Текст книги "Повелитель Теней"

Башня несколько обветшала за три с половиной столетия. Но чародей быстро привел ее в порядок, для чего потребовалась всего пара заклятий. Расчищать местность снаружи он не стал – это было излишним. К тому же дикая и неестественная природа вокруг Ассатсека не способствовала проникновению внутрь незваных гостей. А внешний облик никогда не был для Инеррена определяющим фактором.

Он сидел в своей старой библиотеке, разбирая с помощью заклятия Ньоса те книги, что привез из Срединного Мира. В одном месте чародей не без удивления наткнулся на точное описание изобретенного им самим Ритуала Теневой Тропы, на другой странице – на печально знакомый способ приготовления Эликсира Забвения из корней Черного Лотоса; это (а вернее, само применение эликсира) когда-то и свело его с ума. Кто же написал эту проклятую книгу, чтоб ему ни дна ни покрышки?

Сотня ритуалов различной степени сложности и всевозможных назначений наконец прочно запечатлелась в дальних уголках разума Инеррена. После этого он спрятал желтый фолиант в потайной сундук – на всякий случай – и вышел из библиотеки.

Черная рогатая фигура бесшумно выросла у него за спиной. Молниеносно развернувшись, чародей выхватил кинжал.

– Не нужно, – сказал пришелец.

Взгляд Инеррена встретился с багровыми глазами Властелина Тьмы.

– Зачем ты здесь?

– Пришел посмотреть на того, кто сумел напугать Белеза до полусмерти, – ответил тот. – Хочу также предупредить: пока ты не перешел мне дорогу, считать тебя своим личным врагом Я не буду. Без необходимости я не враждую.

– То же относится и ко мне, – кивнул чародей. – Но скажи, почему это мне так знаком твой портрет? Мы нигде не могли встречаться раньше?

– Мы встречались, – согласился Властелин, и облик его внезапно изменился. Вместо дьяволоподобного чудовища перед Инерреном находилось теперь нечто бесформенное, напоминающее мутный клок серого тумана…

– Тень! – Голос чародея звучал крайне удивленно, и причины тому были: ведь Старуха Смерть когда-то утащила его помощника в Преисподнюю… – Так тебе удалось выбраться?

– Нет. Я прошел все круги ада, – сказал Властелин Тьмы, возвращаясь в первоначальный облик. – И в Четранию пришел, кстати, как раз потому, что ты родом отсюда.

– Не понимаю. Что я для тебя такого сделал, Адрагерон? Отправил в ад?

– Этим ты оказал Мне, пожалуй, даже услугу. Я теперь не Тень, а Посвященный Хаоса. Мой статус заметно повысился.

– Тогда что же?

– Благодарность. – Адрагерон усмехнулся, что придало демонической маске его лица очень странное выражение. – Что, удивлен? Возможность расплатиться с родиной того, кто дал Мне шанс возвыситься, той же монетой.

– То есть? Возвысить Четранию?

– Да. А для этого Я даю ее обитателям знания, которые облегчат Мою задачу.

Инеррен покачал головой.

– Чтобы распутать подобные сплетения событий и добраться до истины, необходимы Боги Судьбы. Побуждения Хаоса мне непонятны, однако этого и следовало ожидать. Извини, Адрагерон, но я тебе помочь не смогу.

– И не нужно, – сказал Властелин Тьмы, – просто не мешай. Планы у Меня обширные и длительные, а касаются они буквально каждой области бытия и Искусства в целом. Как тебе известно, Искусство вечно, а жизнь конечна. Поэтому лишь тот способен возвысить Искусство, чья жизнь много длиннее, чем у остальных, а разум – тоньше и изощреннее. И это – Я.

– Самоуверенность погубила многих.

– Успех – это уверенность в себе и точный расчет, – заявил Властелин. – Но у Меня есть к тебе одна просьба: не упоминай настоящего Моего происхождения и имени.

– Чтобы не выйти из образа? – усмехнулся чародей.

– Образ – это даже больше чем успех, – убежденно ответил Адрагерон.

Что есть Зло, а что Добро? Кто вправе решать это?

Был ли Темный Властелин Злом? Был ли Добром Инеррен?

Была ли возможность в этот момент предотвратить долгую и кровопролитную войну Света и Тьмы?

И было ли это нужно? Ведь война приносит уроки…

Эти вопросы навечно останутся без ответа, ибо случилось то, что случилось.

И это – лучшее доказательство того, что Судьба делается руками не богов, но их созданий…

3. Ночь Лунных Тайн

Серый песок скрипел под подошвами его сапог. Вечно дующий ветер покрыл этой проклятой пылью каждый уголок его замка. Что ж, подумал колдун, за все приходится платить. Хочешь иметь летающий дворец – смирись с постоянным сквозняком и мусором.

Он устроился в большом кресле, как можно плотнее закутавшись в теплое покрывало – эта зима выдалась холодной, чтоб демоны ее забрали. Книга издала протестующий скрип, не желая приоткрывать запретные знания, но колдун настоял на своем и вскоре погрузился в чтение, отрешившись от внешнего мира.

Вдруг какое-то неприятное ощущение оторвало его от неровно написанных рунных строк. Колдун встревоженно поднял голову, быстро обследовал обстановку – и нашел причину. Дворец опять приближался к Селиорнодскому Хребту, за которым его власть не стоила и ломаного гроша.

Эстен быстро начал произносить заклятие, чтобы вызвать могучий ветер в нужном направлении – на юго-восток. Всю зиму эти чертовы ураганы относили его замок на север, не давая хотя бы двух дней передышки. А, будь оно все проклято! Теперь во дворце станет еще холоднее…

За двенадцать недель Инеррену порядком надоели тишина и покой Ассатсека, так что он решил, как в старые добрые времена, немного побродить по Четрании и разузнать, что где появилось новенького. Потом люди стали говорить так: и мир посмотреть, и себя показать.

Вызвав Крайенн, которая отдыхала на юге континента, он направился на далекий запад. Обитатели Левалии и Десяти Княжеств нечасто видели в небе драконов и еще реже – важно восседающих на них людей. Поскольку драконица не проявляла знаменитой драконьей ярости (ее жителям Ардокана предстояло испытать на своей шкуре примерно восемьдесят лет спустя, но к Инеррену это уже не имело отношения) и выглядела мирно и безобидно – если так можно сказать о драконе, – то прием, оказанный чародею и Крайенн в поселениях, был весьма дружественным. Инеррен в долгу не остался, описав им кое-какие из своих невероятных приключений, благоразумно опустив все данные, касающиеся места и времени. Вскоре после этого по Левалии стала бродить странная песня, основанная, судя по всему, именно на этих рассказах.

Правда, даже Инеррен вряд ли узнал бы ее…

 
Величие – ничто, и Вечность также.
В последний раз использует он Ключ —
И будет все, каким и было раньше,
Пока он не пришел из мира туч.
 
 
Что Боги по сравнению с Искусством?
Что Власть и Сила рядом с Красотой?
Он испытал все мыслимые чувства,
Он знал безумье, радость и покой.
 
 
И он не променял свое уменье
На тайное могущество богов;
Его не в том лежит предназначенье,
Чтоб в мире света править силой слов,
 
 
Для Хаоса он ближе всех законов,
И Ночь всех светлых сил ему родней —
Во тьме он мог тягаться и с драконом,
В огне черпая силу из теней.
 
 
Не могут подарить ни Власть, ни Сила
Того, что сердцу радость придает,
Не могут заменить все тайны мира
Мечту, что впереди него идет.
 

Впрочем, вскоре после образования Черной Страны эта песня была запрещена, так как Повелителя Теней многие принимали за чернокнижника. И напрасно: скольких бед можно было бы избежать, когда бы люди восприняли хотя бы ту малую часть, что поведал им чародей…

Не подозревая об этом печальном будущем, чародей оставил позади земли Центрального Континента, пересек Золотое Море и пролив Видений, и высадился на берегу Гиркана. Хотя «высадился» – не совсем то слово, ибо сидел он во время движения. Наличие дракона в качестве личного транспорта имело несомненные преимущества.

Короче говоря, Инеррен оказался в южной части Западного Континента. Во времена его молодости эти земли еще не были обитаемы; лишь в начале Века Расселения (как именовался Четвертый Век Второй Эпохи) корабли с поселенцами достигли его берегов.

Интересен тот факт, что первоначально эти люди стремились к северо-западному континенту, который был отделен от Гиркана широким и бурным проливом. Их вел туда инициатор похода, которому вроде как явился Вердан и попросил возвести в далекой земле посвященный ему алтарь. Алтарь был сооружен специально отправленным передовым отрядом, но тот континент крайне негостеприимно встретил людей. Климат там был чрезвычайно сырым и холодным, так что через несколько лет большая часть поселенцев переместилась к югу, на берега Гиркана. Новая территория зарекомендовала себя гораздо лучше, и буквально через десять лет там появились все основные возможности для создания собственного государства.

Идеи такого уровня требовали, разумеется, нового лидера, их носителя. И такой появился. Настоящего имени его история не сохранила. Прозван же был первый правитель Северной Державы Карм Основатель – а «карм» на Древнем наречии означает «великий». Поговаривали, будто полностью имя его звучало «Кармиадос», – но ведь это всего только титул «Великий Король Севера» в переводе с того же Древнего.

Как бы его ни звали по-настоящему, Карм был великим человеком. Родившись под созвездием Короны, он и характер имел королевский. Оставалось только найти себе королевство – и Карм нашел, вернее, создал его. Буквально из ниоткуда (наверняка не без помощи Богов, как понимал Инеррен – но больше никто) появились прекрасно действующие законы, система управления со дня ее создания также работала без сучка без задоринки. Конечно, идеальным государством Северная Держава не была, но уже соперничала с Иссинором – при том, что восточное королевство было двумя столетиями старше.

Эти сведения как бы сами собой возникли в разуме чародея, стоило ему поглубже вдохнуть острый, пряный воздух этих широких просторов. Воистину в этих землях таилась великая магия, непонятная, но не враждебная человеку. Именно она превратила детей коренастых, рыжеволосых и темноглазых пришельцев из Десяти Княжеств в людей высоких и крепких, с серыми, синими и голубыми глазами, с черными или, напротив, очень светлыми волосами.

Северяне – так они стали называть себя, отдавая тем самым своеобразную дань уважения безвестному шаману, который потащил сотни и тысячи людей на далекий, неведомый север ради постройки алтаря Вердана…

Снова эта магия! Земля Гиркана сама собой направляет мысли всех пришельцев на ее историю. Вот уж действительно, подумал Инеррен, этому королевству не грозит исчезнуть без следа.

Откуда, черт возьми, такие печальные мысли? Почему это Северная Держава исчезнуть?

Судьба ревнива.

Судьба? Вздор.

Поправка: Боги Судьбы.

«Да чтоб им провалиться в Преисподнюю! Они меня не должны больше заботить, – жестко напомнил себе чародей, – у них свой путь, у меня свой.»

Он не видел, как над западными горами появился некий странный предмет. Крайенн случайно подняла голову и изумленно выругалась на наречии, которого Инеррен не знал.

– В чем… – Тут он сам бросил быстрый взгляд в том направлении и замолчал. Впервые чародей не находил, что сказать.

Летающий дворец приближался невероятно быстро. Сам факт существования подобного сооружения не так уж удивил Инеррена – простая левитация на высоком уровне.

Интереснее было другое, именно то, на что в первую очередь падал взгляд: более половины цитадели приходилось на исполинский каменный череп, причем довольно странной формы: вытянутый, с острым гребнем на макушке и длинными клыками, угрожающе торчавшими из верхней челюсти. Зияющий оскал пасти, похоже, был призван изображать главные ворота цитадели, однако чародею что-то не очень хотелось входить в подобную дверь…

«Превращайся! – передал он. – Лучше не вызывать лишних вопросов у него, кто бы он там ни был.»

Драконица согласно кивнула и обратилась в посох.

А Дворец Летающего Черепа, как Инеррен окрестил это сооружение, уже находился в какой-то сотне шагов. Чародей, прошептав несколько слов, взмыл в воздух и вскоре оказался на одном уровне с верхними окнами. Заглянув в одно из них, он встретился взглядом с не особо приятного вида колдуном, который тут же швырнул в Инеррена комок какой-то дряни.

Этого чародей уже не мог вынести. Влетев в соседнее окно, он на миг задержал дыхание, прислушиваясь к мертвой тишине внутри дворца. Ни звука. Тогда Инеррен двинулся по темному коридору, в левой руке его острием вниз качался серебряный кинжал.

– Стоять! – послышался окрик.

Чародей остановился и медленно повернулся, кинжал сам собой исчез из его руки. Так и есть: тот самый колдун стоял в слабо освещенном дверном проеме, в одной руке он держал откупоренную склянку, из которой исходило жуткое зловоние, а в другой – жезл, вырезанный из черного дерева.

– Кто ты и какого черта тебе тут нужно?

– Дружеский визит, – пояснил Инеррен. – Колдун колдуну товарищ, ну и все такое прочее.

– Не пудри мне мозги! – взорвался тот. – Тебя подослали, чтобы выведать секреты моих опытов! Так знай, несчастный, ты опоздал: я уже достиг своей цели. Мои создания будут подчиняться мне и только мне!

Чародей с живым интересом выслушал эту тираду, после чего задал вопрос:

– Так, значит, ты соорудил свой Дворец Летающего Черепа специально, чтобы никто сюда не проник без твоего ведома? Я верно тебя понял?

– Ты прекрасно знаешь об этом! Все, что происходит к югу от Селиорнода, находится во власти Эстена Ужасающего!

– Конечно, – согласился Инеррен, надеясь все-таки услышать чтонибудь посущественнее этой похвальбы. – Но понимаешь ли, я прибыл из Иссинора и о тебе слышал очень немного. Не был бы ты, о Эстен Ужасающий, столь любезен, дабы объяснить начинающему колдуну восточных стран некоторые основы твоего искусства?

Колдун надулся от гордости.

– Сии тайны разорвут мозг непосвященного на тысячи частей. Лишь адепт Черного Пути может воспринять то, на что у меня ушли многие годы тяжкого труда. Но я никогда не мешал наглым молодым колдунам выбирать род собственной смерти, так что слушай!..

И Эстен рассказал, что много лет назад он встретил странника, в руках которого было великое сокровище – книга Черных Знаний, именуемая почему-то Смертельным Испытанием. Эта книга была живой (по крайней мере, умела говорить и отвечать на поставленные вопросы). С помощью знаний, полученных от нее, он сделал то, что считалось доступным лишь Богам, – Эстен сотворил новую расу!

Сложная смесь странных, жутковатых ингредиентов была щедро окроплена свежей кровью – эта жидкость содержала огромное количество жизненных сил и в общем-то считалась одной из главных составляющих величайшего чародейства за всю историю Четрании. Затем Черная Книга подсказала необходимое заклинание, которое связало воедино разрозненные части:

 
Крыло летучей мыши, глаз тритона
И прах с давно заброшенных могил —
Придите, дети, из земного лона
Ко мне! Я подарю вам этот мир!
 

– Одно только плохо, – хмуро сказал колдун, – они должны постоянно подкреплять свои силы. Я-то надеялся получить таких, которым не нужно было бы ни пить, ни есть…

– Даже призраки не святым духом питаются, – возразил Инеррен. – То, что они подкрепляют свои силы, как раз говорит о том, что они живые. Как ты их, кстати, назвал?

– Я?

– Ну, ты же их Создатель.

– Об этом мне как-то не приходилось думать, – почесал в затылке Эстен, – даже не знаю…

– Они умеют говорить?

– Еще как! Один, Стинис его зовут, любого мага уболтает.

– Так спроси их!

Колдун подскочил. Эта мысль, настолько простая и естественная, никогда не приходила ему в голову.

Он поднял руки, вызвал из небытия серое облако тумана и потянулся сквозь него, словно ища что-то. Наконец, Эстен выдернул руки.

Облако исчезло, а на его месте стояла высокая, ростом с Инеррена и на полголовы выше колдуна, фигура со сморщенной зеленой физиономией. Черные одеяния были одновременно и трансформированными крыльями.

– Эрт?

– Да, Хозяин, – проскрипело существо. Общий Язык в его исполнении звучал немного странно, но вполне разборчиво.

– Как называется ваш народ?

– Мы решили, что лучше всего нам подходит имя «вампиры», – сказал Эрт, – это название мы нашли в Черной Книге.

– Вы посмели заглянуть в мою Книгу?!!

Вампир отступил.

– Для того, чтобы узнать о себе.

Чародей мысленно усмехнулся. Создание превосходит Создателя, но такое случается уже не впервые. Первыми были драконы…

Эстен недовольно махнул рукой, отсылая Эрта прочь. Вампир подчинился и исчез в клубах тяжелого дыма.

– Очень неплохо, – прокомментировал Инеррен. – Они и вправду на что-то годятся. А какие у них способности?

– Не знаю, – пожал плечами колдун. – Сам видишь – много из этих тварей не вытащишь. Но ты мне подал одну идею…

Эстен подошел к столу и раскрыл огромный черный том. Он довольно долго перелистывал страницы, пока не наткнулся на нужное место, о чем свидетельствовал удовлетворенный возглас «Ага!».

Колдун поднял левую руку и повернул ее ладонью вверх.

– Все сюда! – призвал он.

Огромный зал с шорохом стал наполняться зеленокожими тварями.

Эстен разбил несколько склянок с очередной порцией дряни в каждой, и, когда дурно пахнущий дым окутал помещение, провозгласил:

 
Я заклинаю кровью, ночью, страхом —
Пусть сила будет с вами до конца!
Враги мои под вами лягут прахом,
А коль возьметесь – то единым махом
Очистите свой дом от наглеца!
 

Вампиры зашипели, а колдун повернулся к Инеррену:

– Не желаешь ли сказать что-нибудь напоследок?

– Зачем?

– Ты имеешь в виду, зачем я сделал это? Пускай немного развлекутся. Надо же им проверить свои способности в настоящей схватке, а никого, кроме тебя, тут нет.

Чародей печально улыбнулся.

– Ты упустил один момент: здесь находишься и ты. А второе заклятие уничтожило эффект первого, и теперь вампиры не считают тебя Хозяином…

– Нет!!! – завопил Эстен, и как раз в этот момент вампир, называвший себя Эртом, всадил клыки ему в шею.

Когда от бывшего Хозяина остались только окровавленные ошметки, Инеррен почувствовал, что дворец падает. Конечно. Со смертью колдуна все его заклятия рассыпались в прах; Эстен оказался не столь предусмотрителен, чтобы наложить постоянные чары.

Впрочем, зачем ему было волноваться о том, что произойдет после его смерти?

Чародей подбежал к окну – вампиры не могли прорваться сквозь его теневую оболочку – и спрыгнул вниз, прошептав заклятие левитации. А Дворец Летающего Черепа, все быстрее набирая скорость, несся на северо-запад по крутой дуге, словно возвращаясь в то место, где был построен.

Инеррен последовал за ним.

С ужасным грохотом дворец впечатался в серый песок пустыни неподалеку от высоких пиков Селиорнода. Каменный череп от сотрясения обрушился, как и несколько боковых башенок, однако основная часть цитадели уцелела. Большинство вампиров также осталось в живых; расправив крылья, они вылетели из окон замка, подобно стае летучих мышей, и направились в разные стороны – жажда томила их. Жажда крови.

Кровь дала им жизнь, понял чародей, и кровь же поддерживала ее. Потому вампиры должны были регулярно подпитывать свои силы – свежей человеческой кровью…

Дворец этот простоял в пустыне Эстен, названной в честь единственного ее обитателя – или наоборот? – еще не один век после этого. Хотя в нем потом поселились и люди, вампиры все время блуждали поблизости, не в силах покинуть место своего рождения. Потому Эстенар (как назвали эту цитадель) вскоре был оставлен северянами; кто ж может выдержать постоянное соседство с тварями, которые по ночам наведываются к тебе, высасывая кровь?

Инеррен, осмотрев полуразрушенный дворец, забрал оттуда только одно – Черную Книгу. Аккуратно осмотрев сей «сосуд мудрости» (так вещали руны темного наречия, вытисненные на переплете) и погладив плотную кожу, он не стал открывать книгу. Чародей просто сдвинул четыре железных крючка, слегка отогнул смещенный кем-то запор – и запечатал фолиант.

Тотчас же рисунок на лицевой стороне переплета стал меняться, в узоре рун появилось нечто…

Инеррен отбросил книгу прочь, но трансформация не прекратилась. Рисунок дернулся в последний раз и застыл в форме преотвратной рожи с одним глазом в центре лба. Рот раскрылся, толстый язык облизнул неровные губы, а затем глаз засветился оранжевым светом.

– Кто ты? – вопросила книга – или существо, находившееся в ней.

– Тот же вопрос к тебе, – сказал чародей.

– Керритор. Книга Смертельных Испытаний.

Ну конечно. «Кэр-итор» – просто дословный перевод на Древний Язык «Смертельное Испытание». Ничего оригинального.

– Какова твоя цель?

– Служить и Отвечать.

– Это – предназначение, – поправил Инеррен, – я же спрашиваю о ЦЕЛИ. Чего бы тебе хотелось?

– Домой, – тут же произнес скрипучий голос Керритор.

«Куда именно?» – хотел было спросить он, но тут же нашел ответ сам. В те края, где с самой сутью материи можно творить все, что угодно; в места, где знание ценится дороже, чем свобода и честь, – в земли, что лежат далеко за пределами Грани. В миры Хаоса.

Но если Керритор – Дитя Хаоса, то как эту штуку притащили сюда?

Вернее, не КАК, а КТО?

Адрагерон. Больше некому – ни один чернокнижник не додумается, что знание можно получить таким методом.

«Отправить ее в Хаос, что ли? – подумал чародей. – Но какое мне дело до этого? Адрагерон притащил – пусть сам и расхлебывает последствия. Ведь из этой книжки можно вытащить кучу сведений…»

В общем, лучше бы припрятать у себя Керритор до поры до времени. Иначе…

Или все-таки дать возможность кому-то сразиться за знание?

Ну что же. Проходить испытания мне доводилось, подумал Инеррен, так что я могу устроить любому претенденту то же самое, что делали со мной. Так будет справедливо.

Хотя зачем заниматься этим самому? Наверняка имеется куча мест, которые сами по себе – испытание…

Через несколько часов поиска он нашел подходящее вместилище для Керритор. На уединенном утесе посреди пустоши угрюмо высилась башня из серого мрамора. Неухоженная, она была необитаема – одни боги знают, сколько лет, – но стены оставались прочными и надежными, как и в те дни, когда Хозяин Башни Когтя еще вершил свое могучее чародейство.

И древняя магия жила в этих мрачных стенах, создавая массу препятствий любому, кто решился бы проникнуть внутрь.

Инеррен остановился у ворот башни и громким, торжественным голосом – будто объявлял о начале рыцарского турнира – произнес:

Как ваш хозяин, вам я прикажу:

Усните, призраки, пока не разбужу!

Не произошло вроде бы ничего. Но чародей спокойно вошел в раскрытые ворота, поднялся по нескольким лестницам и бережно положил Черную Книгу на алтарь забытого бога. Затем тем же путем покинул башню, никого не встретив по дороге.

Только оказавшись снаружи, он позволил себе расслабиться. Потом Инеррен нацарапал в пыли у входа следующие строки:

 
Кто хочет власть и силу получить,
Тому не страшен призрак или Тень,
Преодолеет он и ночь, и день,
И испытанье даст ему ключи,
 
 
Но нету истины в словах, что слышит он:
Созданья Хаоса совсем иначе мыслят —
И на вопрос они ответят, если
Поставлен правильно и в нужной форме он.
 
 
Ошибка – и советы Книги Черной
Дороже обойдутся во сто крат:
Они в себе предательство таят,
Что приведет к паденью недостойных.
 
 
Смертельных Испытаний сложен путь,
Терниста в Преисподнюю тропа,
Болезненна, ужасна, – но никак
Тому, кто выбор сделал, не свернуть.
 
 
Дела твои тебя повергнут в прах,
Коль ты не покоришь секреты рун;
Решайся или прочь уйди, колдун.
Кто за тобою – ты или твой страх?
 

Затем чародей несколькими словами защитил эту пыль от воздействия дождя и ветра. Предупреждающая надпись будет тут до тех пор, пока ее не сотрут с помощью иного заклинания.

После этого он вернул беспокойных призраков в башню и посоветовал им вести себя потише днем и погромче ночью – вплоть до того, что устраивать вечеринки для избранных. Это должно было усилить и без того устрашающую репутацию Башни Когтя… а заодно увеличить ее привлекательность в качестве объекта для покорения.

– В последнее время ты опять стал похож на этого Рэйдена, – заметила Крайенн, – пророчествами какими-то занимаешься, играешь с судьбой и направляешь всех в нужную сторону. Назвался бы уже Повелителем Четрании – с тобой даже Адрагерон спорить не станет.

– И зачем одному маленькому миру такое большое счастье? – поинтересовался Инеррен. – Не говоря уж о том, зачем это мне. Найдутся занятия и повеселее.

– Например, уничтожение очередного колдуна.

– Хотя бы. Я только теперь понял всю прелесть Турнира Пяти Колец Арканы: единственное, что никогда не может надоесть, – это соревнование. Постоянное напряжение: а ну как найдется кто-то лучше меня? Это требует стальных нервов, зато какое удовлетворение получаешь от победы!

– Драконы называют это садизмом.

– Как-как?

– Садизм – наслаждение, получаемое от созерцания страданий других, в особенности, когда эти страдания причинены им твоими руками.

– Набрались же вы словечек, – покачал головой чародей. – Девятнадцать веков назад драконы были не глупее, но куда проще и симпатичнее. И высокомерия у них было не так много, как у тебя.

– Знаешь, – отпарировала драконица, – когда я только познакомилась с тобой, ты был наивен, юн и стремился к вершине. И гордыни в тебе почти не было, лишь желание достичь цели. А теперь – у тебя даже цели нет, не говоря уж о стремлении.

– Ты права. Вот я и ищу эту цель.

– И так будешь искать и дальше?

– Если придется.

– Но что, если ты умрешь, так и не узнав ее?

– Тогда, – усмехнулся Инеррен, – я буду знать, что смыслом моей жизни были поиски цели.

Крайенн впервые за всю свою жизнь не нашла подходящего ответа.

– Думаю, сейчас стоит посетить Страну Эльфов, – предложил чародей. – Ты как?

– Все еще ищешь цель?

– Ну, на востоке я уже натворил дел, на западе вроде как тоже. Остался север – на юге делать абсолютно нечего.

– С этим можно и не согласиться.

– Тебе что-то известно? – с интересом спросил Инеррен. – Ну-ка, выкладывай!

Драконица чуть высунула гибкий раздвоенный язык.

– Давай-давай, я же тебя знаю, – улыбнулся чародей, – берешь на измор. Пусть так, что тебе нужно?

– Сокровищница Южного Оракула.

– Гм. Я и не знал, что там есть сокровищница.

– Полетели, и посмотришь. – Крайенн расправила крылья, нетерпеливо ожидая, пока Инеррен взберется к ней на спину.

Южный Оракул находился, разумеется, на юге. На крайнем юге – на скале, одиноко стоящей на окончании мыса, драконьим когтем выдававшегося в воды Океана Смерти.

Кто построил его? Было ли это сооружение делом рук человека? На этот вопрос нельзя было ответить положительно – первое упоминание о Южном Оракуле встречалось в эльфийских хрониках, относящихся к Веку Распада, то есть к первой трети Первой Эпохи – тогда еще не то что Древних, но и гномов не существовало.

Вероятно, Южный Оракул был сотворен таинственной расой Фероинаров. Он принимал посетителей; правда, не многие вернулись из южных краев с рассказом об этом сооружении, однако все сходились в одном: главная его сила проявляется по ночам, в лучах луны. А ведь само слово «Фероинар» – это искаженное древнее название «Дух Лунного Сияния».

О Фероинарах было известно лишь одно: никто о них толком ничего и никогда не узнает. Даже Девять Богов, придя в Четранию, застали лишь самый конец существования этого народа. Только в полнолуние таинственные призраки водили свои мрачные хороводы вокруг некоторых холмов, и никто из тех отважных, кто ходил проверить, что там творится, не возвращался. Более того – его душа исчезала бесследно, ни один священник не мог найти контакт с ней. А ведь их мастерство общения с душами мертвых было настолько развито, что жрецы порой поднимали из могил даже тех, кто погиб в начале Века Познаний, более тысячи лет назад!

Однако Инеррен не задавался вопросом узнать побольше о Фероинарах. Пока это могло и подождать – интересовал его лишь Южный Оракул, о котором он столько читал, но как-то не удосужился до того лично посетить знаменитое место.

Пещера была обширной. Серебристый лунный свет без труда проникал в ее недра, озаряя странную архитектуру.

У задней стены сидела сияющая голубая фигура примерно двадцати футов в высоту. Она имела крылья орла, лицо человека и тело льва. Во лбу Оракула звездой горел третий, главный глаз. Если бы не он, чародей бы назвал Оракула сфинксом – эти животные (или существа – он не был уверен) в Четрании не обитали, но сведения о них встречались и в Домах Боли, и в куче книг из библиотеки Рэйдена. Там говорилось, что сфинкс живет для того, дабы загадывать и отгадывать загадки. И если кто-то не ответит на его загадку, то рискует головой.

Инеррен сразу же сообразил, каким образом действует Южный Оракул: любой, кто желает узнать ответ на свой вопрос, сперва должен решить загадку. И горе тому, кто этого не сделает!

«Похоже, ты прав, – согласилась Крайенн. – Это логично.»

При приближении человека Оракул открыл рот и произнес:

 
Она его терпеть не может,
Хотя и ставит над землей;
Ее тоска незримо гложет,
А он – безмолвен, как покой.
Она причина, он же – символ,
Но не ее. Под ним – все те,
Кто похвалялся своей силой,
Теперь их нет. Они нигде
 

– Вопрос подразумевает: «Что это?»

Оракул кивнул.

– И сколько у меня времени на раздумье?

Луч из третьего глаза ударил в камень над входом, где был высечен символ Луны.

– То есть пока на небе сияет луна?

Сфинкс безмолвно согласился с этим утверждением, и чародей, устроившись поудобнее у стены, принялся размышлять.

Через пару мгновений, когда все детали встали на свое место, он ответил:

 
Она – Старуха Смерть, он – Крест; ну а под ним —
Лежат предатели, чьи души – прах и дым.
 

Оракул вздохнул. Придется отвечать на вопрос. Будь проклят тот день, когда его призвали на эту работу!

Инеррен усмехнулся и речитативом проговорил:

 
Куда ушли Фероинары?
Зачем покинули наш мир?
Неужто Боги их изгнали,
Чтоб Их народам не мешали
Те, кто был создан раньше их?
 

Сфинкс прикрыл глаза и погрузился в раздумья. Наконец, он ответил на вопрос, но ритм его стихов был настолько древен, что чародей даже не понял сперва, что это стихи:

 
Их не ведет дорога в жизнь,
Они покой избрали.
Луна – свидетель тайных тризн
Безмолвья и печали.
Но сохранили величье былое
Расы древних времен
И никогда не откроют пароля
Тем, кто не заклеймен.
 

Вот это да! Если все, что Оракул тут наговорил, – истина, а не метафорические сравнения для красоты, то…

Значит, Сила Лунного Света – это и есть магия Фероинаров?

Следовательно, все заклятия, использующие луну в качестве источника энергии, действуют только по прихоти этого исчезнувшего народа! Именно они оказывают поддержку колдунам.

Им обязаны многие: лунный свет, как и солнечный, является одной из основных составляющих при заклинаниях…

Как и СОЛНЕЧНЫЙ??!

Солнце и луна. Две стороны, схожие и противоположные, – как Сидтрилы и Фероинары.

Значит, таинственный Храм Солнца где-то на Западном Континенте построен Сидтрилами? Возможно. И похоже на правду. Это, конечно, не достоверные сведения. Но где достать лучшие? С этими народами нет – и не будет – никаких контактов.