуждения, в тщеславии, лжи, корысти, похоти и других пороках… Каков мир, таковы и дети его. И вот что самое главное: надо учиться и тренироваться всю земную жизнь. Чтобы различать добро и зло, тебе дана совесть, которая сегодня или утрачена, или находится на задворках, которую куры загребают в навоз. Не опускай руки и не иди против совести. Ведь мир и так подурнел до красной черты, а он развивается циклично, в нём всегда должны оставаться живые ростки, здоровые источники исцеления и избавления от поганых наростов и коросты. В заключение, мадам Ольга, я тебе скажу: проверить, правду ли я тебе сказал и умные ли советы дал, на путь истинный ли направил, ты сможешь очень быстро. Но самое главное: постарайся избегать зла. Настоящее чувство может постучаться в твоё сердце только тогда, когда в нём не будет обид и злости, когда в душе будет покой и гармония. Обратись к своей совести и вспомни то зло, которое ты уже совершила. Сделай доброе дело любое, и камень улетучится с твоей души. И тогда ты поймёшь истину и убедишься в праведности моих советов. А для того чтобы остаться на одном из предложенных тебе мною дорог, нужна решительность и воля. Только тогда ты посмотришь на свою жизнь другими глазами. В твоё сердце вернётся радость, оно сотворено для неё как дом, в который она захочет возвратиться. Ибо из воды невозможно выйти сухим, из неё можно выйти чистым. На этом, мадам Ольга, я закончил свою мессу для тебя.