Текст книги "Синдром гладиатора"

Целиком поглощённый нежным вкусом оленины, бесподобной в сочетании с бокалом «Cotes du Rhone» и ярким шоу, происходящим в зале, я почти упустил тот момент, когда она появилась на горизонте. Чернокудрая дочь Сиона и Брайтон-Бич уже подходила к моему столику, когда я, наконец, её заметил. Надо отдать ей должное, хороша мадемуазель была необыкновенно. Стройную фигурку обтягивал элегантный черный комбинезон, выгодно подчеркивая и без того притягивающие взгляд округлости. Мягкие волнистые волосы струились живым водопадом, большие выразительные глаза играли на бледном лице, а улыбка, блуждающая на её устах, прозрачно намекала на исполнение самых смелых желаний. Примерно так. Уж что-что, а правильно подать себя девушка умела.

– У вас свободно? – ничуть не смущаясь обилием незанятых мест, спросила она.

– Прошу прощения… – начал было я, делая при этом попытку подняться с места. Но вихрем подскочивший официант оказался быстрее и, галантно отодвинув кресло, с изысканной учтивостью помог даме сесть. Отступление закончилось, не начавшись.

– Что будете пить? – тоном радушного хозяина спросил я. Хорошая мина при любой игре хороша, как-то так это формулируется.

Она ответила мне «улыбкой № 1», очевидно самой обольстительной из своего арсенала.

– Я вас не шокирую? Вы, европейцы, не привыкли к такому способу знакомств?

Вежливость – моё второе имя. Во всяком случае, она должна была так подумать. Мол, мы в Европах только так и заводим беседы, с милыми барышнями иначе и не принято, моветон-с. Кстати, коль речь зашла о знакомствах, то позвольте представиться – аз есмь Андре Дюпре, коммерсант из Парижа. Бизнесмен, то есть.

– Элина. Элина Шланиц. Мы с вами вместе летели в самолёте. Я и мой друг… В общем, мы повздорили. Я, конечно, тоже не подарок, но он иногда ведёт себя просто как араб! Кричит, и вообще…

Она начала говорить. Минут через пять я несколько запоздало сообразил, что это надолго. Ни появившаяся перед ней тарелка, на которой красовалась румяными боками фаршированная треска, ни изумительные ароматы, расточаемые этой самой треской, не в силах были отвлечь её от главного – она вещала. Отпивая глоточек «Muscadet», улыбаясь мне, кивая официантке – она не умолкала ни на секунду. Самое потрясающее заключалось в том, что, при кажущемся обилии информации, на самом-то деле информации было ноль. Сплошные эмоции. Бессмысленный набор слов. Я начал тихо сатанеть. Как раз вот такой идиотки мне и не хватало для полного счастья. Знойная женщина, мать её… Мечта поэта.

Через какое-то время я, правда, почти смирился. Ну, говорит. Ну, много говорит. Что же здесь поделаешь? Зато она хороша собой, и голос у неё не так чтобы уж очень громкий. Если думать о чём-нибудь своём, старательно игнорируя тот бред, который она несёт, и просто смотреть на её милое личико, то получается вполне терпимо. Симпатично получается. Главное, не напрягаться.

Таким вот незатейливым способом, почти не мешая друг другу, мы и провели этот вечер. Она славно потрепалась за жизнь и слегка перекусила, а я хорошо поужинал. И лишь один момент показался мне странным. Нельзя сказать, что я баловень судьбы и едва успеваю отбиваться от юных красоток, но… знакомясь с красивой женщиной, я, как и любой нормальный мужик на моём месте, обычно тут же начинал прикидывать свои шансы. Как правило, вероятность завалить эту женщину в постель всегда оказывалась чуть больше, чем шансы завалиться в ту же постель в одиночестве. Это совершенно не значит, что все знакомства заканчивались подобным образом, скорее это «тестирование» происходило автоматически, независимо от моих планов или житейских реалий. Инстинкты, знаете ли. Естественно, отношение женщины ко мне играло в этих прогнозах основополагающую роль. Любит – не любит, плюнет – поцелует и так далее. Сразу плюнуть мало кому хотелось. Опять-таки инстинкты. Так вот в данном случае коса, похоже, нашла на камень. Я кожей чувствовал, что мисс Элине глубоко плевать на мои потенции.

Возможно, девушки ей нравятся больше? Или она реагирует исключительно на лысеющих брюнетов с печальными глазами? Вариант врождённой фригидности я исключал напрочь, одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять – с темпераментом у мисс всё в порядке. Но я ей не нравился. Так какого же чёрта она ко мне подсела? Да и её байка о жуткой ссоре со своим спутником… Я разбирался не только в женской психологии. Ну не похож был этот парень на человека, который может вести себя с дамой «как араб», хоть убей не похож!

Не многие из ныне живущих могли упрекнуть меня в излишней подозрительности. А те, кто так когда-то думал, давно расстались с жизнью. Исключительно потому, что где-то не заметили, на что-то не обратили должного внимания. Лоханулись, говоря одним модным словом.

В общем, я очень внимательно следил за её руками. Да и за ногами тоже, хоть это и звучит несколько двусмысленно. Кстати, на безымянном пальце левой руки она носила кольцо с большим чёрным камнем. Дивной красоты вещь. Мне когда-то объясняли, что при желании можно учинить с помощью такой вот безделушки, если перед тем ненадолго передать её в руки специалиста-фармаколога.

А жизнь тем временем шла своим чередом. Народные массы уже давно покинули зал ресторана, решив, очевидно, продолжать банкет в более привычной обстановке «нумеров». Наш райский уголок, напротив, стал постепенно оживляться. В баре окопалась компания немцев, воздающих дань финскому пиву, да и за столиками свободных мест поубавилось. Разгар вечера, девять часов, начало десятого. Если русские к этому времени обычно стараются слиться в экстазе с телевизором, то у бестолковых европейцев всё получается прямо наоборот. Они рвутся навстречу подвигам, общению и «выпиванию». В лёгкой манере. Меня эти характерные особенности интересовали мало, а общением я за два с лишним часа пресытился ещё больше, чем за все последние сутки «выпиванием». Всё шло к тому, чтобы тихо-мирно дойти до номера и уснуть сном младенца минут эдак на шестьсот.

Жестом подозвав официанта, я попросил счёт. Общий, естественно. Болтушка-соседка, естественно, возмутилась, но как-то не бурно, малоубедительно, и легко дала себя уговорить. Тем более что посидели мы на вполне приличную сумму. Наверное, фетиш всех американок – феминизм, ещё недостаточно глубоко запал ей в душу. Поднимаясь из-за стола, я слегка замешкался и лишил себя приятной возможности помочь даме. Она не преминула мне на это указать. А я извинился. И всё это на расстоянии, крайне неудобном для всяких там мелких пакостей. Впервые за весь вечер её монолог перерос в наш с нею диалог. То есть наши отношения перешли на качественно иной уровень – мы беседовали. Я успел задать пару вопросов, пока мы шли от ресторана к лифту. В частности, я поинтересовался судьбой её спутника. На ужине я его не видел, может быть, у него какие-то проблемы со здоровьем?

– Да какие у него проблемы! Сидит в номере, строит телевизору «козью морду» и ждёт меня. Ему, видите ли, лень одеваться к ужину! Поц!

Со свойственной мне деликатностью, я поспешил закрыть тему. Лифт остановился на моём этаже. Придавив кнопочку «СТОП», я собрался с духом и сделал ей туманное предложение. Просто из вежливости. Некоторые дамы очень обижаются, если ритуал не соблюдён до конца, даже если наготове у них однозначный отказ. Мисс Элина, к счастью, сделала вид, что не понимает ничего и совсем она не из таких, кто готов за рыбу с вином невесть на что соглашаться, потому что её родители воспитали дочь в соответствии с традициями и… Чур меня, чур! Поспешно откланявшись, я выскочил из лифта. Храните меня, Боги, от такой удачи!

Стоя перед дверью своего номера и перерывая содержимое карманов в поисках пластикового ключа, я ни о чём особенном не думал, дышал ровно и ни в каких информационных сферах ментально не присутствовал. Просто в какой-то момент у меня возникла непоколебимая уверенность в том, что за дверью кто-то есть. Шестое, седьмое, восьмое – не знаю, какое по счёту чувство. Но подводило оно меня редко. Точнее, до сих пор не подводило ни разу.

Вот так номер! Я, значит, мучаюсь, запихиваю в себя жареных оленей в брусничном соусе, слушаю всякую… ерунду, а в это время все кому не лень ходят ко мне в гости? Это разве дело?

Мне сразу захотелось поймать злоумышленника. И отшлёпать его. Максимально болезненно. От немедленной мести меня удерживало лишь одно соображение: а вдруг их, злоумышленников, там штук десять? Или одиннадцать? В таких делах никогда заранее не угадать, кто кого отшлёпает в результате. Нет, здесь надо играть без суеты, как учили.

Из-за двери не доносилось ни малейшего шороха. Мысленно прикинув соотношение времени суток и времени года с географическим положением страны Финляндии, я пришёл к выводу, что в номере должно быть достаточно светло. Белые ночи. Шторы я вроде бы не задёргивал. И это правильно. Очень трудно искать в тёмной комнате чёрную кошку, особенно если она размером с корову и больно кусается. Жмурок мне тут только не хватало.

Вставив найденный наконец-то ключ в прорезь электронного замка и услышав тихий щелчок, я несильно толкнул дверь. Сделал шаг впёред. Очень рисковал, вёл себя как герой. А затем, от души ругнувшись красивым французским словосочетанием, развернулся и вышел вон, по дороге абсолютно случайно заблокировав ключом язычок замка. И пошёл себе по пустынному коридору, громко топая и шумно сопя. Такое иногда случается – поднимется человек к себе в номер, дверь откроет и вдруг вспомнит, что у него внизу назначено свидание. Чертыхнётся он, как положено, и потопает себе вниз. Дело, мол, есть дело. Оставалось надеяться, что разыграл я эту интермедию достаточно убедительно.

Дойдя до лифта, я прислушался. Бытовой шум, всё в норме. Скинув ботинки, я тихим, кошачьим шагом двинулся обратно. Дошёл до своего номера, аккуратно сложил обувь у порога и достал из кармана небольшой сюрприз. Если всё получится, то незваный гость останется доволен. Беззвучно выдохнув, я резко открыл дверь.

Если кто помнит картину Репина «Не ждали», то я ответственно заявляю – данный сюжет был ничем не хуже. То ли нервишки у парня пошаливали, или же он просто оказался от природы любопытным, но, вместо того чтобы забиться в самый тёмный угол и сидеть там тише воды, ниже травы, дожидаясь клиента, этот лопух пошёл на разведку. И дошёл до середины комнаты. Потрясающее душу любого профессионала зрелище – в центре ярко освещённой уличными фонарями комнаты, на фоне огромного окна стоит человек, одетый во что-то тёмное, и держит в опущенной вниз руке пистолет. Не знаю, на что он рассчитывал.

Пнув дверь, я нырнул внутрь номера, практически стелясь по полу. Карликов он в гости явно не ждал, поэтому пуля прошла высоко над моей головой. Следующий выстрел был за мной. Чтобы попасть с трёх метров в одиноко стоящую ростовую мишень не надо быть мастером. Даже если имеешь дело с однозарядной стрелялкой, замаскированной под золотой «Паркер». Эту штучку и ещё пару-тройку сувениров я на всякий случай взял с собой на родину предков. Вот и пригодилась. Пистолет с глухим стуком выпал из его пальцев, что было вполне естественно, – стрелял-то я в руку. Взмыв в воздух, я одним прыжком покрыл разделявшее нас расстояние и в два лёгких касания перевёл его из сознательного состояния в бессознательное. Всё. Шах и мат.

Наклонившись над телом неизвестного доброжелателя, я первым делом стянул с его головы чёрную маску типа «чулок». «Сюр-приз!» – сказал в моей голове кто-то противным голосом. На полу передо мной лежал лысеющий мужчина лет тридцати с небольшим. По причине глубокой отключки его печальные глаза сейчас были закрыты, но узнаваем он был вполне. Минут десять назад меня очень эмоционально уверяли, что сей господин сидит в своём номере с «козьей мордой». А он, оказывается, всё это время играл со мной в «ниндзя». Ну, орёл!

Тут пауза закончилась. Шорох, послышавшийся за спиной, заставил меня рухнуть на пол рядом с собственной жертвой, дотянуться до пистолета, схватить его и, как-то немыслимо извернувшись, направить ствол в сторону входа. Но первым выстрелить я всё равно не успел. Подруга «павшего борца» оказалась шустрее. Уютно устроившись в глубокой стенной нише, она оставалась абсолютно недосягаемой для меня и с завидным хладнокровием выпускала пулю за пулей, с каждым разом всё более приближаясь к успеху. Шансов остаться живым и неиспорченным, продолжая изображать собой мишень в этом тире, у меня, в общем-то, не было. А коли так… Наплевав на возможные претензии со стороны гостиничных властей, я одним резким движением поставил здоровенную двуспальную кровать на бок и под этим сомнительным прикрытием рванулся к выходу. Мисс Элина промахнулась. А я в прыжке достал её самым кончиком глушителя, навинченного на ствол пистолета. Точно в висок. Заботливо придержав потерявшее связь с реальностью тело, я почти нежно уложил его на пол. Затем на цыпочках подошёл к входной двери, выглянул в коридор. Тишина. Никто не носится сломя голову и не кричит всякие глупости. Чудненько. Да и то сказать, безобразничали мы на редкость скромно. У них глушители, моя стрелялка тоже не гром небесный, и, надо отдать им должное, ни единого шумно бьющегося предмета они не задели. Забрав свои собственные туфли, я аккуратно прикрыл дверь.

Вернув в исходное положение кровать, я осмотрел обоих вновь обретённых «друзей дома». Не будучи доктором, можно было смело утверждать лишь одно – пока живы. Что будет дальше, я прогнозировать не брался. Хотя объясниться с ребятами хотелось ужасно. У меня была куча недостатков, но антисемитизм к ним не относился никоим образом. С израильтянами, и в особенности с их передовым отрядом – службой «Моссад», я не пересекался никогда в жизни. Данная версия отпадала на 99 %. Ревность, дошедшая до крайних пределов, также не подходила в качестве мотива. Эти милые, добрые люди не просто имели оружие. Они умели им пользоваться. Точно не любители, почти точно не имеющие отношения к России, и совершенно точно – им очень хотелось меня убить. Почему? Отвечать было некому. Сам виноват. Теперь придется ждать. Кроме того, на горизонте маячила ещё одна проблема, к решению которой я пока был не готов. Будут они говорить, не будут, солгут, не солгут – особого значения это не имело. Правила игры жёстки и неизменны – я не имел права оставлять свидетелей. Живых свидетелей. А роль палача… Да ещё женщина… В общем, всё выглядело вполне отвратительно.

Я походил по номеру, собрал вещи. Стёр отпечатки пальцев. Сел в кресло, закурил. Да чёрт его знает, я понятия не имею, что делать с этими идиотами! Блин… Осторожный стук в дверь прозвучал как гром с ясного неба. Нет, это уже было чересчур. Финляндия начинала меня раздражать. Я посмотрел на часы: начало одиннадцатого. Какие такие гости? В принципе могли нажаловаться соседи. Пусть и небольшой, но какой-то шум мы определённо производили, пока выясняли отношения. Или кто-то ошибся номером. А может быть, это был не дуэт, а трио, и сейчас на старте замер очередной участник? Ха-ха. Шутка…

Я подошёл к дверям. Очень вежливо поинтересовался: какого, мол, чёрта? Выслушал ответ. И впустил ещё одного незваного гостя в номер. Пистолет, правда, я всё время держал наготове. Не поворачиваясь спиной к незнакомцу, я проследовал к окну, сел в кресло, закинув ногу на ногу, и придал своему лицу максимально умное выражение. Мы с этим парнем раньше не встречались, пусть думает, что нарвался на интеллектуала. Ему всё равно, а мне приятно.

– Чем можете подтвердить, что вы и есть господин Дюпре? – довольно агрессивно начал он беседу. Я удивился. От такой идиотской постановки вопроса становилось как-то не по себе. Он что, совсем деревянный?

– А с чего вы взяли, что я буду что-то подтверждать? Вы же меня нашли, а не я вас. Если Стрекалов посылал вас ко мне, то, наверное, объяснил, как меня узнать? Или я о нём чего-то не знаю?

Он сердито сопел: нагнать понтов явно не получалось. На вид парню было лет двадцать пять. Отличный английский язык, американское произношение. Приличный костюм, модный галстук, только не с котами, как у меня, а с какими-то медведями. Лицо хорошее, доброе и не особенно приметное, как раз то, что нужно в нашем деле. Я-то со своим живописным шрамом мог только внимание отвлекать. В руках у него ничего не было, а вот под пиджаком явно было, это я заметил сразу. Как и то, что застёгнут пиджачок на крайне неудобную пуговицу. Выражение «выхватил ствол» применительно к этому деятелю смело можно было менять на «с большим трудом достал оружие». До Джона Уэйна юноша очевидно недотягивал, так что пока у меня была гарантия стопроцентной безопасности.

– Ну ладно, – сдался он наконец. – Виктор Викторович сказал, что вы знаете рецепт его любимого коктейля.

– А вы знаете? – ради интереса спросил я.

– Конечно, – он даже обиделся.

– Ну, тогда сверяйте. Это пойло называется «Негрони», если не путаю. Часть джина, часть мартини и часть собственно «Негрони». У вашего шефа весьма примитивный вкус. Он вам, кстати, не сообщил, что я говорю по-русски?

Он сделал большие глаза. Но так неумело, что мне сразу же захотелось узнать, о чём ещё успел поведать ему мой бывший шеф. Неужели гадостей наговорил?

Тут юноша наконец-то соизволил заметить легкий бардак, царящий в номере. Сначала его внимание привлекла стреляная гильза, невозмутимо лежавшая прямо перед ним. Он пригляделся и с огромным удивлением обнаружил, что это не одна гильза, как ему сперва показалось, а одна из многих, валяющихся на полу. Я не стал дожидаться, пока охватившее его изумление выльется в серию дурацких вопросов, и попросту, без особых затей, откинул покрывало, которым до того прикрыл «сладкую парочку». Они, увы, не отреагировали, продолжая витать в заоблачных далях. Основательно же я им приложил. Зато у гостя моего глаза стали большими и широкими до невозможности.

– Что это значит? – спросил он, с некоторым испугом наблюдая за мной.

– Понятия не имею, – я совершенно искренне пожал плечами. – Тихая пара, вместе летели из Амстердама, в одном самолёте. А на ночь глядя вдруг решили меня убить. Впервые в жизни их вижу.

– Нужно было их допросить.

– Да? Попробуйте. У меня пока не получается.

– Тогда чёрт с ними. Я должен вывезти вас отсюда. О вашем приезде стало известно ещё кому-то. Вас сегодня встречали в Пулково.

– С цветами? – на всякий случай поинтересовался я.

Он криво усмехнулся. Первая растерянность прошла, началась работа, и мальчик становился мужем буквально на глазах. Другого я и не ожидал, у Стрекалова дурачков сроду не водилось. Да и переход с английского языка на родной для него русский подействовал явно ободряюще.

– Да нет, без цветов. Серьёзные ребята. Держались очень пафосно. По документам – ФСБ, а кто на самом деле, чёрт их знает. Они вполне могут найти вас и здесь, так что не стоит задерживаться.

– Да, пожалуй… – протянул я.

Повестка дня выглядела просто и красиво – бежим, пока не поймали. Те несколько слов, которые этот юноша произнёс из-за двери в качестве пароля, давали вполне приличную гарантию безопасности. По крайней мере со Стрекаловым он был знаком.

Ясно как день, что Виктора Викторовича можно отловить, спеленать и накачать пентоналом до маковки. После чего он взахлёб доложит обо всех наиболее пикантных эпизодах своей биографии. Верю легко и сразу. Но… При всём при том нужно ещё очень точно знать, что же именно тебя интересует. Кодовая информация была настолько примитивна, что нормальному человеку, да ещё работающему в условиях катастрофической нехватки времени, и в голову не могло прийти спросить что-либо подобное. Так что вряд ли этот казачок «засланный». Поверить в сплочённую группу встречающих, приплясывающую от нетерпения в аэропорту Пулково-2, после недавних метаморфоз, случившихся с моими попутчиками, тоже было несложно. Уж больно глупо всё складывается, а в таких случаях одной глупостью больше, одной меньше – всё едино. Никакого рояля, как говорил кто-то из моих знакомых. Так что работаем согласно регламенту – берём руки в ноги и мчимся заре навстречу, раздувая щёки от усердия. Причём мчаться лучше зигзагами. Жутко полезно для здоровья. И лишь одна проблема настойчиво маячила на горизонте – вкусно посапывающие на полу моего люкса герои-любовники никак не вписывались в стройную картину грядущего.

– Тебя как зовут-то, спасатель? – поинтересовался я у гостя. Сам он, похоже, представляться не собирался.

– Иван Денисыч, – внезапно прорезавшимся басом ответил тот. Судя по голосу и напряженной физиономии, парень честно пытался мыслить. Отличник БиПП, мать его. Зато, наверное, стреляет хорошо.

– Что с гостями-то делать будем, Ванечка?

Сам я уже давно всё понял, но как же мне не хотелось-то… И не передать. Ему, видимо, тоже было неуютно, но по другой причине. В его личном комплексном плане ничего такого не значилось, а принимать решения Иван Денисович пока ещё не привык. По сроку службы не положено.

– Что делать, что делать?! – раздражённо повторил он. – Мочить будем, вот что делать! Не с собой же их тащить?

– Креативненько, – кисло согласился я. Ну не было во мне энтузиазма, хоть ты тресни. Ударом на удар – да, это понятно, а вот так, «контрольку» в голову… Противно.

Негромкий звонок прозвучал в номере как гром с ясного неба. Телефон выдержал паузу и разразился следующей трелью. Мы переглянулись. Ни друзей, ни знакомых у меня в гостинице не было. У Ивана Денисовича тем более, это ясно читалось на его лице. Значит…

– Уходим, – прочёл я по его губам.

Отработанным до автоматизма движением распахнув пиджак и вытянув откуда-то из-за спины аккуратную тушку «Глока», Ванечка сделал несколько лёгких, скользящих шагов, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Оставшись, видимо, доволен результатами осмотра, он так же стремительно вернулся в комнату и, остановившись посредине, принялся деловито прилаживать к пистолету глушитель.

Свой, трофейный, ствол я по-прежнему держал в правой руке, оставалось лишь подхватить в левую заранее собранный портплед и бодро зашагать к выходу. Можно было бы, конечно, снять трубку и попытаться выяснить, какого эффекта добиваются на том конце провода, но я буквально кожей чувствовал, что вряд ли это будет хорошо. Тем более что на шестом звонке этот эксперимент как-то сам собою прекратился. Я поравнялся с Иваном Денисовичем, он как раз в этот момент закончил свои манипуляции с глушителем, и – время понеслось вскачь.

Все произошло практически одновременно. Неуловимым движением вскинув пистолет, он направляет его в сторону лежавших на полу людей. Хлопок – мощный удар подбрасывает голову мужчины, и на его высоком, с большими залысинами лбу появляется аккуратная дырочка. На полу стремительно расплывается кровавая слякоть; я толкаю Ивана и злобно шиплю: «Отойди, я сам!» – он удивлённо смотрит на меня, но подчиняется, делая шаг в сторону. А я дважды нажимаю на спуск, ювелирно укладывая пули в миллиметре от головы девушки, уже плывущей в луже чужой крови. В это мгновение глаза Элины Шланиц открываются. Неимоверно долгая доля секунды и – её взгляд, в котором одновременно живут ненависть, удивление, понимание, благодарность и ещё сотня чувств, не имеющих имени. Потом она утыкается лицом в окровавленное плечо своего напарника. Ничего не заметивший Ванечка нетерпеливо окликает меня. До конца своей жизни парень будет твёрдо верить, что видел ДВУХ покойников, рядком лежащих на полу гостиничного номера. Полная, стопроцентная иллюзия. Что же это я учудил-то, а?

Разбираться в сложной мотивации своих поступков у меня времени нет. Подцепил вирус гуманизма? Поскольку при моём образе жизни эта штука автоматически приводит к летальному исходу… Буратино, ты сам себе враг, ей-ей.

Коридор прекрасно освещён, чисто убран и чарующе пуст. Мертвая тишина. В хорошем смысле этого слова. Иван Денисович и я грациозно пробираемся по неодушевлённому пространству, не забывая, впрочем, пристально изучать окрестности.

Едва покинув номер, мы, не сговариваясь, ринулись в сторону противоположную лифту. Профессионализм, понимаете ли, его не пропьёшь. Добравшись до дверей, ведущих на пожарную лестницу, я вдруг вспомнил, что сам, лично, возжелал поселиться на двенадцатом этаже. Нет, определённо, если человек дурак, то это навсегда. Идти-то теперь сколько? Вот-вот…

Спускаемся. Чинно, мирно, оружие на виду не держим, страшных глаз никому не делаем. Потому что – некому. Первые признаки жизни появляются где-то в районе четвёртого этажа. Внизу мягко шлёпает дверь, слышны шаги. Торопливые шаги, между прочим, почти бежит человек. Это вверх-то, да при живом лифте? Местный городской сумасшедший? Не верю… Спутник мой тоже преисполнен скептицизма. Без слов, на пальцах уточняем стратегию.

Иван Денисович, как личность менее известная, продолжает угрюмо шлёпать вниз, поплёвывая на грозящую МНЕ опасность. А я тем временем успеваю бесшумно юркнуть в дверь на третьем этаже и жду любителя пеших прогулок по лестницам, старательно изображая из себя часть интерьера.

С Ванечкой они разминулись мирно, хотя эта встреча и заставила нашего противника (а кем ещё он мог быть?) собраться. Но ничего не произошло и, сам того не осознавая, незнакомец расслабился. Естественная реакция балбеса-недоучки. Его внимание на самую малость притупилось, и это как раз в тот момент, когда он вступил на площадку третьего этажа. Торжественной встречи мужчина не заказывал, так что я не виноват. На моё внезапное появление он, разумеется, отреагировал, но получилось у него это так себе, на «троечку». Успел обернуться, повёл в мою сторону пистолетом, рот открыл. И получил ногой по локтю, ею же под коленку и на сладкое кулаком по основанию черепа. Когда он начал падать, я с нежностью принял его на ручки. А тут и Денисыч прибежал. Вдвоём мы пристроили незнакомца в максимально неудобной для него позиции, прижав лицом к перилам. Просунутые сквозь перила руки «плохиша» сцепили у него же на затылке наручниками. Опять-таки его собственными, только что конфискованными. Больше в его карманах ничего полезного не было. Мы с коллегой переглянулись.

– Время, – сказал он.

– Интересно, – ответил я.

– Три минуты, – без особых, впрочем, колебаний согласился Ванечка.

Взяв в руки оружие незнакомца, он с двумя стволами встал на охрану порядка. Кстати, пистолетик у побитого мной дядечки был хороший. «Бердыш». Отменный пистолетик. Чужие с такими не ходят. Я умеренно сильно треснул пленника по почкам и, обойдя его, пару раз ткнул пальцем в нервные узлы. Результат не замедлил сказаться. Не кричал он только потому, что рот был занят глушителем моего пистолета. Клиент был вполне готов к диалогу.

– Кто послал? – спросил я вежливо.

И что он ответил, как вы думаете?

Короче говоря, наша беседа, постоянно прерываемая моими затрещинами и его мычанием, была скучна и малоинтересна. Не знал он ничего путного и упрямым оказался, как эшелон баранов. Бывший опер, трудится на ниве частной охраны, фирма «Опыт». Сегодня утром вызвал бригадир, сказал чего-как, фотку дал. Мою фотографию в смысле. Приехало их сюда, в Хельсинки, трое, ещё один встречал уже здесь. Кто такой – никто не знает. Дал оружие, благо пользоваться все умеют, привёз в гостиницу. Позвонили снизу, от портье, ну и пошли, двое на лифте, он пешком, один внизу ждёт.

Три минуты истекли, коллега поглядывал на меня с неодобрением, пора было сворачиваться. Я и свернулся. Бывший мент, а ныне бравый охранник частной собственности умер, не успев этого заметить. Видать, зря я боялся вирусов гуманизма. Не прилипает. Иммунитет, наверное.

Оставив тело неприятеля в назидание потомкам, мы маршевым шагом спустились вниз. Походный порядок оставался тем же: впереди Иван Денисович на боевом коне, следом я, с гаубицей наперевес.

Большой холл был пуст, лишь одинокая девушка-портье маялась за стойкой, да известного вида господин вальяжно развалился в мягком кресле. Короткий ёжик волос, костюм, довольно дорогой, но дурно сидящий, золотая «гайка» на пальце и взгляд. Взгляд человека, который выбирает, что ему взять. Не купить, нет. Именно взять. Какой тут, к чёрту, гуманизм…

Иван деловито прошёл к стойке и с места в карьер начал кокетничать с мгновенно оживившейся девушкой, а я, выждав несколько минут, просто открыл дверь, ведущую в холл, и встал на пороге. В принципе, я хотел бы, чтобы этот «часовой» в кресле меня увидел, но надеяться на это особенно не стоило – браток прочно увяз в каких-то одному ему известных далях и, вообще, кажется, собирался вздремнуть. Честно говоря, у меня появились сильные сомнения относительно уровня моих «ловцов». Если у них все охотники похожи на этого, то зря они затеяли это сафари. Хотя… Возможно, мне специально показывали то, что я должен был увидеть. Помахать перед носом веточкой, а потом со всей дури садануть оглоблей – почерк-то знакомый, я и сам так умею. Только задача у меня другая, некогда демонстрации устраивать, надо врезать так, чтобы небо с овчинку показалось, а там поглядим, чего достигли.

Я покопался в карманах, нашел десятицентовую монетку – «дайм». Иван прочно завладел вниманием девушки, она и так, кроме него, уже ничего не видела и не слышала, но вот если я сделаю пару шагов влево… То меня совершенно точно никто не заметит. Что и требовалось доказать. Убедившись в правильности своих выкладок, я в последний раз полюбовался на свиноподобную физиономию гражданина в кресле и аккуратно запустил в него монеткой. Расстояние для прицельного броска было слишком велико, да я и не стремился к особой точности. «Дайм» упал точно на грудь отдыхающему в кресле «фавну» Он удивлённо поднял уже совершенно осоловевшие глаза, заметил меня, узнал – и осел в кресле. Два тихих хлопка слились в один, и этот единственный так и остался никем не замеченным. А господин в кресле просто уснул. Совсем уснул, я бы так сказал.

Затем я, не торопясь, присоединился к Ивану и, отвесив по-фински тонкий и горячий комплимент милой девушке, отдал ей ключи, сообщив попутно, что отправляюсь развеяться и как следует отдохнуть в весёлом городе Хельсинки. Она пожелала мне «доброй охоты», и я спокойно, размеренным шагом вышел из отеля, столь же неторопливо прошествовал на автостоянку и уселся в серебристый «SAAB». Спустя несколько минут ко мне присоединился Иван Денисович, в лучших традициях «конторы» разыгравший для милой девушки сценку «а я и знать не знаю этого господина». Заодно он убедился, что никакого видеонаблюдения в этом отеле не было и в помине.

Управляемый Ваней «SAAB» чинно прошелестел мимо парадного подъезда и – мы рванули так, что разрешённые местными правилами «мало-кэмэ в час» живенько накрылись драной панамкой. Нет, ребята, вовремя смыться – это ещё полдела. Главное – добиться красоты процесса!