Текст книги "Эпоха Рюриковичей. От древних князей до Ивана Грозного"

Конец новгородской вольности

Московский престол унаследовал сын Василия Иван. Именно ему было суждено завершить объединение русских земель. Территория Великого княжества Московского увеличилась за время его правления почти в семь раз – с 430 тысяч до 2800 тысяч квадратных километров. Покупать новые земли ему почти не приходилось – он объединял Русь силой. Делом его жизни стало присоединение к Московскому княжеству Новгорода и Твери.

Новгород к тому времени переживал упадок. Московские владения продвинулись далеко на северо-восток, и Московское княжество получило свободный доступ ко всем богатствам северного края, которые прежде контролировал Новгород. От Москвы зависело снабжение Новгородской земли хлебом и солью, в которых новгородцы испытывали недостаток. Разоряли Новгород и постоянные войны. На северо-западе рубежи новгородской земли постоянно тревожили шведы, на юге – литовцы, а в ходе войны за московский престол Новгород был втянут в противоборство Василия II и его соперников. Противостоять нашествиям Новгород уже был не в состоянии, поэтому все чаще соглашался на выкуп за то, чтобы чужое войско удалилось из его владений. В середине XV века Новгород испытал два жестоких удара. В 1428 году войско Витовта согласилось отступить лишь после того, как новгородцы пообещали ему более 10 тысяч рублей. Это была огромная сумма (за два-три рубля можно было купить деревню), и деньги пришлось собирать буквально с миру по нитке. Почти через 30 лет южные новгородские земли опустошил Василий II, тоже потребовавший огромный выкуп. Все это привело к тому, что к началу правления Ивана III Новгород стал заметно беднее.

Московский Кремль при Иване III. Художник А. М. Васнецов

Новгородские бояре прекрасно понимали, что вольности их города настает конец. До сих пор Москва мало вмешивалась в дела Новгорода лишь потому, что была слаба. На самом деле у московского великого князя были к этому все основания. Новгород, в отличие от Тверского или Рязанского княжеств, не был полностью независимым. Он пользовался самоуправлением, но по традиции выбирал своим князем каждого нового великого князя Владимирского. В свою очередь, великий князь обещал не нарушать вечевой вольности. Именно это позволяло новгородцам в случае опасности обращаться в Москву за помощью, не боясь при этом укрывать опальных московских князей и бояр. Москва не могла нарушить свое обязательство еще и потому, что особое положение Новгорода гарантировал великий хан и всякое выступление против Новгорода становилось выступлением против Орды. Кроме того, московские и новгородские земли на значительном протяжении были отделены друг от друга владениями тверских и ярославских князей.

Положение Новгорода резко изменилось в последние годы жизни Василия Темного. С усобицами было покончено, и почти все удельные князья сплотились вокруг Москвы. Могущественная Золотая Орда распалась на несколько враждующих друг с другом ханств. В 1430 году возникло независимое Крымское ханство, а в 1436 году – Казанское, основное население которого составляли волжские булгары. В Западной Сибири появилось Сибирское ханство. Главным претендентом на наследие Золотой Орды и самым опасным противником Москвы стала Большая Орда, где в 1470-е годы правил хан Ахмат.

Между тем, часть ордынских князей перешла на службу к великому князю московскому. В 1447 году Василий II в благодарность за поддержку в борьбе против Шемяки выделил бежавшему из Казани царевичу Касиму земли и городок на Оке, который с тех пор стал называться Касимовым. Наконец, тверское и ярославское княжества были настолько слабы, что вынуждены были всякий раз принимать сторону сильного – то есть Москвы. В общем, говорить о каких-то гарантиях Новгороду в этих условиях не приходилось.

В надежде сохранить вечевые вольности многие новгородские бояре склонились к переходу города под власть Литвы, где отношения между великим князем и его поданными строились на договорных началах. Возглавляла «литовскую» партию вдова новгородского посадника Марфа Борецкая. Другие, как и большинство простых людей, тяготели к Москве. Литовская партия взяла верх. В 1471 году Новгород отдался под защиту короля польского и великого князя литовского Казимира IV, обещавшего сохранить права Новгорода и свободу вероисповедания. В город прибыли его наместники.

Иван III, воспользовавшись этим, обвинил новгородцев в измене – ведь они нарушили договор, который заключили в 1456 году с его отцом. Возмущены были и высшие московские церковные иерархи – заключив союз с Литвой, Новгород попытался выйти из-под власти московской митрополии. Поступок новгородцев был опасен для Москвы и тем, что Казимир еще прежде вошел в союз с ханом Большой Орды Ахматом. У Ивана III были все основания опасаться удара со стороны Литвы и Орды, поэтому его дипломаты начали переговоры с крымским ханом Менгли-Гиреем. Они продвигались успешно, и, не дожидаясь их окончания, в июле 1471 года Иван Васильевич двинул на Новгород большое войско.

Война была недолгой, но кровопролитной. Московский великий князь шел на Новгород «не яко на христиан, но яко на иноязычник и на отступник православья». И московские ратники шли в бой не против своих братьев, а за православную веру. В самом деле, рассуждали они, зачем новгородцы отдались католическому («латинскому») государю? Зачем архиепископа своего хотели поставлять не на Руси, а в Литве? Ведь литовский митрополит Григорий поставлен константинопольским патриархом, а государь Иван Васильевич объявил, что с завоеванием Константинополя турками (в 1453 году) истинное православие у греков пресеклось. На Новгород шли как в крестовый поход и в битве держались стойко, не испытывая сомнений. Московским воинам велено было «жечь, и пленить, и в полон вести, и казнить без милости жителей за их неповиновение своему государю великому князю», и они честно исполняли свой долг. Новгородцы были ошеломлены – ведь многие годы до того они привыкли видеть москвичей союзниками, а московского князя и митрополита своими духовными лидерами.

В середине июля 1471 года московский воевода, князь Даниил Холмский, легко разбил новгородские полки в битве на реке Шелони. Пало более 12 тысяч новгородцев. После этого войска двинулись к Новгороду. Казимир IV не смог помочь союзнику. Литовские земли опустошал крымский хан Менгли-Гирей, с которым Иван III смог заключить союз. Путь Ахмату перекрыли касимовские царевичи. Понимая, что им не выстоять, новгородцы запросили мира. Иван III согласился при условии, что Новгород отречется от союза с Казимиром, выплатит 15500 рублей и признает за великим князем московским высшую судебную власть. Со своей стороны он соглашался оставить в неприкосновенности вече. Литовско-новгородский союз был подорван, но пока Новгород сохранял остатки независимости, Иван III не мог быть спокоен.

Предлог нашелся скоро. Как-то новгородские послы назвали Ивана Васильевича «государь», а не «господин», как было принято прежде. Оговорка имела очень серьезные последствия. По московским понятиям, назвать человека «государь» – значит признать его полную власть и свое безоговорочное подчинение. Обращение же «господин» использовалось между равными. В Новгороде прекрасно понимали, что Москва без колебаний воспользуется этим промахом, и тут же объявили, что послы действовали без ведома вече и превысили свои полномочия. Вышло еще хуже – Иван III разгневался и, обвинив новгородцев в измене, выступил в поход. Осадив Новгород, он потребовал, чтобы новгородцы полностью отказались от независимости и подчинились Москве. В январе 1478 года новгородцы сдались на условиях Ивана III. В Новгород прислали московских наместников, вече было упразднено, а вечевой колокол, символ новгородской вольности, и Марфа Борецкая отправлены в Москву. Иван Васильевич обошелся без массовых казней – он просто переселил тысячи новгородских семей в другие области Руси, а их земли отдал купцам и служилым людям из Московского княжества. Это подорвало экономическую основу новгородской государственности, и Новгород сделался второстепенным городом.

В 1480 году Ахмат все же решился идти на Русь. Летом он подошел к реке Угре, отделявшей Московское княжество от Литвы, и расположился там, ожидая подхода войск Казимира. Но литовские войска так и не подошли – помешал крымский хан Менгли-Гирей. Две рати, татарская и русская, стояли против друг друга пол года, лишь изредка вступая в мелкие стычки. В это время по глубоким тылам Ахмата, далеко в Поволжье, прошел соединенный русско-татарский отряд под командованием воеводы Ноздреватого и царевича Нур-Даулет-Гирея. Опасаясь за свои владения, Ахмат отступил. После этого Иван III уже не считал нужным вести переговоры о выплате дани и выслал ханских послов. «Стояние на Угре», в котором Руси противостояло далеко не самое сильное из ханств, принято считать концом монголо-татарского ига, хотя фактически дань Орде перестал платить еще Василий Темный.

Вслед за тем настала очередь Твери. Стоило тверскому князю Михаилу Борисовичу заключить договор с Литвой, как Иван III тут же объявил ему войну. Тверичи помнили о печальной судьбе Новгорода, и не оказали своему князю никакой поддержки (как, впрочем, и Казимир). Тверские бояре били челом Ивану Васильевичу, и в конце концов Михаилу Борисовичу пришлось бежать в Литву. В 1485 году Тверское княжество было присоединено к Московскому.

Последние годы правления Ивана III отмечены войной с Литвой. В 1492 году умер великий князь литовский и король польский Казимир. В польско-литовском государстве началась страшная неразбериха, и Иван Васильевич, считая себя законным государем всех русских земель, воспользовался случаем отобрать у Литвы так называемые Северские княжества, лежавшие в верховьях Оки. Впервые за двести лет московские рубежи продвинулись к юго-западу, к «матери городов русских» – Киеву.

Земля и вера

Земля была основой власти в XV веке. Особую ценность представляли собой плодородные и обработанные земли, приносящие хороший доход. Не удивительно, что за годы междоусобной войны церковь сосредоточила в своих руках огромные богатства. Враждующие князья передавали или продавали свои земли церкви в надежде на поддержку. Монастыри прибирали к рукам вотчины погибших или умерших во время чумы князей. Поскольку все были уверены в скором конце света, который ожидался в 7000 году от сотворения мира (1492 год по нашему летосчислению), считалось, что самый верный способ спасти свою душу – завещать владения монастырю, чтобы монахи молились за упокой «до скончания времен». Даже во время войн монастырские земли старались не трогать, и церковные владения процветали. К тому же у монастырей были сильные военные отряды.

Но с установлением на Руси сильной государственной власти земля понадобилась и великому князю. Поместья были нужны ему, чтобы жаловать своих слуг. Иван III первым попытался перераспределить церковные земли в пользу великокняжеского престола. Частично ему удалось это во время знаменитого похода на Новгород. Тогда государь изъял более половины владений шести богатейших новгородских монастырей. Это были огромные богатства. Только новгородскому собору Св. Софии принадлежало более 2500 сел. Высшие новгородские иерархи и бояре видели в действиях Ивана III происки антихриста.

Получив владения новгородских монастырей, Иван III подумывал о том, чтобы распространить этот удачный опыт на всю страну. Многие его в этом поддерживали. В числе главных союзников были сторонники старца Кирилло-Белозерского монастыря Нила Сорского. Они считали «стяжание богатств» противным истинному христианству (отсюда и их название – «нестяжатели»). Это мнение разделяли и бояре, опасавшиеся за собственные вотчины, и новгородские еретики. Еретики не верили в скорый конец света, отрицали поклонение иконам и божественную сущность Иисуса. Ересь была выгодна великокняжескому престолу, поэтому Иван III не препятствовал ее распространению. Лишь когда ее сторонники заговорили о том, чтобы созвать собор, посвященный вопросам веры, московские власти зашевелились. Митрополит Зосима, терпимо относившийся к ереси, в 1490 году вынужден был созвать церковный собор по делу новгородских еретиков, укрывавшихся в Москве.

Главным обличителем ереси стал Иосиф Волоцкий, фанатичный и решительный монах, основавший под Волоколамском монастырь с очень строгим уставом. Его блестящие проповеди всколыхнули всю Русь. Ради победы над своими противниками он не гнушался клеветой и доносами. Еретики на соборе были осуждены. Сторонникам вольнодумцев удалось смягчить удар – обошлось без казней. Еретиков прокляли, некоторых отправили в заточение, других вернули в Новгород и там, проведя по улицам в позорных «бесовских» колпаках и одеждах, изгнали из города.

Но московских еретиков эти гонения не коснулись. Авторитет их только укрепился, когда минул 1492 год, а конец света так и не настал. «Если Христос был мессия, что же не является Он в славе?» – говорили они. Зосима объявил, что новое тысячелетие (от сотворения мира) открывает новую эпоху, эпоху нового Рима – Москвы и нового царя – Ивана III. Еретических взглядов не скрывали видные бояре и приближенные государя. Противостоять столь влиятельным людям открыто Иосиф Волоцкий не мог, поэтому, ожидая своего часа, постарался войти в окружение сына великого князя, Василия.

В 1503 году был созван собор, на котором великий князь поднял вопрос о монастырских имуществах. Нестяжатели не смогли тогда доказать свою правоту, но Иосиф Волоцкий хорошо понимал, что Иван III не отступится. Поэтому он постарался переключить внимание великого князя на не менее важное, с точки зрения церкви, дело – розыск и наказание еретиков. В 1504 году был созван еще один собор, посвященный искоренению ереси. На этот раз Иван Васильевич судил быстро и сурово. Несколько человек приговорили к сожжению, других – к заточению. На беду свою, сторонники Нила Сорского стали возражать. «Не подобает нам судити никого… но подобает молитися о них, а в заключение не посылати», – говорил старец Геронтий. Иосиф Волоцкий воспользовался этим, чтобы заподозрить в ереси самих нестяжателей, обвинив их в связях с боярами-еретиками. Его сторонники (они вошли в историю как «иосифляне») предложили великому князю помощь в искоренении крамолы. Для этого предполагалось использовать новейший зарубежный опыт – практику испанской инквизиции. Они надеялись, что в благодарность за такую услугу государь оставит неприкосновенными церковные владения. Неизвестно, пошел бы Иван III на такую сделку: в 1505 году он умер. Борьба между нестяжателями и иосифлянами разгорелась с новой силой.

Двуглавый орел

Иван III первым из великих князей московских стал именовать себя «государем всея Руси». Полностью его титул звучал так: «Иоанн, Божией милостью Государь всея Руси и Великий князь Владимирский и Московский и Новгородский и Псковский и Тверской и Югорский и Пермский и иных» и официально был принят в 1493 году. Тогда же в употребление впервые входят титулы «царь» и «самодержец».

В те времена это были не пустые слова. Даже очень знатный владетель не мог просто так назваться царем или королем. Все настоящие цари и короли сочли бы это вызовом и немедленно создали бы против самозванца военный союз. Дипломаты Ивана III прекрасно это сознавали, поэтому поначалу оперировали этими титулами очень осторожно, не жалея времени на объяснения подлинного их значения.

Титул «государь всея Руси» означал, что Иван III, как Рюрикович и потомок Владимира Святого, предъявляет права на все русские земли, когда-то входившие в состав Древней Руси. При всяком удобном случае Иван III старался напомнить о своей вотчине, оставшейся под властью Литвы.

Титулы «царь» и «самодержец» подразумевали, что московские князья больше не данники Орды и вольны сами распоряжаться своей землей. Никто из других государей не имеет право вмешиваться в их внутренние дела.

Особенно важен был титул «царь». Право на него Иван III получил после женитьбы в 1472 году на Софье Палеолог, племяннице последнего византийского императора Константина Палеолога. Иван III стал требовать беспрекословного повиновения. Современники сразу заметили это. «Как пришла сюда мать великого князя, великая княгиня София, так наша земля и замешалась, и пришли нестроения великие», – говорил один из опальных бояр. Но попытки сопротивления были бесполезны. Иван III уничтожил удельные княжества, и недовольным боярам просто некуда было «отъехать»: вся Русь была теперь во власти великого князя.

Брак Ивана III с византийской принцессой устроил папа римский. После падения Константинополя в 1453 году Софья воспитывалась в Риме и казалась ревностной католичкой. Папа рассчитывал, что ее влияние поможет объединению католической и православной церквей под властью Рима. Но затея не удалась: Софья обвенчалась с Иваном III по православному обряду. Тем не менее брак с Софьей говорит о том, что в католической Европе престиж великого князя Московского был весьма высок – иначе никому бы не пришла в голову идея выдать за него византийскую принцессу.

Софья принесла на Русь не только изысканные итальянские вкусы, но и византийские предания. И их переосмыслили, стараясь осознать новую роль Руси, которую та обрела после падения Константинополя в 1453 году. Византия всегда служила высшим авторитетом в духовной жизни Руси – и вдруг рухнула под ударами «язычников». Трагический рассказ о последних днях Царьграда распространился на Руси практически сразу после того, как войска турецкого султана Мехмеда II ворвались в город. Теперь Русь становилась главной опорой православия.

Византийское наследие еще больше возвысило Московское государство. Иван III укрепился в мысли о богоизбранности своего престола. «Сказание о князьях Владимирских», составленное в правление Ивана III, гласило о том, как византийский император Константин Мономах послал киевскому князю Владимиру Мономаху богатые дары, в том числе и знаменитую шапку. Тогда же появилось «Родословие великих князей русских», возводившее московских государей к первому римскому императору Августу. Символом этой преемственности стал византийский герб в виде двуглавого орла, который появляется на печатях Московского государства уже в конце XV века.

Когда в 1489 году германский император Фредерик предложил Ивану III королевскую корону (как некогда предлагали ее великому князю литовскому Витовту), тот ответил гордым отказом. «По милости Бога мы и наши предки владели нашей землей с исконных времен, постановление имеем мы от Бога и не нуждаемся в постановлении ни от кого больше», – заявил он императорскому посланнику.

Все последующие русские государи правили страной с этим убеждением.

«Третий Рим»

Василий III стал последним собирателем Русской земли и первым подлинным самодержцем. О нем говорили, что он все дела «запершись сам-третей у постели (в кабинете) вершает». Трон достался ему по воле судьбы и прихоти отца. В 1498 году Иван III назначил наследником престола и соправителем своего внука Дмитрия, но через три года заподозрил его в заговоре и заключил в тюрьму. Иван III объяснял ситуацию просто: «Чи не волен яз, князь великий, в своих детех и в своем княжении? Кому хочу, тому даю княжение». Теперь соправителем был объявлен Василий. Через три года он взошел на московский престол.

Правил новый великий князь жесткой рукой, не допуская ни малейшего противоречия. Он продолжал линию своего отца: собирал русские земли и уничтожал прежние удельные вольности. Воспользовавшись смутой в Пскове, Василий в 1510 году без кровопролития присоединил Псковскую землю. Псковских бояр он выселил из города, а на их место поселил московских. В 1520 году, узнав о том, что рязанский князь завел сношения с Крымским ханством, Василий вызвал его в Москву и заключил в тюрьму. Земли Рязанского княжества отошли к Москве. Кроме того, Василий продолжал войну с Литвой, которая завершилась присоединением Смоленска, более ста лет находившегося под литовским владычеством. После этого практически все русские земли (за исключением Западной и Юго-Западной Руси) оказались под властью Москвы. С этого времени Великое княжество Московское в полном смысле слова становится Россией.

Василий III чувствовал себя наследником византийских императоров – ведь в его жилах текла их кровь. Иван III всех своих сыновей наделил землями, но настоящим государем был только Василий, получивший 66 важнейших городов. Остальные сыновья не имели права сноситься с иностранными государями, чеканить монету и распоряжаться вотчиной по своему усмотрению. Хотя все они могли позволить себе зваться равными Василию, тот мало считался с их мнением.

Василий III. С немецкой гравюры XVI в.

Тема византийского наследия нашла отражение в теории «Третьего Рима». Впервые ее изложил псковский старец Филофей в посланиях к Василию III. Мировая история, по Филофею, являет собой смену мировых держав. Первой державой был Рим Древний. Второй – Византия, отпавшая от православной веры и потому погибшая. Третьей мировой державой и последней защитницей истинной веры стала Московия, ибо «Четвертому Риму, как говорят пророческие книги, не бывать». Православие и русское самодержавие оказались спаянными воедино. Но церковь и русское государство далеко не сразу осознали эту неразрывную связь, и долгое время вели борьбу за высшую власть в стране, начавшуюся еще при Иване III.

Когда на престол взошел Василий III, иосифляне торжествовали, полагая, что теперь-то смогут обрести главенствующую роль в государстве. Но новый великий князь оказался так же неуступчив, как и его отец. Василий не только надеялся прибрать к рукам церковные владения, но и вернул из ссылки некоторых еретиков. Самым влиятельным из них был Вассиан Косой (в миру – князь Василий Патрикеев, один из опальных советников Дмитрия – внука Ивана III). Он убеждал Василия III освободить раскаявшихся еретиков. Иосиф Волоцкий смог воспрепятствовать этому, но Вассиан остался в Москве.

Положение Иосифа Волоцкого осложнялось конфликтом с волоколамским удельным князем Федором Борисовичем, на землях которого стоял монастырь. Тот откровенно грабил обитель (как, впрочем, и другие монастыри в своих владениях), издевался над монахами и даже бил их кнутом. Иноки стали покидать монастырь. Доведенный до отчаяния Иосиф бил челом великому князю, и тот сразу же согласился взять монастырь под свое покровительство, не считаясь с церковными установлениями. По правилам же Иосиф должен был вначале обратиться к новгородскому архиепископу Серапиону, в епархию которого входил Волоколамск. Князь Федор Борисович, желавший проучить непокорного игумена, пожаловался архиепископу, и тот отлучил Иосифа от священства. В ответ Иосиф написал на Серапиона донос, обвинив его в том, что архиепископ свою власть ставит выше власти великого князя. Василий III оценил старания игумена. Серапион был лишен епархии и заточен в монастырь. За успех Иосиф заплатил дорогой ценой – он подорвал свой авторитет. Многие говорили, что лучше бы Иосифу было оставить монастырь и пойти прочь, чем бить челом великому князю. Но Иосиф надеялся вернуть себе былое влияние. В своих посланиях к государю он писал: «Царь… естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен есть вышняму Богу». Это не помогло ему вернуть доверия великого князя – неистовый игумен умер в опале в 1515 году.

В 1511 году Василий III возвел на митрополичий престол убежденного нестяжателя Варлаама. Поддерживал нестяжателей и афонский монах, знаменитый философ Максим Грек, приглашенный в 1518 году в Москву для исправления и перевода церковных книг. Он изучил множество древних грамот, стремясь доказать незаконность монастырского землевладения. Нестяжатели предлагали взять все имущество церкви в казну. Идея была привлекательной, но опасной. Не было никаких гарантий, что нищая церковь станет поддерживать великого князя, а оказывать на нее давление не было бы никакой возможности.

Очень скоро Василий III убедился в обоснованности своих сомнений. Высокие идеалы нестяжателей мешали ему проводить свою политику. Когда великий князь хотел заманить в Москву внука Дмитрия Шемяки, чтобы лишить его свободы и отобрать княжество, митрополит воспротивился, за что и поплатился ссылкой в далекий монастырь за Вологдой. Но и Василию пришлось отложить свой план. Северское княжество удалось присоединить лишь два года спустя. Вскоре после этого возник еще более серьезный конфликт, навсегда лишивший нестяжателей благосклонности великого князя.